О вы, божки и рыбешки! Как это весело и приятно – иметь немного свободного времени в нашей бурной лагерной жизни, чтобы поговорить с родными! Вам даже трудно себе представить, как чертовски много у меня сегодня благословенного времени, которое пойдет на пользу уму и сердцу; но скоро вы узнаете, в чем тут дело.
Продолжая мое конфиденциальное и крайне бесцеремонное описание миссис Хэппи, которую, я уверен, вы со временем полюбите или пожалеете, скажу, что она старается изо всех сил не допустить, чтобы ее довольно неудачная семейная жизнь испортила ей радость или ответственность, связанную с рождением ребенка. Она сейчас беременна, хотя пройдет, по меньшей мере, шесть или семь месяцев, прежде чем произойдет событие, смысл которого она так плохо понимает. Ей все это дается с большим трудом. В конце концов, она же просто бедная девчушка с маленьким, раздувающимся пузцом и головкой, набитой трогательно жалкими лоскутками, путаницей из дурацких книг, написанных врачами, одинаково узколобыми и примитивными, и сведений, полученных от закадычной подруги, с которой она жила в одной комнате в колледже; насколько мне известно, та играет в бридж и зовут ее Виргиния. К несчастью, весь наш лагерь буквально кишит душераздирающими несчастными браками, но она, миссис Хэппи, единственная здесь беременная женщина, насколько мне известно. Ввиду чего вместо отсутствующей Виргинии миссис Хэппи прибегла к моим услугам в качестве доверенного друга; она выбрала своим собеседником семилетнего ребенка, заметьте! Я чрезвычайно озабочен, хотя отчасти и польщен, в чем мне стыдно признаться: ведь она практически не осознает, что заставляет выслушивать свои излияния ребенка в моем возрасте; однако она одновременно стесняется и болтает, как заведенная; и если бы она не выкладывала эти грустные секреты мне, можно не сомневаться, она выболтала бы их первому же встречному, у которого на лице не написано полнейшее равнодушие. Когда ее слушаешь, всему сказанному верится с большой, колоссальной натяжкой. Она ничего не смыслит в разговорах начистоту – словно эта милая крошка с луны свалилась. Свято верит, что сама она любящее существо, а мистер Хэппи – существо бессердечное. Теория, подходящая для разглагольствований, но увы – на поверку это чушь собачья. Бог свидетель, я знаю, что мистер Хэппи – не подарочек, но он, безусловно, человек любящий. А вот миссис Хэппи, совсем наоборот, особа весьма сентиментальная, но не любит никого на свете. Прямо сгораешь от желания покончить с ее возмутительными заблуждениями, но ее прелесть пробуждает другие, сокровенные желания! Она настолько ни в чем не смыслит, что у нее не хватает ума взять подойти к ребятенку вроде вашего сына Бадди, оторванному от родной матери и ото всех, кого он любит, и влепить ему честный поцелуй, от которого по всему лесу раскатится громкое эхо! Она ни малейшего понятия не имеет о том, как отчаянно нуждаешься в самых обыкновенных поцелуях в этом огромном, неприязненном мире! Ослепительной, обаятельной улыбки абсолютно недостаточно. Вкуснейшая чашка какао с превкусной зефириной, заботливо прибереженной на этот случай, все равно не может сравниться с поцелуем или сердечным объятием, когда дело касается пятилетнего ребенка.
Джером Дейвид Сэлинджер, «16 хэпворта 1924 года»
