Конечно, я всегда знал, что великая песня про стук в небесные врата из какого-то вестерна, но не представлял себе, что фильм этот окажется столь крутым и глубоким, разрывая рамки жанра пальбы и немногословных гнусавцев. Я вижу фильм в традиции американских фильмов конца 60-х начала 70-х - Бонни и Клайд, Беспечный ездок и некоторых других, которые радикально ставят вопрос о национальной идее Америки. Это не то чтобы антиамериканские фильмы, скорее даже наоборот. Но они ставят перед зрителем вопрос так ли верен путь, которым идет страна. Когда она свернула не туда (а может туда?)
Конечно, дикое состояние было состоянием дикой свободы. Гобсианская война всех против всех или же все-таки руссоистский золотой век? Билли-малыш - последний свободный человек Соединенных Штатов. За ним идут законники, как тот, который описан в другом, совершенно противоположном по духу вестерне "Мистер Кейб и миссис Миллер", 1971 - кто не смотрел, бегом ! Там как раз показаны опасности перегибов свободы для... свободы! Бойкого предпринимателя периода первоначального накопления капитала закошмарили бандюки. Тут как раз гобсианский "Левиафан" вовсе бы не помешал! А для Билли шерифство его старшего товарища Пэта - сравни предательству. Разве можно свободу измерить мерилом закона? Разве жизнь не сама все расставляет по своим местам? Как там у Высоцкого - жизнь сама таких накажет строго! Скажи, Серега! К тому же идущий в услужение слепой барышне с весами Гаррет методы использует вполне бандитские! Это такой Глеб Жеглов 1880х, раз уж мы вспомнили Высоцкого. Он особо не миндальничает.
Показательно отношение обоих к сексуальности. Билли - настоящий альфа-самец, или даже bad boy. Женщин влечёт его естественная аура живущего на грани, а к тому же он красив как бог. Сцена любви в самом конце на ранчо, где Билли застрелят одна из самых чувственных из всех в мировом кино. Казалось бы! Свирепый бандит, убийца, но очень быстро именно Билли начинаешь симпатизировать, а Пэт Гарретт кажется отталкивающим. Сцена его дебоша в борделе перед началом охоты на Билли будто подчеркивает его увечную сексуальность. Любовь женщины он может купить только за деньги (влияние), и хозяин дома терпимости посылает к нему в номер всех девушек заведения. Его неуклюжая игра с сиськой одной из шлюх буквально полная противоположность страстному слиянию двух существ в случае Билли и его женщины.
Пэт Гарретт никчемен еще и потому, что все свои подвиги совершает подставляя под пули подвернувшихся бедолаг, которые когда-то попали в его должники. Да, у Билли тоже банда, но он её естественный вожак. Его авторитет непререкаем.
Наконец, народ, глубинный народ симпатизирует бунтарству Билли, а вот Гарретта отвергает. Взять хотя бы хозяина забегаловки, в сцене убийства двух парней из банды Билли. Не зря ему Гарретт приказывает завязать глаза. Народ-фемида? Во всяком случае, он, обосравшись, проклинает Гарретта последними словами.
Отдельно стоит отметить персонаж Дилана, песни которого сопровождают весь фильм. Он добровольно-принудительно переходит с одной стороны на другую. Искусство над схваткой? Интересно, что в вышеупомянутой сцене в забегаловке Гаррет посылает за прилавок громко читать этикетки консервов, пока сам сводит счеты с противниками.
Кажется, идея "Пэта Гарретта и малыша Кида" - свободная Америка, которую мы потеряли - выродилась в полу-фашистские вестерны Клиента Иствуда вроде "Непрощенного", в котором защищает принцип самосуда, а творящий его главный герой стилизуется под последнего защитника подлинной свободы от неловкого, а порой и вредного вмешательства государства. Либертарианцы и фашисты встречаются на закате, куда уходит поживший по своей глупой воле (по Достоевскому) ковбой.