На предложение Гитлера Сталину обменять его пленного сына Якова Джугашвили на другого VIP-узника, Фридриха Паулюса, вождь якобы ответил: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Но так ли это было?

Знаменитая фраза Сталина облетела весь мир, а советский лидер предстал перед человечеством деспотом, напрочь лишённым отцовских чувств. Но сегодня многие историки утверждают, что Сталин такого никогда не говорил, а его сын в плену не был.

Первенец вождя

После Сталинградской битвы и пленения фельдмаршала Паулюса его жена действительно просила фюрера об обмене. Но мало кто знает Гитлер ей отказал! Так что Сталин просто не мог комментировать неозвученные предложения.
Некоторые эксперты считают, что крылатую фразу придумали и запустили в оборот западные журналисты. Затем дочь вождя Светлана Аллилуева в американской эмиграции в 1960-х годах упомянула в своей книге нечто подобное с голоса ЦРУ. И, наконец, в 1970-х годах фраза прозвучала в киноэпопее «Освобождение», таким образом окончательно утвердившись в народном сознании как исторический факт.
С рождением Якова у Сталина были связаны тяжёлые воспоминания. Первый сын будущего вождя потерял маму ещё в младенчестве и детство провёл в Грузии у родни. В кремлёвскую квартиру отца попал подростком 14 лет. «Это существо смягчало моё каменное сердце. Она умерла, и вместе с ней умерли мои последние тёплые чувства к людям», — говорил Сталин о своей первой жене Като.
После школы Яков решил жениться. Ему было 18, невесте Зое Гуниной — 16, что, в общем-то, вполне в духе кавказских традиций. Но отец воспротивился, ведь это уже была Москва, да и время другое. Тогда Яков решил стреляться и… угодил на операционный стол. Сталин назвал его «хулиганом и шантажистом», разрешив горячему парню жить так, как он считает нужным.
Едва ли справедливы слова некоторых авторов о нелюбви вождя к старшему сыну. Спустя годы остепенившийся Яков с женой, балериной Юлией Мельцер и дочерью Галиной (подробно описавшей своё детство) жил в элитной квартире на улице Грановского, имел кухарку, а про няню шутил, что та «получает более высокую зарплату, чем полагающаяся ему стипендия» в артиллерийской академии. Галина Джугашвили вспоминает, как ездили кататься на «чёрной «эмочке» всей семьёй и с «лайкой Весёлым… на заднем сиденье» — легендарной собакой папанинцев, подаренной Сталину и передаренной им внучке.
Так было до войны, а в 1941 году все сыновья первого лица страны — Яков, Василий и приёмный Артём — ушли на фронт. Меньше чем через месяц появились листовки с фото старшего сына вождя и призывами в духе «Советские воины, для чего вам умирать, если даже сын вашего верховного заправилы уже сдался?…» Сталин тогда сказал: «У меня нет сына». А сам отправил группу диверсантов на выручку Якову…
Об одной из таких вылазок (в 1941 году) позже рассказал участник операции Иван Котенев. Когда бойцы достигли концлагеря, пришла шифровка резидента о переводе VIP-пленника в другое место. Группа получила приказ вернуться назад.
Испанская коммунистка Долорес Ибаррури тоже писала о попытке в 1942 году подобраться к концлагерю Заксенхаузен, которая закончилась гибелью всей диверсионной группы. Многие эксперты уверены: вождь засылал бойцов не на выручку сыну, а чтоб достать подставного пленника и расправиться с ним. Поскольку уже знал: у немцев не Яков, а кто-то другой, его изображавший.

Подставной пленник

Свидетелей пребывания в Заксенхаузене «пленного сына Сталина» в «простой серой шинели с чёрными петлицами, в пилотке и кирзовых сапогах» великое множество, но никто из них в глаза не видел Якова Джугашвили прежде. Пленник №1 вместе с Василием Кокориным, выдававшим себя за племянника Молотова (ещё одна подстава!), жили в бараке по соседству с англичанами. Те отдавали немцам честь, за что наши считали британцев трусами и подхалимами. 14 апреля 1943 года один из англичан обозвал наших «большевистскими свиньями». Завязалась драка, «Яков» получил удар в лицо. Дежурный офицер СС часовой Конрад Хафрих впоследствии докладывал: «Джугашвили пролез через проволоку и оказался на нейтральной полосе. Затем он поставил ногу на полосу колючей проволоки… схватился за электрический провод… и закричал: «Часовой! Вы же солдат, не будьте трусом, застрелите меня!». Хафрих выстрелил… Его оправдали — действовал по инструкции. Тело «Якова» сожгли в крематории…
Мысль о том, что Яков Джугашвили в плену вообще не был, в числе других исследователей озвучил приёмный сын Сталина, генерал-майор артиллерии Артём Сергеев. Он был уверен, что его названный брат Яков погиб в бою 16 июля 1941 года под Витебском. Возможно, немцы нашли его тело, либо как-то ещё узнали о гибели Якова. Ясно, что упустить подобный шанс пропагандисты Геббельса, конечно же, не могли. Так имя старшего сына вождя стало козырем в политической игре против его отца.
«Мы видели листовку, — вспоминал Сергеев, — где якобы Яков с немецким офицером, который его допрашивает. А в моем партизанском отряде оказался профессиональный фотограф. Он на мой вопрос, каково его мнение, ничего не сказал сразу и лишь через день, после размышлений, уверенно заявил: монтаж. И сейчас криминалистическая экспертиза подтверждает, что все фотографии и тексты Якова якобы в плену — монтаж и фальшивка. У немцев хватало тогда технических средств, чтобы и на киноплёнку снять, и на фото, и записать голос. Ничего этого нет».
К слову, кадры первого Парада Победы, где наши бойцы бросают на деревянный помост вражеские знамёна, известны всему миру в цвете. Они сняты на немецкой трофейной плёнке. Изображение чёткое, видны все детали. Непонятно, что мешало фашистам с их уровнем кинотехники провести съёмку единственного «пленника» из детей всех глав стран-соперников и раскрутить столь могучий информационный повод на полную катушку. Не иначе как «пленником» был не сталинский сын, а другой человек.

Низкопробный блеф

У этой версии множество сторонников, вооружённых массой аргументов. Например, под «протоколами допроса» Якова Джугашвили не стоят его подписи. «Письмо к отцу» на листовках, по заключению военных криминалистов, «выполнено не настоящим Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом с подражанием почерку старшего сына Сталина».
Настораживают также неточности в протоколах абвера относительно дат и фактов биографии Якова. Например, местом его рождения ошибочно указывается Баку, хотя на самом деле первенец Сталина появился на свет в грузинском селе Баджи. В немецких документах упоминалось, что Джугашвили свободно говорит на английском, французском и немецком. Но Артём Сергеев прекрасно помнил, что английский в академии Яков пересдавал не единожды и этим языком так и не овладел, не говоря уже о французском. А ведь в немецких документах упоминались долгие беседы пленника №1 с интернированным сыном премьер-министра Франции, капитаном Блюмом, на языке Бальзака и Гюго.
Ещё труднее объяснить тот факт, что медэксперт СС, который осматривал тело пленника, ни словом не упоминает в отчёте о шраме на груди. Конечно, немцы могли и не знать о том раннем, неодобрением отцом романе Якова и его демонстративном самостреле. Но их медэксперт наверняка все описал точно: дело-то политическое. Выходит, он осматривал другое тело без особой приметы Якова Джугашвили.
На немецких листовках был «снимок» Джугашвили в гражданской куртке. Очевидцы помнили, что Яков в ней рыбачил и охотился. Подозрение пало на жену Якова Юлию Мельцер: альбом с семейными снимками хранился у неё дома, она же до войны бывала в Германии. Юлию арестовали. Сталин написал своей дочери Светлане: «По всей видимости, женщина эта нечестна. Придётся подержать её, пока мы полностью не разберёмся. Яшина дочка пускай пока живёт с тобой…». Через пару лет жена Якова была освобождена. Сталин опекал вдову и внучку до конца своих дней. Галина Джугашвили писала, что дед часто сравнивал её с погибшим отцом: «Похожа, похожа…».
Так что, если не слушать ни геббельсовских пропагандистов, ни хрущёвских правозащитников, ни американских советологов, ни британских учёных, то получается, что Яков Джугашвили в плен не сдавался, а погиб в честном бою.
И ещё: даже если Гитлер и делал какие-либо предложения его отцу по поводу обмена, то, выходит, фюрер попросту блефовал.

Автор: Людмила Макарова