Насколько они разные...
Мужские губы всегда бесконечно требовательны, чуть суховаты,и это не зависит от типа человека… хотя быть может просто меня давно не целовали с любовью… или никогда не целовали? Бесконечно мечтая именно о поцелуях,отворачиваюсь от них,а они не идут ко мне навстречу.Поцелуй, чуть потрескавшимися губами,губами совершенно не означающими ничего,
просто обозначение поцелуя,любого,просто чмока или длительного и глубокого,все равно
все не то.
Женские губы они бесконечно мягкие, влажные, полные и стремящиеся открыть страсть и проникнуть в тебя, поглотив чувством. Вот что такое женские губы.Поцелуи женщин во многом, очень многом отличаются от мужских и пусть эти поцелуи даже отданные не по любви а по нежности или страсти или просто банальному опьянению. Женский поцелуй отдает себя полностью этому поцелую, мужской же хочет произвести впечатление или робко прячется за попыткой изобразить эмоцию… и вкус совершенно разный, дело не в еде да, но в мужских поцелуях это что-то нейтральное или даже чуть неприятное солоноватое, что-то чуть терпкое, в то время как у женщины это действительно сладкий поцелуй, тот который окрыляет и рождает что-то трепетное…




(с)Никса

Самое лучшее в любви — это заниматься ею.(с) Коко до Шанель

Чтобы быть лучшим, должны выполняться 3 вещи:
1 - ты должен твердить об этом;
2 - все вокруг должны твердить об этом;
3 - ты должен быть лучшим.

(c) Р.Трахтенберг

Помогая ленивым людям ты помогаешь им сесть на свою шею.

Не прощая ошибку, ты совершаешь ошибку сам.

Прощая подлость, ты помогаешь совершить другую.

А глупость вообще не требует прощения.
Она, как ветер, не зависит ни от чего.
Её надо принимать такую, как есть, и,
защищаясь от её вреда, искать в ней пользу.

Если ты думаешь, как все, ты уже ошибаешься. Все думают по-разному.

Если ты думаешь за всех, ты опять ошибаешься. У каждого свои заботы.

Думай по-своему и за себя,
но помни - не думая о других, ты, прежде всего не думаешь о себе.

Легко служить идеям и богам, они намного проще, чем живые люди.

И большой человек, и маленький человек
могут одновременно идти к одной цели,
но маленький человек - чтобы на ней остановиться,
а большой - чтобы от неё идти дальше.

Пока ты говоришь совсем не то, что думаешь,
слушаешь совсем не то, во что веришь,
и делаешь совсем не то, к чему расположен,
то всё это время и живёшь совсем не ты.

Всё, что важно, не бывает срочно.

Всё, что срочно - только суета.

Хвастовство - признак неуверенности. Грубость - признак бессилия. Надежда на пользу от их проявления - признак глупости.

Отсутствие богатства - это ещё не бедность.

Бедность - это жажда богатства.

Нельзя дождаться того, что тебя ждёт. К этому надо идти.

Если ты думаешь, что справедливость победила,
попробуй убедить в этом побеждённых.

Для того, чтобы народ оценил великие государственные дела,
надо чтобы ему от них досталось хотя бы малое.

Чтобы делать зло, необязательно быть злым.
Чтобы делать добро - обязательно.



(с)

Читатель, друг! ...Ты подумай! Если писать только о доброте, то
для зла - это находка, блеск. Если писать только о счастье, то люди
перестанут видеть несчастных и в конце-концов не будут их замечать.
Если писать только о серьезно-печальном, то люди перестанут смеяться
над безобразным..." ...Вот так и среди нас, человеков: есть скромные
люди с чистым сердцем, "незаметные" и "маленькие", но с огромной
душой. Они-то и украшают жизнь, вмещая в себя все лучшее, что есть в
человечестве, - доброту, простоту, доверие. Так и подснежник кажется капелькой неба на земле..."


(с) Гавриил Троепольский "Белый Бим Чёрное Ухо"

И все мы всегда чего-то ждём... автобуса на остановке, зарплаты, выхода нового фильма, или иногда музыкального диска, или ждём результатов экзамена, или мы можем ждать даже ребёнка, или чего-то более глобального, например творческого озарения. Ждём, когда выпадет снег, а потом, когда, наконец, потеплеет, ждём гостей, ждём Дня рождения, или Нового года, или ещё какого-нибудь праздника... или... или... или допустим, что он всё-таки вернётся, поднимется на твой этаж, нажмёт на твой звонок, и обнимет тебя как прежде, будто ничего и не случилось..



(с)

Все равно будет человек, который будет любить тебя просто за то, что ты есть. Он будет радоваться твоей улыбке, а зимой он будет заставлять носить тебя теплый шарф. А на следующий день он не пойдет рассказывать друзьям какой у тебя размер лифчика. Он не будет ссылаться на то, что опоздал на автобус, он всегда найдет выход. Лишь потому что ты будешь дорога ему, по-настоящему..


(с)

Всегда можно уйти...собрать свои вещи, которых как оказывается не так уж много, закрыть за собой дверь, ощутив при этом бесконечную боль..и отправиться туда,откуда пришел
Всегда можно уйти..от регулярного секса, ленивых субботних вечеров перед телевизором, от мелких ссор и обид, от ощущения цепей, сковывающих твое Я, от невысказанных слов, от слез, от одиночества вдвоем..
Всегда можно уйти...первое время будет очень тяжело..и одиноко, не к кому будет прижаться рано утром, и не кого будет встретить вечером горячим ужином - но это только на время..свято место пусто не бывает..
Всегда можно уйти...достать глубоко спрятанный ключ к своей свободе, достать его из глубины своего сердца, вернуться в свой собственный мир своей собственной жизни, вернуться в ощущение, что все снова Впереди, что жизнь снова только начинается...
Всегда можно уйти...вспомнить о своих привычках, о том, что на самом деле любишь, открыть свою душу истинным желаниям, которые сдерживал раньше..забыть про время..потому что когда ты сам по себе тебе не надо смотреть на часы, в страхе не успеть туда,где тебя ждут...
Всегда можно уйти...вернуться к друзьям, которые все это время были вроде и близко, но на самом деле на расстоянии..вернуться к ним и обнаружить,что в их жизни так много всего изменилось..они стали другими,а ты даже этого не заметил
Всегда можно уйти...возвращая себе утраченное чувство ожидания.. того, кто наконец-то надет путь к твоей душе и сможет подарить твоей жизни вечный праздник...
Всегда можно уйти...и начать все заново, менять внешность, работу,города,страны,увлечения...открывать с каждым днем новые пути своего развития...
Всегда можно уйти...и нужно.. если чувствуешь., что стало слишком тесно...и никогда не надо возвращаться..в одну реку два раза не ступают, даже если в ней есть, что ловить.



(с)

Мужик должен изредка догадываться о том, что женская память – братская могила его предшественников!

Ю.Поляков, "Подземный художник"

Первый урок любви заключается в том, что нужно не просить любви, а просто дарить ее. Стань дающим. А люди делают как раз наоборот. Даже когда они делятся любовью, они всегда ожидают в ответ не меньшей любви. Это похоже на сделку. Они не дарят любовь, не делают это безусловно. Они любят с условием. Краешком глаза они наблюдают: не возвращается ли им столько же любви. Очень несчастные люди… они не знают истинной природы любви. Надо просто изливать ее, и она возвратится.


(с)

Когда я перестала что-то испытывать к мужу? Не знаю, этот день не отмечен красным или черным в календаре, мир не рухнул, Земля не перестала вращаться. Все осталось по–прежнему, просто в один момент что-то умерло. Это произошло просто как по щелчку, - долго накапливалось, а потом просто выключилась важная кнопка. И все.
Может, когда он наказывал меня сексом. Может, когда я плакала, а он говорил: «Не мешай мне спать» и отворачивался, и тогда я ревела, закусив подушку, а он храпел, как ни в чем ни бывало. Может, когда родились дети, а он не помогал мне, когда я с трудом ходила, а он даже искупать не мог помочь, потому что «завтра рано вставать». Наверное, тогда что-то по кусочкам умирало в такие моменты, именно тогда, когда он мне был нужен, а он стоял и смеялся, ждал, что я буду клянчить у него о помощи. Я старалась не просить, справлялась сама. Может, когда он ударил меня, несомненно, я сама была виновата – не сдержалась, начала бросаться, как бешенная пробка, а он дал сдачи, так по-настоящему, кулаком. Не знаю, когда, только в какой-то момент я поняла, что не чувствую к нему ничего позитивного. Мы – как рабочий коллектив – отлаженный, притертый, уверенные друг в друге, но… мы перестали быть мужчиной и женщиной, я перестала его воспринимать, как человека, как мужчину и разговаривать без ссор и скандалов мы могли только на темы, в которых мы должны друг друга перекрывать: работа и дети. Как бы и немало, а с другой стороны – ничего. Есть же отношения, дружба, я уже не говорю о любви, интерес, секс, в конце концов, я понимаю, проститутки ж как-то это делают, но обрекать себя на жизнь с человеком, с которым мне уже даже физически никак… Грустно и тяжело.



(с) из дневника

.. Есть такая легенда - о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь,
но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит
искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей
запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И,
возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне
позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и
достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог
улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого
страдания... По крайней мере, так говорит легенда. ..



эпиграф из книги Колин МАККАЛОУ "Поющие в терновнике".

Медленно распространяющееся изнутри – из окрестностей, а может, и из самого сердца – тепло. А потом легкая грусть, чуть стискивающая горло. И сразу же радость. Радость до того дикая, что даже хочется плакать. И следом какое-то сверхъестественное вдохновение. А затем ласковое все длящееся и длящееся волнение. И над всем доминирует желание прикоснуться. Всего на миг, и лучше всего губами. Да! Это именно то. Это нежность.



Януш Вишневский "Одиночество в Сети"

«И учись летать высоко и смело. Ты сумеешь. Если тяжело будет - выдержишь, если больно - вытерпишь, если страшно - преодолеешь. Самое трудное знаешь, что? Когда ты считаешь, что надо делать одно, а тебе говорят: делай другое. И говорят хором, говорят самые справедливые слова, и ты сам уже начинаешь думать: а ведь, наверно, они и в самом деле правы. Может случиться, что правы. Но если будет в тебе хоть капелька сомнения, если в самой-самой глубине души осталась крошка уверенности, что прав ты, а не они, делай по-своему. Не оправдывай себя чужими правильными словами.»

(с) Крапивин Журавленок и молнии

Будда умирал. Сорок лет он шёл, и тысячи следовали за ним. Теперь он умирал. Он сказал: "Это мой последний день. Если у вас есть, что спросить, спрашивайте. Настал час, когда каждый должен идти своим путем".
Беспросветная тьма окутала учеников Будды. Ананда - любимый ученик - заплакал, как дитя, у него из глаз катились слезы. Он ударял себя в грудь, почти помешавшись. "Что ты делаешь, Ананда?" - спросил Будда. "Что нам теперь делать? - ответил Ананда. - Ты был здесь, мы шли в твоём свете. Всё было безопасно и хорошо. Мы совершенно забыли, что есть тьма. В следовании за тобой всё было светом. Теперь ты уходишь. Что нам делать?" И он снова принялся плакать и стенать.
"Послушай, - ответил Будда. - Сорок лет ты шёл в моём свете и своего не смог достигнуть. Думаешь ли ты, что если бы я прожил ещё сорок лет, ты бы достиг своего света? Чем дольше ты идёшь в заимствованном свете, чем больше подражаешь, тем больше ты теряешь. Лучше мне уйти".
Последние слова, слетевшие с уст Будды, были: "Будьте сами светом для себя".


(с)

У дороги стоял нищий и просил подаяния. Всадник, проезжавший мимо, ударил нищего по лицу плетью. Тот, глядя вслед удаляющемуся всаднику, сказал:
– Будь счастлив.
Крестьянин, видевший происшедшее, услышав эти слова, спросил:
– Неужто ты такой смиренный?
– Нет, – ответил нищий, – просто если бы всадник был счастлив, он бы не стал бить меня по лицу.


(с)

Однажды спросила внучка у бабушки:
– Бабушка, я не знаю, как сказать ему, чтобы не сделать больно. Он не заслужил банального «давай останемся друзьями». Он хороший, а мне придётся поступить с ним жестоко. Что мне делать, бабушка, как сказать ему, что между нами всё кончено?
– Внученька, запомни: в последней фразе, которую ты скажешь мужчине при расставании, он должен услышать не только неизбежную жестокость, но и благодарность за всё то хорошее, что у вас было. Ведь когда он будет вспоминать тебя, он, неизбежно, будет вспоминать и ваше расставание. И если ты хочешь, чтобы при воспоминании о тебе его глаза улыбались, не выясняй отношений при прощании. Скажи ему только одно: «Мне больше не нужно твоё присутствие, чтобы любить тебя». И всё, уходи.


(с)

А страхи есть у всех нас.
И самый большой из них - быть счастливыми.
Думаю, с годами он усиливается из-за количества прошлых "прижиганий", прошлых обманов.
Между прочим, обманов как чужих, так и своих собственных, мысленных. Ведь бывает так, что один не узнав другого, его сути, его мыслей и отношения к жизни, спешит говорить о своей любви. И получается надуманное, воздушное чувство. И один не может понять, почему же его отвергают, а другой не соглашается с тем, что ему навязывают чувства, отношения...
В итоге от непонимания страдают оба.
После - переносят опыт прошлого в настоящее, закрываются, перестают доверять другим, говорить о своих истинных чувствах, слова любви...

Спрашиваете, сможет ли человек, не признающий себя, признать и понять другого?
Я не знаю ответ на этот вопрос.
Но думаю, шанс ему на это (прийти к осознанию, признанию, пониманию себя и других) дать всё же стоит.
И время...

Давайте учиться отдавать свою любовь, не требуя ничего взамен, и принимать любовь от других не стесняясь.


(с) http://forum.meta.ua

Люди встречаются, люди влюбляются на всем земном шаре, любовь приносит с собою страх потерять любимого, жуткую ревность, порой бывает очень тяжело - казалось бы, невыносимо; но любовь - такая прекрасная штука: ведь она заставляет наши глаза сверкать ярче всяких бриллиантов, заставляет улыбаться и радоваться жизни... И ее, эту непредсказуемую любовь, нужно беречь...


(с)

Настоящей любовью не занимаются. Её от счастья друг другу дарят.




Леонид Семёнович Сухоруков,
советский и украинский писатель, мастер афоризма.

Их было двое – он и она. Они где-то нашли друг друга и жили теперь одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых.
Они были счастливыми потому что были вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному.
Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было, где жить. И все говорили: «Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!» А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть другим, ведь был рядом с Ней. Это было их маленькой тайной.
Она ждала его, встречала и провожала, согревала их дом, чтобы Ему там было тепло и уютно. И все говорили: «Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. Немудрено, что он такой счастливый!» А они только смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи только с Ним и только ему может быть хорошо в Ее доме. Это был их маленький секрет.
Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: «Зачем Он Ей, такой побитый и измученный, ведь вокруг столько сильных и уверенных». Но никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были вместе, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной.
И Она перевязывала Ему раны, не спала по ночам, грустила и плакала. И все говорили: «Что он в ней нашел, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему стоит выбрать молодую и красивую?» Но никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую любят? Но это было Его тайной.
Они всё жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: «Как можно не надоесть друг другу за такой срок? Неужели не хочется чего-нибудь нового?» А они так ничего и не сказали. Просто их было всего лишь двое, а всех было много, но все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не надо!



(с)

Однажды жил да был один еврей. Все у него было хорошо, складывалось все, как надо – так у него жизнь и шла.
В один из дней нашему еврею стало очень плохо: где-то что-то повернулось не так, не склеилось – и еврей (после всех переживаний и бед, которые случились с ним) почувствовал себя очень старым – в душе, конечно. У него ушли все силы. . . И единственное, на что их еще хватало – на загадывание своего новогоднего желания. А поскольку все вышеописанное происходило с нашим евреем под новый год, то это и было для него маленьким солнышком – новогоднее желание. И старый еврей загадал себе огромного счастья, большой любви и побольше везения.
И вот в новый год, когда он поднимал свой бокал с шампанским, с 12-м ударом курантов ему послышался свыше чей-то голос, который сказал:
- Дорогой мой, старый еврей! Я выполню твое желание. И для этого позволь мне тебя спросить: а чем огромное счастье отличается от просто счастья? А большая любовь от маленькой? И побольше везения – это побольше, чем у кого? И побольше когда? Пока ты думаешь над этим, я скажу следующее: чтобы все задуманное тобой сбылось, от тебя мне ничего не надо. Это нужно для тебя, для твоего новогоднего желания, для твоего блага. Ты спросишь меня – а что же надо? А надо только всего чуть-чуть: жить только одним, сегодняшним днем. Это очень важно для тебя. Помни всегда: сегодня, здесь и сейчас. Ни завтра, ни там и ни потом – ничего у тебя нет. Просто нет!
Старый еврей сказал:
- Да, конечно, отец мой. Ради того, чтобы сбылось мое желание, я пойду на это, я буду помнить твои слова. Об одном тебя прошу: если я забуду эти слова, напомни мне их, пожалуйста.
После этих слов наступила тишина. Наш еврей подумал, что ему это все приснилось, протер глаза, махнул рукой и . . . Стал жить дальше своей жизнью.

Одним вечером в его квартире раздается маленький, тихий стук в дверь. Наш еврей открывает ее, и к нему заходит кто-то такой маленький, маленький и пушистый. От удивления он смог только спросить:
- ты кто?
В ответ он услышал:
- я маленькое, маленькое счастье. Я пришло к тебе. Можно мне у тебя остаться?
Еврей отвечает: - ты знаешь, мне надо подумать. . ..
Сел и представляет себе: вот, маленькое, красивое, пушистое счастье, вот оно у меня будет жить, потом станет огромным счастьем, потом, вдруг, я это счастье потеряю – и мне будет больно!? Нет, наверно, это счастье я не смогу сейчас впустить. Я не могу ему сделать то внимание, которое оно заслуживает. Нет у меня сил сейчас на это. . . Пусть потом придет, когда мне лучше будет. . . Там посмотрим».

Тут еврея, как молотком, оглушают невесть откуда услышанные слова: «завтра уже ничего не будет, есть только сегодняшний день!» он видит ту новогоднюю ночь, свое обещание помнить слова вс-го, - и принимает решение оставить это малюсенькое пушистое счастье у себя.
После всех этих душевных разборок, он говорит своему маленькому счастью:
- дорогое мое, малюсенькое счастье! Я, вот, такой старый еврей. . . Понимаешь, у меня так, вот. . ., как-то вот не так все хорошо. И в моей душе, ты видишь, такой бардак, честно, такой беспорядок. Вот. . . Везде все валяется. . . Я не могу ничего нигде убрать – просто нет сил, понимаешь? И вот для тебя есть только маленький, маленький уголок. И вообще – я ворчу иногда. . . Я иногда ругаюсь, бью тут все, что ни попадя. Вот. . . Как ты на это смотришь?
Малюсенькое счастье ему ответило:
- ты знаешь, дорогой мой еврей! Я могу везде жить, и прошу тебя только об одном, пожалуйста, если ты будешь. . , если у тебя на душе будет как-то нехорошо, серо, ты скажи мне, чтобы я знало, что у тебя там серо, пыльно. Тогда я тут спрячусь в ботинок, зашнуруюсь и пережду бурю. Хорошо?
- хорошо, - ответил наш еврей.
Так они и жили: малюсенькое счастье и старый еврей.
От всех этих событий еврею и на душе стало даже как-то чуточку веселее.

В один прекрасный вечер раздается опять стук в дверь. И к нашим домашним заходит. . . Маленькая любовь – такая красивая девочка с бантиком, и говорит:
- здравствуй, старый еврей! Можно я у тебя останусь?
Еврей сел, задумался, и размышляет сам с собой: «маленькая, красивая любовь. . . Такая ,вот, девочка. Что я могу ей дать? Она станет большой и красивой барышней, будет большой любовью, а потом. . . Я – бах, и ее потеряю!?! И мне будет опять очень больно?. . . Не, не хочу. . . Не буду. . . Боюсь. . Опасаюсь». И ,вдруг, он вспоминает голос вс-го: «дорогой мой, старый еврей! Завтра не будет. Зачем думать о том, чего может завтра и не быть? Помни мои слова – есть только сегодня!» .
Старый еврей так испугался, что мог бы прозевать эту маленькую, маленькую любовь, что тут же сказал ей:
- дорогая моя, маленькая любовь! Конечно, заходи ко мне. Только. . . Видишь, я живу один, и на душе у меня беспорядок такой, я никак еще не могу справиться с ним. . . А вот там, в уголке, у меня живет маленькое, малюсенькое счастье. И . . . Как ты на это посмотришь? Ты же девочка, за тобой надо ухаживать, вот. . . А я, все-таки,. . Все-таки, вот. . Как бы я привык жить один: как-то там, сям, тут не поем, там намусорю. А еще. . . Носки не стиранные стоят, я ими иногда гвозди забиваю. А ты все-таки, девочка. . . Что с этим делать будем?
А маленькая любовь так отвечает ему:
- ты знаешь, дорогой мой, старый еврей! Понимаешь, я сумею жить так, как живешь ты – я ко всему привычная. Тем более, есть маленькое счастье. Оно меня, если что, защитит и поможет мне. Мы будем с ним вдвоем. Единственное, о чем я попрошу тебя. . . Если тебе будет плохо, если где-то еще больно будет или еще что-то, я очень прошу тебя: только предупреди меня, чтобы я никуда не выходила и не показывалась тебе на глаза, чтобы на меня пыль твоей души не осела. . . Просто предупреди. . .
- хорошо, - ответил он.
Так у них и продолжалась жизнь: у малюсенького счастья, маленькой любви и старого еврея. Ему стало как-то так уютно чуть-чуть на душе, и в жизни стало чуть-чуть радостней и чуть-чуть больше любви. . .

В один такой уютный день также раздается стук в дверь. Старый еврей открывает ее (как-то к этому он уже привык – открывать дверь). Смотрит – а на пороге стоит что-то такое красивое, лохматое и бормочет: «знаешь, а я, вот, маленькое везение. Вот, шел мимо и решил к тебе зайти. Как ты на это смотришь?».
Старый еврей задумался, опять испугался, забоялся и сказал:
- ты знаешь, не было у меня везения – ну, и черт с ним! А то опять будет везение, потом – раз, оно пропадет. . . Я уже не могу все это выдержать, я снова могу не пережить этой потери и этой боли от того, что мне будет плохо. . . Ты знаешь, я просто боюсь, что потом будет плохо. . . А вообще, я боюсь уже всего. . .
Еврей замолчал, и в этой тишине он снова услышал знакомый, уверенный голос: «завтра не будет плохо, потому что есть только сегодня, а сегодня к тебе пришло маленькое везение».
Старый еврей очень жутко испугался, потому что он вдруг представил, что везение в его жизни уже вообще никогда не будет, может не быть никогда. И он сказал (с гордостью за самого себя):
- знаешь, маленькое лохматое везение! Я, вот. . . Старый еврей. У меня, там живет маленькое счастье и маленькая любовь. У них там уголочек в каморочке. . . Но ты видишь: у меня же беспорядок, хлам везде. Понимаешь. . .если что, я могу сорваться, матами там крыть, накрыть все и вся. . .вот. . . Так что, если тебя это устроит – то, пожалуйста, проходи, раздевайся, ложись.
Маленькое лохматое везение и отвечает ему:
- знаешь что, старый еврей? А я, как бы говоря, нормально к этому отношусь. Я притерплюсь, выдержу. . . Только ты, если че, меня предупреждай, когда будешь матами ругаться. Я закрою уши – и ничего не услышу, а девчонку мы с маленьким счастьем защитим от твоих слов. Т.е. Ты живи, как жил, а мы будем тоже жить. Только прошу – предупреждай заранее, без предупреждения не стреляй! И все будет хорошо – мы справимся!
Вот так они и жили (спали врозь, а дети были – это к слову) – малюсенькое счастье, маленькая любовь и маленькое лохматое везение.

В один прекрасный день светило солнышко, было очень красиво, очень ярко. Был какой-то шумный, веселый еврейский праздник.
Еврей проснулся ранним утром и заметил, что у него очень светло на душе, уютно и тепло. Он увидел, что к его малюсенькому, малюсенькому счастью пришло в гости и прилепилось столько маленьких счастий, что оно стало огромным! К маленькой красивой девочке любви зашло тоже очень много девочек, которым понравилось у маленькой любви – и они остались у нее и превратились в большую любовь.
А маленькое лохматое везение, довольное всем этим, стало толстеть (потому что оно от радости всегда ело торты и шоколад), стало таким довольным, таким гордым за себя, что прямо пузырилось и переливалось всеми цветами радуги. И в самом деле, его стало больше, чем раньше.

И старый еврей, увидев все эти чудеса, вновь почувствовал себя тем молодым евреем. Тем евреем, которым он был раньше и всегда. И он понял самое главное:
Если бы он когда-то проворонил эти все маленькие, маленькие счастье, любовь и везение, то сегодня было бы гораздо хуже, плохее.

Не бывает огромного счастья, не бывает большой любви и не бывает побольше везения. . .
Бывает малюсенькое счастье, которое надо увидеть. . . И это маленькое, маленькое мгновение.
Бывает маленькая любовь, которую тоже нужно найти, пригреть и не испугаться ничего. . .
И бывает просто везение, которое надо заметить.

И надо всегда найти в себе хоть чуточку сил, чтобы что-то увидеть. А сомнения, которые пугают и мутят воду на душе – они будут всегда, и это их работа – вводить в заблуждение, чтобы человек стал крепче.
А наша «работа» – это всегда помнить чудесные слова – есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь: сегодня, здесь и сейчас. . .

Вот и закончилась моя сказка. Наш еврей снова стал тем, кем был: веселым, уверенным, радостным и. . . Мудрым.


(с)

Любящий многих - знает женщин, Любящий одну - познает Любовь.

Илья Сельвинский

Все люди прицеплены друг к другу ниточками. Ниточки в данном случае - понятие условное. Это могут быть нитки, лески, шнурки, веревки и даже стальные тросы. Ниточки привязаны к рыболовным крючкам, всаженным под кожу. У одних этих крючков много. Другие обходятся буквально десятком.

Люди висят в этой паутине из ниток, привязанные друг к другу. Каждое движение отзывается еще в ком-то. Крючки тоже бывают разные. От маленьких и незаметных до больших и ржавых. Если дергаться сильно - кому-то будет больно. Тебе тоже.

Иногда нитки ослабевают. Становится неуютно. Протягиваешь руку и тянешь за леску, пока она не натянется. Осторожно тренькаешь по ней пальцем. Чуть погодя приходит ответное прикосновение. Хорошо. Значит, там еще кто-то есть.

Иной раз можно захотеть все бросить и начать новую жизнь. Это означает отвязать нитки и перебраться на другое место в этой бесконечной паутине, привязав себя в другом месте за те же самые крючки. Что-то всегда остается неизменным.

Но иногда крючки выворачиваются из твоей кожи, вырывая кровавые клочья. Больше тебя никто и ничто не держит. Словно разжались чьи-то руки и ты упал. Мгновенный обрыв, приступ панического ужаса и - всё.
Наверное, это и есть смерть.

А потом, после странных рывков и наступившей после них тишины ты наматываешь нитку на палец. А она все не натягивается и не натягивается... Пока до тебя не доползает рыболовный крючок с подсохшей кровью.

Сорвался.
Отвязываешь нитку и всаживаешь в себя крючок. Рядом с парным. Чтобы помнить...



(с)

В этом мире случайностей нет, каждый шаг оставляет след...


(с) А. Макаревич

Серега с Галей были идеальной парой, и это не просто приевшееся выражение. Серега, как его звали с самого детства, во дворе, на учебе и на работе, даже начальники и заказчики, - голубоглазый весельчак с вечной улыбкой на губах, любимец женщин, душа любой компании. Не громкий и заводной, а добрый и мягкий, от него так и веяло надежностью и уверенностью. Галю он обожал. Она не была красавицей, но ее огромные карие глаза притягивали к себе, как магниты. Спокойная и уравновешенная, рядом с ней он чувствовал себя как маленький ребенок рядом с матерью. Любили они друг друга без памяти.
Они встречались еще со школы, после института поженились. Родились дети - Аленка, а за ней Толик, которого все сразу стали звать Толян, из-за уверенности и энергии, так напоминавшие его отца. Годам к тридцати идеальная пара превратилась в идеальную семью, и любовь только усиливалась с каждым годом.
А потом, когда Толяну еще не исполнилось четырех, а Аленка только пошла в школу, у Гали обнаружили рак. Начались тяжелые сеансы химиотерапии, операция, метастазы, еще одна операция.
После второй операции Галю перевезли домой, чтобы быть поближе к детям и подальше от холодных палат больницы. Врачи не давали ей шансов, но Серега не терял надежды. Физиотерапия, гомеопатия, новейшие лекарства, он делал все, что мог и все, что вычитывал в литературе. Всем, кроме него, было ясно - конец близок. Галя таяла на глазах, становилась легче, прозрачнее, лишь огромные карие глаза как будто становились еще больше на истощенном лице.
Под новый год состояние ухудшилось. Галя с трудом дышала и большую часть времени была без сознания. Детей отправили к бабушке, Серега же не отходил от ее постели ни на минуту. 31 декабря после вечернего осмотра врач подозвал его к выходу и на вопросительный взгляд лишь молча покачал головой, сжал Серегино плечо и быстро вышел.
Ночью Галя неожиданно проснулась. Она уже не могла двигаться и лишь смотрела на Серегу. Ее губы тронула улыбка и она шепнула:
- Я ухожу, Сереженька...
Серега уже знал, что борьба закончилась. Он просто сидел и смотрел на нее, не в силах остановить слезы.
- Жди меня там, милая...
Она опять улыбнулась:
- Нет, это ты меня жди..., - и закрыла глаза.

Через час Гали не стало. Она так и умерла с едва заметной улыбкой на губах.
А Серега полностью поседел за эту ночь. Стал белый, как снег...

Прошло пять лет. Он собрал себя буквально по кусочкам и опять стал привычным Серегой, каким его все знали. Боль потихоньку притуплялась, дети росли, работа отнимала много времени, девушки по-прежнему не обделяли вниманием. Вот только глаза стали другие. Это уже не были знаменитые Серегины голубые глаза с веселыми бесенятами, теперь они были наполнены грустью. Даже когда Серега шутил и смеялся, его глаза никогда не улыбались.

Дети взрослели и понемногу забывали мать. Толян рос маленькой копией отца, уже в первом классе выделялся среди сверстников, был вожаком и заводилой. Аленка унаследовала от матери большие карие глаза, а также спокойный и терпеливый характер. И только по ночам она часто просыпалась в слезах и звала маму. Серега бежал к ней в комнату и успокаивал ее как мог, обнимал и баюкал. Когда Аленка наконец засыпала, он сидел у ее кровати, смотрел на спящую дочку и молча плакал.
Новый Год они не отмечали, потому что это была годовщина смерти Гали. Да и не представлял себе Серега их любимый праздник без нее. Поэтому обычно он просто выпивал один несколько рюмок коньяка и шел спать. Так и в этом году, по дороге домой после работы он решил заехать в супермаркет за бутылкой.
Зима выдалась теплая, даже еще снега как следует не выпало, да и тот уже весь растаял. Поставив машину на стоянке, Серега поднял воротник пальто, спасаясь от противного дождя со снегом, и двинулся ко входу в супермаркет. Внутри было сухо и тепло, и практически безлюдно. "Все давно дома, оливье готовят," - усмехнулся Серега и направился к алкогольному отделу. Вдруг из-за поворота выехала набитая продуктами тележка и чуть не сбила Серегу с ног.
- Ой, простите, пожалуйста! Я вас не заметила... - симпатичная молодая женщина сбилась на полуслове, довольно невежливо уставившись на Серегу широко открытыми глазами. Она показалась ему знакомой, но он не мог вспомнить, откуда он мог ее знать.
- Ничего страшного, я цел, - Серега улыбнулся ей, обошел тележку и пошел дальше. Через десяток шагов он обернулся, надеясь, что она уже ушла, но женщина по прежнему стояла на месте и смотрела ему вслед. Она заметила его взгляд, и, смутившись, развернулась и направилась к кассе.
"Странно..." - думал Серега, выбирая коньяк. "Какое знакомое лицо... Может из соседнего офиса? Или какая-то давняя заказчица?.." Размышляя, он вышел из супермаркета со свертком под мышкой, и только возле своей машины он опять увидел ее. Ее машина стояла совсем рядом, она пыталась затолкать покупки в багажник, держа в одной руке зонтик и защищаясь от порывистого ветра с дождем.
- Давайте я вам помогу, - Серега подошел и, не дожидаясь ответа, начал ставить пластиковые мешки в багажник. Она стояла рядом и молча смотрела на него. Когда все покупки были в машине, он развернулся к ней.
- Извините, но мне кажется, что я вас знаю. - сказал он и тут же смутился. - Вы не подумайте, я не пытаюсь с вами познакомиться таким образом, мне просто действительно очень знакомо ваше лицо.
- А мне ваше... - она наконец-то вышла из транса и улыбнулась. - Но сомневаюсь, что мы знакомы. Я только недавно приехала в город, издалека... Я тут практически никого не знаю.
- Понятно... Ну может показалось. Просто у вас глаза очень знакомые... - Сереге стало неудобно, что пристал к женщине. - Ладно, простите за беспокойство, я вас задерживаю, наверное. Вон сколько покупок, видимо муж уже дома заждался продуктов к праздничному столу. - он неловко попытался пошутить.
- Да какой муж, - отмахнулась она, - дома дети ждут, а я только сейчас смогла с работы освободиться. Бывший муж, слава Богу, уже далеко, в этот раз меня в могилу не загонит, - она усмехнулась, не переставая разглядывать Серегу.

Серега вопросительно посмотрел на нее. Она пояснила:
- Лет пять назад, как раз на Новый Год, ехали мы с ним на новогоднюю вечеринку, а он дома еще хорошо принял... Скользко, на повороте не справился с управлением и влетел правым боком в столб. Как меня доставали из обломков, я не знаю... Повезли в реанимацию, по дороге остановилось сердце, клиническая смерть... Я этого не помню, конечно, мне потом врачи рассказывали.

Что-то кольнуло у него в сердце. Она продолжила:
- Единственное, что помню - сильный белый свет... Не в конце туннеля, как рассказывают, а просто теплый свет вокруг... И вот там... - она запнулась. - Я увидела ваше лицо.

Серега стоял как вкопанный и не мог пошевелиться.
- А потом я вдруг очнулась. Незадолго до полуночи... Все врачи были в шоке, они были уверены, что всё, конец. Мне потом сказали, что в их практике после таких травм никто не выживал... Но мне повезло, видимо... Благодаря тебе...
Серега смотрел в ее глаза и не говорил ни слова. Они просто молча стояли друг перед другом, не замечая, что дождь давно перестал. С неба шел мягкий белый снег...



(с)

Когда тебе больно, ты чувствуешь себя слабым...
Когда тебе очень больно, ты чувствуешь злобу...
Когда тебя раздирает от боли, тебе уже всё — всё равно... Совсем... Хочется просто тепла и заботы... Любой заботы, от кого угодно... Хоть от кого–нибудь…

Хочется почувствовать, что хоть для кого–то ты ценен... Хоть чуть–чуть.… Хоть самую малость... Хочется просто чувствовать...




однажды утром ты проснешься и поймешь, что всё закончилось,
ты сядешь на кровать, обнимешь коленки ладонями
и станет холодно...
потом ты встанешь и пойдешь босиком на кухню,
нальешь себе кофе и выкуришь сигарету...
и всё будет так же:
и небо в окне, и лестница в подъезде,
и мир не перевернется...
просто станет немного сложнее дышать...



(с)

Противоположностью любви является не ненависть. Оба эти чувства всегда сосуществуют так долго, как долго длятся взаимоотношения. Противоположностью любви является безразличие.

Генри Дикс

Любовь - это королева. Нищим, ждущим от ней милости, она дает лишь подачки-объедки со своего праздничного стола, а рыцарям, активно завоевывающим ее, отдает свое сердце.


(с)