послерождественское: один толк от рождества - наконец-таки снег пошёл. став буддистом, не рассчитывайте, что ваша жизнь станет счастливее, гармоничнее - скорее наоборот. всё, чему учит буддизм, это тому, что вас нет на самом деле...

письма от друзей и почтовых служб. виноводка. долгий путь. я живу в посёлке иноземцево рядом с пятигорском. названо так в честь одного графа - не важно - всё равно чувствую себя иноземцем.

я люблю разных людей. с некоторыми мне удалось переспать. я пообещал моей девушке больше не делать этого. но перестать любить не могу. и моя девушка плачет. и я. это грустная история.

ПРО МОЮ ДЕВУШКУ (зимняя фотосессия 2002)
...Чёрные тени под заснеженными деревьями, она была холодна как лёд. Динара пустила её в дом, Динара усадила её в кресло, зажгла свечу, и две их тени прыгнули и расползлись вдоль книжных полок, картин, бесполезных сувениров, подаренных на дни рождения или просто так, в ожидании оных. Гостья потянулась губами к сигарете, а сигаретой к огню, выползая из мокрой одежды на свет, в поле динариного зрения, сладко потягиваясь, забывая о термоядерной стуже, царящей за окнами, сползли вниз и остались валяться у ног пальто с капюшоном и тёплый свитер, теперь, в тепле, оттаявшие и потерявшие форму.

Её зовут Ясна, и это было много лет назад, когда она покинула свой дом, как и своё прежнее тело, толстое и неуклюжее, вы бы не смогли удержаться от того, чтобы не отвернуться и не вздрогнуть с отвращением, увидев её прежнюю, это было невыносимо, этот вязкий жир, он начал гнить и вытекать на снег из треснувшей от мороза кожи, когда она выползла из своего родного города, навсегда оставляя тот позади, этот гнойный след тянулся за нею по белому снегу словно змеиный хвост. С каждым новым мужчиной, тенью заслоняющей свет, Ясна становилась всё красивей, - до тех пор, пока не стала совершенной. Лютый холод в карих глазах динариной гости, февральские стены, что звенят словно колокол из тёмного серебра.

Некоторые люди ведут дневник; другие же предпочитают жить каждым мгновением, совершенно не задумываясь о том, как его запомнить; ну а Динара фотографирует - подносит к лицу фотоаппарат, нажимает на кнопку, вспышка, щелчок - и эта девушка остаётся с динарой навсегда, что бы ни случилось, динара не забудет её. Альбомы с фотографиями стоят на книжных полках, как попало перемешанные между собой, ни дат, ни фамилий, только люди, знакомые и не очень, есть там и фотография ясны, её лицо, монгольские скулы, вздёрнутый нос, губы, похожие на капюшон кобры, изготовившейся к броску, грудь, её левый сосок у самого пламени свечи, плоский живот и крутые бёдра - освободившись от остатков одежды, ясна танцует медленно, позволяя динаре увидеть всё. Каждое движение ясны остаётся, как изгибы деревьев в замёрзшем в танце лесу, сочащимися тенью по сугробам в зеленоватом свете полной луны... и динара двигается сквозь этот затопленный снегом лес без надежды отыскать дорогу, лёгкая как пух перелетает по веткам, на вдохе поднимаясь к вершинам деревьев и на выдохе засыпая у их корней, она вспыхивает зимней грозой, северным сиянием, оборванной линией электропередач в глубине леса, окончательно заблудившись.

Утром сгорев, свеча погасла, солнечный белый свет заливает комнату, как воск сгоревшей свечи, заливающий сонные глаза Динары и бледное тело Чарли вздрагивает от её тёплого прикосновения, скользящего по коже как солнечный луч, как тёплая кошка трущаяся о кожу, мурлыкая как кошка чарли тянется за рукой, их солнечные губы сливаются, талая вода в ванной вытягивает ночь из-под кожи, одежда липнет к невысохшему ещё до конца телу, наши тёплые сердца бьются радостно под мехом навстречу солнцу, словно жидкие увеличительные стёкла, прозрачные семена будущих ночей.

Квартира скрывается за входной дверью, поворотами лестницы ведущей вниз на ослепительную улицу, коричневой дверью подъезда с зеркальными стёклами - карими глазами яcны на чёрно-белой фотографии - карими они кажутся только на морозе.




НОЯБРЬ

Плащ ночного прохожего как стая ворон. Голые плечи утра - твои плечи. Я узнаю их после сна, когда мы встаём, оставляя незастеленной постель автострады - с остановившимся транспортом, рассерженными людьми.

И летим под серым куполом под скрип деревянных стропил, хватаясь за гнущиеся в руках часовые стрелки. И отпускаем их, и ныряем в объятья друг друга вечером.

Во дворе рыжий каштан танцует под ударами ветра. Тигры резвятся в прибое.

Лакая солёную воду, смотрим друг другу в глаза.