Мне кажется, я жутко объедаюсь последнее время. Почти до состояния бурдюка с простоквашей, положенного на солнце. Нет, я их не видела, но, по-моему, они должны чувствовать себя примерно так, как  я.

Мои детки - я привыкла уже так их называть - радуют меня всё больше. Та страшная контрольная, которую я писала в девять утра на кухне у нагло дрыхнущей Козулиной, их потрясла. То есть мне даже сказали за неё спасибо.

Люблю всех страшно. Даже несмотря на то, что проснулась страшная тяга занудствовать. По-моему, совершенно необоснованно срываюсь на Диму. Извинилась, по-моему, он даже не понял, за что. Вообще неясно, то ли я какая-то жёстко ранимая, то ли всех кругом такими считаю.

Исландские сказания "Старшей Эдды" читаются гораздо легче "Калевалы" - неясно, почему.

Деркач получил права - за пять месяцев наконец.

Строчки всё короче и короче.

Предпоследняя...

Последняя.

Совершенно серьёзно.

Мне кажется, многие по-настоящему серьёзные вещи можно сказать только вживую или написать собственными руками. А я хочу сказать множество серьёзных вещей. Меня прямо-таки распирает от мыслей - не всегда оформленных ясно, правда. Но написание собственных размышлений обычно помогает в них разобраться.

Так что если кто-нибудь хочет получить от меня письмо - да, то самое "настоящее бумажное письмо" - напишите мне почтовый адрес. В ближайшую неделю напишу и отправлю.

В группе происходят следующие процессы.

Дима расцвёл. После вчерашних ночных разговоров с Юлей я поняла окончательно, почему. "Я тебе скажу, почему он расцвёл. Его бы совесть замучила. То есть не совесть замучила, а я ногами забила. Он же со мной разноваривал. Она классный человек, добрая, умная, весёлая - это же его слова. Но с ней - только если что-то серьёзное. А серьёзного сейчас не нужно."  Так что всё только к лучшему. И хорошо, что это произошло сейчас, а не потом. Потом было бы хуже.

Приунывший было Деркач ободрился. Юля за него радуется. Она сама, собственно, тоже захотела развиваться, и его тоже понимает. Мы все тоже страшно рады за ободрившегося Деркача.

Ну и я, наконец. Разошлись? Отлично! Нет, конечно, иногда накатывает, что всё плохо и никому я не нужна. Но быстро проходит. Был афоризм:"Если вы сумеете расстаться с женщиной так, чтобы её не обидеть, то приобретёте верного друга". Как-то так. А вообще Дима теперешний вообще не воспринимается как тот человек, с которым я встречалась, целовалась в музее, откуда нас потом прогнала представительная тётка-милиционерша, из-за которого переживала, на которого смотрела с ужасом, когда видела, сколько лекарств он вдруг взялся пить. Мне хорошо. А "мы шестеро" вновь все свободны и холосты.

в основном, конечно, дамы.

"Критерий долгоживучести" приказал долго жить.

Простите за невольный каламбур.

А я совсем не умею ненавидеть.

Любая попытка сказать о ком-то, что он сволочь и меня обидел, заканчивается мрачными мыслями на тему "ну и правильно, что обидел, сама дура". Потому что я могу перевести любые стрелки, кроме тех, что перевела на себя сама. Иногда я думаю, что это трусость - злость на саму себя не требует никаких особых действий, тогда как на других - нужно её как-то проявлять, объяснять... Объяснения очень похожи на оправдания. А оправдания я не могу придумать.

Радость посетила нас в виде печенек, номинально овсяных. На деле сегодня выдвинули по меньшей мере две версии их состава, причём обе мне показались безумными. Остатки пришлось спешно спасать от Димы, который страшно дулся за то, что ему не давали пятую печеньку, тогда как Насти, которым я пообещала плоды этого кулинарного кошмара, вообще ещё не пробовали. Потом мне высказали предъяву, что, видите ли, "Лёсик съел мою печеньку!" Пришлось пообещать, что я сделаю ещё печенек, на что мне ответили, что "Я запомню". Забавно, что с моей стороны уже висит обещание "нормальной шарлотки, а не этой фигни!" на осень.

Боги мои, как же хорошо...

P.S. На семь строчек поста четыре раза попадает слово "печенька".
P.P.S. Если считать предыдущую и эту, то на девять - пять.

... сладкое время халявы.

Халява везде: в метро и наземном общественном транспорте, в музеях и галереях, в столовой, наконец. Но главная и несомненно полезная халява - это то, что все уже привыкли, что студенты творят всяческую ерунду и практически не обращают внимания на советы и замечания. Их идиотизм по большей части вызывает только умиление.

И все довольны, между прочим.

Просто когда в магазине вместо проевшей мозг насквозь попсы слышишь Сплин, испытываешь нечто вроде культурного шока. Как если бы цыгане на вокзале вдруг оказались теми самыми оперными цыганами.

Просто когда уходишь со своих лаб на чужие, которые надо принимать, принимаешь и при этом пишешь свою, в голове начинают перекатываться шарики и заклинивать шестерёнки.

Просто когда между институтом и оперой идёшь в картинную галерею, быстро её пробегаешь, запомнив несколько интересных картин и попутно обнаружив, что тебя реально напрягают музейные тётки, понимаешь, что надо чаще делать странные вещи.

Просто когда в опере человек, с которым ты на неё пошла, засыпает посередине первого действия, всё прекрасное представление теряет всякую прелесть. Вернее, эта прелесть теряет всё значение.

Просто когда после фиг-знает-какой-длины перерыва садишься за "Калевалу" и залпом прочитываешь двести страниц, задумываешься, не стоило ли взять и эддические сказания, только потом задумываешься, что подумали бы окружающие.

Просто когда едешь в метро, читаешь Фихта, сосед справа с глубоким интересом вглядывается в формулы, рисунки и выкладки на тему вычисления длины кривой, а девушка напротив едва сдерживает улыбку, становится очень весело.

Просто когда четвёртый раз не можешь прочитать информацию на стенде про диспансеризацию, потому что приходит кто-нибудь и тебя от него уводит, начинаешь всерьёз задумываться об идиотском юморе Вселенной.

Просто жизнь прекрасна. И отвратная ситуация с учёбой этого не меняет.

Всё вышенаписанное не обязательно несёт какую-либо смысловую нагрузку.

А ещё мне недавно снился сон, в котором я много раз сбегала с крутого склона. На склоне стопками были аккуратно сложены альбомы репродукций. Это были очень большие, солидные и респектабельные альбомы, стопки были чинны, почти педантичны. А я бегала и бегала по этой горе. За мной оставался кто-то злой и строгий, который всё это разложил на чудной горке, и поэтому я с особым мстительным удовольствием раскидывала стопки и ворошила альбомы.

Потом ещё я убегала от этого кого-то через летний лес с несимпатичными людьми в старорусских костюмах, которые, впрочем, быстро отстали. Прошла через лес и оказалась в зимнем Строгино. Нашла станцию метро, села в поезд и проснулась.
 

День рождения Андрея Миронова. Прекрасный актёр и чудесный человек. Привет всем поклонникам таланта.

А мне сегодня подарили-таки цветы. Я страшно рада, и, признаться, совсем этого не ожидала. В Царицыно очень красиво, но холодно. И дофига уток - пухленьких сытых уток, которые лениво перебирают лапками и пощипывают брошенный кусок хлеба, отгоняя голубей.

По многочисленным и весьма убедительным просьбам...
Ну а если по-честному, то нельзя было оставлять список друзей без этих двоих. Просто они занимают в моём мире совершенно отдельное место, с которого их никто сместить не может в принципе. Потому что подруги детства не меняются.

В общем, в этот раз без номеров.

Как-то неудобно стало говорить и говорить о людях, которые даже не были должным образом представлены. Поэтому сейчас я постараюсь исправить эту досадную оплошность и описать ту компанию, которая сложилась за два года обучения в физматшколе и полтора семестра - в одной группе. Порядок продиктован исключительно обычаем уступать дамам первые места и моими личными заморочками.

Да, моё мнение предвзято. Но мне всё равно.

Итак, начнём.

Сегодняшний день обещает быть продуктивным.

Он начался в полночь, когда я открыла окно и долго-долго смотрела наружу. А потом отправилась спать, кинув Диме смску, чтобы он тоже не проспал весну. Потому что вот она, здесь!

Кстати, сегодня - Всемирный день сна, согласно Википедии. Согласно ей же, сегодня Исландия отмечает День пива.

Сходила в Варшавский, чудом не встретив никого из школы. Ходила в до странного удобных маминых ботинках с восьмисантиметровым каблуком и на два размера больше моего, что почему-то почти не мешало. Возможно, из-за этого в метро ко мне подошёл какой-то молодой человек и сказал, что улыбка мне идёт больше, чем такой серьёзный вид. Я сказала, что да, может быть, и пошла дальше. После часового хождения разжилась наконец-то чёрной блузкой, которую отчаялась найти уже четыре месяца как, и офигенным ковбойским платком. Теперь мне уже полагается прыгать и радоваться, потому что трайбловские Юлины банданы с ним не идут ни в какое сравнение.

Осталось сходить в библиотеку и на тренировку. Хочется верить, что и там всё будет не хуже.

Даже как-то неудобно. У меня одной всё хорошо.

Ночь со вчера на сегодня просидела у Козулиной - играли в шахматы, шашки, поддавки и уголки. Мне повезло один раз в шахматы поставить мат и в шашки выйти на ничью. А в целом это занятие реально затягивает - вместе с кальяном и медовухой рождаются какие-то несообразные выражения, мысли и словосочетания.

Я не люблю большие собрания людей. И когда собирается большая компания полузнакомых, я всё равно дожидаюсь того времени, когда она разобьётся на группки человека по четыре, с которыми я могу говорить долго и откровенно. А если я остаюсь с одним хорошим человеком, то я могу вообще проговорить всю ночь на странные философские темы. Что, собственно, сегодня и произошло. Зато весь день мои одногруппники имели удовольствие наблюдать уникальную многоклеточную амёбу - меня. Амёба позасыпала на программировании, на расслабоне рассказала текст на английском, поползла решать интегралы и вот тут-то и отвалилась. Отвалилась и поползла домой, получив на прощание много-много заботливых слов.

Неожиданно пришла стипендия, зарплата из физматшколы и мат. помощь. Всё это одновременно. Думаю, легко представить мой шок, когда я увидела на чеке сумму в восемь тысяч...Но это был весьма приятный шок.

У меня сегодня день необычных картинок в голове. Таких зимних волшебных картинок. И все они были озвучены, против обыкновения.

Картинка первая.
Здание МИЭМа на Павелецкой старое-старое, то ли бывший изолятор, то ли бывшая тюрьма.
И вот однажды под весом всех кондиционеров, проводов и непонятных конструкций, на нём навешенных, по стенам пойдут трещины, раздастся хруст, затем грохот, и от всего нашего здания останутся только развалины. Потом мы придём и начнём их грабить. Как минимум можно будет собрать металлолома, если повезёт - книг. Наверняка будет, что поискать. Только будет очень обидно, если МИЭМ обрушится без нас. А то приходишь ты к первой паре, а на месте инста - куча кирпичей. И Ашкинази с металлоискателем бродит. Подвал здания на Китай-городе он, кажется, уже облазил... Скорее всего, мало что там осталось после него.

Картинка вторая.
Перед тренировкой по таэквондо сидим в аудитории на Китай-городе в составе Паши, Димы и меня. Паша рисует на доске, Дима пытается делать английский, я бездельничаю и валяюсь на подоконнике. Паша открывает окно, усаживается на подоконник и насвитывает.
Так вот. Прямо-таки встало перед глазами, как на этот свист прибежал такой большой лохматый пёс. По воздуху на пятый этаж, ага. Совсем огромный, с парту размером, с почти невидимыми из-за густой шерсти глазами и весь в снегу. Он прибежал, отряхнулся так, что забросал всю аудиторию снегом, и разлёгся посреди прохода с совершенно хозяйским видом.

Сегодня я ходила босиком в снегу по колено.

И ещё мне сегодня на прощание возле вагона метро пожелали, "чтобы этим прекрасным вечером вот эта девчонка сыграла на гитаре, а вот тот мужик в шляпе... ну не знаю, спел песню".

 

На этом месте мог бы быть отчёт по книгам Кафки. Но его здесь не будет, потому что я вдруг поняла, что ничего хорошего о его романах сказать не могу. Мелкие рассказы - да, хороши. Чтобы же понять странность романов, пришлось читать предисловие.

Я сходила на "Мне бы в небо" (да, только сейчас). Этот фильм хорош хотя бы тем, что в нём нет хэппи-энда. И ещё мной он довольно странно воспринимался из-за того, что в нём много характерных именно для Америки вещей. Но, к счастью, непонятно не главное.

Я побывала в Манеже. Была поражена длиной очереди перед ним - метров триста. Потом в итоге поняла, что это не очередь - просто в дверях вертушка, и идут люди медленно. Манеж хорош, почти сразу я нашла себе вкусную большую бутыль медовухи и, радостная, пошла на историю ко второй половине второй пары.И, по-моему, наша новая историчка хорооошая - такая увлечённая своим делом и не обращающая внимания на полупустую шумную аудиторию. Она забыла о перерыве, и попала я в аудиторию минут на двадцать позже, чем надо бы. Но зато это было триумфальное явление, со словами:"Смотрите, что у меня есть!" я продемонстрировала людям пакет с открытия конференции, на которой завтра нужно выступать и получила очевидный ответ "Пакет". Зато после слов "А в пакете - бухло" люди оживились. Прошлось спасать от них бутылку, чтобы что-то осталось на завтра, на после выступления.

Теперь у меня два студенческих, оба мои... Потеряла неделю назад, сделала новый, сегодня забрала из деканата, вечером позвонили из музыкалки, сказали, что нашли мой студенческий. Пошла и забрала. Попутно поговорила с охранником, продала родителям два листочка с домашним заданием по пять рублей штука, зашла к учительнице хора, узнала, к кому можно обратиться с вокалом. Охранник успел меня подробно расспросить о моей жизни, возрасте и семейном положении и пригласить в гости. А я его, похоже, серьёзно обидела, назвав его возраст на десять лет больше реальных тридцати.

А в остальном всё великолепно. Правда великолепно.

- Мам, ну перестань же капать мне на мозги! Возможно, лет через двадцать, когда ты умрёшь, я и воспомяну тебя добрым словом...
- О, отлично, это меня очень порадует, ты что!
- ...но сейчас-то тебе не будет лучше, если я буду постоянно ходить и на тебя злиться!
- А ты не злись, что тебе, делать нечего! Вообще в определённом возрасте на то, что говорят родители, уже забивают.
- Да? Ну и прекрасно, я начинаю тогда!

Ну вот, разрешение получено. Удивительно, но, похоже, до сих пор я не забивала на слова матери в основном потому, что думала, что её это ужжжасно расстроит. Узнав, что она считает это закономерностью, я вернулась в довольное уравновешенное состояние. Сегодня мне сказали, что меня не представляют грустной. Всех представляют, а меня нет. И это, чёрт возьми, ещё как приятно.

Не спала с трёх ночи до восьми утра. "Не спала" - сильно сказано, лежала со слипающимися глазами и упорно работающей в каком-то неясном направлении головой. В результате помню страшный сон про кошку, неведомо как оказавшуюся у нас в квартире и потом на меня бросившуюся. Потом проснулась и поняла, что ещё четыре часа пытаться уснуть. Так вот и провалялась до утра... А завтра наконец к первой паре. Бррр.

Постепенно возвращаюсь в музыкалку. Теперь осталось только как-то её устаканить с парами, домашкой, работой в ФМШ, тренировками по таэквон-до и так называемой "культурной жизнью", то есть бесцельным шлянием по Москве в компании человека с якобы корявыми пальцами, который закалку понимает как хождение по морозу иногда и в расстёгнутой куртке. Чудно, жизнь полна и полна смысла.

Франц Кафка методично выносит мой мозг. "Процесс" оставил после себя смешанное ощущение жалости и недоверия: не может быть, чтобы человек серьёзно проповедовал  т а к о е  непротивление. Даже не непротивление, а просто бездействие. Абсолютное бездействие - лечь и умереть. Прочитаю "Замок" и тогда выскажусь окончательно и подробно, но пока впечатление таково: притча, растянутая на роман, оставляет угнетающее впечатление. Потом перейду на Стругацких - они хотя бы просто нагружают, а не заставляют думать, "что хотел сказать автор".

Почти полностью вспомнила стихотворение про лошадей, которое учила в средней школе с дичайшими страданиями и воплями:"За что?" и "Зачем?". А оно, оказывается, прекрасно. То самое:"Кони шли на дно и ржали, ржали..."

Да, это тоже гриб.

Я знал одну женщину - она всегда выходила в окно.
В доме было десять тысяч дверей, но она выходила в окно.
Она разбивалась насмерть, но ей было всё равно.
Если бы ты знал эту женщину, ты бы не стал пить с ворами.
Если бы ты знал эту женщину, ты бы не стал пить с ворами.
Ты бы не стал ходить по грязи и разбрасываться волосами.
                                                                              (Наутилус Помпилиус)  

И целый день в голове кусок песни.

Матан.
- Я не помню, как брать интегралы вообще!
- Я вообще ничего не помню... Ты представь, что будет у Трофимовой...
- Ага... "В воздухе ощутимо запахло пиздецом."

История.
- Так, сегодня вам надо разделить темы между собой, чтобы  позже написать по ним реферат. Кстати, это все?
- Нет, ещё нет Золотых и Деркача.
- О, они болеют?
- Золотых вроде нет...
- А Деркач?
- Деркач... хм, Деркач... Да, болеет. (тихие-тихие мысли: ну да, в Италии только болеть)

- Скажите, а можно ещё одну тему взять?
- Ну если потянете... Вы оставьте своим отсутствующим!
- А давайте дадим Деркачу тему! (вот подарочек-то будет...)
- Дааа, он обрадуется.
- Революцию!..

Я прямо-таки представляю Деркача, с чудным вдохновением рассказывающего о революционерах и их целях. Это прекрасная тема.

Я люблю практически всех, а некоторых - особо. Сегодня меня чуть-чуть не подвели к венцу, пытаясь выдать мою шапку за фату. Это чудесно.

Из шестерых, по-моему, не знают только Настя-профорг и Лиза. Когда узнает Настя, будет нечто невообразимое. Мне так кажется.
 

XI заповедь:"Не прелюбословь!"
                                                                                             (Станислав Ежи Лец)