Буратино.

С Пиноккио, кроме происхождения, его роднит неуемная энергичность, баловство и авантюризм. Как и Пиноккио, Буратино сперва весьма смутно отличает хорошее от дурного, в результате чего попадает в разные передряги.

«— Послушай, — сказал Карло строго, — ведь я еще не кончил тебя мастерить, а ты уже принялся баловаться… Что же дальше-то будет… А?…».

«Мысли у него были маленькие-маленькие, коротенькие-коротенькие, пустяковые-пустяковые».

«БУРАТИНО: Здравствуйте… Вы кто такая?
КРЫСА: Я крыса Шушара.
БУРАТИНО: Хотите со мной поиграть?
КРЫСА: Я — Шушара. (Двигается к нему.)
БУРАТИНО: Я вижу, что вы — Шушара… Можно вас схватить за хвост?»

Но если у Коллоди деревянная марионетка после перенесенных испытаний умеряет свой пыл, отказываясь от шалостей, то у Толстого все происходит наоборот. Буратино до конца книги сохраняет авантюрный дух, вот только применять его начинает с умом и на благие цели. Эта первобытная энергия, непосредственность и жизнерадостность деревянного человечка умиляет Толстого, и он этого любования ничуть не скрывает. Да, Буратино — хвастунишка, грубоват и несколько приземлен, но, в принципе, древесина у него здоровая и хорошая. В этом плане особенно показательны его взаимоотношения с Мальвиной и Пьеро — персонажами изысканными, но совершенно непрактичными, да к тому же и нудными.

«Буратино сказал:
— Пьеро, катись к озеру, принеси воды.
Пьеро послушно поплелся, бормоча стихи и спотыкаясь, по дороге потерял крышку, едва принес воды на дне чайника.
Буратино сказал:
— Мальвина, слетай-ка, набери веток для костра.
Мальвина с укоризной взглянула на Буратино, пожала плечиком — и принесла несколько сухих стебельков.
Буратино сказал:
— Вот наказание с этими, хорошо воспитанными…
Сам принес воды, сам набрал веток и сосновых шишек, сам развел у входа в пещеру костер, такой шумный, что закачались ветви на высокой сосне… Сам сварил какао на воде».

 

 

Тем не менее, несмотря на раздражение, которое вызывали у него эти персонажи, Буратино понимает, что они — его потенциальные соратники в борьбе против общего врага – Карабаса Барабаса – за общее дело — освобождение всех кукол от его власти. Эта цель сплачивает столь разных героев и делает их друзьями.

«Друзья кем-то похищены! Они погибли! Буратино упал ничком,— нос его глубоко воткнулся в землю.
Он только теперь понял, как дороги ему друзья. Пусть Мальвина занимается воспитанием, пусть Пьеро хоть тысячу раз подряд читает стишки, — Буратино отдал бы даже золотой ключик, чтобы увидеть снова друзей…».

Но роль лидера, безусловно, принадлежит Буратино, потому что вся кукольная рафинированная «элита», вроде Мальвины и Пьеро, по сути своей пассивна. Именно Буратино, с его самоуверенностью, практичностью, долей наглости и безоглядности, способен взять инициативу в свои руки. Именно ему вручает Тортилла золотой ключик, и именно Буратино направляет своих товарищей к желанной цели.

 

 

Заметьте, что папе Карло, несмотря на жизненный опыт и определенную силу (именно он спасает героев в самый критический момент), даже не приходит в голову заглянуть за нарисованный на холсте очаг: он просто им любуется в «холодные зимние ночи». Зато практик-Буратино, не отягощенный эстетическими чувствами, в первый же день обнаруживает за холстом потайную дверь. То же можно сказать об Артемоне, который, вроде бы и храбр, и надежен, но… совершенно безынициативен. Поэтому Буратино так быстро сумел взять его под свое «командование».

 

 

Не будет преувеличением сказать, что деревянный человечек в сказке Толстого наделен и некоторыми «мессианскими» чертами (естественно, в ироничной и «сниженной форме»). О его предназначении свидетельствует и изображение «человечка с длинным носом» на потайной дверце, и даже тот факт, что, впервые увидев Буратино, куклы тотчас УЗНАЛИ его!

Как видите, главное отличие между сказками Толстого и Коллоди в том, что Толстой не захотел превращать озорного веселого хвастунишку в скучного правильного мальчика. Вместо того, чтобы переделать куклу (можно сказать, «нового человека») по образу и подобию, избавить её от кукольных черт, он, напротив, развил и улучшил качества, данные Буратино от природы, превратив недостатки в достоинства. «Золотой ключик» это не «роман воспитания», а скорее «роман становления» — становления в действии, что гораздо эффективнее чтения морали.

Карло и Джузеппе

Образы папы Карло (Джепетто) и столяра Джузеппе (Антонио) в обеих сказках в целом схожи. Толстой даже сохранил намеки Коллоди на алкоголизм столяра (прозвище Антонио — «Мастер Вишня» — русский писатель преобразовал в более конкретное — «Сизый Нос»).

 

 

«Джузеппе …повертел в руке полено и начал его тесать топориком. Но только он начал тесать, чей-то необыкновенно тоненький голосок пропищал:
— Ой-ой, потише, пожалуйста!
…Джузеппе испугался не на шутку, у него даже вспотели очки…
— Может быть, я выпил чего-нибудь неподходящего и у меня звенит в ушах? — размышлял про себя Джузеппе…
Нет, сегодня он ничего неподходящего не пил…».

Правда, папа Карло в отличие от Джепетто становится не рыбаком, а шарманщиком.

Мальвина.

А вот Фея с лазурными волосами преобразилась у Толстого основательно.

 

 

Кроме очарования и цвета волос, Мальвине досталась от Феи лишь нравоучительность, которую Толстой довёл до степени полнейшего педантизма и занудства. Помешанная на правилах, этикете и педагогике, девочка с голубыми волосами на поверку оказывается избалованной и капризной (хотя и беззлобной) глупышкой, существующей исключительно за счет окружающих, восхищенных ее красотой.
Недаром «одна из лучших актрис кукольного театра» в новом театре Буратино умеряет свои капризы и уже смиренно соглашается продавать билеты и мороженое («Если вы найдете у меня талант, попробую играть роли хорошеньких девочек»). Очень характерно выписанный женский типаж…

 

 

Артемон

Прообразом преданного слуги Мальвины безусловно послужил кучер Феи — пудель Медано. Впрочем, у Коллоди он играет чисто эпизодическую роль.

 

 

Карабас Барабас

Его прообраз у Колодди — кукольник Манджафоко — персонаж хотя и устрашающий, но гораздо более добрый, чем «доктор кукольных наук» у Толстого. Несмотря на внешнюю грубость Манджафоко, Пиноккио без особого труда удается его растрогать, а, узнав о бедственном положении Джепетто, кукольник совершенно БЕЗВОЗМЕЗДНО дает деревянному человечку пять золотых.

 

 

Если помните, Карабаса в этот момент заботила не столько судьба Карло, сколько потайная дверца в его каморке. Впрочем, Карабас у Толстого, в свою очередь, более «культурен», нежели Карабас в знаменитом фильме 1975 года. По крайней мере, в дождливую погоду Дуремара он впускает к себе и угощает вином со свининой совершенно бескорыстно (еще не зная о том, что тот — обладатель ценной информации о ключике).

В отличие от Карабаса роль бородача у Коллоди незначительна и ограничивается двумя главами.

 

 

Кот и Лиса

А вот Кот и Лиса были перенесены из сказки Коллоди фактически без изменений. В «Золотом ключике» они такие же асоциальные элементы, мошенники, а при случае — и разбойники. Почему лису Толстой назвал Алисой, думаю, понятно, а Базилио — это переделанное на иностранный манер русское кошачье прозвище Васька.

 

 

Дуремар

На такой же манер было переделано и имя «деградировавшего интеллигента» — продавца лечебных пиявок Дуремара. Этого персонажа, как и всех прочих (к примеру, Пьеро, о котором речь пойдет в следующей части), у Коллоди уже нет…

 

 

Говорящий сверчок

У Коллоди это назидательное насекомое не сильно зажилось на свете — Пиноккио, в отличие от Буратино, метнул молоток гораздо точнее... Правда, в итальянской сказке сверчок появляется еще раз — в виде этакой «тени отца Гамлета», предупреждающей Пиноккио об опасности.

 

 

Толстой сверчка пожалел, и на это у него были свои причины…

Н. Толстая-Крандиевская «Воспоминания»:

«По вечерам… когда на столе зажигали лампу и под абажуром кружились ночные бабочки, вылезал откуда-то сверчок, похожий на маленький сухой сучочек. Он садился всегда на одно и то же место, около чернильницы, и помалкивал. Когда же в стуке машинки наступали долгие паузы и Толстой в тишине обдумывал еще не написанное, сверчок осмеливался напомнить ему о своем присутствии. Возьмет вдруг и стрекотнет, и опять замолчит надолго.
— Это он тебя стесняется, — говорил Толстой, — а ко мне он уже привык. Мы — друзья».

Золотой ключик

И, конечно же, нельзя обойти стороной Золотой ключик — это главное нововведение Толстого, направляющее завязку сказки Колодди по совершенно иному руслу. Ключик — это символ счастья, благодаря которому Буратино и его друзья обретают свой собственный кукольный театр, где они уже сами будут распоряжаться своей судьбой и разыгрывать свои пьесы. Вместо послушных марионеток они становятся режиссерами своей жизни. «Что наша жизнь? Игра…». Поэтому, в отличие от «Пиноккио», сказка Толстого на самом деле не кончается — она закольцовывается. А игра — продолжается…

 

 

«— Что — видели? Значит, недаром я мокнул в болоте у тетки Тортилы… В этом театре мы поставим комедию — знаете, какую? — «Золотой ключик, или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей». Карабас Барабас лопнет с досады…
— Ну а ты, ну а ты, Буратино? — спрашивали все. — Кем хочешь быть при театре?
— Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь свет!».

Автор: Сергей Курий
(из книги "Культовые Сказки")

https://zen.yandex.ru/media/id/5fdf4ce2c5e78e52f34...okkio-5ff5ed03bb14d54ffb3c56c2