Кадр из фильма «Семнадцать мгновений весны»

Продолжаем цикл статей о советских разведчиках, оказавшихся в центре самых важных событий мировой истории. Сегодня наш рассказ о Яне Черняке. Это был талантливый разведчик-универсал, а участники его легендарной группы «Крона» на протяжении десяти лет добывали для СССР самую секретную информацию - от плана немецкого вторжения в СССР «Барбаросса» до образцов оружейного урана.

Именно с Черняком встречался и беседовал Юлиан Семенов перед написанием «Семнадцати мгновений весны». Группа Черняка работала четко и эффективно, не допустив ни одного провала, но оказалась бессильной перед предательством.

Через много-много лет советский поэт Давид Самойлов подхватил волшебную строку Алексея Толстого:

Когда среди шумного бала
Они повстречались случайно,
Их встреча, казалось сначала,
Была не нужна и печальна...

Это тоже были стихи о встрече, но о другой встрече.  Уже после страшной войны, разлучившей молодых влюбленных.

Вдвоем среди шумного бала
Ушли они в давние даты.
— Беда,— она тихо сказала,—
Но оба мы не виноваты... 

У Давида Самойлова эти стихи — о несбывшемся.

Софья Андреевна Толстая.

 

У Алексея Константиновича Толстого встреча «средь шумного бала» имела счастливое продолжение. Пожалуй, немного есть романсов с действительной жизненной предысторией и с таким счастливым продолжением. Софья Андреевна была незаурядной женщиной, умной и великолепно образованной. Одни современники утверждали, что она владела шестнадцатью языками, другие — что четырнадцатью. Была отличной музыкантшей, прекрасно пела. Обладала решительным, сильным и стойким характером. Как и Алексей Константинович, обожала охоту и скачки на коне во весь опор. Когда во время Крымской войны Толстой, пошедший на войну добровольцем, заболел тифом, Софья Андреевна проводила у его постели дни и ночи... С той самой встречи на балу Толстой полюбил ее безоглядно, великодушно и глубоко.

* Эдит Пиаф (настоящая фамилия Гасьон) родилась 19 декабря 1915 года в Париже (Франция).
* Отец Эдит, Луи Гасьон, был акробатом; с началом Первой мировой войны он ушел на фронт добровольцем, а в декабре 1915 года приехал лишь на 2 дня увидеть дочь. Он снова уехал на фронт почти сразу после ее рождения.
* Мать Эдит Гасьон, Анетт Майар, была цирковой артисткой. Она выступала под псевдонимом Лина Марса.
* 1917 год – мать отдает дочь на воспитание своим родителям. Бабушка и дедушка не балуют внучку вниманием и заботой. Они не замечают даже, что ребенок совершенно не видит из-за врожденной катаракты.
* Этот же год – приехавший в отпуск Луи Гасьон забирает дочь от родителей Анетт, отвозит в Нормандию и отдает ее своей матери Луизе – кухарке в публичном доме. Луиза тратит большие деньги на лечение девочки, но ничего не помогает.
* 19 августа 1921 года – бабушка везет Эдит в Лизье, к Святой Терезе, в надежде ее вылечить.
* 21 августа 1921 года – Эдит начинает видеть.

В сентябре 1970-го, возвращаясь с берегов Балатона домой через Москву, журналист Лев Сидоровский на пару дней поселился в столичной гостинице «Юность».

Новодевичье кладбище, в ту пору для свободного посещения еще доступное. Вот и наведался. Бродил среди надгробий, читая знакомые имена. Вокруг – ни души, только вдалеке совсем юная девушка прибирает чью-то могилку. Подошел: «Марк Наумович Бернес. 1911 – 1969».

Павел Судоплатов

Сегодня наш рассказ о жизни знаменитого разведчика Павла Судоплатова, которого за глаза называли волкодавом Сталина. С 1929 по 1953 год все наиболее важные операции советских спецслужб так или иначе были связаны с его именем. Судоплатов лично ликвидировал лидера украинских националистов Евгения Коновальца, организовал убийство Льва Троцкого и руководил отделом, который добывал данные о ядерной программе США.

И это лишь малая часть длинного послужного списка генерала Судоплатова. После смерти Сталина опытный разведчик оказался в опале. Его преданность вождю вызывала тревогу у Никиты Хрущева, и в итоге сталинского волкодава надолго заперли в психбольнице.

Вторая мировая война унесла миллионы жизней не только на поле боя. Большинство жертв фашизма были замучены в концлагерях. Те страшные времена также подарили миру множество героев. Часто их имена и подвиги оказались всеми забыты. Как в случае с Гертрудой Вайсмюллер. Эта женщина спасла более 10 000 еврейских детей во время Холокоста, подарив им самое ценное — возможность прожить долгую и счастливую жизнь. Почему подвиг этой отважной женщины был забыт, ведь она заслуживает хотя бы того, чтобы о ней просто помнили?

 

Австрийский невропатолог и психиатр стал знаменит на весь мир как основоположник метода исцеления души, названного им самим психоанализом.Фрейдисты с восторгом вспоминают его лекции о толкованиях сновидений. И ставшие крылатыми фразы, адресованные сексуально озабоченным дамочкам, вроде «и все-таки сигара может быть просто сигарой»…

Зигмунд Фрейд, полное имя Сигизмунд Шломо Фрейд, (1856 - 1939) — австрийский психолог, психиатр и невролог, основатель психоаналитической школы — терапевтического направления в психологии, постулирующего теорию, согласно которой невротические расстройства человека вызваны много-комплексным взаимоотношением бессознательных и сознательных процессов.

Австрийский невропатолог и психиатр стал знаменит на весь мир как основоположник метода исцеления души, названного им самим психоанализом.Фрейдисты с восторгом вспоминают его лекции о толкованиях сновидений. И ставшие крылатыми фразы, адресованные сексуально озабоченным дамочкам, вроде «и все-таки сигара может быть просто сигарой».

Легендарный психоаналитик, оказывается, выдумывал несуществующие заболевания, а финансировал это надувательство Народный комиссариат внутренних дел. Разоблачает коллегу врач-психиатр, президент Московской психотерапевтической академии, профессор Михаил Буянов…

Профессор Михаил Буянов

Михаил Буянов больше полувека собирал досье на своего почившего коллегу и накопал массу неизвестных фактов, которые заставляют взглянуть на него иначе – без привычного фанатизма.

- Я посетил почти все места, где бывал Зигмунд Фрейд, – рассказал профессор, – часто работал в его доме-музее и его архиве в Вене. Одна из причин, которая подвигла меня на эту скрупулезную работу, – разобраться, почему за последние сто лет не было более популярной теории среди журналистов, писателей, кинорежиссеров, светских дамочек, но которой меньше всего занимались бы врачи-психиатры?

Ведь фактически не известно ни одного мало-мальски крупного, выдающегося психиатра, который сказал хотя бы одно доброе слово о психоанализе. Одним словом, я пытался найти ответ на вопрос: «Кто вы, доктор Фрейд?»

Мы не можем не откликнуться на 160-летие Константина Сергеевича Станиславского, которое отмечают в этом году. Самое простое, что можно было бы сделать, — написать «биографию»... Но мы поступили по-другому.. Так как о Константине Сергеевиче ходит огромное количество мифов, решили с помощью свидетельств его современников разобраться, что в его биографии правда, а что — устоявшийся вымысел.

Иллюстрации Вильхелма Педерсена (Vilhelm Pedersen 1820-1859)

Портрет Х.К. Андерсена акварелью, написан 20 ноября 1845 г.,

автор — немецкий художник Карл Хартманн (1718-1857).

Картина находится в замке Грестен, Дания.

 

Ханс  Кристиан Андерсен

"Если судьба вручает вам лимон, постарайтесь сделать из него лимонад". Андерсен, разумеется, никогда не слышал об этом принципе, но он воплотил его в жизнь.

Давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве, жил да был маленький мальчик. Однажды он сказал своей маме: "Я обязательно стану знаменитым, вот увидишь!" Мама ничего ему не ответила.  Мама-прачка лишь удивленно посмотрела на своего нескладного сына и грустно улыбнулась. ...  А отцу-сапожнику и вовсе некогда было слушать бредни своего сына. Нужно было тачать сапоги, чтобы свести концы с концами. 

 

Прошли годы. И, как говорится, сквозь тернии к звёздам…  Ханс  Кристиан выполнил свое обещание. Он стал самым знаменитым датчанином в мире.  Всемирную славу Андерсену принесли его сказки и истории, написанные с 1835-го по 1872 год. Первый томик — "Сказки, рассказанные для детей" — увидел свет 1 декабря 1835 года. 

Она могла бы вырасти робкой, боязливой и инфантильной марионеткой в руках родителей, но это не ее история. Она родилась непокорной бунтаркой с живым и независимым нравом. Мать пытается ограничить ее контакты с внешним миром из опасений, что дочь подхватит инфекцию и заболеет– она добивается того, чтобы ее записали на занятия гимнастикой и научили кататься на лыжах. Отец считает, что образование девушкам ни к чему и настраивает дочь на то, что ее главное предназначение быть женой и матерью– она запоем читает книги и самостоятельно овладевает французским, английским и итальянским языками.

«Фаину Георгиевну пригласили на новоселье. Бегло оглядевшись, она спросила: «А где ваши книги?» Ирина Сергеевна ответила: «Книги дома, но мы пока их убрали на антресоль, собираемся приобрести полки». Прощаясь, Фаина Георгиевна сказала: «Я к вам больше не приду никогда. Потому что в вашем доме книги — пленницы».

Биография

Музыка Микаэла Таривердиева, армянина по национальности, незнакома лишь тем, кто не видел фильмы «Семнадцать мгновений весны» и «Ирония судьбы, или С легким паром!». То есть на постсоветском пространстве людей, не соприкоснувшихся с его творчеством, практически не было. Сочинения композитора отличает какая-то неземная природа, их красота и гармоничность возвышает — это позволяет наследию маэстро оставаться актуальным и востребованным.

Фрида Кало – знаменитая мексиканская художница-сюрреалистка, мастер автопортрета, бунтарка моды и икона феминизма. Она была замужем за Диего Риверой. Кало была невероятно страстной женщиной с очень сложным характером. Всю свою душу она вкладывала в свои потрясающие картины. Какие секреты писала Фрида в своих дневниках и письмах, найденных в заброшенной ванной в их с Диего доме? В этих записях прослеживается становление её личности и эволюция её творчества. Как менялся с годами её стиль и с какими трагическими событиями это было связано?

Как гуси когда-то спасли Рим, так спагетти спасли Софи Лорен. По крайней мере, сама великая итальянская киноактриса в это свято верит, называя итальянскую кухню самой большой своей страстью, а идеально приготовленные спагетти — истинным произведением искусства. У последней из ныне живущих кинодив золотого века Голливуда и все еще главной кинозвезды Италии в жизни было столько возможностей умереть от голода, что еду — свою спасительницу — она боготворит! Как и бабушку Луизу, однажды взявшуюся избавить внучку от постыдной клички Зубочистка при помощи домашней стряпни. Пицца и паста, спагетти и соусы — им Софи обязана своими аппетитными формами, они и есть главный секрет ее красоты!

Картины Фриды — пестрая смесь национального фольклора Мексики, мотивов европейского Возрождения, сюрреализма и наивного искусства. Они такие же яркие и драматичные, как и её жизнь. Женщина, обладавшая острым умом, незаурядной красотой, невероятной силой духа и потрясающим талантом, сумела стать настоящей звездой среди художников 20 века, даже не имея профессионального образования. Ей удалось прожить жизнь, наполненную страстями, озарениями, взлетами и падениями, и обрести любовь, осветившую всё её творчество. Сегодня картины Фриды продаются за рекордные для латиноамериканских авторов суммы, её называют самой известной художницей в мире.
Основоположник сюрреализма Андре Бретон провозгласил Фриду сюрреалистом-самородком. Осенью 1938?г. прошла её первая персональная выставка в Нью-Йорке.
Успешный бенефис в Нью-Йорке увлек её в Париж, куда она прибыла в январе 1939?г. Здесь она провела три месяца, её работы выставлялись в Лувре вместе с картинами других мексиканских художников.

6 июля исполнилось 116 лет со дня рождения Великой мексиканской художницы Фриды Кало. Радугой красок она писала свои картины и свою жизнь, пронизанную болью и страданием.

"Да здравствует Жизнь! Фрида Кало. ( Frida Kahlo)"

«Мы оба были. – Я у аптеки! – А я в кино искала вас!» – эту его песню все знают наизусть. Но эстрадные шлягеры – лишь верхушка айсберга. Цфасману разрешали играть в СССР даже джаз.

Одна из дач в подмосковном поселке Новодарьино разительно отличалась от остальных. Пока соседи ухаживали за яблонями и сажали помидоры, ее владелец выращивал розы. В непривычных для 1960-х белых шортах он собирал с пастбищ коровий навоз, а потом бережно раскладывал его под розовыми кустами. Розы вырастали всем на загляденье – люди приходили на дачу, как в ботанический сад, чтобы взглянуть на удивительные бутоны всех размеров и расцветок.



Владелец никому не отказывал и с гордостью объяснял: «Вот этот сорт мне прислали из Голландии, а вот этот привезли из Англии». Однако знакомые приходили в ужас, когда видели, как увлеченный цветовод возится в земле своими изящными пальцами: «Поберегите ваши руки, как же вы будете играть?» На что следовал один и тот же ответ: «Ну какой может быть джаз, когда тут такие розы!» Этим дачником был Александр Цфасман – пианист-виртуоз, который помог джазу в СССР расцвести буйным цветом.

«Никто не может в полной мере оценить то, что сделали для Франции женщины», — утверждал писатель и философ-просветитель Бернар Ле Бовье де Фонтенель. А тому, кто прожил на свете ровно 100 лет и был свидетелем превращения этого государства в самое авторитетное и просвещенное в Европе, можно доверять. Несомненно и то, что, воздавая должное слабой половине Франции, де Фонтенель имел в виду и знаменитую маркизу, вынудившую политиков всерьез рассуждать об эпохе Помпадур.

Ф.Буше. Мадам де Помпадур

 

Лишь власть, сосредоточенная в руках самой влиятельной фаворитки Людовика XV, заставляла слишком рьяных ее противников не копаться в подробностях ее происхождения. А это крайне раздражало женщину, стремящуюся к совершенству во всем. Хотя до нас дошли-таки сведения о том, что отец Жанны-Антуанетты Пуассон был лакеем, выбившимся в интенданты, проворовавшимся и бросившим семью.

Надежда Румянцева была настоящей любимицей советских зрителей. Ее обаятельные, а иногда и смешные героини в «Неподдающихся», «Женитьбе Бальзаминова», «Королеве бензоколонки», «Девчатах» стали классикой нашего кинематографа. Актрису любили почитатели ее таланта и режиссеры. Но в какое-то время она предпочла уйти в тень, выбрала личную жизнь.

Марк Шагал (1887–1985) — еврейский художник, который остался верен своей национальной самобытности вне зависимости от места его постоянного проживания. Шагал всегда был евреем, и неважно где: в России, во Франции или Америке. Он создал собственный стиль в живописи, в котором нашло отражение главное в жизни художника.

Любовь к родному Витебску — во всех пейзажах, даже парижских было нечто схожее с его местом, где он родился. Любовь к своей жене Белле, которую Шагал воплотил во множестве образов на своих полотнах.

Он часто применял чистые яркие цвета, играл с законами композиции, использовал образы животных, придавая им человеческие черты. А ещё на его картинах люди летают, словно радость жизни и возвышенные стремления преодолевают земное тяготение.

Однажды в Америке в одну из больниц штата Калифорния пришел никому не известный иммигрант. Он хотел сделать операцию, которая, по его мнению, должна была изменить всю его дальнейшую жизнь. Эта операция не являлась жизненно необходимой. Но она могла внести душевное равновесие в чувства актера.

Неизвестным иммигрантом был любимый в СССР актер Савелий Крамаров. Свой. Добрый простачок. Родной и близкий.

Среди французской молодежи Вейль популярнее звезд шоу-бизнеса. Это не удивительно: именно она добилась для француженок права на аборт, спасла от смертной казни сотни борцов за независимость Алжира и помогла улучшить условия содержания заключенных во Франции. Кроме того, бывшая узница Освенцима Вейль многое сделала для сохранения памяти о жертвах холокоста.

Открыл Раневскую, воскресил Ленина и научил снимать Тарковского. Но в историю мирового кино Михаил Ромм вошел как автор бьющего наотмашь «Обыкновенного фашизма».

https://rodina-history.ru/2023/03/28/ty-pripomni-rossiia-kak-vsyo-eto-bylo.html

Андрей Смирнов КАНДИДАТ ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК

"Ты припомни, Россия, как всё это было..."

Размышления историка о поэте Михаиле Анчарове, родившемся 100 лет назад

Да, автор этих строк знает, что Михаил Анчаров - это фактически первый советский бард, что это известный прозаик и сценарист 60-70-х. Что он - со своими сценариями "День за днем" и "В одном микрорайоне" - стал первопроходцем жанра сериала в нашем кино. Что был он романтиком, философом, верил в коммунизм...

Но автор - не литературовед, а историк. Он не предлагает очерк "о жизни и творчестве", а делится лишь некоторыми наблюдениями над тем, как жил и писал Михаил Леонидович Анчаров (1923 - 1990).

"Судьбы моей простое полотно..."

Вначале, впрочем, все же о литературе. (Полагаю, что о ней вправе высказываться не только ее творцы и профессиональные критики, но и, некоторым образом, ее "потребители" - читатели. К тому же, как говорил нам, студентам, в 1986 году крупный востоковед и славист Анатолий Петрович Новосельцев, историк всегда должен быть "немного и филологом".)

Лучшие стихи Анчарова - это удивительный сплав образности и точности языка.

Образности, что ложится на душу русскому человеку. (По крайней мере, заставшему если не первую и не вторую, то хотя бы третью четверть ХХ столетия).

Точности, достойной ясного стиха Пушкина.

Во всем этом Анчаров не уступает Александру Твардовскому. А из современников с ним могут сравниться, пожалуй, лишь Михаил Ножкин, Евгений Евтушенко (с его, например, "Братской ГЭС") и Юлий Ким (с его песнями к фильмам "Бумбараш" и "Двенадцать стульев" Марка Захарова) - поэты с исключительным языковым чутьем. Да еще, конечно, учившийся у Анчарова Владимир Высоцкий...

Классический образец анчаровского сплава - одна из песен, написанных им для кинофильма "День за днем" (1971). Вот эта - без которой невозможно представить начало и середину семидесятых:

Стою на полустаночке

В цветастом полушалочке,

А мимо пролетают поезда.

А рельсы-то, как водится,

У горизонта сходятся.

Где ж вы, мои весенние года?

Взять хотя бы вот эту строфу:

Жила, к труду привычная,

Девчоночка фабричная,

Росла, как придорожная трава.

На злобу неответная,

На доброту приветная,

Перед людьми и совестью права.

Последние три строчки суть просто отлитые из благородного металла формулы - где "ни убавить, ни прибавить".

Так же, как и первые две строчки другой строфы. Это сродни "золотой латыни" - благородному в своей лаконичности и ясности языку Цезаря и Цицерона:

Что было - не забудется,

Что будет - то и сбудется,

Да и весна уж минула давно.

Так как же это вышло-то,

Что всё шелками вышито

Судьбы моей простое полотно?

А последние две строки - нестандартный образ. Не кажущийся при этом искусственным, вымученным - благодаря все той же точности языка.

Мало, пожалуй, найдется образов, которые были бы столь затерты в 60-70-е, как те, что отражали "романтику революции и строительства нового мира". Все эти "алое знамя", "героические двадцатые" и т.п. А вот у Анчарова эти образы становились нестандартными - и вызывающими не отвержение, а уважение:

С этим словом святым

Поднимала эпоха

Алый парус надежды

Двадцатых годов.

("Слово "товарищ", 1966 - 1971)

"Там качаются в седлах и "Гренаду" поют..."

В свою очередь, "анчаровский сплав" - это продукт, полученный явно на основе другого сплава. Сплава впечатлений детства и юности.

Родившийся 28 марта 1923 года в интеллигентной семье, сын инженера и учительницы, Михаил Анчаров вырос на северо-восточной окраине Москвы, у Семеновской заставы. (Он и его товарищи называли свой район Благушей - хотя историческая Благуша начиналась метрах в трехстах дальше, за заставой.) Во дворе, где сталкивались, перемешанные революцией, все классы, "прослойки" и маргинальные группы.

Вырос в окружении и профессиональных воров, и потомственных ремесленников, и "девчоночек фабричных", и интеллигентов - в гуще русского народа, каким он был в ту эпоху.

Слышал и рассказы о том, что перед 1914-м "каждый мог заработать, и на Благуше появилась праздничная одежда, и у баб козловые сапожки и шали со стеклярусом, и было что выпить и чем закусить, и бублик стоил полкопейки. И строились доходные дома, и Благушинская больница с чугунной решеткой - модерн - переплетающиеся лилии и жеманные чугунные ленты, и синематограф "Сокол"..."

("Этот синий апрель", 1967)

Слышал и как "на интернациональном вечере хор пел "Красный Веддинг", хор пел "Болотные солдаты", хор пел: "Товарищи в тюрьмах, в застенках холодных... Вы с нами, вы с нами, хоть нет вас в колоннах..."*

("Теория невероятности", 1965)

Он мог одни свои вещи (к примеру, "Самшитовый лес") писать от лица интеллигентов, их языком. А другие ("Как птица Гаруда") - от лица пролетариев, языком этих рабочих.

Но - оставаясь при этом самим собой. Он был нестандартен!

Нестандартен благодаря активности и самостоятельности мышления - не позволявшим раствориться ни в интеллигентском, ни в пролетарском, ни в блатном мире.

О том же коммунизме он стал петь не в первой половине 60-х - когда Хрущёв пообещал, что новое общество станет явью уже в 1980-м, и о коммунизме трещали из каждого утюга, - а уже после того, как трескотня поутихла. Когда пропаганда сбавила обороты: да, будет, конечно, но не завтра, товарищи, отнюдь не завтра...

Потому, что идею коммунизма - в отличие от многих трещавших - Анчаров выстрадал лично. И пел, веруя не в официальный, а в этот, свой, анчаровский коммунизм - в товарищество людей-творцов, образующее гармонию, которая есть "не сумма одинаковостей, а произведение различностей, складывающихся в прекрасное целое".

("Как птица Гаруда", 1986)

Общество, созвучное романтикам из светловской "Гренады":

Там по синим цветам

Бродят кони и дети.

Мы поселимся в этом

Священном краю.

Там небес чистота,

Там девчонки как ветер,

Там качаются в седлах

И "Гренаду" поют.

("Слово "товарищ")

Атеист, он прибегал и к таким вот метафорам - как в последних двух строках:

Небо в землю упало.

Большая вода

Отмывает пятна

Несчастья.

На развалинах старых

Цветут города -

Непорочные,

Словно зачатье.

("Большая апрельская баллада", 1966)

И пел о погибшем под немецким огнем с земли парашютном десанте:

И сказал господь:

- Эй, ключари,

Отворите ворота в сад.

Даю команду

От зари до зари

В рай пропускать десант.

("Баллада о парашютах", 1964)

Член ВКП(б)/КПСС с 1950 года, он был прежде всего человеком тысячелетней, христианской в своей основе культуры.

"Они все в учительской..."

Анчаровский сплав содержит и еще один компонент - который можно назвать "героической романтикой" (или, если угодно, "романтической героикой").

В том, что написал Анчаров, эта нота звучит часто.

Чаще всего - как у Аркадия Гайдара: без пафоса, неявно, в обыденных фразах. Вот, к примеру, начальник автоколонны (лишь между делом упомянувший, что за плечами у него пять лет войны) смотрит на двадцатилетних часовых у мавзолея Ленина:

Молодые застыли строго...

Тут я понял, что мне хана:

Козырей в колоде немного,

Только лысина да ордена.

("МАЗ", 1960 - 1963)

Обычные сетования тех, кому за 45, - но слово "ордена" Анчаров, исполняя песню, проговаривал не буднично (как все остальные), а возвысив тон!

Он и сам хотел быть героем - а иначе зачем изображал в "Теории невероятности" своего автобиографического в целом персонажа участником обороны Москвы в 41-м и взятия Вены в 45-м? Реальный младший лейтенант Анчаров, награжденный орденом Красной Звезды, успел поучаствовать лишь в войне с Японией в августе - сентябре 1945-го, военным переводчиком в штабе 1-го Дальневосточного фронта...

А вот в этой сцене из "Теории невероятности" он пишет уже о себе - о сорокалетнем мужчине, пришедшем в 1964-м с двадцатилетней спутницей в родную московскую школу на Большой Семеновской.

"- Пойдемте, Катя.

Нам хлопают со всех сторон.

- Пойдем... А куда?

Мы идем по скрипучему коридору, сзади в дверях аплодисменты гремят. Потом мы спускаемся по каменной лестнице.

- Куда мы идем? - спрашивает Катя. - Почему мы одни танцевали?

- Я покажу вам, где остальные из нашего класса, - говорю я и подвожу ее к стеклянной двери учительской. - Смотрите.

Я прикладываю руку козырьком и прислоняюсь к стеклу. Катя делает то же самое.

- Видите? - говорю я. - Они все в учительской...

- Где? - спрашивает Катя.

- Вон на доске... на мраморной, - говорю я. - Приглядитесь. Там все фамилии золотом выбиты. Весь список двух классов сорок первого года выпуска".

Обычная вроде бы для 60-х "исповедальная" проза, напоминающая Ремарка 30-х, "Возвращение" и "Три товарища"... Но камертон сцены - чисто анчаровский.

"Позади - большой перегон..."

Нестандартный мыслитель и романтик, Анчаров как нельзя нагляднее отразил в своих стихах и прозе путь, пройденный страной с 20-х по 70-е.

Он всегда был предрасположен к осмыслению недавнего прошлого:

Слушай, двадцатый,

Мне некуда деться,

Ты поешь у меня в крови.

И я принимаю

Твое наследство

По праву моей

Безнадежной любви!

("Баллада о двадцатом веке", 1970-е)

А уже в начале 60-х стало ясно, что великая и страшная эпоха его юности миновала. И тот же его начальник автоколонны - да, в подпитии, да, стремясь излить душу, да, перескакивая с "философии" на критику шофера Эдика, - заканчивал вещими словами:

Укатал резину до корда -

Не шофер ты, а скорпион!..

Кроша, знаешь зачем я гордый?

Позади - большой перегон.

Осталась позади эта ни с чем не сравнимая треть века - между 1914-м и 1953-м. "С кровью, с революцией, с расстрелами"**, с войнами, с голодом и холодом.

Что за мною? Автоколонны,

Бабий крик, паровозный крик...

("МАЗ")

Только за последней строкой - станции, забитые эшелонами с мобилизованными, эшелонами с эвакуированными, эшелонами с ранеными, прожарка одежды в санпропускниках, кипяток, сухари, пшенный концентрат, вши, дистрофия, гангрена...

А в 60-е наступила, наконец, тишина, стабильность.

...А город засыпает постепенно,

И гаснут фонари - за рядом ряд.

Лишь только беспокойные антенны

С далекими мирами говорят.

Да свет луны, дремотою объятый,

Колышет тень березы на стене.

И тихо-тихо в милой стороне,

Где люди спят спокойно, как солдаты,

Добывшие победу на войне.

Это не Анчаров, это замечательный поэт Евгений Глотов, 1975 год. Но точнее свое тогдашнее мироощущение автор этих строк (которому было тогда десять лет) передать не в состоянии.

На смену городским окраинам анчаровского детства пришли новые, с целыми микрорайонами многоэтажек:

Заря упала и растаяла.

Ночные дремлют корпуса.

Многоэтажная окраина

Плывет по лунным небесам...

Это уже Анчаров отразил мои ощущения тех лет - в песне из сериала "В одном микрорайоне" (1975) ...

Время вроде бы успокоилось - и появилась возможность (и необходимость) осмыслить те страшные десятилетия, что остались у страны позади.

Михаил Анчаров сделал это в 1971 году - в "Песне о России".

"Каждый год - словно храм, уцелевший в огне..."

Слушать эту песню надо в тогдашнем ее исполнении - когда ее спел один из самых вдумчивых и искренних русских актеров Валентин Никулин (1932 - 2005):

Ты припомни, Россия,

Как всё это было:

Как полжизни ушло

У тебя на бои.

Как под песни твои

Прошагало полмира,

Пролетело полвека

По рельсам твоим.

И дальше - опять анчаровский сплав. Образности и точности языка и сдержанной (и потому впечатляющей) героики.

Вот в этих строчках архивирована жизнь страны в Великую Отечественную:

И сто тысяч надежд,

И руин раскаленных,

И сто тысяч салютов,

И стон проводов...

А в этих - вообще все наши 20-е, 30-е и 40-е. Когда сплошь и рядом не жили, а выживали - и радовались даже малейшему просвету в лихолетье...

На твоих рубежах

Полыхали пожары.

Каждый год - словно храм,

Уцелевший в огне.

Каждый год - как межа

Между новым и старым.

Каждый год - как ребенок,

Спешащий ко мне.

А теперь лихое позади. Можно спокойно вздохнуть:

На краю городском,

Где дома-новостройки,

На холодном ветру

Распахну пальтецо,

Чтоб летящие к звездам

Московские тройки

Мне морозную пыль

Уронили в лицо.

Ну а последняя строфа - это credo русского поэта, прозаика и мыслителя Михаила Анчарова:

Я люблю и смеюсь

Ни о чем не жалею.

Я сражался и жил,

Как умел - по мечте.

Ты прости, если лучше

Сказать не умею.

Припадаю, Россия,

К твоей красоте!

Народная певица Лидия Русланова - человек бесконечно непростой судьбы. Артистка пережила потерю кормильцев и жизнь в приюте, Первую мировую, две революции и Великую Отечественную войну, дошла до Берлина и спела у горящего Рейхстага в 1945-м, а затем оказалась в ГУЛАГе. И не прекращала петь. Пела и для прихожан в церкви, и для солдат на фронте, пела и для красноармейцев, и для заключенных.

Неудивительно, что именно она прославила песню «Валенки», мотив которой знаком миллионам жителей России. Рассказываем о невероятном пути Лидии Руслановой.

Она никогда не собирала полные залы людей, рвавшихся послушать стихи в её исполнении. Но единожды услышав написанные Новеллой Матвеевой строки, люди влюблялись раз и навсегда. И она сама была всю жизнь влюблена в то, что делает, поэтому и стихотворения, и песни, в которые она превращала свои стихи, звучали всегда искренне и трогали до глубины души. Казалось, была в её строках какая-то особенная магия, не позволявшая забыть их тем, кто однажды прочёл стихи Новеллы Матвеевой.

В сентябре 2011 года темноволосая женщина выступала со сцены перед публикой на конференции TED. Её пригласили рассказать о своей книге и о том, благодаря кому книга появилась на свет – о её отце.

Повествование захватило людей. Стих обычный шум, поубирались телефоны. Речь шла о герое Сопротивления. Рассказ окончился в полной тишине. И тут на сцену поднялся моложавый для своих лет человек с окладистой седой бородой.

Встречайте – мой отец, Адольфо Камински, - произнесла ведущая.

Зал утонул в буре оваций.

ГОРИН и ГЕРДТ

Когда Гердт смеялся, то в мире наступала гармония. Я как человек, пишущий какие-то забавные вещи, как только слышал, что Гердт над ними смеется, уже ни о чем не беспокоился. А вот если Гердт еще и вскакивал… Помню, у Гали Волчек в театре «Современник» был праздник, и когда я прочел свое поздравление, Гердт вскочил со своего места и стал громко аплодировать. Для меня это было наивысшей похвалой — сам Гердт вскочил! Как сказал Жванецкий (и это абсолютно точно), любой человек рядом с Гердтом умнел. Когда я был на его чаепитиях, то сочинил для него такие стихи:

«Твоя жена — еврейка. Ты должен немедленно подать на развод»

Разглядывая вчерашнее поле тяжелейших боев, среди колючей проволоки и заросших блиндажей Борис увидел… первые весенние незабудки. Он моментально вскочил на пригорок и уже набрал букетик для Зори, как вдруг обнаружил минную растяжку. Он осторожно повернулся назад и увидел прямо перед собой лицо жены:

— Мины не разряжены, — почему-то шепотом сказал Борис.

Композитор и скрипач
 

В первой половине XIX века газеты только и писали, что о знаменитом скрипаче Николо Паганини и его супруге певице Антонии Бьянке. Казалось, если пара одинаково блистает талантом, то и красотой наделена поровну. Однако портреты супругов обескураживают, более необычный союз трудно себе представить.

Красавица и чудовище

В тот день сошел с ума целый город: жители Турина чуть ли не дрались за билеты на совместный концерт Паганини и Бьянки. Между тем, сами артисты были знакомы друг с другом лишь понаслышке. На одной сцене они выступали впервые. Причем скрипач не любил репетиций и встретился с солисткой только на премьере. Зато какая это была встреча! Паганини онемел от восторга - благо, что играл, а не пел. Антониа Бьянки обладала неземной красотой и божественным голосом. Настоящая итальянка, страстная, колоритная, с фигурой скрипки, которую обожал маэстро. На протяжении всего выступления он не мог отвести от нее взгляд, а в мыслях образ этой женщины и музыка слились воедино. После концерта Паганини сделал певице предложение.

Он пригласил Антонию в Милан для совместной работы. Она ответила лукавой улыбкой. Перед ней стоял некрасивый мужчина, худой и нескладный, лишь чудесные агатовые глаза выдавали в нем гения. Тот огонь, что приводил в трепет публику, преображал уродца в божество. Певица в мгновение ока придумала забавную игру, дабы убедиться в намерениях новоявленного ухажера. Она согласилась на предложение.

Окрыленный удачей, скрипач отправился на гастроли. Он долго ждал весточки от любимой, проклинал медлительность почты, сгорал от страсти и нетерпения, пока наконец понял, что был обманут. В больших городах известным артистам легко встретиться: маэстро искал Антонию в Турине, Флоренции, Болонье. Он находил следы пребывания Бьянки, но не ее саму. Меняя адреса, как перчатки, коварная женщина оставляла сообщения и передавала записки с ложными посулами. Паганини пришлось купить собственную карету, отныне его жизнь проходила в дороге: «Если она бежит от себя, это будет продолжаться всю жизнь. А если от меня?..» Но знаменитый скрипач волновался напрасно. Когда Паганини добрался до Палермо, игра была окончена.

Александр Вертинский

Имя Александра Вертинского известно каждому в нашей стране, да и за рубежом. Его судьба полна невероятных поворотов и удивительных случаев. Он добился успеха трижды: в дореволюционной России, на Западе и в послевоенном СССР, куда вернулся из эмиграции. А его жизнь с супругой, актрисой Лидией Вертинской, — редкий пример преданной любви и верности.

  Дом Василия Ивановича Суворова, отца полководца, дворянина из старинного рода, идущего из тверских земель, из древнего Кашина, тоже не сохранился, сгорел во время наполеоновского нашествия, позднее восстанавливался. Так что загадка года рождения величайшего военного гения России, видимо, так и не будет разгадана. Вполне возможно, что сами родители Александра, жалея своего единственного сыночка, который родился слабым физически, убавили один год его жизни, чтобы позднее отдать его в воинскую службу, а к таковой службе сыночек их явно стремился. 

Известен хрестоматийный случай из детских лет будущего полководца, когда в их загородное имение приехал старинный друг Василия Ивановича «арап Петра Великого» и крестник императора чернокожий генерал российской армии Абрам Петрович Ганнибал, они были смолоду знакомы по службе у царя-преобразователя России. Оба, кстати, были крестниками Петра и денщиками (т.е. офицерами для поручений) императора. Потому и взгляды их на беззаветную службу Отечеству совпадали. Абрам Петрович прошёл в светлицу маленького Саши и к своему удивлению застал «болезненного и слабого здоровьем ребёнка», как ему рассказывали, за игрой в солдатики, притом игрой серьёзной, в соответствии со всеми правилами военной тактики на поле боя. Порасспросив Сашу, Абрам Петрович узнал, что тот уже читал труды военных историков Западной Европы, знал и о походах Цезаря и Ганнибала, знал и о славных победах Морица Саксонского и Раймунда Монтекукули - известных европейских полководцев предшествующего века. Ну а о деяниях Петра Великого и его великих свершениях Александру рассказывал отец. Удивлённый и поражённый Абрам Ганнибал вернулся в гостиную к хозяевам и сообщил им, что у их сына сейчас находятся «преславные гости» и предрёк мальчику военную карьеру.

В сказах Павла Бажова главное не труд и не мастерство, не любовь и не доброта, а бескорыстие. Золото — вот испытание для человека.

Павла Бажова часто называют сказочником, хотя он писал сказы — большая всё-таки разница. Сам он себя называл и писателем, и фольклористом (точнее собирателем фольклора), и писателем-фольклористом. «Я лишь обрабатываю фольклорный материал», — говорил он. Но в этой обработке чувствуется явное не учёное, а творческое вмешательство.

Он вырос в семье рабочего Сысертского завода, учился в Екатеринбургском духовном училище и в Пермской духовной семинарии. Отказавшись принять духовный сан, преподавал русский язык, а летом отправлялся в экспедиции по сбору фольклорного материала.

Интерес к народному творчеству возник у него ещё в детстве, благодаря семье и заводской среде. «О своей бабушке храню благодарную память, как о ласковом, немало повидавшем на своём веку трудностей и словоохотливом человеке, честно отработавшем свой срок. Но таких было немало и в ближайших избах. Поэтому выделять, что-то или другое слышал от своей бабушки, считаю невозможным. Да это и повело бы, как уже говорилось выше, вовсе не в ту сторону, куда надо. Единственно, что могу утверждать, — это первые детские сведения о Медной горе могли быть получены только от бабушки и отца, так как других лиц, знавших об этом, в ближайшем моём окружении не было. Но это уже сказано, и поэтому вопрос снимается. Отсюда вывод, вроде совета. Надо налегать не на бабушку, а на весь рабочий уклад того времени и особенно на «институт заводских стариков»… Для примера укажу на летние беседы на «завалинках» в праздничные дни или даже на такие обычаи, как супрядки, капустники и т. д., где обычно «вертелись» и мальчуганы годов до семи-восьми. Там они, как губка, впитывали, «о чём старухи судачат», «о чём старики сказывают»».

Павел Бажов. (Wikimedia Commons)

Особенно его интересовали так называемые присловья, побаски: «Стал записывать. Меня влекли те из них, где слышались отзвуки бурлачества, чусовской вольницы и т. д. Записал я шесть тетрадей. Это была моя первая краеведческая работа. Но в годы гражданской войны затерялась». И всё-таки многое осталось в памяти Бажова. Вот некоторые примеры, которые сразу и без тетрадок он выдавал своим собеседникам и корреспондентам по переписке: «Живём весело: кабак на горе, Серги далеко видно и спускаться ловко»; «Где сеют, да веют, да молотят, да всяко канителят, а у нас снял штаны, полезай в воду и тащи кулём»; «Для того узко горло дано, чтобы слово не скоро выходило»; «Козла бойся спереди, коня — сзади, а злого человека — со всех сторон».

Загадочная, красивая и чувственная актриса прошлого века, кумир и секс-символ позднего СССР Маргарита Терехова. Ее образ всегда был окружен тайной. Кто она? На кого из своих экранных героинь похожа? Это таинственная Фрэзи Грант из «Бегущей по волнам», противоречивая и страстная Диана из «Собаки на сене», обольстительная коварная Миледи из «Д’Артаньяна и трех мушкетеров»?