Игнатий Лойола (Иньиго Лопес де Рекальде де Онс-и-де Лойола), основатель ордена иезуитов, объявленный святым (в 1609 году), родился в Испании, в 1491-м. Ни о каком ранге святого он и не мечтал, был не слишком набожен, увлекался военным искусством. Собственно говоря, тринадцатому ребенку в семье не приходилось рассчитывать на наследство, оставалось лишь делать карьеру. Для дворянина столь древнего рода, как Лойола, были открыты два пути (то, что считалось «престижной, популярной профессией» в те времена). Молодой Лойола мог стать либо священником, либо военным. Он склонялся к военной карьере.

Может быть, из дона Иньиго получился бы неплохой рыцарь. Но – не судьба. Его будущее было определено тогда, когда замковый священник научил маленького Иньиго разбирать буквы. Правда, к чтению рыцарских романов молодой идальго приохотился самостоятельно. Они-то его и подвели.

Сначала чтение привело дона Иньиго в армию. А если еще точнее, то и вовсе довели до военного столкновения. Когда молодой Лойола оказался в осажденной французами наваррской крепости, он ухитрился сорвать мирные переговоры.

Далее события в крепости развивались так, как и можно было ожидать: в результате атаки французов крепость была сдана. Правда, дону Иньиго так и не довелось принять участия в сражении (собственно, и сражение не состоялось). При обстреле крепости из пушек молодому идальго фантастически не повезло (как он считал в тот момент): пушечным ядром ему перебило правую ногу. Но судьба смеялась и считала, что этого недостаточно, и на левую ногу свалился обломок крепостной стены – вот еще одна травма.

Что удивительно – дон Иньиго выжил. А ведь в те времена еще не знали об антисептиках, раны бинтовали, не обращая внимания на гигантские колонии бактерий и просто грязь. Мир не знал ни Пастера, ни Пирогова. Да и болевой шок… Что ни говорите, а дон Иньиго был незаурядным человеком. По крайней мере, его иммунная система явно получила благословение свыше.

Кости неправильно срастались. Врачи ломали их и вновь накладывали шины. На правой ноге под коленом появился костяной нарост, который спилили. Вдумайтесь – все операции проходили без наркоза. В наше время медсестра подходит со шприцем, а здоровенный дядя, косая сажень в плечах, жалобно интересуется: «Сестричка, а укол – это не больно?». Дон Иньиго безропотно переносил все. Он воображал, что как только его ноги станут здоровы, ему вновь будут доступны рыцарские подвиги.

Увы, несмотря на всю самоотверженность дона Иньиго и старания врачей, одна нога осталась короче другой. О рыцарских подвигах можно было уже не мечтать.

Дон Иньиго был прикован к постели, делать ему было совершенно нечего. И, естественно, как человек, прикоснувшийся к грамотности, он захотел читать. В памяти еще бродили отрывки рыцарских романов и, хоть для самого идальго военная карьера стала уже невозможной, но никто не мог помешать ему окунуться в мир фантазий.

Одна беда – в замке не оказалось ни одного рыцарского романа. Книги в те времена были огромным дефицитом, куда большим, чем туалетная бумага во времена развитого социализма. Нашлись только Жития святых и Евангелия (судя по всему, это был богатый замок, книги были не только редки, но и очень дороги).

Представьте, молодой человек, изувеченный на войне, фантазер с воображением Дон Кихота и с его же мечтаниями. Добавьте к этому тот факт, что наркоза в те времена не было, а вот наркотики – были. И широко использовались для обезболивания в послеоперационный период. Попросту говоря, дону Иньиго давали галлюциногены, чтобы снять боль (и заодно черную меланхолию). Подобные лекарства служили сразу двум целям: с одной стороны как анальгетики, а с другой – как психотропные препараты, своего рода аналог современных антидепрессантов. И приплюсуйте к этому коктейлю Жития святых.

Каков оказался результат? Вот именно.

Дон Иньиго отбросил мечты о подвигах Ланселота, в его снах уже не являлись прекрасные феи, вручающие волшебный меч. Зато появились святые. В конце концов, дон Иньиго увидел Мадонну с младенцем Иисусом на руках. Это был Знак, которому он не мог не повиноваться – уже изрядно подогретый беспрерывным чтением святых книг, собственным воображением и постоянными видениями (кстати, эти видения посещали его до конца жизни, Лойола считал их посланиями из мира святых).

Знаете, Лойола мог бы послужить прототипом персонажа, еще более одиозного и неадекватного, чем знаменитый Дон Кихот. Ведь он в жизни, а не в воображении автора, совершил множество деяний, которые нужно рассматривать не историку, но психиатру – в качестве выписки из истории болезни.

Обратившись к религии, Лойола был так же неистов, как и при обращении к рыцарству. Он считал, что должен мучиться больше, чем все предшествующие ему христианские мученики. Он был уверен, что обязан молить Господа о прощении – грехи молодости не давали спокойно спать по ночам.

В России Лойола стал бы юродивым при каком-нибудь храме, а храм гордился бы подобным приобретением – у нас любили подкармливать при храмах юродивых, они всегда привлекали прихожан пророчествами и неожиданными, шокирующими заявлениями.

Но Лойола жил не в России, поэтому стал для начала просто нищим. Он считал, что все блага материальные следует раздать, а питаться подобно птичкам Божьим: послали червячка, оно и ладно, не послали – тоже хорошо, не нужно отвлекаться на еду от молитвы.

В 1523 г. Лойола ухитрился осуществить свою мечту – он добрался до Иерусалима. Это была катастрофа. Ведь Лойола не говорил ни на одном языке, кроме испанского. Да и на испанском – подобно русским юродивым, так что разобрать его речи было сложно даже соотечественникам. А ведь он жаждал проповедовать, обращать язычников в истинную веру. Закончилась эта жажда тем, что Лойолу депортировали в Европу по приказу ордена Святого Франциска – как человека, не имеющего понятия о богословии, пытающегося проповедовать и впадающего в ересь.

У любого бы опустились руки. Но не у Лойолы. Он начал учиться. Он учился в Испании, а потом во Франции, в Сорбонне. И везде занимался агитацией, находил последователей. Причем, поиск последователей осуществлялся по весьма интересному принципу – финансовому и образовательному. В первую очередь Лойола искал спонсоров, во вторую – специалистов в богословии. В конце концов ему удалось создать очень мощную группу учеников.

И вот тут-то – в 1537 году – Лойолу озарила совершенно гениальная идея: он обратился к папе Павлу III. Католическая церковь переживала спад, и Павел III ухватился за нежданных помощников, благословил «Иисусову фалангу».

Лойола сокрушил всех врагов, Общество Иисуса выдвинулось на первое место в совершенно неожиданной области – в образовании. Ведь Лойола искусно подбирал своих последователей, и у него в конце концов собрались лучшие умы. Орден иезуитов процветал. Он плел политические интриги, участвовал в начинаниях всех правителей. Влияние ордена распространялось даже на Россию (через Польшу). Орден наложил руку на весь мир.

Да, бывали и черные времена для ордена: его запрещали, ликвидировали, им пугали детей. Но орден оказался так же живуч и упрям, как и его создатель. И ухитрился выжить даже в наше время.

Сам же Лойола умер в 1556 году, оставив могучую организацию. Кроме того, остались принципы обучения, создания организаций, мотивации персонала, которые вполне можно рекомендовать к использованию в любой современной фирме или учебной структуре.
Бывший юродивый, бывший нищий, бывший рыцарь, бывший игрок и распутник умер одним из самых могущественных и почитаемых людей на земле, был провозглашен святым, и имя его не затеряется в веках.