Если бы завтра был последний день в моей гнусной жизни, я бы налила себе чай с меллисой, в кружку с китайскими иероглифами, где бы странным образом, плавало бы моё озябшее сердце...

                                                                                                              

Включи чайник, 

Зажги надежду.

Подари счастье и уйди прочь.

Синеглазое утро прогонит рассветом.

Возвращайся ночью.

Твоя любовь...

Продолжение  "Игры рассудка". Вторая глава.  

II.  

Жоржета сидела на старой, повидавшей многое, кушетке. Она с выражением неизменного счастья смотрела в потолок и тихо о чем-то думала. Уолтер несколько раз переводил взгляд на неё, желая узнать, не скучает ли юная леди в его скромном обществе. Комнату едва освещала хрустальная лампа, которая уже изрядно пожелтела и была не в лучшем виде. Вокруг клубился дым от сигарет, а за окном то и дело мигали фонари, залитые утренним дождём. Возле Жоржеты стояла кружка с кофе. Она мечтала о нём, так как завтрак не совсем удался. Сегодня, вместо очередной беседы, господин Уолтер решил разрядить обстановку и сыграть партию в покер. Он не был горячим поклонником азарта, но любил иногда поставить на кон. «Ах, как должно быть грустно, проводить эту чудесную осень в Париже... Вот мой друг- Ричард Льюис, уехал в Венецию»- говорил Уолтер с чувством досады. В этой уже поседевшей голове, хранилось множество тайн и загадок. Уолтер был человеком - мечтателем. Он часто о чём-то размышлял вслух, не боясь своих гостей. И надо признать, что они все его слушали, отчасти из уважения, а отчасти из интереса. В душе он был путешественником-романтиком. Он иногда думал о том, что наступит момент, и он вместе с Жоржетой отправится бороздить просторы океана. Сумасшедшая мечта, но он её не скрывал. Бывало время, когда он зацикливался на своей идее. Он не мог спать ночами и часто представлял океан перед своими ногами. Жоржету это иногда пугало, ведь он отдавал много сил и энергии на свои бредовые мечты. Но из любви к нему, она не давала им погибнуть. Поэтому, может благодаря ей, может благодаря своей фантазии, эта мечта ещё жива. Она дышала чистым и влажным тропическим воздухом мыслей Уолтера. 
Жоржета не умела играть в покер и отказывалась от всякого рода обучения. Она не любила азарт и считала это бесполезным занятием, пустой тратой денег... Она часто убеждала Уолтера прекратить игру, так как он не знает грани, когда играет. Сейчас же, она скромно сидела в углу, иногда поглядывая на карточный стол, чтобы вновь, в очередной раз, уловить момент кульминации и накрыть весь этот азартный кружок. Ей не было скучно, напротив она существовала в расслабленной обстановке, которую считала в чём-то даже лучше интересной беседы. Она думала, что в таких ситуациях, ты как бы со всеми, но одна. «Оживлённое одиночество»- так она это называла. 
Убедившись, что с Уолтером и с его престарелыми друзьями всё в порядке, она решила, что пора немного погулять. Она встала с кушетки и отправилась прямиком по коридору. 
Квартира господина Уолтера была чуть меньше квартиры Жоржеты. Но потолки в ней были на порядок выше, так как и сам дом, тоже был больше. Комнатки были узкими, поэтому заполненные до мелочей, они казались очень уютными. Стены были оббиты деревом, а на полах выложен паркет, с приятным красноватым оттенком. В спальне, в малой гостиной и в кабинете господина Уолтера было темно, поэтому Жоржета не стала туда заходить. Но она и так знала каждый уголок в этой квартире. Все места в доме Уолтера, были знакомы ей с детства, они были для неё так же близки, как и комнаты в её собственной квартире. Она тихонько вышагивала по тёмному коридорчику, который огибал всю квартиру господина Уолтера, и её шаги отчетливо раздавались в воздухе. Поглядывая из стороны в сторону, Жоржета подошла, к искусно и богато украшенной двери, ведущей в библиотеку. Уолтер был очень разносторонним человеком. В нем переплетались задорное ребячество, не свойственное его годам, и сдержанная логика мудрого человека. Он любил провести пару вечеров с хорошей книгой в руках и отборным вином в бокале. Такой отдых он считал самым лучшим для тела и души. Хотя, к алкоголю он относился однообразно, но всё же иногда у этого человека просто не хватало силы воли, чтобы начать читать книгу без отличного крепкого вина. 
Жоржета аккуратно нажала на дверь, и она медленно и со скрипом открылась. С порога можно было увидеть высокие полки с книгами, которые едва касались потолка. Казалось, что этим длинным книжным рядам нет конца, так как верхушка книжных шкафов была затемнена. Таких полок в комнате было несколько. Они располагались по кругу, за исключением окна. Уолтер пожелал сделать окно именно тем местом, возле которого можно было, уютно расположится, почитывая очередную научную книгу и изредка поглядывая в окно. Кушетка, которая как раз считалась идеальным местом для чтения, непринужденно стояла возле окна, занимая почти всю его длину. Возле неё стоял небольшой кофейный столик, на котором лежала кипа разных бумаг и немного маленьких книг. Жоржета взяла пару из этих бумаг из любопытства. Внимательно вчитавшись в тот материал, который был изложен на этих огромных листах из плотной бумаги, она отложила их в сторону. Жоржета решила, что лучше будет не беспокоить творчество господина Уолтера. Оказывается, под всей этой кучей неаккуратно сложенных и разбросанных по всей комнате разного рода бумажек, скрывалась тонкая и ранимая душа хозяина этой квартиры – Уолтера. Жоржета знала, что он иногда пишет небольшие стихи и поэмы, но ей не приходило в голову, что их у него накопилось целое множество. Отбросив мысли, которые то и дело порывались прочесть все его творческие свершения, она обошла по кругу всю библиотеку Уолтера, и ей сразу вспомнилось, с каким упорным трудом он заполнял эти огромные тучные полки, кишащие книжной пылью. Чего только не было в этой библиотеке... И смех, и радость, и горе. Вдруг очередное ужасное воспоминание пришло ей в голову. Перед её глазами проносились обрывки той роковой ночи, когда умерла жена господина Уолтера – Жанин. Жанин была одной из тех немногих женщин, которые были влюблены в своего мужа с самого начала их совместной жизни. Она любила его всем сердцем и всегда его оберегала от всяких невзгод, не заботясь о себе. Главной целью в её жизни было полностью отдаваться своему мужу, поддерживая в нём священный огонь. Так и было всегда. До конца её дней. Жанин умерла здесь, в этой библиотеке, холодной зимней ночью около десяти лет назад. 
Ей не спалось, и она отправилась в библиотеку, чтобы немного почитать и успокоится. Она слишком волновалась за Уолтера, так как он уехал в Лондон к своему другу, имевшему очень пагубные привычки, которые могли повлиять на жизнь её дорогого мужа. Она не получала от него писем, что изрядно её тревожило. И вскоре, она превратилась просто в горстку пепла, которая еще билась в отчаянии и терзала себя страхами и сомнениями. Когда Жанин ушла в библиотеку, горничная не слышала и не видела её около трёх часов. Старая Катрин решила что с госпожой всё будет в порядке и без неё, и отправилась спать.
Но спокойствие горничной сменилось паническим ужасом, когда крик Жанин прорвал утреннюю пелену. Прибежав в библиотеку, Катрин увидела огромный книжный шкаф на полу, разбитый в дребезги. Вокруг валялось огромное количество книг, покрытых многолетней пылью, в кошмарном хаосе. Среди всего этого ужаса, бездыханно лежало тело Жанин. 
Мало подробностей было известно об этой ночи. Уолтер был убит горем. Несколько лет он страдал всякими родами психическими расстройствами, поэтому любое изменение в привычной для него обстановке повергало его в буйную панику, границей которой, непременно стала бы смерть. Многих усилий стоило его выздоровление. Но координальных перемен в нём так и не произошло. Он стал меланхоличным и пессимистичным человеком, на лице которого еще остались шрамы от той жестокой утраты. Несколько лет его библиотека пустовала. Все книжные шкафы были проданы, а книги увезены в Англию, на хранение Ричарду Льюису. Да, именно тому другу Уолтера, который сейчас находился в Венеции. Спустя пять лет, господин Уолтер смог вернуться к нормальной жизни. Но круг его друзей, стал резко смыкаться. Он стал немного мелочным и иногда даже грубым. В итоге он остался почти один, наедине со своей тяжелой ношей. И вновь прошло время, Уолтер образумился и стал принимать жизнь со всеми её невзгодами, такой, какая она есть. Его мелочность сменилась на щедрость, а грубость превратилась в доброту. И вот, все как будто бы и не помнят его другим – озлобленным и подавленным. У него вновь стало много друзей, в нем проснулось доверие к этому миру. И теперь он смело может сказать, что он любит эту жизнь и будет благодарен ей за всё и всегда. За всё, кроме смерти его жены. Жанин была для него заветным эдельвейсом, который нужно было ценить, не зная собственной грани. 
Воспоминания Жоржеты рассеялись, когда в прихожей раздался звонок. Она вышла из библиотеки и направилась прямиком к гостиной. 
В огромном кожаном кресле сидел молодой мужчина. Его лицо имело приятные черты лица и мягкую улыбку. Его светлые карие глаза светились от того, что в них отражался свет люстры. Уолтер и весь его круг были поглощены беседой с ним. Жоржета стояла на пороге гостиной и вопрошающи смотрела на некого господина, который соизволил потревожить Уолтера в его непринужденной игре в покер. Но казалось, что Уолтер не был этим не доволен. Хотя, обычно выходит всё наоборот. Его лицо было настолько радостным, что Жоржета была слишком удивлена. 
Заметив её, Уолтер воскликнул и подошёл к ней. Взяв её за руку, он обратился к ней со словами:
«Милая Жоржета! Я имею честь представить тебе этого чудесного молодого человека. Это Ричард Льюис – мой старинный друг».
Лицо Жоржеты вспыхнуло от неожиданности, ведь совсем недавно в библиотеке она вспоминала его. 
Ричард был очень красив собой. Его высокий рост и доброжелательный вид сделали своё дело. Он привстал и сказал ей:
-Ах, мне тоже очень приятно видеть вас мадемуазель де Бруи. Я слышал о вас многое, причем, весьма приятное.
-Я польщена, сэр,- скромно ответила она.
Жоржете было немного неловко, хотя она почти не бывала в таких ситуациях, когда приходится краснеть. Но ей было незачем беспокоится, господин Льюис посчитал, что она очаровательная милая леди. 
Жоржета вернулась на ту кушетку, в которой она только начинала сегодняшний день в кругу Уолтера. Но теперь в этот круг добавился еще один человек, причем весьма неожиданно. На место расслабленности и непринужденности пришла некая скованность. Она сидела, перебирая пальцы на руках и думая о загадочном Ричарде Льюисе, который прорвался в эту пелену спокойствия и сменил что-то в чувствах Жоржеты к самой себе.


 

"Две Сестры". 9 глава конечно маленькая, но думаю на этот период хватит, у меня и так уже 27 листов А4. Не знаю, как я буду это распечатывать... В общем, читаем.

9 глава.

За окном струился дождь. Он застилал окна дома, не оставляя ни единого сухого пятна. Я сидела возле окна, сжав руки в кулаки с такой силой, что мне уже становилось больно. Сьюзанн ушла к себе, сказав, что ей нужно отдохнуть. Да, действительно ей нужен был отдых в таких же пропорциях, как и мне. Но я не могла, ни спать, ни есть, ни более того, думать. Я могла только плакать, как беспомощный зверек, у которого нет ни сил, ни воли. Ничего.
Грусть, жалость, угрызения совести теперь были со мной. Они окутывали меня своей ядовитой пьянящей властью. Они сковывали меня, мои мысли, мою жизнь. Сердце казалось каменным. Оно то и дело обтачивалось под тяжелым напором слёз. Они лились, и не было смысла их останавливать. Я не задавалась вопросом, почему я плачу? Я не имела никакого выхода. Эта боль... Она выжала все соки. И зачем так жить? В вечных страданиях? Но ведь это не та счастливая жизнь, о которой все так отчаянно мечтают. Эта жизнь - крепкое вино, которое убивает с каждой секундой. Оно заливается в голову, опутывает всего тебя, не дает возможности дышать. Я не знала её с такой стороны. Я вообще её не знала. И как я могла жить, не зная этого?! Можно взлететь высоко... Но тогда падать придется низко. Очень низко. Увы, я упала... Ударилась со всей силой об реальность. А ведь я даже не догадывалась обо всем этом! Я жила по какому-то накатанному сюжету, говорила только то, что было нужно, и видела то, что было дозволено. А теперь... Теперь мне открыли глаза. Резко и бесповоротно. Я не хотела делать из себя беспомощную мушку. Нет, я хотела стать сильной. Я хотела быть человеком, который выдержит всё. Но у меня это не получалось. Я пыталась, я билась в истерике от того, что я превратилась в пустое место, в каплю. Я никуда не хотела выходить, я мечтала пробыть в своём замкнутом мире хоть всю жизнь, так как я не имела возможности вновь вернуть себе силы. Я сделала то, что никогда не посмела бы... Я причинила огромную боль Сьюзанн. А ведь я хотела остаться такой же равнодушной ко всем, как и была. Но... Но улыбка натягивалась сама собой, мысли путались, но складывались во что-то приятное слуху. Зачем? Зачем я стала такой? Вот моё наказание. И оно вполне достойно меня.
Дождь всё еще шёл. В комнате царил тихий полумрак. Неожиданно я заметила, что возле меня стоит миссис Кэролайн, которая всем видом давала понять, что она обеспокоена такими переменами в настроении Сьюзанн. Она села рядом со мной на колени и тихонько прошептала:
«Милая... Что с вами сталось...»
Я опустила голову. Я совсем не хотела смотреть на неё – это причиняло мне большую боль.
«Ну...? Что же ты молчишь, Энн? Эх... Вы право не хотели, чтобы я вмешивалась в вашу жизнь, но мне пришлось. У меня не было выхода... Я не могла смотреть, как мои девочки страдают. Простите меня, но я всё знаю теперь... Всё, всё. И тебе не за что себя губить, поверь мне! Это глупо, Аннет. Ты ведь не виновата...» - сказала она вновь.
По моей щеке заструилась слёза. Миссис Кэролайн взяла мою руку и нежно обхватила её своими тёплыми пальцами. Она смотрела на меня с каким-то выражением сочувствия и сострадания. Иногда она опускала глаза в пол, и я понимала, что она тоже получила удар в сердце. Мне становилось жаль её, ведь она не должна была страдать из-за нас. Но, увы, всё получалось именно так.
Сьюзанн проспала до обеда. Она не хотела ни с кем разговаривать и поэтому избегала даже меня. Я понимала её, ведь ей было слишком тяжело. Она всем видом пыталась скрыть своё отчаяние, но сильно покрасневшие от слёз глаза, всё же выдавали её. Я видела, как она плакала в саду, но не решилась подойти к ней. Миссис Кэролайн тоже не стала беспокоить бедную Сьюзанн, она ведь тоже знала, что ей и без этого не сладко.
В доме было тихо. Видимо все понимали напряжённую обстановку. Я решила зайти в библиотеку, чтобы немного отвлечься от грустных мыслей. Уютно устроившись возле окна, я села читать. Но уже через пару минут я бросила книгу на пол и начала тихо плакать. А ведь жизнь и действительно не скупа на страдания...

Продолжение 1 главы.

Стояло ясное утро. Жоржета, по своему обычаю, пила кофе и читала очередной роман, когда в её дверь постучали. На пороге стоял молодой мужчина. Это был офицер французского флота, Жан Сель. Он был и раньше известен ей, но она весьма длительное время не имела случая общаться с ним, от чего совсем не страдала. Он стоял, вытянувшись во весь рост, как струна. Он был напряжен, что весьма удивило Жоржету. Но она не воздала ему должное, ограничившись одним острым взглядом, который, как ей показалось, удачно его пронзил. Он видимо решался что-то сказать, но она его опередила:
-Вы пришли просить моей руки?- сказала она очень спокойным и ровным тоном, повернувшись к нему вполоборота.
Он посмотрел на неё каким-то странным потупившим взглядом, а потом воскликнул:
-Ах, мой ангел! Я крайне удивлен, что вам известны мои намерения. Я, конечно, знал, что у всех богинь есть какой-то дар, но ваш! Вы удивляете меня всё больше и больше!
-Мне было не сложно догадаться. Из окна было видно, как вы нервно стояли возле моего дома, вечно дергаясь и то и дело, швыряя камни за калитку. Потом вы достали из кармана сомнительный мятый клочок бумаги и начали что-то невнятно читать по нескольку раз. Я решила, что это была заранее подготовленная речь для меня.
-Как вы проницательны, мадемуазель! Я буду вечно благодарен вам за вашу внимательность ко мне. Я могу лишь извиниться за то, что так бурно выражал свои чувства, но я был очень взволнован.
Она рассмеялась, когда он вполне серьёзно говорил ей это, глядя в глаза. Она несколько раз переводила свой взгляд то на него, то на свой стол, заливаясь от смеха. Он был немного испуган таким поворотом.
-Как вы могли подумать, уважаемый, что я стану следить за вами, как заботливая мать или хуже того, как ревнивая жена?! Это всего лишь моя наблюдательность. Тем более я часто смотрю в окно, сидя здесь. Вам должен был быть виден мой силуэт, если вы, хоть раз посмотрели в это окно.
-О, да! Я не раз заглядывал в него с томлением. Я верил, что когда-нибудь приду к вам и расскажу вам о своих чувствах. Вот этот день настал! Вы верите мне? А я верю в вас. Я люблю вас, Жоржета!
-Вот какой поворот приобрёл ваш утренний визит! Простите, сэр, но я вынуждена отказать вам в вашей любви. Она неосознанна и очень скоро пройдёт. Простите, но вам следует покинуть меня, я должна сделать много дел, и вы будете мне мешать.
Месье Жан Сель смотрел на свою новую пассию, как зависимый. Но он, все же, не хотел признавать свою одержимость ей. Он был человеком гордым, самолюбивым и до того отчаявшимся, что новые тревоги могли довести его до ужасного исхода-самоубийства. Жоржета прекрасно это понимала, но его медицинская карточка отнюдь не волновала её, наоборот, она была рада отделаться от его изливаний. Она была совсем не обязана, заботится о нём и переживать за его дальнейшую судьбу, ведь он ничуть не подумал о её бедных нервах, когда пришёл сюда с таким намерением. Она пыталась ему объяснить всю щепетильность его просьбы, но он никак не хотел её понимать. Его возмущению не было придела, и вот в один момент он выпалил:
«Ах! Как я ошибался на ваш счёт! Вы также гнусны, как и все женщины. Мне мерзко стоят рядом с вами! Я клялся вам клятвами любви и верности, а вы презрели меня, как бездомного пса!»
Жоржета была поражена его наглости. Она не рассчитывала, что он перейдет на личные оскорбления. Но всё-таки она крепко держалась, и, стиснув зубы, ответила ему:
«Уважаемый, Жан. Я вовсе не обязана читать вам морали любви, но всё же, вам должно быть известно такое понятие, как «не взаимность». Я не люблю вас. И не побоюсь сказать вам это. Вы уже должны знать, что любовь-это крапива, и она вовсе не виновата, что она жжётся. А теперь, с меня достаточно ваших оскорблений. Прошу вас, выйдите вон! Вы испортили мне прекрасное утро. Разве вам этого мало?»
Жан был обезумлен. Он бросил на неё последний ядовитый взгляд и ушёл, громко хлопнув дверью.
Она смотрела ему вслед с горечью. Ей было жаль его. Его молодое горячее сердце потерпело неудачу, хотя никогда её не испытывало. Она совсем не хотела причинять ему боль, но в такие моменты её разум будто бы отключается, и она становится законченной эгоисткой, даже в своих глазах. Но, в конце концов, она не была обязана связывать себя чем-либо с этим человеком.
В комнате было также светло. Прозрачный тюль развивался от легкого ветерка. Жоржета сидела за столом с пустым и разбитым видом. Она глотнула немного холодного кофе и захотела, было вновь приняться за то, что она так и не закончила, но, увы, ниточка памяти оборвалась в её голове. Внутри неё всё настолько смешалось и перепуталось, что она закрыла лицо руками и просидела так около часа.
Её нервный покой нарушило присутствие в комнате мадам Вивьен, которая работала прислугой у мадемуазель де Бруи уже около трёх лет. Мадам Вивьен была маленькой хрупенькой старушкой, которой следовало бы больше заботиться о себе, нежели о других. Но всё же, Жоржета платила ей очень хорошо и была чрезмерно ей благодарна. У мадам Вивьен была хорошая просторная комната, с видом на маленький пруд в парке, она всегда имела право без стука заходить в кабинет мадемуазель де Бруи, тогда, как другие вообще не смели туда приходить. Иногда грустными вечерами они вместе пили чай и мило смеялись, как молоденькие подружки. Жоржета считала мадам Вивьен своей неизменной поверенной, которую горячо любила всем сердцем. К несчастью, Бог не дал мадам Вивьен своих собственных детей, но он сжалился, подарив ей Жоржету. С тех пор, она окружала свою юную хозяйку всеми благами и всегда очень беспокоилась о ней.
Так было и в этот раз. Мадам Вивьен прибежала с кухни, как только услышала крики Жан Селя. Но вместо того, чтобы увидеть его рядом с Жоржетой. Она застала её одну в полудрёме за рабочим столом. Увидев, что она открыла глаза, мадам Вивьен тихонько сказала: «Дорогая... Вам стоит подумать о себе. Эти мужчины... Они так назойливы, словно мухи. Но и среди этих мух, можно отыскать прелестную бабочку. Я уверена, что вот-вот, и ваше счастье вам улыбнётся. Ах, как бы хотелось верить, что к концу вечера вы очнетесь». Жоржета повернула своё лицо к ней и нежно взяла её руку. Она была действительно подавлена, и мадам Вивьен понимала, что она хочет остаться одна. Она вышла из комнаты и вернулась обратно с кружкой жасминового зеленого чая, приговаривая: «Ах, любовь, любовь...». Жоржета прекрасно осознавала, что она причиняет бедной старушке достаточно хлопот и досад, что непременно решила, что вечером всё опять станет, как прежде.
Через полчаса после этого, к мадемуазель де Бруи пришла короткая записка:
«Фишнер, Паулнер, Ральмен.
12 часов.
Ваш старый друг, Уолтер».
Это было небольшое приглашение с перечислением лиц, на которое была приглашена Жоржета. Она, предвкусив интересную беседу, которая могла её оживить, встрепенулась и, посмотрев на часы, которые показывали время приблизительно равное двенадцати дня, сорвалась с места. Захватив свою любимую шляпу, она побежала к Уолтеру, у которого была уже ровно в пять минут первого.

Вот намудрила что-то в фотожабе...)) Смотрите,да только глаза не погубите)

 

Буду публиковать быстро. С минимальным отрывом..) Так что успевайте читать. Опять "Две сестры".

  8 глава.


Когда я открыла глаза, в комнате ярко светило солнце. Казалось, что день будет намного лучше прежнего. Я зажмурилась от солнечных лучей и немного потянулась.
Когда я окончательно проснулась, я обнаружила, что я так и заснула вчера в своем платье, которое сейчас стало совсем мятым после сна. Но меня это ничуть не пугало. Возле окна я случайно заметила женскую фигуру.
-Ах, Энн! Ну, наконец-то! Я уже час жду, пока ты проснёшься. Я думала, что если ты проспишь еще хотя бы двадцать минут, то я точно вскрою этот конверт!- недовольно сказала Сьюззи.
-Какой конверт?- спросила я, и невольно вспомнила о том письме, которое мне вчера давал мистер Райс.
Я перевела взгляд на кофейный столик, где я его вчера оставила. Оно лежало там, в ценности и сохранности, а вместо того, в руках у Сьюзанн было совсем другое письмо.
-Это письмо от мистера Райси. Оно пришло сегодня с самого утра. Причем, на твое имя! Интересно... Хм, он, наверное, написал что-то тебе про меня! А может он что-то придумал? Ах, открывай скорее, это всё-таки твоё письмо!
Я забрала письмо у Сьюззи и аккуратно вскрыла его. Странно было получить два письма от одного и того же человека.
В конверте лежала небольшая бумажка, в которой ровным и красивым почерком было написано:

« Дорогая Энн,
Я прошу извинить меня за столь поздний вчерашний визит.
Он был вынужденным. Я знаю, что виноват перед вами.
Вы находились в таком тяжелом положении, что я просто должен
был вас утешить. Но, к сожалению, я не обладаю должным навыком утешения, поэтому, я ушел, поборов свои чувства.
Помните, я вчера хотел вам в кое-чем признаться...?
Если да, то я хотел сказать вам совсем не то, что вы слышали.
Точнее, то, что я сказал, было, конечно же, правдой, но это были не те слова, какие рвались у меня из души. Если признаться честно, то вы стали для меня кем-то близким, хотя я вас даже толком не знаю. Вы засияли для меня в столь привлекательном свете, что мне на ум приходят многие мысли. Но я не осмелюсь вам сказать о них. Скажу лишь то, что вы очаровали меня. Простите меня, если вам мерзко читать всё это.
Я уверен, что Нёрси говорил вам речи намного слаще моих, в своём письме, которое я отдал вам вчера.
Во всяком случае, мы должны встретиться и поговорить.
Ответьте мне, при любых обстоятельствах.
Я буду ждать.
  Ваш мистер Райс»

Я смотрела на это письмо с широко раскрытыми глазами. В первые секунды мне показалось, что это шутка. У меня пересохло в горле от его слов. Я даже не смогла дышать.
Я опустила руки. Конверт касался пола.
Сьюзанн была удивлена, она не понимала, что происходит. Ей было странно наблюдать такую картину. Она посмотрела на меня и выхватила конверт из моих ослабших рук.
-Ну... Посмотрим что же тут такого удивительного!- сказала она и засмеялась.
Я закрыла лицо руками. По моей щеке заструилась слеза.
Я видела, как Сьюззи быстро пробегает глазами по строкам, шепча про себя каждое слово. Каждая новая фраза причиняла ей боль, каждое слово – страдания. Я видела это, я чувствовала её горе. Я хотела было встать и подойти к ней, но она швырнула письмо на пол и с жаром прокричала:
-Что это значит, Энн? Что это значит?! Объясни мне, я хочу знать! Слышишь?! Я хочу знать...- из её глаз отчаянно потекли слёзы, которые застилали всё её лицо.
Я не находила, что ответить ей. Я медленно сползла с кровати на пол, и, сгорбившись, сидела, уткнувшись в свои мокрые от рыданий руки.
Она пристально смотрела на меня, желая услышать что-то в ответ. Она была в бешенстве. Её глаза горели, каким-то неведомым мне до этого, огнём. Она тяжело дышала, металась из угла в угол, что-то шептала про себя. Она изредка подходила к брошенному письму и отчаянно топтала его ногами.
Прошло около двух минут в такой суете. Затем, она глубоко вздохнула и села рядом со мной. По её лицу опять заструились слёзы.
-Энн, ты думаешь это правда...? Это правда, что он не любит меня?
Как ты считаешь?
Я не могла дышать от слёз. Каждый вздох казался неведомой пыткой.
-Сьюззи... Прости меня... Я...я... Я не знала...- прошептала я.
-Ты не могла знать... Но, Энн... Он... Я ненавижу его!- крикнула она со всей злостью, присущей обманутой возлюбленной.
-Я должна была догадаться! Он ведь не зря приходил вчера...
-Это уже не важно... Но... ты ведь не встретишься с ним? Пообещай мне. Я не хочу убить себя до конца...
-Да, да, конечно... Я не посмею.
-Спасибо тебе...
Она нежно обняла меня. Я чувствовала её мокрые щеки на своих плечах. Я ощущала внутри такую тяжесть, которую очень трудно было разгрести. Я даже не хотела читать второе письмо, пусть даже оно и было от мистера Нёрси. Я и к нему, неожиданно для себя, почувствовала отвращение.
Сьюззи немного успокоилась. Мне даже кажется, что ей стало намного легче. Бедная Сью! За что на неё такая беда?! Ей ведь необходимо было обо всем рассказать своей матери, а это было тяжким испытанием не только для неё, но и для меня. Мне ужасно не хотелось испытывать на себе укоряющие взгляды миссис Кэролайн. Я видела, что Сьюзанн тоже думала об этом. Моё сердце билось быстро. Быстро и беспокойно. Ах, почему мне так не везет в любви?! Как тяжело было нести на себе весь этот груз. В душе, я оправдывала мистера Райси, ведь он был не виноват. Он не властен над своими чувствами. И, в конце концов, сердцу не прикажешь. Но Сьюзанн... она ведь любила его... или, по крайней мере, верила в свою привязанность. А ведь оказалось, что она жестоко обманулась. Вот именно это и было подлостью со стороны мистера Райси. Он ведь мог сказать всё хотя бы вчера.
Но уже было слишком поздно. Слишком... Карты уже разложены.

 

Вот решила тоже сделать обложки для своих книжек "Две Сестры", "Игры Рассудка" и "Ветер Перемен". Всё конечно просто, без всяких там ультра-крутых эффектов. Но вполне сносно..) Распечатала в черно-белом варианте, лень включать цветной принтер. Изображения растянулись и затемнились конечно, но... Я даже немного довольна, ну ведь хоть что-то сделано!

 

Продолжение "Две сестры":

7 глава.

Утро выдалось пасмурным. Хмурые облака, через которые едва пробивались тусклые лучи света, закрывали небо. Вся комната была затянута полумраком, и явно не внушала ничего, кроме грусти. Я подошла к окну, отодвинула занавеску, и увидела Сьюзанн, которая о чём-то разговаривала с незнакомым мужчиной, она забрала у него конверт и с радостью, присущей только ей в такой день, вбежала в дом. Странно было видеть столько радости от одного письма... Снизу уже раздавался смех. Видимо событие предстояло радостное. Дверь в мою комнату распахнулась, и вошла Сьюззи с широкой улыбкой на лице и сияющими от счастья глазами.
-Что-то случилось?-от удивления спросила я.
-Ты просто не представляешь! Это поистине чудесно!-с ликованием воскликнула Сью.
-Я видела, что ты забрала письмо у почтальона. Что там было?
-О, Энн! Милая Энн! Мистер Райс приглашает всех нас, ну кроме прислуги конечно, на бал в Райс-холл! Ты рада? Ах, как это чудесно!-рассмеявшись, ответила она.
-Хм, меня удивляет его гостеприимство. И тем не менее я довольна, тем более, там скорее всего будет мистер Нёрси, не так ли? Значит, мне будет с кем поболтать.
-Аннет...Я думала, ты будешь безумно рада.
-Я рада. но не настолько, чтобы поддержать тебя. Твоё счастье слишком лучезарно, Сью! Я на такое не способна.
-Эх, ну что ж...Придётся идти к Тоттам, чтобы всё рассказать Кэтрин! Надеюсь, её не пригласили, и она будет бешено злиться от зависти!
-А я думала, что вы подруги?
-Относительно.
-Я надеюсь, что у меня будет время для того, чтобы выбрать платье на вечер.
-Конечно, Энн! Но...я слышала, что у тебя их всего два. И то старые...Если хочешь, я могу тебе одолжить одно из моих?
-Не стоит, Сью! Это лишнее. Я и так слишком уж пользуюсь твоей добротой.
-Перестань! Это в моих интересах, чтобы ты выглядела хорошо. О, я уже вижу тебя в моём чудесном коралловом бархатном платье!
-Прости, Сьюзанн, но я вынуждена отказаться от твоей любезности. Тем более, я уже придумала, что надеть.
-И что же это будет?!-удивлённо спросила она.
-Ну...Это секрет.
После этих слов, мы разошлись по комнатам. Закрыв за собой дверь на ключ, я села на кровать и закрыла глаза руками. Какая-то усталость одолела меня вновь. Я могла только завидовать живости и радости Сьюзанн и миссис Барри. Бал, конечно должен был освежить мои мысли, на что я и надеялась, но всё-таки так больше продолжаться не могло.
После обеда, я отдала своё матовое платье из жожжета, миссис Роуз, и вновь вернулась в комнату. Тут, в глаза мне бросилась книга. Взяв её, я бережно перелистала несколько страниц, пробежалась пальцами по корочке, закрыла её и спустилась в сад.
Только что прошёл дождь. С каштанов ливнями лилась вода, но скамья была сухой. Из - за туч выглядывало солнце и весело играло на траве. Розы, на которых тоже попадали благославенные лучи солнца, покрылись росой. Присев на скамью, я принялась за чтение. Грусть улетела вместе с первым порывом ветерка, нежным, как цветок орхидеи. На лице заиграл привычный румянец. Мне было так свежо, что все плохие мысли разом ушли в сторону, оставив место надеждам о предстоящем балу.
Подняв глаза от листов книги, я увидела силуэт мужчины, который шёл по тропе из за дома. Вдалеке показалось лицо мистера Нёрси. Было странно, что он пришёл сюда.
-Мисс Аннет! Добрый день! Какое счастье, что я встретил вас здесь! Я обыскал весь дом, слуга сказал мне, что вы в саду.
-Добрый день, мистер Нёрси. Да, я решила проветриться перед визитом к мистеру Райсу. Немного отдыха никому не помешает, особенно в таком чудесном саду!
-Ах, да. Вы выбрали чудное место! Так вы всё таки придёте на бал?
-Конечно, ведь мистер Райс пригласил и меня тоже. Но если вы против, то я могу...
-Нет, нет! Что вы! Как вы могли так подумать? Я никогда не буду против вас, скорее я воспротивюсь самому себе, чем вам.
-Не стоит комплиментов, мистер Нёрси.
-Аннет, я хотел бы вам признаться...
-В чём?!-моё лицо просто вспыхнуло от удивления.
-Это я уговорил моего друга, Райси, устроить этот приём. Это было предлогом, чтобы вновь встретить вас. Ведь я знал, что он обязательно позовёт мисс Барри на этот бал, ну а вас и миссис Кэролайн он просто не посмеет оставить дома.
-Ах,да...Это было гениально.
- Мистер Райс, будет рад, видеть вас у себя в имении.
-Я тоже буду весьма рада познакомиться с ним.
-Он чудный джентельмен и просто отличный друг! Я рада, что ваша кузина, мисс Сьюзанн сделала правильный выбор.
-Ох, я тоже очень рада за неё!
-Простите, но мне нужно спешить. Я пришёл сюда, чтобы только убедиться, что вы получили приглашение и явитесь на бал вместе с остальными.
-Благодарю вас, за беспокойство, мистер Нёрси.
- Вам наверное, уже известно моё имя, но если нет, то меня зовут Джонатан Нёрси.
-Очень, приятно мистер Джон!- с улыбкой сказала я.
-Но я привык, чтобы меня называли по фамилии. Ведь мало, кто знает моё имя, кроме родных, близких друзей и дамы сердца.
Я вновь залилась румянцем и скромно опустила глаза вниз.
-Я рад, мисс Дью, что вы относитесь к третьему.
Он огляделся по сторонам и сказал:
-Ну что ж, не буду вас задерживать, эта книга наверняка очень интересна вам. Я ухожу. До вечера, мисс Аннет.
-Всего доброго, мистер Нёрси.
Он уже удалялся, когда я вспомнила, что Сьюзанн скоро должна вернуться от Тоттов. Я быстро встала со скамьи и побежала в дом. Войдя внутрь, я увидела, что на пороге стояла Сью и с удивлением смотрела на меня. Запыхавшись от бега, я взглянула на неё и спросила:
-Ну как Тотты? Они идут на бал?
Она, будто не заметив моего вопроса, продолжала серьёзно смотреть на меня:
-Энн...Что случилось? С тобой всё впорядке? Ты выглядишь дурно. Где ты была?
-Ох, это такая ужасная история! Я пошла в сад, просидела там около получаса абсолютно спокойно. Но вот в тот самый момент, когда я собиралась уходить, на розу, которая была рядом со мной, сел гигантский шмель! Он был просто огромен. А я ведь панически боюсь всяких насекомых. Вот и пришлось бежать обратно. Как жаль, ведь чтение испорено...
Она еще раз взглянула на меня весьма придирчивым взглядом и поднялась по лестнице. Надеюсь, моя ложь выглядела более или менее сносно. Но она всё- таки что-то заподозрила.
День близился к вечеру. Стрелки часов бежали так же быстро, как и мои мысли. Я не прекращала думать о мистере Нёрси, но мои надежды, всё с той же скоростью возвращались к балу. Как ни странно было то слышать, но мистер Нёрси пробудил во мне что-то больше симпатии, назвав меня дамой сердца. Он ведь меня почти не знал! Это и вправду было странно. Но чем я могла ему угодить? Ведь у меня нет ни знатной фамилии, ни большого приданного...Почти ничего! Что могло так его увлечь? Это оставалось тайной.
Всё было готово к отъезду в Райс-холл.
Сьюзанн не слишком одобрила моё платье, но ей уж очень понравились мои серьги и браслет с маленькими сапфирами, которые мне подарила мать. Они выглядели слишком дорогими, хотя моей матери они остались от бабушки.
Мы ехали совсем недолго, когда из-за поворота показалось огромное здание, выполненное в присущем аристократам стиле. Рядом прилегал огромный парк с маленьким леском, дивным озером, в котором часто ловли рыбу и чистейшим двором. Сьюзанн затрепетала при виде всего этого. Видимо, она представляла себя хозяйкой этого великолепия. Миссис Кэролайн вела себя спокойней, но не менее волнительней. Как потом, она мне сказала, она уж очень надеется, что сегодня мистер Райс сделает предложение её дочери.
Когда мы вошли в бальный зал, который просто сиял от хрусталя и мрамора, я увидела огромное количество людей, толпящихся возле мистера Нёрси и еще одного мужчины. Увидев меня, мистер Нёрси подошёл и высказал свою благодарность за мой визит, а потом решился представить меня мистеру Райсу.
Мистер Райс был человеком, очень приятным глазу. Он обладал выразительными и ясными глазами, которые внушали доверие. Черты его лица, казались обворожительными, и если сказать, положа руку на сердце, то можно было даже предположить, что он вдвое красивее мистера Нёрси. Он был высок и статен. Красив и дороден. Улыбка часто озаряла его лицо, хотя он казался не таким уж восхищенным от всех и вся, по сравнению с мистером Нёрси.
Когда мы подошли к нему, он разговаривал с несколькими джентльменами насчет их нового приобретения во Франции. Кажется, это было небольшое имение на окраине Парижа. Мистер Райс разговаривал с ними спокойно и рассудительно. Похоже, он был из тех людей, которых при более близком знакомстве можно было назвать идеальными, или скорее утопичными. Несколько секунд он был занят своими разговорами, которые считал важными. Затем, он попросил прощения у своих собеседников и обратился к нам. Он оглядел нас двоих быстрым взглядом. Мне показалось, что его глаза немного задержались на мне. Хотя это было неудивительно, он видел меня впервые.
-Райс, посмотри! Посмотри, кого я тебе привёл! Это мисс Дью. Кузина Сьюзанн Барри. Она прибыла из Йоркшира. Не так ли?
-Всё верно! Для меня огромная честь познакомиться с вами, мистер Райс.
Я сделала небольшой реверанс и улыбнулась ему. Я заметила, что мистер Нёрси пристально следит за моими эмоциями и чувствами. Он вглядывался в моё лицо, чтобы заметить там что-то, что дало бы повод думать о том, что я отнеслась к мистеру Райси с какой-то симпатией. Мистер Райс, конечно же, был человеком достойным симпатии, да даже более того-любви! Но ничего подобного, кроме благодарности, я к нему не испытывала. Похоже, мистер Нёрси заметил это и немного успокоился.
Мистер Райс вновь взглянул на нас, а потом произнёс:
-Ах, мисс Дью! Я так неловок, что совсем забыл вас спросить, как вам Лондон? Вы уже были там?
-Нет, к сожалению, Лондон я еще не видела. Но ведь я же здесь не этим. Я тут исключительно ради Сью.
-Да, Сьюзанн прекрасная молодая дама, и к тому же, наверное, отличная сестра.
-Не могу с этим поспорить!
Мистер Нёрси еще раз посмотрел на меня, извинился, и сказал, что отлучится ненадолго.
-Я рад, что вы сегодня здесь - сказал он, а затем тихонько придвинулся ко мне и шепнул,- Тем более, это выгодно моему другу Нёрси. Он ведь безума от вас! Он скорее влюблен!
-Я уважаю, чувства мистера Нёрси, поэтому тоже стараюсь выказать ему свою симпатию.
-Я бы хотел вас предостеречь. Если любовь мистера Нёрси так сильна, как он это показывает, то он может пойти на серьёзный шаг. Вы должны отнестись к нему со всей своей женской ответственностью... Ведь он очень раним. И... я думаю, он действительно влюблен, раз решил ревновать вас ко мне, едва мы познакомились.
-Я не так наивна, как могу казаться. Я считаю, что брак, это серьёзный шаг, как и любовь. Спасибо, мистер Райс за ваши предостережения. Я постараюсь оправдать ваши надежды.
-Вот и славно! Я так рад, что и мой друг, наконец, нашел спутницу жизни!
- Да, я тоже рада за него и за себя. Но не стоит торопиться с выводами, ведь он еще ничего мне не говорил.
Мистер Райс вгляделся в мои глаза, и мне стала так неловко, что я готова была опустить голову. Он пытался в чём-то убедиться или хотел что-то найти.
Зазвучала музыка. Джентльмены то и дело приглашали дам на вальс.
Я искала Сьюзанн в толпе, но, к сожалению, так и не нашла. Вокруг нас сновали пары в роскошных костюмах, они сверкали драгоценностями и роскошью.
Тут мистер Райс приблизился ко мне и сказал:
«Мисс, позвольте, пригласит вас на первый танец».
Это было для меня явным удивлением, и я даже в первые секунды не нашла что ответить, но потом объяснив всё это тем, что Сьюзанн он не нашел, я согласилась.
Мы танцевали недолго. Мне было неловко, так как карающий взгляд мистера Нёрси, то и дело следил за нами. И я, право, могу сказать, что он уже проклинал себя, что отлучился перед самым танцем.
Мистер Райс оказался превосходным танцором. Его движения были легки и изящны, но всё - таки в них чувствовалась какая-то скованность, хотя он быстро поддавался всеобщим движениям. Мы почти не о чем не разговаривала, как кроме лондонских новостей и светских байках.
Когда танец закончился ко мне подошел мистер Нёрси и сильно извинился за то, что он так долго отсутствовал, и поэтому не смог пригласить меня на танец.
Внезапно в толпе я заметила Сьюзанн, идущую ко мне. Вид у неё был серьёзный и немного обиженный:
-Энн! Как это понимать? Ты танцевала вместе с мистером Райси?
-Прости меня, Сью! У меня не было выхода. Он искал тебя, но не нашел. Не оставаться же бедному влюбленному без дамы.
-С каких это пор, ты считаешь себя его дамой? Глупо на это надеяться. У тебя есть мистер Нёрси. Думаю, он тоже не в восторге от этой затеи!
-Это была всего лишь дружеская услуга. Мистер Нёрси отнесся ко всему этому абсолютно спокойно. А если же ты готова меня упрекать в чём-то, то продолжи это без меня! Я не выношу криков.
С этими словами я развернулась и вышла из залы. Как она смеет в чем-то попрекать меня? Наивная девчонка!
Я вновь пошла в сад. К счастью, отыскать его было слишком просто. Похоже сады стали моими убежищами от знойной и шумной толпы, от криков и от оскорблений. «Это не честно, не честно злиться на меня!» - думала я. Мне было больно, что она так жестоко отнеслась ко мне, и приписала мне бедного мистера Нёрси. Мне было жаль его, кажется, он тоже получил глубокую рану.
Я хотела искать его, но он уже сам нашел меня и пришёл к озеру.
Он немного постоял рядом со мной в молчании. Видимо, он хотел что-то сказать, но не решился.
-Вы злитесь?- спросила я.
-На что?!- удивился он, будто проснувшись от глубокого сна.
-На то, что мой первый танец принадлежал мистеру Райси, нежели вам.
-Я не злюсь ни на вас, ни на него. А лишь на себя и время!
-Всё равно, я чувствую, что должна извиниться перед вами. Вам было неловко, я знаю.
-Вам не за что извиняться! Это глупо. Прошу вас вернуться в зал, скоро будет новый танец. Я постараюсь загладить свою вину!
Он взял меня под руку, и мы отправились обратно к танцующим.
Зазвучала быстрая музыка. Все вокруг начали танцевать кадриль. Мистер Нёрси с улыбкой посмотрел на меня и сказал: «Надеюсь, вы любите кадриль?». Я тоже улыбнулась, и мы пустились в танец.
Мистер Нёрси отлично владел навыками танцора. Он был вежлив, галантен, аккуратен и легок. Мне казалось, что он танцевал намного лучше мистера Райси. В этот момент я впервые заметила его воздушность и очарование, о котором твердили абсолютно все. Его часто сравнивали с мистером Райси. Кто-то говорил, что он намного лучше его и по манерам, и по облику, а кто-то утверждал, что он никогда не сможет с ним сравниваться, так как он был чопорен и весьма не образован. Но второе мнение о нём, совсем не мешало молодым девицам считать его одним из самых завидных женихов высшего света. Мне он казался почти идеальным, но я не бралась сравнивать его и его друга-Мистера Райси. Они были слишком разные, чтобы можно было их сравнить. Во всяком случае, недостатки обоих удачно сглаживались их чувством юмора и неотразимыми манерами. Если говорить честно, то мой выбор больше склонялся к мистеру Нёрси, не только потому, что его обуревала какая-то странное притяжение ко мне. Просто он был отличным человеком, которого следовало бы еще поискать. Мне думалось, что все его слова напрямик были связаны с чувствами, и он с легкостью, присущей только такому как он, выражал их, совершенно не стесняясь.
Мне нравилось в нём абсолютно всё. Его внешность, его душа, его характер, но для меня пока, он был кем-то вроде друга с большой долей симпатии. Но я совсем не знала, кем я являюсь для него. Если верить словам мистера Райси, то мне просто становилось не по себе. Я не понимала, как можно влюбляться так быстро. А может быть меня терзали сомнения, только потому что у меня не было должного опыта? Во всяком случае, в этом опыте я мало нуждалась.
-Мисс Дью, вы сегодня обворожительны! Простите меня, что я не имел чести сказать вам об этом раньше, – сказал он и пристально посмотрел на меня с восхищением.
-Благодарю вас, сэр. Я польщена!
-Я не думал, что на прошлом балу я найду свое счастье! Светлое и лучезарное счастье! Им оказались вы, вы мисс Дью. Я готов идти за вами на край света!
Тут музыка остановилась. Я стояла и смотрела на него в недоумении. Я совсем не ожидала такой фразы. Я была в растерянности. Мне было сложно что-то ему ответить, поэтому я поддалась секундному порыву, отпустила его руки и выбежала в фойе.
Не могу передать те чувства, которые обуревали меня. Это была, какая-то бурная смесь. Я злилась на саму себя и на его чрезмерную любвеобильность. Зачем, зачем он всё это сказал мне? Зачем?! Я не просила его о любви. Я не просила его ни о чем! Я не хочу быть скованной чем-то, я просто хочу жить свободно, жить и любить. Но его любовь была слишком ранней. Такой же ранней, как и паводок весной.
Я присела на кушетку в отдалённом углу комнаты. Согнувшись, я закрыла лицо руками. Из моих глаз потекли слезы. Но слезы были совсем не от злости или от счастья, увы, они были от осознания безысходности. Я ничего не могла сделать. Ни шага вперед, ни шага назад. Я не хотела давать ему ложную надежду, так же как и правдивый толчок. Я не хотела оскорблять его, потому что это могло нанести серьёзный удар его чести и званию в обществе. Я не хочу, чтобы о нём ходили дурные слухи. Он этого не заслужил. Может быть, кто-то сможет назвать мои слезы глупыми, но я считала их вполне осознанными. Как мне было больно! Как мне было жаль его! Ведь я не могла ответить ему той же любовью, той же монетой. Я была не в силах. Моё сердце сжималось при виде его, но сжималось оно совсем не от сладкого чувства любви.
Я просидела так несколько минут.
За это время, я много раз хотела вновь вернуться в зал и объяснить мистеру Нёрси своё ужасное поведение, но я так и не решилась. Я подумала, что мне стоит оставить его одного. Пусть и печального, пусть и растерянного, но одного. Может быть, тогда он поймёт, нужна я ему или нет.
Я вышла из дома мистера Райси, едва волоча ноги от печали. Я не с кем не попрощалась, никого не предупредила, даже Сьюззи. Я не вызвала экипаж, и уже побоялась, что мне придется возвращаться и просить кого-то сделать это для меня, как я увидела небольшую серенькую и мрачную повозку, возле которой стоял мужчина, неопрятно одетый и от которого изрядно пахло спиртным. Другая бы, несомненно, напугалась бы и вернулась обратно, но мне было все равно.
Я, молча села в экипаж, сказала адрес, и эта повозка, которая больше напоминала рикшу, уже везла меня в дом Барри.
На улице стояла глухая ночь. Небо было застлано тучами, несмотря на то, что днем их не было. Была полная тишина, и ни один звук не осмелился раздаться. Всё это нежно успокаивало и убаюкивало меня, словно маленького ребенка. Темнота не обжигала меня, а наоборот создавало ощущение спокойствия и безмолвия. Но в моём сердце бушевали волны, подобные океану. И никакая ночь не могла их успокоить. Меня всё же еще терзали сомнения и муки. Холод иногда пробегал по спине. Я в какие-то моменты даже чувствовала себя неуютно, и мне хотелось вырваться, вырваться из ужасной власти какого-то неведомого мне чувства! Оно кололо прямо в сердце, со всей силы. Оно не думало, что это больно. Я металась от одного окошка повозки к другому, я не могла сидеть на месте, так было больнее. «Почему я так глупа? Зачем я ушла? Зачем?!»- вот какими вопросами я задавалась тогда. Я не могла понять, для чего я выбежала из этого зала, для чего? Я ушла, как будто увидела нечто ужасное! А ведь это был всего лишь наивный комплимент! Я еще раз убеждаюсь в своей глупости и неосознанности. Я действую даже не чувствами или разумом, мной владеет что-то неопределённое. Что-то, что получило достаточную власть надо мной. Я понимала, что так больше не могло продолжаться, я должна была на что-то решиться. Это было необходимо. Я была обязана менять свою жизнь. Но как?! Чтобы стать, как Сьюззи? Я не хотела быть такой. Я не чувствовала в себе достаточных сил для этого подвига, по крайней мере сейчас. Я чувствовала только жуткую усталость и неспособность о чем-либо думать.
Экипаж приблизился к дому. Я высыпала всю мелочь, какая только была у меня извозчику, но он не взял, ни цента, объяснив всё это тем, что я выгляжу слишком усталой, что ему даже жаль брать у меня оплату, за столь короткий проезд. Я не стала препираться с ним, а просто забрала деньги обратно, что вызвало его удивление, и зашла в дом. У меня не было никакого стремление думать о бедном извозчике, так как я была неспособна даже думать о самой себе.
В доме было темно. Возле входа горела одна единственная свеча. Она почти не освещала комнату, но всё же можно было разглядеть мрачные силуэты лестницы. Я решила, что самостоятельно смогу добраться до лестницы, даже без помощи свечи.
Тут из-за угла вышла миссис Роуз в спальном костюме. Она была удивлена, что я вернулась с бала в такой час, да, причем одна. Она несколько секунд постояла рядом, всматриваясь в моё лицо, а потом сказала:
-Мисс Дью? Это вы?
-Да, это я. Вы не ошибаетесь.
-Простите, но почему вы одна? Что-то случилось?!- воскликнула она, чуть ли не с ужасом.
-Нет, нет, что вы! Всё в порядке. Просто я изрядно устала и хочу отдохнуть.
-Ах, всего лишь так,- сказала она с облегчением,- Позвольте я провожу вас в вашу комнату, мисс. А то наша лестница очень крутая и скользкая, особенно в темноте.
-Не откажусь!
Она взяла свечу, которая стояла на маленькой тумбе и повела меня по лестнице.
Ночью узкий коридорчик казался каким-то мрачным и таинственным. Мне было немного не по себе. Но всё прошло, когда мы вошли в комнату. Миссис Роуз зажгла канделябр, который стоял на будуаре, и справилась, не желаю ли я чаю. Я вежливо отказалась, поблагодарила её и дождалась, когда она выйдет из комнаты.
Стены красиво переливались теплыми отсветами от свечи. Но меня это ничуть не радовало. Я даже не чувствовала, что в доме стоит ужасный холод, я поняла это, только потому, что миссис Роуз вся дрожала. А может быть, причиной этого был вовсе не холод? Нет, я совсем не хочу во всем этом копаться!
Я села на край кровати, опустила руки и закрыла глаза. У меня не было никаких сил, создавалось ощущение, как будто из меня выжали все соки, выпили всю кровь... Во всяком случае, я сама довела себя до такого.
Ах, бедный, бедный, мистер Нёрси! Зачем я так жестоко с ним поступила? Не стоило так делать, это было подло.
На лестнице раздались шаги, но я не приняла их во внимание. Может быть, это была миссис Роуз? Или мистер Джеймс? Во всяком случае, они шли не ко мне.
Но напрасно, я так думала. Моя дверь распахнулась, а на пороге вновь стояла миссис Роуз. Я нелепо вздохнула, удрученная редкой заботливостью прислуги, которая никак не хотела оставлять меня одну.
Странно было лишь то, что миссис Роуз, выглядела намного удивлённее, чем тогда, когда столкнулась со мной на лестнице в полной темноте. За её спиной была какая-то тень. Я вздрогнула от мысли, что это может быть мистер Нёрси, и мне придется всё объяснять в такой час. Миссис Роуз переглянулась с загадочной тенью и обратилась ко мне: «Мисс, к вам прибыл посетитель. Я впустила его, так как вы с ним знакомы...- я взволновалась при этой фразе,- Это мистер Райс». Миссис Роуз пропустила его вперед себя, а затем поспешно закрыла дверь и ушла. Было непонятно, зачем он здесь. Может что-то случилось с Сьюззи?
-Мне приятно видеть вас, мистер Райс. Но что вас сюда привело в столь поздний час?- спросила я.
-Простите за вторжение, но я должен был прийти к вам. Это касается Нёрси.
-Ах, не напоминайте мне о моих нелепых выходках... Мне становится еще больнее!
-Вам больно? Вы любите его?
-Мне больно. Мне очень больно. Но причина тому совсем не любовь, а может быть и любовь... Я не знаю. Я не в том состоянии, чтобы рассуждать...
-Я... я хотел вам сказать кое-что...- со смущением говорил он,- Я... Нёрси тоже очень страдает. Увы, ему очень тоскливо без вас. Он задается вопросом, что вас так отпугнуло. Я вижу ваше раскаяние, поэтому прошу у вас разрешения передать ему, что вы каетесь в своем поступке.
-Вы можете передавать ему что угодно... Это ваше право. Я очень устала, сэр, поэтому очень прошу вас оставить меня, наедине с моим отчаянием.
Я видела некую грусть на его лице. Он подошёл ко мне, взял мою руку и достал из кармана аккуратно сложенный конверт. Он отдал его мне, а потом ушёл.
Я не знала, что скрыто там, в этом конверте. К сожалению, у меня совсем не было желания это узнать. Я положила его на стол возле камина, а сама вернулась на кровать. Меня будто притягивало к ней, и вот я уже лежала на кровати, скатываясь вниз, и закрыв глаза, полные отчаяния.

Вот дописала я первую главу своего ужаса. Выставлю только её половину, а то там много слишком..) Сразу, говорю: не шедевр. Так, что лучше прямо говрите своё мнение, даже не стесняясь, что я могу обидется и так далее. Не ну правда...)) Скажи честно, есть в этом что-то или нет? Не, ну конечно прочитайте сначала! Просто мне нужно понять, что из моих двоих убожеств лучше. Я то сама почти определилась, только вот прошу вас тоже сделать выбор. Ну вот, что ближе, как говориться. Короче, не буду надоедать, вот:

 

 

                                                                                    «Игры Рассудка»
I.  
Каждое утро мадемуазель Жоржета де Бруи начинала с того, что в очередной раз просматривала почту. Письма были разложены в глубоком хаосе на её рабочем столе. К счастью, она не была из тех людей, которые привыкли жить в бардаке. Она была целомудренной и весьма аккуратной молодой женщиной, которая всюду и везде соблюдала чистоту и стерильный порядок. Такое положение вещей на её столе, лишь свидетельствовало о том, что проверка писем была для неё ежедневной рутиной. Стоит только прочесть одно из тех писем, которые ей присылали:
«Дорогая, милая, Жоржета!
Я люблю вас всем своим отчаянным сердцем! Только поверьте мне!
Огонёк теплится в нём только для вас! Вы моя мечта - моя агония!»
Или это:
«Ах, я даже не стану называть вас по имени...
У меня уже от этого начинается головокружение!
Вы опасны. Нет! Вы коварны... И я бы хотел сказать это всем!
Вы заставили меня надеяться, а потом бросили в пасть льву.
Но ведь этим львом, в конце концов, являетесь только вы сами».
И это:
«Любимая и обожаемая мадемуазель де Бруи!
Вы запали мне в душу. Я знаю, что у вас таких сотни, как я.
Черт бы их побрал! Но вы, вы у меня одна! И я желаю, чтобы вы были со мной.
Нет, нет, я требую! Иначе я выпью яда».

Не стоит даже читать остальные, чтобы, наконец, понять их состав. Жоржета совсем не была коварной обольстительницей, коей многие её считали. Она просто была женщиной, которой Бог даровал неземную красоту, но весьма равнодушный нрав. У мужчин она пользовалась восхищением, а женщины умели только завидовать. Мадемуазель де Бруи часто бывала в высшем свете. Там она была наиболее известна. Весь Париж был ослеплен её блеском! Все без устали лепетали ей комплименты и одаривали её сладкой лестью, но Жоржета была умна, следовательно, она не ценила, а точнее её совсем не интересовали эти падшие люди. Свет был нужен ей только для развлечений, а не для жертвоприношений. 
Жоржета жила одна, в самом центре Парижа в большой, просторной квартире, которая находилась в невысоком, богато украшенном доме. Она хорошо играла на фортепиано, поэтому часто давала небольшие концерты на званых вечерах. Иногда она интересовалась живописью, часто читала и вышивала кружево. Как не странно было то слышать, но при той открытой жизни, которую она вела, она очень любила одиночество. Оно, конечно, иногда тяготило её, для этого были нужны её выходы в свет, но всё-таки она очень его ценила. Её любимой комнатой являлся её кабинет. Это было именно то, спокойное и уединенное место, в котором она бывало, нуждалась. Кабинет был совсем небольшой, он был обставлен в строгом и сдержанном стиле. Место у стен в основном занимали книжные полки, так как эта комната совмещала в себе и кабинет, и маленькую библиотеку. Жоржета очень гордилась тем, что именно в этом месте она проявила всю мощь своего характера. Именно там она порой любила запираться и предавалась раздумьям. Если честно, то Жоржета была по-настоящему несчастна. При той ласке и нежности, которой её окружали её поклонники, ей очень не хватало любви, чистой и возвышенной. Увы, она часто убеждалась, что молодых людей больше интересует её внешняя красота, нежели внутренняя. Снаружи она, конечно же, выглядела лучше, так как характер её иногда казался скверным, но всё-таки она была человеком с тонкой душой и глубоким разумом. Жоржету все считали порядочной и весьма милой леди. Но всегда оставались те люди, которые либо превозносили её до небес, либо ниспускали ниже ада. В том или ином случае, слухи о самой себе Жоржету ничуть не трогали. Не было не одного такого дня, когда бы она ходила из стороны в сторону, и не было такой же ночи, чтобы она не спала, именно из-за терзавших её ужасных слухах. Она, конечно, заботилась, чтобы мнение о ней было составлено правильно, но обычно её занимали лишь мнения, так как они были заключены людьми грамотными и более образованными, нежели пустые слухи. О ней говорили многое, и всегда будут говорить, так как все удивляются, почему же при наличии такого огромного количества воздыхателей, она всё еще не связана узами брака. В общем, это интересовало не только их одних, а еще и виновницу этих слухов - саму Жоржету. Таким вопросом она часто задавалась по вечерам, сидя у камина в своём кабинете и попивая чай, с каким-нибудь странным привкусом. Она была также логиком, нераскрывшимся гением, как и потайным поэтом и лириком. Её мечтательная, но все же ограниченная в чувствах душа, иногда была готова принести себя в жертву любому из её страстных поклонников. Но все же, она не сделала этого до сих пор, так как прекрасно понимала, что это были лишь прихоти одинокой души. Иногда эти бури чувств успокаивались до такой степени, что она казалась слишком холодной, даже для себя. Но бывали и времена, когда её можно было принять за поток раскаленной лавы. Такие крайности были редки, но всё же, они имели место быть. 
У Жоржеты было много друзей, почти столько же, сколь и почитателей. Хотя почти все из них являлись её тайными поклонниками, но в менее пылкой степени. Она часто устраивала небольшие званые ужины или вечера для них, и они все вместе придавались беседе до самого утра. Это были одни из тех моментов, когда она чувствовала себя отлично. После таких приёмов, она нередко подолгу отдыхала в кабинете или в маленьком парке, который находился рядом. Иногда кто-нибудь из её окружения решался взять её на прогулку в Булонский лес, и вот тогда она действительно чувствовала себя счастливой. На её лицо появлялся прежде неизвестный кому-то алый румянец, её выразительные карие глаза начинали светиться, словно весеннее солнце, а густые чёрные волосы и вовсе казались необъятной копной. Всё это могло очаровать кого угодно, все и так были очарованы этим, но Жоржета, хоть и знала, что она красива, никогда не пыталась этим пользоваться. Её цветущая красота была признаком её довольства своей жизнью. У неё не было основного дохода. Она жила лишь на своё наследство и на то, что получала после того, как писала очередную мелодию для скромных пьесок или балов. Нередко были ситуации, когда она сама бралась играть на каком-нибудь приёме за небольшую оплату. Вообще то, Жоржета не была капризной, она умела себя ограничивать и часто это делала. У неё не было огромного гардероба, что называется «объять необъятное», как у некоторых женщин её круга. Жоржета хоть и следила за течением моды, но всё же, не кидалась в её поток. Она была слишком умна для этого. Иногда она вела разносторонние беседы с закоренелыми философами в соседнем доме своего приятеля господина Уолтера, истинного англичанина, который тоже частенько вступал в этот интеллигентный спор. Господин Уолтер был из тех друзей мадемуазель де Бруи, которые всегда были готовы помочь. Он часто протягивал ей руку помощи не только в моральных проблемах, но и в финансовых. Хотя деньги она принимала очень редко, и то, после длительных разговоров. Господин Уолтер был человеком, про возраст, которого говорят: «Уже не молод, а хоронить рано». Но он ничуть не отчаивался, ему наоборот, нравилось, что про него говорят хоть что-то, так как центром всеобщего внимания он становился редко, в отличие от Жоржеты. В этом и было их дополнение друг к другу. Жоржета была давно знакома с Уолтером. Он оставался ей верным другом и наставником еще со времен её беззаботного детства, когда она была совсем юна и наивна. С тех пор прошло много времени, но на их привязанность оно ничуть не повлияло. Жоржета также оставалась верна ему во всем, а он с той же отцовской любовью и радушием принимал её у себя в гостях. Одним словом, Жоржета была тем человеком, жизнь которого была также разнообразна, как и скучна.


 

Эххх....)) Вернулась от бабушки. Дочитала книжку (правда в одном переплете-их две), пишу свою. Еще я вот начала писать новую.))

Аааа...я заболела ей. Она просто будоражит во мне что-то, мне так легко её писать) Вот закончу первую главу и выставлю, главное потом самой не запутаться. А, Аннет подождет, я итак много ей написала...))  

Блин, забыла сказать:

Моё новое творение называется "Игры Рассудка"..) В драматическом стиле, свойственном мне. 

Идиотка. Я.

Дождь по крышам,

Чая кружка

Согревает у окна.

Тишина.

Стихи, игрушки умолкают до конца.

Грустно, холодно, скучаю.

Сбереги мои слова.

Хочешь что-то прочитаю?

Знаешь ли, я не твоя...

 

Память тревожит нас редко,
Качая от пропасти в рай.
Кажется всё неприметным,
Но замечается.
Дай, мне свою руку беспечно,
Шагая со мной в унисон,
Пусть нас уносит вечность
В пустыню, где бродит сон.
Мне хочется чувствовать сердце,
Которое бьется в груди.
Но замолкает мальчишка,
Играющий на трубе.
Пусть и он станет ветром,
Несется из края в край.
Я подарю ему вечность,
Только играй, играй!
С музыкой через время,
Не страшно убитым быть.
Мелодию песни жизни
Споет соседний квартал.
И колыбели неба
Качают нас в облаках,
Как хочется стать мне ветром,
Как хочется...улетай.
 

Продолжение. Пока только две главы.Не судите строго))

 

 

                                                                                           4 глава.
                                                                                          «Визит»

Билет в Лондон был очень даже дешев. Я взяла место в купе. С собой у меня был всего лишь один небольшой чемоданчик с 4 легкими платьями и 1 шарфом. Стояло жаркое лето. Душный воздух в купе начинал раздражать. Поэтому я, с трудом открыв форточку, наслаждалась небольшим ветерком, который создавался при движении поезда. Мне принесли чай. Я ужасно пожалела, что тогда посчитала не нужным попросить принести мне просто холодной воды. Эх… Ну что ж, в путь! 
Перед своим отправлением я выслала срочную телеграмму Сьюзанн в Лондон. Надеюсь, она её уже получила и я не буду внезапным гостем. Меня долго удивляло то, что напротяжении долгого времени мне не нашлось попутчика по купе. Я сидела одна, помешивая холодный чай. В окне пролетали луга, леса и маленькие английские провинции. Тут дверь купе внезапно распахнулась, и в неё ввалился мужчина, который явно являлся почитателем булочек или чего-то жирного. Он водрузил своё мощное тело на сиденье, запихнул небольшую сумку на полку, достал газету и принялся читать. Я искоса смотрела на него, видела все его действия. Причмокивая, он начал что-то бормотать себе под нос, а потом, как гром воскликнул: 
-А! Я забыл представится! Я Джеймс Мэттью - занимаюсь мелким производством, еду в Лондон к родственникам, а вы мисс? 
-Я Аннет Дью, еду с визитом к сестре, то есть к кузине…
-Ваша кузина живёт в Лондоне?
-Да, на окраине.
-Полагаю, она состоятельная, чтобы иметь столь стоящее имение. Я прав?
-Безусловно. Но так как она живёт на окраине, то имение не столь стоящее, и я не думаю, что в 18 лет можно быть состоятельным, тем, более не имея отца.
-Мисс, простите меня за любопытство. Оно всегда выдавало мою натуру спорщика.
-Сэр, ваше любопытство, которое пока не переходит границ, вызывает во мне только интерес к беседе! Тем более длительное время в моём купе не было попутчика, а вы единственный, кто появился здесь спустя 6 часов. Из этого следует то, что нам с вами предстоит долгий и интересный разговор! 
-Ну что ж, мисс! Продолжим? Думаю, вы не против! Так на чём мы остановились? Ах, да! Ваша сестра, то есть кузина…
Так и началось моё знакомство с сэром Мэттью. Мы еще несколько раз прерывали нашу беседу на то, чтобы вновь заказать изрядно нам надоевший чай. Часы пролетали незаметно. И вот ночь уже сменилась легкой дымкой утра. 

Меня разбудили чьи-то восклицания, крики, шорохи, громкие звуки. Снаружи купе явно что-то происходило. Я поднялась с сиденья и приоткрыла дверцу. В узком коридорчике толпилось множество людей с чемоданами, сумками, какими-то свёртками и т.д. Женщина в строгом костюме, подпрыгивая над этой толпой и размахивая руками, кричала: «Лондон! Лондон!». Моё сердце начало колотиться, когда я поняла, что уже пора выходить, а я еще ничего не собрала. С огромным трудом я достала сумку и поставила её возле порога. Наспех одела уже помятое платье, собрала волосы в пучок и вышла из купе. Я тщетно искала сэра Мэттью, но в итоге поняла, что он уже вышел из поезда. Мне было его не догнать. Люди в коридоре то и дело толкались, наступали на ноги, ударяли сумками друг друга. Я стояла, прижавшись к окну, наблюдая за всеми. Как суетлива их жизнь! Они все куда-то торопились, бежали, спешили. Все кричали, ругались. Я мечтала, что когда-нибудь покину этот душный поезд.
И вот я потихоньку спустилась по маленьким ступенькам поезда к перрону. На улице было свежо и солнечно. Я постояла несколько секунд, оглядевшись вокруг. Затем нашла подвозчика и отправилась в путь, к сестре…

Мы проехали через весь центр Лондона. Я вспомнила своё детство: Сьюззи, я и моя мать гуляли по старым улочкам Лондона, как это было прекрасно! Не верится, что сегодня я вновь её увижу.

Через некоторое время я увидела знакомые очертания небольшого дома, окруженного маленьким садиком и узким чистым двориком. Это был дом семейства Барри. Я здесь…


                                                                        5 глава.
                                                                  «Дом Барри»

Оплатив свой путь от вокзала до дома, я вышла из повозки, огляделась и сделала пару робких шагов вперед. Я вдруг вспомнила о теллеграмме, и мне стало как-то неуютно. Ведь она могла еще не дойти до Лондона... Переборов себя и свой страх, я двинулась дальше. Когда я подошла к маленькому низенькому белому заборчику, окружавшему весь дом, я увидела старую калитку, возле которой росли прекрасные плетистые розы. К моему сожалению, калитка оказалась закрытой. Я несколько раз пыталась позвать кого-то и даже стучала по забору, но никто будто меня не слышал. У меня просто не возикло другой мысли, как не перелезть через этот проклятый забор. Как я отчаянно не пыталась бороться с кустом роз, он всё таки победил. Подол моего нового платья был изорван её плетистыми ветвями, но цель была достигнута.Я перетащила небольщой чемоданчик на другую сторону, прибрала, растрепавшиеся волосы, и тихонько, по вытессанной камнем дорожке отправилась прямиком к входной двери. Подойдя к ней, она немедленно распахнулась, чуть ли не перед моим носом. На пороге стоял пожилой мужчина, лет 70, в старой, но аккуратно выглаженной рубашке и темно-бордовом жилете. Он внимательно осмотрел меня, а потом вглядевшись поближе, сказал:
-Вы Аннет Дью?
-Да, именно так.
-Прошу вас, мисс. Мы вас ждали.
-А...-замешкалась я.
-Мисс Сьюзанн и Миссис Кэролайн уехали в город, за покупками к вашему визиту. Они просили встретить вас и глубоко извиниться за их отсутствие. Питер поможет отнести вам вещи в вашу комнату, мисс. И...простите меня за дерзость, но чтобы войти во двор, вам просто следовало бы снять калитку с крючка, он был сбоку.
-Хорошо...Я учту.

Войдя в дом, я почувствовала запах, который был мне так близок с самого детства- аромат дерева. Стены и потолки в гостинной были оббиты древесиной. Темный зал освещал лишь только трепетный огонёк из камина, возле которого стояла роскошная бархатная софа, сверху укрытая ворсистым пледом. В доме было тихо и спокойно. Вдруг, ко мне подошёл мужчина лет 40 и попросил разрешения отнести мой багаж наверх и сопроводить меня в мою комнату. Как я поняла, это был Питер. В его поведении я заметила что-то странное. Какую-то унылость, молчаливость и скованность. Если честно, то и пожилой дворецкий держался также. Они ведь даже не спросили меня, как прошла моя поездка, и как я себя чувствую... Да, это было и не важно. Самое главное, что я здесь, вновь. Войдя в отведенную для меня комнату, я оглядела её, поблагодарила Питера, на что он ответил лишь кратким кивком, и попросила его удалиться. Комната была просторной, с красивым большим окном, из которого был виден сад. Рядом с окном был маленький камин, с располагавшиемися неподалёку кушетками, обтянутыми бирюзовым сатином. Близко к окну стояла кровать, с красивым шёлковым покрывалом, украшенным райскими цветами. На прикроватной тумбочке стояла ваза с полевыми цветами, от которых приятно пахло росой. Там же я заметила небольшую записку, адресованную мне. Вероятно она была от Сьюззи:

"Энн,
Я прошу у тебя прощения, что не встретила тебя лично. Дела не могут ждать, тем более, я получила твою теллеграмму только в пол второго этого дня. Мистер Джеймс и его жена- миссис Роуз должны были встретить тебя. Они немного унылы последнее время, но тебе не стоит обращать на них внимание. Питер-наш помощник, собственно, тоже очень похож на них. Я надеюсь, что ты чувствуешь себя комфортно в этой комнате. А мы скоро вернёмся, и скрасим твоё ожидание.
  С любовью,
  Сьюзанн".



 

 

 

 

Собственно, стоит ли мне публиковать продолжение повести? Интересно знать))

В колонках играет - -
Настроение сейчас - ...

Решила вот последовать примеру моей ненаглядной сестрички и выставить частичку моего творчества на ваше обозрение....))) Не знаю, придется ли вам по вкусу всё это. Но...по крайней мере надеюсь. Это что-то наподобии повести. Называется она "Две Сестры". Прошу...))



1 глава
«Шаг вперёд»

«Дорогая Аннет,
Долгие годы мы не видели друг друга.
Я не считаю виноватой тебя. Мы виноваты обе.
Это была глупая ссора, и я думаю, что нам не стоит
отворачиваться друг от друга, тем более в такое
тяжелое для нас обеих время. Я знаю о смерти твоего
отца. Моя мать до сих пор убивается горем.
Её тревожит то, что мы некогда очень близкие кузины,
отвернулись от своей дружбы. Она считает это жестоким
и неправильным топтать хоть какую-то надежду на примирение.
Бессчетное количество писем было отправлено мною тебе,
но не в одном из них я не просила у тебя прощения.
Сейчас же, пришло время. Прости меня, дорогая Аннет
за всё то горе, что я тебе причинила…»

Это письмо я получила сегодня утором от нашего провинциального почтальона. Я и не думала, что она - моя кузина Сьюззи, вновь напишет мне письмо. Я получала её письма и раньше, но они будто все были пропитаны её злобой и обидой на меня. Да, я тоже относилась неблагосклонно к ней в то время, но пыталась не показывать это за своей гордостью. Много лет прошло с поры нашей ссоры. Это была мелкая несостыковка мнений. Я человек не эмоциональный, сдержанный, гордый. Я уважаю, чувства других, но её наглые высказывания в мой адрес, просто лишили меня всякого уважения!
Сьюззан имела богатых родителей, жила на окраине Лондона, в небольшом уютном доме. Я же дочь провинциального пастора в Йоркшире, который имел небольшой доход. Я никогда не завидовала Сьюззи. Она была достойна и большего, но хотя её отец
Уолтер Барри – муж сестры моего отца часто помогал нам кое-какими средствами, они не играли значительной роли в нашем финансовом положении. Мы особо и не жаловались на наши небольшие доходы. В семье я была единственным ребенком, так как родители сочли правильным сначала разобраться с финансами, а потом обзаводится большой семьёй. Отец Сьюззи занимался предпринимательством, имел средний, но стабильный доход со своих предприятий по производству деревянной мебели. Он был человеком образованным, интеллигентным, приятным в общении и довольно скромным. Он никогда не смог бы унизить человека прилюдно или даже наедине. Для Сьюззи он был нравственным образцом, она очень им гордилась. Благодаря своему отцу она научилась стрелять из ружья, охота была её главной страстью в детстве - отсюда её эмоциональность. Она даже научилась ездить верхом, но охота всё же была самым главным её интересом. Вместе со своим отцом она занималась французским, итальянским и испанским языком. Она даже немного выучила русский, поэтому они с отцом отправились на целый месяц в Россию, в Санкт-Петербург, затем во Францию и в Италию. Я никогда не видела её более счастливой, чем перед этой удивительной поездкой!




2 глава
«Отступ»

После возвращения в Англию она стала немного озлобленной и настороженной. Я несколько раз, беспокоясь, спрашивала у неё причину её негодования, но она лишь отмахивалась рукой. Однажды, когда Сьюззи приезжала к нам погостить, я не вытерпела, увидев, как она рыдает ночью. Я зажгла свечу и подошла к ней. Она долго молчала, а затем громким тоном объяснила мне, что это её личные проблемы и меня они интересовать не должны. Я и не думала, что милая и приветливая Сьюззи Барри под натиском какого-то странного несчастья обернется в замкнутую, раздражительную и жёсткую. Я села на край кровати и тихонько сказала ей: « Сьюззи… Я вижу в твоих глазах отчаяние. Прошу, скажи мне, что могло причинить тебе такую боль?» Тогда она повернулась ко мне своим заплаканным лицом и сказала: «Я видела, как мой отец ушёл. Он ушёл! Понимаешь?! Он никогда не вернется… Я слышала…слышала, как он говорил это моей матери. Он сказал что-то и ушёл. Навсегда». Из её изумрудных глаз вновь полились слёзы. Моё сердце сжималось также быстро, как часы в гостиной отсчитывали секунды. Затем она сказала то, что ранило меня больше всего: « Энн, ты никогда не поймёшь моей боли! Ты никогда меня не понимала! Не думай, что это я сейчас говорю под натиском чувств, я говорю устами прошлого и настоящего! Тебе это не дано… Я сожалею о том, что раскрывалась тебе раньше! Какая я была глупая! Ты мысленно унижала меня, это было видно в твоих глазах! Ты… ты мне больше не сестра! Да ты и никогда ею не была! Ты же просто кузина… А теперь ты потеряла и этот чин!» Вместе с моим сожалением к ней, потухла и свеча, которая освещала её лицо. Мы сидели в полной темноте и в полном молчании. Я думала, что это сон. Она не могла сказать мне такое вправду! Не могла… Неужели она это сделала? Неужели она так действительно считает? Я не решилась задать тогда ей эти вопросы, я просто не хотела, что- либо слышать от неё. Я видела, как слёза её глаз еще раз блеснула в темноте, затем она встала с постели и вышла из комнаты. Я не пошла за ней. Целую ночь я лежала, не смыкая глаз. Я думала, что она вернется, но… Увы, до самого утра не скрипнула ни одна половица возле нашей спальни, и никто не открыл дверь и не лег спать, на стояющую рядом со мной, кровать.
Утро было намного ужаснее, чем предшествующая ему ночь. Серый дождь застилал окна, словно плотный тюль. В комнате погасли краски. Белая простыня лежала на полу, свернутая узлом. Одеяло, отодвинутое к спинке кровати, скорчилось от ужасов прошлой ночи. Расплавленная свеча, которая вот-вот недавно освещала наши лица, стояла потухшая и безмолвная на старом расшатанном табурете. Я смотрела на это всё, и её слова эхом отзывались в моих мыслях. Я вновь вспомнила её лицо и… её слёзы. Что-то проснулось во мне. Я быстро вышла из комнаты, спустилась вниз по лестнице и оббежала весь наш небольшой дом. В каждый угол я внимательно всматривалась, обыскивала каждую комнатку, но всё тщетно. Её нигде не было. Я подошла к матери:
-Ты ищешь Сьюзанн?- спросила она.
-Разве вы знаете, где она?
-Она…
-А! Она в саду, не так ли?- оборвала я.
-Аннет, послушай… Сьюзанн вернулась домой.
-Как? Она не могла!
-Могла. Я знаю о вашей ссоре и тоже считаю, что она поступила неправильно, уехав и сказав, что её нога больше ни за что не переступит этого порога, и что её глаза больше никогда не увидят твоего лживого лица, но…
-О, Боже… Она так сказала?
-Я уверена, что ссора не имеет видимых причин для столь бурного возмущения. Значит дело в вас самих.
-Но… Мама, неужели вы думаете, что я могла причинить ей столько вреда?! Я ведь считала её родной сестрой, доверяла ей… А она! Как я зла на неё!
-Не стоит злиться, Энн. Вы скоро помиритесь, вот увидишь. А теперь иди, у меня еще много дел.





3 глава
«Новая надежда»

Тогда нам было по 12 лет. Я знала её с самого рождения, с того момента, как я открыла глаза. Столько лет прошло, удивительно…
Сейчас мне ровно 18. И ей тоже. И вот в день моего рождения она прислала мне это письмо. Письмо, которое стерло обиду из моей памяти. Прости и меня, Сьюззи Барри. Я ошибалась насчет тебя! Увы, эта тень прошлого навсегда отразится в моей памяти, и уже ничто не скроет это пятно. Но хоть что-то можно исправить, верно?
В этот же день я написала ей ответное письмо:

«О, Сьюззи!
Как горько мне было без тебя все эти годы!
Ведь ты была для меня всем. Ты помогала мне во всем,
служила опорой,
ты была мне настоящим другом…
Но тень недоверия пробежала между нами.
Я прошу прощения за то,
что тогда не смогла ничего сделать. Мне было очень тяжело без тебя,
ведь ты поддерживала во мне интерес к жизни!
Ты была светлым огоньком в моей судьбе, маяком, который спасал меня от гибели в этом скучном мире. Ты ушла, с тобой ушёл и свет…
Прости. Моя вина отбрасывает тень на эту ссору. Но давай, как раньше возьмем всю вину на наши плечи?
На наши! Не на твои или мои, а на наши плечи, Сьюззи!
Ты всегда была мне сестрой и даже после твоего ухода ты всё равно была ей. Не сомневайся в том, что мои слова правдивы. Истина смотрит тебе в глаза. Знай, мне сейчас очень нужна твоя поддержка, милая Сью!
Я прощаю и тебя…
Твоя Аннет».


Мне было сложно писать эти строки. Сложно и больно. Мокрые капли на бумаге письма - это мои слёзы и подтверждение моего искреннего раскаяния. Сью… Я надеюсь, что она простит меня и как раньше заглянет мне в глаза и улыбнётся... А потом скажет: «Я прощаю тебя, Аннет Дью! И хватит формальностей, наш кораблик скоро утонет в пруду!» Но, увы, наш кораблик уже утонул, утонул со всей командой и с капитаном, имя которому - Дружба. Капитан Дружба… Забавно! Может мне стоит навестить её? Но какая она сейчас? Ей ведь уже 18 лет. Наврятли что-то осталось от того милого ребячества и наврятли сейчас у неё в гостиной висит её любимое ружьё. Она бросила охоту с тех пор, как умер её отец. Это я узнала из письма её матери к моей. Я её понимаю… У меня теперь тоже нет… отца. Нет и всё. Может мы ещё поймем друг друга? Что с ней стало? Это мне только предстояло узнать, так как я решила навестить Сьюзанн Барри.

Любовь имеет дар природный-
Она заботится о том,
Чтоб сердце не было свободным
И бушевали страсти в нём.
Мы с ней проходим через муки,
То розы тронем, то шипы.
То вдруг под парусом разлуки
Бежим куда-то от мечты.
Приливы чувства и отливы,
То солнца луч, то с неба гром.
То бури шквальные порывы,
То чайки в небе голубом.
То грусть терзает безотчётно
Когтями острыми скребя...
Любовь всегда капризна в чём-то,
Но жить не сможешь не любя.

Стих, к сожалению не мой, нашла в интернете.
Вот сылка:
http://www.playcast.ru/playcasts/view.php?card=581...7d479efc71451310185616177943c3

кстати на этом сайте можно музыку послушать к этому стиху, чудесно...

Хммм....всегда думала, что представляют, о чем мечтают, что вспоминают авторы книг, когда творят?...Видят ли они чётко своего героя?...
А ведь это так важно...
Я всегда думала об этом, пока не поняла. Понимание приходит с опытом. А мой первый опыт в литературе был еще в детстве...я тогда писала сказки всякие, про фей и гномов...забавно. А сейчас всё серьёзней...тут не ограничишься одним листочком. Первой моей крупной работой было странное бумагомаракание под названием "Афины". Про отважного старого капитана, который рассказывал историю своей жизни молодым маросам;про девушку, которая стала его лучшим другом; про молодого парня, который неистово её любил и отправился спасать её в обьятья океана...Финал был странным каким-то...парень этот, убил капитана, тк посчитал что в его сердце разгорелась любовь к той самой, ради которой он рисковал жизнью...он думал, что она его предала, хотя она умоляла его отказаться от этих мыслей... В общем, драма чистой воды. А закончилось все тем, что он стоял на палубе, устремив свой взор в небо...ну что-то типо того. Хлтя знаете, было в моем творении что-то эдакое...Только жаль его уже нет...И не будет никогда. Пока мне чистили комп, оно удалилось, полностью...а копии не было. Теперь я за своих деток борюсь. На всех 3-х флешках по копии. Сейчас вот пытаюсь две работы совместить. Одна почти закончена...Есть еще и другая работа, но она не вызывает во мне интерес, и боюсь, останется она такой же...незавершённой.Первым моим творением после "Афин" был "Ветер Перемен", тоже что-то похожее на драму...сюжет запутанный, но немного интересный. А вот и моя самая любимая работка-это небольшой биографический рассказ о двух сестрах, кузинах-"Две сестры", про их сложные отношения, тяжелое детство...ну тоже интересное, надеюсь. С самого детства мечтала быть писателем, потом хотела стать журналистом, но как походила на курсы журналистики, поняла-"не моё". А сейчас опять планирую заняться писательством. Это затягивает. Иногда вот сидишь, пишешь что-то, и думаешь-"А вдруг, где-то создаётся новый мир...? С такими же героями? И я строю их жизнь...?". После таких мыслей начинаешь серьезней ко всему этому относиться. А знаете как все начинается? Вот сажусь я за стол, включаю компьютер, открываю редактор, а дальше...дальше дело фантазии. Всё само получается. Я не сажусь за работу, с каким то планом. Я не думаю, о том, что сегодня мне нужно написать столько-то, сколько-то...просто пишу и всё. Сколько выйдет. На сколько хватит. А еще некоторые думают, что перед тем, как написать, нужно тщательно всё придумать от строчки до строчки, а то запутаешься. Чушь! Лично я, перед тем как начать писать новое произведение просто придумываю главную идею, без подробностей, и начинаю творить...Это волшебство, правда...Это так прекрасно создавать новый мир...

Настроение сейчас - задумчивое

Этой жизни мало, чтоб нажиться.
Чтобы стать, кем вдруг захочешь ты...
Чтоб остаться чем-то больше капли,
Чтобы стать приличней пустоты.
Чтобы, если ты захочешь плакать, нареветься,
А потом забыть.
Этой жизни мало, чтоб нажиться.
Этой жизни мало, чтобы жить...


-Вот вчера под натиском творчества придумала...маленький стишок конечно, но в нем что-то есть...полнота чувств какая-та что-ли...не знаю...а ведь жизни действительно мало...