1. Настоящее имя няни Пушкина – Ирина

При крещении будущей няне Александра Пушкина дали имя Ирина (Иринья), именины которой приходились на 16 апреля, когда отмечается память двух святых с этим именем – Ирины Аквилейской и Ирины Коринфской. Арина было домашним, разговорным, именем. Спорные вопросы вызывает и фамилия Арины Родионовны. Часто в литературе ей приписывают фамилию Яковлева (так как отца Арины звали Родион Яковлев). Однако во всех документах (ревизских сказках, метрических церковных книгах и пр.) она названа Родионовой. Выйдя замуж, Арина стала Матвеевой. Однако в историю русской литературы Арина Яковлева-Родионова-Матвеева вошла без фамилии – просто Арина Родионовна.

Интересно, что потом сам Александр Пушкин ни в стихах, ни в письмах, ни разу не обратился к Арине Родионовне по имени. В письмах он называл ее «няня» и иногда даже писал это слово с заглавной буквы.

2. Арина Родионовна – прототип няни Татьяны Лариной из «Евгения Онегина»

Об этом прямо говорит сам Пушкин в письме 1824 года к своему знакомому Дмитрию Шварцу: «Вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны. Вы, кажется, раз ее видели, она единственная моя подруга – и с нею только мне не скучно». В ХХ веке Анна Ахматова отметила интересную особенность: в «Евгении Онегине» Татьяна вспоминает именно могилу своей доброй няни, а не могилу матери:

Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей.

3. Никто не знает, как на самом деле выглядела Арина Родионовна

Прижизненного портрета Арины Родионовны не было сделано, хотя в петербургском музее Пушкина хранится один портрет, который «со значительной степенью вероятности выдается за портрет Арины Родионовны». Существует также женский профиль – набросок Пушкина в рукописи со стихотворением «Предчувствие» и черновым текстом «Волненьем жизни утомленный». Некоторые исследователи считают, что здесь Пушкин попытался изобразить свою нянюшку. Словесных описаний внешности Арины Родионовны тоже сохранилось мало: «Это была старушка чрезвычайно почтенная, лицом полная, вся седая, страстно любившая своего питомца…» (из воспоминаний Марии Осиповой – современницы Пушкина).

4. «Самая известная няня России» не владела грамотой

Как известно, Арина Родионовна не владела грамотой. Однако сохранилось два ее письма к своему любимому воспитаннику, которые она просила написать грамотных людей под ее диктовку. Например, второе письмо написала для Арины Родионовны приятельница поэта в Тригорском Анна Вульф:

«Александр Сергеевич, я получила Ваше письмо и деньги, которые Вы мне прислали. За все Ваши милости я Вам всем сердцем благодарна – Вы у меня беспрестанно в сердце и на уме, и только, когда засну, то забуду Вас и Ваши милости ко мне… Приезжай, мой ангел, к нам в Михайловское, всех лошадей на дорогу выставлю… Я Вас буду ожидать и молить Бога, чтобъ он дал нам свидиться… Прощайте, мой батюшка, Александр Сергеевич. За Ваше здоровье я просвиру вынула и молебен отслужила, поживи, дружочик, хорошенько, самому слюбится. Я слава Богу здорова, цалую Ваши ручки и остаюсь Вас многолюбящая няня Ваша Арина Родивоновна. Тригорское. Марта 6».

Стиль и слог этого письма послужил прототипом письма к Дубровскому его няни Орины Егоровны.

5. Арина Родионовна – главный источник сказок Пушкина

Литературоведы считают, что по сказочным сюжетам, рассказанным няней, поэт написал несколько песен и сказок: «Сказку о царе Салтане…», «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях», «Сказку о попе и о работнике его Балде». Также Ариной Родионовной подсказаны образы, использованные Пушкиным в прологе к «Руслану и Людмиле» («У лукоморья дуб зеленый…»).

Однако в пушкинистике до сих пор ведутся споры об источниках некоторых пушкинских сказочных произведений, которыми могли послужить не только рассказы няни, но и европейские легенды и сказки, прочитанные поэтом.

6. Пушкин не присутствовал на похоронах своей няни

Арина Родионовна скончалась в 1828 году возрасте 70 лет в Петербурге. По одной из версий, причиной смерти явилась сильная простуда пожилой няни.

Известно, что ни сам Пушкин, ни его сестра Ольга не присутствовали на похоронах своей няни. Причины этого остались неясными. Предполагается, что поэт узнал о смерти няни слишком поздно.

Могила осталась безымянной и затерялась. Сам Пушкин безуспешно пытался отыскать могилу своей нянюшки. Более ста лет не было известно, где же похоронена Арина Родионовна. И только в конце 1930-х годов исследователям удалось отыскать регистрацию ее похорон на Смоленском кладбище в Петербурге, где установлена мемориальная доска: «На этом кладбище похоронена Арина Родионовна (1758–1828) – няня А. С. Пушкина: «Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя!»

7. Не всякая старушка в стихах Пушкина – его няня

Пушкин посвятил любимой няне несколько стихотворений, в которых называл ее и «доброй подружкой», и своей «голубкой дряхлой», и «единственной подругой», и «моей старушкой» и т.д.

Однако у «подруги дней суровых» был серьезный «конкурент» – бабушка поэта Марья Алексеевна Ганнибал, которая также приняла серьезное участие в воспитании Пушкина, и которой поэт также посвящал теплые строчки. Часто литературоведы и читатели путают в стихотворениях Пушкина образ Арины Родионовны и образ бабушки поэта. Например, стихотворение «Наперсница волшебной старины…» часто ошибочно считают посвященным няне, ссылаясь на строки о «веселой старушке» «в шушуне, в больших очках и с резвою гремушкой», опуская следующие далее строчки о полувоздушном стане, локонах, дорогих французских духах и жемчугах на груди. Нет сомнений, что здесь Пушкин описывает не крепостную нянюшку, а бабушку-аристократку.

8. Друзья Пушкина посвящали стихи его няне

Кроме своего воспитанника своей заботой и добротой Арина Родионовна вдохновляла и других писателей – современников поэта. Лицейский товарищ Пушкина Антон Дельвиг и Василий Жуковский написали произведения на сюжеты ее рассказов. А поэт и сосед Пушкина по Михайловскому Николай Языков, восхищенный гостеприимством и радушием Арины Родионовны, посвятил ей два больших стихотворения: «К няне А. С. Пушкина» (1827) и «На смерть няни А. С. Пушкина» (1830):

Всегда, приветами сердечной доброты,
Встречала ты меня, мне здравствовала ты,
Когда чрез длинный ряд полей, под зноем лета,
Ходил я навещать изгнанника-поэта…

Для написания статьи использованы материалы Ю. Дружникова, А. Ульянского, В. Майкова, В. Набокова, Н. Клюшиной, Н. Бартенева.

https://foma.ru/stati/prostranstvo-kulturyi-2/lite...-audio-prostranstvo-kulturyi-2

В 1835 году, Пушкин пишет стихотворение «Родрик».

...В собраниях сочинений Пушкина приводится в качестве черновой редакции «Родрика» некий отчасти загадочный отрывок, который, по утверждению некоторых исследователей, имеет самостоятельное значение. В нем видят отчасти ключ к разгадке судьбы пушкинской, указание на некое видение, явленное самому поэту с предсказанием близкого завершения его жизни:

Чудный сон мне Бог послал:
С длинной белой бородою,
В белой ризе предо мною
Старец некий предстоял
И меня благословлял.
Он сказал мне: «Будь покоен,
Скоро, скоро удостоен
Будешь Царствия Небес.
Путник, ляжешь на ночлеге,
В пристань, плаватель, войдешь...»

Не станем домогаться: сообщил ли автор о действительном событии или то лишь художественный образ, отразивший его прозрение. Вернее второе. Белобородый старец — символ Посланца Небес, синонимичный шестикрылому серафиму или юноше-ангелу из «Странника».

Завершение стихотворения — потрясает и как будто подводит к порогу какой-то непостижимой тайны, которая готова раскрыться перед вопрошающей душою.

Сон отрадный, благовещий —
Сердце жадное не смеет
И поверить и не верить.
Близок я к моей кончине?
И страшуся и надеюсь,
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь:
Успокой меня Творец.
Но Твоя да будет воля,
Не моя. — Кто там идет?..

Можно ли проще, точнее, совершеннее выразить состояние души в предощущении близкого завершения земного бытия? Страх, надежда — и призывание помощи Божьей. И полное принятие Его воли:

Но Твоя да будет воля, Не моя

Дословное повторение слов Спасителя в Гефсиманском саду (Лк. 22, 42)... перед этим бессмысленны и бессильны любые сопутствующие рассуждения.

В. А. Жуковский: «Он оперся на левую руку, лежа прицелился, выстрелил, и Геккерн упал, но его сбила с ног только сильная контузия; пуля пробила мясистые части правой руки, коею он закрыл себе грудь, и будучи тем ослаблена, попала в пуговицу, которою панталоны держались на подтяжке против ложки; эта пуговица спасла Геккерна. Пушкин, увидя его падающего, бросил вверх пистолет и закричал: „bravo!“

Между тем кровь лила [изобильно] из раны; было надобно поднять раненого; но на руках донести его до саней было невозможно, подвезли к нему сани, для чего надобно было разломать забор; и в санях донесли его до дороги, где дожидала его Геккернова карета, в которую он и сел с Данзасом. Лекаря на месте сражения не было, Дорогою он, по-видимому, не страдал, по крайней мере, этого не было заметно; он был, напротив, даже весел, разговаривал с Данзасом и рассказывал ему анекдоты.

Домой возвратились в шесть часов. Камердинер взял его на руки и понес на лестницу. „Грустно тебе нести меня?“ — спросил у него Пушкин. Бедная жена встретила его в передней и упала без чувств. Его внесли в кабинет; он сам велел подать себе чистое белье; разделся и лег на диван, находившийся в кабинете.»