Сегодня до меня наконец дошло, почему я, ложась спать так поздно, просыпаюсь так рано. Мухи, мать их! Исчезли ночные комары – появились утренние мухи, которые начинают ненавязчиво так на тебя приземляться, пока ты не встанешь. Я уже особо не спала, когда утром с работы пришёл папа, но, уступив ему законное место, я у себя на диване провалялась под пледом примерно до двенадцати, а потом меня ждала ерунда. Надеюсь, последняя ерунда из особо крупной, так что не завтра-послезавтра можно будет заняться генеральной уборкой, а также наконец вспомнить о фотках с выпускного и начать их выкладывать. Уже традиционно закопавшись дома, я после обеда выскочила наконец на свет Божий, раскалённый до совершенно безбожных температур – скоро начну вязнуть в асфальте. Общественный транспорт довёз меня до Чистых прудов, в чистоте которых я уже сомневаюсь – зацвели под солнышком до насыщенно-зелёного цвета, коему позавидует под корень выжженная травка. В театр Современник я прибрела уже после первого звонка, судя по открытому залу, приобрела программку и журнал Театрал, получила журнал Театральной кассы в довесок и ввалилась в зал, занявшись поиском подходящего места в партере. Заполнялся партер неохотно, и я заняла удобное местечко в середине второго ряда, ибо первый был слишком близко; в антракте на это место объявились опоздавшие, мне пришлось отступить ряд эдак на шестой, а они взяли да и сбежали на середине действия, высидев максимум полчаса. Впрочем, видно и слышно отовсюду было хорошо, а смотрела я очередной старый добрый спектакль Волчек – «Три товарища».
Сценография постановки великого романа – почти кинематографически, избыточно подробна. Тут вам и овчарку с прижатыми ушами время от времени протаскивают по сцене, и аквариум с золотыми рыбками, и настоящий паяльник, искрящий и воняющий, и кабанья голова на стенке, и золотые колье в витрине, и, конечно же, во всей своей красе – автомобиль «Карл» в роли рояля из кустов под занавес. Сюжет пересказан, конечно, кратко, но толково – с сохранением ключевых моментов, крылатых фраз, основных персонажей, на фоне всё увеличивающегося количества угрюмых личностей в длинных чёрных плащах, которые к финалу с факелами выйдут отрядом к авансцене. Окончилась одна война, её следы остались на улицах – нищие дети, инвалиды, попрошайки – и в головах всех, кто её пережил, от завсегдатаев трактиров до пожилых проституток. И вот-вот начнётся другая: так легко оказалось одурачить потерянное поколение, умеющее только драться, привыкшее к жёсткой дисциплине, лозунгам и маршам. Война отняла у Роберта любовь, но подарила друзей, готовых ради него на всё. Ничего нового к общеизвестным мотивам романа постановка не добавила, однако смотреть на то, как полюбившиеся герои оживают, действуют, не фальшивя, не выбиваясь из пространства и времени, приятно и нескучно, почти четыре часа пролетают незаметно. Каждый индивидуален, естественен, запоминается, хотя таких понятий, как яркость, энергетика, динамика, эмоциональный накал, в действии практически нет – оно достаточно ровно течёт, при том что внутреннее напряжение межвоенного быта ощущается в воздухе. За всё время существования спектакля в нём играли многие, но сравнивать мне не с кем – я лишь с удовольствием понаблюдала и за ветеранами, и за новым поколением «современников», особенно за Стебуновым, неожиданно серьёзным и привлекательным в главной роли, в паре со своей супругой Александровой, играющей очень трепетную и одновременно очень сильную Патрицию. Помолодевший и при этом мнооопытный спектакль, качественно сложенный и крепко сшитый, местами ироничный, кое-где слегка сентиментальный, звучит современно, остро и горько, и при этом просто и ясно – быть может, кого-нибудь в зале он заставит прочитать роман, чтобы больше понять и почувствовать.
Спектакль закончился. Я дома. За окном свирепствует долгожданный ливень. Пора спать. Завтра – снова в театр. Всем доброй ночи)