При заимствовании слов из одного языка, прежде неизвестного, в другой могут возникнуть ситуации, когда заимствованное слово не может быть точно истолковано, так как оно обозначает явление, полного соответствия которому нет в языке тех, кто это слово принимает. Судьба слова при этом может быть весьма своеобразной.

Таков был случай со словами из языка аборигенов Гаити конца XV в., вынесенными в название статьи. История трансформаций их значения восходит к первым двум плаваниям Христофора Колумба по Антильским островам. Эти плавания нашли отражение в нескольких источниках. Записи бортового журнала Колумба относительно первого плавания (осень 1492 г.) сохранились в пересказе Бартоломе де Лас Касаса. Тогда суда экспедиции побывали у островов нынешнего Багамского архипелага, у северных берегов восточной Кубы и соседнего острова Гаити. Моряки сходили на берег, на Кубе несколько человек прошли во внутренние районы острова, а на Гаити Колумб провел некоторое время из-за крушения одного из его судов.

В журнале есть информация о внешнем виде островитян и о предметах их материальной культуры, названия областей, народов и островов. В нескольких вариантах отмечено слово, которым обитатели Кубы и Гаити называли своих воинственных восточных соседей: “caniba”, “canibale”, “caribe” или “carib”. Местные жители поначалу обозначены как “esta gente” (эти люди) или “ellos” (они), а 26 октября появляется слово “indios” (Александренков 2013).

Записал Колумб и названия некоторых социальных ступеней, о которых он узнал. Относительно одного из слов, “cacique”, Лас Касас сообщил, что Колумб не смог понять, обозначало ли оно «король» (rey) или «правитель» (gobernador). Другим словом было “nitayno”, в значении которого Колумб, будто бы, также сомневался - «идальго» (hidalgo), «правитель» (gobernador) или «судья» (juez)? Сам Лас Касас приравнял «нитаино» к «гранду» (el grande), а в примечании расширил свое толкование - Nitayno era principal y señor después del rey, como grande del reino (Нитаино был принципал и господин после короля, как гранд королевства) (Colón 1961, p. 152).

На страницах «Истории Индий» Лас Касаса можно найти еще несколько толкований слова «нитаино»: caballero y señor principal; los hombres nobles y principales (Las Casas 1951, t. I, p. 275, 398). В одном месте дано пространное толкование слова - los principales como centuriones y decuriones o jurados, que tenían debajo de su gobernación y regimiento otros muchos (принципалы, как десятники и сотники или судьи, которые имели под своим правлением и управлением многих других) (Las Casas 1951, t. II, p. 560).

В «Апологетической истории» того же автора, в которой последовательно сравниваются аборигены Америки с народами старого Света (Александренков 2014), о нитаинах сказано так: «Было на этом острове и в каждом королевстве много благородных и почитаемых за лучшую, чем у остальных, кровь, и у них была обязанность по отношению к другим управлять ими и вести их; они на общем языке этого острова назывались нитаины… благородные и принципалы». Лас Касас сообщил также, что было три степени этих господ; эти степени прослеживались по той форме, в которой к ним обращались простолюдины (Las Casas 1967, t. 2, p. 309)[1].

Очевидно, что для испанца нитаины являлись местной знатью, социальной прослойкой между общинниками и вождями (касиками). Такой их статус прослеживается в протокольных документах, в частности, в сообщении о разделении аборигенов на Гаити в 1514-1515 гг. Институт разделения местных обитателей между завоевателями и колонистами возник во время третьего пребывания Колумба на острове в конце XV в. Затем эти разделения и перераспределения проводились неоднократно, обретя некую юридическую форму. Их суть состояла в том, что испанцу вручалось какое-то число аборигенов, которые должны были на него работать (Александренков 2017). Отчет о разделении 1514-1515 гг. зафиксировал, что в ряде случаев касик вручался не только с индейцами, но и с его нитаинами (CDI 1864, t. I, p. 82-83, 104 и др.). В нескольких случаях нитаины со своими индейцами были вручены испанцу непосредственно, без касика над ними (CDI 1864, t. I, p. 88, 122-123, 213). Сейчас трудно судить, заменили ли эти нитаины касиков, исчезнувших по каким-то причинам, или они были самостоятельны и до прихода испанцев. В нескольких случаях нитаины возглавляли «дома», включавшие других нитаинов. Очевидно, это следы прежней стратификации доколумбовой аборигенной знати, о которой писал Лас Касас.

В королевских инструкциях 1516 г., составленных для монахов-иеронимитов, которые должны были заниматься делами аборигенов в испанских колониях, предусматривалось, что нитаины будут возглавлять бригады индейцев, работающих на золотоносных приисках, и присутствовать, вместе с касиком, при выплавке золота (CDI-2, t. 9, p. 64, 67)[2].

Теперь о слове "таино". Его нет в журнале первого плавания и в письмах Колумба о его результатах. Это слово появляется при описании первого плавания, сделанном в Испании, когда мореплаватели вернулись. Педро Мартир, находившийся при испанском дворе и пользовавшийся рассказами моряков, написал в ноябре 1493 г., что Колумб, покидая Эспаньолу, «взял с собой шестерых островитян, благодаря которым все слова их языка были записаны латинскими буквами». Мартир привел несколько слов, среди которых было “tayno”. Мартир писал на латыни и перевел на нее это слово как vir bonus (Martyr 1530, dec. I, cap. I). Слово “bonus” означает не только «хороший» и ему подобные слова, но и «знатный, благородный» (Латинской-русский словарь 1952, с. 82). В таком случае, на русский язык слово “vir bonus” можно переводить как «добрый муж», что указывало бы не на характер человека, а на его социальный статус. И в такой интерпретации значение слова «таино» близко тому значению, которое Лас Касас и Мартир давали слову «нитаино» (у последнего – "митаино").

Приведенные выше слова в тех ситуациях, где они употреблены, не дают повода толковать их как название какого-либо народа.

Когда Колумб отправился во второе плавание за океан, некоторые из мореплавателей, видимо, уже имели некий запас слов островитян. Кроме того, с ними было несколько аборигенов, схваченных в первом плавании с целью сделать из них переводчиков.

Среди аборигенных слов, которыми владели испанцы, оказалось слово «таино». При описании второго плавания Колумба оно упомянуто несколькими авторами. Один из них, участник экспедиции врач Диего Альварес Чанка, рассказывая о событиях на острове, который сейчас называется Гваделупа (ноябрь 1493 г.), написал: “… andaban por la playa junto con el agua muchos hombres é mugeres… é llegándose alguna barca á tierra á hablar con ellos, diciéndolos tayno tayno, que quiere decir bueno…" (Fernández de Navarrete 1922, p. 219). Иногда эпизод интерпретируют, как будто слова «таино, таино» произнесли островитяне (Письмо доктора Чанки 1950, с. 264); я сам тоже когда-то так полагал (Александренков 1985, с. 108). Такое толкование - неверно. Дословный перевод фрагмента выглядит так – "… на берегу у воды находилось много мужчин и женщин … и когда некий баркас приблизился к земле поговорить с ними, говоря им таино, таино, что значит хороший…". Фраза явно свидетельствует о том, что слово «таино» было произнесено испанцами, а не островитянами. И это не выглядит странным, так как оно уже было знакомо испанцам, как видно из упомянутого сообщения Мартира.

Описание того же эпизода на о. Гваделупе есть также у испанского историка того времени Андреса Бернальдеса. Оно соответствует изложению Чанки, хотя слово приведено в несколько другой форме - “tainon, tainon”. Означало оно, по Бернальдесу, «хороший, хороший», и произносили его будто бы островитяне (Bernáldez 1870, t.2, p.10). При решении в пользу правоты одного из двух авторов относительно того, кто говорил «таино», следует иметь в виду, что первый из них, Чанка, участвовал в плавании и мог присутствовать при рассказанном им эпизоде. А Бернальдес писал со слов вернувшихся из данной экспедиции людей.

Слово «таино» при описании событий второго плавания встречается также у Мартира, но в связи с островом Гаити. Там, в одном месте северного побережья испанцам встретились вооруженные аборигены, которые с угрожающим видом направились к ним. Далее у Мартира написано: Se Ta’inos idest nobiles esse non Canibales inclamitant (Martyr 1530, Dec. I, Cap. II), что можно перевести как «Они кричали «таинос», то есть хорошие люди, не каннибалы». В данном случае Мартир употребил слово "nobil", то есть, то самое, что в другом месте он использовал для перевода mitainos. Но здесь он «таинов» противопоставил "каннибалам" (карибам), то есть одних людей другим.

У Чанки слово «таино» использовано при рассказе о событиях на Гваделупе, и его нет при описании эпизода на Гаити, изложенного у Мартира. У Мартира – наоборот, при описании событий на Гваделупе нет эпизода со словом «таино». Учитывая, что Мартир, в отличие от Чанки, пользовался рассказом людей, вернувшихся из второго плавания, можно предположить, что его информатор (или информаторы) по прошествии времени могли перепутать последовательность событий и перенести встречу с аборигенами, когда использовалось слово «таино», с одного острова (Гваделупе) на другой (Эспаньола). Конечно, вызывает сомнение то обстоятельство, что вооруженные люди, угрожая, кричали, что они хорошие.

На основании выше изложенного резонно предположить, что слово «нитаино», ставшее известным мореплавателям в первом путешествии Колумба, на пути до лиц, узнавших его в Испании (среди них Чанка, Мартир, Бернальдес), превратилось в «таино» и затем таковым попало к некоторым участникам второго плавания. При этом Мартир не ограничился переводом слова, а поставил «таинов» в оппозицию к «карибам», то есть к людям, которые еще в первом плавании Колумба стали восприниматься как свирепые противники мирных, как показалось Колумбу, обитателей нынешних Багамских островов, Кубы и Гаити. Благодаря этому, индивидуальная характеристика статуса человека в слове "нитаино" («добрый муж») сменилась коллективной и оппозиционной слова "таино" («хорошие люди, не карибы»).

После описания событий второго плавания Колумба к Антильским островам слово «таино» не встречается ни в официальных документах, ни в трудах историков того времени, писавших о завоевании островов и включавших в свои тексты аборигенные слова (в том числе Лас Касаса, писавшего о нитаино). Это говорит, скорее всего, о том, что оно не имело хождения у испанских колонистов, в отличие от слова "нитаино".

К началу 1540-х гг., когда были изданы так называемые Новые Законы, которыми испанская корона намеревалась ограничить эксплуатацию аборигенов Нового Света колонистами, положение аборигенов («индейцев», по терминологии того времени) Гаити, Кубы и Пуэрто-Рико (Ямайка не была названа, видимо, в отсутствие на ней таковых) было в них оговорено отдельной сттатьей. Индейцев, «что в настоящее время живы» предписывалось не беспокоить податями, либо другими королевскими службами, бóльшими чем испанцев, живущих на островах. Их следовало оставить свободными, чтобы они могли лучше множиться и быть наставляемы в делах католической веры (Konetzke 1953, p. 220).

К этому времени число коренных обитателей на островах снизилось от приблизительно миллиона человек (по самым умеренным подсчетам современных демографов) до нескольких тысяч, сохранившихся главным образом на Кубе. Так как они перестали играть важную роль в хозяйственной жизни испанцев, то их заменили рабы, привезенные из Африки.

Слово «нитаино» исчезло из документов вместе с исчезновением людей, которых оно обозначало. Не использовались и аборигенные этнонимы, известные испанцам с периода завоевания и колонизации островов: сигуайи, макорих (с несколькими вариантами написания этого слова) и сигуаба на Гаити; сибонеи и гуанахатабеи на Кубе; лукайи нынешних Багамских островов. Немногочисленные пережившие демографический коллапс аборигены стали для испанцев просто «индейцами». Там, где сохранились или были воссозданы индейские общины, могли сохраняться вожди (касики).

Потомков коренных обитателей продолжали называть «индейцами» авторы XVIII в., что обратились к истории Кубы. Для некоторых из них, видимо, основным фактором подобной атрибуции служил цвет кожи. Так, Морель писал о “цвете этой нации”, относительно индейцев. «Индейцы» стояли в ряду таких наименований, как «белые», «мулаты» и «негры». По этому принципу формировались отряды ополченцев, и упомянутые кубинские авторы отметили индейских ополченцев в Сан-Луисе-де-лос-Канеес, Хигуани и Баямо (Arrate 1964: 19, 38, 40; Ribera 1975: 100-101, 122; Morell de Santa Cruz 1985: 39, 108, 114-115; Urrutia y Montoya 1931, t. 2: 54-55, 65).

Рубрика "индейцы" была в переписных листах, когда на Кубе в 1775 проводилась перепись населения. Переписчики тогда на самом востоке острова, в поселении Эль-Каней, отметили 528 "индейцев", в сельской части - 237 (Archivo Nacional ... Gobierno general ... Legajo 489, № 25122, № 25123). В другом поселении, Хигуани, тогда же было насчитано 779 "индейцев", а на селе - 463 (Archivo Nacional ...Miscelanea de expedientes. Legajo 4076 NAJ). В тот же период, в 1777, 1787 и 1797 годах, «индейцы» были отмечены в переписях на Пуэрто-Рико - 1756, 2302, и 2312 человек соответственно (цит. по: Rosenblat 1954, p. 219).

"Таины" не фигурировали ни у отдельных авторов, ни в переписях. В дальнейшей судьбе слова «таино» важную роль сыграло «уточнение» его значения, совершенное в Испании после первого плавания Колумба. Под пером авторов, что обратились к доиспанской истории островов, слово стало появляться в конце XIX в. Так, кубинец А. Бачильер-и-Моралес этим словом бозначил всех аборигенов Больших Антильских островов или только Гаити времени появления там европейцев. Синонимом слова «таины» у Бачильера были слова «мирные» и «хорошие», что подчеркивало их отличие от карибов-антропофагов (Bachiller y Morales 1883, p. 115, 131, 153, 185, 329). В одном месте он написал буквально следующее: "Здесь я дам представление о таинах как нации"[3]. В 1884 г. в докладе на заседании Антропологического общества Кубы речь шла о «расе таинов», «королях таинов», «языке таинов» (Actas 1966, p. 179).

Когда с начала XX в. на Антильских островах стали интенсивно работать археологи, они обнаружили пространственные и временные различия в находках и выявили три состояния культуры, – пещерного человека, таинов и карибов (caveman, Tainan, and Carib) (Fewkes 1922, p. 268). У некоторых исследователей более древняя культура получила название культуры Сибоней (“Siboney culture”), а более поздняя и более развитая – «таинской культуры (“Taino culture” или “Tainan culture” (Harrington 1921, p. 383-384).

В середине 1930-х гг. слово “Tainan” впервые попадает в название книги. После публикации книги Свена Ловена«Происхождение таинской культуры» (Loven 1935) за аборигенами-земледельцами Больших Антильских и Багамских островов времени появления там европейцев закрепилось название «таинов». Последующие археологические работы показали вариативность встреченных материалов, как во времени, так и в пространстве, но слово «таино» так и осталось для общего названия аравакоязычного населения Больших Антильских и Багамских островов (в этот ареал стали также включать северные острова цепочки Малых Антильских островов) (см., например, Deagan, Cruxent 2002, p. 23-26; Deagan 2004, p. 600). В языковых классификациях аборигенов Америки язык коренных обитателей этих островов получил название «таинского», иногда с выделением диалектов.

Таким образом, слово «таино», войдя в обиход историков, археологов и лингвистов, стало служить для названия народа или группы народов, населявших в прошлом острова, окончательно превратившись в этноним.

До настоящего времени на востоке Кубы сохранились люди, которые продолжают себя считать «индейцами» (так же их считают и соседи). Их отмечали путешественники середины XIX, а на протяжении XX в. в местах их обитания побывали антропологи разных стран, которые оставили разного объема сообщения о своих работах. Обзоры можно найти в статьях М. Риверо де ла Калье и Дж. М. Яремко (Rivero de la Calle 1973, 1978; Yaremko2009). Работали там и отечественные антропологи (Гинзбург 1965, 1967; Алексеев 1979). Специальных переписей потомков аборигенов на востоке Кубы в наше время не проводилось. Разные авторы, писавшие о них, называли разные цифры – от одной тысячи до нескольких. По свидетельству кубинских исследователей, работавших среди них, «обычаи» (то есть, культура) этих людей были сходны с обычаями «любого из наших крестьян», и различить их можно было только по физическим характеристикам (Rivero de la Calle 1978, p. 159) –прежде всего, по более низкому росту, большему наличию монголоидных черт лица и типу волос. В свою очередь, исследования крови показали, что те люди, которые антропологами были определены как «индейцы», имели смешанное происхождение – у них нашли около 50 % генов европейского происхождения. У тех, кто был определен как «метис», процент таких генов еще выше, до 80% (Rivero de la Calle, 1978, p. 175).

Вплоть до недавнего времени люди, считающиеся индейцами на Кубе, не называли себя "таинами", о чем можно судить по работам многих исследователей, работавших среди них[4]. Не было "таинов" и на других Антильских островах. Все поменялось в 1970-е гг. Тогда на волне аборигенных движений в США выходцы из Пуэрто-Рико основали Таинский Племенной Совет (Taino Tribal Council), который в 1993 г. был переоформлен в Taino Inter-Tribal Council Inc.). К «таинам» стали себя причислять выходцы из Санто-Доминго и Кубы. Организации "таинов" стали образовываться и на самих островах, прежде всего, на Пуэрто-Рико[5].

Сторонники этого движения подчеркивают, что нынешние обитатели островов пользуются теми же способами выращивания растений, которые использовали в прошлом «таины», употребляют те же слова и живут более или менее так же, «за исключением наших одежд и нашего недовольства», по словам одного автора статьи в газете «Нью Уоркер» (Reid 1992). Активисты движения формируют общества, прослеживают свои родословные, учат язык, восстанавливаемый по отдельным фразам и словам, зафиксированным источниками или сохранившимися в многочисленных названиях мест, растений и животных. Они создают свои сайты и электронные журналы, в которых публикуются материалы из истории и культуры аборигенов Антильских островов, а также о жизни нынешних, как они говорят, «таинов». С помощью музеев устраивают выставки Антильских древностей вместе с показом того, что названо ими «современным таинским искусством». В публикуемых ими работах опровергается исчезновение аборигенов Карибского бассейна в колониальное время. Движение современных "таинов" нашло поддержку у отдельных профессиональных антропологов, из которых наиболее активна Линн Гитар (Guitar2002).

Деятельность таинистов направлена на распространение "таинского" самосознания. В одной из газет Южной Флориды (Sun-Sentinel) 18 января 2003 г. было опубликовано сообщение о том, что в поселении Каридад-де-лос-Индиос (Куба) были захоронены фрагменты костей «индейцев таино», вывезенных в 1915 г. археологом М. Харрингтоном в США. Кости были вручены, как сказано, «потомкам племени». В церемонии участвовали представители Смитсоновского института (где ранее находились останки), нескольких североамериканских аборигенных народов и, как написано, пуэрто-риканские потомки таино, проживающие в испанском Гарлеме. Автор статьи выразил надежду, что эта церемония является началом нового самосознания кубинских таино, а один из гостей сказал, что вместе они могут стать народом.

Подобная пропаганда приносит свои плоды. На Пуэрто-Рико появились «племенные врачеватели», что организуют церемонии, которые, как им кажется, воссоздают ритуалы прошлого, в частности, бракосочетание при лунном свете, объявились касики. Имитация таинского образа жизни имеет место даже на Ямайке, где давно преобладающим населением стали потомки людей, привезенных из Африки. «Таинами» начинают называть себя и некоторые из тех людей на Кубе, что прежде считали себя «индейцами».

*

Из представленного выше очевидно, что слово «таино» - это усеченная форма от слова «нитаино», служившего для обозначения социальной категории людей. Ко времени появления европейцев на Больших Антильских островах там не было народа «таино», не называли себя этим словом и сохранившиеся потомки аборигенов. С конца ХIX в. и на протяжении первой половины XX в. у специалистов (археологов, этнологов и историков) слово "таино" из названия археологической культуры перешло на ее носителей. С 1970-х годов, при активизации аборигенных движений, выходцы из Пуэрто-Рико в Соединенных Штатах Америки стали искать своих предков среди островных аборигенов и взяли для их названия слово "таино". Благодаря их активности, «таинская» самоидентификация проникла к обитателям Антильских островов, как к тем, кто осознает смешанное (индейско-европейско-африканское) происхождение, так и к тем, кто прежде называл себя "индейцами".

Можно ли это новое, "таинское", самосознание считать этническим? Укрепится ли оно среди обитателей Антильских островов? Пока нынешняя демографическая масса «таинов» представляется недостаточной для этого. Возможно, ее немногочисленность будет компенсирована интенсивностью средств коммуникации, которых не было в XVIII-XIX вв., когда сложились новые народы, обитающие ныне на островах.

Серия сообщений "Антропология":
Часть 1 - Nitaíno/taíno Антильских островов: от обозначения социального ранга до названия народа