"Однажды он замолчал"

★

Малыша долго никто не забирал из родильного отделения. Бывает такое. Отказались, и как назло никто не изъявлял желания. Так что, малыш застрял там и его временно определили на свободную кроватку. Но как вы понимаете, его это не очень устраивало и он орал так, что уши закладывало.

А однажды замолчал. И испугавшаяся медсестра, забежавшая посмотреть что случилось с ним, и не задохнулся ли не дай Бог от такого крика, с удивлением увидела…

Она увидела, что к нему прижимается большой серый кот, общий любимец и баловень. Вот только гладить себя не давал никому и на руки категорически отказывался идти.

Да, разумеется все знали, что коту в отделении делать нечего и вообще нельзя. Но попробуйте объяснить это коту, да и всем кто его прикармливал. Так что, несмотря на все запреты и угрозы расправы, серый кот был вроде как штатным сотрудником с функцией психотерапевта для работников.

Медсестра попыталась согнать пушистого с кроватки, но малыш вцепился в него всеми своими ручками, и дико заверещал, когда их попытались разлучить. Всё отделение бегало смотреть на эту картину, и даже строгий заведующий, страшно ругаясь и обещая всех уволить, подошел и погладил серого родителя.

Так они и лежали вместе. Кот уходил ненадолго по своим делам и перекусить, а малыш покорно ждал возвращения приобретённого папочки.

А потом нашлись желающие его забрать, но как оказалось тот ни в какую не собирался уходить без своего родителя четырёхлапого.

- Он же ему хвост сосёт! - кричали пришедшие усыновители.
- Ну, сосёт, - соглашались печально мед сёстры. - А что делать? Как заберёшь, так малой орать начинает и задыхается.
Короче говоря, история стала известна за пределами больницы, и кроме всего персонала приходившего посмотреть, сфотографировать и принести подношения пушистому родителю, стали приходить совсем другие пары.

Они давно соглашались взять обоих. Да вот кот не хотел. Можете посмеяться, но малыша не забрали до тех пор, пока кот не изъявил согласия пойти на руки новым родителям.

Так их вдвоём и унесли. Мужчина нёс на руках кота, а женщина ребёнка. Каждый получил то, что хотел. Кот обнял лапами мужика за шею и положил ему голову на левое плечо.

Медсёстры с удивлением наблюдали эту картину.
Ругательный и грозный главврач, вышедший вместе со всеми провожать парочку, посмотрел на это и сказал:
- Хорошие будут родители, точно вам это говорю. Я то знаю. У меня пятеро таких пушистых паршивцев. Уж они то точно знают, кто самый лучший.

И вдруг, сообразив, что сболтнул лишнего, нахмурился и стал ругаться на всех, потому что не глазеть надо, а работать, чёрт возьми...
Автор: Олег Бондаренко

Жорж

 

 

Три года назад еду из города домой, на хутор. По пути через село надо проехать. Вижу на улице мужичёнка щенка лупцует верёвкой. Верёвка у него вместо поводка и ошейника была. Прям как в мультике. И дальше всё было так-же. Только отдал я ему не рубаху, а денежку, бумажненькую.

Привёз домой. Радости семьи не было предела. Назвали (дети) Жоржиком. Провёл с новым членом семьи обзорную экскурсию по двору. За сарайкой у нас у старой собаки был туалет.

И Жорж, как нормальный пёс тут-же и отметился. По щенячьи. Это меня особо порадовало - люблю умных собак ( и больших).

Следующая остановка - курятник. Зона повышенной опасности. А всё из-за Петра Петровича. Петуха. Мужику уже третий год. Красавец, мультяшные герои просто обзавидуются.

 

 

А вот характер - чистый зверь. Яйца забирали только убедившись, что ПП на другом конце огорода.

К этому времени Жорж уже отошёл от стресса, после переезда и знакомства с новым двором. Перестал дрожать и шарахаться от своей тени. А после того как его накормили, и похвалили, и погладили осмелел совсем.

И на моё замечание, что к курам подходить НЕ НАДО, видимо решил проверить мои слова на деле. И сунулся к ПП знакомиться.

 

 

И тут же схлопотал в лоб. Визгу было - наверное и в лесу слышно было. До крови ведь долбанул. А зачем два раза говорить, если можно один раз клюнуть.

Такова се ля ви. Будем надеяться на хорошую память, и на то, что не потребуется повторение пройденного материала.

После такого "привета," Жорж забился под машину, и до вечера не вылезал от-туда. Но - куды-ж ты от детей дениссиии. Колбасой выманили.

К вечеру с коровами пришла Дайка. Наша старая собака. Ну как старая - 9 лет. Обнюхала Жоржа, лизнула. Но - в свою будку не пустила.

 

 

 

На следующий день строил Жоржу будку. Строил сразу на вырост. Соседи вечером начали спрашивать:

- Чё строим, курятник или баню?

А завидев Жоржика, говорили:

- Всё, хана волкам. Или с голоду передохнут, или твой зверинец последних передавит.

Дайка двух уже, того... этого... Но молодых, может годовалых. Шкуры классные. Я их на сидушки на зиму накидывал - песТня. На заднем сидении ещё нету.

Время идёт. Жоржик вымахал в приличного кобеля. С породой, как и с родословной, мы не заморачивались. Растёт животинка - и ладно. Характер - нам подходящий. Самое главное - не дурнобрёх.

С появлением Дайки мы калитку не закрывали. За исключением тех случаев, когда Дайка с коровами в поле а мы уезжаем. А с появлением Жоржа вообще перестали закрывать.

Если хозяева дома, и кто-то незнакомый пришёл - один разок негромко (стёкла еле звякнут) "Бух"нет, и провожает до двери. Но откуда на хуторе незнакомые - постоянно жилых домов аж пять. А знакомых не провожал - просто "Бух"нет, и даже не встанет.

Другое дело когда нас дома нету. На знакомых "Бух"ает (но - уже по другому), и провожает до двери. В дом не пускает - берёт за руку, и ведёт к калитке.

Так что народ уже знает, если Жорж встал - можно разворачиваться, хозяев дома нету, и не надо дожидаться пока тебя выведут.

Когда возвращались домой Жорж мог нас встретить далеко за околицей - зависело, наверное, от ветра, и от того чем он в данный момент занимался. Но встречал всегда. А тут мы уже до дома доехали - нету встречающего караула.

Перед воротами стоит видавшая виды "99". В салоне - никого. Заходим в дом и видим на полу бурые пятна. Разворачиваюсь к жене, киваю на детей - Уведи!

Включаю камеру на телефоне и иду в дом.

В прихожей на полу лежит Жорж. Из под него видны человеческие ноги... И стоит тошнотворный запах - крови и... как бы помягче выразиться, обделавшегося человека. Первая мысль - Да, блинжеж! Куда труп девать?

"Труп", услышав мои шаги зашевелился. От сердца сразу отлегло(хорошо что не в штаны). Жорж зарычал и мотанул головой. Шевеление прекратилось. Я тем временем пристроил камеру на вешалку, так что-бы захватывала всю картинку.

Обхожу Жоржа, и вижу - он держит за шею мужика, положение - мордойвпол. В метре от его руки лежит пистолет. Травмат. Вторую руку не видно.

Снова кино. Пинаю пистолет под диван. Спрашиваю - Живой?

- Живой - сдавленным голосом - собаку убери...

- Ты кто такой?

- Собаку убери - уже громче.

И - зря, что громче. Жорж повторяет процедуру - рык и трёпку.

- Ты можешь тут в героя играть долго. Мы можем ещё и к тёще в гости съездить. А через часик придёт вторая собачка.

- Меня искать будут.

- Я так думаю - не найдут. Последний раз спрашиваю - кто такой?

- Да коллектор я.

Ёпперный театер... А я подумал что у них мозги есть.

Месяца два назад мне позвонили из банка. Спросили когда буду выплачивать кредит. Я уточнил кому они звонят. Оказалось - мне. Ф.И.О., паспортные данные - всё моё. Я в лёгком ах...е начал оправдываться - Я не брал никакого кредита.

На том конце провода начали слегка хамить. Два раза ездил в банк. Мне показали документы. Всё так, только чуть-чуть не так. Подпись не моя. Попросил показать видео с подписанием документов.

А вот тут-то и начался цирк жаб на слонах. Хоть камеры у них на всех углах... Но вот ДАННОЙ записи у них не оказалось. Пообещал обратиться в милицию если не отстанут. Что-то промычали, и пообещали со мной связаться.

И как-то всё затихло. Думал - всё кончилось, разобрались. А оказалось - всё только начинается.

Наклонился, начал повнимательнее рассматривать ситуацию. Мужик весь в крови. Но кровь - не его. Этот урод стрелял в Жоржа. Все четыре пули в грудь. И наверняка почти в упор.

Зная, что в коллекторы идут люди прошедшие хорошую школу жизни, не стал пока Жоржа оттаскивать. А самое главное что они из этих уроков сделали СВОИ выводы. И живут они, после этих выводов по Своим правилам.

А правило это - за любое своё телодвижение получить ДЕНЬГИ. И - не важно КАКИМ способом. Вытащить изо рта у ребёнка еду - элементарно, отобрать у одинокой бабушки последнюю сотню - да раз плюнуть, выгнать на улицу из комнаты в коммуналке многодетную семью - ещё и вещи переломает.

Вначале он делает это по приказу. При этом начальник им очень доволен. А как-же - великолепный исполнитель. А то, что при исполнении приказа он там кому-то руку сломал - так это фигня. И даже то что этот кто-то - женщина, пытавшаяся сказать исполнителю, что он ошибся, и молотит дубинкой не того человека.

Издержки производства. А потом, поняв что контроль за ним слабенький, уже и без приказа. Для пополнения собственного кармана.

Не очень мне хотелось его вытаскивать, особенно - одному.

- Да убери-же ты собаку - жалобненько так из-под Жоржа.

- Щас, за соседом схожу. Мне одному его с тебя не стащить.

- Да я и шевелиться не буду. Не надо соседа. Давай сами разберёмся.

Слышу сзади шлёпанье Дайкиных лап по плитке. Повернулся к ней, показал рукой на место перед Жоржем - Сидеть. Молодец. Умная дама. Подошла поближе и улеглась перед сладкой парочкой. Учуяв запах крови глухо зарычала. А дальше...

Они наверное с Жоржем пообщались. По-своему, по-собачьи. И результат был налицо. Шерсть на загривке поднялась, и рык стал таким, что мне стало непосебе. Такой я её видел пару раз.

Когда к нам во двор, по зиме, забредали одичавшие собаки. Что было дальше вспоминать не хочется. Тем более - описывать здесь.

- Ладно - говорю - ты только не дёргайся.

Какие команды знает обычная собака? С которой занимались все кому не лень и тем чем хотели. "Сидеть", "Лежать", "Принеси", "Фу". Особо "умные" учат "Фас" или "Взять". Последним мы своих не учили - вроде как без надобности.

А так у нас было две неординарные команды. Первая - Иди туда! И указание рукой куда идти. Это когда у собак сверхигривое настроение, и они уже начинают потихоньку безобразничать, или просто мешают.

Вторая - Фу, гадость, выплюнь! Тут уже можно без комментариев обойтись. Все, у кого есть собака, знают как они любят всяку гадость в пасть тащить.

Подхожу к Жоржу сбоку, и говорю ему:

- Жорик, умница. Выплюнь гадость, фу.

Рычит, и не отпускает. Повторяю ещё раз, самым дружелюбным голосом:

- Ну Жорик, хороший мальчик. Плюнь гадость. Фу, гадость какая, плюнь.

Нехотя отпускает. Пытается встать... и потихоньку сползает на пол. Я бросаюсь к нему и, придерживая голову, пытаюсь ему помочь сползти с мужика. Жорж начинает скулить. От боли. Потихоньку заваливаю его на бок, приговаривая:

- Жорик, потерпи, не дёргайся. Сейчас я тебе помогу.

Понимаю, что он потерял много крови, и еле двигается. Мужик лежит, не двигается. Это-то меня и успокоило.

Начинаю стаскивать заднюю лапу. И как только мужик оказывается на свободе, он ужом переворачивается и кидается на меня с ножом.

Как охотятся собаки. В лоб идти на добычу - безпонтово и безтолково. Впереди у любой добычи когти и зубы(или клюв) - могут и шкуру попортить.

А вот со спины схватить за шею, и лёгким движением головы сломать шейные позвонки - просто песТня. Раз-два и готово.

Раз-два и готово. Дайка даже не рыкнула. Я только почувствовал как нож входит мне под рёбра, и в тот же миг выходит. Это Дайка схватив мужика за шею мотанула его, как тряпичную куклу, из стороны в сторону.

И мотанула она его правильно. Нож прорезав кожу вошёл неглубоко. Правда рана превратилась из колотой в распаханную. Но это - меньшее из зол.

Посмотрев на урода, понял - помощь ему уже не нужна. Зажимая рану левой рукой, правой начал звонить ветеринару. И вижу как Жорж как-то вытянулся, весь так вздрогнул... и затих.

Похоронили мы его в лесу, на любимом нашем бугре, где всегда много белых грибов.

Урод оказался трижды бывшим. Вначале за избиение солдат его вышибли из армии. Потом за превышение служебных полномочий (искалечил дубинкой дочку какой-то шишки в администрации) - из милиции.

И недавно за жестокое обращение с "клиентом"(сделал инвалидом парня, за долг в 3,5 три с половиной тысячи рублей) - и из коллекторского агентства.

★Никто не вправе решать, кому жить, а кому умирать

Кардиолог Бернард Лаун был ещё молод, когда получил этот опыт. Его привели к одному древнему старику - пациенту было за девяносто. Старичок тихо спал; он слабел с каждым днём, потому что слабело его сердце.

Тихо угасало. И решался вопрос об операции, которая могла бы продлить жизнь старого человека и дать его сердцу новый ресурс. Сложная операция, трудная и для врача, и для пациента.

Доктор Лаун смотрел на спящего угасающего человека и думал, что не надо лезть в организм. Происходит закономерное затухание жизни, пациент не страдает, так пусть все идёт своим чередом. Тем более, старичок ничего не соображает почти, наверное.

Мозговая деятельность ведь тоже угасает. И тут к пациенту пришли посетители: красивая женщина и юноша. Доктор позвал старичка: «Просыпайтесь, сэр! К вам пришла ваша внучка и правнук пришёл вас проведать!». Дама и юноша стали обнимать пациента с любовью…

Старичок медленно открыл глаза и с ехидством сказал доктору, что это не внучка с правнуком. Это его жена Мэри пришла и сынок Бобби. И доктор немедленно принял решение сделать операцию. Ведь пациенту есть ради кого жить! Его любят, и он любит своих близких. При встрече с ними он прямо ожил на глазах.

Есть смысл рисковать и бороться за право человека прожить ещё несколько лет. Возраст - ну и что? Собственно, никто не знает, сколько он проживёт, не так ли? Но все зависит от качества жизни. И преступно отказывать в праве жить и жить нормально даже очень пожилому человеку.

Доктор сделал операцию. Старичок поправился. А сам доктор, знаете, все ещё жив и работает. Ему девяносто восемь лет!

Никто не вправе решать, кому жить, а кому умирать. И как кому жить - тоже никто не вправе решать. И сразу говорить, мол, в таком возрасте все бесполезно! - не надо. И добавлять: «а что вы хотите в таком возрасте?», - тоже не надо.

Все хотят жить, не страдать и чувствовать себя хорошо. Все, независимо от возраста. И от состояния здоровья. Если есть возможность улучшить качество жизни - надо приложить усилия и его улучшить.

И доктор Лаун никогда не говорил пациентам: «в вашем возрасте нормально болеть и страдать!», и другим докторам запрещал так говорить. И не принимал решений доктор Бернард Лаун о том, кому надо жить, а кому - не надо. Он же доктор был.

Впрочем, в прошедшем времени о нём писать не надо: в свои девяносто восемь он работает и живет. Может, это свыше его наградили долгой жизнью и здоровой старостью за его гуманизм…

Анна Кирьянова

Семья Серёжки, приехала на дачу в пригородное село ближе к обеду. Места здесь конечно славные – для городского жителя тут настоящий рай. Воздух чистый, свежий, не задымленный как в шумном, и суетливом городе, который словно огромный желудок переваривает в себе жизни, судьбы, мимолетные встречи.

Здесь в тихом, и в некоей степени архаичном селе, воздух словно пьешь большими глотками, будто это нектар богов щедро разлитый в лазурных небесах.

Небольшое озерцо похожее на бирюзовую сережку оброненную красавицей, рядом с высоченным кедровником растущим испокон веку, медленно и убаюкивающее по воле прохладного ветерка катило гладкие волны к бережку, на котором дремал одинокий рыбак.

Неподалеку расположились домишки сельчан с плетеной изгородью, и разноцветными крышами, откуда из печных труб тянуло вкусным дымком. Уютный вид села, словно заботливая мать, венчала златоглавая церквушка, сверкая на ярком летнем солнце лучезарными крестами, освящая благостью тихое село да его жителей.

В селе том, когда-то давно родился, и жил, прадед Серёжки, – знатный купец Никита Федорович Яблоков. После себя, он оставил сыну, добротный дом, да землицы участок, которые по прошествии времен, перешли к Серёжкиному отцу.

Дом у озерца был красивый, как будто из сказки: с резными наличниками, красноватой черепичной крышей, просторным крыльцом под навесом, да крепенькой бревенчатой банькой. А еще был сад, наполненный духмяным ароматом поспевших яблок, пригибавших ветви щедрым урожаем.

Как разгрузились, мальчик, пошел бродить вдоль озерца, разбудил по ходу прикорнувшего рыбака – морщинистого дядьку в широкополой шляпе, в ведре у которого сонно шевелились несколько небольших карасиков.

Серёжка покрутился у рыб, улыбнулся вновь закемарившему рыбаку, и пошел далее на ходу подбирая и швыряя в озерцо плоские голыши.

Как свора бродячих собак подобралась к мальчишке, он не заметил, лишь услышал хриплое рычание рядом с собой, прерываемое судорожным вдохом. Пять дранных, «видавших виды» псов, окружили Сёрежку, и оскалившись злобно и хищно, рычали не переставая. Он заплакал, боясь сдвинуться с места, а свора продолжала подбираться к нему ближе и ближе.

Мальчишка плакал беззвучно, ощущая опасность исходившую от разозленных собак, и уже готов был свалиться на землю, как вдруг свора перестала рычать. Свора почтительно расступилась, пропуская вперед огромного, лохматого пса. Нависая над мальчишкой словно валун, он подошел к нему вплотную.

Очнувшийся ото сна рыбак увидевший такое, даже обмер, встав со стульчика, и перекрестился, взяв ведро в руку в случае если придется защищать пацана. Серёжка зажмурил глаза, ожидая самое страшное, но пес, обнюхав мальчика, вдруг…лизнул ему ладошку.

Свора как по приказу повернулась и ушла восвояси, а пёс, остался с мальчиком словно не доверяя своим собратьям, способным ослушаться его бандитской воли…

С того дня, Серёжка и Мишка, – вожак бродячей стаи обретавшейся где-то в лесу, стали закадычными друзьями. Жители села, не могли поверить своим глазам: разбойник Мишка, под предводительством которого свора устраивала набеги на помойку подкармливаясь там чем доведется, пугавшая своим злобным и разнузданным видом, готовая разорвать на клочки любого кто покусится на их волюшку вольную, и бунтарский революционный дух, – стал «тише воды, – ниже травы», покорно подставляя огромную словно котел голову под мальчишескую ручонку.

С самого первого дня рождения брошенный на произвол судьбы, познавший жизнь во всех ее отвратительных гримасах и издевательских ужимках, Мишка, вдруг ощутил тепло маленького детского сердца, не испоганенного подлостью, жестокостью, и злобой. Ему захотелось самому стать маленьким, забыть про все плохое, что было в его жизни, и мчаться наперегонки с Серёжкой, бороться с ним играючи в высокой траве, ходить на озеро, и лежа на спине вместе с ним смотреть на звездное небо, которое в селе, – ох, какое красивое!

Вместе теперь они гуляли по селу, гонялись за пестрыми бабочками порхающими в воздухе словно разноцветные матерчатые лоскутки, запускали в небо озорного змея, а Мишка однажды даже с удовольствием угостился большим куском докторской колбасы, что стащил для него из дома Серёжка. Мальчик, и бродячий пес мечтали по разному, но дружба была для них единственной большой мечтой.

Им хотелось убежать на край света, куда-то в сказочную страну, где можно есть мороженное, и не простудить горло, грызть вкусные косточки которых там навалом, и целый день гонять футбольный мяч.

Родители мальчика, напуганными рассказами местных жителей, о лютом нраве Мишки, и всей его братии, поначалу не пускали его к огромному псу, каждое утро смиренно ожидавшего у калитки. Но когда воочию убедились в том, насколько тот привязан к ребенку, как преданно следует за ним по пятам, играет и ластится к нему, то поняли, что это простая и крепкая дружба между их сыном и собакой.

Так было на протяжении всего лета, вплоть до наступления осени, когда семья собралась уезжать обратно в город. Все вещи были уложены в багажник отцовского автомобиля, а на двери дома навесили замок.

Серёжка в белой футболке, шортиках и сандалиях на босу ногу, заметно вытянувшийся за бурное лето, подошел к пришедшему попрощаться Мишке, и встав на колени, обнял своего единственного друга. Пес склонил голову ему на плечо, и по мохнатой щеке скатилась скупая, горячая слеза…

…Машина пыля по сельской дороге унеслась вдаль, а пес все еще долго бежал вслед за ней, не отрывая взгляда от плачущего Серёжки отчаянно машущего ему рукой на прощание…

Сходил в гости (на конкурс рассказов)

Это было летом 1998 г., когда я был приглашен в рублевские палаты к одной мегазвезде для консультации любимых питомцев, а заодно отпотчевать с оным чаю с коврижками. Так вот, в самый разгар посиделок, когда уже все осмотры и назначения были сделаны, а ковриги почти съедены и певец-композитор спел для меня в качестве гонорара свой знаменитый хит о далекой своей звезде под личный аккомпанемент на рояле , ему позвонил сосед по даче и сказал:

- Димон (назовем его так), блин, моя сука 4 часа, как не может разродиться. Ты помнится чета говорил про своего вета. Телефончик не подскажешь? -выпалил на одном дыхании сосед.

- А чё ему звонить?! Вон он сидит!

- Нуриманыч, пойдешь у Ваське соcеду?- сказал он сходу, повернувшись ко мне.

- А действительно, что не пойти, - подумал я, вспоминая, где моя укладка для экстренных операций. Где-где? А в той машине, которую я оставил возле клиники. Я же ехал на консультацию и на пироги, - подумал я. Пришлось идти в соседний дом, а там полный аврал. В огромном ангаре среди коллекционных машин собака породы немецкой овчарки стоит в вынужденном положении и тяжело дышит. Хозяева на двух поводках держат ее как Просперо в фильме "Три толстяка" и тянут в разные стороны

. Провожу осмотр. В родовых путях вколочен щенок в ягодичном предлежании. При попытках извлечь его за лапки и туловище голова его явно упиралась в тазовое кольцо. Около часа я оказывал акушерские пособия несчастной собаке, проклиная себя за то, что не взял инструменты и наркоз для кесарева сечения. В надцатый раз подкручивая и производя какие-то фрикционные движения, мне удалось извлечь гидроцефального уже мёртвого щенка. Сделав облегченный выдох, я невольно расслабился.

Расслабился не только я, но и владельцы, отпустившие поводки. Сука, уличив момент, в секунду развернулась и сомкнула свои волчьи клыки на моей голени так, что я почувствовал вибрацию ее жевательных мышц на своей большеберцовой кости буквально всем скелетом. Надо сказать, что на мне были плотные джинсы, которые моментально промокли так, что на полу образовалась лужа крови. Хозяин - мужчина крепкого телосложения - глухо упал на кафельный пол

. Женщина застывшим и обезумевшим взглядом смотрела на меня. Не могу сказать, что вся моя предыдущая жизнь промелькнула перед глазами, но настоящая и будущая зависела только от моих дальнейших правильных действий. Собака удерживала мою кость мертвой хваткой. Не знаю чего там было больше - инстинкт самосохранения или разума, - я схватил за нижнюю и верхнюю челюсти пса и с хрустом раздвинул пасть, освободив свою ногу.

Потеряв точку опоры, пес невольно стал расслабляться. Спортивные навыки спасли меня в очередной раз. Резким движением мне удалось перехватить ее левой рукой за шею. Продержав ее на весу еще несколько секунд, пока животное не обмякло, я скомандовал хозяйке взять псину на поводок, приведя ее в чувство. Учитывая факт, что мне самому теперь была необходима экстренная помощь, оставил на время собаку и пошел сам себе промывать раны, и останавливать кровотечение

Следующим, кто потерял сознание, была хозяйка, когда увидела, что, сняв лейку, промываю шлангом раны в ноге. Вода при этом веселым журчанием вытекала ярко-розовой струей с противоположной стороны голени. Пришлось оказывать уже и ей помощь. Закончив самолечение и приведя даму в чувство, я вернулся к собаке. Каково же было ее удивление, когда она увидела меня - она так и села на задницу с вопросительным взглядом, мол,- че те надо, чувак,тебе было мало?!

Не давая ей опомнится мне пришлось резко развернуть ее к себе задом. Оставшиеся восемь щенков родились быстро без особых приключений. Хозяйка с барского плеча дала мне новую одежду и я уехал домой. Все щенята тогда выжили и попали в хорошие руки. На ноге красуются едва заметные четыре шрама, напоминая о пережитых ярких моментах моей жизни.

Надо сказать, зажило тогда после такой обработки все per prima без всяких осложнений , Я еще несколько раз встречался с той собакой. Каждый раз она приветливо и заискивающе виляла хвостом. С тех пор я всегда вожу с собой укладку для экстренных операций даже когда иду в гости.

Так они и жили. Высокий седой старик и маленький, черный, старый кот. В магазин ходили вместе. Старик заходил, а кот жался у дверей пока продавщицы смеясь не подзывали его. Тогда он заходил и важно садился возле прилавка с мясными вкусностями и для него выкладывались наружу все прелести жизни. И когда ему нравилось что-то, он кивал и заливаясь смехом девушки отрезали двести грамм колбаски и кот со стариком шли домой, где садились за стол и съедали свой обед.

Но однажды у старика схватило за правой лопаткой. Так схватило, что ни вздохнуть ни охнуть. И скорая помощь увезла его в больницу «Святой Анны». Как попал туда кот, никому не известно, Может притаился в машине, а может бежал за ними по вечерним улицам города,

Но когда утренний обход с врачом увидел маленького черного кота на постели седого старика врач пришел в ужас и приказал немедленно его выгнать. И таки все сразу бросились исполнять приказ и строго настрого выставили кота из палаты.

А потом вся больница. Больные, медсёстры и врачи секретно друг от друга выносили в коридор еду, где и оставляли на лестничной клетке, а уборщицы страшно ругались убирая это и складывая кусочки мяса для кота на бумажные тарелочки.

А ночью у седого высокого старика остановилось сердце. Много его сердце повидало на своём веку и много пришлось ему пережить. И видно вышел срок службы. А когда на тревожный рёв аппаратуры в палату сбежался весь мед персонал спасать умирающего, они увидели.

Они увидели, как на груди седого старика сидит маленький черный кот и глаза его горят яростным сетом. Он обвёл палату своими кошачьими глазами и запрокинув голову вверх закричал. И такой был это крик, что услышали его в преисподней. Много повидали стены этой больницы, но ни до ни после никто не слышал ничего подобного.

А потом он лёг на грудь к своему старому товарищу и закрыл глаза. Мед сёстры боялись подойти. И тогда старая мед сестра подошла к кровати и взяв спокойно на руки кота, переложила его на соседнюю пустую койку.

Вся бригада, схватив набор для оказания срочной помощи при остановке сердца бросилась к умирающему. Врач поднял тарелки дефибриллятора и приготовился к удару и тут! И тут его взгляд упал на монитор сердечного ритма.

— «Стоп!!!» крикнул он и уронил из рук тарелки. Стоп! Этого не может быть! Я же видел, как остановилось сердце, я видел прямую!

Но вопреки всему на приборе билась линия, взлетая вверх и опадая вниз. И вместе с ней билось сердце седого старика. Проверив все показатели мед персонал ушел. А старая мед сестра подошла к черному коту и взяв на руки холодеющее тельце прижала его к груди, как будто хотела согреть своим теплом.

— «Вот значит, как. Вот значит, как», повторила она. Не захотел значит жить без своего друга. И прижав к себе маленького старого черного кота она вышла в сад, во двор больницы. Там росло большое раскидистое дерево. Она выкопала маленькую ямку и положив в неё пушистое тельце сняла с себя цепочку и опустила рядом.

— «Это у меня от мамы. Это самая дорогая моя вещь. Спи спокойно малыш. Твой друг в надежных руках.»

А когда старик пришел в себя в палате была мед сестра и она рассказала ему, как было дело.

— «Он тебе свою жизнь одолжил, значит. Свою последнюю, понимаешь?»

— «Не смогу я ему долг вернуть, да и зачем она теперь мне нужна без него?» плакал старик.

— «А затем», сказала сестра, чтобы ты всё время, которое он отдал тебе ел вкусную еду, пил сладкое вино и дышал за него. Ну и приходил навестить.

И пациенты больницы «Святой Анны» каждый день видели странного седого высокого старика. Он приносил к дереву стульчик, садился на него и раскрыв пакет доставал еду и бутылку вина. А потом принимался говорить и говорить. И все смеялись. Показывали на него пальцем и говорили:

— «Смотрите, опять сумасшедший старик с деревом разговаривает.»

А я видел. А я видел, как рядом с ним сидел черный кот и время от времени подходил к своему старому другу и терся о его ногу, а тот опускал руку и гладил его.

Седой, старый человек прожил ещё месяц. Ровно на столько хватило последней жизни маленького черного кота. Он уснул, поевши колбаски и выпивши вина. Уснул навсегда. И мед сестра прибежавшая на вызов к тихонько наклонившемуся старику, видела, как он спокойно улыбался. И была совершенно уверена, что сейчас он встретил своего маленького кота и они рядом гуляют по большой солнечной полянке.

И не говорите мне, что вся жизнь — это бессмысленная суета. Это не так. Тем более, если у вас такое большое сердце как у этого маленького, черного кота.

Вот такая история.

© Олег Бондаренко

https://www.inpearls.ru

http://ugranow.ru/wp-content

Поэма Константина Симонова "Сын артиллериста" сегодня не так популярна, как 30-40 лет назад. В советские времена едва ли можно было найти мальчишку или девчонку, которые не знали бы знаменитых строк "Ничто нас в жизни не может вышибить из седла" и не помнили бы историю Леньки Петрова. Не побоявшись смерти от снарядов артиллерии, он во время атаки немцев вызвал огонь на себя, чем положил множество фашистов и позволил отстоять границу на своем участке в 1941 году.

Прототипом главного героя поэмы был участник Великой Отечественной войны Иван Лоскутов, служивший после ее окончания на Тихоокеанском флоте и живший во Владивостоке.

Иван Алексеевич Лоскутов родился 2 января 1918 года в деревне Мироновке Пермской губернии в семье красного командира-артиллериста. После окончания школы он подал заявление в военкомат с просьбой направить его на учебу в артиллерийское училище. Он считал, что его может подвести маленький рост, поэтому решил воздействовать на профессионализм участвовавших в комиссии артиллерийских офицеров.

Его неожиданные познания из теории баллистики, тактики, топографии заинтересовали офицеров. Так практика помогла поступить в училище, по окончании которого лейтенант Лоскутов был направлен в запасной артиллерийский полк под Ленинградом, затем переведен в 104-й пушечный артиллерийский полк.

Полк дислоцировался на побережье Баренцева моря. Командиром 104-го артполка был майор Ефим Рыклис. После знакомства с прибывшим лейтенантом он спросил, не сын ли тот его боевого товарища Алексея Лоскутова. В ответ Иван протянул командиру фотографию своего отца, и Ефим Рыклис узнал на ней старого друга.

https://goo.gl/R81Qhg

С главным героем этой трогательной истории – пушистым черным котом Матвеем, я лично не знакома. Но зато знакома с другом его хозяина, от которого и узнала об этих событиях, больше напоминающих сказку…

В славном городе Одессе жил да был один молодой человек. Родители его по случаю выехали на ПМЖ за границу, небольшую квартиру оставили ему.

Слушал внимательно, слегка склонив набок большую умную голову, дремать во время длинных «разговоров по душам» никогда себе не позволял, одним словом, была между ними крепкая мужская дружба и абсолютное родство душ.

Рано утром, плотно позавтракав, выходили из дома вместе: хозяин в училище, кот на прогулку. Матвея хорошо знали в родном дворе, «залетные» коты боялись, ребятишки обожали, старушки при встрече тут же лезли в пакет – отламывая кусочек булки или очищая сосиску.

И даже дворник дядя Митя одобрительно хмыкал, видя, как несется Матвей навстречу своему хозяину, едва завидев его в переулке, и с разгону прыгает ему на плечо.

Они вместе ужинали, вместе пили чай, делились событиями прожитого дня, обсуждали планы назавтра. Случалось, конечно, что-то кто-то из них ночку-другую не ночевал дома, но к таким ситуациям оба относились с пониманием – дело-то молодое.

Но чаще они ложились в обнимку на диване и смотрели какой-нибудь интересный фильм, и даже если Матвей случайно и засыпал, он знал, что утром хозяин непременно расскажет ему — чем там дело закончилось.

Но чем ближе подходило время к окончанию училища, чем чаще билось сердце от предстоящего плавания, тем тоскливее ныла душа: а что делать с Матвеем? «Может, к тетке в деревню поедешь? Там хорошо, раздолье, мышки, парное молочко?». «Нет, — недовольно крутил черной с белыми пестринками головой кот, — деревня – это удел стариков, а я еще молод и хорош собой»

. «С дядей Митяем договориться – тоже не выход, — размышлял молодой человек, — не можешь же ты по пол года по подвалам жить…».

«А чего тут думать? – подмигивал желто-зеленым глазом Матвей, — я с тобой в плаванье пойду. Ты сам рассказывал, что на кораблях разные зверушки встречаются, а я чем хуже?» «А не забоишься? Ведь это не дома на диване, море бывает очень опасным!» «Что для тебя хорошо, то и для меня хорошо будет.

Мы с тобой и мясо, и конфеты – все напополам, а теперь и соль морскую надвое делить станем. Не смогу я без тебя, хозяин! Нам друг без друга нельзя!!!» Как задумалось, так и получилось. И стал кот Матвей моряком.

Поначалу нелегко было обоим. Матвей вылизывал кровавые, с непривычки, мозоли на руках хозяина, вымуркивал тревогу и тоску с его души. А когда сам во время первого шторма не смог совладать с нервами, впившись в шею хозяина всеми восемнадцатью когтями, то услышал спокойное, но твердое: «Матвей, мы с тобой мужчины, мы рождены быть сильными.

А трусость – это удел слабых». И кот стал потихоньку успокаиваться, и ослаблять «мертвую хватку», а потом и вовсе нырнул под-одеяло с головой – чтоб никто не увидел постыдных проявлений его слабости. Но постепенно, опираясь на поддержку друг друга, они привыкли, и вскоре уже не представляли себе жизни без моря.

Матвей ходил в плаванье несколько раз, и всегда был любимцем команды. В еде не привередничал – ел, что давали, нужду справлял исключительно в отведенном месте. Во время работы под ногами не путался, а в отдыхе был незаменим: мог и подурачиться и поиграть, и чужие откровения, если нужно, выслушать, и успокоить своей теплой кошачьей душой, если что.

Лакомств не выпрашивал, но если кто подкидывал вкусный кусочек – отказом не обижал, словом, любили Матвея все – от самого младшего юнги и до капитана.

Матвей стал настоящим путешественником. Когда прибывали в какой-то порт на день-два, он сходил на берег, осматривал достопримечательности, пробовал местную кухню, успевал и по пушистым красавицам пройтись, чтоб иметь полное представление о стране. На корабль старался возвращаться вовремя, но даже если и разомлел он после бурной ночи развлечений, одного гудка было достаточно, чтоб команда увидела – вот он, Матвей, несется изо всех сил своих четырех лап, чтоб успеть запрыгнуть на борт родного корабля.

Зато надо было видеть, как они с хозяином возвращались домой! И дядя Митя с метлой, и ребятишки, и все соседи с улыбкой наблюдали, как гордо вышагивает Матвей рядом со своим хозяином, распушивает хвост, подмигивает дворовым красоткам: «Вот я отдохну с дороги часок-другой, а потом уж порасскажу вам о заморских диковинах, ведь вы дальше своего двора и не были нигде!».

Вот так и жили они с хозяином: возвращались, отдыхали и готовились к новому плаванью. Тот, роковой для Матвея рейс, был в Индию, в порт Мумбаи (бывший Бомбей). И, вроде, все было, как обычно, и не предвещало никаких волнений. Но когда сухогруз был готов к отплытию, Матвей не вернулся на корабль. Искали, звали, давали один гудок, два, пять, десять…

Нервничали все, а на хозяина, метавшего от кормы до носа, вообще старались не смотреть. Ждали сколько могли, но в конечном счете, отчалили от берега… Вся команда была подавлена. Они уговаривали себя, что в жизни случается всякое, и такой умный, самостоятельный кот не пропадет нигде. И только убитый горем хозяин твердил: «Как же вы не понимаете, если Матвей не вернулся на корабль, значит, с ним случилась беда!».

Когда молодой человек в одиночку подошел к своему двору, боясь услышать знакомое: «А вот и наши морячки вернулись!!!», он опустил голову и тихо проговорил: «Матвей не вернулся. Он… потерялся в чужой стране». Он брел к своему подъезду, а на родной, знакомый с детства двор, словно опустилась огромная серая птица, заслоняющая своими мягкими крыльями привычный гомон и яркий свет. Все сопереживали добродушному моряку, понимая, какая это для него утрата.

Он даже летал в Мумбаи, потратив на это путешествие почти все, заработанные за пол года плавания, деньги. Бродил по узеньким улочкам, толкался в суетливом порту, заходил в прибрежные кабачки, без устали расспрашивая о крупном черном коте с белыми пестринками, показывая фотографии – но все без толку. Матвей пропал…

Но человек (в отличие от преданного животного) может пережить все. Жизнь не стоит на месте, и молодой морячок продолжал ходить в плаванье, стараясь не обращать внимания на ноющую боль одиночества. Прошло два года. Как-то раз, возвращаясь домой из очередного рейса, он встретил на утренней улице дядю Митяя, идущего из гастронома.

«О! Иди-иди, там тебя гости дожидаются!» Ничего не понимая, он даже не успел расспросить добродушного дворника, потому что со стороны двора, по маленькому переулку к нему неслось нечто грязно-серое, напоминающее клубок спутанных веревок. И только, когда этот клубок с разгону запрыгнул на его плечи, он задохнулся в судорожной догадке, не смея даже поверить: «Матвей?!!!».

Да это был Матвей, пришедший домой из Индии!!! Исхудавший, свалявшийся, грязный, без правого уха и… совсем седой. Его дорога домой, длиной в два года, по самым минимальным подсчетам составляла около семи тысяч километров и проходила по восьми странам!!! Она измотала его тело, но душу оставила прежней – горячей и любящей

. Он терся крупной головой о щеку хозяина, он преданно заглядывал в его родные глаза, которые тот прятал, зарывшись лицом в грязную шерсть, он жадно лизал его щеки, ставшие отчего-то солеными, и тихо шептал: «Да ты что, хозяин! А как увидит кто? Ну, будет, будет… Идем домой».

Спустя часа два, сытый, накупанный, вычесанный Матвей лежал на своем диване и, не мигая, смотрел на хозяина. «Неужели, это ты, Матвей! Неужели, ты вернулся ко мне?» «Конечно, вернулся. Ну, а как по-другому? Ведь ты сам говорил – мы с тобой мужчины, мы сильные. А предательство – это удел слабых. Ты не спрашивай меня, почему я не возвратился на корабль, что чувствовал, когда понял, что остался один, что испытал за эти два года, как нашел дорогу домой.

Все это неважно. Важно то, что я знал – ты меня ждешь, и потому я просто шел и шел, ради этого самого момента – когда мы снова вместе. Месяца два поправляли здоровье у тетки в деревне – на природе, на парном молочке, на домашнем творожке и сметанке.

А когда бочки округлились, шерсть отросла и заблестела, когда прелесть местных кошечек начала вызывать интерес, вернулись домой. А через какое-то время и жену хозяину подыскали, и когда пришло время идти в новое плаванье, Матвей внял уговорам и остался дома с хозяйкой. Они всегда вместе идут в порт, чтобы провожать или встречать хозяина.

Но когда он в плаванье, Матвей и сам частенько приходит на пристань, садится, смотрит на море и ждет. Он по собственному опыту понимает, каким опасным бывает море. Но он смотрит и смотрит в бескрайнюю даль, потому что они оба очень хорошо знают – если тебя кто-то ждет, с тобой ничего не может случиться…

Луи был канадским лесником, в чьей крови смешались гены французских переселенцев и американских индейцев. Он жил в простом бревенчатом домике в лесу в 50 км от ближайшего жилища.

В «цивилизованные края» Луи выбирался на своем стареньком пикапе не чаще раза в месяц, и то только для того, чтобы закупить продуктов и необходимых мелочей.

Остальное время он посвящал чтению книг и исследованию леса – за что получил от немногочисленных знакомых статус затворника и чудака.

А еще у Луи был друг. Точнее, подруга. Ею была красавица рысь, которую он нашел в лесу еще котенком, потерявшим мать, и выкормил молоком из бутылочки с соской.

Когда рысь подросла, у Луи появился напарник по ежедневным длительным прогулкам. Правда, по лесу они передвигались не совсем вместе. Пока человек осматривал деревья, рысь бегала кругами по своим, «рысьим» делам и появлялась рядом с Луи лишь время от времени, по-кошачьи мягко выпрыгивая словно ниоткуда.

Но однажды, в один из суровых зимних дней, мужчина попал в беду. Взбираясь на небольшую скалу, он оступился и упал. Попытавшись встать, Луи понял, что повредил обе ноги. И рация, как назло, затерялась где-то в снегу.

Мужчина находился в 15 километрах от дома. Даже если бы ему удалось как-то доползти до него по дороге, шедшей через горные кряжи, он не смог бы вести машину, чтобы доехать до соседей.

Что делать в ситуации, когда ноги сломаны, связь утеряна, а температура воздуха -15 градусов? Пока Луи с горечью обдумывал ситуацию, рядом появилась рысь. Зверь обнюхал мужчину, беспокойно потыкался носом в место перелома, и даже попытался вылизать ноги через ткань меховых штанов. Тогда Луи понял, что нужно делать.

Сначала, повинуясь командам хозяина, рысь зубами дотащила его и снаряжение до ближайшего подлеска. Там Луи вырезал ножом несколько палок, смастерил носилки наподобие индейских волокуш,

наложил на обе ноги шины, связал из тонкого каната упряжь, и впряг в конструкцию дикую кошку. После чего хищник настолько быстро, насколько позволял рельеф, понесся по снежному лесу в сторону городка.

Почти полсотни километров по пересеченной местности и с раненым человеком за спиной зверь одолел меньше, чем за четыре часа. Местные жители едва не пристрелили бегущую кошку, появившуюся прямо на центральной улице, но, к счастью, вовремя заметили лежащего сзади на носилках мужчину.

За 4 часа без движения Луи совсем окоченел, но серьезных обморожений не получил. Все время, пока врачи проводили операцию, рысь, ожидая своего хозяина, неподвижно сидела в холле местной больницы и ничего не ела до тех пор, пока Луи, выкатившийся к ней на коляске, не попросил купить зверю еды и не накормил свою спасительницу из собственных рук.

Источник: pandda.me

https://lamp.im/kak-ryis-spasla-svoego-hozyaina-lesnika/