Левитанский..

_______
"Музыка моя, слова...
их склоненье, их спряженье,
их внезапное сближенье,
тайный код обнаруженье
их единства и родства
Музыка моя, слова,
осень, ясень, синь синица,
сень ли, синь ли, сон ли снится,
сон ли синью осенится,
сень ли, синь ли, синева -
музыка моя, слова,
то ли поле, то ли ели,
то ли лебеди летели,
то ли выпали метели,
кровля, кров ли, покрова -
музыка моя, слова,
ах, как музыка играет,
только сердце замирает
и кружится голова -
синь, синица, синева.

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в "Прощальной симфонии" - ближе к финалу - ты помнишь,
                                                     у Гайдна -
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит - в лесу все просторней теперь - музыканты уходят -
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
и последняя флейта замрет в тишине - музыканты уходят -
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в "Прощальной симфонии" - ближе к финалу - ты помнишь,
                                                 у Гайдна -
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит - в лесу все просторней теперь - музыканты уходят -
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты 
                                              уходят -
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
и последняя флейта замрет в тишине - музыканты уходят -
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, 
                                                 о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом...
1979 год
Юрий Левитанский

"А там уж будь что будет..."

Последняя любовь поэта Юрия Левитанского в его письмах и воспоминаниях его жены Ирины

"Сегодня рано утром я читал твое письмо. Я летаю, порхаю... Так люблю тебя, что, кажется, задохнусь от счастья!.." Кажется, это написано юношей в пору первой влюбленности, в самом начале жизни. А писалось - человеком, за чьей спиной войны, тяжелые болезни, кому надеяться на любовь, от которой задыхаешься, на счастье, которое приподнимает над землей, - рискованно.. смерти поэта.

"Судьба сочинила пьесу, а мы в ней сыграли", - говорил он мне не раз.

Мы познакомились в августе 85-го в Юрмале. <......> Его имя - стыдно признаться - ничего мне не сказало. Стихов его я до этого не читала, и он потом всю нашу жизнь над этим подшучивал... А в тот день моему невежеству не удивился. Спросил только: раз уж опять у нас вышла встреча, не могли бы мы вдвоем погулять завтра?.. Я не думала продолжать это странное знакомство. Но назавтра мы все-таки встретились - абсолютно случайно.

Кончались каникулы, мне пора было улетать домой. Он подарил мне свою книгу с надписью:
"Ирине, с ожиданьем и надеждой (на что?). Сердечно и нежно..."

Борис Ветров - Что делать, мой ангел

Как печальна привычка откладывать жизнь на потом.

Мы живём, обходя стороной недомолвки, проблемы,

Друг от друга скрываясь за матовым пыльным стеклом.

Что же с нами случилось? И те, настоящие, где мы?

К веткам голых деревьев на нитке привязан листок,

Бутафорское чудо. Вручную создали мы лето.

Точно знаем - срок годности краски давненько истёк,

Но рисуем для публики миф: "Как мы счастьем согреты".

Понимая, что выбрали в путь не того иль не ту,

Всем расскажем, как любим, гордимся, замену не ищем.

А во время бессонниц с надрывом кричим в пустоту,

Обвиняя судьбу, превратившую жизнь в пепелище.

Улыбаясь знакомым при встрече, твердим: "Всё о'кей!"

Ни за что не признавшись, как скользко на сердце и сыро.

Расстаёмся с друзьями, внушая себе: "Не жалей",

Заполняя их место, заводим знакомства пунктиром.

Обижаем любимых и преданных: "А, подождут..."

Но не все дожидаются. Жизни законы упрямы.

Мы бинтуем то место, где надо накладывать жгут,

Чтоб полжизни вопрос задавать: "Почему ноют шрамы?"

Из отживших халатов, разорванных на лоскуты

Выбираем кусочки и лепим на чувства заплаты.

Украшаем трухлявые, битые молью мосты

Кучкой досок прогнивших. А рухнет - не мы виноваты.

Удивляемся: "Что-то упущено, где-то не так",

Игнорируя помощь. От гордости или испуга?

Мы мечтаем о ком-то, навстречу не делая шаг,

Молча грабли свои собираем в забегах по кругу.

Не прощаясь, уходим, себя обманув раньше всех,

Чтобы выть одиноко в подушку больными ночами.

Как слезятся глаза!.. Нелегко имитировать смех...

Где же мы, настоящие? Что же случилось-то с нами?

Юрий Левитанский — один из крупнейших поэтов нашей страны второй половины XX века, ветеран Великой Отечественной войны, лауреат Государственной премии России, автор стихотворений, поэтических пародий и переводов. Убежденный сторонник пушкинской традиции в отечественной поэзии, он вместе с тем внес существенный вклад в русское стихосложение, создав собственную уникальную поэтику, которая и сегодня, уже в веке XXI-м, не только не потеряла своей новизны, но и, по большому счету, еще не осмыслена и не оценена в должной степени литературной критикой.

ИГОРЬ КРУЖАЛИН.САКСОФОН.

"НЕЖНОСТЬ"

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней,
                        мы стали смиренней.
За дымкой метели так мирно клубится наш милый Парнас.
И вот наступает то странное время иных измерений,
где прежние мерки уже не годятся - они не про нас.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить
                                и вновь перевесить
и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.

ХУДОЖНИК СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВ

Но ты уже знаешь как мало успеешь
                        за год или десять,
и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.

Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,
на миг удивившись почти незаметному их рубежу.
Но ты уже знаешь,
                о, как это горестно - быть несудимым,
и ты понимаешь при этом, как сладостно - о, не сужу.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить,
                                и вновь перемерить
И вывести формулу, коей доступны дела и слова.
Но можешь проверить гармонию алгеброй
                                и не поверить
свидетельству формул -
                ах, милая, алгебра, ты не права.
Ты можешь беседовать с тенью Шекспира
                                и собственной тенью.
Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.

Но ты уже знаешь,
                какие потери ведут к обретенью,
и ты понимаешь,
        какая удача в иной из потерь.
А день наступает такой и такой-то и с крыш уже каплет,
и пахнут окрестности чем-то ушедшим, чего не избыть.
И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет,
о некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.

Он полон смиренья, хотя понимает, что суть не в смиренье.
Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.
И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,
как вечный огонь над бессмертной и юной
                      душой соловья.

Юрий Левитанский. "День такой-то".
Москва, "Художественная литература", 1976.

ПОСЛАНИЕ ЮНЫМ ДРУЗЬЯМ Я, побывавший там, где вы не бывали, я, повидавший то, чего вы не видали, я, уже т а м стоявший одной ногою, я говорю вам — жизнь все равно прекрасна. Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна, даже когда трудна и когда опасна, даже когда несносна, почти ужасна — жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна. Вот оглянусь назад — далека дорога. Вот погляжу вперед — впереди немного. Что же там позади? Города и страны. Женщины были — Жанны, Марии, Анны. Дружба была и верность. Вражда и злоба. Комья земли стучали о крышку гроба. Старец Харон над темною той рекою ласково так помахивал мне рукою — дескать, иди сюда, ничего не бойся, вот, дескать, лодочка, сядем, мол, да поедем... Как я цеплялся жадно за каждый кустик! Как я ногтями в землю впивался эту! Нет, повторял в беспамятстве, не поеду! Здесь, говорил я, здесь хочу оставаться! Ниточка жизни. Шарик, непрочно свитый. Зыбкий туман надежды. Дымок соблазна. Штопаный-перештопаный, мятый, битый, жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна. Да, говорю, прекрасна и бесподобна, как там ни своевольна и ни строптива — ибо к тому же знаю весьма подробно, что собой представляет альтернатива... Робкая речь ручья. Перезвон капели. Мартовской брагой дышат речные броды. Лопнула почка. Птицы в лесу запели. Вечный и мудрый круговорот природы. Небо багрово-красно перед восходом. Лес опустел. Морозно вокруг и ясно. Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом! Холодно, братец, а все равно — прекрасно!

http://levitansky.ru/?r=2&m=8&s=237

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в "Прощальной симфонии" - ближе к финалу - ты помнишь,
у Гайдна -
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит - в лесу все просторней теперь - музыканты уходят -
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
и последняя флейта замрет в тишине - музыканты уходят -
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

Юрий Левитанский



"Прощальная" симфония Гайдна получила свое название благодаря финалу. Во время исполнения музыканты один за другим постепенно покидают сцену. Так «папаша Гайдн», как его называли музыканты, намекнул своему покровителю князю Николаю, что музыканты заждались отъезда из летнего поместья Эстергазы в теплый Айзенштадт, и на следующий же день после премьеры отъезд был назначен