Читать далее

Леди Клэпхем !
На голове леди знаменитая прическа "фонтанж" , необычайно популярная в конце 17 века.
Комбинация локонов, уложенных на голове рядами и смазанных - в целях сохранения - белком, с проволочным каркасом самых фантастических форм, украшенным кружевом, цветами, лентами. Существовало более 100 видов "фонтанжа". Прическа названа по имени придворной красавицы герцогини де Фонтанж (1661-1681), фаворитки Людовика XIV, и была распространена в недолгий период ее владычества. В ее честь был также назван бант из лент на чепце.



Читать далее

Все эти фотографии были сделаны в 1869 году в знаменитом Венском фотоателье "Адель". Это было семейное предприятие- им владели два брата и сестра, полное название -Adèle & Max & Wilhelm Perlmutter-Heilperin.Открыто он было в 1860 году и процветало до 1890 года, а также получило статус Фотографов Императорского двора.
Мне,к сожалению не удалось понять- по случаю какого бали или дворцового мериприятия,дамы так одеты (скорее всего бал конечно, на уровне бала в Девоншире, или последнего российского бала в русском стиле), но имена красавиц известны, коими с вами и делюсь. А может это и просто постановочные салонные фото.

Princesse de Saxe Cobourg Cothurn


Читать далее

Закончилось многолетнее господство фонтанжа , служившего отличительной особенностью женской прически начала 18 века.На смену ему приходят более гладкие формы.
Восемнадцатый век прославлял женщину как источник наслаждения и красоты. Галантным дамам приходилось прибегать ко многим макияжным хитростям, чтобы соответствовать нравственным представлениям эпохи.
Темп времени, облик дам и кавалеров эпохи, осознание идеалов, к которым стремятся люди, задает, бесспорно, культура. Один из интересных периодов в развитии моды - галантный восемнадцатый век. Во многих сферах человеческой деятельности это время отмечено культом фарфора.
Европа долгие годы страстно мечтала о создании своего собственного фарфора - необыкновенного материала, который завораживал своей дивной и загадочной природой: вечной красотой при удивительной внешней изящности и хрупкости. Фарфоровые изделия были символом прочности и надежности: не портились от огня, легко выдерживая очень высокие температуры, не боялись холода. Их можно было при неосторожном обращении только сломать - все остальные "испытания" фарфору были не страшны.



Многие десятилетия европейские мастера пытались изобрести свой фарфор, ориентируясь на известные китайские образцы. Долгожданное открытие, которое сразу же окрестили чудом, свершившееся в начале восемнадцатого века, подарило галантной эпохе второе название - фарфоровый век.
Женские и мужские одежды, прически и макияж, пластические манеры: походка, жесты, умение садиться и вставать, гордо "нести" голову, - вся стилистика жизни была продиктована изяществом фарфоровых произведений. Прежде всего - нежными фарфоровыми скульптурными парами. Пасторальные пейзане, маркиз и маркиза, пастух и пастушка в разных ситуациях - кормящие собак, гуляющие по саду или сидящие на скамейках - были возведены в ранг культа. Их вычурная пластика, с нашей точки зрения не совсем естественная, белоснежные волосы и лица с нежнейшим румянцем на щеках, открытая женская грудь - стали теми образцами для подражания, которые копировали "жители" восемнадцатого века.

Читать далее

Алонжевый парик (от фр. allonge - удлиненный) - изобретение придворного парикмахера Людовика XIV Бинета, который к монтюру пришивал три бриды (Бриды - Бриды - завитые в горизонтально расположенные локоны длинные волосяные пряди (в виде так называемой "лапы"), которые пришивали к монтюру при изготовлении алонжевого парика.).
Прическа представляла собой массу локонов, спускавшихся на грудь и плечи.
В театральном обиходе алонжевый парик называют мольером (великий французский драматург Жан Батист Мольер, следуя дворцовой моде, носил такой парик). Алонжевые парики были модны также в России и Англии в XVIII веке.



Для надежного закрепления парика коротко стригут волосы, а мужчины и бреют. Появление без парика считается неприличным. Мужская голова напоминает львиную голову, при этом растительность на лице чисто сбривается. Завитые локоны парика разделяются на прямой пробор и, красиво обрамляя лицо, опускаются на плечи и спину. Алонжевый парик символизирует величие и силу его обладателя.
Наибольшее распространение получают парики из золотистых или рыжих волос, позднее модными становятся каштановые и русые. Форма парика со временем тяготеет к пирамидальной.

Читать далее

Мелькало тут у меня уже некоторое количество причесок 18 века, точнее его последней четверти.
Просто выкладываю еще одну подборку, возможно все нижеследующее вам уже по сети встречалось...
Текст- "Волшебники парижской моды. А.Латур.

Прически были настолько высоки,что "дамы ехали в своих каретах,стоя на коленях.Их лица будто вставлены в середину тела",-так писали в 1775году. Головные уборы не отставали от причесок. Знаменитый Леонар Боляр-парихмахер,шляных дел мастер и виртуоз моды, пришел на помошь своим молодым клиенткам: он придумал "чепчик для матушки" со спрятанной в нем пружиной . В компании почтенных матрон головку модницы покрывал добропорядочный чепец,но едва франтиха покидала это общество,она приводила пружину в действие,и ее головной убор увеличивался в высоту втрое. Однажды Боляру нанесла визит знатная англичанка. "Я -вдова адмирала,-заявила она ему,- и полагаюсь на ваш вкус и воображение". Через два дня получила "божественную шляпку",как написала в своих "Воспоминаниях" графиня Адемарская :смятый газ выполнял роль морских волн,по ним плыл корабль,созданный из оборок и бижутерии,а на мачте развевался траурный флаг.
Искусство укладывать волосы-в 1770 году насчитывалось около трех тысяч восьмисот различных способов-сделало работу шляпного мастера такой же важной,как работа модистки.Одно это позволяет понять,каким образом слава Леонара Боляра,создававшего головные уборы для самой королевы,вышла за пределы Франции и создала вокруг его персоны огромное количество легенд.



Тот же Боляр изобрел знаменитое направление в создании головных уборов- "шляпы настроения", предназначенные выражать тайные мысли и чувства надевшей такую шляпку: вокруг головы легкомысленных дам вились бабочки, целая стая вестниц любви,вплетенных в волосы,поощряла ухаживающих кавалеров, или например,саркофаги и траурные урны говорили о меланхолии из-за погибшей любви.Для герцогини де Шартр,которая в 1775голу родила сына (будущего Луи Филиппа),Леонар придумал прическу с восседающей роскошной кормилицей,держащей на руках ребенка.



Маленькие фигурки-безделушки стали важным средством для создания необходимого образа.Отныне у них появилась собственная жизнь в неименном процессе построения платья, они позволили модисткам воплощать любые фантазии: политические события, сражения и победы,судебные процессы, театральные успехи, салонные сплетни -све служило предлогом для создания новых украшений, отделки новых моделей головных уборов. Иностранный путешественник Мейстер в 174 голу писал, что ежедневные новости можно было узнать, рассматривая головки женщин.

Читать далее

Читать далее

Читать далее

Во времена, когда важность и ценность любого явления определялась тем, упоминалось оно в Библии или нет, христианские апологеты моды утверждали, что пристрастие к красивым предметам одеяния пошло от Адама и Евы, обращавших пристальное внимание на форму и размеры фиговых листков, коими они прикрывали свой срам. А от них любовь к привлекательным покровам перешла ко всем их потомкам, то есть к человечеству. Их коллеги, конфессионально чуждые библейским сказаниям, подходили к вопросу куда прагматичнее. Один из самых известных в России специалистов рубежа XIX-XX веков И. Гулишамбаров писал:
"Как, по-видимому, ни бесконечно велика разница между первобытным аборигеном земли в его наготе и беспомощности и современным обитателем культурных стран, весьма сложно и замысловато одетым и обутым, полным умственных сил, дающих ему возможность властвовать над всем живущим на земле, но с помощью умелого подбора звеньев можно установить полную их преемственность... Такая обыденная ныне принадлежность костюма, как носовой платок, вошла в употребление сравнительно недавно; не только библейские, но и римские деятели золотого века их истории обходились без носового платка. Прототипом последнего могут служить римские sudarium и orarium, употреблявшиеся для обтирания пота и особенно рта, который часто ставился в печальную необходимость поглощать носовые выделения. История повествует, что император Аврелий, чтобы приобрести популярность, велел раздать народу небольшие тряпки для вытирания пота и что народ плакал от умиления перед щедростью своего властелина".

Шляпы 18 века от Розы Бертен (кликабельно большого размера)


Однако до начала массового производства одежды возможностями для подражания в России обладали главным образом имущие сословия. Одежда, в особенности дамская, стоила баснословно дорого, и потому выписывать ее из-за границы могли лишь самые состоятельные дворянские семьи. Жены и дочери, как тогда говорили, "достаточных", но не роскошествующих русских землевладельцев, как правило, пользовались услугами модисток в крупных городах Российской империи, шивших наряды по последней парижской моде, увиденной их клиентками на картинках в модных журналах или на успевших приобрести их сановных дамах. Те же, кому по мелкопоместности и эта возможность была недоступна, довольствовались изделиями крепостных портних, надо признать, иногда неплохо справлявшихся со своим делом.
Еще более консервативной была русская мужская мода. Естественно, состоятельные франты, пытавшиеся угнаться за Европой, бессчетное число раз заказывали новые фраки, чтобы иметь изделия то с укороченными, то с расширенными фалдами. Или блеснуть в обществе остро модным фраком цвета бутылочного стекла или глухой синевы. Но большая часть империи была одета в мундиры и могла позволить себе вольности лишь в легком отступлении от размера форменных шляп или легкой небрежности в ношении форменных шинелей или сюртуков.

Читать далее

Сегодня мне хотелось бы поговорить о дамах,которые задолго до прихода в наш обиход слова кутюрье, назывались модистки. Об этих первых законодательницах моды.И вообще о первых модельерах
Использованы сканы модных журналов разных веков,а так же картины художников :
Франсуа Буше
Эдгар Дега
Тулуз-Лотрек
Эдуард Моне
Эва Гонзалез
Альбер Марке
Жан Беро
Алонсо Перес
Andrea Marchisio
Louis Carrogis
James J.Tissot
Jean Louis Forain


Король-Солнце и последующие за ним финансово выжгли и истощили Францию.
Когда несчастный Людовик 16 принял власть, казна была пуста, королевство отягощено долгом в четыре миллиарда ливров, народ (т.н. – «третье сословие»), в том числе и буржуазия, был раздавлен различными повинностями и налогами.
Я думаю, всем понятно, что даже в настоящее время 4 миллиарда, ну допустим, евро - это большая сумма, а 300 лет назад такая сумма в любой валюте была практически неподъемной для любого государства.
Однако Марии Антуанетте – жене Людовика в принципе было начхать на эти проблемы. Она любила праздники, балы, театр и т.п. увеселительные мероприятия. Французский королевский двор по-прежнему был самым блестящим и расточительным в Европе, поэтому портные процветали.
Конечно же, искусство «де се дэветир» (одеваться) было весьма важной частью жизни королевского двора и светской жизни вообще, которая в то время почти исключительно была связана со двором. Это искусство, как и костюм того времени, было весьма сложным, поэтому портные, обслуживавшие потребности знати, были востребованными и уважаемыми членами общества. Причем, они были вхожи в тот светский круг, в который представители иных слоев буржуазии смогут попасть только через 50 лет.





Надо сказать, что в конце 18 века в Европе преобладал способ шитья, который позже назовут bespoke. А в высшем свете этот способ, который во Франции еще будут называть «от кутюр», будет господствовать вплоть до 80 годов 20 века. Но в те времена даже бродячие портные, которые обслуживали не самые обеспеченные слои общества, шили по меркам конкретного заказчика.
Особенно блистала в этой процветавшей в тяжелое для Франции время корпоративной вселенной Мари Жанна Бертэн, 1744—1813, которую чаще называют просто Роз Бертэн.
Никто из портных до нее не имел столько влияния на титулованных особ и «сильных мира». Фактически ее можно назвать первым дизайнером моды, так как она часто не следовала вкусу или прихотям своих заказчиков, а формировала их, создавая тренды и модели.
Ее влияние не только на Марию-Антуанетту, но и на весь двор в области искусства одеваться было так велико, что Бертен часто называли «министром моды».

Читать далее

В 1904-1905 гг. Карлом Нестле в Германии была изобретена термическая завивка: горячий перманент – химическая завивка с помощью препаратов и тепловой обработки нагревателями. Способ был в 1908 г. запатентован, но ручное нагревание локонов было громоздким и неудобным, а время завивки – более 10 часов. И вот, в 1924 г. Иозеф Мейер применяет плоское накручивание прядей, а француз Марсель изобретает щипцы, создающие волнистость, близкую к естественной. Щипцы имели различную толщину и выполнены были из особого сорта стали. Появилась горячая завивка щипцами. Усовершенствование аппарата Мейера получило широкое распространение по всей Европе. Аппарат крепили к потолку или на стойке. С потолка свисали провода и шланги. Еще сейчас в некоторых парикмахерских сохранился этот вид электрозавивки. Существовал аппарат и для нагревания паром бигуди с накрученными прядями. Эта завивка выполнялась под действием трех факторов:

1) химического (жидкость для завивки);

2) физического (температура среды);

3) механического (накрутка прядей на бигуди).

Coiffures de Mr. Borderie, 36, Bd. de Strasbourg, Paris. (1910)


Недостаток данного метода заключается в том, что остается часть прямых волос в 2-3 см от корней и структура волос не восстанавливается, как это удается сделать с помощью нейтрализации при современном варианте. Современная химическая завивка вытеснила все предыдущие способы перманента и завоевала прочное место в парикмахерских и на дому у любителей парикмахерского искусства.

"Салон красоты" начала ХХ века найти было достаточно просто. Непременная вывеска в виде ножниц, вырезанных из жести или картона, и лубочные картинки с незатейливыми изображениями оказываемых услуг не оставляли места для сомнений - перед нами парикмахерская. Впрочем, внутреннее убранство большинства таких заведений тоже не поражало особой элегантностью. Скорее, наоборот, - цирюльник с несколькими помощниками принимал клиента запросто, без затей: грязные углы, облупленные стены и летающие повсюду мухи казались неотъемлемой частью интерьера.

Читать далее

Я знаю,что прическа а-ля Сахарет уже мелькала на страницах моей ф-ленты. Увы, потеряла ссылки, поэтому просто делаю свою подборочку и небольшой рассказ

Кларисса Роза Сахарет (Clarissa Rose Saharet) (1879-1942).

Точных данных о юных годах Сахарет не сохранилось. Она как-то написала на одной из открыток со своим изображением, что родилась в 1879 году в городе Балларате (Австралия). Ее настоящее имя было Clarissa Campbell. Мать ее была цирковой артисткой, а отец -- шотландским моряком.
Люди, приходившие в их дом в Мельбурне говорили ей, что она очень красива и должна выступать на сцене. Затем последовал ее дебют в пантомиме в одном из местных театров. Потом Кларисса отправилась в Лондон, где начала выступать по кафе-шантанам. Впрочем, по другой версии ее семья переехала в Сан-Франциско и она начала свою танцевальную карьеру именно там. Прима уличного театра Буша заболела и Клариссе доверили выступать вместо нее. После оглушительного успеха ее пригласили в Нью-Йорк, где она повстречала своего будущего мужа -- Айка Роуза, театрального агента. В то время ей было 16 лет.



Вскоре у них родилась дочь и Кларисса ненадолго ушла со сцены, но тут ей предложили весьма заманчивый контракт в театре Костер и Биал, и она не смогла отказаться. Именно тогда был придумал сценический псевдоним Сахарет.
Сахарет выступала с довольно рискованными по тем временам номерами -- задирала ноги выше головы и показывала все свои нижние юбки. Это-то и принесло ей всемирную славу и контракты в ведущих театрах Европы.
Брак с Роузом кончился полным фиаско: супруги обвиняли друг друга в бесконечных изменаях. И вскоре по традиции Эпохи Красавиц Сахарет вышла замуж за американского миллиардера Фрица фон Француза. Роман этот начался с того, что Фриц увидел на одной из выставок портрет Сахарет, влюбился в него, после чего развелся с женой и начал путешествовать по всему миру вслед за своим идеалом. После развода Сахарет с Роузом, он понял, что пришел его шанс. 23 июня 1913 года он поставил своей любви ультиматум: выходи за меня немедленно и оставь сцену или все - я уйду в никуда. Сахарет подумала и согласилась подписать контракт, в котором обещалась никогда больше не выступать публично.

Читать далее

Женские прически 17 века

Волосы разделялись посредине пробором и спускались по обеим сторонам лица в виде коротких локонов, а сзади заплетались в косы и закручивались в узел, окруженный ниткой жемчуга. Многие дамы делали спереди поперечный пробор, от которого .спускались на лоб короткие локоны. Во второй половине века не надолго сделалась модной прическа, при которой волосы гладко расчесывались на темени и взбивались па висках в кругловатое возвышение, которое закрывало уши и от которого отделялось несколько тонких локонов, едва доходивших до плеч.



В семидесятых годах волосы на висках и спереди вокруг лба стали завивать в мелкие кудри, а вдоль щек спускать на грудь пряди волос, прямые или завитые локонами.
Наряду с этой носили прическу (изобретение которой приписывается маркизе Монтеспан), волосы которой по обеим сторонам пробора укладывались двумя прядками в два пальца вышины, а остальные завивались в локоны, которые уступами спускались на шею ниже ушей за исключением одного длинного локона, падающего на грудь (прическа фонтанж).
С 1690 г. прически по своим формам стали приближаться к мужскому парику, когда стали взбивать волосы в два высоких тупея и даже красить белокурые волосы в темно-каштановый цвет.

Читать далее

Совсем немного о париках времен Людовика 14

В театре типы французских причесок и париков X V I I в. известны под названием «мольеровcrого» парика.
В начале века при дворе стали отпускать длинные волосы, которые завивали густыми кудрями, обрамлявшими все лицо. Лицо или брили, или оставляли очень тонкие усы, кончики которых закручивали кверху, и едва заметную остроконечную бородку (названную впоследствии la royale).

Людовик 14


Мода на длинные волосы привела к употреблению парика. Парики были усовершенствованы неким Эрве, который, благодаря изобретенному им способу прикреплять волосы к шелковой сетке, умел давать парикам все желаемые формы.
В тридцатых годах парик.окончательно вошел в моду при дворе и в высших кругах.
В сороковых годах стали носить только усы, а бороду брить совершенно. Большую бороду носили только некоторые ученые, духовные лица и старики.
В шестидесятых годах при Людовике XIY при дворе назначается целый штат придворных парикмахеров из 48 человек.

Читать далее

В начале 1925 года, не имея каких-либо профессиональных перспектив, она на занятые деньги уплыла в Манхэттен только для того, чтобы встретиться с Флоренцом Зигфельдом, который предлагал работу в музыкальной комедии под названием Людовик XIV с участием Леона Эррола. Она приняла предложение, но ее последующее поведение не оставляло сомнений в том, что она понимает под свободой и независимостью то, что другие люди называют безответственностью и эгоизмом. О режиссере Людовика XIV она позже писала, также в журнале Sight & Sound: «Он питал отвращение ко всем избалованным красоткам Зигфельда, но более всех – ко мне, потому что если у меня образовывались другие дела, я просто телеграфировала в театр, что сегодня не приду». В мае 1925 года она дебютировала в кино на Лонг-Айленде в студии «Парамаунт Астория», в маленькой роли в фильме Улица забытых мужчин (The Street of Forgotten Men), ни одной копии которой не сохранилось. Она оставила очень живые отзывы о днях съемок на Лонг-Айленде:
Съемочные площадки замерзали зимой, а летом от них валил пар от жары. Вместо гримёрок были кубические помещения без окон. Мы ездили на грузовом лифте, битком набитом осветительными приборами и электриками. Но это не имело никакого значения, ведь сценаристы, режиссеры и актеры пользовались полной свободой. Ни Джесси Ласки, ни Адольф Цукор, ни Уолтер Уонгер никогда не покидали офис компании «Парамаунт» на Пятой авеню, и глава производства никогда не появлялся на съемочной площадке. Там были сценаристы и режиссеры из Принстона и Йеля. Съемки в кино не отнимали у нас много сил. Когда мы заканчивали сниматься, мы переодевались в вечерние платья, обедали у «Колони» или в «21» и шли в театр. В Голливуде всё было по-другому: там всем заправлял Б.П. Шульберг, грубый эксплуататор, который сам предлагал актрис для фильмов и проверял каждый съемочный процесс. Над любителями чтения покатывались со смеху. Там не было времени ни на театр, ни на оперу, ни на концерты – только эти чертовы съемки.



Несмотря на сумасбродное поведение Брукс во время репетиций Людовика XIV, Зигфельд дал ей роль в постановке 1925 года «Причуды», с Уиллом Роджерсом и У.К. Филдсом. Это шоу стало её последней работой на Бродвее. Одним из ее многочисленных поклонников в то время был Герман Манкевич, желчный остряк, работавший тогда на «Таймс» в качестве дополнительного театрального критика. С радостью ухватившись за возможность прогулять очередные «Причуды», она посетила премьеру Нет, нет, Нанетт под руку с Манкевичем. Когда огни в зале погасли, ее спутник, будучи в сильном подпитии, заявил о своем намерении вздремнуть и попросил Брукс набросать что-нибудь по поводу спектакля, чтобы он потом мог использовать это в своей рецензии. Она выполнила задачу, и на следующий день «Таймс» огласило ее мнение о том, что Нет, нет, Нанетт «является достойнейшим образцом творчества в своем роде». (Дальше в рецензии следовали загадочные слова о том, что в тексте пьесы оказалось «больше знакомых цитат, чем даже в «Гамлете»).

Читать далее

Луиза Брукс родилась в Канзасе. Отец - адвокат, мать - пианистка.с детства увлекалась танцем, а уже к десяти годам танцевала профессионально, выступая на ярмарках, в клубах и театрах под музыкальный аккомпанимент матери. В 15 лет уехала в Нью-Йорк и поступила в знаменитую танцевальную школу «Денишон», где училась у основоположников современного американского танца Теда Шона и Рут Сент-Денис. Одна из лучших учениц в школе, она была тем не менее исключена за вызывающее поведение и стала выступать в популярном шоу Джорджа Уайта, а затем — в кордебалете «Зигфелд Фоллиз», где начинали многие звезды немого кино. В 1925 успешно прошла кинопробы и получила эпизодическую роль в фильме «Улица забытых людей» (The Street of Forgotten Men), а уже в следующей картине, «Американская Венера» (The American Venus, 1926), ее роль была более значительной.



В тот же год вышла замуж за режиссера Эдварда Сазерленда (разведена в 1928) и начала активно сниматься, в основном в комедиях. Сама она, впрочем, никогда не относилась к кино серьезно и говорила, что стала актрисой только ради денег и что научилась играть, когда смотрела, как танцует Марта Грэм, а танцевать — когда смотрела, как играет Чаплин. Она была короткое время любовницей Чаплина и вела бурную жизнь. Ее имя постоянно мелькало в скандальной хронике Голливуда. В 1928 фильм Хауарда Хоукса «Девушка в каждом порту» (A Girl in Every Port) с ее участием стал неожиданно популярен в Европе.

Читать далее