Автор этой статьи, Тимоти Лири¹, в 1986 году увидел в романе Гессе «Игра в бисер» («Glasperlenspiel») предвосхищение компьютерной эры.

    Свободный перевод с немецкого Ольги Скорбященской. Журнал «SPHINX», №5, 1986.

Что за Герман?

    Чтобы узнать, что думают современные студенты о Германе Гессе, я спросил юную Дэйзи, двадцатилетнюю ученицу Гарварда, чей IQ столь же высок, как курс доллара по отношению к иене, и чей здравый инстинкт в определении «культурных» явлений не вызывает сомнений, — что она думает о Гессе. Она переспросила с очаровательной гримаской, не имею ли я в виду известного немецкого теннисиста? «Бум-Бум Гессе, получивший в 1942 году Нобелевскую премию по литературе», — пояснил я. «Почему мы должны знать о таком ископаемом? — возразила она. — Знаешь ли ты что-либо о Халдоре Лакснессе из Исландии?» — «Что за Халдор?» — настала моя очередь изумляться. «Ну как же, он получил Нобелевскую премию в 1955 году, — хмыкнула Дэйзи. — Так написано в «Известных литераторах»...».

К вопросу о философах и фельетонистах

    И все же, с 20-х годов ХХ века Гессе был почитаем студентами Европы и Америки. Он воплощал голос поколения и стал символом своего времени. В шкале ценностей поколения 1960-х он занимал то же место, что Толкиен сегодня. В 1970-х мистико-утопическими романами Гессе зачитывались миллионы. Рок-группа Steppenwolf («Степной волк») назвала себя в честь одноименного сочинения Гессе, его герой ввел моду на золотые сигары той же марки. Другой роман, «Паломники в страну Востока», побудил устремиться в Индию армию пилигримов. Это было время новых суфийских мистиков, путешествий «внутрь себя», бесконечных поисков Истины. Бедный Гессе, сегодня, в эру хай-тэка и компьютерных газет, он безнадежно устарел и вышел из моды. Не удивительно, что индикатор современной интеллектуальной моды, Дэйзи, спросила меня: «Что за Герман?»

Гессе — пророк компьютерной эры?

    И все же предложим современному читателю переместиться в воображении в волшебную страну Швейцарию, где напротив лаборатории компьютерного авангарда Palo Alto расположена провинция Касталия, описанная Гессе в его позднем романе «Игра в бисер».
    Эта книга принесла писателю Нобелевскую премию и сыграла в ХХ веке огромную роль, описав в далеком будущем изобретение нового метода структурирования мышления — «игры в бисер». Принцип, о котором Гессе писал в 1931–1942 годах, был открыт в электронных 1980-х. Пути развития постиндустриального общества и кульминационные пункты высокотехнологичных вычислительных методик описаны Гессе с точностью провидца. Он предвосхитил многое, однако главный запретный плод его пророчеств был «яблоком» урожая 1976 года.

Онтология эволюции Гессе

    Великий писатель и философ родился в 1877 году в маленьком швабском городке Кальве, в семье протестантских миссионеров. Мир его семьи, пользуясь выражением Олдоса Хаксли, можно описать как «интеллектуальный, классический и идеалистический». В приграничном швейцарском городе Базель Гессе получил профессию книготорговца, после чего некоторое время работал продавцом в книжном магазине. В 1904 году он ушел в «свободные художники» и начал зарабатывать на жизнь изданием своих рассказов. В Базеле Гессе познакомился с человеком, перевернувшим его мировоззрение — историком и философом Якобом Буркхардом², изображенным в романе «Игра в бисер» под именем отца Якоба. Выступая против войны и тоталитаризма, в 1919 году Гессе переехал в швейцарскую деревушку Монтаньолу на берегу Луганского озера, а в 1923 году получил швейцарское гражданство.
    Хаксли называет жизнь Гессе «примером непрерывных метаморфоз». Теодор Жолковский описывает литературную эволюцию писателя как движение от вневременного символа к пониманию человека.

Гессе: голос романтической реальности?

    По Жолковскому, Гессе эволюционирует от эстетизма к меланхолическому реализму. Романы Гессе напоминают об опасности, исходящей от отравляющего внешнего мира, протестуют против системы, нивелирующей личность. Гессе изображает Реальность в беспощадном свете Идеального.
    В 1911 году Гессе совершил обязательное паломничество в Индию и заразился там вирусом мистицизма.

Гессе: про-битник?

    В 1922 году он написал «Сиддхартху» — историю юношеских лет Будды. Это роман в духе Керуака, описывающий поиск вечной радости, любви, понимаемой как бескорыстие, человечность и как голос плоти. Известный исламский мастер йоги Карен Абу Джаббар среди своих учителей называет Гессе, чей роман «Сиддхартха» он считает священным наряду с текстами Упанишад и дзен-буддизма.

Гессе: пра-хиппи?

    Вместе с тем, в «Степном волке» (1927) Гессе, как пишет Теодор Жолковский, обнаружил мир «психоделических оргий, коктейль из секса, наркотиков и джаза», который лежал в основе образа мыслей и стиля жизни поколения хиппи. Гессе соединил в этом романе фрейдистский Конфликт, ницшеанское Страдание, юнговские Полярности и гегельянскую Мыслительную машину с собственным ироническим стилем и языком высоких философских проблем. Главный герой, Гарри Галлер, попадает в «Магический театр», где разыгрывается самая увлекательная из драм — драма его собственной личности, разделенной на тысячи «Я». На дверях «Магического театра» он с изумлением читает: «Успех гарантирован». Последующее действие романа является постфрейдистской видеоигрой, в которой отдельные части личности выступают как самостоятельные персонажи. «Мы можем продемонстрировать, как каждый, чья душа распадается на тысячи частей, может объединить их и сыграть… новую Игру своей Жизни». Эта заключительная фраза романа формулирует основной принцип идеологии new age, согласно которой существует 38 000 вариантов нейролингвистического моделирования каждой личности. «Кризис среднего возраста», описанный в «Степном волке», станет темой кино и литературы 1960–1970-х: от Сэллинджера до Вуди Аллена. Этот калейдоскоп нейрореальности передает «самоощущение» главного героя: «Я всегда знал, что на моем столе есть сотни частичек (игральных карточек) моей жизни, из которых я могу составить более удачную партию».

Структурное мышление в «Игре в Бисер»

    «Что может человек сотворить с Реальностью своего мышления в высших, серьезнейших ее проявлениях? Механически комбинировать эти проявления? Объедините химию и духовность, святость и законы физики. Добавьте ощущение мистического единства стихий, и Вы — Мастер Игры в бисер. Я оставляю Вам право быть творцом моих мысле-игр, вновь и вновь создающим новые партии!»
    Гессе смешивал в «Игре в бисер» различные сферы знаний, музыкальные тоны, слова, мысли и визуальные образы в бесконечно новых алфавитах или, скорее, в ритмических секвенциях неких фугированных форм. То был метаязык ясности, полноты и высшей сложности. То был глобальный язык, создающий из дигитальных элементов новое единство. Игра описана им как «последовательное упорядочивание, группировка и противопоставление концентрированных понятий, смыслов из разных областей мышления и искусства». Со временем, как пишет Гессе, «эта Игра развилась в род универсального языка, при помощи которого игроки… могли общаться друг с другом».

Изобретение компьютера

    Вначале «Игра» возникла в кругах математиков, искавших новые возможности для применения точных знаний. Они и образовали союз, названный Касталией. Позднее появилось поколение «хакеров», нуждавшееся в Игре как средстве глобализации, интеллектуальном и эстетическом фундаменте для своих духовных поисков, методе, упорядочивающем мышление.
    Гессе был, конечно, не единственным, кто предсказал появление дигитальных мыслительных процессов. В 600 году до нашей эры подобные идеи высказывал Пифагор в своем учении о «Музыке сфер», Лао-Цзы считал, что сущность мысли заключена в бинарности.
    В 1832 году Жорж Боле описал законы математической логики. В следующем десятилетии Чарльз Бэббидж и Ада Лавлейс изобрели «аналитическую машину». Бэббидж умер в 1871 году, оставив 37 квадратных метров чертежей этой машины — провозвестника современного компьютера. В 1936 году математик Алан Тьюринг написал статью о вычислительных устройствах, «думающих машинах». Таким образом, Гессе изобрел свою Игру в эпоху всеобщих поисков. Но писателя в большей степени занимает не технология, а социология.
    За 45 лет до Тоффлера³ (3-я волна) и Нейсбита⁴ (мегатренды) Гессе говорит об информационной революции. В «Игре в бисер» он изучает проблемы социологии компьютерного общества. С помощью богатого поэтического языка он описывает существование утопической субкультуры, использующей дигитальные запоминающие устройства.
    Гессе использует пародию для постановки вопроса о том, что происходит с обществом, которое разделилось на владельцев компьютеров (так они назывались бы сегодня) и компьютерно безграмотных людей, на элиту электроники и «синеблузников», одетых в синие комбинезоны пролетариев, вооруженных лишь механическими карандашами Olivetti. В чем главная опасность общества, расслоившегося на владельцев информации и информационную нищету?

Прославление кастальской хакер-культуры

    «Игра в бисер» — это история Йозефа Кнехта, которого за выдающиеся способности перевели из обычной гимназии в элитный колледж, а затем приняли в Кастальское братство, который достиг высшего изящества и тонкости в создании новых мыслительных систем. Описание Касталии отличается большой точностью. Читатель ощущает изысканную красоту Ордена и притягательность монашеского служения Истине, характеризующего преданных адептов Игры.
    В начале книги есть пояснение: «Эта Игра игр превратилась в некий универсальный язык, дававший возможность игрокам выражать и соотносить значения в осмысленных знаках. Партия, например, могла исходить из той или иной астрономической конфигурации, или из темы какой-нибудь фуги Баха, или из какого-нибудь положения Лейбница или Упанишад, и, отправляясь от этой темы, можно было, в зависимости от намерений и способностей игрока, либо развивать и продолжать основную предложенную идею, либо обогащать ее перекличкой с родственными идеями. Если, например, новичок был способен провести с помощью знаков Игры параллель между классической музыкой и формулой какого-нибудь закона природы, то у знатока и мастера Игра свободно уходила от начальной темы в бескрайние комбинации». В последнем предложении Гессе описывает теорию программирования. Мастера программирования могут каждую мысль перевести в бинарный код и мгновенно комбинировать эту информацию с любыми другими знаниями. Они осуществляют вечную мечту философов, визионеров и лингвистов об Универсуме, в котором бы синтезировались все знания, охватываемые с математической точностью. Как поэт, Гессе знает, что язык, построенный из математических элементов, не обязательно должен быть холодным, безличным или механистичным. Читая «Игру в бисер», мы испытываем восторг, подобный тому, что сопутствует современным видео-инсталляциям, построенным при помощи сложнейших программ. Живопись, Комбинирование, Письмо, одним словом, любая работа со структурами из электронных «бисеринок» дает больше свободы, чем обыденное печатание или рисование на холсте.

«Золотые века знания»

    По Гессе, золотым веком знания было время развития химии. Субстанции делятся на молекулы, чтобы затем объединиться в нечто новое. Лишь в процессе игры реагирующих элементов химик слышит «журчание» реальности, от которой наш мир так зависим.
    В золотой век Физики ученые мечтали расколоть атом на бесконечное число новых элементарных частиц. В «Игре в бисер» Гессе описывает золотой век Знания — Структурного программирования, в котором, подобно физикам и химикам, игроки расщепляют молекулы мыслительных процессов на элементы (бисеринки), чтобы создать из них новое единство.

Эволюция игры

    Азбука Игры в бисер была впервые открыта музыкантами, которые начали записывать свои партии на линейках нотного стана. «Возникла она, по-видимому, одновременно в Германии и Англии и была упражнением для памяти и импровизации. Два-три столетия спустя игра перестала пользоваться любовью у изучающих музыку, но зато ее переняли математики. У них игра отличалась большей подвижностью и достигла способности к совершенствованию, как бы осознав себя самое и свои возможности… Игра развилась настолько, что смогла выражать особыми знаками и аббревиатурами математические процессы. Игру перенимали и применяли к своей области чуть ли не все науки — от классической филологии до логики. Между полученными этим путем абстрактными формулами стали открываться все новые отношения, аналогии и соответствия. Игра была уже не просто развлечением, она олицетворяла гордую дисциплину ума, и мир изменился».
    Гессе надеялся, что новое поколение компьютерно грамотных людей, информационной элиты, сможет конструировать новую жизненную реальность, не подчиняясь навязанным извне правилам.

¹ Тимоти Лири (1920-1996) — американский писатель, психосоциолог, культуролог. Стоял у истоков трансперсональной психологии. Одним из первых начал проводить исследования галлюциногенных препаратов, прежде всего ЛСД, став «отцом психоделической революции». Под его руководством были созданы центры «освобождения» и «духовных открытий», где практиковались психоделические сессии и медитации. Основные работы: «Психоделический опыт» (1964), «Нейрология» (1973), «Игра жизни» (1979), «Хаос и Киберкультура» (1995).
² Якоб Буркхард (1818-1897) — швейцарский историк и философ культуры, основатель так называемой культурно-исторической школы в историографии. Его считают создателем систематической истории искусства. Основные труды: «Век Константина Великого» (1853), «Культура Эпохи Возрождения в Италии» (1860), «История греческой культуры» (1898–1902).
³ Элвин Тоффлер (р. 1928) — американский социолог и футуролог, один из авторов концепции «сверхиндустриальной цивилизации». В его основных работах проводится тезис о том, что человечество переходит к новой технологической революции, то есть на смену первой волне (аграрной цивилизации) и второй (индустриальной цивилизации) приходит новая, ведущая к созданию сверхиндустриальной цивилизации; предупреждает о новых сложностях, социальных конфликтах и глобальных проблемах, с которыми столкнется человечество на стыке XX–XXI вв. Основные работы: «Шок будущего» (1970), «Столкновение с будущим» (1972), «Доклад об экоспазме» (1975), «Третья волна» (1980), «Сдвиг власти» (1990).
⁴ Джон Нейсбит — автор мирового бестселлера «Мегатренды», известный американский философ — рассматривает проблемы, возникающие в современном обществе с появлением новых технологий. Что такое «высокая технология — глубокая гуманность»? Это способность принять технологию, которая сохраняет нашу человечность, и отвергнуть технологию, которая грубо в нее вторгается. Это понимание того, как в меняющемся мире избежать отчуждения и изоляции >>

  Art Electronics уже публиковал очерки из истории крупных японских фирм (здесь). В самом деле, откуда появлялись гигантские промышленные корпорации, прославившие в мире Страну Восходящего Солнца?
  Теперь речь пойдет о «славном творческом пути» еще одного гиганта — компании Toshiba. Тем более, что Toshiba нынче справляет небольшой юбилей: прошло ровно 20 лет со времени изобретения первого в мире портативного персонального компьютера — ноутбука. Именно Toshiba изобрела ноутбук и, естественно, этим гордится.

  Истории японских фирм нравоучительны. Начинаются они обычно с описания трудного детства будущего отца-основателя будущей компании. Если бы на сайте www.toshiba.com было больше информации, мы обязательно рассказали бы вам, дорогие читатели, как в бедной самурайской семье, где строгий папаша целыми днями хлестал рисовую водку и, чуть что, хватался за меч, родился чрезвычайно одаренный мальчик — Хисашиге Танака. Мы рассказали бы, как он с малых лет увлекался механическими игрушками, и, скажем, к пяти годам самостоятельно изобрел велосипед... Но, к сожалению, единственное, что нам доподлинно известно о детстве основателя компании Toshiba Хисашиге Танака — это дата его рождения. Он успел родиться в последний год XVIII века — в 1799-м! Согласно корпоративной легенде, Танака действительно был талантливым изобретателем и в молодости прославился своими механическими куклами и часами с автоподзаводом.

  В 1875 году, в возрасте 76 лет, он основал предприятие Tanaka Seizo-sho («Технические мастерские Танака»), которое стало выпускать первое в Японии телеграфное оборудование. В дальнейшем эту компанию будут постоянно переименовывать, и под каждым новым названием она произведет что-нибудь «первое в Японии». В 1890, например, под вывеской Hakunetsu-sha & Co. построен первый в Японии завод по производству электрических ламп накаливания. В 1894 та же компания под названием Shibaura Seisaku-sho создала первый в Японии гидроэлектрогенератор мощностью 60 киловатт и первый электрический вентилятор. Представьте себе: конец девятнадцатого века, мужчины в котелках и пенсне, дамы в длинных платьях, и вдруг — электрический вентилятор! А годом позже Shibaura выпустила первый фазовый электромотор.
  В 1899 году компания Hakunetsu-sha переименована в Tokyo Denki, что означает «Токийская Электрическая Компания».
Перечислить все изобретения и технологические усовершенствования фирмы, которая вскоре стала называться Toshiba, нет никакой возможности — их слишком много. Отметим лишь самые гениальные. В 1915 году фирма производит лампы для рентгеновских аппаратов. В 1919 — лампы для радиопередатчиков. В 1921 — электрические лампочки с двойной спиральной нитью накаливания. В начале тридцатых — первые стиральные машины, пылесосы и холодильники. В 40-м — флуоресцентные лампы «дневного света», а в 1942 — первые радары для военной промышленности.
  Возвращаясь к названию: незадолго до начала Второй мировой войны фирмы Tokyo Denki и Shibaura слились и образовали компанию Tokyo Shibaura Denki, которую сокращенно называли Toshiba, однако официально это имя было принято лишь в 1978 году.
  В 1954 Tokyo Shibaura Denki уже выходит на только что появившийся рынок цифровых технологий. По заказу Токийского Университета ее инженеры разработали первый японский компьютер, он назывался ТАС.
  В то время фирма (состоящая, впрочем, уже из нескольких десятков компаний) одновременно занимается весьма далекими друг от друга направлениями в технике. На сегодняшнем рынке это было бы скорее характерно, чем удивительно. Параллельно с большими дорогостоящими проектами, вроде установки и обслуживания метеорологических радаров в Арктике или производства турбогенераторов для атомных электростанций, Tokyo Shibaura Denki выпускала электрорисоварки и микроволновые печи, телевизоры и радиоприемники, кондиционеры и прочие электробытовые приборы и приборчики.
  В 1960–1970 годах компания выходит на международный рынок, прежде всего — американский. Разрабатываются первые автоматические считыватели почтовых индексов (ZIP-кодов), цветные телевизоры на интегральных микросхемах и даже первые цветные видеотелефоны.
  В 1975 году фирма отметила свой столетний юбилей выпуском самого мощного в Японии турбогенератора, вырабатывающего один миллион киловатт. А через три года запустила искусственный спутник Yuri для радио- и телевещания.
  В семьдесят восьмом компания, уже официально именующаяся Toshiba, выпускает первую в Японии электронную пишущую машинку — текстовый процессор, и первое устройство для хранения информации, сделанное на основе оптического диска. Одновременно Toshiba активно занимается разработкой собственных вариантов модулей памяти RAM.
  Пора, однако, вспомнить, что этот очерк о Toshiba навеян памятной датой — двадцатилетием со времени выпуска первого в мире портативного компьютера (ноутбука). И мы, пожалуй, опустим грандиозные достижения этой фирмы в электроэнергетике и даже строительстве и сосредоточимся исключительно на компьютерах.
  В восьмидесятые годы компьютеры уже успели войти в наш (точнее, в «ихний») рабочий обиход, но все еще оставались довольно громоздкими, исключительно стационарными устройствами. А компьютеры, которые помещаются в изящный портфельчик и работают от батареек, было просто трудно вообразить.
  Toshiba включилась в гонку за мобильностью в начале 80-х, но первые попытки выйти на рынок удачей не увенчались. Причина проста — компьютеры не были совместимы с уже набравшим к тому времени популярность стандартом IBM PC. Итак, в апреле 1984 года группа из 10 инженеров Toshiba начала работу над прототипом портативного IBM PC — совместимого компьютера. Уже в августе он был готов, но авторы проекта столкнулись с другой проблемой. В те годы программы для IBM PC продавались исключительно на 5-дюймовых дискетах, а прототип, из соображений компактности, имел только 3.5-дюймовый дисковод, которые тогда еще были в новинку. За решение этой серьезной проблемы взялся руководитель проекта Атсутоши Нишида (ныне вице-президент Toshiba). Он отправился в Винзор, где находилась компания Lotus Development, разработавшая самую популярную в то время электронную таблицу — Lotus 1-2-3. После четырех официальных отказов в просьбе перевести 1-2-3 на 3.5-дюймовые диски Нишида лично попросил об этом одного из инженеров Lotus. Программа заработала, а окрыленный успехом Нишида позвонил в компанию Ashton-Tate с предложением перевести их dBaseII (систему для работы с базами данных) на новый формат дискет. На этот раз все прошло гладко, а через некоторое время для прототипа перевели и одну из самых популярных программ тех лет — игру Microsoft Flight Simulator. Прототип был готов к представлению широкой общественности. Это знаковое для Toshiba и всего компьютерного мира событие произошло в апреле 1985 года на Ганноверской торговой ярмарке.
  Компьютер, который получил имя T1100, базировался на 8-битном процессоре Intel 80C88 с тактовой частотой 4.77 МГц, имел 512 Кб оперативной памяти, что сравнимо с самыми серьезными IBM PC того времени. Для хранения информации и загрузки программ использовался всего один 3.5-дюймовый накопитель на гибких магнитных дисках, зато емкость его была значительной — 720 Кб, и туда спокойно помещались не только операционная система и пользовательские данные, но и простенький тетрис. К аппарату можно было подключить еще один внешний дисковод. Кроме того, в T1100 были интегрированы последовательный порт RS232, параллельный порт Centronics для принтера и выход на цветной дисплей RGB.
  Это был очень компактный и удобный, даже по сегодняшним меркам, аппарат. Он весил всего четыре килограмма, а размером был примерно с лист бумаги А4, точнее 310х280х52 мм. Несмотря на это, в нем поместилась полноценная 83-клавишная клавиатура QWERTY и черно-белый дисплей на жидких кристаллах, который отображал 80 символов х 25 строк в текстовом режиме и 640х200 точек в графическом. Работал этот компьютер под управлением операционной системы MS-DOS 2.11 и питался от внутренней батареи напряжением 9 В.
  Именно Toshiba T1100 и его модификация T1000SE имеют полное право называться первыми в мире ноутбуками. И хотя T1000SE не сильно отличался от T1100, о нем имеет смысл рассказать особо. Сердцем этого аппарата стал 16-битный процессор 80С86, работающий на частотах 4.77 и 9.54 МГц.
  В стандартной поставке аппарат комплектовался 1 Мб оперативной памяти, однако специальный слот позволял расширить ее до 3 Мб, чего для прикладных программ (и новейшей по тем временам MS-DOS 3.3, под управлением которой работал ноутбук) было более чем достаточно. Монохромный ЖК-дисплей отображал 640х400 точек в графическом режиме. QWERTY-клавиатура была расширена до 84 клавиш, а из состава стандартных интерфейсов исключили выход на монитор. Зато добавили специальный разъем для модема, который стал съемным и мог быть удален для уменьшения веса аппарата. По сравнению с базовой моделью размеры Toshiba T1000SE немного уменьшились и составили 310х254х44.5 мм, а мощность встроенного источника питания возросла до 12 В.
  Здесь уместно добавить, что некоторые, особенно американские, авторы, пишущие о вычислительной технике вообще и мобильных компьютерах в частности, называют первым ноутбуком Apple Macintosh Portable. Они указывают на внушительные вычислительные и функциональные возможности аппарата: 16 МГц процессор Motorola, 1 Мб оперативной памяти, расширяемой до 9 Мб. Хвалят 10-дюймовый монохромный дисплей с активной ЖК-матрицей (600x400 точек) и одним из главных достоинств считают фантастическое и по сегодняшним меркам время работы — около 12 часов. При этом они забывают упомянуть, что весил этот «малыш» 6.5 кг (при весе батареи в три килограмма ноутбук может проработать более 12 часов) и был выпущен в 1989 году.
  Однако Toshiba к 1989 году уже заняла ключевые позиции на мировом рынке мобильных компьютеров. В близком сотрудничестве с компанией Intel в 1987 году она выпустила Т5100 — первый в мире мобильный компьютер с процессором i386. В 1990-м — T5200C — первую модель с цветным экраном и первый в мире ноутбук со встроенным 2.5-дюймовым жестким диском, T1200XE. С этого момента по количеству инноваций в области мобильных компьютеров соперничать с Toshiba может, разве что, IBM.
  В 1991 году появился Toshiba T3200SXC — первый в мире серийный лэптоп с цветной активной TFT (Thin Film Transistor)-матрицей. Чтобы оценить всю важность события, необходимо понять, чем активная матрица отличается от пассивной (STN — Super Twist Nematic). В пассивной матрице между передним стеклом и подложкой, в специальных перекрещивающихся каналах, по дну которых протянуты электроды, заключен слой жидких кристаллов. При подаче по электродам управляющего импульса молекулы «засвечиваются», а потом медленно затухают. Зритель наблюдает это затухание как длинный размытый шлейф, тянущийся за любым перемещаемым по экрану объектом. Если при чтении и редактировании текста это не имеет большого значения, хотя и раздражает, то возможность монтажа видео или удовольствие от компьютерной игры такая «особенность» экрана может перечеркнуть.

  По технологии TFT на каждое пересечение электродов устанавливается транзистор, который запоминает и поддерживает состояние светящейся точки до прихода следующего управляющего импульса. Объекты прорисовываются четко и без лишних артефактов.
  В 1992 году Toshiba выпустила еще один ноутбук с цветной активной матрицей Т4400SXC, а также T3300SL — один из первых ноутбуков с революционным тогда интерфейсом PCMCIA.
  Ноутбук Toshiba T1850 1993-й стал для Toshiba годом миниатюризации. Помимо разработки прототипа самого маленького в мире МОП-транзистора в 0.4 микрона, компанией был представлен первый в мире ультрапортативный ноутбук Toshiba Т3400СТ с цветной активной матрицей, весящий менее 1 кг. При этом по функциональности и вычислительной мощности он практически ничем не отличался от своих полноразмерных собратьев.
  В 1994 году Toshiba выпустила первый ноутбук на процессоре Intel Pentium — модель Т4900СТ. Годом позже началось серийное производство модели Т2150, первого в мире ноутбука со встроенным приводом для чтения CD-ROM-дисков.
В 1995 году компания разбила производство ноутбуков на несколько групп или серий. Вначале их было три: Satellite, Satellite PRO и Tecra.
  Ноутбуки серии Satellite позиционируются как относительно недорогие аппараты класса «все в одном». (За свою историю компания Toshiba выпустила лишь одну бюджетную модель на процессоре Transmeta Crusoe). Серьезная вычислительная мощность в них дополнена широкими мультимедийными коммуникационными возможностями.
  В серии Tecra выпускаются самые дорогие и технологичные модели с максимальными возможностями расширения и подключения других устройств. Эти аппараты бизнес-класса могут выполнять довольно сложные задачи. Если в ноутбуке Tecra нет каких-либо функций, значит, их просто еще не успели придумать, а если кто-то уверяет, что есть ноутбук быстрее самой быстрой Tecra, то он, скорее всего, лукавит. Именно в серии Tecra в 1995 году появился знаменитый Tecra 700CT, первый ноутбук с разрешением 800x600.

  Ноутбуки Satellite Pro являются средним звеном между Tecra и Satellite. Фактически это избавленные от некоторых экзотических функций Tecra в менее дорогом корпусе. Именно в серии Satellite Pro появился 400CDT, первый ноутбук, отображавший на жидкокристаллическом экране 16 миллионов цветов.
  В 1996 году появилась серия Portege, основные характеристики которой — легкость и утонченность. Вес среднего ноутбука в серии составляет 1–2 кг, а толщина 1.5–2 дюйма. Разработанные специально для людей, которые много путешествуют, эти ноутбуки отличаются высокой надежностью (и корпуса, и начинки). К примеру, они снабжены датчиком ускорения, который срабатывает, если ноутбук начинает слишком быстро двигаться вниз (скажем, падать со стола). По сигналу датчика вся незаписанная информация сбрасывается на диск, а сам диск паркует считывающие головки, чтобы при сотрясении они не повредили рабочую поверхность. Одним из пионеров этой серии стал Portege 660CDT, первый в мире ультрапортативный ноутбук со встроенным СD-ROM'ом.
  В ноябре 1996 года компания MC Electronics Sales совместно с Центром управления полетами (ЦУП) провела беспрецедентную акцию: на борт еще не затопленной на тот момент орбитальной станции «Мир» были доставлены ноутбуки Portege и Tecra, которые использовались космонавтами для проведения научных исследований, а также изучения работоспособности ноутбуков в космических условиях.
  В 1997 году окончательно сформировалась серия Libretto. В ее рамках выпускаются одни из самых маленьких и легких ноутбуков в мире, весом от 800 г до 1 кг. Модель Libretto 50CT стала самым миниатюрным компьютером, работающим под управлением Windows 95. (Аналогичные по весу и размерам ноутбуки сегодня производит, пожалуй, лишь Panasonic, однако он начал их выпуск чуть позже).
  В 1997 году Toshiba представила еще несколько интересных моделей. Tecra 750CDT стал первым ноутбуком с процессором Tillamook 233 МГц и поддержкой спецификации ACPI (позволяющей более полно использовать возможности компьютера и увеличить время его работы от аккумуляторов). А на Satellite 220 впервые был установлен USB-порт — для подключения всевозможных периферийных устройств (модем, мышь, клавиатура, сканер, джойстик, цифровая камера и т.д.) к одному и тому же разъему.
  В ноябре того же года Toshiba выпустила свой десятимиллионный ноутбук — абсолютный рекорд среди производителей аналогичной продукции.
  Совсем недавно Toshiba создала новую серию ноутбуков, получившую название Qosmio. Модели этой серии выпускаются под девизом «The Art of Smart Entertainment» («Искусство интеллектуальных развлечений»). Они обладают расширенным набором мультимедийных функций: QosmioEngine и QosmioPlayer для видео, стереодинамики Harman Kardon, технология виртуального объемного звучания SRS TruSurround XT и прочее. Но это уже, скорее, домашние мультимедийные центры, чем мобильные «рабочие лошадки».
  На последней выставке потребительской электроники в Лас-Вегасе Toshiba представила беспроводные наушники с технологией Bluetooth 1.2, которые работают с ноутбуком Qosmio, а также с любым другим ноутбуком или компьютером — при условии подключения адаптера USB Bluetooth 1.2 производства Toshiba. Они обеспечивают устойчивую связь в диапазоне до 9 метров. Одним словом, ноутбук в сумке, наушники на голове, а батарей — на добрых восемь часов работы. Можно слушать музыку или смотреть фильмы на DVD где угодно и когда угодно.
  Другое недавнее изобретение Toshiba — миниатюрные жесткие диски диаметром один дюйм. По емкости они не уступают винчестерам стандартного размера и могут использоваться в самых крохотных компьютерах, портативных мультимедийных плеерах, в цифровых видео- и фотокамерах и прочих миниатюрных устройствах.
  На этой деловой ноте мы, пожалуй, закончим и еще раз вместе с Биллом Гейтсом и президентом Intel Полом Отеллини поздравим компанию Toshiba с юбилеем! >>

Sharp - японская сказка, американская мечта
  В восьмидесятые годы двадцатого века в СССР фирма Sharp была, безусловно, культовой. На полках комиссионных магазинов и в «Березках» гигантские двухкассетники Sharp, сверкая хромом и разноцветными индикаторами, вызывали у публики священный трепет. «Спейс» и «Бони М» звонко грохотали из затянутых полупрозрачными грилями мощных динамиков. Продавцы смотрели на публику снисходительно, как сторож при слоне смотрит на детей в зоопарке. Sharp стоил как «Жигули». Иметь Sharp означало иметь определенный статус.

  Истории японских фирм похожи и одновременно фантастичны. Кажется, такое могут придумать только авторы поучительных книжек для детей младшего школьного возраста. История большинства крупных американских компаний начинается с капитала, тайна происхождения которого уважительно обходится стороной. Дореволюционных российских капиталистов вроде Елисеева и Морозова, не говоря уже о нынешних, тоже пока не ставят в пример первоклассникам.
  А вот основатели гигантов японской индустрии — словно живая иллюстрация к сказкам братьев Гримм или Андерсена. Упорные, трудолюбивые, изобретательные, они начинают свое дело буквально без гроша в кармане и, усовершенствовав какую-нибудь мелочь ценой в пару йен, начинают неспешное, но упорное восхождение к вершинам бизнеса. Как та улитка, что ползет и ползет вверх по склону Фудзи.
  Так и мы из 80-х «переползем» в 1912 год. В Китае прекратила свое существование династия Чинг, в Японии умер император Мейдзи, а молодой человек по имени Токудзи Хаякава, будущий глава корпорации Sharp, изобрел пряжку для ремня.
  Какую пряжку? Аккуратненькую такую пряжечку для тонких ремешков, которая сама застегивается с приятным щелчком, и никаких дырочек в ремешке сверлить не надо. «Тоже мне, изобретение!» — скажут постоянные зрители канала «Дискавери». «А в Японии все так и начинается», — ответят им зрители канала «Хистори».
  В возрасте девяти лет Токудзи Хаякава поступил учеником к слесарю с питанием и проживанием. Слесарь занимался изготовлением мелкой бижутерии, каких-то заколок для волос «и другими прецизионными металлопродуктами» (источник www.sharp-world.com). Десять лет Токудзи учился аккуратно обрабатывать металл, проявлял усердие, изобретательность и в девятнадцать, будучи все еще учеником, придумал свою знаменитую пряжку, которую назвал «Токубижо». Корпоративная легенда гласит, что толчком к изобретению пряжки стал некий увиденный Токудзи фильм, где главный персонаж ходил в плохо подпоясанных штанах.
  Дальше начинается фантастика. Пряжка, хотя и стоила одну сотую йены по тогдашним деньгам, вызвала настоящий переполох. Японцы в то время еще поголовно носили кимоно. Даже в Токио человек, одетый в европейскую одежду, выглядел белой вороной, и на него оглядывались. Но европейская мода уже стучалась в двери, и на ничего не подозревавшего слесаря с учениками посыпались заказы.
  Слесарь, надо сказать, поступил благородно — позволил Токудзи начать собственное дело и даже благословил его. Так в возрасте 19 лет Токудзи Хаякава, будущий глава корпорации Sharp, начал свой бизнес.
  В кармане у него было 50 йен, что в переводе на нынешний курс соответствует примерно $1200. Причем сорок из этих пятидесяти было взято в долг. Он снял дом в центре Токио, нанял двух рабочих, и втроем они делали пряжки каждый день с четырех утра до десяти вечера. Уже через месяц расплатился с кредиторами, а через год чистая прибыль достигла 120 йен.
  Предприятие переезжает из Токио в Хондзю, и ассортимент расширяется. Они изготавливают металлические части для зонтиков: спицы, кольца, стержни, причем изобретательный Токудзи опять чего-то улучшил и даже получил два патента на свои улучшения, что в возрасте 20 лет совсем неплохо.
  Прибыль шла на модернизацию производства. В четырнадцатом году купили мотор мощностью в одну лошадиную силу, и бизнес закрутился быстрее.
  Пятнадцатый год можно считать знаменательным в истории будущей корпорации Sharp. Токудзи Хаякава изобрел очередную гениальную вещь. «Что же может быть гениальнее самозастегивающейся пряжки?» — спросят недоверчивые зрители канала «Дискавери». Ответ опять дает История: «Только самозатачивающийся, вечно острый карандаш!»
  Да, Токудзи Хаякава изобрел такой карандаш. Но обратите внимание на слова «вечно острый» (по-английски «ever sharp»), и все станет ясно. В сущности, это был обыкновенный цанговый карандаш. Нажимаете кнопочку, и тонкий острый грифель появляется из металлических зажимов. Вот именно: из металлических.
  К тому времени цанговый карандаш уже придумал какой-то умник из США, но это неуклюжее, часто ломающееся изделие из целлулоида не шло ни в какое сравнение с изящным никелированным карандашиком с медной трубкой внутри. Опять же помогли навыки прецизионной обработки металла, полученные еще в детстве.
  Японцы, к сожалению, не спешили раскупать чудо-карандаши Хаякавы. Они жаловались, что металлический карандаш холодно держать в руках зимой, а острый грифель рвет кимоно. Но как только Токудзи получил довольно большой заказ из Европы через одну торговую фирму в Йокогаме, местные оптовики бросились скупать карандаши, и производство едва успевало за спросом.
  Карандаш выпуска 1916 года, который везде называли Sharp Pencil, выглядит на редкость современно, а ведь им вполне могли пользоваться Владимир Ильич Ульянов или Григорий Ефимович Распутин. И точить не надо было.
  Токудзи Хаякава любил и умел модернизировать производство. К 1923 году, через одиннадцать лет после того, как он начал бизнес с капиталом в 50 йен и двумя сотрудниками, на производстве уже трудились двести человек, а продажи выросли до 50 тысяч йен в месяц.
  Но здесь сказка заканчивается — точнее, приобретает трагический оттенок. Первого сентября 1923 года ужасное землетрясение, самое разрушительное в истории Японии, в считанные минуты буквально стерло Токио с лица земли. Деревянный по преимуществу город был полностью разрушен и сгорел дотла. Токудзи Хаякава потерял не только все, чего достиг в бизнесе. Погибла его семья — жена и двое детей.
  Неизвестно, какие силы помогают людям пережить подобные несчастья. Хаякава переехал в Осаку и ровно через год с тремя сотрудниками возобновил свое металлически-карандашное предприятие. В Токио он больше не вернулся. Головной офис Sharp и по сей день находится в Осаке.
  Прогуливаясь однажды в оживленном торговом районе Осаки, Токудзи Хаякава купил американский детекторный радиоприемник. На дворе стоял 1925 год. В Японии еще не было радиовещания, и приемников никто не производил и не улучшал. Не иначе, какие-то «не радиоголоса» сообщили Токудзи Хаякаве, что заняться надо именно радиоэлектроникой, хотя бывший ученик слесаря не имел к радиоделу никакого отношения. И все же Хаякава-сан с несколькими помощниками начали собирать детекторные приемники, причем испытывать их работоспособность приходилось с помощью обыкновенной морзянки — радиостанций-то не было. Сотрудники, по воспоминаниям, вопили от счастья каждый раз, когда собранный аппаратик начинал пищать переданные точки и тире.
  И вот опять же — гениальное совпадение, как и в случае с понравившейся японцам европейской пряжкой. В апреле 1925 года был собран первый детекторный приемник, а через месяц с небольшим, первого июня, заработала первая японская коммерческая радиостанция. Когда кристально четкий голос диктора из студии, расположенной в роскошном универмаге Митсукоши, послышался из маленького рупорного громкоговорителя, который как цветок лотоса рос на детекторном приемнике Хаякавы, ликованию сотрудников не было предела.
  Дальше вы уже знаете: массовое производство было налажено немедленно, спрос все время превышал предложение, сборщики работали по 25 часов в сутки, а в магазинах за приемниками выстраивались очереди.
  Приборчик стоил три с половиной йены, но его счастливым обладателям приходилось еще платить государству одну йену в месяц за лицензию на право слушать радио. На заре радиовещания подобная практика существовала во многих странах.
  Первые выпущенные Хаякавой приемники назывались просто: «Детекторный приемник», но вскоре на них появился логотип «Sharp Dyne». Производились четыре модели, в том числе одна high end, стоимостью 7.5 йен. Объем выпускаемой продукции достигал десяти тысяч единиц в месяц, и название Sharp быстро стало известно по всей Японии как синоним качественных радиоприемников.
  Фирма открывала торговые представительства в разных городах страны и за рубежом. В Китай, Индию и Юго-Восточную Азию поставлялись радиодетали. В 1928 году на Sharp наладили выпуск ламповых радиоприемников и построили новые заводы. К 1936 году мы уже имеем дело с гигантским массовым производством. Запущены конвейерные линии, где сборка одного радиоприемника занимает 56 секунд! Число радиослушателей в Японии перевалило за миллион, а к 1940 достигло пяти миллионов.
  Потом начинается период войн. Сначала Манчжурский инцидент, затем Япония сцепилась с Китаем, а там уж и Вторая мировая в Тихом океане. В 1941 году все предприятия Хаякавы были реквизированы командованием ВВС и приспособлены для производства военной продукции. Летописцы не уточняют, что именно производилось, но, по-видимому, основной профиль работ был такой: КВ- и УКВ-радиоприемники и передатчики для самолетов. Причем объемы доходили до 150 000 единиц в год. В 1944-ом даже построили дополнительный завод.
  Послевоенная история Sharp похожа на историю всей Японии. Экономика буквально возрождалась из пепла. Сырья катастрофически не хватало, да и продавать продукцию было почти невозможно, потому что свободных денег у населения не было вовсе. Множество производителей радиоприемников разорились вскоре после войны, поскольку в Японии были введены новые стандарты для частот коммерческого вещания, но Sharp как-то устоял.
  В 1951 в Японии началась эра телевидения. Фирма выпустила прототип, отвечавший требованиям патента RCA, а в 1953 наладила массовое производство модели TV3-14T. Аккуратный черно-белый телек с диагональю 14 дюймов походил на те, что будут продаваться в СССР в середине шестидесятых. Он стоил 175 тысяч йен, а жалованье, скажем, государственного чиновника начиналось от 5400 йен. В 1953 Sharp выпускал 500 таких телевизоров в месяц. Обладателям телевизоров все еще приходилось платить лицензию — 200 йен. Затем появилась модель с диагональю 17 дюймов. В последующие годы Sharp производил почти 60% от общего числа телевизоров, выпускаемых в Японии.
  В 1954 национальный чемпионат по сумо уже транслировался в прямом эфире, а фирма Sharp строила один завод за другим.
  К 1955 году, через десять лет после окончания испепелившей Японию войны, экономическое чудо можно было считать свершившимся фактом. Стандарты жизни приблизились к тем, что существовали в большинстве промышленно развитых стран. Телевизорами владели более ста тысяч человек, а Хаякава выпускал по пять тысяч новеньких ТВ в месяц, и они «разлетались, как горячие пирожки».
В 1956 благосостояние японской семьи покоилось на трех китах (или, может, это были три индийские священные коровы?): телевизор, холодильник и стиральная машина. Недавно организованное подразделение Sharp Electric занималось производством бытовой техники. Появились сети фирменных магазинов. Автоматизированные заводы в Осаке выпускают шикарные, блестящие хромом тостеры, кондиционеры, бесшумные вентиляторы с пластиковыми лопастями, телефоны, холодильники и стиральные машины.
  Десятого сентября 1960 года в Японии проведен первый сеанс цветного телевещания, и Sharp, конечно, не стал медлить с выпуском цветных телевизоров. Первая модель CV-2101 стоила 500 тысяч йен (тогда как средний чиновник получал 10 тысяч в месяц).
  Далее продукция фирмы становится все более разнообразной. Ведутся исследования и выпускаются солнечные батареи, транзисторные радиоприемники, микроволновые печи и медицинское оборудование. (В одном ряду с этими электронными чудесами историки фирмы обращают особое внимание на рыночный успех каких-то керосиновых обогревателей с самовыключением пламени. В Японии это, оказывается, был хит №1 от Sharp). Особое внимание уделяется микроэлектронике. В офисах Sharp появляются первые громоздкие компьютеры. Торговое представительство Sharp Electronics Corporation открывается в Нью-Йорке.
  В интересах живости повествования пропустим описание гениальных светящихся буйков на солнечных батареях, электронных скальпелей и ультразвуковых систем очистки. Всем этим фирма занималась весьма успешно. Но в конце 60-х в Японии началась «война микрокалькуляторов». Тут Sharp поначалу несколько замешкался, увлекшись большими компьютерами, но вскоре наверстал упущенное и успешно конкурировал с тридцатью тремя другими производителями, которые предлагали 210 различных моделей.
  К концу 60-х японский рынок, по сути, насытился. В экономике начались опасные тенденции «отрицательного роста». До выбрасывания телевизоров в море дело не дошло, поскольку к началу семидесятых была разработана новая маркетинговая концепция продаж (так называемая «70 Strategy»).
  В семидесятых представительства фирмы открываются во многих промышленно развитых странах Европы. Один за другим появляются новые заводы в разных городах Японии. Постоянно проводятся какие-то кампании для укрепления морального духа сотрудников (например, MIC — Moral Image Campaign) и консолидации корпоративного имиджа. Придумываются новые девизы типа Sincerity and Creativity (Искренность и Творчество), которые должны обеспечить корпоративную неповторимость (corporate identity), и все в таком роде. Словом, современный бизнес-шаманизм, только в японском варианте и на тридцать лет раньше.
  В 1969 году Sharp подписывает соглашение о сотрудничестве с американской фирмой Rockwell Corporation, которая вела все работы по осуществлению программы полета Аполлона 11 к Луне. Sharp в рамках этой программы налаживает массовый выпуск сверхъемких интегральных микросхем. Теперь в кусочке кремния площадью три квадратных миллиметра умещаются 1875 элементов: транзисторов, резисторов и диодов. Эти микросхемы созданы для космических кораблей, но всего через несколько месяцев Sharp выпускает новейший микрокалькулятор, собранный на четырех таких чипах. Этот продукт вызывает сенсацию.
  Одновременно Sharp начинает исследования в области дисплеев на жидких кристаллах (LCD). По сравнению с использовавшимися в то время дисплеями на светодиодах (LED) новая технология была очень выигрышной. Однако найти ее коммерческое воплощение было невероятно трудно. На разработку процесса производства ушло почти три года. Но калькулятор, выпущенный в 1973 году, был в 12 раз тоньше первой модели, в 25 раз легче, отельных деталей в нем было в 250 раз меньше, и стоил он в 20 раз дешевле. А электрической энергии тратил в 9000 раз меньше и мог работать 100 часов от одной батарейки АА. Так фирма открыла эру дисплеев на жидких кристаллах. Они и по сей день остаются одной из ключевых технологий, предлагаемых корпорацией Sharp в различных вариантах.
  Летопись Sharp продолжается. На одной странице празднуют выпуск миллионного калькулятора, на другой — десятимиллионного. Поколение бэби-бумеров требовало не только новых технологий, но и нового дизайна. Sharp выпускает все более стильные холодильники (три дверцы и специальное отделение для овощей!), пылесосы, калькуляторы (уже совсем без кнопок, сенсорные), компактные 16-дюймовые цветные телевизоры.
  К концу семидесятых появились первые плоские телевизоры с ЖК-экранами и видеомагнитофоны с фронтальной загрузкой кассеты, видеопроекторы, телевизоры с функцией «картинка в картинке», говорящие калькуляторы, скоростные факс-машины и разные хитрые органайзеры с микрокомпьютерами.
  Новая эра с трудом поддается описанию, поскольку личности вроде Токудзи Хаякава в ней отсутствуют. Остаются только гигантские корпорации и бесконечные списки производимых товаров. Поэтому пока остановимся на восьмидесятых.

  P.S. Токудзи Хаякава скончался 24 июня 1980 года, а Sharp Corporation, по-видимому, бессмертна >>