Автор -  Ирина Зюзина

Кризисы случались во все времена – кризисы власти, финансовые и экономические. Влияли они на благосостояние людей, а значит и на их образ жизни и стиль в одежде. Даже богатые в такие моменты становились бережливее и скромнее в своих запросах. И сейчас можно услышать, как прагматичные европейцы и американцы изо всех сил стараются экономить. Было такое и раньше. 

Например, в Англии при смене абсолютизма на буржуазную парламентскую монархию произошла и смена моды – роскошные кружевные манжеты и расшитые камзолы англичане поменяли на строгие серые сюртуки, иногда мешковатые и нелепые. Англичанки того времени тоже не тратили денег на изысканные туалеты, предпочитая им демократичный стиль. Конечно, аристократические замашки – любовь к роскоши и тщеславие – не мог уничтожить даже кризис власти. И женщины буржуазного общества, попадая в высший свет, перенимали стиль аристократок. Теперь достаточно посмотреть на картины Гейнсборо, чтобы понять: пуританский стиль не смог полностью овладеть умами англичан 17 века.

Но нынешний кризис логичнее сравнить с 30-ми годами 20 века, временем великой депрессии. Именно в эти годы почти стерлась разница между богатыми и бедными. Для «модного мира», который привык делиться на народный и элитарный, великая депрессия действительно была периодом серьезных перемен. Бедность даже самых взыскательных модников вынуждала быть экономными. Универсальные платья от мадемуазель Шанель стали очень популярными. Днем они были рабочей одеждой, а вечером, украшенные изящной брошью или шалью, превращались в вечерние туалеты. В 30-е годы уже складывалась спортивная мода, становились популярными удобные и практичные вещи неброских цветов.

В начале 21 века, когда в мире все больше людей становятся «жертвами моды», кризис можно и нужно воспринимать как предупреждение: «Остановитесь, подумайте, что будет дальше!» А дальше будет мода на бережливость и экономию. Мода пластична, на мировые события она откликается новыми тенденциями в крое и материалах, мода угадывает настроения своих потребителей.

Так, депрессивные настроения начнут проявляться и в моде – закрытой одеждой (водолазки с длинными рукавами, женские брюки, непрозрачные колготки, плотные ткани) и темными тонами (черный, фиолетовый, холодный серый и темно-синий). Экономическая депрессия введет в моду дешевые грубые ткани (вискоза, акрил, твид, простая шерсть), сделает одежду универсальной (все та же водолазка, белая рубашка, маленькое черное платье). Трудно сказать, что в кризисной моде имеет экономические причины, а что – психологические. Например, черный цвет может быть одновременно цветом депрессии и экономии. Одежда так или иначе является отражением настроения ее владельца.

Хотят они того или нет, но заядлым модницам придется изменить свои привычки. Шопинг перестанет быть привычным и приятным занятием. В целях экономии модницам придется обходить стороной дорогие магазины и искать магазины подешевле. Автоматически придет мода на бедность – большие не по росту майки, подростковые штаны, «панковский прикид», броская дешевая бижутерия. Все это станет вынужденным ухищрением модниц в борьбе за статус модницы, который нужно поддерживать и во время кризиса. Кризис заставит модниц смотреть на свою одежду ироничнее и проще.
Парадокс будет в том, что недоступные вещи станут еще недоступнее: ведь кризис не даст возможности жить по принципу «захочу – заработаю» или «захочу – возьму кредит». Теперь глотать слюну при виде норковой шубки или приличных зимних сапог модницы будут втайне, чтобы не показаться смешными. Главным девизом модниц станут слова: «Простенько, чистенько – значит хорошо!» А исследование бабушкиных сундуков окажется не менее увлекательным занятием, чем шопинг.