Вчера вечером мы с Ушастой определились со временем и местом встречи, – в 11 у Трамплина, – но так и не определились, куда отправимся выгуливаться, разрываясь между Царицыным и Коломенским. Почитав Войну и Мир, я завалилась спать под M.Z., отрекомендовавшийся венгерским неоклассическим павером. На поверку альбом оказался не неоклассически-паверским, а наполовину неоклассическим, наполовину паверским, причём инструментальные безвокальные композиции чередовались с лёгенько-металлическими а-ля Эпидемия, и на первых я отчаянно засыпала и просыпалась на вторых. В итоге поутру я снова проспала будильник, но когда меня наконец разбудили, родила гениальную идею: не тратить половину свободного времени на езду на метро и отправиться в местечко поближе, но не менее скучное, а именно – парк Горького, он же Культуры (Когда к условленному времени, то есть как обычно немного загодя, я подошла к Трамплину и дождалась Ушастой, она одобрила эту идею, и мы спустились в подземку и поехали. По прибытию, после одной пересадки, на Октябрьскую мы дошли до парка, где с нас содрали по сотне за вход, и потопали по нему куда глаза глядят, а глядели они прямо, хоть иногда и немного косили, судя по траектории нашего движения. В итоге мы добрались до Голицынского озера, по которому я уломала Ушастую прокатиться на педальном катамаране. Мы скинулись до ста рублей, за которые двухместный катамаран передавался в наше полное распоряжение аж на целый час, и покатили по поверхности озера – крутила педали в основном я, Ушастая же в основном рулила. Наворачивая круги по периметру озера, мы фотографировались, фотографировали уток, кормили их персиком и печеньем (последнее они даже брали из руки – один раз у Ушастой, один раз у меня), попытались спеть на ходу На пороге ада, но у нас после второго припева сдохла дыхалка. Один раз мы прошли впритирку с берегом, один раз врезались в ограду островка посередине озера, пару раз останавливались подрейфовать и отдохнуть, но докатали свой проплаченный час почти полностью, припарковали катамаран и выбрались на берег. Дальнейшие скитания привели нас на берег Москвы-реки, откуда были видны плавучий ресторан Викинг, где у нас был выпускной, и храм Христа Спасителя. Вдоль берега стояли прикольные беседки, колонны которых были сплошь исписаны разнообразными признаниями в любви, и Ушастая сфотографировала меня под признанием какому-то Коле, а я её – под признанием какому-то Роме. Потом мы прошли мимо Бурана и оказались практически на том самом месте, откуда начинали свою обзорную экскурсию – и тут меня осенило, куда надо обязательно затащить Ушастую (на аттракционы, равно как и на еду и выпивку, я не смотрела, ибо желудок побаливал): в «Замок привидений», по которому мы года три тому назад, загибаясь от ржача и пугая прочих посетителей, носились с Гамбитом. Мы попёрли по пути, по которому уже шли, и я постоянно сворачивала налево, где должен был быть Замок, но натыкалась на одни тупики. Мы дошли уже почти до самого озера, и я готова была уже забить на свою идею, и тут меня осенила другая – Замок мог быть на территории Луна-парка! Ушастая подтвердила, что вход на его территорию был бесплатным, и мы развернулись на 180 градусов и попилили обратно, до входа в Луна-парк, который был неподалёку от входа в непосредственно парк Горького. Недолгие поиски вскоре привели нас к Замку, и его вид моментально поколебал Ушастую в уверенности туда идти, а вскоре она и вовсе расхотела соваться в него, однако мне удалось заставить её приобрести сторублёвый билет и затащить, а вернее – затолкать в кромешную тьму лабиринта, стены которого были покрыты слегка светящимися в темноте бездарными изображениями вампиров, вервольфов, маньяков и прочей нечисти (наши глаза, зубы и белые лямки майки Ушастой, за которые я держалась, чтобы не отстать от неё, тоже слегка светились). Поначалу всё шло так же, как и должен был идти первый проход по маршруту: двигались мы медленно, стараясь ни обо что не споткнуться, синхронно вздрагивая от неожиданности, когда включались, светясь и шумя, полинялые восковые фигуры всяких монстров за стеклянными витринами, хоть их силуэты и были заметны ещё издалека. Непредвиденное случилось, когда Ушастая наткнулась на мохнатую козлиную ногу, торчавшую из стены – издав нечеловеческий вопль, она развернулась и вцепилась в меня мёртвой хваткой, отчего я испугалась едва ли не больше, чем она сама. Когда мы обе пришли в себя, Ушастая наотрез отказалась далее идти первой, сколько я её ни уговаривала, что я сама тут уже была и заплатила за удовольствие в первую очередь попугать её, и что её там никто не съест, и пришлось первой идти мне, щёлкая пальцами впереди себя, чтобы фигуры оживали прежде, чем мы с ними поравняемся, а Ушастая следовала позади, держась за мою майку и стремительно смелея. Однако когда какой-то рык раздался не впереди меня, а позади неё, она снова завопила благим матом и повисла у меня на шее, но на сей раз я была внутренне готова к подобным сюрпризам и успокаивающе похлопала перепуганного ребёнка по спине и погладила по башке. Осилив последние пару поворотов, Ушастая наотрез отказаться проделывать весь путь в обратном направлении, на сей раз уже в более быстром темпе, и выскочила на свежий и светлый воздух, после чего отсиделась на ближайшей лавочке и надолго скрылась в ближайшем туалете. После сего приключения нам уже нечего ловить было в Луна-парке, ибо деньги в бесчисленном количестве у нас не водились, и мы потопали в обратный путь, то бишь до выхода из парка и до Октябрьской, чтобы рвануть на Баградку (на этом обратном пути я заметила и сфотографировала тачку с роскошной аэрографией в стиле Ван Хельсинга). На сей раз я решила экономить, дабы не обанкротиться окончательно, и ничего не покупать, а вот Ушастая твёрдо решила обзавестись наконец майкой с Эпидемией и прочими полезными в хозяйстве атрибутами, так что мы не стали заходить на рынок и искать там палатку, а сразу отправились на Багрушку искать там Арсенал, что было делом непростым, поскольку я не знала дороги к нему. В связи с этим фактом мы просто принялись на бум Лазаря бродить кругами по второму этажу Горбушки, и сначала нами был замечен основной павильон Металлурга (ныне Шокер), а потом музыкальный прилавок его же, где я за Ушастую, по-прежнему боявшуюся продавцов, спросила DVD Эльфийской рукописи и получила ответ, что они закончились. Затем мы наткнулись на Нирвану, где искомых маек не оказалось, зато я обнаружила старые номера всяческих журналов и от ломки по чтиву (когда-то ещё новые номера выйдут) приобрела Dark City за январь-февраль, где словно специально для Ушастой нашёлся разворот с интервью с Эпидемией на тему презентации второй части Рукописи. Наконец, и Арсенал мы нашли – причём первой заметила его Ушастая – и вошли в его недра, и снова дипломатом к продавцам была послана я. Поздоровавшись с ребятами, я сообщила, что «этому чучелу нужна маечка с Эпидемией», и те пообещали «найти чучелу маечку». Выбрав из предложенных вариантов майку с Жизнью в сумерках, Ушастая в качестве довеска приобрела пульс с Эпидемией, бандану с волком, похожую на мою, и амулет инь и янь, а я мужественно сохраняла верность своему зароку не тратиться, хотя если бы там были когти или амулет – молот Тора покрупнее, я бы ему изменила. Покинув Арсенал, мы почти так же долго искали выход и наконец вышли куда-то в задницу, и Ушастая приземлилась на ближайший бордюр, дабы повязать бандану. С непривычки это получилось у неё далеко не сразу, и я успела пролистать рецензии на альбомы в Дарксити, пугая прохожих комментариями о том, что уже было мною со времени выхода сего журнала скачано и заслушано. И вот мы снова идём к метро, и как я ни уговаривала Ушастую съездить сначала на Арбат, она приняла решение отправиться в парк Победы, и я согласилась. Доехав туда, мы перво-наперво закупились едой, – вернее, едой закупалась Ушастая, я же ограничилась минералкой, – но покуда отложили её до лучших времён, устремившись к фонтану. Усевшись на бордюр, мы избавились от обуви, я закатала джинсы (Ушастая-то была в шортах), и мы, поболтав немного ногами в тёплой воде, встали и немного походили – уровень воды был по колено, под ногами прикольно было ощущать множество набросанных на дно монет. Ушастая ограничилась прогулкой туда-сюда, я же отправилась в обход всего фонтана по периметру; кое-где было немного глубже, и я слегка замочила закатанные джинсы, но это были пустяки – вернувшись, сделав круг, я уселась на мокрый бордюр рядом с Ушастой, и ветер бросал брызги нам в лицо. Вдосталь насидевшись, мы босиком отправились на свою любимую, противоположную площади, сторону холма – сегодня народу на холме было больше, нежели в прошлый раз, однако наше любимое местечко занято не было. Расположившись на траве, мы пикниковали купленной Ушастой снедью, разложив её в произвольном порядке – я с голодухи набросилась на совершенно растаявшую шоколадку, потом на яблоко, что было у неё в торбе, она же хрустела чипсами и читала интервью с Эпидемией. Нас даже не тянуло слушать плеер и петь – просто в кайф было валяться или сидеть на траве и трепаться о своём – о девичьем; потом на поляне у подножия холма появилась бродячая собака, за ней ещё одна. «Они размножаются», - прокомментировала Ушастая удвоение количества собак, на что я возражала: «Пока не размножаются». И действительно: когда собак собралась уже целая стая, две из них начали размножаться в самом тривиальном смысле этого слова! И если я встретила сиё событие победным кличем: «Ура, они размножаются!», то сидевшие выше нас по склону холма девушки, компания человек в полудюжину, завизжали так радостно, будто им показывали фейерверк. Я долго наблюдала за собаками, которые вскоре переместились с поляны на лежбище перед воротами какого-то объекта, продолжив там своё занятие, и когда они снова вернулись на поляну, начала подбираться к ним поближе, дабы сфотографировать. Однако не то я их спугнула, не то этот план давно у них созрел, но собаки, а за ними и вся стая, откочевали куда-то прочь с территории парка, и мне пришлось вернуться, после чего их возвращение я уже проигнорировала, тем паче после него они завалились спать. Мне было уже скучно сидеть на одном месте, и я принялась тормошить Ушастую, чтобы немного погулять; но прежде, чем покинуть холм, мы сфотографировались – Ушастая ради такого дела даже напялила свою майку с Эпи прямо поверх уже бывшей на ней салатово-белой майки. В таком виде мы и спустились с холма (я обулась, ибо влом было таскать туфли, Ушастая – ещё нет) и немного побродили по аллеям, причём Ушастая заставила меня подниматься по лестнице, заявляя, что таким образом она сжигает калории, и мои доводы, что и ей, а мне-то уж точно сжигать совершенно нечего, не помогли. Так же она не согласилась идти к лежбищу собак, которые могли, проспавшись, снова начать размножаться, а решила на сей раз пораньше вернуться домой, и мы покинули парк Победы. Приехав на родную Молодёгу, мы отправились в книжный на второй этаж Трамплина, где, как я давно уже сообщила Ушастой, был Сальваторе, причём как в твёрдых, так и в мягких обложках. Тут уж и я не смогла устоять, и мы купили себе по первой трилогии ("Тёмный эльф") в твёрдой обложке каждая, а Ушастая купила ещё и вторую трилогию – перевод в этих изданиях, конечно, говенный (Дриззта превратили в Дзирта, дроу в дровов, гномов в дворфов), но больно уж мне хочется перечитать первую трилогию, а с монитора я читать не люблю. Потом Ушастая купила какой-то учебник по шизике, мы вместе попускали слюни на обложку последней из вышедших в России книг Сальваторе и покинули Трамплин. Забрав у Ушастой свой журнал, транспортировавшийся в её торбе (свою я снова не взяла), зажав его и книгу под мышкой, Посадив Ушастую на автобус, я догнала свой и вернулась домой и теперь сбивчиво заканчиваю сей оччот, ибо отвлекаюсь на аську. Впрочем, если я что-то упустила, Ушастая мне напомнит, а покуда заканчиваю пост, по традиции, планами на завтра – а входит в эти планы посещение выставки в музее Пушкина, посвящённой роду Толстых. И, конечно, слить наконец накопившиеся фотки! Так что не прощаюсь, а говорю: «До свидания!» ;)