Лечь спать пораньше давеча не получилось: я упёрто досидела перед монитором до привычной отметки в три часа. Утром пришёл папа, я еле успела уловить на краю дрёмы звук открывающейся двери и улизнуть с его территории к себе на диван, но доспать не получилось тоже: сначала в коридоре взорвалась бутылка кваса, и квасом стала пахнуть вся квартира, потом на улице заморосил дождь – бесшумный, серый, осенний, но достаточно продолжительный такой дождик, с этих дождиков хотя бы трава зелёная начала появляться. В общем, я встала, пострадала ерундой, послушала радио, почитала что попало, да и засобиралась после обеда в театр, что на Малой Бронной, на общественном транспорте до Арбатской да на своих двоих по бульварам. Купила программку, поднялась к партеру, успела почитать перед первым звонком и отправилась покорять первые ряды, где методом проб и ошибок осела в конце концов в середине пятого ряда. Зал внезапно заполнился практически битком, включая положенный мне бельэтаж: как-никак, премьера (то есть хорошо забытый старый проект), хоть и не Бронская, а от продюсерской компании «Аметист» силами режиссёра театра «Гешер (Мост)» (Тель-Авив).
Весь сюжет пьесы Мухарьямова по рассказу Башевиса-Зингера, «Поздняя любовь» (одноимённая вещь Островского ни при чём), можно пересказать в две фразы, а не в два действия по час каждое. 82-хлетний американский еврей Гарри (Каневский), имея четырёхмиллионное состояние, живёт скромно, почти убого, и, пережив жену и двоих детей, уверен, что больше ни одна женщина не переступит порог его квартиры. Его единственный собеседник, секретарь Марк (Спиваковский), собирается уехать в Израиль, но по соседству как раз появляется некая Этель (Клара Новикова) – тоже немолодая, тоже одинокая, тоже еврейка, тоже миллионерша и даже уроженка того же местечка в Польше, что и Гарри. Вспыхивает роман, наш оживший старичок всерьёз готовится к свадьбе…а невеста возьми да и выйди в окно, пожелав присоединиться к покойному супругу. Если бы она не оставила предсмертной записки, я бы не сомневалась, что она нечаянно выпала, перебрав ядрёной смеси красного вина с виски: еврейская женщина никогда не покончит с собой, особенно зная, что у неё есть дочь. Однако факт остаётся фактом: бедного Гарри использовали в качестве исполнения последнего желания, бедных зрителей оставили без привычного хэппи-энда, хотя показали, что воспрявший дед не упал духом, а отправился на поиски родни погибшей возлюбленной. Стоит ли искать смысл в этой сказке? Вряд ли. Слушать замершие в статике бытовые беседы на протяжении всего спектакля довольно-таки скучно, разбавляют обстановку только любительские национальные песни и танцы да Спиваковский, который забавен по определению, но его мало. Впрочем, против остальных актёров мне сказать нечего, они стараются, и не их вина, что персонажи плоски и раскрыться им в глубину некуда – только обрасти поверхностными деталями и ворохом ненужных воспоминаний. Ни подъезжающие к самой авансцене декорации, ни нелепый видеозадник, по которому ездят машины и плавают бумажные кораблики, также не способны порадовать глаз. А больше ничего в «Поздней любви» и нет.
Покинув душный зал по окончании спектакля, я пошагала обратно к метро, вернулась домой и неспешно, отвлекаясь, приступила к данному небольшому посту. Теперь он закончен, а я пойду-ка почитаю, а там и посплю. Завтра – в театр. Послезавтра – в кино и в театр… хорошей ночи, дамы и господа)