Вопрос. Если мое произведение не подходит к сериям издательств, его никто не возьмет? То есть – даже если оно хорошее, то рассматривать будут в последнюю очередь?
Ответ. Если текст выдающийся, то есть вероятность, что издатель рискнет и придумает для него новую серию или издаст внесерийно. НО! Для этого текст должен быть замечательным.

Вопрос. Я не могу точно назвать жанр своего романа! Что делать? В нем и история любви, и детектив, мистика и не только. И поставить что-то на первое место невозможно.
Ответ. Есть простой метод. Попытайтесь мысленно выбросить из текста ту или иную составляющую – мистику или детектив… ТО, без чего текст разваливается и есть ваш жанр… Еще. А зачем вам вообще знать, что у вас за жанр? Чтобы что? Зачем что-то ставит на первое место, вы же не пишите исследование, вы пишите книгу. Если вы пишете жанровую прозу, а у вас, судя по всему – нормальный роман, который сочетает многое.

Вопрос. Не нахожу подходящего названия жанра для романа – нет же такого жанра – «про любовь»? Да, он про любовь, но это и не роман из потока женской любовной прозы.
Ответ. Роман – это и есть книга, где ключевая линия – любовная. Вообще настоящая литература не может обходится без любви.

Вопрос. Мой роман приняли одновременно в трех издательствах. Как сориентироваться – кому отдать?
Ответ. Вы должны проанализировать, кто предлагает лучшие условия. Причем не размер гонорара, а кто лучше занимается продажами, продвижением автора. Для автора важна стратегия, а не тактика, лучше потерять на величине разового гонорара, но завоевать большую читательскую аудиторию и знать, что книга получит выход на максимальное количество торговцев. Конечно, важна и квалификация сотрудников издательства, ведь в конечном счете важен не столько бренд издательства, сколько конкретный человек, который с вами работает.

Вопрос. Мне сказали, что у меня хороший текст, но публиковать его не будут по причинам, не имеющим отношения к книге. При этом предложили написать книгу в серию издательства со 100% гарантией публикации. Это нормальная практика издательств? Соглашаться или нет?
Ответ. По факту, издатель вам сказал следующее – вы умеете писать, но вашу книгу мы продать не сможем. А вот, если вы напишите книгу, которую мы умеем продавать, то будем сотрудничать. Не вижу крамолы. Она появляется только в том случае, если предлагаемый формат противоречит вашим устремлениям. Тогда – не соглашайтесь.

Вопрос. У меня есть персонаж нетрадиционной сексуальной ориентации, но нет никакой пропаганды этого, наоборот. И еще: встречаются сцены издевательства над взрослыми и детьми, но они нужны по сюжету. И тема жесткая. Будут такое публиковать?
Ответ. Будут. Главное, чтобы в тексте не было не только прямого нарушения законодательства, но! Мы с вами прекрасно понимаем, что из-за текста, который не сулит больших продаж, издатель не захочет рисковать. Поэтому указанное вами должно быть действительно важным с точки зрения творческого замысла. И автор ни в коем случае не должен смаковать эти вещи.

Вопрос. У меня вопрос: недавно я комментировала один текст, и автор написал, что этот текст никогда не будет опубликован, так как в нём описывается способ, благодаря которому группа подростков убежала из дома в поисках приключений (речь не шла о бродяжничестве, они собирались отсутствовать две недели). По словам автора, редакторы издательств, к которым он обращался, ссылались на нарушение законодательства (Закон «О защите детей от информации...»). Действительно ли подобный текст не может быть издан, или, на Ваш взгляд, у редакторов были другие (скрытые) причины? Понимаю, что предоставляю недостаточно информации, и всё же – что Вы думаете по этому поводу?
Ответ. Нарушение закона - вполне достаточный повод.

Вопрос. Автор почти закончил роман, автор мучается, что выбрал не ту профессию герою. Очень банальную. Может быть, банально – нормально при оригинальном сюжете? Профессия на самом деле играет сюжетообразующую роль? Завернут ли именно из за профессии – она не древнейшая))) героиня женщина. Или это не суть важно, а важно вообще как сам роман написан?
Ответ. Если профессия «работает» на сюжет, не вижу никаких проблем. В любом случае никто не отклоняет роман из-за подобных вещей, могут попросить что-то доделать.

Вопрос. У автора есть сборник готовый – короткой прозы. Тема: женская сентиментальная проза. Объем от 8 до 10 а л. Можно ли попробовать отправить, или совсем нет?
Ответ. Можно, тут все зависит от уровня.

Вопрос. Женское попаданство, смешанная славянская мифология – актуально? Речь о романе.
Ответ. Особой актуальности я не вижу. То есть, тема сама по себе – не выручит, а дальше – как написано.

Вопрос. Как Вы лично относитесь к переводу "Гарри Поттера" от Спивак в сравнении с переводом от Росмэн?
Ответ. Спивак – чудесный переводчик, хотя от много коробит. Мне кажется, что если бы ее перевод был первым – не было бы столько крика вокруг. Привыкли к старому, новый воспринимается несколько непривычно и фальшиво. Нет проблемы перевода, есть суперпопулярность Гарри Поттера, и на этом фоне всё воспринимается несколько гипертрофировано.

Вопрос. Заметил, что в последнее время резко популярными стали всевозможные страшные истории. От всяких там трэшевых постапов и до именно хоррорных вещей. И стало меньше юмора. Не заблуждаюсь ли я? И ещё - это две стороны одной разрядки читателя - смех и испуг?
Ответ. Действительно, еще не так давно хоррор не продавался. Сейчас постепенно это направление развивается и у нас. Что первично – усилия издательств, социальная востребованность – не берусь судить. Думаю, как это обычно бывает – сошлось несколько факторов. И качественные тексты и то, что сформировалась аудитория, которая готова их покупать.
Меньше юмора? Много юмора не было никогда, сейчас достаточно хорошо идет жанр баек, но писать смешно – очень трудно, такие тексты всегда редкость. Мне кажется, что страх и смех – совершенно разные эмоции, и если смех, действительно разрядка, то испуг, это скорее нагнетание.

Вопрос. В чем феномен, на ваш взгляд, «Игры Престолов»? Ведь у автора есть и другие книги, но знают, в основном, только эту.
Ответ. Кино. Масштаб. Если ИП – уникальное произведение, то, к примеру Путешествие Тафа – одно из многих.

Вопрос. Есть ли сейчас на рынке книга, которая объединяет какую-либо ЦА. Т.е. такая, которую читают все, которая нравится всем или большинству, например, можно ли про какую-то книгу сказать: "вот её читают все подростки, независимо от личных пристрастий"?
Ответ. Мы живем в то время, когда уходят такие признаки тоталитарного общества, как одна книга на всех. Количество наименований увеличивается, тиражи уменьшаются. Абсолютных хитов нет. Даже такие бестселлеры как Шантарам или Сумерки, Инферно или Зулейха – не стали обязательной программой для той или иной социальной группы.

Вопрос. Вызвало сомнение вот что: "С точки зрения издательства как бизнеса – нам вполне достаточно классиков, брендов и переводных книг".
В любом бизнесе зарабатывают за счет широкого ассортимента товаров: чем шире, тем больше прибыль. Издателю так же нужно огромное количество наименований, чтобы заработать. Авторов-"брендов", культовых, знаменитых, их не так уж много, и они не строчат по роману в месяц. Классиков много, но их вещи в общем-то все знают, их книги есть у многих из нас, и покупать новую... зачем?
В общем, я работаю продавцом в книжном магазине. И если б у нас в ассортименте были бы только, как вы говорите, "классики, бренды и переводные книги", то мы бы прогорели. Все это покупается, конечно, и хорошо покупается, но чтобы продать за месяц достаточное для плана количество книг, нужно, чтоб на полках стояло великое множество разных книг (в нашем магазине, например, более 10 000 наименований). Так что нужны бизнесу (книготорговому - точно, и, догадываюсь, издательскому тоже) и новые авторы, и даже авторы-однодневки.
Ответ. Будет коротко. Есть энное количество издательств, которые вообще не выпускают новичков. Новички – это потенциальные точки роста, но с максимальным риском. «Азбука» практически не работает с новыми авторами – все хорошо. Замечательный «Малыш» – обладая пакетом таких авторов, как Чуковский, Остер, Маршак, Заходер – думаете их недостаточно?
Количество зарубежных новинок таково, что… А ведь есть еще великолепие неизданного на русском языке. Есть из чего выбирать.
Тезис об ассортименте… смотря что за книжный магазин, если его бизнес-модель подразумевает именно максимальное разнообразие – да, а если нет?

Вопрос. В моей голове редакторы целый день занимаются поиском новых авторов или пытаются расшевелить опытных. А чем в реальности занят рабочий день редактора?
Ответ. Вы описали частично работу скаута, частично редактора. Дело в том, что есть разные редакторы. В штате издательств, как правило, ведущие редакторы и ответственные. Ведущий редактор, это человек, который обеспечивает издательство корпусом текстов и в принципе реально ведет издательскую политику. Большое заблуждение считать, что единственный способ собрать портфель – это найти энное количество начинающих авторов.
Главная задача редактора – донести книгу до читателя, а не донести книгу неизвестного автора. Это может быть переиздание, иллюстрированный вариант, новая серия, которая дает некий новый взгляд на уже ранее издававшиеся произведения. Большая часть работы – это сопровождение произведения – от создания макета, до сбора всех нужных документов, от просчета себестоимости до разработки продвижения. Ведущий редактор должен контролировать весь процесс - от подписания контракта до снятия вопросов после второй корректуры.
А есть еще литредактор, который вообще авторов не видит, а работает с текстом. Но автор – главный да, даже, если это уже 70 лет как мертвый автор.
Вообще, между текстом и книгой – есть некая дистанция – вот редактор, это человек, который её преодолевает.

Вопрос. Что происходит в данное время на российском книжном рынке с историческим романами? Хватает переводных (Филиппа Грегори, Алисон Вир, переводы с немецкого) и переизданий произведений 19 века и советских времён или всё-таки существуют современные русские романы и повести того же качества, что и экспорт (то есть когда по тексту видно, что автор хорошо изучил эпоху, а не только википедию)? Есть что-то добротно реалистическое, с приключениями и любовью (вроде Дюма, но написанное в более современной манере), но без попаданцев, альтернативной истории, путешествий по времени и прочей фантастики?
Ответ. Исторический роман успешен в парадигме премиальной литературы – Юзефович, Иванов… В парадигме авантюрно-приключенческого романа – увы, пока не получается. Есть, конечно, историческая фантастика и в исполнении Мазина, это практически исторический роман. Думаю, дело в том, что усилия на создание такого текста – велики, справится может не каждый – вознаграждение – не гарантировано, вот и дефицит.

Вопрос. Автор пишет книгу. В какой-то момент он случайно натыкается на аннотацию уже давно изданной книги, которая, как ему кажется, может быть очень похожа по сюжету на его собственную.
Как быть автору в такой ситуации? Прочитать найденную книгу и потом бороться с подсознательным копированием стилистики или сюжетных линий? Не читать, продолжать писать и надеяться, что случайного совпадения сюжета не будет?
Ответ. Всегда важнее как, а не что. А уж пугаться аннотаций… Аннотации всегда упрощают содержание, если вообще не извращают. Главное качество писателя – уверенность в себе. Аннотаций бояться в писатели не ходить.

Вопрос. А если рукопись была отклонена и переписана, имеет смысл присылать?
Ответ. Конечно. Только выделите изменения, которые вы внесли в текст.

Вопрос. Существуют ли чёрные списки? Ну, например, некий графоман пишет свои романы и раз за разом отправляет их в издательство. И раз за разом получает отказы. Не надоедает ли видеть его с удручающей периодичностью во входящих?
Ответ. У нас нет. Но, есть авторы, которые переступили некий порог и мы просто перестаем им отвечать. Вероятно, это не очень корректно, но это так. А чтобы делать список – такого нет.

Вопрос. Непонятно, что такое низкий профессиональный уровень писателей. Нехватка каких-то базовых навыков?
Ответ. Чтобы ответить на этот вопрос понадобиться страниц сто. Просто перечисления. Начиная от того, что не грех перечитать написанное, прежде чем посылать в издательство, заканчивая тем, что если редакция публикует женскую прозу, вероятно, не надо уговорить издать азбуку или стихи. Незнание материала – то есть автор пишет о средневековье, просто на основе просмотренных фильмов, непонимание того, что присланные 20 страниц текста не могут быть изданы в виде романа. Неумение соблюдать жанровые конвенцию, элементарно не пытаться втиснуть в одну книгу несколько. Просто озадачиться тем, что у книги должен быть финал, а не просто уже много написал - устал. Да что там – экспозиции затянутые до самого финала, тексты без героев и кульминации – я доступен?

Огромное спасибо за вопросы, еще немного и я сам начну что-то понимать, и жду следующих.

Как-то участилось. Поветрие про концепцию. То есть, вплоть до странного – а не хочет ли автор разжиться идеей, ибо сам не способен.
Мне странно читать такое. Почему?
Потому, что вот такое представление означает полное непонимание того, кто вообще такой автор. Не литзаписчик, не криэйтор и не редактор – а писатель.
Это, конечно, шикарно звучит – автор идеи, но реально, это хорошо для сериала. Для рекламной кампании неплохо. Для рекламного ролика – вообще хорошо. Для книги… Дело не в том, что писателю не нужны идеи, просто этого вообще очень мало. Даже для нормального сериала этого мало, если только это не очередной наш продукт, главной и единственной идеей которого становится - не сильно испортить американский оригинал.
То есть, мысль великого и ужасного создателя идеи о том, что он велик… Ну, нормальным пишущим человеком такой идеолог воспринимается просто как некое ограниченное создание. Кажется, что все на месте – но каких-то органов точно не хватает. Вероятно, где-то лобных долях.
Текст – это много чего. И одной идеей можно обойтись, разве что, если будущая книга – такая специальная из двух страниц, называется - открытка новогодняя креативная.
Вероятно, решается эта проблема просто. А вот сядь и напиши. Чо? Не идет? Две страницы написал – дальше тяжело? А идея не помогает? А, уже не кажется такой гениальной, еще что-то нужно?
Идеи важны. Только книги пишутся только в том числе из-за идей. Обалденная идея была использовать титан вместо алюминия. Но для того, чтобы самолет взлетел и прилетел… Нужно еще кое-что. В довольно большом количестве.
Текст – важнее любой идеи, хотя бы по той простой причине, что в приличном тексте идей больше одной.

Почему-то никто никогда не говорил о том, что легкая атлетика умерла, как только бег трусцой стал общим местами. Ну, как-то ни один кенийский марафонец не вздрогнул.
Художники вообще не нервничают по поводу фотошопа и всего, что рядом.
Программа «Голос» бьет все рейтинги – в консерватории не зафиксировано ни одного случая суицида на кафедре вокала.
Переводчики все также в цене, несмотря на гугл.
И только писатели должны покончить с собой только потому, что оказывается, есть такое страшное слово – интернет?
Уже в который раз от людей, чья профессия как бы обязывает что-то понимать в книгах, я слышу какие-то совершенно дикие вещи. О том, что писателей больше чем читателей, о том, что книга проигрывают схватку блогам… о пятидесяти оттенках серого, которые что-то там доказывают. Что они доказывают? Старый римский тезис о запахе и деньгах? Так в том то и дело, что он старый. Ну давайте еще вспомним успех книг о пользе «золотого уса» - боюсь, все прилепины в сумме с лукьяненками не одолеют тираж этого успеха.
Писателей как было мало, так не стало больше. Очень хочется, чтобы их стало больше, мы вот даже курсы сделали, чтобы стало больше, потому что дефицит писателей (для отягощенных чувством стиля, слово «больше» я употребил много раз сознательно для акцента).
Не членов союзов, которые плодятся, как-то вообще вне зависимости от литературных успехов, а настоящих. Которых читают. А то, что есть фэйсбук – так эта сеть так и называется – социальная.
В Киеве, не знаю, сохранилась эта история или нет – была докомпьютерная социальная сеть под названием – подоконник в консерватории. Всяк знающий мог оставить на подоконнике записку для другого такого же знающего. Чай у Цукерберга – удобнее, но принцип тот же. И вот никто из авторов этих записок на подоконнике и подумать не мог, что конкурирует с авторами современной прозы.
Мне кажется, что только люди глубоко и отчаянно не знающие свое дело, могут озвучивать какую-то мифологию апокалипсиса русской прозы. Ну не озвучат и вдруг окажется, что они не нужны никому.
Есть куда худшие проблемы – только они сложные, и никакие конференции и круглые столы – не помогут. Потому как тут вопрос ежедневного труда, а не звучных выступлений. А это трудно – вот каждый день. Рука рынка она работает не в сторону качества, а в сторону сиюминутного успеха. А он ничего не гарантирует. Этот «успех прямо сейчас» очень часто превращал целые отрасли в пепел. Вопрос профессионалов -это не мифическая угроза сети, сеть не угроза – а еще один инструмент. Вопрос профессионалов - это работа на десятилетия вперед, закладка условий для роста авторов и читателей. То, чего так не любят у нас – не приказать всем срочно читать, не попросить и потратить деньги, а сделать (от слова работать) так, чтобы читать хотелось. Это сложно. Но есть непреложный факт, страны, в которых мало читателей – это страны третьего мира. Без исключений. Страны, где мало писателей – таких большинство, но мы же туда не хотим? И для совсем непонятливых – писатель, это человек, который заставляет нас прожить созданный им текст, а не автор случайного анекдота. Мне кажется, каждый знает о чем я. Просто надо быть честным – и все получится.

Третья книга. Третья книга молодого автора, которая непременно делает его НАСТОЯЩИМ ПИСАТЕЛЕМ. В смысле всего – узнавание, никаких пренебрежительных МТА, словом, не то, чтобы жизнь удалась, но наступает момент, когда понимаешь, что все написанное – не зря. Момент отдачи.
Как обычно – всегда есть «но». Третья книга не должна быть худшей из трех. А вторая должна быть лучше первой. И мы, конечно же понимаем, что первая книга, и вторая не были книгами- проектами, книгами-спекуляциями, а были самыми что ни на есть авторскими… То есть их успех или неуспех были связаны с текстом, а не с тем, попала книга в сталкер, этногенез, метро или просто только что вышел фильм на ту же тему…
Но, главное, все же, именно то, что третья книга – не должна быть набором букв, которые автор выжимает из себя, уже совершенно не понимая что писать после первых двух…
Кстати, кто-то может вот так навскидку вспомнить у любого современного автора три книги, и чтобы третья была не худшей????
Но я не об этом. Сразу несколько наших авторов подошли к этой легендарной третьей книге – полновесной, после первых двух весьма недурных. А редакторское ремесло злое. С предсказанием провалов я не ошибся ни разу, а вот успех прогнозировал куда чаще, чем он приходил.
Я скрещиваю пальцы. Потому что талант, горы труда - все за то, чтобы получилось. Провала не будет точно. Будет ли победа?
Мы, конечно, и выкладку сделаем и оптовикам напишем, осталось, чтобы и читатель знал про большую издательскую легенду и поддержал. Рублем.

В США есть деление на авторов и писателей. Автор – это, к примеру, человек, который старательно выдернув из Википедии все про Анненербе, сдает текст редактору и радостно потирает руки в ожидании гонорара. И нет здесь ничего плохого. Автор и тот, кто, сообразил, что именно сегодня и сейчас надо бы написать про то, что только что из ящика прозвучало – снова-таки быстренько крапает, дабы издать. Автор может быть талантливым и бездарным, замечательным стилистом, каким угодно. Автор не может только одного – стать писателем.
Писатель другая статья. Писатель пишет, как дышит, и не сдает работу в срок, а создает книгу. И это не гарантия продаж и не гарантия вообще ничего, так отличается лабух от музыканта. И музыкант может всю жизнь играть в ресторане, и лабух может запросто тешить публику на Первом канале. Дело не в успехе, дело в том почти неуловимом веществе жизни, которое либо есть, либо нет.
Сталкиваясь с писателем, у издателя ровно одна задача – помочь пробиться. Бережно, боясь повредить. А часто - публиковать, просто понимая, что иначе нельзя, сколько бы проблем у данной книги не было. Ведь читатели они часто понимают, где писатель, а где автор, и прощают писателю то, что автору не простят никогда.
Проблема в том, что у нас многие авторы, написавшие по бестселлеру, внушили себе, что они писатели. И требуют к себе отношения. Выглядит это так – приносит субъект текст, который склепали молодые бойцы на коленки за сто баксов, и, щурясь, спрашивает, ну, как? То есть не всегда молодые бойцы. Иногда сам. Берет бывало свой же текст и освежает процентов на тридцать. Все же знают, что издатели книг не читают.
И не было бы того злосчастного бестселлера, честно бы ответили – уходи мужик. Доплачивать надо за то, что вообще читали это произведение. Однако же нависает былая слава, брендит прямо в глаза - пытаемся вежливо, не задев. Мол, с композицией бы поработать. Героев бы оживить. Интриги добавить.
Козлы короче. Все-то им не нравится.
И праведный гнев обрушивается на головы. И то верно, кто мы такие, чтобы гению указывать.
Фишка в том, что как бы гения интересует сугубо бабло. И понимает он прекрасно, что как только он перестанет играть в такую игру – я писатель, человек творческий, немного не от мира сего, услышит четко и по-русски – вот напишешь, что приличное, тогда приходи. И я вот иногда думаю, взять бы и опубликовать перед входом в издательство список писателей, а кто не вошел, без обид - обычные торгово-розничные отношения. Без переписки, без истерик, без традиционного - надо срочно семью на Мальдивы отправить, а денег ну, вообще нет.

Во дворе – это рядом с мусоросборником. Писатель не из последних, издано в общей сложности около тридцати книг, тиражи в начале двухтысячных были тысяч по десять - одиннадцать. И это без покетов. Гонорары были по пять тысяч долларов…
Печатали его сначала «Нева», потом - по известной традиции - мы. Большую часть не можем продать до сих пор.
Пытались отвезти помыться, чтобы в наркологию приняли. Писатель против. То есть при виде бутылки коньяка движение начинается, но прекращается, как только коньяк выпит, а перспектива больницы – все отчетливее. Снова прячется за мусоросборником.
Писателю купили спальный мешок на гагачьем пуху, дабы не умер.
Писатель спальником не побрезговал, но, той же ночью умудрился продать, а вырученное - пропить.
Чтобы было совсем понятно, писателю подарили мобильный, чтобы он мог, если что позвонить, и дают денег. Наши редактора получают меньше, чем ему дают. Все равно от мусорных баков не оторвать. По всему – корень проблемы в мозгу.
В свое время писал он про суровых мужчин, единолично таскавших по тайге ядерные боеголовки, и, слегка поднатужившись, спасавших Отечество от американских империалистов.
В 2006 году мы его издавать перестали. Вообще.
И кто бы что ни думал, я совершенно не радуюсь тому, что наш двор превратился в ночлежку для писателя. Он всего лишь очень точный показатель той болезни, из которой мы выходим только сейчас. Огромное количество авторов оказались никому не нужны. Они не стали хуже писать, они все также готовы быстро потратить любой гонорар, и все также уверены, что деньги издатель не дает, исключительно из вредности характера или в силу нападения жабы зеленой озверевшей…
Просто фаст-фуд это здорово, только если больше нечего есть и некуда пойти. И если бы столовую не обзывали рестораном, то ей было бы не обидно, вновь услышать о себе правду.
Но есть, то, что есть, и теперь у нас во дворе живет писатель. Между мусоросборниками.

Пришлось мне проехаться до аэропорта. С учетом того, что я живу на севере города, а аэропорт на юге – ехал прилично. С учетом того, что водитель оказался болтливым – разговорились. Водителя возмущал Майкрософт. С его точки зрения ценники на Windows – неподъемные и он будет пользоваться пиратскими версиями, пока не станет дешево. Я и спросил его, - насколько дешево. Водитель задумался и сказал, - что если будет 1500 рублей, то он подумает, хотя диск стоит копейки, бумажка в диске полкопейки, то есть в принципе, вообще должно быть на шару.
Мне стало интересно. Попытался узнать читает ли он книги на компе, и если да, то где берет. Читает. Берет где?
Ясно где, на торренте.
- Чего ж так?
- А чего?
- А что сорока рублей жалко?
- А нечего, - резюмировал водитель. - И вообще что там за книги такие, что за них еще и платить надо.
Я попытался выяснить, отчего машину свою таксист не угнал, а все же купил форд, да еще и с кондиционером. Дорого же. Мы друг друга перестали понимать. Потому как, скачать у пиратов книгу – это нормально и правильно, а украсть машину, это криминал.
Наш человек, попадая в Штаты, быстро становится тамошним. Американец, попадая сюда, через месяц привычно отстегивает гаишнику и легко отпиливает нужное чиновнику. То есть никакой надежды на воспитание, и мораль. Если украсть можно и это безнаказанно – будут красть.
Не важно, сколько стоит, неважно – справедливо или нет. А между тем рынок фантастики прогнулся процентов так на тридцать и не в последнюю очередь из-за тех, кто предпочитает качать по торрентам. Читалок все больше, и они все дешевле. Две тысячи рублей – это не десять. Забавно, что украсть читалку – преступление, а сотни текстов для нее – нет. По факту, если государству плевать на воровство, значит оно – государство – не считает это преступлением.
Проблема в том, что автор зарабатывает деньги не за красивые глаза и не за крутые бедра. Даже при наличии. Платят за количество проданных экземпляров. А если их крадут, то не покупают, а если не покупают, то автор получает мало, или совсем ничего. То есть, если читатель тебя полюбит – то обворует. С одной стороны молот итак падающих продаж, с другой - подобрались с серпом пираты. И какой идиот после этого будет писать книги?
Понятно, что мы можем перейти на раскраски и переиздания классиков. Но жаль профессию, авторам придется либо срочно становится англо-, франко- и прочее язычными, либо уходить в копирайтеры.
Есть решения, сравнительно дешевые и совершенно не ноу-хау. Есть закон. Но почему-то перспектива вымирания авторов никого не пугает. Вероятно, все дело в том, что если все они умрут прямо сейчас, то через 75 лет начнется золотая эра издателя – печатай все и никому не плати.
Я не понимаю, зачем нужные всевозможные программы «Чтения», какие-то круглые столы и конференции. Нужно просто платить небольшой адвокатской конторе, которая будет досаждать провайдерам. Если продавать хостинг пиратам будет некомфортно, никто не будет этим заниматься. Если кого-то из создателей торрентов посадят, то, быть может, кто-то поймет, что это преступление – воровать.
А вообще, как же это по–нашему, дружно воровать у своих же, закапывая целую отрасль экономики, и даже не считая это зазорным. Я бы поменял герб. Потому как с учетом того, что постоянно происходит, может быть, эта птица и двухголовая, но точно не орел. Судя по тому, где у нее в последние годы находятся головы – это страус. Как раз тот случай, когда плохие дороги ему только в помощь, будь асфальт покачественнее, уже давно бы клювы обломал.

Это, наверное, довольно неприятное определение, но я его дам. Настоящий автор беллетрист тот, кто все параметры текста держит не ниже среднего необходимого уровня. То есть язык – не так, чтобы что-то нереальное, сюжет не нов, но читается и даже интересно, что будет дальше.
Понимание этой необходимости - не столько подниматься, сколько не падать, объясняет, почему всегда есть к чему придраться. Почему у хорошо продающихся книг всегда масса критики из разряда – «да ничего особенного».
Не падать – это всегда дело мастерства, профессионализма. Подниматься – дело таланта. Я веду к тому, что в последние десять лет не прекращали появляться таланты, но большие проблемы с профессионалами. И у этого есть объяснение.
В дикие времена работа с авторами сплошь и рядом проходила по следующему сценарию. Приносит автор книгу. Издатель читает первые десять страниц и спрашивает,- а у тебя еще есть? Автор смущенно, - нет, но я готов, дайте только время.
Издатель задумчиво достает из ящика стола пачку купюр, запихивает в нагрудный карман ошалевшему автору и молвит: это за написанное и еще за три ненаписанных, но чтобы было!
Я не к тому, что ух, ты – бабки на шару! Сплошь и рядом кончалось либо запоем, либо совершенно графоманскими текстами, либо банкротством издателя, бывало и так, что автор приходит с романом, а издатель уже занялся продажей собачьего корма и книги ему как-то не нужны.
Бывало по всякому, но было важное – автор, имел возможность сосредоточиться на профессии. Он начинал жить именно от литературных своих трудов и те, кто хотели, те смогли стать профессионалами не только в получении денег, но и в написании текстов.
Дикие времена кончились, и продаваться начало не все подряд, а по-разному. Издатели перестали издеваться над авторами, запихивая им купюры в карманы. Процесс пришел к довольно понятным параметрам. Платят за понятное. Понятное это то, где, либо уже есть имя, либо есть рекламный бюджет. Инвестиция в ясность. Причем если бюджет рекламной кампании приближается к отметке хотя бы в два миллионов долларов, то поневоле задашься другим вопросом – а может, ну его, автора. Потому как если все дело в рекламе, то смысл еще и за текст переплачивать?
Теперь автор, написавший приличную книгу, и, не вписавшийся в понятный проект, слышит – ну, напиши следующую, поглядим, может, и заплатим чего. То есть такой, как бы совершенно рынок – звезды встанут, покупатель надежно спрятанное товароведом – и будет счастье. Это нормально. Плохо то, что автор этот напишет второй роман через год, потому что ему еще надо что-то есть. А если не через год, то, скорее всего, такого качества, что лучше бы и не приносил. Как результат, наиболее приспособленной аудитории к написанию книг у нас стали домохозяйки и рантье. То есть те, кто может не работать.
Результат известен. Новых имен, которые бы писали книги не по принципу – первая книга хороша, вторая не плоха, третья - зачем я её купил? – практически не появляются. Авторы, которые растут от книги к книге – перешли в разряд редакторских легенд. Все просто – по факту большая часть писателей – дилетанты.
Ситуация станет другой, вероятно в тот, трудный для наших традиций момент, когда капитаны издательского бизнеса поймут, что вкладывать надо не только в аренду магазинов, бумагу, типографии, склады и покупку уже известных брендов. Нужны скауты, функцию которых на сегодняшний день выполняют редактора. Люди уникальных качеств – знающие литературу и в то же время понимающие рынок. Люди, чьему мнению можно довериться настолько, чтобы снова инвестировать молодых авторов, подписывать с ними профессиональные контракты. Причем такие люди есть, но при сегодняшних реалиях надежнее перекупить сложившийся бренд нежели всерьез инвестировать в новое.
Я футбол люблю. Там так принято, на юношеском уровне – показал себя спортсмен, ему предлагают профессиональный контракт, чтобы он, кроме футбола больше ни о чем не думал. Представляете, какой-нибудь Аршавин сыграл матч, ему заплатили денег. Он спрашивает, ну, а как дальше, а ему в ответ – ты поиграй, а мы посмотрим. Аршавин подумал-подумал – гарантии никакой, тренировки тяжелые, травмы, можно на всю жизнь инвалидом остаться, да ну, его. Лучше менеджером устроюсь.
А ведь профессия автора она тоже и рискованная и в форме себя держать надо. Фишка не новая, вкладывать надо в головы, а не в недвижимость. Но это так не похоже на отечественный рынок.
По факту пока совершенно рыночно, без поддержки мощного блога или не будучи медийной фигурой, в крайнем случае сыном медийной фигуры – не пробился никто. Просто по определению пройти это сито очень трудно, возможно, но для этого надо умудряться быть профессионалом и в литературе и в основной профессии, той, которая пока кормит.

Было смешно. На Петербургском писательском форуме сидят губернатор, писатели, министры и всерьез так разговаривают о том, что делать, чтобы русскую литературу внезапно полюбили во всем мире.
Казалось бы – Константинов и Перумов, Веллер и Гранин, всерьез решили общаться с властью. И власть прибыла: Степашин, Матвиенко, Манилова, Сеславинский, всегда приятно, когда есть с кем поговорить.
Тут надо понимать, что после Толстого и Достоевского русскую литературу особо и не любили никогда. Даже Пушкина и Лермонтова не любили никогда. То есть знатоки чего-то там почитывали и диссидентов переводили, но к литературе это все имело отношение весьма малое. У нас вот тоже Дин Рид был великим певцом, а Биттлз и Роллинг Стоунз будто и не существовали вовсе.
То есть всем приглашенным лицам в какой-то момент начало казаться, что сейчас государство подсыплет сена в кормушки и срочно начнут покупать граждане стран с развитой демократией писателей земли русской.
Англоязычные вообще мало покупают и читают на других языках написанное. И это не странно и дело не в переводах, не в общем упадке нравов и даже не в том, до чего умудрился договориться Перумов, что литература это такое буржуйское оружие. Вот спит и видит Дэн Браун как бы насолить России и всему российскому народу. И Джоан Роулинг тоже, бедняга не спит. Тоже все думает, как бы это гадость какую сделать. И ведь никто Перумову не сказал, что, ты конечно великий писатель, но тут не прав. Гарри Поттер нам, может и не друг, но ни разу не враг. Ну, нет тут его вины, что в нашем отечестве нет подобного цикла, и возьмись хоть кто его экранизировать, было бы плохо. Очень. И обязательно, где-нибудь в кадре будет не танк, так паровоз и наверняка с логотипом вискаса.
Есть такая интересная вещь. При прочих равных условиях, книга о гангстерах какого-нибудь Средневартовска, будет пользоваться меньшим спросом, чем «Бандитская Москва».
И дело не в том, что проклятые москвичи всем мешают. Просто людей, которым близки реалии Москвы - много. А те, кто знают Средневартовск – мало. Тех, кому интересно, как и что происходит в Москве – море, а Средневартовск (кстати, он вообще существует?) на сегодняшний день не бренд, не тренд, а один из тысяч городов…
Читатель хочет читать либо запредельную экзотику, либо что-то близкое, знакомое, понятное. А в идеале одно плотно впрессованное в другое. И для англо-, испано и прочеязычных читателей мы незнакомы и не нужны.
Вот как им объяснить, что такое кирзовые сапоги? И почему большая часть мужского населения искалечила ноги в этой странной обуви? Что такое ЖЭК и как можно всю жизнь прожить в одном и том же месте и так и не встретиться с участковым?
Мы с вами про Нью-Йорк знаем больше, чем про соседний районный центр, нью-йоркцы про нас не знают вообще ничего. Почему? Потому что мы пока не делаем ничего, чтобы быть интересными. Мы потеряли шанс, который давали девяностые, когда Россия и СССР были интересны всем и каждому.
Поэтому не покупают и не переводят наши тексты, потому что их трудно продать, а не потому, что кто-то нас специально не замечает.
Ситуация вообще простая и печальная. Вот написал Мазин роман о викингах. Хороший роман. И все там хорошо, только для того, чтобы его опубликовать в Штатах, издатель должен потратиться не только на гонорар, но еще и на перевод. А ведь еще существует так или иначе специфика текста, потому что у Мазина герой – наш, и психология героя наша, а для американца это чужак и ему будет трудно за него переживать. Наш мужчина очень не так смотрит на долг перед женщиной, другом и обществом. И к деньгам относятся иначе.
Мы недавно опубликовали роман Курылева. Достойный автор, достойный роман, тираж небольшой. Почему? Все просто, судьба американского летчика немецкого происхождения, которой бомбил Дрезден - драматична, но для нашего читателя – неинтересна. Если бы это был советский летчик – другое дело. Надеюсь, я понятен.
Возникает вопрос – зачем зарубежному издателю все эти проблемы перевода? Чтобы что? Это уместно только в том случае, если издатель точно знает, что перед ним бестселлер. А откуда он должен это знать? Дело в том, что западные издатели уже обожглись, пытаясь получить доходы от продаж наших топовых авторов. И теперь точно знают, топ здесь, совершенно не топ у них.
Что дальше? Да ничего. Работать надо. И если у нас появиться великий роман, то есть роман, чье величие будет универсально для шведа, француза или американца, то он будет переведен, и прославит своего создателя и его Родину. Если слова «русский писатель» станут маркой, показателем стиля и школы – будут гоняться и забрасывать деньгами.
Надеяться на помощь губернаторов и министров? Взрослые неглупые люди, как оказалось, тоже попадают под гипноз всемогущества власти в России. Нет у них никакого могущества, понты одни.

Простите за украинский. Слушал «Океан Эльзы» и как-то торкнуло. НЕ БЫВАЕТ В БОЛОТЕ ВКУСНОЙ ВОДЫ.
Надо бы сделать такую татуировку на лбу и по утрам смотреть на неё в зеркало. Чтобы не забыть, каждый раз, когда приходит в редакцию очередное земноводное.
Это странно, но издательству нужны авторы.
Не нужны: люди глупые и умные, богатые и бедные, больные и здоровые, члены творческих союзов, партий, дум, в том числе Гос. Вообще не нужны люди, которые знают, как правильно издавать книги и как нужно их продавать. Можно мягче - МЫ таким людям не нужны.
Совершенно не интересуют специалисты по пиару и маркетингу. Только как приложение к тексту. Реклама не может заменить, может только помочь, если текст есть, и только мешает, если вместо текста убожество.
Не требуются те, у кого есть знаменитые друзья.
Без обид. Мы умеем работать с Писателями. Мы готовы им все простить, и почти все понять. Я лично готов поменять свои визитки на новые, где моя должность будет обозначена «крайний», но только в том случае, если речь идет о писателях.
И совершенно не понимаю о чем можно говорить, если нет текста. Не надо звонить, встречаться, пристально смотреть в глаза. Не работает. Будет текст – будет, о чем говорить. И полтекста, который когда-нибудь, кто-нибудь допишет, перепишет – не нужен тоже. Дуракам, начальству и редактору – полработы не показывают.
На рынке бездна издательств, мы – худшее. У нас бесполезно петь, одеваться со вкусом и раздеваться с прогибом, и НЛП на нас не действует тоже. Ущербные мы. Однобокие. Не понимаем перспектив.
Фишка в том, что существует только одна по-настоящему твердая валюта. Час, минута, год. Не стоит разменивать её на то, что нельзя издать. Даже если на презентацию книги придет самая настоящая звезда из телевизора и всем улыбнется... Черт, надо срочно делать татуировку, опять - чуть не повелся.

Есть вещи, которые показывают по телевизору. Про то, как из арбалета по киту. Как на желтой Калине по шоссе. Ну или с белыми медведями где-то на дне Байкала... Дела важные, и картинка получается - все каналы в восторге. Непонятно, правда, где все эти каналы были раньше, ведь и киты, и белые медведи, и даже Байкал существовали до, и хочется верить продолжат свое существование после. НО я не про это.
Я про то, что отчаянно завидую всем этим полярникам, глубоководникам и АвтоВАЗу - ну нечего книжникам предложить такого красивого премьеру. НУ, представьте репортаж - читал мол Владимир Владимирович книгу. И что? Где тут экстрим? Где мужество, решимость и харизма? Книгу любой читать может, это тебе не на продукции отечественного автопрома рассекать.
Но в душе все равно мечтаешь. Просто как-то так незаметно мы - нет, не подобрались, давно пересекли ту черту, за которой, чтобы о книге сказали в новостях, надо либо сжечь издательство, либо убить автора. Незаметно так, уже и книга - не книга, а бумажный гаджет, и автор - не автор, а шоумен от литературы. Вдумайтесь, ведь нет того отечественного автора, от которого бы страна ЖДАЛА новой книги. Вот нет такого, чтобы - ХОЧУ ПРОДОЛЖЕНИЯ!
Понятно, что интернет, ТВ, но ведь там, у них, где никогда поэт, не был больше, чем поэт - все хорошо и никакая глобальная сеть вместе с Голливудом тамошним книгам не мешает. Новое издание, это событие для CNN и для Times... Но что нужно сделать, чтобы писатель в России не был меньше чем писатель? Чтобы новая книга волновала кого-то еще кроме подслеповатых ведущих, как правило оплаченных, книжных обзоров?
Быть может, просто вернуться к истокам профессии. Вспомнить, что есть журналисты, модели, политики и лицедеи и пусть все они делают то, что умеют (на самом деле умеют плохо, но пусть хоть больше никуда не рыпаются!).
А есть, их мало, люди, которым дарован талант писателя. Они часто плохо танцуют и скверно поют, редко обаятельны и почти обязательно с каким-нибудь тараканом в башке. Но любим мы их не за это.