Сто мотыльков-созвездий в сумрачном небе кружат, только из них двенадцать ярче горят других. Змей - покровитель мести, пёс - доброты и дружбы, лошадь бежит по ветру, двигая дни-круги. Бык, обезьяна, крыса, белый оскал тигриный, кот молоко лакает в Млечном своём Пути. Звёзды рождают смысл, двигают суть игры, но...старший из звездных братьев светит всегда один.
Звон чешуи жемчужной, пламя раскатом грома - ох, не молись Дракону, алых не ставь свечей...

Кэй - повелитель суши, всех городов огромных, пахнут войной и страхом звуки его речей. От облаков до мысов армия бьет поклоны - и королевство Кэя ширится каждый год.
Ходит секрет - родился он под звездой дракона - и потому на гербе черный дракон цветёт. Только завидишь знамя - хвост, и клыки, и зубы - знай, запирай все двери, знай, что пришла беда. Кэйен Стальное Пламя - арфы, гитары, трубы славу царя Вселенной будут хранить всегда...

...Что за дурные слухи, бабкины суеверья: время дракона - битва, кровь, суета, война? Правда - нежнее пуха, гул голосов - не верь им, что могут знать о звёздах кто-то навроде нас?
Древний удел Дракона, древний удел созвездий - в наших мирах-песчинках искру хранить мечты. Просто прими законы - мир не стоит на месте, каждая сотня жизней - это всё тот же ты. Солнце спалило крылья - станешь лихим пилотом, не успевал влюбиться, нынче успеешь в срок. Там, где тебя убили, через полвека кто-то, сам почему не зная, белый взрастит цветок. Ты - вся мозайка в мире, голуби, крыши, парки, в каждом окне и сердце - чувствуешь, горячо?

Простенький А-четыре, краски и чёрный маркер, Рэй обожает Невский - каждый его клочок. Рэйен - футболка, кеды, старый рюкзак цветастый, шея в татуировках, смуглый высокий лоб. Лист - "Улыбайся лету", "Ну же, почувствуй счастье", "Распродаю обьятья - ссуда, кредит, залог". Город, цветные флаги, кто-то проходит дальше, кто улыбнётся Рэю ("Видите, как легко!").
А на листе бумаги
яркой цветной гуашью
сквозь темноту столетий
гордо горит дракон.



© Джек-С-Фонарём

Улица рекой вытекает в море,
Убегает милая, я за ней.
Городок, как будто нерукотворен
В переливах звезд и ночных огней.

Моросит ли дождь, или солнце льется
По разбитым каменным мостовым,
В царстве фантастических диспропорций
Так легко себя ощущать живым.

Так легко дышать и не знать обмана,
Понимать на птичьем, и тишина
Упадет в ладони небесной манной,
Всколыхнется нежность с самого дна.

И куда упрятать бы эту нежность,
Сохранить на память куском стекла,
Летом, на просоленном побережье
Станет сиротливо, темно и снежно
В миг, когда поймешь, что любовь ушла.

© Екатерина Юргель

Хэштэг зима. Упало небо в грязь
Седой крупой, багряным звездопадом.
У нас с тобой невидимая связь
И лет на сто вперед одна досада.

Не забывай о том, что нет тепла,
О том, что не поможет подорожник,
Что облетит с сердец блестящий лак,
Не забывай о том, что помнить сложно.

А в жизни не бывает мелочей:
Такой манящий вересковый запах,
И вишни в бело-розовой парче,
Предгорье у тумана в мягких лапах.

И душит сон, и разница часов,
И время вспять, растерзанные числа,
Переднее пробито колесо
Зеленый фон, экрана битый пиксель.

Порывы ветра на твоей щеке
Безжалостно снимают слой за слоем
Хрустальных слез, как лед далеких рек,
И кромку пены северного моря.


© Екатерина Юргель

Пусть у вас будет то, что придаёт жизни смысл. Что не измеряется деньгами, хотя ценность его дороже всего золота мира. Единственное место на Земле, где вас берегут и всегда ждут, где тепло, уют и нежность — это любящие вас люди. Вот в чём счастье. В этой остановке.


© Анжелика Хоффманн

затеряться в осени, замести следы,
быть такой свободной, что никто не пара,
осень состоит из холода и дождевой воды,
я — из пауз, тоски по тебе и жара.

как я много думала о борьбе,
вдаль рвалась и крылышками звенела,
что там?
это мои волосы в серебре,
это моё золото потускнело.

так ли было важно: успех, улов,
органайзер с тысячами закладок?
я — мануфактура по производству слов,
на балансе плюс и в шкафу порядок.

не хватает солнца в сезон дождей,
по прогнозу — пасмурно всю неделю,
что там видно из хроники ноябрей,
сколько нас, потерянных до апреля?

добрести до края календаря,
как же много,
как мало меня любили;
отпустить, ни слова не говоря,
потому что любившие — отпустили.

(с) Анна Сеничева

Прошлому - место в прошлом
Людям, ситуациям, событиям, разговорам, завершённым отношениям или неправильно завершённым, невысказанным словам, или непроявленным эмоциям.

Туда же можно отправить вечное повторение в своей голове лучших вариантов развития событий и перестать это прокручивать раз за разом, год за годом в своих мыслях.

Самая огромная иллюзия человека связана с его прошлым. Он собирает свои воспоминания с сильными эмоциональными отпечатками и хранит внутри, бережно лелея и подкармливая их с каждым новым возвратом в свою память.

И самое печальное в этом то, что иллюзии, которые он кормит, уже давным давно не имеют ничего общего с действительностью.

Люди меняются постоянно, каждый день, в лучшую или худшую сторону, меняются их привычки, манера поведения, взгляды на жизнь. Это уже не те люди, которые живут в вашей голове, их больше нет. Как и вас прежних, потому что меняетесь и вы.

А постоянные откаты назад забирают уйму энергии, не дают двигаться дальше и формируют ложные представления о людях, ситуациях, событиях и о ваших жизненных уроках, связанных с ними.

В психологии есть такое понятие, как «незавершённые гештальты», — это события прошлого, в которых человек оставил частицу себя и не вышел из них, оставив за собой вечное желание «проиграть» ситуацию по новому, или опять встретиться с определённым человеком, или исправить свои ошибки.

Гештальт — это то, что связывает вас крепче любых оков. Это значит, что вы где угодно, но только не здесь. Это так же значит, что в будущее вы идёте не полноценно, а с грузом якорей.

Ради свободы вашей души, якоря нужно оставлять на берегу, чтобы иметь возможность выйти в открытое море вашего светлого и безмятежного будущего.

И возьмите за привычку завершать всё там, где это необходимо. Высказываться, когда хочется. Говорить людям правду. Признаваться в чувствах. Признаваться в их отсутствии. Проявлять эмоции. Жить по велению души. Делать то, что хотели давно сделать или хотите в эту секунду. Закрыть старые двери и наконец-то навсегда выбросить от них ключи.


© Анжелика Хоффманн

Девочки хвалятся силой,
Мальчики — маникюром,
Модно быть мега-стильным,
Модно быть полной дурой.
Модно, чтоб все в обтяжку,
Латексней и короче,
Чтобы блестели ляжки
И зазывали «хочешь»?
Чтоб с силиконом губы
И напоказ татухи,
Наглым прослыть и грубым,
Множить плевки и слухи.
Зваться… ну скажем «мачо»,
«стервой» /она же падаль/…
Поиски — побогаче
и с голливудским взглядом.
Поиски — постройнее
и с голливудским лоском,
Чтобы не сложно с нею,
Манкой была и броской.
К черту любовь и верность,
Это сейчас — зараза…
В моде — не помнить первых,
В моде — со всеми сразу…
Место искать позлачней,
Пить, что покрепче, в баре.
Втягивать дым табачный,
В рюмке тушить хабарик…
В моде — эксперименты,
Поиски мега-кайфа…
Быть не другом, а «френдом»,
Видеться лишь по скайпу.
С мыслями — «выделяюсь»,
Тупо вливаться в толпы.
Где вместо «Библий» — глянец,
Где вместо сердца — пропасть.
Крики души голодной
Громким глушить ремейком.
Как же я старомодна…
в мире понтов и фейков.





© Анна Тукина

«С толком живи каждый день, каждый миг,
Шанса другого не будет, ты слышишь?
Жизнь, моя милая, не черновик —
Ты её набело не перепишешь.

Если придёт испытания час,
Станет судьба строить разные козни —
Не поддавайся и помни наказ
Быть терпеливей, умней и серьёзней".
…
Время уходит (зови — не зови).
Стала сильней? Поумнела? — Не шибко.
То исправляю проступки свои,
То повторяю чужие ошибки.

Жирные кляксы, зачёркнутый текст,
(В нём целый воз непоставленных точек).
Кажется мне, за один лишь присест
Он будет списан на чистый листочек.

Кажется, время ещё не пришло:
Будто полна я и сил, и отваги,
Будто (куда бы меня не вело)
Хватит ещё и чернил, и бумаги…
…
Время идёт. Новый день. Новый час.
Хватка не та… Притупляется «жажда»…
Помню родительский старый наказ.
Помню, они мне сказали однажды:

«Жизнь коротка? Так, не в этом беда, —
В том, что назад её Бог не „прокрутит“…
Жаль одного: что к тебе, как всегда,
Поздно придёт понимание сути».





© Юлия Вихарева

Всё это не ново, конечно не ново!
Ну с кем не бывало… — Шепнёте вы вслед, —
Мне вдруг захотелось дождя проливного
И чашку горячего чая, и плед.
Зарыться. Забыться. Подумать неспешно
Под шум от стекла салютующих брызг,
Лаская кота, что разлёгся потешно
На книжных страницах, затрёпанных вдрызг.
Любуясь чечёткой дождя по карнизу,
Каким-нибудь важным звонком пренебречь.
Вдруг вспомнить, что жизнь состоит из сюрпризов,
А те состоят из разлук или встреч.
Всё то, что терзало — уже отболело,
Что все эти муки — пустая возня,
И кот, что мурлычет, разлёгшись без дела,
Похоже, во многом мудрее меня.
А дождь за окном, словно гул канонады,
Грохочет, хохочет и вторит мне вслед:
— Душе отогреться всего-то и надо
Лишь чашку горячего чая и плед.





© Юлия Вихарева

Ты приедешь на несколько дней,
Точно гром среди ясного неба.
Из вещей будут: связка ключей,
Томик Бродского, платье и кеды.
Ты приедешь на несколько дней,
Чтобы бросить монетку с причала
И сказать мне о том, как скучала,
Как сбивалась со счета ночей.
Я не буду смотреть на часы.
Мы в метро, мы в такси, мы в маршрутках…
Мы в больших временных промежутках
И в секундах, что так коротки.
В окружении сотни людей,
Что не делают в жизни погоды.
Ты приедешь на несколько дней,
Чтоб уехать потом на три года.

© Ваня Якимов

если браки заключаются на небесах
наш был заключен в аду
и потому намного крепче
сильнее притяжение: я намертво пришит к тебе
в присутствии твоём парализован
в отсутствии тебя готов кусать свои запястья
я часто думаю о смерти
улыбка перечеркивает лицо
всё это так же опрометчиво
как свою грудную клетку использовать вместо пепельницы
тушить сигареты о белизну кожи
мне до сих пор интересно
что случается со звёздами, когда я их не вижу
живы ли они в своём вакууме
или давно взорвались, рассыпались пылью по углам вселенной
мне до сих пор интересно
что случается с солнцем, когда я его не вижу
боится ли оно смерти или стремится к ней
я мечтаю существовать в твоей жизни
до тех самых пор
пока не остановится твоё сердце
и мне до сих пор интересно
возможно ли сыграть в бадминтон в аду
не падать с качелей и не плакать во время тоски
не срывать ромашки и никогда не сожалеть о днях
в которых мои руки не смогли дотянуться до твоих
мне до сих пор интересно
почему перегорают лампочки и седеют волосы
мне до сих пор интересно
что было бы если вернуться назад
не найти, не увидеть тебя
узнала бы ты мои глаза
узнал бы я твои губы
мне до сих пор интересно
что произошло в этом грёбанном мире
и стало необъяснимой причиной того
что он допустил и позволил
такую весну
такие стихи
такую любовь

?


© Ричард Дарси

Я досталась ему искалеченной, тощей, хмурой,
С бурым порванным сердцем, со сколами по краям.
Он меня открывал отвёртками, чистил, шкурил,
Собирал по болтам и гайкам, паял, ваял.

Я молчала, не чувствуя больше боли.
Иногда говорила какую-то ерунду.
И янтарно-солнечный камешек канифоли
Под паяльником плавился, плавился, как в аду.

За окном сыпал снег — гранитной ли крошкой, стальной ли стружкой.
Присмотревшись к пульсирующему виску,
Он чинил мне часы с кукушкой, поехавшие кукушкой —
Раз ку-ку, два ку-ку и ещё много раз ку-ку.

Он мне делал глаза сокольи, собольи брови,
Покрывал мою кожу грунтовкою под эмаль.
Не боясь вида крови, встав рядом со мною вровень,
Слой за слоем мои болячки с меня снимал.

Я сидела, смотрела в телик, жевала чипсы.
Я смеялась и думала, мол, ну-ну.
Он не дал мне ни сердце львицы, ни взгляд волчицы —
Только облик мой человеческий мне вернул.

Я училась дышать с ним заново, ходить с ним за руку.
Он мне вытравил внутренних демонов легион,
Вставил новое сердце из шёлка с опилками вместо рваного.
Как ты справился с этой задачкой, Пигмалион?

Я живая и сильная. Я ведаю руку мастера,
И созвездия боли, гаснущие к утру.
Что бы ни было дальше, если ты вдруг сломаешься,
Я тебя соберу. Ты не веришь, но соберу.





© Ека Ъ

В человеческих душах за жизнь происходит столько падений и взлетов, что если представить их ангелами внутри нас, то мы никогда не смогли бы сказать определенно, какого цвета наши крылья. Они могут как возродиться, сияя, в самой глубокой тьме, так и потемнеть, запутавшись в собственных бликах света. Кому как повезет…

© Анжелика Хоффманн

Принимают людей не частично, а целиком.
С недостатками всеми, со всеми их косяками.
Есть дела поважнее? Конечно, зайду потом.
Посмотрю на Босфор с Дарданеллами между нами.

Принимают людей не по записи в нужный день,
Не под руку, когда удобно, во время обеда.
Принимают людей если только отброшена тень,
Если слышится голос, виднеются два этих следа.

Как рассвет над рекой после ночи притворства и лжи,
Как отряд МЧС в бесконечно горячую точку.
Разве это не так? Разве это не так, ты скажи.
Если любят людей, принимают всегда их, и точка.

И не думают больше вообще ни о чём другом.
С постоянно открытым сердцем по ним скучают.
Принимают людей не частично, а целиком.
Вот такими, какие есть.

Или не принимают.

© Ваня Якимов

этих стен тяжелый корсет,
желтой лампы абажур
и обои, на которых тюльпаны.
здесь звучали многие фразы,
точнее сказать - все,
даже "я ухожу"
слышалось пару раз.

в этих комнатах ветрено,
в гостиной лежит чье-то пальто
и солнце робко алеет.
среди множества рук
только твои грели,
когда рассыпалось небо,
как итог.

полусонный, бредя до лампы,
я слышал твои жалобы,
наступал на пустые ампулы
и свет включая,
разбивал темноты каркас.
здесь звучали многие фразы,
даже "я по тебе скучаю"
слышалось пару раз.


© Ричард Дарси

я горжусь своей жизнью,
словно кот гордится своей,
под номером 3, ведь в запасе еще полных 6,
значит эту можно спустить и потратить,
закрыть своей грудью дуло стреляющего пистолета,
чтобы потом, через зияющую дыру вдыхать всё глубже,
и смотреть на дом,
в котором каждую ночь исправно дают молоко и печенье;
я горжусь своей жизнью,
словно маленькая девочка гордится кухонным ножом,
который только что оказался в грудной клетке её матери,
благодаря умелым ударам отца, который в приступах панического страха,
стремился сбежать от наркотической зависимости,
и вот ручка ножа возвышается, приподнимается и сверкает
под тусклым светом гостиной комнаты,
вдох - ручка поднимается выше, слегка виднеется лезвие,
выдох - ручка опускается вниз, лезвие тонет и слезы текут;
я горжусь своей жизнью,
словно старший брат Лу-Лу:
малышка любила играть с куклами,
её сердце билось быстрее обычного,
я любил играть с Лу:
моё сердце молчало, когда она улыбалась,
а значит, оно ей подходит;
я горжусь своей жизнью,
словно колибри,
в бесконечной охоте за сладким нектаром;
я горжусь своей жизнью,
словно коллекционер антикварных вещей,
только руки мои упали в цене,
руки мои остались лежать на твоих плечах,
а губы мои я небрежно зашвырнул в шкаф,
пускай ими лакомится моль,
пока не наступит тот день,
когда нарядно одетый,
робкий и неуклюжий,
я достану их, отряхну пыль,
я надену их, улыбнусь тебе,
"интересно, - спрошу я,- как ты смогла сохранить свои,
ведь губы остались нетронуты,
так же вкусны и так же красивы?"
и мне будет важно что ты ответишь,
я буду слушать тебя, впиваясь в тебя глазами,
неотрывно следуя за каждым твоим движением,
я подумаю, что сегодня,
пожалуй наступило то самое "сегодня",
когда я по-настоящему горжусь своей жизнью,


но


© Ричард Дарси

Меня тянет к тебе как корабль на черные рифы.
По прошествии лет или сразу минуту спустя.
Меня тянет к тебе потому что с тобою не в рифму
Слова.
Меня тянет к тебе, как магнитом, сквозь время и стены,
Чьим то голосом мысли звучат наяву и во сне,
Не бросаю курить, не меняю маршруты и схемы…

…меня тянет к тебе…

© Ваня Якимов

Если можешь кого-то согреть, так согрей.
Если в силах кого-то простить, так прости.
Помни, жизнь целиком состоит из людей,
Чья планета Земля поместилась в горсти.
Если хочешь вернуться домой, так вернись.
Если есть что сказать, так возьми и скажи.
Посмотри, даже снег просто падая вниз,
Украшает собой все задворки души.
Если есть с кем остаться, останься навек.
И будь верен себе, как в последний из дней.
Если рядом с тобой хоть один человек,
Уступи ему всё, будешь в этом сильней.
И когда силы нет от дурных новостей,
И когда с перебоями бьется в груди…
Если можешь кого-то согреть, так согрей,
Если можешь кого-то простить, так прости.

© Ваня Якимов

Все оказалось так, как нужно:
Закат над крышей пламенеет,
И все любимые снаружи
В тебя по-прежнему не верят.
И ручка выпала из пальцев,
Как сердце дрогнуло меж рёбер.
И жизнь несётся в ритме вальса,
Счастливая несётся
Вроде.
Я обнимаю эту малость,
Благодарю её, в покое.
Спасибо, что со мной осталась,
… и сердце дрогнуло меж рёбер.

© Ваня Якимов

Мне голову кружит твоя печаль,
Едва ли уловимая другими.
Ты знаешь наперед концовку фильма
И наш сюжет понятен как букварь.
А я наивно следую впотьмах,
На каждой кочке грубо спотыкаясь.
И ежедневно пред тобою каясь,
Кого-то корчу сильного в глазах.
Мне не известны тонкости игры,
Не знаю я, что будет послезавтра.
Где будем мы, и сколько в пьесе актов?
По разные от тамбурной двери.
Известно лишь одно наверняка,
Особенно в разъездах и разлуке:
Как сердце бьется в такт, как пахнут руки…
Мне голову кружит печаль твоя.

© Ваня Якимов

Толстокожими становятся, когда не находят иного способа, как жить со своими оголенными нервами души, как обезопасить себя от ранений.
Боль попадает всегда метко и в цель, без промаха.
И то, что не защищено, болит в сотни раз сильнее.
Это как содрать кожу с пальцев и прикоснуться ими к горячему.
Я проверяла, в прямом смысле. Даже от теплой воды болит, отдергиваешь руку и вся система тактильных рецепторов срабатывает максимально остро.
Люди с тонкой душевной организацией так же «тонко» чувствуют других, что именно стоит за человеческой грубостью, или неправильной реакцией на происходящее.
А остальные судят по «обертке», только по внешним проявлениям эмоций и поведению, вешая ярлыки «злой, плохой, орущий, грубый». Посмотреть глубже не каждый хочет, да и не все умеют.
Многие живут под панцирями психологических защит и масок, дабы уберечь свою чувствительность, ранимость, мягкость.
И проявляют себя не совсем адекватно ситуации. Временами очень грубо, нелепо, неуместно, или эмоционально.
И если на время переключить внимание с собственной персоны и «обстрела» на стреляющего, то можно увидеть, что вся его сущность — сплошной оголенный болевой нерв. Можно и не увидеть, но попытаться стоит.
За каждой эмоцией, чувством, действием, стоит душа. Как умеет, так себя и проявляет.
Не все научены, как правильно жить.
Каждый проходит свои уроки.
У многих сломаны судьбы.
Будь вежливым, учись смотреть в глубину и ты очень удивишься увиденному.

© Анжелика Хоффманн

Был день как день. Не в этом, впрочем, суть.
Всё было серо, буднично, обычно.
Но друг его спросил в беседе личной:
— Любил ли ты её когда-нибудь?

Как рыба поднимает с грунта муть,
И муть со дна пруда стремится к свету, —
Так вызвал дрожь вопрос пытливый этот:
— Любил ли ты её когда-нибудь?

Вдруг вспомнил он тот длинный скучный путь,
Что с нею пройден был в законном браке.
Была ль верна? О, да! — Верней собаки!
— Но он её любил когда-нибудь?

Внутри кипели страсти: «Брось! Забудь!
На кой теперь в себе копаться надо?
Она-то — да! В беде, в болезни — рядом…
А ты вот так любил когда-нибудь?»

Он сник. Какая боль сковала грудь!
Что было — не вернёшь. Всё с этим ясно.
Но сколько лет она ждала напрасно:
Полюбят ли её когда-нибудь?

И он сказал: — Сейчас бы хоть чуть-чуть
Её любви, её тепла и света.
Прости, что я не дал тебе ответа,
Любил ли я её когда-нибудь,

Но что с того? Не в этом, братец, суть…
Теперь люблю…
Но как её вернуть?





© Юлия Вихарева

Ему так нравилось смотреть в её ладошки
И рисовать снежинки на руке,
Мороженым кормить из чайной ложки
И проводить губами по щеке...

Усаживать на сжатые колени
И, наслаждаясь хрупкостью тепла,
С волос её вдыхать озноб сирени,
А с кожи – запах трав и молока...

Пушить своим дыханием ресницы,
И, отражаясь в капельках зрачков,
Рассказывать смешные небылицы
Из жизни неприрученных волков.

И улыбаться каждому вопросу,
И взлёту удивлённому бровей,
И языком по маленькому носу –
А ты поверила? Вот глупый воробей!

И прижимать, и замирать навеки,
И не дышать: когда ты здесь – зачем?
Сегодня он и крылья, и доспехи
Снимает, оставляя насовсем.

Рисует, открывает и целует
Неведомый и ненаглядный мир,
А в небе, потеряв её, тоскует
Влюбленный и несчастный Альтаир...




(с) Сказоч-Ник

не находи себя в моих стихах,
растерзанной стаей бездомных собак,
избитой, с размазанной помадой на лице,
в разорванных колготках, растянутой футболке.
я не пишу о людях. мне нравится мечтать для них любовь
и после пристально смотреть,
как отстраненный взгляд направлен на меня.
не находи себя в моих стихах,
в них неуютно, холодно и шумно,
я вовсе не талантлив, я - повеса,
мне нравится вытаскивать боль
и после ставить её в рамку, прикреплять на стену,
а ты даже не подозреваешь, что этим ножом,
я копался в себе прошлой ночью,
а утром, с помощью него, я сделал тебе тосты.
не находи себя в моих стихах,
ведь это все равно, что в темной комнате
найти свою любимую женщину,
которая трахается со смертью.
не находи себя в моих стихах,
не читай их, сидя в бистро или в парке,
я должен быть одинок и чем-то болен,
мне нужно это, словно инъекция пенициллина.
не находи себя в моих стихах,
я ничего не знаю о любви, я лишь пишу о ней,
я не мессия, не нужно следовать за мной, ведь иду я в ад,
не читай их, сидя в автобусе или поезде,
возвращайся домой, не находись в дороге,
люби свою жизнь и никому об этом не рассказывай.
не находи себя в моих стихах,
я не пишу о людях. мне нравится мечтать для них любовь
и после пристально смотреть,
как чей-то безутешный взгляд
разочарованно нацелен на меня.

ведь я не знаю про любовь ни капли,
я лишь пишу о ней.


© Ричард Дарси