Разделы и трактаты Мишны, Тосефты и Талмудов

Зера'им "Сельскохозяйственные законы"

Берахот Благословения

Пе'а Неубранная часть поля

Демай Продукты с неопределенным статусом, (неизвестно, была ли с них взята десятина)

Килаим Продукты, запрещенные к смешению

Шеви'ит Субботний год

Терумот Доля священников

Ма'асерот Десятины для левитов и бедняков

Ma'acep Шени Десятина, которую полагалось есть в Иерусалиме

Халла Приношение мучных продуктов

Орла Плоды молодых деревьев

Биккурим Первые плоды

Мо'ед "Праздники, особые дни"

Шаббат Суббота

Эрувин Субботний предел

Песахим Пасха

Шекалим Приношение полушекеля в Храм

Йома Судный день

Сукка Праздник Сукот

Бейца Праздничные предписания

Рош ха-Шана Новый год

Та'анит Посты

Мегилла Пурим и чтение Торы

Мо'ед Катан Промежуточные дни праздников

Хагига Праздничные жертвоприношения

Нашим "Женщины, законы брака"

Йевамот Левиратный брак

Кетубот Брачные контракты

Недарим Обеты

Назир Назареи

Сота Женщина, подозреваемая в супружеской измене

Гиттин Развод

Киддушин Свадьба

Незикин "Возмещение ущерба и гражданское право"

Бава Камма Различные виды ущерба

Бава Меция Гражданское право

Бава Батра Законы собственности

Санхедрин Суды и наказания

Маккот Удары

Шеву'от Свидетельства

Эдуйот Правовые традиции

Авода Зара Идолопоклонство

Авот Учение отцов

Хорайот Ошибочные решения суда

Кодашим "Жертвоприношения"

Зевахим Приношения животных

Менахот Бескровные приношения

Хуллин Заклание животных для употребления в пищу

Бехорот Первенцы животных

Арахин Оценки

Темура Замещение приношений

Керитот Отсечение (от общества Господня)

Ме'ила Неправильное использование приношений

Тамид Ежедневные жертвоприношения

Миддот Размеры Храма

Киним Приношения птиц

Тахорот "Очистительные ритуалы"

Келим Осквернение сосудов

Огалот Осквернение тенью

Нега'им Кожные болезни

Пара Красная корова

Тахорот Ритуальное очищение

Миква'от Ритуальное омовение

Нидда Женщина в состоянии менструации

Махширим Жидкости, делающие пищу подверженной осквернению

Завим Телесные выделения

Тевуль Йом Ритуальная нечистота между омовением и заходом солнца

Йадаим Осквернение рук

Укцин Нечистота частей растений

Раздел "Зера'им" начинается с обсуждения молитв и благословений (несколько неуместного здесь), за которым следует обсуждение той части урожая, которая выделяется в качестве благотворительности, десятины, подношений священникам, "субботних лет" и "первых плодов".

Раздел "Мо'ед" посвящен субботе и праздникам, а также постам и другим особым событиям. Упор в основном делается на детали храмового ритуала, связанного с праздником. В разделе "Нашим" обсуждаются брак, развод, прелюбодеяние и обеты.

Раздел "Незикин" определяет состав суда, наказания за преступления, возмещение ущерба, идолопоклонство и неправильные решения суда.

Трактат "Авот" ("Пиркей Авот", или "Поучения Отцов") в конце раздела включает в себя этические нормы мудрецов.

Раздел "Кодашим" посвящен животным жертвоприношениям, бескровным приношениям, ритуалу заклания, ежедневным жертвоприношениям и описанию Храма.

Раздел "Тахорот" обсуждает законы очищения посуды, нечистоту трупов, кожные болезни, нечистоту, связанную с менструацией, и правила постройки ритуального бассейна (миквы).

Из приведенного обзора видно, что Мишна охватывает всю полноту законов Торы, предполагающих жизнь, ориентированную на Храм, в которой священники, жертвоприношения и ритуальная чистота столь же важны, как Суббота, праздники, гражданское право, брак и семья. Это не значит, что Мишна возникла во времена Храма. Но ее редакция завершалась в атмосфере, когда надежда на восстановление прежней жизни не была еще утрачена, а идея святости еще исходила из реальности этой жизни.

Мы уже говорили о вере таннаев в то, что "устный закон" был дарован Моисею на горе Синай, наряду с письменной Торой. Следствием этого было требование его устной передачи, что и происходило в таннайский период. В то же время существует свидетельство того, что для личного пользования таннаи записывали некоторые устные традиции. На протяжении средних веков не утихали споры о том, когда именно была записана Мишна. Некоторые считали, что это сделал сам рабби Иуда Патриарх, другие относили письменную фиксацию Мишны к концу периода Мишны и Талмуда, когда угроза исламского диктата вызвала опасения в Вавилонии, что устная традиция может быть утрачена.

Проблема станет яснее, если учитывать, что идея "устного закона" требовала публикации Мишны, ее учения и экзегезы в устной форме. Поэтому формально процесс обучения в аморайских кругах основывался на устной традиции. Несмотря на то что реально конкретные амораи имели в своем распоряжении записанные тексты различных частей Мишны, настоящий переход к использованию письменного текста Мишны как объекта преподавания, изучения и экзегезы произошел лишь в конце аморайского периода или даже позднее.

Рабби Иуда Патриарх осуществил "издание" своей Мишны в устной форме, так как, по мнению мудрецов, то, что Бог даровал устно, должно было и передаваться устно, и именно такого подхода они придерживались по отношению к Мишне - квинтэссенции устного закона.

Другие таннайские тексты

Материалы, собранные в Мишне, не исчерпывали всех устных традиций таннайского периода. Иуда Патриарх преднамеренно не включил в этот свод некоторые из них, о других же он просто мог не знать. Тем временем "таннайская" традиция в начале аморайского периода продолжала развиваться, в результате чего образовывался новый материал, который в свою очередь претерпевал изменения по мере передачи и изучения. В итоге он оформился в виде нескольких собраний.

Тосефта

Тосефта (дословно "дополнение"), представляет собой собрание барайтот - "внешних традиций", которые отсутствуют в Мишне, но приписываются таннаям. Это собрание построено как дополнение и комментарий к Мишне и следует ее делению на разделы и трактаты, а также, по большей части, порядку отдельных глав. Лишь незначительная часть текста Мишны не имеет параллелей в Тосефте, которая является самым ранним примером последовательной интерпретации Мишны как канонического собрания устного закона.

Материал, собранный в Тосефте, связан с Мишной несколькими путями. Некоторые отрывки представляют собой точные параллели или даже цитаты из Мишны. Другие повторяют взгляды, высказанные в Мишне, но в иной форме и используя иную терминологию. Многие утверждения Тосефты являются дополнениями к Мишне и не могут быть поняты отдельно от нее. Часто Тосефта содержит материал, имеющий отношение к тому, что обсуждается в Мишне, но не являющийся ее прямой параллелью. Наконец, в Тосефте имеются отрывки, лишь косвенно касающиеся соответствующих разделов Мишны.

Несмотря на то, что раввинистическая традиция приписывает редакцию Тосефты ученикам Рабби Иуды Патриарха, очевидно, что Тосефта в том виде, в каком она дошла до нас, не могла возникнуть сразу же после завершения Мишны. Внимательное сравнение барайтот в Тосефте и Вавилонском и Палестинском Талмудах говорит о том, что, скорее всего, редакция Тосефты произошла не раньше конца IV в. н.э., а может, и позже. Это объясняет, почему в своем сегодняшнем виде она не была доступна амораям.

Датировать отдельные традиции в Тосефте очень непросто. Мы уже сказали, что работа "таннаев" продолжалась и в аморайский период, что согласуется с продолжавшимся развитием и редакцией традиций Тосефты. В то же время во многих случаях внимательное сопоставление материалов Тосефты и Мишны говорит о том, что Тосефта содержит более раннюю версию, чем Мишна.

Такое происходит особенно часто, когда Тосефта приписывает традицию конкретному мудрецу, в то время как Мишна сообщает ее анонимно. Во многих случаях это объясняется тем, что редактор Мишны хотел представить традицию как галаху, а Тосефта сохранила ее первоначальную версию. В других случаях расхождения во взглядах представлены в Мишне как прямые дискуссии, в то время как их изначальные формулировки в виде не связанных между собой точек зрения сохранились в Тосефте.

Однако встречаются и такие места, где наблюдается противоположный процесс: таннайские постановления перерабатываются, чтобы в свою очередь стать интерпретацией Мишны или послужить основой абсолютно новым комментариям, объясняющим Мишну. Когда эти комментарии базируются на принципах, возникших после ее окончательной редакции, они служат свидетельством таннайской традиции, продолжавшейся в аморайский период после завершения Мишны.

Таким образом, взаимозависимость между Мишной и Тосефтой является достаточно сложной и меняется в зависимости от трактата. В целом можно сказать, что Тосефта, будучи самым ранним комментарием на Мишну, сохранила, с одной стороны, таннайский материал, не включенный в Мишну, а с другой - материалы, возникшие после редакции Мишны и напрямую зависящие от текста, близкого к тому, которым мы располагаем сегодня.

Мидраши таннаев

Тем же периодом, что и Тосефта, датируются так называемые "таннайские" мидраши. Окончательная редакция этих комментариев на Священное Писание произошла в Палестине в аморайский период, вероятно в конце IV - начале V вв. н.э. В это время те же тенденции, которые послужили толчком к редактированию Тосефты, а именно - желание сохранить наследие таннайского периода и необходимость подчеркнуть, что установления Мишны могут пересматриваться, - привели к окончательному оформлению мидрашей. Так как эти мидраши сохранили гораздо больше галахического материала, чем более поздние аморайские и средневековые собрания, они получили название галахических мидрашей. Этот термин имеет преимущества перед анахроничным определением "таннайские" (т.е. до 200 г. н.э.), но, с другой стороны, он не учитывает преимущественно агадическую природу части этих текстов. В результате ученые согласились использовать термин "таннайские мидраши", осознавая при этом его условность.

Метод мидраша существовал со времен Эзры и Неемии. Он утратил в известной степени свою значимость в таннайский период, когда большую популярность получил метод Мишны. Редакция Мишны и признание ее авторитета имели неоднозначные последствия для мидрашей. С одной стороны, безусловный тип законодательства стал приоритетным для всей последующей еврейской истории, что в некоторой степени снизило интерес к интерпретации мидраша. С другой стороны, само по себе существование безусловного свода законов создавало необходимость его обоснования в свете заповедей Торы.

Другими словами, наличие этой выжимки из устного закона возобновило необходимость продемонстрировать связь между устной и письменной Торой. Нужно было показать, что они составляют единое целое, и это стало главной задачей таннайских мидрашей, которые содержат в основном тот же галахический материал, что и Мишна с Тосефтой, но распределяют его в соответствии с Торой. По мере возможности мидраши пытаются увязать каждый закон с его библейской основой или с тем, что, по мнению редакторов, было его библейской основой.

В число таннайских мидрашей входят пять основных текстов и несколько второстепенных композиций, на которых мы не будем сейчас останавливаться.

Таннаиские (галахические) мидраши

Тип А Тип Б

(Школа Рабби Ишмаеля) (Школа Рабби Акивы)

Исход

Мехилта Рабби Ишмаеля Мехилта Рабби Симеона бен Иохая

Левит

Сифра Числа Сифре на Числа Сифре Зута

Второзаконие

Мидраш Таннаим Сифре на Второзаконие

Основными текстами являются "Мехилта" рабби Ишмаеля, "Мехилта" рабби Симеона бен Йохая на Книгу Исхода, "Сифра" к Книге Левит, "Сифре" к Книге Чисел и "Сифре" к Второзаконию.

Прежде всего, следует объяснить сами эти названия. Мехилта довольно расплывчатый термин, обозначающий собрание экзегетических правил или традиции. Сифра значит "книга" и подразумевает Книгу Левит, которая являлась центральным объектом изучения среди священников. Сифре означает "книги" и является, скорее всего, сокращением фразы "остальные книги дома учения", имеющей в виду мидраши на Книгу Чисел и Второзаконие (то есть книги помимо Книги Левит и Книги Исхода, которые объясняются соответственно в текстах "Сифра" и "Мехилта").

Перечисленные выше сочинения приписываются иногда школам рабби Акивы и рабби Ишмаеля. Согласно этой теории литературное наследие каждой из школ в том виде, в каком оно дошло до нас, демонстрирует характерные черты в области экзегезы и редакции.

Школе рабби Ишмаеля приписываются "Мехилта" рабби Ишмаеля, "Сифре к Книге Чисел" и некоторые другие тексты. К школе рабби Акивы относятся "Мехилта" рабби Симеона бен Йохая, "Сифра", "Сифре Зута" (к Книге Чисел) и "Сифре к Второзаконию". Такое разграничение, однако, всегда ставилось под вопрос, и его реальная значимость весьма ограничена. На самом деле, несмотря на некоторые параллели, две группы текстов не обладают ярко выраженными редакционными характеристиками, оправдывающими подобные выводы.

С точки зрения формы, рассматриваемые сочинения можно возводить к приемам библейской экзегезы, практиковавшимся в таннайских академиях. Разделы Торы, относящиеся к ним законы, некоторые агадические гомилии и множество других вопросов обсуждались вместе. Но в этом случае, как и с Тосефтой, перед нами довольно разнородный материал. Часть его явно имеет таннайское происхождение, но не сохранилась в составе других собраний. Другие отрывки возникли в рамках продолжения деятельности "таннаев" позднейшими мудрецами в аморайский период. Только скрупулезный литературный и текстуальный анализ позволяет различать литературные пласты этих работ. "Сифра" наиболее близко следует Мишне, и ее редакция во многом определяется влиянием последней, но даже здесь мы встречаем гораздо более ранний материал, включающий предредакционные версии традиций Мишны. "Сифре к Второзаконию" в меньшей степени зависит от Мишны, чем "Сифра", тем не менее, и она отражает сильное влияние отредактированной традиции Мишны. Намного более ранний материал можно обнаружить в двух текстах "Мехилты" и в "Сифре к Книге Чисел", которые в целом шире по охвату традиций, собранных за более продолжительный отрезок времени.

Мидраши должны были выражать точку зрения тех, кто их редактировал. Все эти тексты в разной степени подчеркивали единство устного и письменного закона. В эпоху, когда безусловные установления Мишны получили приоритет, они должны были напомнить о неразрывной связи между устной и письменной Торой. Поэтому авторы мидрашей выводили многие законы Мишны из Священного Писания, обосновывая свои выводы библейской экзегезой. В то же время часто эти тексты сохраняли логическую и экзегетическую аргументацию, которая лежала в основе определения галахи таннаями. В таких работах, как "Сифра" и "Сифре к Второзаконию", которые близко следуют Библии, постоянно подчеркивается, что в Писании нет ничего лишнего и что любой элемент текста, любой повтор должны выражать волю Бога. При этом материалы "Мехилты" ставят перед собой более широкие задачи, включают в себя большое число агадот и часто обсуждают вопросы, напрямую не связанные с основной темой. Но основная идея о том, что Писание и традиция тесно связаны между собой, проходит через все эти работы.

Многие материалы, вошедшие в Тосефту и таннайские мидраши, попали в виде параллельных версий в Палестинский и Вавилонский Талмуды. Такие традиции известны как барайтот ("внешние традиции"). Мы рассмотрим позже те процессы, благодаря которым они оказались включены в аморайские тексты, но уже теперь следует отметить, что версии обнаруженных там традиций зачастую отличаются от тех, которые вошли в таннайские собрания. Это, в свою очередь, подтверждает, что рассмотренные работы не были доступны амораям в их сегодняшнем отредактированном виде.

Версии Талмудов основываются на тех же неотредактированных источниках, что и так называемые таннайские мидраши и Тосефта. Подобная ситуация перешла по наследству и к средневековому иудаизму, так как таннайским мидрашам была уготована судьба пасынков в семье раввинистических текстов. Их содержание было известно прежде всего благодаря параллелям в Вавилонском Талмуде.

Заключение

Развитие таннайского корпуса текстов и его окончательная редакция в виде Мишны, Тосефты и "таннайских" мидрашей создали литературную основу для раввинистического иудаизма. Эти тексты, будучи устно сформулированы, устно передаваемы и изучаемы, определяли главные принципы устного закона и демонстрировали единство устной и письменной Торы. Эти документы послужили основой для дальнейшего развития иудаизма, а в случае с Мишной указали направления дальнейшему изучению еврейского закона. С завершением таннайского периода и составлением его главного классического труда, Мишны, можно говорить о наступлении эпохи раввинистического иудаизма. На долю амораев выпало проинтерпретировать этот документ, отредактировать родственные ему таннайские тексты и приспособить иудаизм к новым условиям.

(продолжение следует)

http://jhistory.nfurman.com/