Александр Васильевич Суворов – тощий человек с невзрачной наружностью, но дальновидным и тонким умом, позволявший себе выходки, которые можно было бы счесть за помешательство, - единственный в мире полководец, не проигравший ни одной битвы, и кавалер всех российских орденов своего времени, вручавшихся мужчинам. Он был меч России, бич Турок и гроза Поляков. Сегодня - рассказ о малоизвестных фактах из жизни великого русского полководца.

Первый чин Суворов получил, стоя в карауле

Будущий генералиссимус начинал службу рядовым при дворе Елизаветы Петровны. В 1779 году Семёновский полк, где служил Александр Васильевич, нёс караульную службу в Петергофе. Стоя на посту у Монплезира, Суворов так старательно и ловко отдавал честь императрице, что та, проходя мимо, решила уточнить, как его зовут и протянула солдату серебряный рубль. Суворов заявил, что на посту брать денег не положено, а Елизавета Петровна оставила монету у его ног и повелела забрать при смене караула. На следующий день рядового Суворова произвели в капралы, а рубль, подаренный императрицей, он хранил всю жизнь.

 

Н.И.Уткин. Портрет А. В. Суворова. 1818 г. Гравюра с портрета 1800 г.

Военным Суворов стал по настоянию прадеда Пушкина

В детстве Александр Суворов был слабым и болезненным ребёнком и, судя по всему, ему было уготовано гражданское будущее. Но уже в те годы будущий полководец проявлял интерес к военному делу. На службу в Семёновский полк молодой Александр попал по наставлению и рекомендации прадеда Пушкина Абрама Ганнибала. Именно он убедил отца Александра Суворова уступить наклонностям сына.

Стоит сказать, что продвижение по лестнице военной карьеры не было для Суворова лёгким. Офицера он получил только в 25 лет, а в чине полковника «застрял» на шесть долгих лет. Звание генерал-майора Суворов получил после войны с Польшей в 1770 году, звание фельдмаршала Екатерина II жалует ему в 1795. В 1799 по окончанию Итальянского похода Павел I присвоил Александру Суворову звание генералиссимуса и повелел, чтобы полководцу отдавались такие же почести, как монаршей особе даже в присутствии самого императора. Суворов же, став четвёртым генералиссимусом в истории России, воскликнул: «Помилуй Бог, велика милость, велик чин: он меня придавит! Недолго мне жить».

Получив звание фельдмаршала, Суворов прыгал через стулья

Получить звание фельдмаршала в России традиционно можно было только «по очереди». Суворов же стал исключением. В 1794 году за подавление польского восстания и взятие Варшавы императрица Екатерина II решила произвести Александра Васильевича в фельдмаршалы. В ответ на отправленное Суворовым сообщение «Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша!» Екатерина отправила ему «Ура! Фельдмаршал Суворов!». А ведь в русской армии в то время было 9 генералов, которые имели более высокий ранг, чем Александр Васильевич.

Современники полководца вспоминали, что, узнав о своём новом звании, он расставил по комнате стулья и начал скакать через них, как ребёнок, приговаривая: «Долгорукий позади, Салтыков позади, Каменский позади, мы впереди!» Всего было 9 стульев – по числу генералов.

 

В.Суриков. Переход Суворова через Альпы.

Суворов вывел из Альп 2778 французских солдат и офицеров

В Швейцарском походе русская армия, вышедшая из окружения без боеприпасов и продовольствия, разбившая все войска на своём пути, потеряла порядка 5000 человек (около 1/4 всей армии), многие из которых погибли при горных переходах. Но потери французской армии, которая превосходила русскую по численности, были больше в 3-4 раза. Кроме этого, российской армией пленено было 2778 французских офицеров и солдат, более половины из которых Суворов смог прокормить и вывести из Альп, что стало ещё одним свидетельством его великого подвига.

 

Памятник Суворову в швейцарских Альпах.

Суворов собирался уйти в монастырь

В немилость Александр Васильевич попал в начале царствования Павла I. На приказ о введении новой российской военной формы Суворов отреагировал замечанием: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак: я не немец, а природный русак!». И это только одно из известных нелестных публичных высказываний полководца в адрес императора.

17 февраля 1797 года Суворова императорским приказом отправили в отставку, лишив права ношения мундира. Весной он уехал в своё имение близ городка Кобрин (Беларусь), а позже его выслали в Новгородскую область. При нём был лишь его адъютант Фридрих Антинг. Суворову не разрешалось выезжать далее, чем на 10 км от села, обо всех его посетителях докладывалось, а корреспонденция перлюстрировалась. 

Справедливости ради стоит отметить, что Павел I несколько раз пытался помириться с Суворовым. Но полководец-изгнанник ответил курьеру, доставившему письмо от императора, что ему вести переписку запрещено. На приказ же императора явиться в столицу полководец попросил у царя разрешения уйти монахом в Нилову пустынь.

 

Н.А.Шабунин. Отъезд А.В.Суворова из села Кончанского в поход 1799 г. (Государственный мемориальный музей А.В.Суворова).

Возвращение Сурова всё же состоялось. Павел I написал ему: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит» и призвал обратно. Когда Суровов вернулся в Петербург, Павел собственноручно надел на графа цепь ордена Св.Иоанна Иерусалимского и знак большого креста. «Боже, спаси царя!», - воскликнул Суворов, на что Павел I ответил: «Тебе спасать царей».

Суворов был очень набожен

Великий русский полководец Александр Суворов каждый день начинал и заканчивал молитвой, строго соблюдал посты, прекрасно знал Евангелие, читал и пел на клиросе за богослужением, был знатоком чина церковной службы. Суворов никогда не проехал бы мимо церкви, не перекрестившись, а в комнате обязательно крестился на образа. Перед каждой битвой он возносил молитву к Богу и постоянно призывал солдат: «Начинайте всё Божия благословения… Молитесь Богу: от Него победа!»

В доме Суворова жили солдаты-инвалиды

Суворов постоянно помогал офицерам, испытывающим нужду, и был милостив к нищим. Перед Пасхой он тайно посылал в остроги по 1000 рублей, чтобы выкупить должников. У Суворова в доме всегда жили несколько престарелых крестьян или инвалидов-солдат. Сохранились письменные распоряжения Суворова, в одном из которых говорится: «Инвалидных солдат-стариков ныне в Кончанском 6 человек. Жалования им от меня по 10 рублей в год. Платье из простого сукна погодно. Пища обыкновенная без роскоши... Ежели старики эти пожелают от праздности работать землю, то и оную уделить, только не иначе как по собственной их воле».

 

Дом-усадьба Суворова в Кобрине (Беларусь)

Суворов был талисманом для русских солдат

Как только Суворов в своей белой рубашке появлялся на поле боя, войска, даже терпевшие до этого неудачу, с новыми силами шли в бой. Российский генерал-аншеф Отто Вильгельм Христофорович Дерфельден, который знал Суворова более 25 лет, говорил, что Суворов – талисман, который «довольно развозить по войскам и показывать, чтобы победа была обеспечена».

Суворов подарил золотую медаль камердинеру Прошке

Когда австрийский император делал попытки вернуть Александра Васильевича Суворова к командованию австрийской армией, то начал активно раздавать награды. Он прислал две ленты военного ордена Марии Терезии, цепь военного ордена Святых Лазаря и Маврикия, два ордена на шею, множество орденов в петлицу, чтобы Суворов распорядился ими по своему усмотрению. Суворов же практически никого из отличившихся в военных действиях не наградил. Дождь наград он обрушил на сопровождавших армию чиновников и родственников. Золотой медалью на шею, на которой был запечатлён профиль сардинского короля, Суворов наградил своего камердинера Прошку. Так Александр Васильевич оценил награды от вероломных союзников.

 

Памятник А.В.Суворову в городе Измаил

Суворов просил на своей могиле выбить только три слова

Возвращаясь из швейцарского похода Суворов оказался в городе Нейтинген, где посетил гробницу австрийского фельдмаршала Лаудона. Читая пышные, многословные дифирамбы, прославлявшие Лаудона, он произнёс: «К чему такая длинная надпись? Завещаю на моей гробнице написать только три слова «Здесь лежит Суворов». Воля полководца была нарушена. На его могиле положили плиту с длинной надписью: «Генералиссимус, князь Италийский, граф А. В. Суворов-Рымникский, родился в 1729, ноября 13-го, скончался 1800, мая 6 дня».

 

Могила А. Суворова в Александро-Невской лавре.

Только через 50 лет после смерти Суворова его внук, Александр Аркадьевич, которому соратники деда рассказали о его последней воле, после долгих хлопот смог выполнить волю деда. Надпись на могиле заменили короткой, в три слова: «Здесь лежитъ Суворовъ».

Последние четверть века отношение к Сталину в нашей подрастерявшейся стране качается, как маятник, туда-сюда. То он какое-то абсолютное зло, маньяк и кровопийца; то как бы с изумлением признается, что построил столько, сколько нам не снилось – еще и выиграл самую страшную на земле войну. Что она выигралась как-то сама, без участия Верховного Главкома или даже вопреки ему – уже стесняются сказать и самые пустые демократы.

И все более расхож такой смешанный взгляд: Сталин был и таким, и сяким; и сделал много, но и много напортачил. И главная претензия к нему со стороны сегодняшнего обывателя: как все же проморгал начало той войны? Сколько угробил этим не поднявшихся с аэродромов самолетов – а с тем и людских жизней! Сюда каким-то вовсе левым боком примыкает и такой упрек: что он и подтолкнул Гитлера на ту войну – значит, с него двойной спрос за нее!

Но если заглянуть в детали той эпохи, восстает такая драма, что захватывает дух – и гаснут жалкие поклепы всяких политических клопов. Почему Сталин до последнего не объявлял мобилизацию? Потому что с адской выдержкой, стараясь ни шорохом не спровоцировать врага, оттягивал начало войны, к которой те же самолеты еще не были готовы. Если бы они даже взлетели на рассвете 22 июня 41-го, это не изменило б ничего: были бы сбиты в воздухе, поскольку еще уступали во всех отношениях немецким.

Вот-вот уже должны были не уступить, над чем шла неустанная работа. И в той игре, что Сталин в жесточайшем для него цейтноте вел с Германией, где ставкой была жизнь нашей страны, решали все буквально месяцы и дни. С приходом к власти Гитлера в 1933-м он уже знал, что войны не избежать – а его дар провидца сквозит во всем, к чему он прикасался. Один пример из тысячи: расстрелянный при нем и воспеваемый сегодня в пику ему маршал Тухачевский, армейский технократ, толкал идею танка с тремя башнями. Но Сталин прозорливо зарубил ее, дав ход проекту Т-34.

Это сейчас легко сказать, что трехбашенный танк – абсурд. Но в те 30-е, когда еще царил разброд технических идей, кто мог знать, что именно Т-34 станет признанным всемирно победителем? И все оружие нашей победы восходит так или иначе к Сталину, чему еще яркий пример – история КБ Лавочкина.

В 38-м тому было поручено создать истребитель лучше Мессершмитта. Лавочкин почти из ничего, на базе мебельной фабрики в Химках, строит прототип ЛаГГ-1 и ставит его на крыло в 40-м. Но самолет с блестящими задатками еще далек от идеала. Затем идет ЛаГГ-3, с которым мы вступаем в войну, но и он еще весьма сырой.

4 года Сталин ждет от Лавочкина результатов – а их нет! Уже шуршат доносы: это враг народа, угробивший уйму средств, – и Сталин вызывает его к себе, чтобы лично опознать, друг это или враг? Гений или злодей? Закрыть его проект – или из последней крови поддержать? А немцы уже под Москвой, и любой просчет подобен смерти!

Их беседа, о которой мне рассказывал директор НПО имени Лавочкина Баклунов, знавший о ней от самого Лавочкина, убеждает Сталина, что гений, друг. Лавочкин получает всю поддержку – и уже летом 42-го выпускает наш знаменитый Ла-5, который в пух и прах бьет фрицев.

Те, кто сейчас не откует и гвоздя, не то что самолета; при ком мы даже гвозди уже возим из Китая – болтают, будто Сталин был маниакально подозрителен. Какая чушь! Его отношения с учеными и конструкторами – пример огромного доверия, чем и не пахнет в недрах нынешней власти, где никакой проект, не сулящий сиюминутного отката, не проходит в принципе.

Будущий нобелевский лауреат Петр Капица до войны и в войну писал Сталину в очень свободной, часто весьма критической манере о самых разных жизненных проблемах. Но Сталин ему не отвечал, и Капица однажды бросил это дело, после чего ему звонит Молотов: «Почему вы перестали писать товарищу Сталину?» – «Так он не отвечает!» – «Он очень загружен работой, поэтому не в состоянии вам отвечать. Но ваши письма пристально читает и учитывает при принятии решений».

И в том крайнем цейтноте Сталин усеял столько прорывных проектов, включая кислородные линии Капицы, что рехнуться можно!

Слегка отсидевший по «Шахтинскому делу» академик Чинакал во глубине сибирских руд предложил тогда свой «щитовой» метод добычи угля, повышавший в разы отдачу. Следом те же доносы: как можно верить бывшему зэку! Но Сталин ему верит – и тот действительно умножает в разы угледобычу, спасая этим нашу энергетику после захвата немцами Донбасса. Становится отцом новосибирского отделения АН СССР – по сути и современного Новосибирска, где в разгар войны достраивается крупнейший в мире оперный театр!

Заштатный Екатеринбург вырастает в индустриальный центр Урала: когда фашисты уже бьют из пушек по Москве, Сталин вершит небывалый перенос нашей промышленности на восток страны. Его столицу почти взяли, Гитлер уже пляшет на его костях – но он с приставленным к горлу ножом кует такой технический потенциал, который затем выводит нас на самые передовые рубежи. Первый в мире пассажирский реактивный самолет Туполева, не затаившего обиды за его отсидку, взмыл в небо у нас. И первый сверхзвуковой ТУ-144 – тоже.

Так вот, видя неминуемость войны, Сталин должен был пришпорить так страну, чтобы не оказаться с голыми руками против куда лучше нас вооруженного врага. В разрушенной гражданской войной России все надо было поднимать с нуля, и наш тогдашний союз с Гитлером – не промах, а успех нашей политики. Техническое превосходство немцев было таково, что любой обмен с ними был в нашу пользу: мы быстрей росли, чего они недоучли; в итоге смогли догнать и перегнать – и надавать им их же салом по сусалам.

В той гонке счет шел именно на месяцы и дни: в 39-м уже заложены все образцы нашего оружия, отчасти взятые у супостата; мы уже готовы догнать его, но еще не догоняем. В 40-м дистанция еще сокращается, но и в июне 41-го мы еще слабей. Т-34 стал выпускаться уже в 40-м, но, как и истребитель Лавочкина, был еще очень сырым. У него плох воздушный фильтр, из-за чего глох мотор; слаба пушка – и лишь в 42-м он доведен до настоящего ума и массового выпуска. Та же картина – с артиллерией, стрелковым оружием, бомбардировщиками.

И Сталин должен был, с одной стороны, выжимать до пола педаль индустриализации, с другой – дипломатические тормоза. Время решает все, и пакт Молотова-Риббентропа, поставки нашего сырья в Германию, якшанья с Гитлером – лишь для затяжки времени. Малейший недожим в том или в другом – и нам уже не собрать костей.

Эта гонка шла по всем фронтам, включая скорую на руку чистку от неизбежной в любой стране измены. Но весь судебный перехлест тех лет, хоть и не знавший полного сегодняшнего произвола, был из-за того же крайнего цейтнота. И Гитлер, тоже не дурак почистить свою рать, сказал предсмертно: Сталин смог избавиться от предателей, а я нет.

И в ходе той отчаянной игры, с избытком внутренних и внешних мин, Сталин не угробил лишние жизни, а спас их насколько только можно!

Но война все же грянула за год до того, как мы стали к ней готовы. Ценой несметной крови, с одной порой винтовкой на двоих бойцов мы продержались этот год – и наконец в 42-м выстреливает вся наша подошедшая как раз матчасть. И винить при этом Сталина, что он спровоцировал войну – переть против всей логики вещей. Он ждал ее, готовился к ней кровь из носа, но развязать ее – не мог желать и близко!

Теперь о той крови из носа взнузданной им через не могу страны. Что эта кровь была, нет спора. Но и сейчас ее, если сложить всех гибнущих не своей смертью, не меньше – как и заключенных в зонах. Так, да не так! – гундят те же публичные клопы. Мол Сталин лил кровь умышленно, чему нет оправданий; а сейчас она льется сама, без умысла – совсем другой табак!

Но в тех же странах, с коих мы лепили нашу демократию, все наоборот. Неоправдаема текущая зазря кровь граждан – но пролитая за народ тем же Линкольном, вырезавшим целые американские деревни, считается оправданной жестокостью времен. Никому не влезет в голову пинать в гробу кровавого Марата или вороватого Дантона, отцов французской революции. Только у нас каждый Ваня, сидя на своем диване, может дергать за усы того, благодаря кому на том диване и сидит!

Без жестко проведенной Сталиным индустриализации мы не имели шансов выжить – но ее не могло быть без не менее жесткой коллективизации. Наше село с его вековой обидой к городу, схватив после Октября барской земли, само нипочем не дало б хлеба кузнецам нашей брони – чтоб они сдохли с голоду! Душевно обрисованный Твардовским в «Стране Муравии» мужичок Моргунок имел одну мечту: «Посеешь бубочку, и та – твоя!» И потому надо было силой отбирать у этих моргунков этот необходимый для спасения всех хлеб.

Если бы Сталин не дожал хоть чуть эту педаль, не поспел к 42-у с танками и самолетами, нас всех сегодня уже не было б. Отсидевшись зимой под Москвой, на защиту которой ушла вся наша кровь, фашисты следом бы как нож по маслу прошли нас до Сибири – и с нашими несметными ресурсами стали б вконец непобедимыми. И под их пятой сегодня, может, корчился б весь мир, который только мы – и только с величайшей волей Сталина к победе – отстояли.

Да, и другие страны помогли нам в той войне – но лишь после 42-го, когда мы сами отшвырнули немцев от Москвы. А до того наши европейские союзники как-то не рвались в бой. Как не рвутся и сейчас, когда США строят подстать Гитлеру свое глобальное господство, чему после распада СССР уже никто особо не препятствует.

В нашем победоносном 45-м все мировые лидеры, еще не отошедшие от страха угодить под Гитлера, отдали дань признательности Сталину. А мы все не сподобимся никак отдать ему эту же дань за наше же спасение, наваливая на него тьму незаслуженных – да хоть бы и заслуженных грехов!

Чужими грехами свят не будешь, но вся идеология наших нынешних лидеров – оправдать свое бесплодие, вжимая в грязь великого предтечу. Своим девизом они выбрали такой убогий стих: «Мне вор милее палача!» Де пусть мы и воруем, но зато не убиваем – но и это ложь. Их воровство, по локоть в проливной крови, гробит численно, морально и производственно нашу страну. И понося Сталина, они уже втихаря пакуют свои выездные чемоданы – а он и в самый страшный час не смылся из Москвы!

Дело истории – извлечь урок из прошлого, а не оправдывать его огрехами текущее паскудство. На скачках не жалеющий коня жокей может загнать его до смерти, чтобы взять свой приз. Призом Сталина было само бытие страны, намеченной под нож сдуревшим от желания ее богатств врагом. И весь вопрос для нас тогда стоял так: успеть вооружиться – или умереть. На это работал и весь наш репрессивный аппарат: Туполевы, Королевы и другие сидели в их «шарашках», чтобы день и ночь, не отвлекаясь на жен и детей, ковать наш оружейный щит.

Был ли у нас какой-то другой путь? Можно ли было выстоять, не разрывая в пух и прах пошедшие вразнос сердца? Сталин так взмылил всю страну ради ее спасения, что вогнал ей этим в жилы такой страх, от которого мы не опомнимся и по сей день. Можно ли было как-то доскакать без таких страшных шенкелей?

Вот это интересная на самом деле тема – но не в том плане, чтобы нежась на своем диване всуе очернять или обелять покойника, которому и то, и то уже до фени. А в том, чтобы, воодушевясь величием положенных за наши жизни жертв, отважиться на свой поступок, шаг.

Сталин, когда нас уже готов был растерзать противник, не наложил в штаны и сделал все возможное и невозможное, чтобы его отбить. Сделай и ты, лежащая сегодня на диване тварь, хоть что-то для своей страны!

➡ Источник:

Опубликовал Александр Росляков 21 июня