Плохой день

иногда выдается. Очень плохой. Не просто мелкие неудачи, а удары судьбы — один за другим. И уже еле стоишь на ногах и терпишь — а что еще делать-то? Можно еще советы мудрые почитать: про лимоны, из которых надо сделать лимонад. Про позитивный настрой и непременную улыбку в ответ на испытания. И про то, как составить список позитивных мыслей и думать эти мысли. Когда их думать-то, если надо постоянно бороться, обороняться и уворачиваться от ударов? И предпринимать действия — безжалостные обстоятельства не дают присесть и подумать позитивные мысли. Скажем, машину разбитую надо транспортировать, больного отвозить в приемный покой или, не приведи Бог, похороны организовывать. Какие лимоны, граждане? Какая улыбка? Только ненормальные улыбаются при несчастье и позитивные мысли думают. Это и есть неадекватность. И хочется поглядеть на тех, кто дает такие советы людям, по-настоящему попавшим в беду. Тем, у кого по-настоящему плохой день. Мне лично помогает простая фраза одного монаха старинного. Очень простая. Он так говорил: «Господь дает сил ровно на один день». Не надо пока думать о будущем. О последствиях. О том, как завтра встанешь и что будешь предпринимать. И что будешь чувствовать. Надо вот этот день прожить и максимально выложиться. Преодолеть трудности настолько, насколько можешь. Сделать столько шагов, на сколько сил хватит — именно в этот день. Потому что на один день силы всегда даются. И этого запаса на день и хватает. А завтра — завтра все может измениться к лучшему. И черные тучи постепенно начнут уходить за горизонт. Главное — день прожить. А насчет лимонада — это потом. Когда будет другое настроение. Пушкин, кстати, очень лимонад любил. И перед смертельной дуэлью стаканчик выпил. Не помогло…





© Анна Кирьянова

- Тебе, наверное, было мучительно ждать?
- Вовсе нет! Это было бы действительно невыносимо, но я тебя не ждала, я предвкушала. Каждое утро я представляла нашу встречу и весь день жила так, словно она вот-вот состоится. Я была так счастлива, потому что ни минуты не сомневалась в том, что мы с тобой увидимся. Я даже не тосковала, вместо этого занималась работой над собой, читала умные, добрые книги, помогала людям обрести надежду. И вот, погляди, ты стоишь передо мной, мы держимся за руки, смотрим друг другу в глаза. Я не следила за временем, не боялась опоздать, я просто жила полной , радостной жизнью и копила внутри очень много хорошего, что могу тебе теперь подарить. Разве я была не права?

«Вечные странники Любви»


© Алина Ермолаева

Если в пути вдруг попались грусть, тоска, беда или горе. Постарайся помнить… Любая остановка — ещё не конечная станция. Тяжёлые дни и самые печальные события все же останутся позади. И даже самый сложный маршрут когда-то завершится. Вновь в гости постучатся уютные минутки. Будут забегать на огонёк тёплые моменты. И опять заманчиво позовёт за собою жизнь. Иногда надо лишь чуточку подождать…

© Елена Раевская

Осень встала у калитки. Выжидает, чтоб пройти. С нею рядышком у ног чемоданы на пути. Принесла с собой наряды: жёлтый, охра, золотой, и багряный и бордовый, красный, алый лист резной. Не торопится, не гонит лето с нашего двора. Просто ждёт и просто смотрит. Не твердит, что уж пора. Нам даёт ещё минутки, уложить в кармашки лето. Чтобы не было простуды. Чтобы были мы согреты. Чтоб друг другу улыбались. Чтобы чаще обнимались. Чтобы осень сами звали, выходили на порог. Дверь, калитку открывали. Приглашали, обнимали и готовили пирог. И за стол садились вместе. И болтали обо всём. Не грустили, не ревели. Чтобы помнили о том. Эта осень необычна. В ней есть маленький секрет. В чемоданчике не листья. Счастья и любви букет. Каждому букет в ладошку. Радости, тепла, добра. Собирайте по листочку. Осень — все же не зима.

© Елена Раевская

Мы бежим по жизни… Окружаем себя событиями… Людьми… Куда-то торопимся… Спешим. И при этом постоянно говорим, что хотим тишины.

Но… Боимся остаться наедине с собою…
В этой самой тишине. Страшно прислушаться к себе же… И вдруг понять… Что разучилась слушать…
И слышать… Собственную душу.

Притормозите на мгновение… И согревая ладошки чашечкой чая… Просто посидите с собою… Послушайте, о чем шепчет самый главный человечек вашей жизни…

© Елена Раевская

У каждого должно быть место, где тепло душе… Хотя бы один человек, с которым не нужны маски… И моменты, когда можно быть просто собою…

© Елена Раевская

Когда я вышла замуж, то начала звонить в дверь.

Свою дверь. Дверь своей квартиры.

В ту самую дверь, которую всегда открывала ключом, с самого первого дня, когда в нее переехала.

Конечно, там был звонок, но им почти никогда никто не пользовался.

У мамы были запасные ключи.

А больше ко мне никто не приходил.

Дома я появлялась к ночи. Соседи были уверены, что я работаю «девушкой по вызову». Прибываю поздно и привозят меня разные мужики.

Мужики действительно были разными.
Таксистами.

А работала я «редактором по вывозу». Приползала уставшая после работы и падала лицом в постель.

Какие там клиенты, тьфу, то есть гости?

Я привыкла к тому, что дома меня никто не ждал.

Некому было открыть дверь.

Только кошке. Но она не умела.

По этому поводу я особо не страдала, прямо скажу. Привыкла и тихонько радовалась: хорошо — никаких сюрпризов, тишина и покой. Что еще надо?

И вот я вышла замуж и неожиданно, среди прочих удовольствий, открыла для себя еще одно: звонить в дверь.

Муж работал дома. Поэтому, возвращаясь, я звонила. Иногда это случалось по несколько раз в день.

Тирлинь-тирлинь.
Тирлинь-тирлинь.
Тирлинь-тирлинь.

— Зачем ты отрываешь человека от работы? — возмущалась мама. — У тебя же есть ключи!

— Ты не понимаешь. Это такое удовольствие, когда тебе кто-то открывает. — говорила я.

Я врала. Это было не просто удовольствие.

Это было счастье.

Знать, что за этой дверью тебя теперь кто-то ждет.

Тирлинь-тирлинь.

Слышать шаги, видеть, как поворачивается ключ в замке, щелкает ручка…

Тирлинь-тирлинь.

Видеть радость в глазах, улыбку, понимать, что один человек очень тебе рад и скучал, даже если ты всего лишь выходил за хлебом.

Тирлинь-тирлинь.

Если вы долгое время не жили сами, вы ничего не знаете об этом.

Иногда муж открывал дверь спокойно, брал у меня сумку, помогал снять пальто, обнимал и терся своей щетиной по моей щеке.

Иногда у него был аврал, он висел на скайпе, поэтому делал красноречивые знаки руками, быстро чмокал меня в нос, и убегал работать дальше.

Но это ничего не меняло. Я уже была в восторге, как человек с хроническим тонзиллитом, наконец, дорвавшийся до мороженого.

Главное — ни разу, ни разу он не рассердился, не психанул и даже не спросил:

— Ты, что, забыла ключи?

Словно понимал, что не в ключах тут дело.

Так оно и было.

Так оно и осталось.

Так оно и будет.

Я желаю вам в новом году только двух вещей — здоровья и того, чтобы дома вас кто-то ждал.

Остальное вы сами себе намечтаете и добьетесь.

Я уверена.






© Дарья Исаченко

У вечера сиреневая кожица,
он спелый и туманный, будто слива.
Всё отболит однажды, оттревожится,
переживём, а значит, будем живы.

Живёшь себе без ропота и блажи.
Что проще, чем самой собой остаться?
Но, думая, что думаю о важном,
я пропустила, как цвела акация,

как пенились люпины в чистом поле
и речку тихо нянчила осока...
Но только бы на внутренней магнолии
не облетели лепестки до срока.

Всё остальное время, как положено,
сыграет на дождях неторопливо.
И отболит, отпустит, оттревожится.
Переживём и, значит, будем живы.


© Полина Орынянская

Ты вновь в наушниках приватно
в вечерней комнате без света,
закрыв глаза, плывёшь куда-то,
дымя последней сигаретой.
И ловишь кайф…
И так спокойно,
так фиолетово и вечно,
что искушает подоконник
шагнуть к звезде своей навстречу…

Там,
за пределами карниза,
в плену небесных полустанков,
я жду тебя все девять жизней
наивной,
хрупкой марсианкой.
И так же верую фатально
в причуды местного бамбука,
набив отборной звёздной шмалью
свою космическую трубку…

И нас по-взрослому качает,
и нас уносит не по-детски
туда, где боги различают
язык мелодий,
глаз… и жестов…
Когда ладони осторожно
пытают символами душу,
а пальцы спрашивают:
- Можно?
И слышат трепетное:
- Нужно…

А Марс нахально атакует…
Он пьян…
Он жаждет человека...
и просит влажных поцелуев,
и пьёт взахлёб земные реки.
Чтоб Аэлита на мгновенье
предстала солнечной и тёплой -
короткостриженною феей
в смешном комбезе на заклёпках.

И вдруг по-женски так невинно
раскрыла молнию на шее,
откинув шлем наполовину,
и стала ближе,
и роднее…
Взглянула в душу синеглазо,
сверкнув слезинкой на ресницах.
Сдаваясь марту -
вся… и сразу -
от снов до мушки под ключицей..

Она, как Музыка -
не меньше,
живая, яркая комета
в земной плеяде звёздных женщин,
сошедших с неба незаметно.
Позволь ей вжиться в эти вёсны,
в рассветы, в ливни, в звездопады,
бежать с тобой по лужам босо,
дождём сияя в мокрых прядях.

Вбирать с ладони спелость лета
и сок брусничных красных бусин.
Ведь в марсианском диалекте
на языке он так же вкусен.
И так же манит неизбывно
туманность призрачных галактик,
чтобы уйти за струйкой дыма
в небесный трепетный фарватер.

Пусть Млечный Путь мерцает звёздно…
Плывёшь… качаешься….
кайфуешь..
И вдруг в наушниках твой голос:
- Скажи, родная, что ты куришь?
Что ты вдыхаешь, моя радость,
сходя с карниза каждый вечер?
Я отвечаю, улыбаясь:
- Что я курю?
Тебя, конечно….


© Нюансы Стиля Ню

Вышел из дома, когда стемнело. Не попрощался — и так сойдет. Тело проверил — пока что цело, только на лбу силуэт прицела — снайпер на небе ведет отсчет.
Будет отчет в новостях под утро: так, мол, и так, он упал, пропал… Тело — изломанной камасутрой. Что может вытворить самосвал с телом подростка. О, право, надо ли перечислять остальную дрянь? Если тебе не хватает падали — просто включи телевизор. Глянь.
Мне надоели все ваши игры! Сел на автобус, потом в метро. Я под землею объеду глобус! Только какой-то невнятный жлобус очень уж лезет в мое нутро:
— Ты, — говорит, — еще только начал. — Рано тебе, — говорит, туда.
Я отвечаю:
— Что это значит?
— Как ты еще недопонял, мальчик? Смерть я твоя.
— Ты костлявый?
— Да.
— Стал низкопробней?
— Мне так удобней.
— А атрибуты?
— Хоть попопой ешь.
Лезвие — белое от заточек, серая ткань прикрывает плешь.
— Веришь теперь?
— Априори, верю.
— Неубедительный эвфемизм. Лучше — поверь. Господину Зверю будешь показывать прагматизм, корчась на вилах. Пока что — слушай. Ты возвращайся сейчас домой. Если успеешь — счастливый случай. Нет — распрощаешься с головой. Мне-то, поверь, все равно, приятель, но не хотелось бы до поры. Смерть в данном случае не спасатель, но и у гибели есть дары. Это тебе.
Он подал клепсидру.
— Времени, парень, тебе впритык. Либо успеешь до дому быстро, либо тебя превратят в шашлык. Где-то кругу на седьмом. Проникся?
Что уж я мог тут еще сказать…
— Ладно, увидимся.
— Возле Стикса…
— Встретишь?
— Приду тебя опознать.

***

Город умеет хранить секреты. На паутину похож узор улиц ночных. В подворотни — вето. Тот переулочек — приговор.
Эти огни заплели мне веки, только звезда осветила путь, будто фонарик на дискотеке. Ну же, осталось совсем чуть-чуть!
Каждый считает, что он бессмертен, если не стар и почти здоров. Знанье, что ты не уйдешь от смерти, — горькая истина докторов. Тем, кто готов убедиться лично, - нож в оплывающем кулаке, быстро приставленный необычно близко к артерии на руке.
Капает время. Текут песчинки.
— Что вы хотите?
— Твой телефон.
— На, подавись!
Подавился.
Пинки с Брейном закуривают у окон. Это же надо… А впрочем, время. Дальше, обратно, бежать, скорей. Кроссом, галопом! Сдираю стремя и притормаживаю у дверей.
Дзынь! Я вернулся! Дзынь-дзынь! Ответьте!
Нету ключей, и мобильник сел.
Дзынь! Три секунды еще до смерти!
Я же успел!!!
Я успел!
Успел?..

© Арчет

Я забывала его в прохожих, пересекавших мне где-то путь. Один был так на него похожим – я даже путала их чуть-чуть. Носил часы (те, что подороже), и был серьезным, почти как он. Он бил тату у себя на коже, и был безумно в меня влюблен. И хорошо с ним все вроде было, без драм, без боли и без забот. Но я ему позвонить забыла. На день, на месяц, потом на год.

Другой был вежлив, дарил тюльпаны (я ненавижу тюльпаны, черт), и обещал познакомить с мамой, что испечет свой коронный торт. Он был небрит и писал картины, такие странные, не понять. Менял раз в час свои псевдонимы (их, кстати, лучше не вспоминать). Носил толстовки с смешным рисунком (или дурацким, раз быть точней). И постоянно звенели в сумке большие связки его ключей. Он обожал меня пьяной, бледной, в добре и в злости, во сне, в борьбе. Но я ушла в магазин за хлебом и растворилась потом в толпе.

А третий был безнадежно милым. Такой романтик, вино, кино. И не курил, и почти не пил он (но, если честно, мне все равно). Дарил вот эти все мишки, зайки и рассыпал миллионы роз. Но я, простите же, негодяйку, не принимала его всерьез. Он мне писал миллионы писем, свои «люблю» на снегу зимой, читал мне сказки о принце, лисе и розе, ставшей его мечтой. И чем он был не таким, не знаю. Но не влюбилась в него. Никак И я пошла с кем-то выпить чаю. И не вернулась, ну как-то так.

***

Я забывала его в прохожих. Я оставляла в прихожей свет. А он был вшит у меня под кожей. Я забывала…
– Забыла?
– Нет.


© Чертовадюжина

Был давным-давно грустный год.
И он заканчивался. В стране ужасное происходило, еды почти не было. Не говоря о лакомствах и игрушках. Но я все равно купила билет на елку для маленькой дочки; на елку в музее! Почему-то в музее искусств объявили елку. И обещали танцы, игры, конкурсы и подарки. Деда Мороза и Снегурочку! И на свои маленькие деньги я купила вот билет — мы очень бедно жили. Мне было 23 года, а дочке — четыре. И она очень ждала елочку — в первый раз. Ведь на садик у нас тоже денег не было. И вот — первая елка! Мы очень ждали. И случился страшный мороз, просто дикий — но мы закутались как следует и поехали на елку в музей. И кое-как по холоду и вьюге добрели. А в музее — пусто и темно. И говорят: ёлка отменяется. Никто не купил билеты, денег у людей совсем нет. Да ещё лютая стужа. Извините, говорят, мы вернём деньги за билет! А за месяц эти деньги уже превратились в ничто. Инфляция. И не в деньгах дело — дочка не заплакала, а побледнела. И личико вытянулось от горя. Это было душераздирающее зрелище, можете мне поверить. Ведь человек так ждал! Так мечтал увидеть елочку! И в неведомых конкурсах участвовать, и получить лично от Деда Мороза подарок… В четыре года ведь ещё веришь всему… и никто не виноват. Ужасные времена. И все смотрели печально, такие же бедные и нищие, как мы, работники музея. И просили извинить… Но потом все исправилось! Потому что работники музея переглянулись сурово и кивнули друг другу. И мы пошли в кабинет директора, где стояла елочка. И елочку вынесли в картинный зал. Зажгли гирлянду и как стали водить хоровод! И петь, и танцевать, и читать стихи, и фокусы показывать! И один экскурсовод изображал Деда Мороза, и говорил басом: хо-хо! А директор была Снегурочка. Хоть и без костюма. И загадывали загадки, и прятались в залах, и конкурсы разные устраивали. И Дед Мороз все картины и статуи показал лично дочке — в музее очень интересно! Тогда мало кто ходил по музеям… А потом пили чай без сахара, правда. Сахар тоже был дефицит. Но с лимоном — его сорвали с настоящего лимонного деревца в кабинете директора. И в подарок нам дали кучу всего: брошюры, книги и альбомы… Полные руки подарков! И все были совершенно счастливы, особенно — ребёнок. И идти домой было не так уж холодно — лютый мороз спал, пока мы плясали и пели. И это была отличная ёлка! И навсегда запомнилась она… Потому что плохое забывается, а хорошее надо помнить. И тогда жизнь станет счастливее. И отчаиваться тоже не надо — все можно исправить. Даже елку, которую отменили…






© Анна Кирьянова

-Скажи, я у тебя такой один?
Хотя молчи, я ведь и так всё знаю.

-Прости, но я должна спешить к другим.
И, да, я послезавтра уезжаю.
Куда-нибудь подальше от тебя.
Я не хочу терпеть все эти муки.
Когда идут к взрослению года,
То как-то проще полюбить разлуки.

-Но ты могла ведь быть совсем другой.
Такой, как я тебя запомнил раньше.

-Прошу тебя, пожалуйста, не ной.
Я не люблю вот этой сладкой фальши.
Я слишком много отдала судьбе,
Чтоб получить бесценную свободу.
Что я могу ещё сказать тебе?
Оно того не стоит - чувств расходы.

Не обольщайся, лучше уходи.
Другие есть, и, знаешь, будут дальше.
Тебе бы перестать сходить с пути,
Жениться на какой-нибудь Наташе.
Пусть будет милой, но чуть-чуть тупой.
И точно будет крашеной блондинкой.
Отыщешь с ней надёжность и покой,
Вы победите в этом поединке.

Прости. Но мне давно пора идти.
Мой поезд уезжает в восемнадцать.
Ещё найдешь ты счастье на пути.
Нет, нет, прошу, не надо обниматься.

Прости. Но мне давно пора домой.

И я ушла, но я не уезжала.
И он не знал, что был один такой.
Я просто себе цену набивала.


© Чертовадюжина

Сегодня над трассой попутный ветер.
Дальнобойщики,
с судьбой перелётных птиц,
пьют обжигающий кофе
огромными глотками.
Это ритуал принесения в жертву своих снов.
Они уезжают в ночь
и живут в ней, как совы.
Они встречают рассвет,
как жаворонки.
Они всегда в пути.
Что они за птицы?
Когда они спят?
Где их дом?
Всё это знает только Бог.
Бог Кофе.


© Глаза в Клеточку

Кончается мой век.
Не поздно и не рано.
Ну, просто вышел срок,
Кого же тут винить?
Я не жалею,нет,
Уйду навек в туманы,
Но только обо мне
Не надо слезы лить.

Кончается мой век.
Что ж, так бывает в жизни.
Начало есть всему
И есть всему исход.
Уходит человек
Дорогою неблизкой
И ничего туда
С собою не берет.

Жалею? Честно, - нет,
Не жаль,что исчезаю:
Двум не бывать смертям,
Одной - не миновать,
Свои стихи и свет
Я людям оставляю,
Соседям раздарю
Фиалки. Поливать.

Нет, все же есть ещё,
Что капельку тревожит,
И для меня оно
Теперь важней всего:
Кого бы попросить
Чтобы присмотрел за кошкой?
И больше ничего,
И больше ничего...

Поплачут - хорошо.
Скорей всего, забудут.
Потом дожди пойдут,
Накроет землю снег.
Все будет как всегда,
Одной меня не будет.
Развеялось...Прошло...
Закончился мой век...


© Ольга Назаренко

Нахожусь в том прекрасном возрасте,
Когда тараканы в голове передохли.
Лапша на ушах не держится,
И потенция хуже возможности.
Нахожусь я сейчас в том возрасте,
Когда все мне по барабану…
Мне сегодня ох, как хочется
Выпить еще вина пол стакана.
Чтоб загладить свое все прошлое,
Чтоб не видеть рожи слащавые.
Мне сегодня выпить хочется,
Чтоб не видели, как услал я.
А потом, если будут возможности
Расскажу вам все сначала.


© Геннадий Эсса

Всё мертво без любви на печальной и зыбкой земле:
капли тёплых дождей в фонарями колеблемой мгле,
шорох листьев над нами, и грома раскаты вдали.
Всё мертво без любви. Повторю: всё мертво без любви.

Всё мертво: и отвесные горы, и море, и лес,
краски летнего дня, и пылающий купол небес,
птичий щебет весной за окном, и журчанье воды
в торопливых ручьях, и осенних деревьев плоды.

И покой безмятежных пейзажей, и буйство стихий,
и манящих пространств бесконечность, и даже стихи –
ничего, ни копейки не стоят, увы, без неё.
Всё мертво без любви, всё мертво, как и сердце моё.


© Андрей Ивонин

В волосах дым. На плите намекает турка,
гулко капает в раковине вода.
Мы сидим, два молодых придурка, и веруем, что всё это — навсегда:
мы, такие яркие и светящиеся, занавески, проткнутые лучом.

Счастье приютилось, как будто ящерица на руке. Чего пожелать ещё?

Солнце зажигает ночные тучи, кот сердца выписывает хвостом,
всё, не надо больше, не надо лучше — счастье в этом. В этом, а не простом.

Пальцы заплетаются в кельтский узел, взгляды электрические искрят.
Дай нам, Боже, радости в нашем вкусе, радости смешных молодых зверят.

Ведь Ты же знаешь, — всё это ненадолго. Знаю я. И мы.
В волосах дым.
Крутится сансара. И кофемолка.
Господи! Бывал же ты молодым!

Ведь только в начале, Боже, Твое Слово, но самое главное — это же Твой Смех!

Дай любить, как можем, один другого.
И мы тебе обещаем любить всех.

© Арчет

Сколько музыки в осени?
- Сто восемьдесят тысяч вёдер,-
охнув, сказала плотина.
- Два миллиона
семьдесят пять тысяч
восемьдесят четыре вдоха и выдоха, -
запыхавшись, прощебетала птица.
- Триста шестьдесят девять тонн
красно-жёлтых нот, -
прошептала земля.
А я…
А мне…
А у меня нет
таких точных инструментов.
Я оглянулся вокруг
и понял:
Сколько музыки в осени? –
Полные глаза
одной рыжей девчонки
с красным шарфом.


© Глаза в Клеточку

В твоей жизни обязательно встретятся такие люди, которые будут готовы только брать от тебя что-то хорошее. Ты дари все, что очень хочется подарить, и не думай о том, во что это выльется - этого никогда ведь не знаешь наперед. И особенно не злись на то, как несправедливо все устроено, потому что на самом деле, все устроено идеально. И ты в этом тоже убедишься, если не станешь жалеть себя и проклинать судьбу. Потому что обязательно придут те, кто с радостью отдадут тебе все самое лучшее, что имеют, просто из любви к тебе, просто потому, что для них очень важно сделать тебя счастливой. Просто потому, что мы имеем ровно то, что посылаем в этот мир, и даже больше.

«Вечные странники Любви»


© Алина Ермолаева

Не уместить всего в тетради.
И не зажать в ладонь руки –
ни синеву небесной глади,
где звёзды будто на параде
плывут над берегом реки.

Шекспира, Моцарта и Гёте...
И птичий гам , и солнца блик,
крещендо голубые ноты,
что брал щегол мой желторотый,
и поле, и живой родник.

Всё что бесхитростно и вечно
из рук вошло в часовню душ.
И первый снег, такой беспечный,
на нецелованные плечи,
и терпкий запах поздних груш...

Чем дольше жизнь, тем ближе даты–
их столько было на веку.
И то как первенец когда-то,
комочек маленький мой мятный,
прижался к моему соску,

безгрешный поцелуй, и ветер,
и чеховский вишневый сад,
где лебеда росла как дети...
Где ты разбудишь на рассвете
Каких-то пару лет назад...




© Наталья Золотова

Ничего не бывает вовремя —
Это глупый такой закон,
Когда ждёшь — не приходят нужные,
Когда ждёшь — не приходит сон.

Когда хочешь ответить обидчику,
Не находится нужных фраз,
Когда больно — нигде не спрячешься,
Неприятности — все за раз.

Когда любишь до сумасшествия,
Не подарят любовь в ответ.
Когда высказать нужно важное,
Не выходит сказать "привет".

Ничего не бывает вовремя,
Всё случается невпопад:
В Новый год наступает оттепель,
Вместо солнца весной — снегопад.

Счастье — хрупкое и спонтанное,
Когда-нибудь ты поймёшь:
Всё случается долгожданное,
Когда больше уже не ждёшь.




© Кузьмич Тоня

Осень всегда слегка широка в плечах,
словно пальто, неуклюжее после лета.
Хочется прежнего солнца, любви и света.
Если пытаться теперь рассказать об этом,
можно легко запутаться в мелочах.

Город ещё согрет, но уже не тот:
что-то внутри сменилось, не знаю точно,
можно ли всё объяснить, не поставив точку.
Хочется прежнего, а не на вырост… впрочем,
может быть, кажется, что велико пальто.

Осень всегда большемерит, пока нова:
сердце как будто под по’лами тонет глубже.
Думаешь: разве я в этом кому-то нужен?
Как после лета в пальто своём — неуклюжим.
А после всё впору: и плечи, и рукава



(с) Лина Сальникова

Ты ничего не знаешь. Не знать легко.

Белые волки приходят к тебе во сне и говорят человеческим языком:
того, что тебя тревожит, в помине нет. Ты ничего не знаешь, но ты горда, гордость твоя — лишь туман твоего ума. Ты наперёд всё стремишься предугадать вместо того, чтоб идти в это. Ты сама —
страж себе,
цепь себе,
самый большой капкан,
тобою надуманный, но не реальный страх.

Ты ничего не знаешь наверняка.
Самое время не зная идти. Пора.

Белые волки приходят к тебе во сне, чтобы ты слушала сердце в своей груди. Ты задаешь им вопрос:
— Что же делать мне?
И слышишь:
— Не бойся.
— Чего?
— Ничего. Иди.




(с) Лина Сальникова

Ты знаешь, о чем я сегодня жалею?
Что тратила время на пыль выяснений,
Порою не видя цветущей аллеи
И не замечая прекрасных мгновений.

Теперь же на сплетен возню за спиною
Не трачу своей ни единой минуты.
Ведь, как говорится, маршрут перестроен.
И мне всё равно, что не нравлюсь кому-то.

Ты знаешь, о чём я сегодня жалею?
О том, что "люблю" говорить так боялась,
И носом уткнувшись в любимую шею
Молчала о том, что в душе разрывалось...

Но между скандалом и тихим прощеньем,
Всегда выбираю, не глядя, второе.
Подальше от ссор, от обид, обличений,
Поближе к своей тишине и покою.

Ты знаешь, о чём я сегодня жалею?
Что на недостатки людские смотрела.
А видеть достоинства – это важнее!
Раз грех там не мой, то какое мне дело?

С собою борюсь и себя исправляю,
Прощаю себя и других не тревожу.
И знаешь, себе очень нравлюсь такая –
Забыв про способность уныние множить…





(с) Ирина Самарина-Лабиринт

Скучаю! Но не по тебе, а в общем!
Все щелкаю с канала на канал…
А без тебя мне жить намного проще!
Устала я и ты совсем устал…

Устала, но увы, не от пробежки,
Замерзла, но, увы, не от дождя.
Так много упустили в этой спешке,
А поняли немного погодя.

Прошли свой путь от «можно созвониться…»
До резкого «не нужно мне звонить»!
Поставили все фишки на «влюбиться»,
А нужно было ставить на «любить»

Скучаю! Но не по тебе, а в целом,
Листаю скучный глянцевый журнал,
Любовь, как море, покорилась смелым,
А я устала, да и ты совсем устал…

И стало поздно нам вносить поправки,
И нету повода, чтоб снова позвонить,
И снова не сыграла наша ставка,
Нам нужно было ставить на «любить».





(с) Юлия Олефир

Не суетитесь! Все не идеальны,
Поэтому не стоит сердце рвать...
Не лучше ль быть собой, как ни банально,
На всё всегда взаимно отвечать.

Не суетитесь! Умный всё подметит,
А дураку – вовек не объяснить...
У каждого – свой стиль в приоритете;
И каждый в праве так, как хочет, жить.

Не суетитесь! Жизнь так быстротечна...
Умейте наслаждаться каждым днём,
Ведь очень быстро наступает вечер...
Не оставляйте что-то на потом!

Не суетитесь! Радуйтесь, любите,
Дарите счастье, доброту и свет,
Своих родных и близких берегите...
Добра вам, мира, счастья, долгих лет!





(с) Ирена Буланова

Предательство всегда одинаково. Предать кого угодно можно, где угодно и когда угодно — угодно предателю. Выгодно. Могут предать святого, а могут — и не святого. Это неважно совершенно. Важно, что предают того, кто полностью доверился. Клеопатра предала Марка Антония; а ведь у них дети были. Он любил ее. Подарки дарил; земли и царства. Но пришел Октавиан с воинои, предложил Клеопатре жизнь в обмен на предательство — и она приказала сообщить Антонию, что якобы покончила с собои. Он тут же бросился на меч и умер — не смог без нее жить. Конечно, Октавиан Клеопатру обманул. И еи самои пришлось с собои покончить. Но вот такое предательство было.

А Соньку Золотую Ручку предал ее возлюбленныи, молодои вор Кочубчик. Она очень его любила; он жил на ее деньги. А потом пошел и сдал ее полиции в обмен на мягкии приговор. Когда Соньку забрали на каторгу, этот молодои человек прикарманил все деньги — и начал новую жизнь. Может, не честную. Но вполне обеспеченную. Конечно, Сонька была воровка и авантюристка. И поделом еи, многие скажут. Однако предательство — оно остается предательством. И этому Кочубчику хочется дать по морде, извините. Как и графу Орлову, которыи заманил княжну Тараканову на корабль, инсценировал венчание, сделал еи ребенка, а потом выдал авантюристку Екатерине Второи — дескать, смотрите, как ловко я поимал злодеику! И Екатерина почему-то стала избегать Орлова, хотя и наградила его… Как-то опротивел он царице. Хотя ради нее же предал!

Предательство остается предательством. Неважно, кого предали, хорошего или плохого. Че Гевару или Соньку Золотую Ручку. Полководца или авантюриста. Святого или грешника. Предают того, кто доверился, кто любил и дружил, кто доверял, кто зависел полностью: жену, мужа, возлюбленного, ребенка, старика, даже собаку или кота. И Данте подсмотрел в аду — там для предателеи самое теплое местечко приготовлено. И там не спрашивают, кого и за что они предали — это неважно. За что убили — важно. А за что предали — даже не спросят. Предали — и все понятно. И нет оправдании…

© Анна Кирьянова

Я в жизни потеряла много сил,
Пытаясь изменить себя и мир.
Любила в жизни тех, кто не любил,
И помогала тем, кто не просил.

Пыталась каждого понять и обогреть,
Души даря частичку и тепла.
Хотела всё поправить и успеть,
А боль сжигала душеньку дотла.

Порою спрашивала – Господи за что?
Но только тишина была ответ.
Немало лет и зим тогда прошло,
И вот забрезжил предо мной рассвет.

Ведь в космосе не так как у людей,
Там счёт судьбы давно уже оплачен.
Ты можешь в жизни разбираться, но своей,
Вот только так, мой друг, а не иначе.

Наш с вами мир настроен на любовь,
И к жизни нужно относиться без печали.
И пусть не всё пока ещё сбылось,
Лишь бы фальшиво ноты не звучали.

Пусть заиграет для души оркестр,
Давая право верить и любить.
Из всех подарков на земле и всех торжеств,
Подарок самый главный – просто жить.





© Надежда Тандур

Кружило листик по реке,
тащило щепку по теченью
туда, где в дальнем далеке
киты креветок, как печенье,
жуют в ленивый файф-о-клок.
Волна, нагретая пассатом,
то правый бок, то левый бок
любовно лижет полосатым…

Клевал пескарь и окуньки.
И я сидела у реки.

А листик был и сплыл – привет!
На щепке в путь пустилась муха
туда, где всё ещё скелет
«Голландца» гонит в ночь, по слухам,
и в полудрёме маяки
мигают лайнерам и баржам...

А я сидела у реки – 
не щепка и не листик даже...


© Полина Орынянская

Я такой, какой я есть:
всякий-разный, словом – смесь
из нетореных дорог,
из сомнений и тревог,
из пороков и грехов,
из возвышенных стихов,
из вопросов невпопад,
из ретвитов и цитат.

Я не мал и не велик,
не ребёнок, не старик.
Я не добрый и не злой,
не хороший, не плохой.
Рассмотри меня на свет –
ничего такого нет.
Никому ни брат, ни сват.
Чем богат, тому и рад.

Я такой, какой я есть.
Я несу благую весть.
Всуе время тороплю.
Ненавижу и люблю.
Житель сумрачной страны
с чувством долга и вины,
научившийся едва
мысли складывать в слова.

Весь наружу. Вот он я.
Принимай меня земля.


© Андрей Ивонин

Мне тишина расскажет о тебе.
Ты нарисуешь сердце на капоте.
Тебе я верю, как самой себе,
И мысли все мои не о работе.

Ты не ругайся, это я, наверно,
На волю случая и в омут с головой.
Согласна я, хоть это и неверно,
Пусть так и будет, лишь бы быть с тобой.

Полна воспоминаньями дорога:
Куда не посмотри, везде твои следы.
И пусть простят мне люди, ради Бога,
Что я не стала все сжигать мосты.


© Ольга Кривопустова

Всё обойдётся. Всё будет в порядке.
Ветер расправит глубокие складки
На занавесках и в окна ворвётся.
Всё образуется, всё обойдётся.

Не сомневайся. Всё выйдет как надо.
Лоб твой остудит ночная прохлада.
Сон незаметно придет, а наутро
Мир обустроится просто и мудро.

Ну, а печали останутся в прошлом.
Новости будут только хорошими.
Верь, и удача тебе улыбнётся.
Что потеряется, тут же найдётся.

Всё устаканится, свяжется, сбудется.
Люди без зонтиков выйдут на улицу,
Ведь непогода к утру переменится.
Всё успокоится, всё перемелется,

Сделает круг и вернётся к началу.
Снова пристанут к родному причалу
Все корабли, уходившие в море.
Больше не будет ни боли, ни горя.

Только веселье и пригоршни света,
Чистое небо и долгое лето,
Радостный смех и улыбки на лицах.
Знай, обязательно это случится!


© Андрей Ивонин

Прабабушка осталась вдовой в 27 лет. И две девочки на руках. А крошечный мальчик умер. Денег очень мало, жить тяжело…
Жалованье маленькое, надо быть очень, очень бережливой. Экономить и разумно расходовать деньги на ведение хозяйства. Она так и делала. Так и жила.
А потом увидела в магазине эти туфли. Роскошные, модные,
лакированные, на каблучке-«рюмочке». И купила. Они как раз по ноге пришлись, как влитые. И дома завела патефон и станцевала немножко — она ведь два года не танцевала. И два года вела бережливую жизнь, рассчитывая каждую копейку, хотя жить не очень-то и хотелось. Она
тосковала по мужу и по мальчику. Туфли были очень дорогими, ей пришлось потратить все деньги. И она с ужасом думала, как будет жить с детьми и что будет завтра.
А ничего плохого не случилось. Заняла денег, потихоньку отдала, наливала себе поменьше супу и мясо отдавала дочкам. А сама хлеб ела и кипяток пила — это пустяки, потому что были туфли. С бантами!
Она в этих туфлях пошла на вечеринку к знакомым, там в нее влюбился директор завода пивного, сделал предложение и через год она вышла замуж.
И довольно счастливо жила. И девочки были одеты и сыты, и обе получили высшее образование.
Хотя война была и всякие ужасы, но туфли, воспоминание о туфлях — они износились, конечно, — очень поддерживало! Это было самое радостное воспоминание! И в девяносто лет прабабушка вспоминала покупку этих восхитительных туфель и улыбаясь, рассказывала в деталях и в лицах тот
волнующий момент… Она редко улыбалась, жизнь была суровая.
И вот что я думаю: купите себе то, что душа просит. Даже если денег очень мало. Займите немножко, перекрутитесь, отложите покупку обоев или садового инвентаря.
Или унитаза. Или еще чего-то важного. Некоторые покупки могут спасти жизнь и изменить судьбу, хотя без них вполне можно обойтись — без туфель с бантами. А вы всё равно купите. И что-то хорошее произойдет. И жить захочется. И танцевать под патефон. И познакомитесь с кем-нибудь
интересным. А потом правнучке расскажете про туфли. В девяносто лет.
Улыбаясь…

© Анна Кирьянова