Снова разбудили в районе двенадцати, и молодцы, потому что что-то я даже успела, прежде чем подкатился вечер и пора было спешно вываливаться из дому, чтобы не опоздать. Повезло с маршруткой, и за полчаса до семи я была на Арбатской и шагала по бульварам. По дороге, там, где раньше была площадь, вырос ё-павильон, который с ё-мобилями, вход свободный, но мне уже некогда было заходить любопытствовать. Я дошагала до театра Пушкина, сдалась в гардероб, приобрела программку и как раз с первым звонком втекла в зал. После ряда перемещений я уютно устроилась у центрального прохода ряда эдак пятого, что при высокой сцене было более чем оптимально, и в самых комфортных условиях посмотрела очередной старый спектакль.
Вампиловская «Прошлым летом в Чулимске» - классика, над которой родители нынешних подросших поколений утирали слёзы. Сейчас кассу кормят уже всё больше не мелодрамы, а комедии, и Бочкин поставил пьесу в соответствующем ключе, без лирики и драматизма. Старый охотник-эвенк Еремеев (Матросов), похожий на классического вечно пьяненького бомжа, приходит из тайги навестить своего приятеля Дергачёва (Соколов) и похлопотать о пенсии в посёлок, где всё не слава Богу. Оный приятель вместо того, чтобы ремонтировать чайную, пьёт, между ним и его супругой, буфетчицей Хороших (Бякова), костью в горле стоит её внебрачный сын Пашка (Анисимов) – быковатый обалдуй постоянно становится причиной ссор и скандалов. Пашка возвращаться в город не торопится: гораздо больше, чем работать, ему нравится приставать к первой девушке на деревне, официантке Валентине (Панина), которую консерватор-отец (Васильев) из села не выпускает. Пристаёт к ней и эскапист-следователь Шаманов (Бочкин), мечтающий о пенсии не меньше таёжного аборигена, что вызывает ревность его пассии, аптекарши Кашкиной (Легчилова). Кашкина выступает в роли типичной карикатурной мымры из юмористических скетчей, под стать ей и Шаманов: такой же клоун, он передразнивает её, кричит, подпрыгивает, и непонятно, как Валентину угораздило ответить ему взаимностью, причём в данном спектакле – довольно-таки откровенно. Согласно авторскому (сиречь Вампилова) замыслу, он выгодно отличался от завсегдатаев чайной интеллигентностью, благородством и сдержанностью, но здесь он – такой же простой обыватель, как и остальные. Но козни Кашкиной, как мы знаем, не дали паре воссоединиться: она перехватила записку Шаманова к Валентине и привлекла к делу третьего клоуна, долговязого очкарика Мечеткина (Ясик) – кривляющегося истерика, с такими же шумными интонациями и бурной жестикуляцией. Под хохот публики он с упорством озабоченного душевнобольного лезет на Кашкину, она остужает его пыл с помощью ведра воды, вызывая аплодисменты, и науськивает на Валентину. Предприимчивый Мечеткин не только назначает девушке встречу, но и приходит свататься к её отцу, и, чтобы избежать этого свидания, а заодно утешить Пашку, сгоряча проклятого издёрганной матерью, Валентина решает сходить с Пашкой на танцы. По пути нахрапистый ухажёр претерпевает epic fail, Шаманов вовремя приходит на помощь, но не менее кстати возникает суровый папаша, и Валентине приходится сказать ему, будто она была с Мечеткиным. В финале Шаманов просто уезжает, так и не выполнив своего обещания увезти Валентину (в неучтённом варианте пьесы она и вовсе стреляется), зато накопив душевных сил на продолжение борьбы за справедливость – общественное торжествует над личным. Что торжествует и что должно вызывать сочувствие в постановке Бочкина, непонятно – жалко воющих баб с незаладившимися судьбами, Кашкину и Хороших, но только в промежутках между нескончаемыми разборками, из которых, кажется, состоит весь спектакль. Публика жалуется на скуку в отсутствие «сюжета», временем и пространством и не пахнет в бревенчатой коробке сцены – разве что музейной пылью советских реалистических декораций. Даже несчастный всеми ломаемый и вытаптываемый палисадник с цветочками воплотился на сцене, а под занавес да под жалостливую песенку неопознанного исполнителя, конечно же, героев посыпали снегом. Поклонникам «Варшавской мелодии» прошлого сезона рекомендуется.
После растянувшегося на три часа спектакля я дошагала обратно до Арбатской и приехала домой. В кои-то веки заканчиваю рецензию не к утру, но спать ещё не тянет, так что ещё полчасика можно посвятить другой писанине. До завтрашней рецензии)