30.11.2010 Осилив в понедельник вечером первое действие инсценировки, я подумала было, что на этом меня переть перестанет. Хренушки! Фактически я не спала всю ночь, только дремала, ворочаясь с боку на бок и представляя, представляя… в районе шести утра, когда папа уходил на работу, я проснулась окончательно, обнаружила, что в аквариуме на столе шумит компрессор, выключила, снова легла. И поняла, что неожиданно разучилась мыслить образами – голову наполняли только строчки 12м кеглем Times New Roman, сливались в широкую реку, текли и закручивались водоворотами. Если меня только от текста так уже колбасило, интересно, каково режиссёрам, или они привыкли?.. Благо меня сподобило включить радио и ворочаться, слушая Наше утро. Подборочка была хороша: «Беспечный ангел» и «Беспечный ездок» почти подряд, в обрамлении Снайперов и Мельницы, Алиса дважды и так далее. Со звонком будильника несколько часов спустя я встала – в голове вата, в глазах песок, но постепенно прошло. Я поспела на историю, рассеянно записала, то и дело путая факты, две лекции по зарождению рыцарства и феодализма и по возрождению Каролингов. В перерыве обосновалась у подоконника возле кафедры с нетбуком, потом передала его народу, пытающемуся надышаться перед семинаром. В итоге ничего страшного не произошло – всеми наизусть уже выученный Апулей так и не пригодился, а о Софокле Ильин преимущественно поговорил сам, а затем вернулся к перечислению древнегреческих авторов. Поелику последняя пара по невыясненным причинам отменилась, я прибыла домой – лениться в своё удовольствие.
01.12.2010 Наступила зима, что было вполне ощутимо ночью: чуть пошевелишься – согреваешься заново, так что выспаться снова не удалось. Я приехала на информатику, Ирина Вячеславна опаздывала, но таки появилась, раздала нам тесты по ПоверПойнту. Сделав оный на бум Лазаря, я обнаружила, что к компам наконец подключили инет, потом накачала с ДА фоток лошадей и сварганила небольшое слайд-шоу. Потом свершилось БЖД со славным психологом, задававшем много вопросов и рассказывавшем и показывавшем немало интересного. На ИЗО ознакомились с искусством Каппадокии, или как она там, и начали Византию. В перерыве, поелику кабинет ещё был закрыт, я увязалась с народом в столовую, съела йогурт, убедилась, что Йопта не берёт даже с подоконника, прикорнула, пошла в кабинет. Там я пристроилась спиной к батарее и основательно прогрела поясницу, которая побаливала с утра, но после оттаивания перестала. Скоротав инглиш, разошлись кто куда, а я – снова домой.
02.12.2010 Спать под одеялом и пледом было с непривычки тяжело, зато тепло. По пробкам на районе, образовавшимся из-за сломавшегося светофора, автобус дополз до метро минут за 10 до начала первой пары, так что я неизбежно немного опоздала. После лекции о классицизме внезапно выяснилось, что литературы не состоится; я заглянула в Художественный в надежде скоротать окно кином, но ничего интересного не оказалось, и я отправилась в Шоколадницу, где устроилась с нетбуком в кресле у окна. Заказала попробовать их сезонный чай «Горячее яблоко» с сиропом, мёдом, яблоками, цитрусами и корицей – нечто балансирующее на грани сносного пойла и приторной гадости, что я потягивала всё время и с трудом осилила. В процессе что-то ощутилось в груди, не позволяющее глубоко вдыхать и резко двигаться. Сначала подумала, что подавилась, ан нет: сперва оно отдавалось в бок и поясницу, потом перешло на правую сторону груди и правое плечо, потом – под мышку и на правую лопатку, на данный момент снова остаётся только неболящее что-то в грудной клетке. Ибо я уже слишком стара для сколиоза и ещё слишком молода для радикулита, думаю, что это либо блуждающая простуда, либо я сидела в неудобной позе и защемила что-то, в общем, пройдёт. На последней паре обсуждали работу Насти по «Триптиху» и особенно сам спектакль, а ещё внезапно возник список тем для реферата по БЖД. Я себе тему ещё не выбрала, но склоняюсь к «Требованиям безопасности к туалетным, уборным, гримёрным» и что там ещё было.
02.12.2010 Последний учебный день настал внезапно – без театра время летит незаметно. Я пришла на русский, где на нас с Наташей и Таней была возобновлённая рубрика «умных слов; поелику давеча вечером словарь иностранных слов у меня с инета открываться не желал, я воспользовалась пятком наиболее заковыристых из «Словаря Феникс и Ушастой» (см. рубрику «стёб»). На философии мне благополучно удалось задремать, изредка просыпаясь, убеждаясь, что Георгий Борисыч несёт всё ту же ересь, и засыпая обратно. В перерыве аудитория была занята, деваться было некуда, но мы с Алиной прекрасно провели время в холле факультета, а потом начался зарубежный театр. На первой паре выспавшаяся я даже немного поспорила с Баженовой – миролюбиво, конечно, - дабы слегка сбить градус религиозного пафоса. Потом я потащила с собой Алину в учебный театр ГИТИСа, куда была звана на премьеру, на метро до Чеховской, дабы времени не тратить даром, надеясь успеть перед спектаклем перекусить. Никаких заведений для кофепития поблизости не оказалось, и Алина убедила меня воспользоваться буфетом театра; мы подошли к администраторскому окошку, получили пригласительный с местами по студакам, сдались в гардероб и пошли в сей буфет. Оный буфет, конечно, был без окон, Йота оттуда не брала, а что особенно неприятно – и мобилы тоже. Уничтожив оладушки из моего нз и почитав захваченный мною F5, мы попытались поймать сеть, вставая поближе к выходу, но не преуспели и со звонком поторопились в зал, на свои весьма неплохие места в левом крыле шестого ряда, у прохода. В зале Алина неожиданно поймала сеть, и в самый последний момент, перекинув симку, я смогла сообщить заинтересованным, что спектакль продлится три часа. В антракте Алине пришлось сбежать, ибо она такой продолжительности не ожидала и заранее договорилась о встрече с подругой, коя не была намерена дожидаться её лишний час. Я же имела удовольствие досмотреть – знакомые всё по «Женитьбе» лица Бородинского курса, любо-дорого, но об этом уже в рецензии.
Главная неожиданность премьеры – конечно же, выбор материала. Чем могла заинтересовать студентов политизированная финская писательница Хелла Вуолийоки, посвятившая целую сагу из пяти пьес семейству Нискавуори, жившему в конце позапрошлого века? Сюжет поставленной инсценировки мелодраматичен и прост, как «Санта-Барбара» - сложны только родственные отношения, которые благодаря возрастному равенству актёров понимаешь полностью лишь к концу первого действия. Главный герой, наследник гордого рода и хозяин беднеющего поместья Юхани Нискавуори (Пшуков), возвращается из Хельсинки, где был избран депутатом сейма. Его с нетерпением ждут многочисленные домочадцы: старушка-мать (Галкина), брат Антти (Шульев), сёстры – экзальтированная Кустава (Нестерова) и злобствующая Хетта (Чаплыгина), – хозяйственная жена Ловийса (Бутакова) да различная прислуга. Хорошую новость празднуют всем миром долгими танцами и исполнением песен из «Кантэлетар» на финском, но что не всё так безоблачно в этом фамильном гнезде, мы понимаем уже из атмосферы: в промежутках между эпизодами душераздирающе завывают два девичьих голоса, фонограмма хрипит на самой высокой ноте то шумом ливня и порывами ветра, то надрывным детским плачем, на сцене – классическая картина разрухи с беспорядочно громоздящимися стульями, столами и поленом. Хетта, кость в горле у всех и каждого, агрессивно отстаивает у Ловийсы свои права на ключи от погреба и главенство в ведении домашних дел, требует уйти из дома у молочницы Мальвины (Елагина), но не потому, что испытывает к ним зависть или ревность – просто она одна предвидит приближение катастрофы. По официальной версии, у Мальвины ребёнок от Антти, однако ночью за неё сходятся в рукопашной работник Мартти (Кутузов) и сам Юхани, настоящий отец ребёнка. Последний побеждает, но в самый недвусмысленный момент появляется супруга – и бежит из дома, куда её взяли только ради денег и поддержания репутации аристократов. Поутру появляется её отец, хозяин Сааройнен (Панов). Он тоже агрессивен, но нарочито спокойно, ласково, отчего не менее очевидно и даже более страшно; без сомнения, он обо всём уже знает наверняка. Все притворяются, будто Ловийса просто уезжала к больной тётушке, и встречают её так, словно ничего и не случилось. Только мать не выдерживает лицемерия и в финале первого действия тихо умирает, забытая общей суматохой в своём кресле – как Фирс, как символ более искреннего и честного старого мира. Что заставило Ловийсу вернуться, неужели полумифическая притягательность почтенной фамилии Нискавуори? Похоже на то: она меняется, «превращается в волчицу», по собственному признанию, строит всю семью, как прирождённая хозяйка, и вот её полнота уже похожа не на обаятельную округлость простушки, попавшей в логово снобов, а на тяжёлую силу купчихи Железновой. Она пытается подкупить портниху Юзе (Баярсанаа), мать Мальвины, чтобы сбыть мужнину любовницу к своим родственникам на севере, а сына оставить себе, но Мальвина сама сбегает из дома с ребёнком. Антти и Кустава с охотой поспешествуют интригам Ловийсы, а затем делают вид, что усердно помогают Юхани в поисках исчезнувшей Мальвины. Но заговор и предательство всплывают на поверхность, и теперь уже Юхани покидает дом – развязка второго действия повторяет развязку первого: на поминки старой хозяйки собираются гости, а хозяина нет, напряжение растёт и грозит взорваться скандалом. Однако Юхани возвращается и бросает на пол перевязанный верёвкой камень – по этой детали и по намёкам безжалостной Хетты мы можем догадаться, что искать Мальвину с ребёнком следует на дне озера. Он готов убить Ловийсу, но все вокруг давно уже на её стороне, и её равнодушный приказ: «В баню его!» будет выполнен. Что заставило вернуться его, для чего они с Ловийсой разыгрывают перед гостями спектакль о верной супруге, поддерживающей мужа в политической борьбе, и благодарном супруге? Снова магическая сила Нискавуори удерживает их от непоправимых ошибок тогда, когда всё равно ничего уже не вернуть, обещая перспективы благочестивой жизни? Но принесёт ли им счастье и покой такая иллюзия правильности? Много вопросов, которые вряд ли имела в виду автор пьесы, возникает благодаря психологизму актёрской игры. Пшуков (я его выделяла ещё в «Женитьбе») создаёт потрясающе зрелый, яркий и многогранный образ – в его Юхани и благородная выправка дворянина, и твёрдость мужчины, и безоглядная порывистость любящего, и отчаяние всё потерявшего человека, напившегося с горя, и нечеловеческое усилие воли, заставляющее держать себя в руках, и уверенность патриота в своей правоте. Эмоциональный стержень спектакля, особенно в первом действии, традиционно менее динамичном и более скучноватым, нежели второе, держится преимущественно на нём. Не отстаёт и Бутакова – её Ловийса одновременно и преступница, и жертва, страдающая от несправедливо обрушившейся на неё доле нелюбимой обманутой жены, и те моменты, когда она остаётся в одиночестве и молча стоит на сцене, глядя в глубь себя, говорят красноречивее слов. Галкина играет старуху потрясающе убедительно и реалистично – голос, пластика, жесты настолько точно скопированы, что могли бы ввести в заблуждение зрителя, не знающего, что это студенческий спектакль. И остальные ребята, безусловно, молодцы – даже самые эпизодические роли никак не назовёшь проходными, все персонажи запоминаются, каждый несёт характер. Несмотря на премьерный день, сыгранность ансамбля абсолютна, без шероховатостей и провисаний, и, если закрыть глаза на незначительные несовершенства оформления, спектакль получился достойным «взрослого», профессионального репертуарного театра.
После спектакля я дотопала до метро, доехала до дома, теперь вот, поотвлекавшись в своё удовольствие на всё хорошее, дописала рецензию и собираюсь баиньки. Греет душу, что завтра снова в театр. До завтра, сограждане дорогие)