В прошлом году на аукционе Alexander Autographs в Вашингтоне за $120 тысяч (сумму, в четыре раза превысившую стартовую) была продана модель золотых часов Rolex Oyster, которые в 1962 году Мэрилин Монро подарила на день рождения своему возлюбленному Джону Ф. Кеннеди. На обратной стороне часов выгравирована надпись: "Джеку, как всегда, с любовью, от Мэрилин. 29 мая 1962 года". Под крышкой часов был найден сложенный вчетверо листок бумаги, исписанный, что доказали эксперты, почерком Мэрилин Монро. На листке - небольшое стихотворение, озаглавленное "В твой день рождения желаю тебе от всего сердца". А текст самого стихотворения звучит так: "Пусть сольются дыхания тех, кто влюблен. Пусть розы расцветают и музыка играет. Пусть страсть горит в глазах и на губах. И радость длится без конца. Пусть сияющий рассвет озолотит небо. И пусть я буду любить! Или пусть я умру!" к сожалению, Джон Кеннеди, судя по всему, так и не смог ознакомиться с этими неуклюжими, но трогательными стихами. Мэрилин Монро отдала часы помощнику президента, Кеннету О'Доннелу, попросив передать подарок Джону Кеннеди. Однако реакция президента, увидевшего этот Rolex и прочитавшего надпись на крышке, была однозначной: "Избавьтесь от них - и побыстрее!" крышку часов президент так и не открыл и стихотворения своей возлюбленной не прочел.

ДРУГИЕ ЛЮДИ О ДРУГОЙ МЭРИЛИН МОНРО

Автор статьи: Екатерина Кутерницкая
Источник: Журнал «Нева» №7

1 июня 2006 года Мэрилин Монро исполнилось бы 80 лет. Эта женщина осталась в истории кино своей трагической невысказанностью. Ее стихи — свидетельствуют о той яростной борьбе жизни и смерти, что царила в ее одинокой душе:

“Спаси же, спаси же, спаси же!
Эхо гулкое — скорбная весть.
Жизнь подходит все ближе,
Когда я хочу умереть”


      Актерская карьера Мэрилин Монро — история труда и борьбы. Мало кто найдет в себе мужество поверить, просто поверить, — а это подтверждают факты (!), что в противовес легковесным творениям Голливудского конвейера у Мэрилин Монро был и другой репертуар: Аристофан, В. Шекспир, Ж-П. Сартр, Ж. Ануй, С. Моэм, Т. Уильямс, А. Миллер, Ф. Достоевский, А. Чехов. Многие роли она сыграла, на другие — ее приглашали, но, ограждаемая голливудской студией от всего, что не укладывалась в тесные рамки имиджа глуповатой сексуальной красавицы, она была вынуждена отказываться от серьезных ролей. Талантливая и перспективная актриса, востребованная временем, но подкошенная в своих стремлениях голливудской машиной — Мэрилин Монро явление гораздо более серьезное, нежели нам до сих пор кажется.

      Предубеждения относительно этой актрисы очень сильны. “У бедняжки секс был буквально написан на лице!” — сказал как-то Альфред Хичкок. Монро вытеснена на обочину традиционных понятий об искусстве и актерском мастерстве. До сих пор научное сообщество воспринимает ее как явление социально-культурного порядка, коим она несомненно является, но не исчерпывается. Но интерес к ней неистощим.

      Макс Лернер в книге “Америка как цивилизация” (America as Civilization) опубликовал интервью с тринадцатью деятелями культуры. Разговор, в частности, коснулся знаменитой актрисы.

      Набоков, автор “Лолиты”, сказал, что “это прежде всего крупнейшая комедийная актриса нашего времени”. Либеральный писатель Джеймс Т. Фаррел назвал ее “символом победы девушки из народа над разлагающимся буржуазным обществом”; сценарист Педди Чаевский увидел в ней “жертву, жаждущую любви”, кинокритик Ричард Гриффит — Золушку; режиссер Негулеско — воплощение секса; режиссер Джошуа Логан — наследницу Греты Гарбо; продюсер Дарил Занук — просто-напросто “глупую блондинку”.

      Монро известна нам по пересказам чужих концепций, сплетням и торопливосоставленным биографиям. “Писали о допущенных ею публичных промахах, цитировали слова, якобы сорвавшиеся с ее уст в каком-то ресторане… Все это было ложью” — с негодованием писала знавшая Монро знаменитая актриса Симона Синьоре в своих мемуарах — “Масса людей, прошедших через ее жизнь, вбивали ей в голову, что она — кто угодно, только не актриса. Что без них она не способна вымолвить даже “сейчас пойдет дождь.Они находили малютку Мэрилин всего лишь “милашкой”. И как только она стала Монро, они ее возненавидели”.

      В какой-то момент количество написанной лжи перешло в качество.И,несмотря на то, что количество изданных о Монро книг перешагнуло рубеж 600, заслуживающих доверия материалов очень немного. Но сегодня правда все-таки всплывает на поверхность: появились качественно иные источники. Их оставили нам не газетчики, жаждущие сенсаций, а совсем другие люди. И они помнят другую Мэрилин Монро. Оставив воспоминания об актрисе, эти люди не скрывали желания хоть как-то защитить ее перед напором всеобщей пошлости и клеветы.

      “Я, вероятно, не стала бы возвращаться к этому, если бы с некоторых пор историографы не совсем бескорыстно, все чаще и чаще не печатали бы объемистые труды об умершей молодой женщине, которую при жизни никто всерьез не воспринимал” — красноречиво писала Симона Синьоре.

      Что возникает в памяти, когда нас спрашивают, кто такая МarilynMonroe? Звезда, продукт массовой культуры. Платиновые волосы, чувственная родинка над губой, взлетающая вверх юбка и неестественный “стоматологичный” оскал. Лицо с плаката, навсегда пригвожденное плоскостной работой Энди Уорхола.

      Такова видимость. Но ею МarilynMonroe не исчерпывается. Мы судим о ней как о сказке, которую каждый рассказывает на свой лад. Она — воплощение коллективной грезы, ибо коллективное греженье — тоже своего рода акт народного (массового) творчества и поэтому давно перестала для нас быть реальной. “Надеюсь, люди помнят, что она была живым человеком” — сказал как-то первый муж Монро Джеймс Доухерти.

      Мэрилин Монро даже не окончившая средней школы, мучительно переживала безжалостные насмешки и собственное несовершенство: “Я знаю, что была третьесортной артисткой. Но, Бог мой, как я хотела учиться!” Что бы с ней ни происходило, выглядела она неизменно довольной, расцветшей, этаким распустившимся пышным цветком. Любое иное настроение не воспринималось окружающими всерьез. Она же слушала Бетховена и Рахманинова, посещала выставки работ Гойи и Родена, ходила в театр. С жадностью поглощала книги Томаса Вулфа, Джеймса Джойса, стихи (преимущественно романтические), биографическую и историческую литературу.

      Многим было удобно поддерживать в ней и так снедающий ее комплекс неполноценности. Писатель Норман Мейлер вспоминал: “Люди поглядывали на нее как на безмозглое ничтожество. “Ну, давай, Мэрилин, выдай что-нибудь? Ты же все время читаешь” — не раз слышала она от журналистов”. А она погружалась в поэзию Гете… Рильке… и сама писала стихи… Ночами взахлеб читала Толстого и Тургенева. Желая совершенствоваться, стала брать уроки у Михаила Чехова.

      Гениальный актер, уехав из России, снимался в голливудских картинах, а также давал уроки актерского мастерства. Пользуясь как актер и педагог огромным престижем в континентальной Европе и Англии, Михаил Чехов поработал с такими светилами театра, как Макс Рейнхардт, Федор Шаляпин, Луи Жуве и Джон Гилгуд.В числе его учеников были Ингрид Бергман, Энтони Куинн, Гари Купер, Грегори Пэк.

      Мэрилин Монро три года занималась у актера дома, частным образом. Чехов сразу заметил, что вне зависимости от того, что Монро делает, она излучает эротическую энергию. “Весь мир отзывается на эти токи, — говорил он своей ученице, — А хозяевам студии только этого и надо. Им наплевать, что ты актриса. Они хотели бы всего лишь фиксировать твои эротические вибрации”. “Она — необычайно восприимчивая актриса. — говорил Чехов, — Я осуждал трату ее таланта на незначительные роли, ее большие возможности воплотятся в более крупных и глубоких ролях в кино. Она обладает уникальным актерским талантом, но не умеет владеть им, направлять его. Моей целью стало восстановить ее власть над ним”.

      На занятиях Монро играла Корделию, разбирала “Вишневый сад”, занималась импровизацией, психологическим жестом, анализировала пьесы. Именно Чехов сказал Монро, что она может сыграть Грушеньку в “Братьях Карамазовых”. “У него я научилась большему, чем игра актера. — Вспоминала Монро. — Я изучила психологию, историю, выучила дюжину пьес”. (А ведь легенды и по сей гласят, что у Монро было плохо с памятью и она не могла произнести без ошибок даже несколько строк!)

      Помня уроки русского педагога, Монро позже изводила своих режиссеров просьбами делать огромное количество дублей к каждой сцене, устраивая на съемках театральные репетиции, и добиваясь в итоге блестящих результатов. Однако злой молве больше нравилось другое объяснение — капризная звезда просто бездарна и не способна сыграть сцену без пол сотни дублей.

      Так, из подобных деталей, возник образ взбалмошной, глупой женщины, которую ни у кого язык не повернется назвать актрисой. Тем не менее, один из операторов, работавших с ней в последнем фильме “С чем-то пришлось расстаться”, вспоминал: “Когда Монро могла, она работала как одержимая, голодная, с температурой, как угодно, по многу часов, и я никогда не слышал от нее ни единой жалобы”. Оператор фильма “Принц и хористка” Джек Кардиф вспоминает: “Я увидел максимально безупречную, требовательную и всегда “чистую”, открытую навстречу камере актрису, которая всегда работала профессионально”.

      Пока общественность интересовалась ее гардеробом и личной жизнью, Мэрилин Монро продолжала неустанно работать. Она стала ученицей одного из самых авторитетных английских театральных педагогов, — знаменитой Констанс Колльер. Поначалу старая дама боялась заниматься с ней, видя в молоденькой блондинке с обнаженных календарей малоподходящую глину для серьезной совместной работы.

      Одна из ведущих шекспировских актрис Англии, Колльер считалась педагогом высочайшего ранга: она занималась только с профессионалами, которые уже стали звездами. В ее доме часто бывали супруги Оливье, чета Лантов. Ее постоянной ученицей была Кэтрин Хепберн; Одри Хепберн и Вивьен Ли, считались ее протеже.

      Спустя несколько занятий с Монро 75-летняя Колльер была озадачена: со свойственной ей манерой говорить все напрямик, она призналась Грете Гарбо: “О да, тут что-то есть. Она вовсе не актриса, во всяком случае, не в традиционном смысле этого слова. То, что в ней есть, — эта внешность, этот свет, эти вспышки интеллекта — никогда не проявится на сцене. Это так хрупко и эфемерно, что может быть поймано только камерой. Поэзия. Вроде полета колибри. Но если кто подумает, что эта девочка — просто шлюшка, или что-нибудь там еще, то он ненормальный. Она может стать изысканнейшей Офелией. Мне почему-то кажется, что она не состарится. Странно, но у меня есть ощущение, что она умрет молодой. Я надеюсь и молюсь, чтобы она прожила достаточно долго, чтобы освободить этот странный красивый талант, который мечется в ней, словно дух, заточенный в темницу”.

      Грета Гарбо, по собственному признанию, смотрела два фильма с участием Монро, оба очень плохие, но увидела ее возможности и всерьез обдумывала идею совместного с Мэрилин фильма.

      Фотограф с мировым именем, Берт Стерн, один из последних, делавший снимки актрисы, писал в воспоминаниях “Энергетика созерцания”: “Замри Мэрилин на одну минуту — и ее красота сразу испарилась бы. Фотографировать ее это было то же самое, что фотографировать сам свет”. То же говорил и другой фотограф Монро, Дуглас Киркланд: “Ее вызывающая красота всегда оставляла во мне ощущение чего-то эфирного, неземного, уж никак не плотского. Если б я мог еще хоть раз поговорить с ней, я бы ей сказал, что ее фильмы, ее фотографии, само ее существование озарили радостью и оптимизмом пятидесятых всю вторую половину ХХ века и до сих пор дают людям возможность забыть об унылой повседневности. Я виделся с ней всего три раза в том далеком ноябре 1961-го, и всякий раз она представала мне в неожиданном свете: то смешливая соседская девчонка, то ослепительная красавица, звезда, то грустная, усталая, придавленная жизнью женщина. Но при всем том она всегда оставалась обаятельным, душевным, тонко чувствующим человеком, в которого невозможно не влюбиться”.

      Сама же Мэрилин о женской красоте сказала так: “Женские чары нельзя производить промышленным способом, как бы кому-то этого ни хотелось. Истинную красоту порождает женственность. Женская привлекательность только тогда сильна, когда она естественна и стихийна”.

      Повышенная чувствительность в сочетании с экспрессией, импульсивностью и чувственностью — давали таланту Монро необычайный диапазон. Симона Синьоре писала: “Я рассказывала Мэрилин про “Дикарку”, “Эрмин” и других героинь репертуара Ануя, для которых, как мне казалось по моим ежедневным наблюдением, она была создана”.

      Вивьен Ли одна из ярчайших фигур в истории театра и кино, обладательница двух “Оскаров”, знаменитая исполнительница ролей Скарлетт О’Хара и Бланш Дюбуа первая порекомендовала Мэрилин своему мужу сэру Лоренсу Оливье. Впоследствии она вспоминала: “Я увидела Мэрилин Монро в фильме “Как выйти замуж за миллионера” и решила, что она ужас до чего смешная. Я сказала Ларри: “Эта девочка очень хороша в комедии”и посоветовала ему взять Монро на главную роль в фильме “Принц и хористка”.

      Оливье не верил в то, что американская секс-бомба играет так же хорошо, как позирует для фотографов. На съемках он относился к ней с оттенком презрительной снисходительности и называл не иначе, как “это несносное существо”.

      Одна из виднейших актрис английской сцены, занятая в фильме “Принц и хористка”, -леди Сибил Торндайк вспоминала: “Оливье ужасно с ней ссорился и я сказала ему: “Что ты волнуешься? Она знает, как ей играть. Это актриса с врожденной интуицией. Рядом с Мэрилин никто не будет на тебя смотреть. Ее манера игры и темп восхищают. Мы в ней отчаянно нуждаемся. Она — единственная среди нас, кто на самом деле знает, как играть перед камерой!”

      По окончании фильма Оливье признался: “Мисс Монро гениальная комедиантка, а следовательно и чрезвычайно хорошая актриса. Да, она могла бы сыграть Шекспира. Она обладает чрезвычайно редкой способностью в мгновение ока менять свой облик, представая то сущим дьяволенком, то непорочной девой”. В своих воспоминаниях Оливье также напишет: “Есть редкий сорт людей, чей дар просто так рассмотреть невозможно, их чудо заключено на узком пространстве между объективом и пленкой. Совсем немного поработав с Мэрилин Монро, я научился доверять именно этому чуду. Она была лучше всех и по-настоящему волшебна. Так-то!”.

      Талант Мэрилин Монро не случаен в отдельных порывах. Эта женщина была великим импровизатором. Третий муж Монро, выдающийся драматург с мировым именем, Артур Миллер, так определил природу дара своей знаменитой жены: “Мэрилин — прирожденная актриса оказалась в тисках установок в духе псевдо-Станиславского, что не давало ей возможности высвободить свое естество. Ее угнетали ложные умствования, все равно как если бы джазового музыканта учили рационально делать то, что ему дано от природы”.

      Мало кто знает, что Мэрилин Монро, исполнила роль одной из героинь Юджина О’Нила. В 1956 году актриса выступила вместе с Морин Стэплтон (на тот момент ведущая актриса Бродвея) в отрывке из пьесы “Анна Кристи”. Одна из зрительниц, Ким Стэнли, запомнила одну деталь того вечера: “Хотя зрителей в Актерской студии просили никогда не хлопать во время спектаклей, тогда я впервые услышала аплодисменты”.

      После смерти Михаила Чехова в 1955 году, Монро продолжила занятия в Актерской Студии (Actor’sStudio) Ли Страсберга в Нью-Йорке. Хотя, как и М.Чехов, Страсберг основывал свое учение на Системе Станиславского, однако он шел не от силы воображения, а от абстракций, заставляя актера воплощать свои указания через ум, и сложные интеллектуальные формулы.

      Страсберг был признанным мастером, и из его Студии вышли такие актеры, как Марлон Брандо, Элли Уоллах, Монтгомери Клифт, Джеймс Дин, Пол Ньюмэн и Шелли Уинтерс. Страсберг сразу признал: “Мэрилин Монро — талантливая актриса, обладающая глубинной индивидуальностью. Я работал с сотнями актеров и актрис, но среди них выделялось только двое: Марлон Брандо — номер один. Мэрилин Монро — номер два”. Однако позже сын Ли Страсберга, Джон вспоминал: “Трагичнее всего было то, что многие, в том числе и мой отец, уродовали ее неповторимые данные”.

      Актер и ученик Актеской студии Кевин Маккарти открыл в Мэрилин интересную способность “включать” и “отключать” личность Монро, переходя из состояния неприметности к состоянию яркого свечения: “Это взъерошенное человеческое существо, сидевшее справа от меня было невесть чем. Но пятнадцать минут спустя я снова взглянул на нее и увидел, как из этого ничтожетсва появляется живая, пульсирующая Мэрилин Монро… Помнится, я смотрел и думал: “Боже мой, это она — она только что ожила”.

      Трудолюбие и упорство Монро не могли не вызывать восхищения. Актеры вспоминали, что “на уроках импровизации она превосходила всех в изображении котенка”. У нее все получалось более естественно, поскольку, как бы она ни старалась подключить к своему исполнению ум и формулы психоанализа — ее игра питалась природным чутьем.

      “Голливуд — место, где вам платят тысячу долларов за поцелуй и пятьдесят центов за вашу душу. Я знаю это, потому что отклоняла первое неоднократно и протягивала руку для пятидесяти центов” — сказала Мэрилин Монро.

      Экранное амплуа актрисы в самом начале карьеры (и в каком-то смысле до конца жизни) было амплуа “просто красивой блондинки”, из которого и выстроился длинный ряд сексуальных стенографисток, обворожительных секретарш, официанток, хористок, не имеющих ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

      “Красной буквой” Голливуда было создание “имиджа”, который актер должен был неукоснительно “транслировать” в своих ролях и появляясь на публике. Актерская игра уже не имела значения. Мэрилин Монро — честолюбивая и решительная, амбициозная и внутренне независимая женщина, тоже попала в капкан своего имиджа секс-символа, который давил на ее психику всю жизнь, приводя ее не раз на грань душевной болезни. Ее преданный друг, гример Алан Снайдер, проработавший с актрисой 16 лет вспоминал: “Боже мой, если бы они знали, как же это было для нее трудно!”.Монро никогда не упускала возможности дать понять, что “Мэрилин” — это ее героиня, а не она сама. “Разве я ему какая-то Мэрилин Монро, а?” — не раз слышали от актрисы.

      “Она могла быть серьезной, только когда принадлежала себе. Стоило ей попасть в фокус чьего-то внимания, она тут же начинала смеяться — этакая счастливая беззаботная блондинка. — вспоминал Артур Миллер. — На экране ее видели веселой, а в жизни она была очень грустной женщиной. Мэрилин могла быть какой угодно, — но она никогда не была равнодушной. Сами ее мучения свидетельствовали о том, что она жила и боролась. Она была живым укорам всем равнодушным”.

      Для Америки очень нехарактерна любовь к одной “звезде”, — обычно Голливуд предлагал целый пантеон. Но Мэрилин Монро была не только главной героиней любого из своих фильмов. Она была главной героиней Америки, ее общественной жизни, олицетворением перемены вкусов и идеалов.Она была непредсказуема и поэтому особенно привлекательна. Первая снявшись обнаженной для календарей, и бросая вызов чопорности общества, Мэрилин заново писала правила приличия, основанные на законах природной человеческой красоты.

      До Монро еще ни одна актриса (и тем более звезда!) не уходила из Голливуда, демонстративно “хлопнув дверью”, заставляя считаться с тем, что не все могут работать по одному шаблону. Будучи “производной” от Голливудских стандартов, эта Американская Мечта, воплощение Золушки, девочка из низов, добившаяся мировой славы — выходила замуж вовсе не за Прекрасного Принца, а за некрасивого “коммуниста” Артура Миллера, которого судила Комиссия. Более того, с риском для себя и своей карьеры, Монро публично защищала его в пору жестоких судебных процессов маккартизма.

      Несмотря на славу и фанатичное преклонение толпы, Монро была твердо уверена, что играет не те роли. Журналисту “Лос-Анджелес Таймс” она призналась: “Я действительно сгораю от желания делать нечто иное. Отдавать роли себя всю, заманивать сексуальным очарованием, которое источает каждый миллиметр моего тела, — все это дьявольски тяжело. Мне хотелось бы играть такие роли как Гретхен в “Фаусте” или Тереза в “Колыбельной песне””. В этих своих стремлениях Монро была совершенна одинока. Но она мужественно боролась за себя. “Я крепкая, как паутина на ветру” — писала она в своих стихах. Публике была нужна роскошная красавица-звезда, а не умная образованная актриса трагического репертуара.“Конечно разные бывают люди, — говорила Мэрилин с грустью, — но иногда меня приглашают в гости, чтобы украсить мной обеденный стол”.

      “Она была необыкновенная женщина — намного впереди своего времени. Но она не знала этого” — вспоминала Элла Фицджеральд, которой Мэрилин Монро не раз помогала получить ангажемент, в котором певице отказывали из-за темного цвета ее кожи.

      Интересно, что тот редчайший дар актерского вживания в интонационно-образный строй песни, которым владела Мэрилин Монро, не раз и не два давал повод европейским критикам, в отличие от американских собратьев по перу, зацикленных на сексуальности актрисы, сравнивать ее пение с пением Марлен Дитрих, а позже — Лайзы Минелли и Барбры Стрейзанд.

      “Как можно заключить Мэрилин в какую-то оболочку? — писал Артур Миллер, — Если бы она была простой — помочь ей не составило бы труда”. С Монро действительно было трудно работать, — она все время опаздывала на съемки, упрямо отстаивала свое мнение, была очень обидчива, — и всякий режиссер, который брал на себя подвиг снимать ее в кино, проходил через чистилище. И тем не менее…

      Знаменитый Билли Уайлдер, работавший с Монро в двух фильмах, вспоминал время съемок картины “Некоторые любят погорячее”: “Мы находились в полете, и с нами летел псих. Это был ад, но в нем стоило побывать. Мэрилин была просто невыносимой, но как комедийная актриса с ее острым чувством комического диалога она была просто гениальна. Это был дар от Бога. Поверьте мне. Она великолепно двигалась, была необыкновенно пластична. Никогда больше мне не приходилось встречать такой актрисы. Она никогда не бывала вульгарной в ролях, которые без нее вполне могли бы оказаться вульгарными. Она обладала такими достоинствами, которыми на экране не могла похвастать ни одна актриса, за исключением Греты Гарбо. Ни одна”.

      Джошуа Логан, голливудский режиссер, учившийся у К.С.Станиславского, снимал Монро в фильме “Автобусная остановка” (1956), и вспоминал: “Она гениальнее любой другой актрисы, которую я когда-либо знал. Артистка на пределе артистичности. Я и не подозревал, что она обладала таким ослепительным талантом. С ней режиссура оправдывала себя. Когда она произносила текст, с ее лицом, кожей, волосами и телом творились такие потрясающие вещи, что она — не побоюсь показаться банальным — вдохновляла. Я загорался, и все мои мысли занимала только ее игра”. Годом позже, узнав о том, что Лоренс Оливье будет снимать Монро в “Принце и хористке” (1957) Логан написал ему: “Пожалуйста, не говори ей, что нужно делать. Она куда больше разбирается в актерской игре в кино, чем кто бы то ни было”.

      “Бурливая пена, под которой вздымалось море печали… — писал о Мэрилин Монро Артур Миллер, — Ее сон не походил на сон, но был пульсацией измученного существа, которое сражалось с демоном. Каждая сцена в буквальном смысле слова стоила ей жизни. Разве в Америке была какая-нибудь другая женщина, за которой бы гоняли из Нью-Йорка туда-обратно вертолет ради двух фотографий? Что-то ненормальное было в том, как все в ней нуждались. Она обладала поистине магической властью! В ее популярности было что-то скрытно-параноидальное. Она была женщиной, но не могла вести семейную жизнь, играя на публике отведенную ей роль. То, что ей приходилось воспринимать себя в двух ипостасях — собственными глазами и глазами зрителей, — видимо, усиливало неизбежность нервного расстройства. Будучи порождением эпохи сороковых-пятидесятых годов, она доказала, что сексуальность не уживается в американской душе с серьезностью”.

      Роль сломленной разводом женщины Розлин Тейбор в драме “Неприкаянные” (1961) (Более точный перевод названия “TheMisfits” — “Неудачники” еще более символичен) — оказалась последней и самой смелой в жизни Мэрилин Монро попыткой утвердиться как серьезной драматической актрисе кино. Артур Миллер, желая помочь жене, специально для нее написал сценарий фильма. Режиссер картины Джон Хьюстон, наблюдавший за Монро в тяжелейшем для нее процессе съемок, рассказывал: “Она не играла, в обычном смысле этого слова. Она сразу обращалась к собственному жизненному опыту, извлекая нечто необычное, присущее только ей одной. Для нее все было взаправду. Она находила какие-то штрихи, штрихи женских характеров, обнаруженные в самой себе. Но, клянусь, никто в Голливуде не пролил по ней искренней слезы”.

      Сыгранная на живом нерве, написанная болью и страданиями самой Мэрилин Монро — Розлин в фильме Хьюстона — это крик “на разрыв аорты”, конвульсии хрупкой красоты в жестоком черно-белом мире.

      Глядя на эту последнюю завершенную экранную роль Монро становится ясно, что ее способность сыграть Грушеньку, Лисистрату Аристофана, пациентку Фрейда в несостоявшемся фильме “Фрейд” Джона Хьюстона по сценарию Ж.-П. Сартра, — кстати, на эту роль ее предлагал сам Сартр, Милдред в “Бремени страстей человеческих” Моэма, Офелию, Корделию, — не была миражом.

      Незадолго до ее смерти Ли Страсберг ангажировал Монро на роль Бланш Дюбуа в своем спектакле “Трамвай “Желание”” в Актерской Студии. Несмотря на знаменательность события, о нем не сохранилось почти никаких материалов, поскольку спектакль был закрытым, а Монро, полностью отдав себя роли, так обессилела, что Страсберг запретил ей играть второй раз. По воспоминаниям писателя Н.Мейлера актриса создала “такой взрывной, такой наэлектризованный образ, что в ходе спектакля все ее тело буквально сотрясали эмоции. Когда занавес опустился, она внезапно почувствовала, что стоит на сцене в мокром платье…”. Этот спектакль — неоспоримый триумф Мэрилин Монро, последняя из взятых ею высот, но в то же время и прощание. Широкая общественность о этом так и не узнала.

      “Вряд ли кому-либо из нас суждено узнать, какая непреодолимая сила бросала ее с экрана прямо в объятия зрительного зала, в то время как ее самым блестящим партнерам никогда не удавалось добиться ничего подобного” — вспоминал режиссер Джошуа Логан, — “Трагедия в том, что Голливуд позорным образом изничтожал ее, не давая шанса”.

      Потрясшая общественность смерть Мэрилин Монро в августе 1962 года не удивило близко знавших ее людей. Таков был действительный и жестокий финал сказки, созданной на “фабрике грез”. Сама Монро незадолго до смерти с горечью призналась: “Мне никогда не представился случай научиться чему бы то ни было в Голливуде. Я хотела постоянно развиваться как актриса. Если я не могу быть собой, то зачем мне вообще быть?”

      Артур Миллер, спустя 20 лет после смерти жены, написал в автобиографии: “Есть люди, которые настолько неповторимы, что, кажется, не могут исчезнуть из жизни даже после своей смерти.Абсолютная правдивость, прозрачная, как свет, — на меньшее она была не согласна.Для того чтобы выжить, ей надо было стать еще более циничной, либо еще сильнее отгородиться от реальности. Она была поэтом, который стоя на углу улицы, читает людям стихи, в то время как толпа срывает с нее одежды. Ей пришлось уступить, и в конце жизни она вернулась к съемкам обнаженной для рекламных роликов”.

      Мэрилин Монро навсегда изменила стандартное представление о кинозвездах, которые могли быть исключительными только в своем “амплуа”. Женщина, которую называли “секс-бомбой” Америки, и которую общественность отказывалась видеть в ином качестве — создала свою кинокомпанию (“Мэрилин Монро Продакшнз”) и доказала, что может работать с признанными мастерами кино и театра, собиралась экранизировать роман Достоевского “Братья Карамазовы” на свои деньги, чтобы только сыграть Грушеньку. Она подняла мастерство пластики и вокала на такую высоту, что после нее актрисы комедии “запели” всерьез, и исполнение музыкально-танцевальных номеров приняло вид сегодняшних высоких канонов, требующих немалого профессионализма. Она сделала обязательным запись пения вживую с оркестром, стала предшественницей сегодняшних поющих поп-див, подняв “ремесленное” голливудское вокальное исполнение на уровень актерского мастерства.

      Билли Уайлдер, после ее смерти не однажды сокрушался о том, какой удивительный талант потерял Голливуд в ее лице: “За последние пятнадцать лет я получил около десятка предложений от актрис. Но когда я начинал работать с ними, то думал: “Ничего не получится, для этого нужна Мэрилин Монро”. До ее уровня никто не дорос; рядом с ней все такие заземленные”.

      Режиссер Генри Хэтуэй, снимавший Монро в триллере “Ниагара”, вспоминал, что когда он экранизировал роман Моэма “Бремя страстей человеческих” ему очень хотелось пригласить на роль Милдред Мэрилин Монро: “Если бы мне разрешили это сделать, она была бы сейчас жива. Роль принесла бы ей чувство уважения к самой себе… Она хотела доказать всем, что ей по плечу серьезные роли…А ее заставляли играть одну и ту же роль снова и снова, пока она не стала карикатурой на самое себя… Если бы ей позволили сыграть Грушеньку в “Братьях Карамазовых”! Я просил руководство об этом, хотя и не был режиссером картины. Они смеялись. Если кто-либо и мог воплотить Грушеньку на экране, то это Мэрилин. Но кто об этом думал?”

      “Моя беда известна: я опоздала родиться. — писала Монро в неоконченной автобиографии “Моя история” — Я чувствую, что не могу включиться в эту бешеную американскую гонку… Надо бежать все быстрее, без всякой разумной цели. Это хорошо когда с тобой все кончено. Не раз я слышала, что с Мэрилин все кончено. Это как бежать по дорожке и увидеть перед собой, наконец, финишную ленту. Ты горд, потому что взял дистанцию. Но надо бежать снова. И ты снова бежишь. Но я знаю, что человек бежит до тех пор, пока он может бежать. Приятно заставлять людей мечтать, приятно мечтать самой, но… в сущности, всему есть конец, который должен приносить облегчение”.

      Если измерять ее жизнь годами — их было всего тридцать шесть, если памятью, которую она по себе оставила — она будет жить еще долго. А ответ, почему нас до сих пор волнует судьба женщины, ушедшей из жизни более 40 лет назад? В этом постоянном возвращении — несбывшееся при ее жизни проявление справедливости.

Наталья Медведева: загадка российской богемы

-KRASOTA-

Источник: FashionTime.ru



Фатальная женщина, эпатажная певица, некоммерческая писательница, экстравагантная модель, жена Эдуарда Лимонова… Все это о ней, Наталье Медведевой, личности, к которой нельзя было относиться равнодушно. Ее любили и ненавидели с одинаковой агрессивной бескомпромиссностью. Просто она была другой.



Наталья Медведева родилась в Ленинграде 14 июля 1958 года. Она была зачата в любви, однако ее отец, военнослужащий, был тяжело болен и умер через два дня после рождения Натальи. Само рождение Медведевой было окрашено в черный цвет. И этот цвет отбросил тень на всю ее жизнь.



Детство Медведевой прошло в коммунальной квартире на Площади Мира, где она жила вместе с мамой, старшим братом и бабушкой. Одну комнату они сдавали, в другой жили сами. Несмотря на трудности, мама отдала Наталью в музыкальную школу. Ее голос уже тогда гипнотизировал окружающих. Однако она окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Кроме вокала Наталью интересовал драматический театр. В школьном возрасте ей удалось сняться лишь в нескольких эпизодических ролях советского кино. Возможно, что ее собственная жизнь и была той самой ролью, о которой она так мечтала. Медведева быстро повзрослела. С пятнадцати лет Наталья стала совершать серьезные поступки. Советские общественные рамки были не для нее. Свое детство и юность она описала в романе «Мама, я жулика люблю» (1985). В 17 лет Наталья Медведева приняла решение покинуть СССР, благодаря выгодному замужеству. Как многие русские, в конце семидесятых Наталья уехала в Америку.



Первый брак оказался полностью коммерческим «проектом» для обоих супругов. Муж Натальи Медведевой был старше ее на двадцать лет и делал большие ставки на внешность своей молодой русской жены. Спустя год в США появилась модель международного класса. Магнетизм Медведевой оказался востребован не только в США, но и в Европе, Японии. В ее портфолио - работы рекламных кампаний косметических фирм, обложка первого альбома группы «The Cars», съемки в журнале «Playboy»... Однако, работа в модельном бизнесе не принесла долгожданного счастья. Наталья решила заняться актерским мастерством. Модельный период жизни Медведева опишет позже в своей книге «Отель Калифорния» (1987).



Второй муж Медведевой был одним из весьма богатых людей Америки, хозяином ювелирного магазина. Она записалась в L.A. city colledge, занималась эстрадным вокалом в лос-анджелесской консерватории, играла небольшие роли в американском кино. В 1979 году Наталья Медведева попала в Голливуд. Ее первой серьезной работой стали съемки на студии «XX век Фокс» в фильме «Черный мрамор» («Black marble») Джозефа Уэмбо. Она исполняла русские романсы и отрывки бродвейских мюзиклов в кабаре «Миша» на Сансет-бульваре, где ее и заметил Уэмбо. В «Черном мраморе» Наталья Медведева сыграла саму себя, исполнительницу русских романсов.



Медведева всегда была выше материальных ценностей. Благополучная семейная жизнь с богатым супругом не являла собой предел всех ее мечтаний. Наталья не хотела плыть по течению, все ее существо притягивало трудности. В 1982 году она встретила Эдуарда Лимонова. Эта встреча определила дальнейшую судьбу Натальи Медведевой. Лимонов не смог не обратить внимания на женщину, которая читала по памяти его стихи. Он захотел ее увезти из штатов, где, как ему казалось, ей не место. Не задумываясь, Медведева приняла предложение писателя отправиться в Париж. Вычеркнув Америку, она «отрезала» подиум, выгодный брак и карьеру в Голливуде. Взамен Наталья Медведева получила известность жены скандального писателя Эдуарда Лимонова. «Это не я была его женой, а Лимонов был моим супругом», - расставит все точки на «i» Медведева после развода.



Новая жизнь отшвырнула ее на самое дно. Они могли позволить себе лишь мансарду в парижском районе Mare («болото»). Позже Наталья назовет свое жилье «семейным болотом». Франция не оценила внешность Медведевой, она была не востребована как модель. Лимонов писал, но денег катастрофически не хватало, и тогда писать начала она. Медведева имела успех в различных французских изданиях: «Figaro Madame» (из мира высокой буржуазии) и «Idiot International» (из мира бунтарей). В тот же период выходят в свет ее первые романы на французском и немецком языках. Каждая книга, по сути, посвящена определенному периоду ее жизни. Все творчество настолько автобиографично, что порой становится жутко от мысли, сколько всего пережила эта хрупкая женщина.



«Существует такой парадокс: при стремлении быть ближе к народу через свои книги и пластинки всегда остается граница между автором и зрителем. Читатель же хочет перейти эту грань. Этому способствует жанр исповедальной, автобиографичной прозы», - объясняла она свою позицию журналистам. Творчество Медведевой не может быть односторонним. И в Париже она продолжает выступать в кабаре, начиная писать первые песни на русском языке. Одно из выступлений в русском ресторане «Балалайка» однажды чуть не стало последним в ее жизни. Она писала романы, но, сколько их было в реальной жизни, не знает никто. Один из любовников требовал от Натальи бросить Лимонова и уйти к нему. Требовать что-то от Медведевой было невозможно. Она всегда сама выбирала направление движения по жизни. В результате ее нашли в подсобке ресторана с шестью ранениями отверткой на лице и сломанной рукой.



В 1993 году Наталья Медведева покидает Париж. Она давно мечтала вернуться домой, в обновленную Россию. Брак с Эдуардом Лимоновым уже фактически распался. Он тоже вернулся в Россию... возможно, вслед за ней. Их союз продолжал свое существование на фоне творчества. Наталия писала в газете «Лимонка» под псевдонимом Марго Фюрер. Она опубликовала несколько десятков ярчайших статей. Это был ее цепкий и беспощадный взгляд на окружающую действительность. Большинство статей были впоследствии опубликованы и в одной из последних книг «Ночная певица».



Россия встретила «эмигрантку» отчужденно. Наталия Медведева так и осталась гражданкой двух государств: России и Франции. Контрастность и прямолинейность ее творчества были чужды стране. Она стала Королевой андеграунда. Кроме сотрудничества с такими изданиями как «Новый взгляд», «Иностранец», «День», «Смена», Наталия активно ведет концертную деятельность. Новой любовью еще замужней Наталии стал рок-музыкант из "Коррозии металла" – Сергей Высокосов по прозвищу Боров. Они встречались открыто семь лет. Лимонов словно не замечал этот гражданский брак своей супруги. Возможно, он рассчитывал, что увлечение Высокосовым так и останется увлечением. Однако этот роман стал последним в жизни Наталии. Она называла Серегея «самым любимым и самым надежным мужчиной». Несмотря на это, Эдуард Лимонов по бумагам остался вдовцом Наталии Медведевой. Они так и не подали на развод.



Вместе с Сергеем Высокосовым, Медведева во второй половине девяностых начинает работу над самостоятельным музыкальным проектом «Трибунал». Ее своеобразный хриплый голос и откровенные стихи служили фундаментом концертной программы. В 1999 году «ОРТ-рекордз» выпустило альбом с названием одной из ее книг – «А у них была страсть».



Константин Эрнст снял для Медведевой клип на песню «Ленин». Клипов у нее было не много. Кричать из телевизора – неподходящая форма самовыражения для Наталии. Она могла собирать стадионы, но предпочитала более узкую аудиторию. Ей был необходим близкий контакт со слушателем. Песни «Трибунала» отличала невероятная депрессивность на фоне российской музыкальной продукции.



Медведеву редко приглашали принять участие в концертах. Правду хотели слышать не все. Продюсеров пугала ее скандальность и эпатажность. Алла Борисовна Пугачева рискнула однажды включить в свои «Рождественские встречи» выступление Наталии Медведевой. К сожалению, это был первый и последний факт сотрудничества двух звезд. Медведева буквально разогнала элиту шоу-бизнеса. Несмотря на то, что Алла Борисовна чувствовала некое духовное родство и тягу к Наталии, она не пошла на промоушен певицы такой ценой.



«Повторяй каждый день - жить!!! И живи - страстно, по-русски, безудержно», - пела Наталия Медведева, вернувшись на Родину. Она так и жила. Никто не верил, что однажды Наталья может уйти навсегда. И никто не верил, что ей когда-то может быть 60 лет. Энергия этой женщины, словно ураган, уносила за собой чужие судьбы.



Она умерла во сне 2 февраля 2003 года в возрасте 44 лет. Ее прах рассеян в Санкт-Петербурге, Лос-Анджелесе, Париже и Москве.