22.04.2010 Покончив с рецензией на «Клык», я сразу легла спать и выспалась бы превосходно, кабы не проснулась от боли в желудке, чего давненько со мной уже не случалось. Сперва в полудрёме я инстинктивно сворачивалась калачиком и ворочалась с боку на бок, потом дошло, что это не поможет, пришлось вставать и пить ношпу, а потом пытаться подышать на один-три. Не получилось – было холодновато, дыхание сбивалось, в конце концов ничего не осталось, кроме как вырубить будильник (дело шло к рассвету, запели птицы) и дождаться, пока подействует таблетка. Проспала я примерно до 11-ти, серость за окном бодрости не способствовала, и тем не менее я решила разгрестись с некоторыми неоднократно оставляемыми до лучших времён делами, раз уж довелось пробить лицей. Пострадав ерундой, поразгребала с утра, задолбалась, пошла бродить куда глаза глядят с Нашим в ушах, в итоге описав приличных масштабов прямоугольник по району, вернулась, снова пострадала ерундой, а вернуться к разгребанию никак не могла себя заставить, пока не написала эти строчки и мне не стало стыдно. Вернувшись, я благополучно покончила со всем запланированным, отдыхая, засиделась за компом до полуночи, потом ещё и читала не меньше обычного, потом лежала и думала о своём… удивительно, но умудрилась выспаться.
23.04.2010 Дождь разбудил меня раньше будильника – точнее, даже не дождь, а настоящий ливень, который потом в течение всего дня периодически заряжал. Неторопливо собравшись, я поехала в школу… только такой гений, как я, мог сесть в маршрутке на вдрызг мокрое сиденье и почувствовать это, только уже подъезжая к метро. Вам смешно, а я окончательно высохла только во второй половине второй пары – английского, которая, как и первая пара алгебры, прошла вполне удачно, а с французского мы с Асей и Линой нагло сделали ноги мимо курящей на школьном пороге француженки. Остаток дня прошёл в страдании ерундой в своё удовольствие, вечером была написана шпора по алгебре, ночью читала, утром чудом сумела проснуться.
24.04.2010 К пробуждению была веская причина – генеральная репетиция ЕГЭ по алгебре. Пришлось тащиться в школу к половине девятого, ждать на первом этаже сбора всех четырёх 11-х классов и несанкционированной демонстрацией в несколько десятков человек с двумя пересадками добираться до Марксистской. Прогулка по Товарищескому переулку – немного не дошли до окрестностей Покровского монастыря – и мы оказались перед зданием, сравнение которого с чем-то средним между синагогой и заводом порадовало впереди шедших парней. Как вы уже догадались, это была одна из пафосных центральных школ-новостроек с запутанными просторными коридорами, где нас развели по случайным кабинетам – нас в одном кабинете оказалось три человека из одного класса и почти все из одной школы, народ прикалывался, что в этом кабинете собрали почти всех азиатов (с одними только китайскими фамилиями – трое, кажется). В кабинет заходили по одному, регистрировали данные с пропуска (пропуска нам раздали в родной школе с утра), садились на заранее определённые места – моей была вторая парта у окна; торбу с вещами пришлось положить в общую кучу, но бутылка сока осталась на столе, а шпора – в кармане. Она была маленькая, но разворачивать её приходилось палевно – но хоть позиция была не самая удобная, мне удалось заховаться за спиной впереди сидевшей, и всё обошлось, к тому же наблюдатели то и дело втыкали в какой-то журнал и перешёптывались. Что до непосредственно ЕГЭ, то мне достался вариант под говорящим номером 13, на удивление сложный – из 12 заданий части B три я тупо не осилила, остаётся уповать на то, что мне удалось преодолеть свою кармическую цифру в пять баллов, а то съедят. Сидела я часа два с лишним из положенных четырёх, ломала мозги до последнего, попыталась даже штурмовать C1, но обломалась; ответ на одно из трёх нерешённых заданий я вписала с потолка (просто пришла на ум цифра 11, а ну как угадаю по природному везению), сдала работу, получила печать в пропуск и спустилась вниз. Отчитавшись перед сопровождавшими нас Ольгой Алексеевной и Жизнью Победовной и получив печать в пропуск, я пошагала до Таганки, попав в конце пути под славный ливень и ветер. Вернувшись домой, я успела пострадать ерундой, а опосля обеда поехала – в театр, конечно же. До Театральной, там два шага до РАМТа – давненько там не была, а теперь вот выбралась на одну из свежих премьер, на второй премьерный спектакль. Обилие детей, в том числе очень маленьких, насторожило сразу, но я мужественно приобрела программку и поднялась к партеру, побродив по экспозиции макабричных афиш какого-то художника и пропалив сувенирно-книжную лавку (миниатюрный томик Кузмина, к счастью для моего кошелька, уже пропал). Вскоре прозвучал первый звонок, и я, привычно пренебрегая своим законным местом где-то на балконе, отправилась пытать счастья в партер, неоднократно будучи согнанной со свободных мест, но в итоге осела ряду где-то в шестом. В антракте подтянулись опоздавшие, место пришлось освобождать – и перемещаться на другое, в середине третьего ряда, которое я уже пыталась занять до спектакля, но тогда на него нашёлся законный обладатель, а теперь он ушёл или пересел. Таким образом я могла всё видеть и слышать в лучшем виде.
«Думайте о нас» - приятная детская сказка, прикидывающаяся глубокой экзистенциальной философией, лёгкая пища для ума в юмористическо-романтической обёртке. Несмотря на всю простоту, за сюжетными перипетиями, местами вполне смешными, небезынтересно наблюдать, к тому же оформлен спектакль красиво и со вкусом, с намёком на классику сюрреалистической живописи и пластики. Фабула пьесы современного драматурга Евгения Клюева начинается тривиально, а развивается довольно-таки запутанно: заблудившись в подмосковном лесочке, офисный планктон Иван Петрович и его несовершеннолетняя секретарша Мария угодили в некий параллельный мир, замок Его Величества, населённый феями и всяческими чудаками. Эти славные существа уверенно противопоставляют себя миру внешнему – в первую очередь, целиком и полностью зависят от случайностей, находясь как бы на грани вероятностей, как кошки Шредингера. Их гостям придётся усвоить местные прописные истины: есть вещи, которые можно, но не нужно объяснить, и нужно понять, что не всё можно понять. Однако и в мире фантазий и волшебства существуют свои традиции, не менее жёсткие, нежели привычные простым смертным порядки – и любовь между представителями разных миров рискует окончиться плачевно. Этот «плохой конец» с немой сценой стал бы отличным минорным финалом спектакля, но – осторожно, спойлер! – из двух вариантов был выбран третий, вполне в духе моего взгляда на «безвыходные» ситуации. Мечтательная девушка и странноватый сын Величества, играющий на пианино, уйдут в бесконечный поиск мира, в котором они смогут быть вместе – но жаль, что никаких эмоций весь этот пафос не вызывает, возможно, потому, что принц у Девятьярова получился блёклым и неубедительным. Кто действительно подошёл бы на роль героя-любовника – так это Шут (Печенкин), больше похожий на менестреля: обаятельный печальный мудрец, никогда не впадающий в уныние и решивший пожертвовать счастьем ради той, которую готов был полюбить, но которая предпочла другого. Также порадовали эпизодические роли массовки – больше смахивающий на Дон Кихота Гамлет, Пушкин, лётчик… пёстрый карнавал изрядно ласкал глаз между патетическими монологами и довольно-таки однообразными диалогами в самоповторяющихся мизансценах. Но хоть Клюеву и далеко до Гоцци, общее впечатление спектакль всё равно оставил позитивное – подходящая вещь для того, чтобы, не рискуя заскучать, отдохнуть от более серьёзных произведений театрального искусства.
Два с половиной часа пролетели, я скрала с края сцены бутафорский осенний лист из рыжей бумаги с пластиковыми прожилками и пошагала в гардероб. Вернув себе куртку, я спустилась в подземку и вскоре вернулась домой, где принялась безбожно отвлекаться на всё подряд и в редкие перерывы с грехом пополам вымучивать рецензию – но что выросло, то выросло. Надо бы и завтра, по логике, выбраться куда-нибудь на что-нибудь, посему надеюсь, что прощаюсь ненадолго.)