Генеалогией как бизнесом я начал заниматься в 2008 году. Я тогда женился, родился ребёнок, и нужно было как-то зарабатывать деньги, а был кризис. У меня не было опыта поисков, но я был наглым и окончил МГУ, начал интересоваться собственной генеалогией. Я решил написать на различных европейских форумах, что я — русский генеалог, окончил истфак МГУ, что у меня огромный опыт работы в архивах, что было, конечно же, враньём. Мне написал богатый еврей из Нью-Йорка, который хотел найти информацию о своей хасидской семье с Украины. Я сказал: «Окей, я смогу». Он мне перевёл предоплату в 500 долларов, и отступать было некуда. Я собрал на различных форумах информацию о том, что такое метрические книги, ревизские сказки, и поехал в Киев. У меня получилось — я нашёл записи об этой семье и выполнил заказ, дело оказалось несложным. Следующие три года я брался за любую работу и вообще не вылезал из архивов. Потом я использовал свою репутацию человека, который проводит исследования для иностранцев. Наши люди считают так: если из Нью-Йорка заказывали ему исследование, значит стоящий специалист.

У меня уже давно произошла профессиональная деформация. Я смотрю на мир через архивы. Я даже когда в больницу или поликлинику прихожу, первым делом спрашиваю: а где у вас архив?

В моей работе всё как в детективе. У профессиональных генеалогов чёрные визитки. Это пошло ещё с тех времён, когда генеалоги работали с представителями сицилийской мафии. Чёрная визитка означает, что все ваши семейные секреты останутся в тайне, как за могильной плитой.

Клиентов много. Есть потомки эмигрантов, которые ищут свою историю. Когда их родственники перебирались во Францию после революции, например, у них часто не оставалось никаких документов. Был такой случай: ко мне обратился человек, дедушка которого умер — упал на улице и ударился головой. Ребёнку тогда было три года. Он знает только то, что дедушка — эмигрант и что ему досталась русская фамилия. Их, конечно, интересует, откуда они взялись, и я ищу их корни.

Целое явление — это так называемые liberation children — дети советских солдат от европейских женщин. Они делали детей, почти ничего о себе не рассказывали и возвращались в СССР, где у них были собственные семьи и дети. Их очень много и в Германии, и в Австрии — там, где были советские военные базы, — например, в Австрии они сохранялись до 1955 года. Даже в Норвегии есть специалисты, которые занимаются поисками русских отцов. Был случай, когда я нашёл такому человеку брата просто через «Одноклассников», потому что у него была довольно редкая фамилия. Кстати, если вы кого-то ищете, то обязательно напишите об этом в интернете.

Если говорить про соотечественников, то 70 % моих клиентов — это женщины. Я сам до сих пор не понимаю, почему генеалогией интересуются в первую очередь они — успешные женщины от 27 до 55. В отличие от мужчин, они гораздо внимательнее относятся к исследованию, во всё вникают. С бизнесменами работать труднее: они оплатят исследование, а потом бегай за ними, потому что у них нет времени с тобой встретиться. Хотя как-то я проводил исследование для одного олигарха, который хотел увидеть «в 3D», вживую, как и где умер его дед. И вот мы поехали в Австрию, нашли эту деревню, где он умер, и даже старика, который подобрал какие-то запасные части сгоревшего тогда танка.

Самые продвинутые с точки зрения генеалогии — это мормоны из американского штата Юта и французы. У мормонов принято обращать в свою веру уже умерших родственников. Поэтому не удивляйтесь, если через несколько лет мормонов будет 20 миллиардов. А французы — страшные бюрократы. Они знают свои родословные до XVIII века. У них обширные сообщества генеалогов, выходят журналы вроде «Новости генеалогии» с приличными тиражами.

Сейчас в России бум генеалогических исследований. Ими занимаются и частные генеалоги, и большие конторы. В генеалогических конторах обычно всё очень понтово: кожаная мебель, старинные фолианты на полках, генеалогическое древо во всю стену и толстенные договоры.

Они работают на очень богатых клиентов. Ну и цены там начинаются от 200 тысяч рублей. Обычно это не самостоятельный бизнес, а дочерний. Например, у человека есть раскрученное туристическое агентство, оно наработало свою богатую клиентуру, которую можно окучивать. Вот эти фирмы работают на лакшери-выставках, предлагают вам готовое исследование в кожаном переплёте или в золочёной рамке.

Например, самая известная генеалогическая контора в Москве принадлежит производителю и поставщику канатов. Я никогда не подозревал, что есть такой серьёзный мир канатов. В общем, он — самый главный человек в канатном бизнесе, просто мегафанат собственной генеалогии, и каждый год выпускает по два новых тома изысканий о своих предках. Я его очень уважаю.

В Москве многие люди в генеалогических конторах даже не имеют исторического образования, в Питере это более серьёзный бизнес. Генеалогические конторы специализируются на получении заказов. А потом звонят мне, и я в два-три раза дешевле провожу все эти поиски. Это называется субаренда, но я перестал брать заказы от агентств. Я понял, что нет никакого кайфа, когда не видишь клиента. Когда ты работаешь в этом бизнесе долго, ты понимаешь, что между предками и человеком-заказчиком есть очень серьёзная связь.

Есть два вида исследований. Первый для тех, кто не знает, чего хочет. Мы садимся с клиентом, и я начинаю спрашивать: «Вы своих папу и маму знаете? Знаете. А бабушек и дедушек? Всех четырёх? Давайте запишем. Где они родились, когда». А вот дальше всё обычно валится. Вдобавок мы определяем временной интервал, например, сто лет. Это будет стоить где-то 4050 тысяч рублей и займёт около шести месяцев. В год у меня обычно 5060 заказов. Результат исследования выглядит как бумажный отчёт с приложенными фотографиями, если я смог их найти. У меня результат поиска — один к трём. Это значит, что треть поисков остаются без результата. Это хороший показатель.

Есть люди, которых интересует очень точечный поиск. Например, их любимая бабушка была из детского дома. И они хотят узнать, кто был родителями этой бабушки. При этом у неё осталась фамилия от родителей. И эта фамилия не Иванова, а более-менее редкая. Другой популярный точечный поиск — военный. Многие ищут своих родственников, погибших или пропавших на войне.

Обычно заказчика интересует один из родственников, на которого он считает себя похожим. Например, дедушка-крестьянин, который вырвался из среды и разбогател. При этом, конечно, с генетической точки зрения мы так же похожи на нашего дедушку-предпринимателя, как и на нашего дедушку-энкавэдэшника. Просто стараемся о втором не думать, уговаривая себя, что в поступках похожи на первого.

Если в 90-е годы новые русские хотели вывести себе дворянскую родословную, то сейчас исследования заказывает средний класс. Люди хотят узнать жестокую и страшную правду, хотя бы и про дедушку, который работал в НКВД и расстреливал людей тысячами.

Когда мы докапываем до XIX века, можно продолжить поиски и копать дальше. Если человек образован, я ему объясняю, что если ваши родственники — русские крестьяне, то с 1800 по 1700 годы вы никакой событийности в их жизни не найдёте. Да, они очень тяжело жили и работали, рожали по 1012 детей, половина из которых умирала, но больше мы ничего принципиально нового о них, скорее всего, не узнаем.

Вас интересуют чудеса? Могу рассказать. Есть такое понятие, как генеалогический параллелизм. Например, ваши родители случайно встретились на комсомольской стройке на Дальнем Востоке и полюбили друг друга. Если мы исследуем её генеалогию и его генеалогию, то с вероятностью в 85 % их предки встречались, возможно, жили в соседних деревнях или недалеко друг от друга.

Генеалоги знают, что ничего не проходит даром. Знаете, почему нельзя кончать жизнь самоубийством? Потому что ваши потомки в кризисной ситуации будут рассматривать и такой вариант жизненного сценария. Видимо, мы подсознательно выбираем образ действия, который уже каким-то образом осуществляли наши предки. Поэтому, конечно, если у вас в роду были умалишённые или самоубийцы, лучше быть предупреждённым, внимательнее следить за собственной психикой.

Ещё я всем рекомендую внимательно относиться к генеалогии потенциальных спутников жизни. Например, вы влюбляетесь в девушку, у которой в роду ни у одного человека не было высшего образования. Она такая целеустремлённая, интересная, любит читать книжки, заниматься саморазвитием. Вы женитесь, а через несколько лет она лежит на диване и никуда с него не встаёт. А ведь всё это можно было предусмотреть заранее.

Как узнать, что нигерийский адвокат, который вам предлагает вступить в права наследства, вас не обманывает? Поисками наследников занимаются специальные конторы, в основном немецкие. Они идут от мёртвого человека. Поэтому если вас найдут, то они первым делом должны в точности рассказать, кем умерший вам приходится. Двоюродным дедушкой или ещё кем-то. Надо помнить, что вместе с наследством вам может достаться большое количество долгов. Часто бывает, что проще отказаться от наследства, чем разбираться с разваленным домиком на краю Дюссельдорфа и миллионными долгами.

Но на моей практике таких историй, когда человек вдруг получал невероятное наследство, не было. Я не берусь за поиски наследников, потому что такие фирмы заинтересованы не в результате, а в процессе, за который они получают деньги. Поэтому, когда в тупик заходит один исследователь, они ищут второго и не говорят о результатах первого. В результате ты приезжаешь в украинскую деревеньку, а тебе там говорят: от вас уже толпа приезжала, мы им всё объяснили, что здесь таких никогда не было.