Сидя в небольшом привокзальном ресторанчике за третьим столиком у окна, я неторопливо изучал прибитое к стене канцелярскими кнопками расписание поездов. До моего междугородного экспресса, отходящего с платформы в половине двенадцатого ночи, оставалось не менее пятидесяти минут, и я уже начинал позёвывать.
     Сказывалась интенсивная нагрузка прошедшего дня. Немногим более чем за пять часов мне удалось разрулить большую часть проблем предыдущей пары недель — и когда я обнаружил, что благодаря этому в графике моих дел возникает дыра протяжённостью в полтора часа перед посадкой на поезд, то не нашёл ничего лучше, чем попытаться заполнить эту дыру плотным ужином в привокзальном пищезаправочном заведении.
     О чём уже начинал понемногу сожалеть.
     Цены ощутимо кусались, в то время как качество товара было сравнимо с таковым у индийского рыночного лотка. Изо всех сил растягивая купленную напоследок к чаю творожную запеканку, я с превеликим трудом удерживал себя от того, чтобы опустить тяжелеющие веки. Сражаясь со сном, время от времени я кидал взгляд то на беседующих о чём-то с официантом двух помпезных дам в платьях попугайской расцветки, то на сидящего слева от меня господина в старом кримпленовом костюме, чья собака — по виду белый пуделёк — расположилась у его ног и изредка подавала голос, потявкивая на прохожих. «Что собака делает в ресторане?» — мелькнула у меня бессвязная мысль, но тут же исчезла.
     Исчезла, потому что внимание моё было отвлечено хлопнувшей дверью и новым вошедшим посетителем.
     Первым, что заставляло остановить на нём любопытствующий взор, был его плотный курточный костюм, так не соответствующий климату середины лета. Усеянное карманами буквально со всех сторон, это серое одеяние так и раздувалось от вложенной в них неведомой ноши. Подойдя прямо к моему столику, этот субъект уже не моложавого, но и не пожилого ещё возраста, на затылке которого едва стала пробиваться имеющая явно нервный характер лысинка, плюхнулся прямо на сидение прямо напротив меня, после чего чуть приподнял солнцезащитные очки — тоже весьма необычная для позднего вечера деталь его внешности — и воззрился на прибитое к стенке расписание.
     — Та-ак. Полуночный поезд, значит, будет на среду, на сегодняшний день, то есть. Надо бы подготовиться, чтобы не оплошать, так сказать.
     — Вы опасаетесь опоздать? — с едва уловимой иронией полюбопытствовал я. С моей стороны это было скорее проявлением вежливости, чем искреннего интереса.
     — Почему опасаюсь? Надеюсь, — с этими словами он достал из левого верхнего нагрудного кармана какую-то тонкую книжечку и принялся её листать. — Знали бы вы, как сложно опоздать на поезд, когда это надо, тогда так не говорили бы.
     (Читать_далее?)

     Не раз мысленно проигрывал в уме возможные составляющие этой записи, недавно даже составил черновик — ныне уже частично неактуальный. Теперь же, когда «время X» подступило вплотную, я обнаружил, что мне уже не хочется никому ничего объяснять. Рассказывать Эзоповым языком о том, какую подлость я совершил — и с кем.
     Скорее всего, эта запись — последняя. Таким, как я, лучше вообще не знать о существовании Интернета.
     Никогда.
     Знаете что? Оказывается, можно поступить правильно, но не испытывать от этого ни малейшего облегчения. Что угодно, лишь бы не слёзы в её глазах — глазах, которые мне мечталось наполнить совсем другим содержанием.
     Или дело тут состоит в том, что пресловутый «правильный выбор» был лишь продолжением череды неправильных, сам по себе будучи не более чем меньшим из двух зол — но всё равно злом? Возможно, мне не следовало развивать переписку с ней. Возможно, мне не следовало признаваться в своих симпатиях.
     Возможно, мне вообще ничего не следовало.

     Ты был недоволен иррациональным комплексом вины? Теперь это твоё чувство вполне рационально. Наслаждайся им и купайся в нём.
     Помнится, ещё недавно мне думалось, что в последней записи я буду по очереди просить у всех прощения. Но по большому счёту я серьёзно виноват лишь перед одним человеком, у которого прощения попросить не могу.
     Подобное не прощают.

     Может быть, где-нибудь и когда-нибудь...
     В другой реальности...
     ...или измерении...

     Но здесь мы имеем то, что мы имеем. Что бы ни происходило с чьими бы то ни было альтернативными двойниками, мы находимся здесь и сейчас.
     И кому нужен второй тухлости чай с лимоном и печеньками?

     Читаю твиттер. Восемнадцать часов назад она была счастлива.
     ...Восемнадцать часов назад...

     «Выпей чаю. Расслабься. Посмотри какой-нибудь интересный фильм. Пообщайся с друзьями — настоящими, а не суррогатными псевдофилософами из Интернета».
     Я догадывался, что убью её. Но не знал, что так скоро.

     Иду по зелёному лесу, освещённому лучами не так уж давно вставшего солнца. Приятно благоухает трава, будя ещё не успевшие заплесневеть воспоминания о прогулках месячной давности. Изрядно подзатянувшийся многонедельный рабочий аврал почти не оставляет времени для вылазок на природу.
     И всё-таки чуть-чуть оставляет.
     Присаживаюсь на жёлтую и влажную от недавних дождей скамейку, установленную посреди лесной поляны неизвестными доброхотами, отчего брюки мои почти сразу же промокают. Некоторое время спустя на руку садится комариха — некий невнятный импульс удерживает меня от того, чтобы отогнать или убить её. Я слежу за тем, как она всё глубже погружает свой хоботок, чуть ли не причмокивая от удовольствия, как отягощается кровью её брюшко. Знаете ли вы, что, если не сгонять комариху, она может сидеть так минутами?
     Гадаю, чувствует ли она направленный на себя поток внимания, чувствует ли она хоть что-нибудь в этот момент. Сказать трудно. Это ведь даже не животное — насекомое. Совсем другая ветвь эволюции.
     Мелькнула мысль попытаться достать свободной рукой фототелефон и заснять её в процессе питания. Но, как я уже успел удостовериться, столь мелкие объекты на снимках моего мобильника получаются не особенно.
     Наверное, я превращаюсь в буддиста, кто бы что ни говорил.
     Скоро я схвачу всех за руки и поведу в Прекрасный Новый Мир, без правительств, законов и преступности, где есть только всеобщая любовь.

     Иногда самое трудное — довериться другому.
     Даже не доверить другому человеку свои личные тайны или мелкие грязные секреты — а поверить в чувственный опыт другого человека и в его способность отличать для себя хорошее от плохого.
     Не скажу, чтобы мне это удалось легко, но я решил поверить тебе. Поверить, что у тебя достаточно чувственного опыта. Поверить, что ты не позволишь нанести себе слишком большой вред ошибке и ходячему недоразумению на букву «П».
     Теперь внутри у меня сладостно разливается тишина и блаженство.
     Нега.

     Вероятно, я поглупел. Поглупел с бихевиористической точки зрения, если судить по внешнему поведению, произносимым вслух словам и оставляемым в дневнике записям.
     Но не так давно мне случилось заглянуть в свой дневник — не в этот, в закрытый, — и перечитать последние записи. Вернее, не последние — предпоследние. Те, которые были составлены ещё до небольшого личного кризиса месячной давности, о котором я не стану здесь упоминать.
     Холодный интеллектуализм. Бездны жалости к себе. Крупица самоиронии — слишком крохотная, чтобы что-то исправить или облегчить.
     Довлеющая безнадёжность.
     И я понял, что не хочу умнеть обратно.

     Ярко палит с небосклона уже высоко поднявшееся солнце, я иду по Центральному Рынку, и голова моя пару раз уже задевала размещённые над товарами тенты. Десятки запахов фруктово-овощного ряда пьянят меня. Воздух пронизан улыбками и дружелюбием. Пару дней назад я впервые за много лет перечитал книгу «Ночной дозор», и у меня на миг мелькает мысль, что Светлые провели над городом заклятье массовой реморализации. Интересно, как им удалось выбить себе это право?
     Потом я говорю себе, что, скорее всего, перемены лишь внутри меня одного.
     Солнце.
     Тепло.
     И, конечно, «большое-большое счастье в личной жизни».

     Взгляд то и дело касается девушек, на которых прежде я бы не осмелился его задержать ни на секунду. Вот симпатичная блонди, сидящая у остановки маршрутного микроавтобуса, взгляд её на мгновение пересекается с моим и её глаза странно расширяются.
     Нет, она явно перепутала меня с кем-то, кого ожидает тут.
     Вот она нервно оглядывается по сторонам, касаясь рукой волос. Я откровенно любуюсь ей, удивляясь, как красиво умеют выглядеть девушки, даже когда беспокоятся.
     Представляю, как отреагировала бы на повествование об этом происшествии милая смешная ревнивица по ту сторону Повсеместно Протянутой Паутины, и рот мой непроизвольно растягивается до ушей.
     Так приятно, когда тебя ревнуют.
     Я даже готов давать к этому поводы, чтобы вновь и вновь насладиться этим неизведанным ощущением. И я не буду против, если ты одаришь меня своим фирменным добрым-предобрым взглядом — или вспомнишь, что на кончиках пальцев у тебя есть ещё и острые ноготки.

     То ли под влиянием одного прочитанного месяц назад грустного поста, то ли под влиянием неких других причин то и дело возникает томительное суеверное опасение, что с кем-то из нас что-нибудь произойдёт и что я так и не успею поведать ей о самом главном.
     Сказать ей всё, что хотелось бы.
     Нет, вряд ли я решусь на это даже в следующем письме, частично написанном ещё вчера — хотя теперь мне кажется, что многое ещё долго предстоит переписывать и править. Мысли и словесные формулы часто приходят в голову на улице или перед сном, у клавиатуры же они обычно улетучиваются. Но почему-то так хочется дать ей знать об этом хотя бы намёком. Чтобы почувствовала.
     Тёмный Романтик.
     Чернокрылый ангел.
     Погладить бы тебя по твоим пёрышкам.

     Купил USB-провод.
     У самого у меня никогда не хватило бы ни воли, ни времени поехать за этим в Центр. Теперь одну знакомую мне девушку можно назвать двигателем моего личного прогресса — и я наконец-то смогу завалить её фотографиями самой разной степени дрянности.
     Учти, если раньше ты видела лишь лучшее и тщательно отобранное — теперь ты будешь видеть хотя и отобранное, но далеко не с той тщательностью.
     Теперь уже мой черёд сказать тебе на манер Пифии: «Только не переживай из-за вазы».
     Не будь моих позавчерашних ощущений, не было бы ощущений вчерашних и сегодняшних. Но в Сумраке нет разницы между отсутствием Света и отсутствием Тьмы. Это — маятник, и я благодарен тебе за каждый его взмах.

     Подумалось, что в таком состоянии свободно можно исчезнуть.
     Разумеется, эта совсем не джедайская мысль мелькнула у меня лишь на мгновение, прежде чем вытесниться красочными образами последствий и тут же померкнуть. Но если бы дело касалось лишь меня одного — можно было бы спокойно сей же час прекратить существование. Не жалко.
     Можно сказать, что на последнюю страницу детектива я успел заглянуть.

     Интересно всё-таки, существует ли телепатия, эмпатия, астрал, биоэнергетика, ауры? То соприкосновение энергий, тот эффект Сообщающихся Сосудов, о котором я фантазировал ещё недавно?
     Очень хочется, чтобы было.
     Ещё недавно существование «чего-то» казалось мне почти очевидным. Ещё недавно я не видел глубокой разницы между Интернетом и той незримой сетью всеобщих взаимосвязей, что окружает каждого из нас. Что такое мозг? Основа нервной системы. Что такое нервная система? Сигнальная сеть. Но посылаемые нами сигналы выходят за пределы наших организмов и причудливо переплетаются между собой. Значит, и сознание наше не имеет столь уж чёткой локализации.
     Это было странное, причудливое лирическое состояние.
     Находясь в нём, я как-то попытался пофантазировать о Будущем. Это было около пары недель назад, я тогда ещё не осознавал, что иду от одной Неизвестности к другой, но уже чувствовал себя виноватым.
     О чём я думал?
     О том, что Будущее фактически уже наступило. О том, что мы все находимся под колпаком неизвестных чёрных магов, которые отличаются от простых смертных лишь осознанием факта о наступившем Будущем. Чародеи виртуальных сетей и магистры оптоволоконных кабелей при необходимости могут выудить любую информацию о каждом из нас. Нет, не то чтобы эта информация была особенно важна — просто это означает, что нашей судьбой в нашем веке правим не мы.
(Иллюстрация,_прикреплённая_просто_так.)     А что будет дальше?
     Я залюбовался бликами на поверхности особенно гладкого и округлого автомобиля, мимо которого проходил. На секунду мне вообразилось, что этот автомобиль скрывает за своим корпусом причудливые установки для искажения хронополя, будучи замаскированной машиной времени из Будущего. Или что корпуса у этой машины времени вовсе нет, а сама она является стабильным энергетическим вихрем или облаком кружащихся наноботов, лишь временно принявшим форму автомобиля.
     Почему бы и нет?
     Отогнав наваждение, я огляделся по сторонам. Рядом располагался рабочий офис, из которого я вышел на небольшую прогулку, вокруг находились центральные городские здания, стояло раннее утро.
     Как будет выглядеть эта мизансцена через десять или двадцать лет?
     Я зажмурился, пытаясь увидеть Будущее. Мне вдруг показалось, что оно физически присутствует здесь среди нас, как некий проект или набросок глобальной системы коммуникаций, известной нам как ноосфера, коллективное бессознательное или Аутэ, так же как во вдохе потенциально присутствует выдох, а в прыжке — падение.
     И если так, то его можно узреть.
     Труднее всего было отогнать кинематографические стереотипы с летающими по воздуху автомобилями и гигантскими неоновыми вывесками. Когда я расчистил поле внутреннего восприятия, мне сперва показалось, что я не вижу ничего.
     Потом — увидел.
     Странные зелёные вьющиеся растения с толстыми стеблями, обвивающиеся вокруг знакомых мне зданий и заглядывающие в каждое окно.
     Что это, мечта экоутописта?
     Мне вдруг вспомнилось, что по прогнозам некоторых XXI век будет веком биотехнологий. Может быть, тогда так будет выглядеть система домашнего отопления? Растения, вырабатывающие в себе тепло за счёт солнечного света и соков почвы, а затем отдающие его зданиям?
     Я не преувеличивал значение картинки, которая скорее всего была создана лишь моим буйным воображением. И даже если нет — «Постарайтесь понять, Александр Иванович, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый поступок творит какое-нибудь из них».
     Но мысль о биотехнологиях увлекла меня на несколько минут. Каким мог бы быть мир, созданный ими? Что они могли бы принципиально изменить в текущем раскладе?
     Ничего.
     Или всё.
     Зависит от частностей и деталей. Представим, например, как группа нейрологов растормаживает некую шишечку в мозгу, ответственную за чувство сопереживания и подавленную у современного человека факторами цивилизации — говоря конкретней, необходимостью скрывать свои чувства и закрываться от чувств окружающих. Что в результате, получается идеальный шпион? Пожалуй. Но шпион, сочувствующий и переживающий чужие эмоции как свои собственные — потому что как иначе их можно воспринимать? Как цветное переливчатое сияние над головами окружающих? Оставьте это экстрасенсам.
     Если же представить себе объединение таких людей в коммуну? С одной стороны, в такой коммуне быстро упало бы умение лгать — а это потеря бонуса. С другой стороны, такая коммуна была бы более сплочённой — а это приобретение бонуса.
     В том сентиментальном настроении, которое меня охватило, биотехнологии вдруг показались мне чуть ли не панацеей и единственным путём к спасению из общецивилизационного тупика.
     Возведя своё былое лирическое состояние в абсолют, я мечтал о способах его передачи окружающим.
     Теперь забавно вспоминать.
     Но приятно.
     Надеюсь, часть этого состояния так и останется со мною.

     Печально.
     Сон действительно кое-что отнимает. Перемещая полученные тобою за день сведения в область дальних воспоминаний, он сортирует их в соответствии с выверенными тысячелетней биологией и твоим собственным образом жизни критериями, в результате чего важная для тебя информация — отмеченная как ценная твоим сиюминутным «передним умом» — может потерять свою структуру и расположение в памяти.
     Попросту говоря, узнанный тобою накануне человек может к утру показаться тебе незнакомцем.
     Противоядие? Продолжать пристальное изучение человека и на следующий день, и на завтрашний день, и на послезавтрашний? Это может быть справедливо расценено некоторыми как грубое приставание; хоть мне известен способ читать подзамочные посты с разрешённым доступом и при этом не светиться в основной статистике — если уж на то пошло, дневники некоторых я давно уже скопировал к себе, — я тем не менее не могу быть уверен, что мне это на самом деле необходимо. Эффект купе скоротечен и мимолётен.
     И всё же я постараюсь не забыть.
     Потому что шесть пенсов — это шесть пенсов. Но пшеница — это не просто пшеница.

     Подчас общение с человеком подобно прощупыванию его — аналогия, которая наверняка будет неприятной для пары прелестных знакомых мне чародеек. И, естественно, возникает желание исследовать в первую очередь самые манящие места, просунув ладони в щель между броневыми пластинами поближе к телу.
     Но плоть потому и защищена бронёй, что уязвима. Что, если по причине врождённой криворукости ладонь твоя случайно дёрнется и ты царапнёшь нервный узел или пережмёшь сонную артерию? Лучше не рисковать.
     Прощупать же самые интересующие тебя места можно и через одежду.

     В последнее время часто доводится ощущать себя виноватым перед всем миром. То ли из-за того, что мир этот наметился выдавать мне в этом году очень уж щедрые авансы, то ли из-за предыдущего поста — я потерял лицо, я нарушил этикет и я должен совершить сеппуку. Хотя нет, сеппуку уже из японской традиции, а не из китайской.
     Впрочем, среди недавно изученных мною личностей есть милая знакомая из Калининграда, которая наверняка не откажет мне в дружеской услуге затянуть кожаный ремень потуже вокруг моего горла.
     А если откажет, то я раздразню её посильней и повторю предложение.

     Здесь нет чёткой хронологии.
     Просто — набор мыслей, а частично — неупорядоченных ощущений, присутствовавших в моей голове на протяжении недавнего времени, но по той или иной причине оставшихся незаписанными.

     Что, если вместо игр с дизайном, специальными тегами или долженствующими передать настроение аватарами просто установить под образом блоггера небольшую цветную полоску? Зелёную — если полоска длинная, жёлтую — если полоска уполовиненная, красную или коричневую — если от полоски вообще ничего не осталось.
     Тогда, зайдя в дневник, каждый сможет без лишних интеллектуальных усилий увидеть, сколько у автора осталось хит-поинтов.
     И самостоятельно решить, что с ним сделать: добить уничтожающей мессагой или скастовать Healing.

     Сны.
     Они быстро вылетают из головы, оставляя лишь ощущение абсурда. То при взгляде на себя в зеркало ванной я обнаруживаю полное отсутствие рта и частичное отсутствие носа, то я читаю в Интернете некую статью об истории протоссов из игры StarCraft и вдруг вижу между строк личный комментарий от писавшей её девушки.
     Потом я переворачиваюсь с бока на бок и понимаю, что вновь уснул на работе, используя верблюжье одеяло в качестве матраса. Пора вставать и ехать домой.

     Перечитав три недели назад один старый лирически-киберпанковский роман, вдруг обнаружил, что меня ни капли не берёт вся эта цифровая романтика. Не берёт, хотя я и влил когда-то в неё свою струю. Более того, к стыду своему я вдруг обнаружил, что меня уже почти не затрагивает политика, футурология и конспирология, производя впечатление не более чем — губы с трудом соглашаются такое выговорить — жалких эмоциональных суррогатов.
     Следствие излишне глубоких попыток изучить психологию противоположного пола? Ведь не секрет, что дамы в большинстве своём именно так рассматривают политико-футуро-конспирологические дела.
     Или — просто следствие того состояния, в котором я был?
     Вспоминаются рассуждения пелевинского персонажа о том, что женщины и мужчины изначально подобны наркоманам, сидящим на разных видах психоделических препаратов и поэтому по-разному воспринимающим действительность. Что, если женщины постоянно находятся в том состоянии, которое мужчина охарактеризовал бы как лёгкую безадресную влюблённость? Что, если это состояние является для них фоновым, лишь ища себе объект приложения?
     Это многое бы объяснило.

     Глубокое изучение некоторых людей сродни прослушиванию музыки.
     Около трёх недель тому назад я словно бы прослушивал нечто среднее между футуристическими мелодиями Complex Numbers и «Прекрасным далёко» из фильма о гостье из будущего, нечто ирреально-потустороннее, всей сутью своей говорящее, что оно не предназначено для простого смертного. Сейчас я как будто слушаю нечто близкое к старинной европейской классике, в строгое звучание которой нет-нет да и закрадываются шаловливые нотки.

     Подумать только.
     Кто-то из них, из этих женских особей с Богатым Внутренним Миром, в своё время говаривал, будто бы я представляю для неё загадку, которую она не может разгадать. Или что-то наподобие этого — не помню дословного выражения.
     Это я-то. Обладатель эмоционального диапазона зубочистки. Тогда. Да и теперь, по большому счёту.
     Загадочность бывает взаимной?

     Красноречие, как ток, вырабатывается в динамо-машине между двумя полюсами — манией величия и неспособностью к внешнему общению.
     Если у человека нет ни того, ни другого, то ему незачем оттачивать красноречие. Если у человека нет мании величия, то неспособность к внешнему общению едва ли будет ему мешать. Если у человека есть мания величия, но при этом есть и способность к нормальному внешнему общению, то упомянутая мания не будет накапливаться годами внутри него, а будет выходить вполне умеренными допустимыми дозами при каждом новом диалоге.

     Каждая религия построена так, чтобы рационализировать некую иррациональную потребность или убеждённость человека.
     Буддизм — религия для обладателей перманентного комплекса вины. Все твои неурядицы она объясняет страданиями, которые ты причинил когда-то другим чувствующим существам на этом или на предыдущих витках цикла перевоплощений.
     Кто сказал: «это в христианстве»? Христианство тоже содержит в себе похожие элементы, не спорю, но в нём более силён акцент на фигуре Доминатора, подчиняющего своей власти сущее. Христианство — это для тех, кто хочет верить в упорядочивающее единое личное начало мироздания. Буддизм же — чистейший комплекс вины в первозданном виде, вины без Обвинителя, безо всяких иерархических стремлений подчиняться и подчинять. Если свободолюбие и комплекс вины сливаются в единстве противоположностей и преломляются в метафизической призме, то на выходе мы получаем буддизм.

     Теория Веллера.
     Несмотря на то, что её скептически оценила знакомая мне вундер-рационалистка, мнение которой не может не быть авторитетным для меня, я тем не менее продолжаю полагать, что теория Веллера наилучшим образом объясняет все задвиги и странности в человеческом поведении.
     Точнее, все остальные теории объясняют их ещё хуже.
     За исключением разве фантастической концепции Эрика Фрэнка Рассела из романа «Зловещий барьер». Но в каком-то смысле эти теории совпадают, отличаясь друг от друга лишь в физической трактовке источника глубинных человеческих мотиваций.
     Согласно теории Веллера, человек в подсознании своём стремится не только к плюсу, но и к минусу. Человеческая нервная система желает работать на всех своих уровнях, включая уровни переживания эмоций. Если человек конституционально не приспособлен к скучной монотонной жизни, то его подсознание начнёт искать способы подгадить её ему — потому что отрицательные эмоции обычно извлекаются легче положительных. К этой же области относятся все грани и оттенки амурных переживаний, единство Эроса и Танатоса, и тому подобное.
     Согласно теории Рассела, позже перенятой многими другими фантастами и эзотериками, да и самим Расселом как будто позаимствованной у Форта, в воздушном океане Земли обитают особые энергетические медузы, которые питаются токами наших эмоций и частично управляют нашими мыслями. Именно они стоят за большинством войн и революций. Именно они управляют трепыханиями наших глупых сердец. Мы — дойные коровы, а они — делают всё возможное, чтобы повысить удой.
     Нужно ли объяснять, какая из этих теорий правдоподобней?
     Теория Рассела не объясняет, почему эти невидимые энерговампиры должны питаться именно токами человеческих эмоций, вместо того, чтобы почерпнуть всю необходимую энергию из грозовой тучи или из солнечного света. Теория Рассела не объясняет, почему бы этим таинственным существам не научиться извлекать необходимую энергию из нашей нервной системы вообще безо всяких эмоциональных проявлений с нашей стороны — ведь так было бы гораздо проще и безболезненней для обеих сторон? Наконец, после прочтения виртуального дневника одной девушки я очень сомневаюсь, что все эти годы у её левого плеча парила невидимая энергомедуза, расшатывая её состояние и питаясь её страстями. Что, этим энергомедузам больше нечем заняться?
     В теорию Рассела ещё можно было бы поверить, если предположить, что упомянутые энергомедузы извлекают из нас не энергетический профит, а информационно-эмоциональный.
     Как человек при разглядывании произведений искусства.
     Но почему тогда самим энергомедузам для этого необходимы живые доноры? Почему бы им самим не удовлетвориться разглядыванием произведений искусства?
     Или мы и есть — их произведения искусства? Они планируют содержание наших жизней, как мы планируем содержание наших мыльных опер?

     Меня со всех сторон окружают Интересные, Глубокие Личности, плотно сжимая кольцо. Личности, что характерно, преимущественно противоположного пола; что бы сказал по этому поводу Фрейд? Впрочем, сие неудивительно, если вспомнить, что я вроде как с недавних пор заделался эмоциональным вампиром и открыл в себе страсть к поглощению невинных девичьих переживаний.
     Знать бы ещё, что с ними со всеми делать. Может, перезнакомить их всех между собой для вящего душевного спокойствия?
     May be, они сумеют помочь друг другу.

     Иногда ко мне возвращается эдакое мессианское ощущение, будто бы происходящее не случайно и будто бы я должен совершить в этом году нечто важное не только для меня одного, причём выходящее за пределы общеизвестных биологических шаблонов.
     Но вот что именно?
     Кому-то помочь? Кого-то спасти? Но как? Я бессилен, чуть менее чем полностью. Я не лоцман в морях и океанах эмоционального бытия. А та дальняя знакомая по виртуальному миру, которую как раз можно назвать лоцманом, не в силах помочь даже себе самой. Вот иронично-то, да?
     «Зачем вам телефон, мистер Андерсон, если вы немы?»

     Телефон.
     Странно, но приобретённый мною не так давно мобильный телефон послужил средством установления связи не только в прямом смысле, но и в метафорическом. Я этому рад.
     Последний из подарков этого года — по хронологии, но не по значению.

     Выйдя сегодня на улицу и идя вдоль асфальтированной автомагистрали, протянутой параллельно берегу речки, неожиданно увидел впереди себя странную тень. Тень была слишком длинной, чтобы её отбрасывал какой-то дом или дерево, тем более что солнце стояло довольно высоко. Тень заслоняла собою всю автомагистраль и весь берег реки впереди, делая улицу пасмурной, в то время как территория вокруг меня была освещена солнцем.
     Тут тень пришла в движение и принялась поглощать всё больше места, приближаясь ко мне. Вот край её уже коснулся меня. Оглянувшись, я увидел, что улица в десятках метров позади меня по-прежнему освещена солнцем, в то время как вокруг меня стало пасмурно.
     Я поднял голову вверх. На солнце наплывал край густого облака.
     Никогда не видел раньше ничего подобного. Не знал, что это вообще физически возможно, что тень от облака может быть такой чёткой и плотной. Мне казалось, что световая волна, пролетевшая многие километры от облака до земли, неизбежно должна размазаться и расплыться.
     Продолжая прогулку, я ещё пару раз видел движущиеся по земле тени.

     — Диктуй, Кирилл.
     — Хорошо. Диктую.
     Он взгромоздился поудобней с ногами на полированную крышку вишнёвого деревянного стола, купленного на дешёвой распродаже за половину обычной цены, и принялся диктовать.
     — Многие странности психологического воздействия первых тёплых сезонов протекающего года, относимые разными наблюдателями на счёт приближения звезды Нибиру, пробуждения вулкана Эйяфьятлайокудль или намечающегося завершения календаря майя, чуть менее чем полностью объясняются Эффектом Сообщающихся Сосудов. Записал? В результате размывания границ между отдельными ментальными и энергетическими телами гражданских единиц существующей цивилизации происходит повсеместное усреднение уровня жизненной силы, что в свою очередь воспринимается яркими или хотя бы просто жизнеспособными в прошлом индивидуумами как период апатии и упадка, а вялыми и замкнутыми на себе ипохондриками — как период странного прилива сил и появления способностей к сопереживанию. На основании интроспективных наблюдений за последствиями собственных попыток изучить одну личность я выдвигаю гипотезу, что Эффект Сообщающихся Сосудов проявляется не только на жизненно-энергетическом, но и на эмоционально-информационном уровне, тем самым многократно облегчая даже для сухого педанта задачу проникновения в чужой разум.
     — Подожди! — опомнился Стас, на миг перестав заполнять скорописью страницы блокнота. — Ты что, проник в чужой разум?
     — Не знаю, но некоторые привычки изучаемого разума довольно быстро стали просачиваться в мой. Например, возникло неутолимое желание превратить свой дневник из коллекции псевдофилософских рассуждений в коллекцию эмоциональных самоотчётов, что для любого знающего меня индивидуума не может быть объяснено с позиции ratio. Хотя, как известно, Windows Vista едва ли может быть запущена на 486-ом процессоре, поэтому из всех особенностей изучаемого разума мне удалось воспринять не более десятой доли процента. Тем не менее это было гораздо более высокой ступенью понимания внешнего индивидуума, чем мне удавалось достичь когда-либо прежде.
     — И это всё?
     — Нет. — Взгляд Кирилла остекленел. — Кроме того, мною был отмечен эффект усиленной передачи неприятностей и проблем от одного члена семьи к другому, а также влияние вины одного индивидуума на наказание другого. Как будто кармические механизмы сейчас не вполне чётко распознают отдельных субъектов.
     — Пример?
     — Обидел хорошего человека и у родственника возникла мигрень. Проступок повлёк наказание, но наказание последовало не по адресу. Пример, конечно, условный.
     — И что из этого?
     Кирилл задумался.
     — Сложный вопрос, зависящий от того, насколько далеко зайдёт усиление Эффекта Сообщающихся Сосудов, начавшееся в этом году. Если возникшие изменения будут разрастаться по экспоненте, то в 2012 году это может привести к полному уничтожению границ между отдельными особями и к возникновению Хайвмайнда*.
     _______________
     * От англ. Hivemind — досл. «ульевой ум».

     На самом деле человека не особенно интересует, что есть разум. Об этом все догадываются и так — аппарат принятия решений, самообучающаяся нейронная сеть, чёткая и нечёткая логика. Это скучно. В действительности людей интересует иное.
     Что есть сознание?
     Эти понятия часто путаются и смешиваются между собой. Если классификационные признаки разума описать легко, то классификационные признаки сознания — нет. «Что есть что?» — узко прищурившись, спрашивает тебя собеседник. Ты не знаешь, что ответить. Если бы ты знал, то не спрашивал.
     Можно сказать, например, что сознание — в том смысле, который не привязан к понятию «разум», так как здесь мы для чистоты решили их разделить, — это набор ощущений. Но что есть ощущение? Например, что есть чувство зелёного цвета? Ионный импульс, бегущий по нервному каналу XZ-405? Вроде бы ясно, что отдельный нерв не может испытывать ощущение зелёного цвета, хотя мы в целом его испытываем. Почему? Здесь появляется соблазн вдаться в древнюю ересь холизма.
     Почему ересь?
     Потому что чушь весь этот холизм. Потому что ничто не возникает из ничего. Сколько ни прикладывай полено к полену, их куча самопроизвольно никогда не станет костром — если не поднести зажигалку и если у почти каждого полена по отдельности нет предрасположенности к горению. Популярный пример с «критической массой» плутония или урана отправляется туда же — ядерное деление происходит с атомами радиоактивного вещества и при докритической массе, просто после пересечения некоего расплывчатого порога реакция лавинообразно ускоряется. Но всё это вытекает из свойств каждого атома и каждого кванта по отдельности. Никакая мистическая «дымка» вокруг куска плутония не появляется при достижении критической массы, действуют в точности те же механизмы, что и раньше.
     Разговоры насчёт «система выше суммы элементов» — просто красивая метафора. Система — это и есть просто сумма элементов, уложенных в некотором порядке. Можно сказать, что сумма элементов, уложенных в одном порядке, может больше, чем сумма элементов, уложенных в другом порядке. Но ничего принципиально нового — чего совсем-совсем не было бы среди изначальных элементов — таким образом появиться не может.
     Вопрос: откуда тогда у нас ощущения?
     Ощущения, которых нет ни у кирпича, ни даже у отдельного нерва, как мы думаем. Впрочем, не ошибаемся ли мы? Что, если то, что мы зовём «ощущением», является просто изнанкой бытия, материей «как она есть для самой себя»? И каждый электрон — тоже крупица ощущения? Только безмозглого ощущения, без памяти, рефлексии и чего бы то ни было в этом духе.
     Однако поверить — вернее, не поверить, а просто допустить подобное, — весьма сложно. Сразу возникают ассоциации с пантеизмом, панпсихизмом и иными нехорошими течениями. «Электроны, которые любят друг друга». Хотя даже если вся материя для самой себя — набор ощущений, осмысленными эти ощущения могут быть лишь при их организованности во что-то разумное.

     Сумерки.
     Они успокаивают. Успокаивают и отрезвляют. Помогая прийти в себя после бури физиологических чувств.
     Сумерки.
     В романах известного писателя они представляли собою волшебную сторону бытия. Среду с дружественным интерфейсом. Частично — с враждебным.
     Сумерки не содержат обмана.
     Цвета — не что иное, как давление на чувства, эмоциональный шантаж. Красный цвет тебя напрягает, а синий цвет заставляет расслабиться, но в реальности красные предметы ненамного опасней синих. Разница между цветами — всего лишь различие в длине электромагнитной волны. В заметках мобильного телефона я уже упоминал об этом?
     И о том, что мне хотелось бы приобрести очки, окрашивающие всё в чёрно-белый цвет, тоже упоминал?
     Не навсегда.
     Разумеется, не навсегда. Иногда меня охватывают странные оптические желания. В детстве мне хотелось увидеть четвёртый основной цвет, который был бы противопоставлен красному, жёлтому и синему, — или, как предпочитает говорить наука офтальмология, красному, зелёному и синему. После знакомства с произведениями известного английского фантаста меня переполнило желание увидеть октарин, восьмой цвет радуги. Когда я иду по улице, иногда мне хочется просто инвертировать цвета и увидеть небо красным, а траву — фиолетовой. Где-то я читал, что при необычном освещении у людей полностью пропадает аппетит к привычной пище.
     Иногда мне кажется, что, если головной мозг у наших предков действительно развился как расширение оптической системы восприятия, то цвета могут представлять собою нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Возможно, они — ключи к подсознанию. Двери Внутреннего Мира. Коды доступа к Ядру.
     Случайно ли, что все разглагольствуют о видении ауры, но никто не заявлял, будто бы ему удалось её понюхать или ощутить на вкус? Меня это удивляло ещё в детстве на посещениях учебных занятий некоей эзотерической секты.
     Кстати, это ничего, что я сплагиатировал кое у кого чужую тему? Тогда перейдём к иной теме помышлений.
     (Читать_далее?)

     Нетрудно догадаться, что заметки мобильника представляют собой уникальный инструмент для хранения невысказанных сгоряча слов. Отсюда и проистекает их осколочность и эмоциональный накал, куда более высокий, чем характерно даже для здешних моих записей.
     Разумеется, точки над «ё» и гиперлинки были расставлены мною позже.

     Из заметок за 27 мая:
     «Хочу иметь такие очки, чтобы сквозь них всё казалось чёрно-белым. Довольно обмана цветов. А когда надоест, я смогу рывком снять очки и вернуться в человеческий мир миражей».
     «С течением времени я понял, что не люблю работать, а люблю отдыхать. Но менять жизнь уже слишком поздно».
     «Здесь нет буквы "е" с точками наверху. Если вдуматься, то это дискриминация и преступление против человечества. Но кого это волнует?»
     «Написать здесь роман. Хорошее развлечение для мазохиста».
     Из заметок за 28 мая:
     «Что плохого в естественном человеческом желании, чтобы тебя оставили в покое? Низкая социальная активность? Пусть её проявляют те, кому полагается в интервале от 15 до 20. Я не приобрёл жизненного опыта, но уже не имею ни сил, ни желаний, ни мечт. Мечта, способная вдохновить на годы в 15 лет, ближе к 30 кажется лишь сгустком самопротиворечий. А то, что не кажется сгустком самопротиворечий, хреново работает в качестве мечты. Почему все считают, что практопия — это просто менее взыскательная версия утопии? У них совсем разные цели и задачи. Практопия, говоря упрощённо, преследует интересы живота — во всех смыслах, от желудка до выживания. Утопия фокусируется на идее, будь то идея свободы, познания или равенства с братством. Хотя лучше просто братства — понятие "равенство" слишком многозначно, туда напихано слишком много смыслов».
     «Игровое мировосприятие. Жёлтое или синее. Выбирай себе сторону порядка или сторону хаоса — то есть, извини, свободы, — после чего вступай в последний и решительный бой на избранной стороне. Но цвета — это обман, реально меж ними есть лишь сугубо количественное различие в длине электромагнитной волны. Есть ли хотя бы дуалитет чёрного и белого? Ну, если понимать под белым всё существующее в целом — возможно, вот только тогда чёрного вообще нет».
     «Хорошо ещё, что тело моё само идёт вперёд, в то время как ум думает себе свою мысль. У детей такого автоматизма ещё нет, поэтому им особенно трудно долго идти».
     Из заметок за 3 июня:
     «Цвета — двери. Осторожно, двери закрываются».
     Из заметок за 4 июня:
     «То, что я чувствую, кажется, я уже испытывал когда-то. И даже описывал. В псевдорассказе "Zачем?"».
     «Нелегко жить в мире, где все причинно-следственные связи замкнуты на твоё "Я". Сегодня ты выбираешь клубничное мороженое вместо лимонада, а завтра президент Медведев повесится».
     Из заметок за 17 июня:
     «Вы любите паузы? Я — нет. Вот если бы человек не старел в то время, когда он ничего не делает, тогда бы я очень любил паузы. А так — нет».
     «Самолюбование приносит тебе удовольствие в настоящем. Самоосознание защищает от страдания в будущем».
     Из заметок за 19 июня:
     «Парадокс в том, что, дабы наилучшим образом исполнить то, к чему призывает меня моё нынешнее состояние, я должен лишиться его. Или — почти лишиться».
     Из заметок за 25 июня:
     «Рано или поздно, когда-нибудь, мы все друг от друга отвяжемся. И это будет довольно... печально?»

     Каждый по себе знает: трудно длительное время стараться казаться лучше, чем ты есть. Систематически предпринимаемые усилия по поддержанию своей репутации в условно-иллюзорном пространстве Цифровой Паутины словно оттягивают некую незримую пружину в подсознании, которая только и ждёт благоприятного мига, чтобы соскочить. Спусковым крючком может послужить пластинка с почти забытой мелодией, книга с чрезмерно реалистичным концом, ночная прогулка под чересчур беспощадным небом — и вот Вы уже чувствуете, как, словно взымая плату за годы неукоснительного притворства перед собой и окружающими, верх в Вас берёт желание продемонстрировать френдам и френдессам Тёмную Сторону Себя, со всей отчётливостью явив им всё зрелище своего ничтожества и всю глубину своего морального падения.
     Что тогда делать?
     Молчать? По мнению психоаналитиков, это не самая благоприятная стратегия, могущая обернуться комплексами и проблемами в недалёком будущем.
     Следует понимать, что причина или генезис данного психического симптома вполне естественна и невинна. Приведём пример: чем дольше носишь на голове неудобный и стесняющий движения противогаз, тем сильнее тебя охватывает любопытство: а что, если можно и без противогаза? Что, если воздух уже не отравлен? Или вообще не был отравлен? И возникает желание рискнуть освободиться от противогаза хотя бы частично или на пару секунд, чтобы проверить: не окажется ли жизнь без него по большому счёту более удобной?
     Но, разумеется, тут, как и в любом начинании, необходима осторожность. Её Вам и поможет проявить этот факнутый мануал, написанный специально для настоящих факеров.
     (Читать_далее?)

     Странное дело.
     С одной стороны, складывается ощущение, что смертисты по-своему правы и что психика человека действительно запрограммирована на более или менее определённый жизненный срок. С течением времени все впечатления приедаются. Ты становишься более пошлым. Вначале в мыслях, а затем и в приватном общении ты перестаёшь стесняться определённой лексики даже перед самим собой. Ты утрачиваешь веру в возможность Вечной Любви, без которой даже Любить Здесь и Сейчас не особенно удачно получается. Тебе становятся безразличны Высокие Стандарты Поведения и твоя тень в чужих глазах.
     С другой стороны, иногда, когда я погружаюсь во тьму чужих мемуаров или выхожу глубокой ночью на улицу, у меня возникает ощущение, что жизнь неисчерпаема и многомерна. Что за каждым тускло светящимся окошком — история, которую целиком никогда не постичь. Что мне никогда не побывать в Париже, не побывать в Брюсселе, не покататься ночью на мотоцикле или речном катере, не проснуться посреди студенческого общежития в обнимку с тремя одногруппницами, не провезти контрабандой через границу акцизно-алкогольный груз. Часть этих возможностей уже отсеяна возрастом, часть — находится в процессе отсева.
     Впрочем, даже живи я вечно, смог бы ли я реализовать их все?
     Чтобы испытать некоторые из этих впечатлений так, как полагается, следует обладать незамутнённой наивностью юности. Если у тебя не было Первой Любви в подобающий срок — даже медицинская процедура по омолаживанию не поможет тебе испытать её.
     Ту Первую Любовь.
     Правда, взамен ты можешь испытать какую-нибудь другую Первую Любовь. Между взрослыми циничными людьми также иногда происходят вспышки страстей и неожиданные самооткрытия, но это не будет равнозначной компенсацией упущенного. Лучшей или худшей — возможно, равнозначной — нет.
     Упущенное исчезает навсегда.
     Больная тема, в особенности для меня. Мой образ жизни никогда не был особенно активным, поскольку в силу свойственных мне психофизиологических качеств я даже мысленно никогда не рассматривал альтернативы «ринуться вниз по реке на байдарке» или «завязать знакомство с сомнительной компанией». Я не люблю игры, которые я не могу мысленно проследить наперёд хотя бы на два хода, между тем в силу упомянутых особенностей моего мозга чуть менее чем вся жизнь состоит для меня из подобных игр.
     Человек в футляре.
     Которому никогда не услышать шорох звёзд.
     Делая то, чего никогда не делал, я теряю все свои маски и оказываюсь наравне с теми, кто вообще никогда ничего не добивался — даже в столь абстрактной сфере, как любомудрские словосплетения. Возвращение в детский сад как плата за расширение своей жизни на ещё одну грань? С этим можно было бы согласиться, не будь между гранями вообще никакой связи. Но король, копающий грядки, может испытать неловкость при мысли, что его за этим способны обнаружить придворные.
     Так стоит ли человеку жить вечно?
     Наверное, да. Чем дольше ты живёшь, тем больше шансов на изменение твоей жизни, хотя бы даже случайное. Тогда, быть может, через пару столетий я соберусь с силой духа, сяду за руль мотоцикла и прокачусь по ночному Парижу.
     Забавно.
     В среде современных трансгуманистов принято представлять общество победившего бессмертия как общество полной прозрачности, где ни от кого нельзя скрыться и ничего нельзя утаить. Мне же сейчас, наоборот, показалось, что в этом обществе будет множество желающих стереть свою Личную Историю и начать жизнь сызнова.
     Посмотрим.
     Может быть, как в одной из песен музыканта-трансгуманиста Аргонова, мы все в итоге итогов сольёмся в единый Океан, разделив между собою все свои воспоминания. Тогда даже лузеры и неудачники смогут насладиться памятью об оргиях со множеством студенток и незаконных путешествиях по контрабандистским маршрутам.
     Всё станет всем.
     Правда, по мнению некоторых, это будет тупиком эволюции и окончанием прогресса. Но есть ли смысл в прогрессе, если единственным стимулом к нему может быть лишь насилие внешней среды?
     Смысл, как известно, категория субъективная.

     Хаос.
     Порядок.
     В том, как об этом думают люди, есть много странного. Для меня странного. Хотя разве я не человек?
     Хаос видится некоторыми как абсолютная «меоническая» свобода, отсутствие всех ограничений, квинтэссенция изменчивости с бесконечным потенциалом. Хотя на мой взгляд если Хаос и содержит в себе свободу, то совершенно придушенную.
     Грубо говоря: если в Хаосе одна возможность доминирует над другими, то это уже не Хаос. Если в Хаосе все возможности равны, то ни одна из них не позволит реализоваться другим. Тогда Хаос будет подобен серому термодинамическому болоту, где отсутствует любое направленное движение. Если же все возможности реализуются неким независимым друг от друга образом, как бы в разных измерениях, то тогда мы получим нечто похожее на нашу Вселенную в некоторых научных теориях. Нечто, далёкое от красивого образа Абсолютной Свободы.
     Здесь некоторые мечтательные личности обычно упрекают меня в том, что я ограничен рамками логики. Иногда для умного вида добавляют: «бинарной».
     Интересно, почему меня не упрекают в том, что я не могу создать камень, который бы не смог поднять?
     Теперь поговорим о Порядке.
     Порядок, в общепринятом представлении философствующих на эту тему любителей фэнтэзи и эзотерики, представляет собою нечто застывшее и окаменелое. Нечто, стремящееся к сохранению status quo.
     Никогда не понимал, почему Порядок в их представлении не тяготеет к прогрессу? Что такого в определении слова «порядок», что отрицало бы динамику, наличие целей, планируемых изменений действительности? Ведь даже если сослаться на ассоциации самых вольнолюбивых любителей фэнтэзи, у которых стихия Порядка обычно ассоциируется с инквизицией или гитлеровскими концлагерями, то как у инквизиции, так и у немецких нацистов была своя цель и свой план изменения действительности.
     Плохой?
     Не об этом говорим. Возможны разные схемы Порядка — это лишь Хаос безвариантен.
     Каждая схема Порядка всё равно неизбежно кого-нибудь притесняет? Мы по-прежнему говорим не об этом. Кроме того, Хаос тоже устраивает не всех. Что же теперь, вешаться?
     Иногда Порядок даже именуют Стазисом. Хотя, учитывая сказанное выше о сером термодинамическом болоте, Стазисом скорее достоин именоваться Хаос.
     Более того, упомянутое представление о Порядке распространяется некоторыми людьми и на концепцию разумно устроенного общества. Во многих литературных произведениях или фантастоведческих статьях неявно предполагается, что рационально устроенный социум будет склоняться к отсутствию прогресса и перемен.
     Почему?
     Разве прогресс бесполезен?
     Или, если он и впрямь бесполезен, почему тогда «отсутствие склонности к прогрессу» используется этими авторами как довод против рационального социума?
     Нельзя усидеть на двух стульях. Одно из двух: или прогресс полезен — тогда рациональный социум будет поощрять его, или прогресс бесполезен — тогда не надо огорчаться, если рациональный социум отвергнет его.
     Я знаю, что словосочетание «рациональный социум» не даёт полной информации об устройстве общества без описания базовых ценностных мотивов, которые этим обществом движут. В данном случае я исхожу из допущения о рациональном социуме, которым движут мотивы, заимствованные из одобряемых нашим Суперэго.
     Вообще же словосочетание «рациональный социум» не менее абстрактно, чем фэнтэзийное понятие «Порядок».
     Но это не повод присваивать ему заведомо ограниченный смысл.

     Цикл Переработки — концептуальная идея живой природы. Ограниченность жизни и неумолимость смерти.
     Предполагается, что мы должны радоваться Вечному Круговороту? Почему? Чем новое поколение лучше старого?
     По определению — ничем. Индивидуальная память набирается им с нуля. Что касается генетической памяти и естественного отбора, то они не могут вести к неограниченному улучшению вида уже по той причине, что в мире начал термодинамики и законов сохранения всякому совершенствованию положен предел.
     Мир поломанных машин, иногда пытающихся чинить друг друга. И некоторые из этих машин, которым удалось частично отразить в своих схемах устройство машин помельче и даже некоторых Машин Побольше, благодаря этому надеются профункционировать дольше Самой Большой Машины.
     Как наивно.
     «Но всё же прогресс происходит, — напомнил я себе. — Ведь никто не будет спорить, что люди продвинутей динозавров? Мы умеем летать в космос и создавать компьютеры. Рано или поздно вектор Прогресса приведёт к тому, что если не мы, так наши далёкие преемники, вроде тех же компьютеров, овладеют Вселенной».
     Но к овладению ли Вселенной ведёт вектор Прогресса?
     Человек составляет лишь крохотную долю теплокровного животного мира. Теплокровный животный мир ничтожен по сравнению с количеством рыб, рептилий, растений, насекомых и простейших. Вся живая материя Земли в целом — ничтожна по сравнению с объёмом мёртвой материи Космоса. Вектор Прогресса фокусируется на острие иглы.
     Если экстраполировать, то что мы получим в результате?
     Бесконечно малую точку, в которой будет сконцентрирован бесконечно большой интеллект, бесконечно большой уровень знаний и бесконечно большое могущество.
     Точку среди хаоса.
     Поскольку создать новый порядок можно лишь путём одновременного создания хаоса — читай: путём уничтожения некоего старого порядка — то, чтобы достичь подлинного максимума сложноорганизованности, эта точка будет вынуждена уничтожить все остальные сложноорганизованные структуры Вселенной.
     Все, кроме себя.
     Таким образом вобрав в себя весь Порядок мироздания, она будет висеть бессчётное количество времени в центре энтропийного Хаоса. Возможно, через некоторое время она поймёт, какую бессмысленную глупость побудил её совершить первородный инстинкт всех негэнтропийных структур, — и начнёт отдавать Порядок обратно.
     Формируя мир заново.
     Возможно, это произойдёт по-другому. Возможно, точка будет разрушена изнутри случайной квантовой флюктуацией, после чего следующий набор столь же случайных флюктуаций на протяжении бессчётного количества времени восстановит подобие Порядка в мироздании.
     В любом случае новый цикл будет ничем не лучше и не хуже прежнего.