Вчера вечером меня развезло окончательно, посему, посмотрев новости, я ничего читать не стала, а постыдно уползла в кровать, где, соорудив себе из одеяла вполне уютную берлогу, постепенно согрелась от колотившего меня озноба и задремала. Однако никакого отдохновения ни телом, ни душой мне эта болезненная дрёма не принесла – во сне я занималась не то химией, не то физикой. Проснёшься и радуешься – наконец-то это закончилось, но стоит закрыть глаза, как я снова мучительно составляю одну за другой непонятные формулы, решаю задачи, считаю, думаю и пишу, пишу, пишу на бесконечных листах бумаги. В конце концов я невероятно устала и решила, что пока весь этот бред меня не доконал, пластинку надо сменить. Часов в шесть утра я сходила на кухню, хряпнула какого-то сока, вернулась под одеяло и дала себе установку о химии больше не думать. Это оказалось несложно, однако бедный мой воспалённый мозг на какие-либо осознанные размышления был неспособен, и ко мне тут же, ни с того ни с сего, привязалась киношная песня про Камчатку, и избавиться от её навязчивых звуков, играющих в голове, оказалось не так-то просто. Наконец, мне удалось провалиться в сон, где вместо умственного труда меня ждал физический: я батрачила на какого-то дядьку вместе с ещё несколькими людьми, а он тем временем читал нам лекции про русский рок, из которых я ничего не запомнила. От этого вкалывания я устала ещё больше и в одиннадцатом часу заставила себя встать, чувствуя себя как выжатый лимон – словно не во сне я трудилась, а наяву.
Догадалась сунуть под мышку градусник – температура за 38, отчего и в сон клонит, и знобит слегка. Горло болит аццки, тут тебе и не поесть, и не поговорить. Бухать сибирский бальзам я пока не стала, а засела за комп попивать горячий чай с лимоном. После блужданий по ЛиРе пришла мысля, что, когда болеешь, самое время писать и перепечатывать статьи, и занялась этим делом, правда, недолго – больно было муторно, и я часто ошибалась. Выбравшись из-за компа, я достала с полочки вожделенный двухтомник Ахматовой, в такой кипельно - белой обложке, словно её издали не за два года до моего рождения, а только сейчас, с ещё торчащими между страниц бумажными закладками, оставленными когда-то моей мамой и мной. Хоть и бросало меня то в жар, то в холод, я упорно дочитала первый том до 70-й страницы и лишь пару раз прилегла на диван, закрыв глаза, и во второй раз даже, кажется, уснула ненадолго. Когда я начиталась вдосталь, на исходе была уже вторая кружка чая, а поесть я так ничего и не поела. Горло уже болело не так, как утром, его уже не резало изнутри, а словно чем-то давило снаружи, и всё, что я смогла сделать для жалобно урчащего желудка, это сгрызть несколько яблок, снова вернувшись за комп. Полазав по ЛиРе, я решила встряхнуться и поиграть в Crashday. Сказано – сделано: поиграла, потом снова почитала Ахматову, потом вспомнила про Shaman King’а, посмотрела его немного, потом вспомнила про Волкодава, посмотрела 9-ю уже, кажется, серию. Потом пересела за телек, померила температуру – а она за 39; захотелось есть, я выгребла из холодильника конфету «Алёнка» - не Бог весть что, но мне хватило. Потом снова комп, потом снова телек – сейчас новости, потом мож КВН посмотрю. В общем, длинный, скучный день. А завтра ещё такой же – лишь то хорошо, что поход в гости к Башмаку и его матушке не состоится.
Надо, надо выздороветь до понедельника. Я даю себе такую установку. В понедельник у меня театр, в четверг у меня ток-шоу, 1 декабря я хочу сходить в ДК на встречу с замечательным актёром Этушем, да и грех болеть на каникулах. А ещё новая антипаха снова восстановила численное равновесие между симпахами и антипахами – стоило только возмутиться попыткам смешивания православия с расовой теорией!.. Теперь обращаюсь к вам, дорогие мои ПЧ. Сил никаких у мя ща нету подсчитывать, кто из вас новый, а кто старый, так что приветствие новичков отложим до лучших времён, хорошо? )