Для меня лично ничто так наверно сильно не ассоциируется с русским бытом 19 века,как русская борзая.
А м м о с Ф е д о р о в и ч. Что ж вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам — рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
Г о р о д н и ч и й. Ну, щенками, или чем другим — все взятки.
Н. В. Гоголь, «Ревизор»
Русская борзая формально приравнивается к огнестрельному оружию. Чтобы добыть с ее помощью зайца, нужен не только охотничий билет, но и талон на его отстрелСамонаводящееся и самообучающееся смертоносное оружие, не оставляющее раненых, друг с манерами и душой аристократа, самый дорогой и успешный проект российской империи — все это одно существо — русская борзая.
Русских борзых дарили иностранным послам, награждали ими за усердную службу, выменивали на целые деревни, подносили в виде подарка. Неслучайно поговорка «взятка борзыми щенками» популярна до сих пор. Покидая страну после революции, многие аристократы вместе с фамильными драгоценностями увозили и русских борзых…
Русская борзая вдоме— легко читаемый знак статуса его хозяина. Это не просто модная, дорогая и редкая порода. Она характеризует человека, владеющего ею, как благородную, аристократичную и очень успешную личность.
Эта собака никогда не будет приносить вам тапочки, визжать от радости и слюнявить руки, когда вы входите в дом. С недоумением отвергнет саму идею научить ее каким-нибудь трюкам. Она не станет охранять ваш дом и опекать детей, гавкать на чужих— она вообще почти не умеет гавкать. Скорее всего, не уживется ни с котом, ни с другой живностью, а то и убьет их. Плебейские назойливые проявления верности чужды ей, но вы всегда будете ощущать внимание не слуги, а партнера. Этих существ почти никогда не продают в зрелом возрасте: ее привязанность хозяину так глубока, что борзая тяжело переживает разлуку с ним— часто отказывается от пищи и гибнет.
На выведение русской борзой было потрачено столько времени, сил, материальных средств и даже человеческих жизней, сколько не потребовало ни одно другое животное. Страсть охотиться с собаками пришла вРоссийскую империю с востока, с присоединением новых азиатских территорий. Арабские борзые— слюгги— очень древняя порода, ей более полутора тысяч лет. От нее, как считают специалисты, и пошли современные породы борзых. Русская стоит особняком. Ее выводили в специфических условиях.
Френц.Р.Ф. Сборы на охоту

Русская комплектная охота сложилась как зрелищное, массовое и очень дорогое шоу. В ней участвовали сотни гончих и борзых, десятки лошадей, бесчисленная обслуга. Гончие выгоняли из островков леса зверей, а на поле их преследовали борзые. Охотники же следовали за собаками на лошадях. Мероприятие это было настолько дорогостоящим, что по сути могло существовать только в крепостной России. С отменой крепостного права почти никто подобных забав себе уже не мог позволить, и к концу XIX века комплектных охот почти не осталось. Гончих стали использовать для выгона зверей под ружье, а борзых— по несколько штук для небольших индивидуальных охот.

Читать далее

Прим. мое- Arin Levindor. Далее будет очень много фотографий времен модерна и арт-деко.Просто диву даешься, насколько ,если можно так сказать, "раскручен" был образ русской борзой в то время.

В середине XVIII века, во времена царствования Петра III, дворянство было освобождено от службы царскому двору. Именно с этого времени началась настоящая история псовой охоты в России. Но нельзя сказать, что до той поры конной охоты со стаями гончих на Руси не было. Императорский двор приглашал специалистов для руководства стаями гончих из Англии, Франции и Германии еще в самом начале XVIII века, а вообще конная охота с гончими и борзыми уходит своими корнями в XV век и ранее. Массовому распространению псовой охоты способствовали громадные помещичьи земли с обилием зверя на них, много свободного времени у освобожденного от службы дворянства и благородные цели - уничтожение волка, основного вредителя помещичьего и крестьянского хозяйства, да и русские национальные черты - лихость, смелость, азартность, граничащие с бесшабашностью, которые проявляются на этой охоте в полной мере. Все это привело к тому, что во всех центральных губерниях на каждой дворянской усадьбе имели псовую охоту, пусть даже не очень большую.
В истории русской национальной охоты с борзыми и гончими собаками известны имена комплектных псовых охот и стай гончих собак. Никто специально эти имена не присваивал, они возникали из рассказов участников этих охот, из той или иной публикации в журналах или газетах тех времен. Имена обычно связывались с местом расположения охоты - Першинская и Гатчинская охоты - или с именем владельца. Сейчас любому дельному охотнику известны имена тульских помещиков Ф.А.Свечина, С.В.Озерова, нижегородского помещика П.М.Мачеварианова, охотничьих династий Глебовых и Ермоловых, державших псовую охоту почти два века. Псовые охоты этих людей гремели на всю Россию. Охота орловского помещика Н.В.Киреевского, друга Л.Н.Толстого и И.С.Тургенева, изображена во всех красках в романе “Война и мир” в сценах охоты Ростовых. Н.В.Киреевский держал в напуске до 200 смычков англо-русских гончих! Вот такие были охоты. Русскую комплектную охоту нельзя сравнить с западной парфорсной псовой охотой. Знаменитым русским охотам, на псарных дворах которых содержались сотни гончих и борзых, просто было бы тесно в угодьях Западной Европы.

Комплект самостоятельной псовой охоты должен состоять из стаи гончих от 9 до 20 смычков (смычок - это две гончие, соединенные специальными ошейниками) и от 5 до 12 свор борзых (по 3-4 собаки в своре). Все псовые охотники должны быть верхом. Охотники при борзых называются борзятниками, при гончих - выжлятниками. Старший борзятник - заездной, а старший выжлятник - доезжачий. Руководитель всей комплектной псовой охоты - ловчий, в небольших псовых охотах эту роль выполнял доезжачий.
Кроме того, в комплект псовой охоты входили тенетчики с тенетами - специальными сетями, которыми крепкие участники отгораживали острова, через которые зверь мог “слезть” незамеченным для борзятников. В псовую охоту допускались и ружейные охотники, которые обычно располагались по краям установленных тенет и стреляли зверя, идущего вдоль сетей. В комплект псовой охоты - по приглашению владельца - допускались и другие охотники со своими борзыми собаками и лошадьми. Охотники, которым полный комплект псовой охоты был не по карману, державшие 1-2 своры борзых, назывались мелкотравчатыми. В русской литературе есть произведение Е.Дриянского, которое так и называется - “Записки мелкотравчатого”. Говорят, что великий Л.Н.Толстой, большой любитель и знаток псовой охоты, хотел написать о ней, но, прочитав “Записки...”, отказался от этой мысли, посчитав, что лучше написать нельзя.
В псовых охотах была форменная одежда, состоящая из кафтана, шаровар, короткого полушубка, сапог, суконного плаща и фуражки с козырьком. Кафтаны выжлятников могли быть ярких цветов, а кафтаны борзятников только темного цвета, чтобы не пугать зверя, вылезшего на лаз из острова. В холодное время под кафтан надевался короткий полушубок. Каждый охотник имел охотничий нож для приемки волка от собак и арапник, борзятники - ременные своры и небольшие рожки для подачи сигналов, выжлятники - смычки и позывистые рога.

Читать далее

Отрывки из книги Егора Дриянского
ЗАПИСКИ МЕЛКОТРАВЧАТОГО.
Послали привести собак на погляденье. Первого — Азарного — ввел Стерлядкина стремянный на своре. Это была муруго-пегая, чистопсовая собака, собранная вполне, рослая, круторебрая, на твердых ногах, но собака скамьистая и с коротким щипцем. Увидевши своего господина, она степенно подошла к нему и положила голову на колено.
Вслед за ним, на свист Бацова, вихрем влетел Карай в комнату и, прыгнув к нему на грудь, заскиглил и замахал хвостом.
— Ох ты мой... шалунок!..— приговаривал Бацов, лаская своего любимца. Карай спустился на пол и и начал бегать и обнюхивать. Это была очень породистая густопсовая собака, почти во всех ладах: он был немного лещеват, но с крутым верхом и на верных ногах сухая голова, глаза на выкате, тонкий щипец, хотя немного подуздоват. Глядя на этого, с черною лоснящеюся шерстью и проточиной на лбу, белогрудого красавца, видно было, что он еще не опсовел и по молодости не сложился вполне, но по ладам и «розвязи» нельзя было не предпочесть его Азарному.
Бацов выдержал себя молодцом; он подал собак вовремя, по-охотничьи, по первому звуку голоса доезжачего, и сам остался на месте. Собаки помчались ухо в ухо по лошади; Азарной первый воззрился в русака, но прыть его длилась только мгновение: завидя зверя. Карай пахнул мимо его и, оставя далеко за собою, круто, щегольски угнал русака, то есть «поставил ушами назад» и сам пронесся далеко в сторону; громкое, единодушное «браво» сопутствовало ему; мы тихо спустились и окружили Бацова.

Азарной, по следам Карая, примерялся, вложился, но разъехался с русаком легко, и быстроногий зверек в мгновение ока отрос от него и очутился на рубеже, и пока сладились и возрелись собаки — он был уже далеко. Азарной первый пошел по нем рубежом, но тут ему суждено было осрамиться окончательно. Растерявшись от своей первой заркой угонки, Карай не скоро сладился и, не видя зайца, пошел по Азарном, но в тот миг, когда взглянул на русака, он собрался сразу, объехал Азарного «с ушей» и отделился от него настолько, что тот, скача сзади с натугой, казался словно стоячим, или, говоря языком охотника, начал «удить».
Но вот с страшной силой и неуловимой для глаза быстротой Карай швырнул зайца с рубежа на озими, и сам полетел кубарем; от этого внезапного толчка оторопевший русак понесся прямо в пасть к Азарно;» Новое «браво» нашего кружка приветствовало удальца, молчал один только Бацов.
Заложась навстречу к зайцу, Азарной скололся, свихнул его к рубежу, повис на нем и держал долго на щипце, но осилить не мог; Карай, справившись, снова швырнул русака от рубежа. Сбившись на зелени, заяц начал уседать, норовя все-таки достичь другого рубежа, но Карай не давал ему хода; раза два собаки скучивались, залавливали, и мы слышали даже, как стремянный отгокал их... но видно, что и тут пришлась по Сеньке шапка: в тот миг, когда обе собаки скучились и я считал уже зайца пойманным, он прыгнул на сажень вверх и, пока собаки слаживались, очутился от них саженях в двадцати и катился по рубежу прямо в кусты. Настал последний дебют для Карая, заискавшего уже общее сочувствие: все постепенные впечатления для глаза исчезли при виде той заркости и быстроты, с какой он снова подоспел к русаку и швырнул его с рубежа на соседя жниво, но сам уже не пошел с места; зайцем завладел Азарной и, скача за ним «в намах», проводил в кусты.
Бедный наш Карай, сидя на месте с поднятой ногой жалобно взвизгивал. Бацов проговорил что-то неопределенное и помчался во всю прыть к своему любимцу; мы тоже поскакали вслед за ним.

Читать далее

ГУНН
Александр МАКАРОВ (Псовая и ружейная охота. – 1902. -№ 14. – С. 172.)
Великое спасибо собратьям псовым охотникам, рассказавшим об уме нашей любимицы борзой, которым она от Бога не обижена, но, который мы сами – псовые охотники, не развиваем так, как развивают его в своих собаках господа ружейные охотники.
Наша любимица содержится в стадном порядке и на руках грубой, невежественной прислуги, но, раз вы ее поставите в условия, хотя немного приближающиеся к содержанию легавой, - она проявит свой ум.
Я помню как в детстве, все родные и знакомые удивлялись уму крапчатого легаша Кадо, который, точно ему кто говорил, знал всегда час и день приезда деда, и выбегал далеко за усадьбу его встречать, с визгом и лаем кидался в экипаж, ласкался к своему хозяину и с торжествующей миной являлся в дом. Это меня, еще мальчика, всегда наводило на размышление: откуда Кадо знал час приезда деда? – но так доискаться я и не мог.

Но, вот я и сам стал самостоятельным охотником, но всего более из собак я люблю псовых борзых; все они прямо питомцы моих рук, так что описать ум одной из них я думаю – лишнее, так как я с ними обращаюсь нежнее даже, чем с легавыми; но я хочу сказать про ум одного кровного псового кобеля, попавшего ко мне из другой охоты.
Черный Гунн родился в охоте О.И.Улагай от назимо-ермоловского кобеля и ермолово-болдаревской суки; он попал к одному из старых курских псовых охотников, но тот писал только хлесткие статьи, вел своих собак от «арпачайского дела» графа Гудовича, а содержал их, как свиней, и за строптивый характер отдал мне Гунна по второй осени.
Явился Гунн ко мне 17-вершковым черным с сединой кобелем, в сучьих ладах, сухой, суровый, косо смотрящий на всех людей; я хотел его погладить, - он дал мне хватку; бить его я не стал, а прикормил и после этого взял лично к себе, кормил, чесал, мыл, - и через месяц он был привязан ко мне, как хорошая комнатная собака, даже скалил зубы на всех, кто приближался ко мне.
Это было зимой. Я долго не выезжал из дому. Раз я уехал и дня через три вернулся, - и, что это была за радость у Гунна! Он носился и играл передо мной, как маленький щенок, а псарь доложил, что без меня Гунн даже плохо ел и все, видимо, скучал. Вечером же в день моего приезда (я приехал ночью) не хотел идти на псарню. Меня это утешило.
Но, вот в мае я опять уезжаю и через несколько дней возвращаюсь вечером. Смотрю, - в версте от усадьбы что-то лежит на дороге, какая-то черная собака; подъезжаю ближе – и одним прыжком Гунн в коляске, лижет меня в лицо, скулит и смотрит в упор в глаза. Я его расцеловал.
После этого он всегда так встречал меня и знал даже дорогу, - а их две из усадьбы, - по которой я приеду; погода, время – ничто ему не могло помешать; с псарями же он хитрил, прятался, уходил, но всегда встречал меня…
Что тут – ум или инстинкт? Я думаю, что оба вместе, так как надо иметь известную сообразительность, может быть, наблюдательность, кроме привязанности и любви. И я уверен, что если мы с большей любовью и вниманием будем заниматься нашими псовыми борзыми, то покажем многих из них поумнее тупоголовых пойнтеров и нервных сеттеров, умом которых многие ружейные охотники восхищаются. Ведь рассчитывать на разумное обращение с псовой современного псаря нельзя, когда едва одного из пятидесяти увидишь со взглядом на собаку, как на животное не «поганое», ибо истинных любителей собаки между ними нет вовсе; они, эти любители-псари, перевелись…

Читать далее