Только что моя подруга-психолог прочитала этот рассказ. Она в трансе. Я ей задал пару наводящих вопросов, касающихся психологических аспектов - она объяснила, что у меня действительно здорово получилось. Поэтому с удовольствием размещаю рассказ здесь - чтобы вы все тоже оценили:


Александр Клыгин
"Последняя маска генерала Грэя"
(crazy mix)


Едва проснувшись, я понял, что здесь что-то не так. Не знаю, что именно, но что-то не так. Через пару секунд до меня дошло, что это не моя постель. И свет. Какой-то странный, очень яркий свет. Я терпеть не могу включать яркий свет по утрам, даже завтракаю в потемках – почему-то темнота меня успокаивает. Но сейчас…

Я попробовал открыть глаза. Это получилось с трудом – как будто меня накачали снотворным по самые уши. Так. Белые стены, обитые каким-то мягким материалом, – видимо, толстым слоем поролона. Белый потолок, свет бьет мне в глаза из двух прямоугольных ламп. Ужас. С огромным трудом я поднялся с кровати – точнее, с матраса, постеленного на пол (такой же мягкий, как и стены). И до меня потихоньку начало доходить. Это была больничная палата. На главной базе было три таких палаты в психиатрическом блоке. Я помнил, что мы сажали сюда агентов, сходивших с ума от постоянного стресса. Ничего удивительного – при нашей работе. В этих палатах были мягкие стены и пол, чтобы находящийся в истерике агент не разбил себе голову об стену (многие пытались). Кроме того, под потолком были распылители – когда агент отказывался принимать снотворное, его усыпляли газом. Итак…

Итак, я оказался здесь. Я, генерал Грэй, начальник этой базы. Интересно, и кто же это меня сюда упрятал? И что же со мной было? Ничего не помню. Ну что ж, сейчас я подойду к двери, назову свой идентификационный номер и пароль, после чего меня тут же отсюда выпустят.

А дальше произошло нечто такое, чего я от себя никак не ожидал. Вместо того, чтобы спокойно подойти к двери и сказать: «Это генерал Грэй, номер 4-16-27-25, пароль “клоунада”», я подбежал к двери на негнущихся ногах и изо всех сил забарабанил в мягкую обивку с криками:

– Выпустите меня! Выпустите! Я – Гарри Кейн, сотрудник посольства! Вы не имеете права меня здесь держать!

Так я стучал в стену минуты две, одновременно откуда-то изнутри наблюдая за собой со стороны, удивляясь и не понимая, что происходит. Наконец, мне удалось наладить управление собственным телом, я отошел от двери, плюхнулся в мягкое кресло и задумался.

Нестандартно. Но теперь я кое-что вспомнил. Гарри Кейн – мой псевдоним, легенда, мое прикрытие. Моя работа состояла в том, чтобы выдавать себя за других людей. Последние семнадцать лет мне приходилось играть разные роли, иногда изменяя внешность (три пластических операции) и полностью перестраивая мою психику. Потому что мне нельзя было допустить ни единой ошибки. Сапер ошибается один раз, а мне нельзя было ошибиться ни разу. Поэтому я не просто заучивал легенды и подделывал внешность и манеру поведения тех людей, кем я становился. Я буквально становился каждым из них. Учителя в академии постоянно повторяли мне: лучший способ добиться того, чтобы мою легенду никогда не раскрыли – так вжиться в роль, чтобы буквально стать новой личностью. Я должен был не играть Гарри Кейна, я должен был стать Гарри Кейном. Я должен был думать, как Гарри Кейн, я должен был чувствовать, как Гарри Кейн. Я… Короче говоря, за семнадцать лет было семь разных людей, и всеми этими людьми был я. Последним был Гарри Кейн. Все эти люди, помимо различий во внешности, имели разный тембр голоса, разную манеру речи. Каждый из них вставлял в свою речь разные слова-паразиты, чтобы это выглядело естественно. Все они по-разному хихикали и жестикулировали. И все они по-разному думали, по-разному интерпретировали реальные факты. Например, услышав о взорванном «Мерседесе» генерала Фаззи, Петерсон, мое первое перевоплощение, думал:

– Какой ужас! Страшно-то как, взрыв, много крови!

Мое второе воплощение, Найджел Найт, услышав ту же новость, подумал бы:

– Круто! А че, всего одна машина взорвалась? Ну, это не круто. Вот если бы это было на бензоколонке, да если бы грузовик с боеприпасами рванул – такое было бы барбекю из человечины!

Мое третье воплощение, Оливер Синнер, подумал бы:

– Опять что-то где-то случилось. Скучно. Одни уроды пытаются уничтожить других уродов. Но мне некогда отвлекаться. У меня полно своих дел.

А что подумал бы Гарри Кейн? Он подумал бы так:

– Очень удачно, что, наконец, взорвали генерала Фаззи. Но я должен быть острожен, надо притвориться, что меня это взволновало, нужно выразить свои соболезнования нужным людям, чтобы суметь подобраться к моей новой жертве. Заодно надо запомнить, кто и как отреагирует на эту новость – более или менее эмоционально и т.д. и т.п. Одним словом, дел много. Надо поспешить. И главное – постоянно прикидываться придурком.

Гарри прикидывался придурком профессионально. У него в кармане всегда было три разных медальона на все случаи жизни. Надевая первый медальон, он прикидывался придурком – медальон как бы настраивал его психику, постоянно напоминая, какую роль он должен играть. Надевая второй медальон, Гарри становился деловым человеком. Со вторым медальоном он ходил на работу, проводил деловые встречи и консультировал клиентов. Надев третий медальон, Гарри Кейн становился самим собой – психопатом-садистом, хладнокровным маньяком, рыскающим ночами по окраинам в поисках новой жертвы. Своих жертв Гарри убивал медленно, подвергая их пыткам. Ему нравилось видеть страдания людей. Он буквально наслаждался, глядя на муки окровавленного, связанного по рукам и ногам человека. От вида крови у Гарри начиналась эйфория, переходившая в истерику. А Петерсона, официально умершего четырнадцать лет назад, тошнило от одного вида крови.

Я вдруг обнаружил, что снова лежу в кровати, вцепившись зубами в одеяло. О нет! Ведь всеми этими людьми был я, генерал Грэй. Я, профессиональный шпион, лучший двойной агент, прославившийся тем, что никогда не проливал крови без крайней необходимости. Меня всегда хвалили за то, что я проводил свои операции тихо и чисто, без шума и пыли. За все семнадцать лет меня ни разу не раскрыли. Я заметал следы и инсценировал свои смерти так изящно, что вражеская разведка ни разу ни в чем меня не заподозрила. Точнее, не меня, а ни одного из них. И я пытал детей в темных подворотнях. Нет! Это был не я! Это был Гарри Кейн!

И тут я осознал кое-что. Сейчас нас было восемь. Все они были здесь, в этой палате. Точнее, у меня в голове. Все они одновременно думали о чем-то своем. Каждый продумывал свой собственный вариант побега. Каждый предлагал длинные схемы притворств, махинаций, манипуляций и вариантов поведения. Они разработали семь разных планов побега из этой психушки. А я придумал восьмой вариант, непохожий ни на один из их вариантов. И все это – за три минуты. Неудивительно, что я сошел с ума и оказался здесь.

Так. Пора мне прикрыть всю эту лавочку. Подойдя к двери, я, наконец, произнес то, что давно должен был сказать:

– Генерал Грэй, номер 4-16-27-25, пароль “клоунада”.

– Доброе утро, генерал, – электронный голос вылетел из динамика в потолке. – Ваши приказания сейчас будут исполнены.

– Какие, к чертям, приказания? – возмутился я. – Немедленно выпустите меня отсюда!

И снова он взял верх:

– Я – Гарри Кейн, сотрудник посольства! Вызовите мистера Твистера, он прикажет вам выпустить меня! Вы не имеете права держать меня здесь без приказа…

В потолке открылось маленькое отверстие – и на меня свалился пластиковый пакет с едой. Да, я помню, как я сам изобрел эту систему: чтобы не передавать еду через отверстие в двери, мы стали спускать ее с потолка в пластиковых пакетах. Так. Бутылка с водой, два сэндвича и даже пакетик с картошкой-фри. Ого, баночка персикового сока! Да у меня генеральский рацион! Интересно, почему?

Последнюю мысль насчет генеральского рациона подумал не я, а Гарри Кейн. Он становится все сильнее, и мне это не нравится. Так, а что это за второй пакет внутри первого? Ксерокопия какого-то приказа. Надо прочитать. «Находясь в здравом уме и твердой памяти, приказываю поместить генерала Грэя в специальную палату, оборудованную для лечения агентов с психическими расстройствами». Ниже моя же подпись. Очень интересно. Значит, я приказал своим людям посадить меня под замок. И с припиской про здравый ум и твердую память. Очень интересно. Как же это получилось?

В пакете обнаружился и второй лист, исписанный неровным почерком. Это мой почерк. Или нет? Местами буквы крупные, местами мелкие. Два абзаца на арабском. Почерки Гарри Кейна, Петерсона, Оливера Синнера и всей компании. Ах, да. Это тоже был один из эффектных штрихов по перевоплощению – все они писали разными почерками. Трое из них делали орфографические ошибки. А Гарри Кейн делал ошибки стилистические. Пробежав глазами по записям их судорожных мыслей, я наткнулся на абзац, написанный генералом Грэем:

Я уже не знаю, кто я. Я не помню. Мои воспоминания смешались с их воспоминаниями. Я не могу даже подойти к моей жене – когда я подхожу к ней, к ней подходит Гарри Кейн, мечтающий убить ее изощренной пыткой. Единственный способ все это прекратить – изолировать меня и ежедневно усыплять газом. Возможно, спустя несколько месяцев моя нервная система придет в норму. Я не знаю, кем я буду, когда очнусь. Я могу навсегда стать одним из них. Задание выполнено – Гарри Кейн убил генерала Фаззи. Теперь он убивает меня, генерала Грэя. Делайте, что хотите, только вытащите его из моей головы!

Вот так. Да, теперь я вспомнил, что вчера вечером Гарри принял снотворное, но я обманул его – и мы приняли в три раза больше обычной дозы. Когда он начал засыпать, я написал эту записку и подписал приказ. Мой помощник проводил меня до палаты, и я повалился спать. Гарри пробрался сюда, на базу, потому что все думали, что он – это я. Потому что я привык, что там все думали, будто я – это он. И он решил перехитрить меня, как я с его помощью перехитрил всех остальных.

Последние десять лет я пытался выполнить одно задание – убить генерала Фаззи. Пятеро из семи моих воплощений облажались. Взрыв «Мерседеса», устроенный Оливером Синнером, не сработал – генерала Фаззи не было в том «Мерседесе», он перехитрил и Оливера, и генерала Грэя. Тогда Оливер погиб при странных обстоятельствах – решил ночью искупаться в озере и утонул. На берегу осталась лишь одежда и документы. Когда нашли тело, опознать его было невозможно (я подсунул похожий труп из нашего морга).

Провалились и все другие покушения. И тогда я создал Гарри Кейна. Кейн должен был быть психопатом. Я и имя ему придумал от слова «ураган» (hurricane, Harry Cane). И я так вжился в роль, что не просто прокручивал в воображении сцены пыток и убийств. Я действительно рыскал по окраинам, как маньяк, выслеживая своих жертв и убивая их. И я убил генерала Фаззи. Точнее, это Гарри его убил. Гарри Кейн был другом генерала Фаззи, и никто ни в чем его не заподозрил. Ну, может, друзьями они не были, но очень хорошо сработались. Гарри помогал генералу Фаззи пытать военнопленных во время допросов. У Гарри хорошо получалось. Но поскольку это был я, ни один из допрашиваемых мной не сказал ничего важного. Они все быстро умирали под моими пытками. Наконец, Гарри сумел подобраться к самому генералу Фаззи. Он все обставил как несчастный случай – Фаззи ударило током в ванной.

И после этого Гарри взбесился. Когда ему удалось то, что не удавалось шести его предшественникам… Когда я в приступе эйфории перехвалил его, Гарри решил стать мной. Естественно – убив Фаззи, он тем самым покорил одну вершину и теперь нацелился на новую, более высокую и трудную. Теперь он решил убить меня и стать мной. Он решил полностью завладеть моим сознанием и телом. И он мог это сделать, потому что он обладал моей памятью – он знал все приемы, позволявшие мне превращаться в другого человека, и решил использовать их против меня.

Обалдеть можно. Я был так одержим желанием убить генерала Фаззи, и я так боялся подставить свою спину под неожиданный удар Фаззи, что не заметил, как подставился под неожиданный удар Гарри. Но ведь Гарри – это же я сам. Но он – это не я. То есть, я – это он, но он – это не я. Кажется, я запутался.

Но одно я знаю точно – Гарри очень удачно запорошил мне мозги. Убив Фаззи, я вернулся на базу, доложил обо всем начальству. Мне дали отпуск, и я поехал домой, к жене. И вот тут-то Гарри и обнаружил себя. Этот маньяк собирался убить мою жену, и не смог сдержаться – я прочитал эту его мысль. До дома я не доехал – мы с Гарри так сцепились прямо за рулем, что машина улетела в канаву. Я не помню, как я остался жив и выбрался оттуда. Я лишь помню, что несколько дней подряд я становился поочередно всеми ими – надо мной брали власть мои перевоплощения, дождавшиеся того момента, когда я расслабил свою психику. Каким-то чудом мне удалось добраться до базы и подписать этот приказ. И теперь я здесь. Итак, какие будут предложения, господа?

Несколько дней я провел в палате. И, наконец, у меня, генерала Грэя, появился план. Я должен был вжиться в новую роль. Я должен был превзойти и генерала Грэя, и Гарри Кейна. Итак, с чего я всегда начинал? С воспоминаний детства. Каждый раз, создавая новую личность, я вспоминал свое детство и выворачивал наизнанку мои интерпретации фактов. Особенно я потрудился над детством Гарри, чтобы создать все его психозы. Ну, а теперь…

И вдруг…

Генерала Грэя больше не было. Его не было никогда. Гарри Кейна и всех остальных тоже не стало. Теперь нас в этой комнате было девять. И в то же время я был один. Я – Халамин с планеты Ахау. Мы покоряли галактику и наткнулись на планету Земля.

Земля нас очень заинтересовала своими необычными формами жизни. Мы существуем в виде энерго-информационных полей, а земляне – в форме сложноорганизованных сгустков материи. Для любого из нас не составляло труда управлять телом любого землянина, нужно было лишь с детства встроиться в организм земного ребенка, подчинить себе его нервную систему, окружив его своим энергетическим полем. И я проделал эту операцию. И стал генералом Грэем – величайшим притворщиком на планете Земля. Я обманул всех и даже себя самого. Но теперь они все мертвы, а я, Халамин, вернусь домой, чтобы доложить своему начальству о моих успешных опытах по манипулированию сознанием землян. Но…

Я могу оставить послужившее мне тело здесь. Его память будет стерта. До конца своих дней генерал Грэй превратится в овощ. Или я мог бы забрать его с собой. Забрать? Да, за его жизнь у меня выработалось какое-то сострадание к его телу. Так что же?

Я встал. Дверь распахнулась передо мной. Камеры видеонаблюдения отключились. Я вышел с засекреченной базы и отправился к точке связи. В конце концов, пусть наши специалисты изучат и мое земное тело.