Кто не глух, тот сам расслышит,
сам расслышит вновь и вновь,
что под ненавистью дышит
оскорблённая любовь.

Понятия «чёрного юмора» тогда ещё не существовало, но самого чёрного юмора в стихах Саши Чёрного, что называется, хоть отбавляй.

Эпохе черной нашей нужен
не демон Лермонтова - нет,
он только б ею был сконфужен, -
ведь гордый демон был эстет.

Веселый немец Мефистофель,
попав в российские пески,
брезгливо сморщив умный профиль,
пожалуй, запил бы с тоски.

О нет, эпохе нашей жалкой
совсем особый нужен чёрт -
чёрт Геркулес с железной палкой,
с душою жёсткой, как ботфорт. 

 …..

Квартирант и Фекла на диване.
О, какой торжественный момент!
"Ты - народ, а я - интеллигент,-
Говорит он ей среди лобзаний,-
Наконец-то, здесь, сейчас, вдвоем,
Я тебя, а ты меня — поймем..."

***

На полотнах Магдалины,
Сонм Мадонн, Венер и Фрин,
А вокруг кривые спины
Мутноглазых Акулин.

Где событья нашей жизни,
Кроме насморка и блох?
Мы давно живем, как слизни,
В нищете случайных крох.

Спим и хнычем. В виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем бога, ищем черта,
Потеряв самих себя...

(«Подсурдинку»)

Конечно, это свойство взоров!
Ужели мир так впал в разврат,
Что нет натуры для узоров
 Оптимистических кантат?

Вот редкий подвиг героизма,
Вот редкий умный господин.
Здесь — брак, исполненный лиризма,
Там — мирный праздник именин...

Но почему-то темы эти
У всех сатириков в тени,
И все сатирики на свете
Лишь ловят минусы одни.

Ужель из дикого желанья
Лежать ничком и землю грызть
Я исказил все очертанья,
Лишь в красе

Я в мир, как все, явился голый
И шел за радостью, как все...
Кто спеленал мой дух веселый —
Я сам? Иль ведьма в колесе?

Время «огарков»

Как молью изъеден я сплином...
Посыпьте меня нафталином.

За лёгкий миг плачу глухой тоской.
Не упрекай меня, что я такой.

«Скучно жить на белом свете!» - это Гоголем открыто,
до него же — Соломоном, а сейчас — хотя бы мной.

Семья - ералаш, а знакомые - нытики,
Смешной карнавал мелюзги.
От службы, от дружбы, от прелой политики
Безмерно устали мозги...

... Каждый день по ложке керосина
Пьем отраву тусклых мелочей...
Под разврат бессмысленных речей
Человек тупеет, как скотина...

Петр Великий, Петр Великий!
Ты один виновней всех:
Для чего на север дикий
Понесло тебя на грех?

Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка.
Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка
Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой...
Негодую, негодую... Что же дальше, боже мой?!

Есть парламент, нет? Бог весть.
Я не знаю. Черти знают.
Вот тоска - я знаю - есть,
И бессилье гнева есть...
Люди ноют, разлагаются, дичают,
А постылых дней не счесть...

Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...

Есть незримое творчество в каждом мгновенье —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...

Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета...
Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.