Вчера вечером мы с мамой ничего не слушали – во-первых, было уже много времени, а во-вторых, у меня совсем некстати разболелось правое ухо – то самое, которому достаётся один из наушников при нашем совместном меломанстве. Утопив это грешное ухо в подушке, я отвлекла себя размышлизмами о том – о сём, о хорошем и разном, и кое-как умудрилась уснуть. Однако не успела я как следует увязнуть в объятиях Морфея, как позвонил папа – где-то около полуночи – и поинтересовался, почему я «сегодня не выложилась». Этот звонок окончательно выбил меня из колеи, и мне пришлось основательно повозиться, чтобы вторично заснуть. Некоторое время спустя мне начала сниться какая-то погань, и я заставила себя проснуться, чтобы обнаружить, что у меня аццки, до тошноты болит желудок – вот хоть ложись и помирай! И ведь главное дело, что он заявлял о себе ещё вчера на прогулке, да и перед сном у меня уже противно посасывало под ложечкой, но я не без некоей внутренней усмешки списала это на голод и пообещала самой себе сытный завтрак. И даже не почесалась вспомнить, что виновник торжества, скорее всего, - просроченный паштет!..
Итак, энное количество времени я пометалась под одеялом, пытаясь, согласно своей привычке, утихомирить боль чистой силой воли, но у меня, как обычно, ничего не вышло. Когда озноб подкрался незаметно, мне пришлось будить маму; она поступила весьма практично – сбегала и притащила таз, на случай если я вздумаю блевать, и коробку сока. Я выпросила у неё таблетку но-шпы и уселась, прикрыв глаза, ибо лёжа я хуже могла контролировать ситуацию, ждать у моря погоды. Однако улучшения не наблюдалось – крутящая боль накатывала волнами, а меня клонило в какой-то тяжёлый, муторно-липкий сон. В ход пошёл дедовский метод – разжёвывание таблетки активированного угля. Поначалу мне показалось, что стало только хуже, но потом я рассердилась, взяла в руки остатки себя и заставила их подумать о чём-нибудь хорошем. Как ни странно, это помогло, да ещё как! Убедившись, что я окончательно пришла в норму, я в третий уже раз забралась под одеяло и заснула. Мне что-то стопудово снилось, но я напрочь забыла, что – память ни к чёрту! Когда я проснулась, мама невозмутимо читала Фрая. Встать пораньше, чтобы почитать любимую книжку – на такие жертвы, пожалуй, даже я не способна!.. А она даже обложку ей соорудила из газеты и такую же газетную закладку. Полный конец обеда!
За завтраком я окончательно убедилась, что злокозненный паштет ощутимо горчит, и послала его к Магистрам – то бишь решила не рисковать и съесть лучше булку с изюмом. Почитав Фрая, позанимавшись английским, пообедав и поторчав в душе под ледяной водой, я решила, что неплохо было бы постирать собаку, что мы с мамой совместными усилиями и осуществили. Когда взъерошенный пёс, чтобы высохнуть и согреться, покувыркался, вытираясь, в траве и побегал кругами по поляне, я навострила лыжи в «Луч» - гулять. Он мне уже малость поднадоел, но я краем уха подслушала из разговоров тамошних жителей, что скоро там состоится ежегодная ярмарка всякого барахла, а я не могу себе позволить пропустить такое событие – не уезжать же с дачи без сувенира! Значит, я должна теперь буду околачиваться там каждый вечер, дабы вовремя прочитать объявление на окне правления, возвещающее о времени открытия. Итак, я обошла все линии, от нефиг делать фотографируя всё подряд, кажущееся хоть немного живописным, и одна тётя, возомнившая себя, видимо, шибко умной, поинтересовалась, не использую ли я фонарик для получения максимально изысканных светотеневых контрастов. На последней линии мне довелось наблюдать настоящее нашествие крупных птиц вроде дроздов, которые перелетали с дерева на дерево и вприпрыжку бегали по дорожкам целыми стаями. На моём же участке завсегдатаями стали соловьи, а в старом скворечнике поселились стрижи. Пролистывание телепрограммы на Яндексе показало, что Металопокалипсис нам покажут только в субботу, в 0 часов 0 минут. Так же был триумфально дописан стих, ещё чёрт знает когда начатый, и будет выложен в следующем посте )
А сейчас пойду слухать с мамой «Ночь короче дня» ))