Приморский вокзал смыт, мосты снесены, туфли Петра уплыли — потоп глазами очевидцев

На фото: площадь у Большого Каменного театра во время наводнения 7 ноября 1824 года. Картина Ф.Я. Алексеева.

Самые страшные потери русского флота за его 300-летнюю историю — Цусима, Порт-Артур? Нет. Наибольший урон отечественному ВМФ нанесла Нева, не в меру разбушевавшаяся 7 ноября 1824 года.

Как писал лучший историк нашего флота Феодосий Веселаго: «В день наводнения в кронштадтских гаванях находилось 28 кораблей, 19 фрегатов и до 40 транспортов. Страшную картину разрушения представляли оторванные от палов суда, свалившиеся друг с другом, проталкивающиеся между тремя рядами пал и, наконец, становившиеся на мель или сваи и на обломки разрушающихся гаванских укреплений».

Управляющий Морским министерством адмирал Моллер доносил царю: от разгромлённого стихией флота осталось 5 кораблей, 9 фрегатов, 1 корвет, 1 шлюп, 3 брига и 1 шхуна. Из погибших судов в последующие четыре года с трудом восстановили 2 корабля и 6 фрегатов.

На фото: вода на улицах Санкт-Петербурга 7 ноября 1824 года.

Страшное наводнение Пушкин запечатлел в поэме «Медный всадник»:

К решёткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружён.

Любопытно, что власти разрешили писать в газетах о наводнении только спустя неделю после схода воды.

Почти через сто лет, 23 сентября 1924 г., в Ленинграде случилось новое великое наводнение. Правда, подъём воды был меньше. Любопытно, что наводнение 1924-го сопровождалось северным сиянием, что достаточно редко в этих широтах, особенно в сентябре.

Адмиралтейство стало островом, подвалы и нижние этажи затопило. Вода быстро залила Дворцовую площадь и хлынула на Невский. К стенам Зимнего дворца прибило баржу. По пояс, а то и по грудь в воде спасатели отпрягали лошадей, вытаскивали автомобили.
Вышедшая из берегов Нева полностью затопила Марсово поле и Исаакиевскую площадь, став единым водоёмом с разлившимися Фонтанкой и Мойкой. Трамваи на Садовой превратились в кабинки для переодевания — пассажиры обоих полов без стеснений голыми переходили улицу, спасаясь в домах.

На фото: в последнюю декаду сентября 1924 года из-за мощного циклона, который обрушился на Петербург, уровень воды в реках и каналах и достиг 161 сантиметра. В связи с этим закрыли дамбу и несколько пассажирских лайнеров не успели вовремя покинуть Петербург.

В местах затопления, естественно, начались короткие замыкания. На Нарвском проспекте загорелся шестиэтажный дом, через полчаса он был весь объят пламенем, и люди спускались по водосточным трубам. На Ватном острове (с 1949 г. не существует, протока засыпана), на Авиационном заводе, на Гутуевском острове, на «Большевике» также вспыхнули пожары.

На фото: передвижение на лодках по улицам Васильевского острова во время наводнения 23 сентября 1924 года.

Вода залила и низкий южный берег Финского залива. В Петергофе она затопила всю прибрежную полосу, Нижний парк и парк Александрия. С корнем были вырваны 800 деревьев. От воды серьёзно пострадали дворцы «Монплезир» и «Марли». В домике Петра был хаос — волнами унесло государевы туфли. Халат и кровать удалось спасти. На Приморской железной дороге размыло пути и снесло Приморский вокзал.

Всего подверглось затоплению 65 квадратных километров. Пострадали более 5000 домов, вода снесла 19 мостов, в том числе Сампсониевский и Гренадерский, были серьёзно повреждены мостовые и канализация. Сильно пострадали порт, ряд фабрик, заводов и складов.

На фото: разрушенная наводнением мостовая на проспекте 25-го Октября (Невский проспект). Наводнение 1924 года в Ленинграде, продлившееся около шести часов, вошло в историю как второй крупнейший удар стихии по городу, когда невская вода поднялась на 369 см выше ординара.

В Кронштадте затонуло и выбросило на берег 40 кораблей и судов, в том числе подлодки «Угорь» и «Кета». Обе потом пришлось сдать на лом.

Возникает вопрос, знал ли Пётр Великий, строя свой град «по мшистым топким берегам», о возможности страшных наводнений? Отлично знал и сознательно шёл на риск.

Дело в том, что устье Невы имело важное стратегическое значение. Но почему никто до Петра не строил там города или крепости?

В других пусть даже менее важных стратегических пунктах были построены мощные крепости — шведский Выборг, новгородские Орешек и Корела. Понятно, что они никогда не затапливались.

А вот в Невском устье и на острове Котлин никто никогда не строил ни постоянных поселений, ни крепостей. Летом на Котлине причаливало множество купеческих судов, и шли торги с местным населением. Между прочим, через остров Котлин в 1323 г. по Ореховецкому миру прошла граница между Шведским королевством и Господином Великим Новгородом. Казалось бы, почему там не построить крепостицу или хотя бы таможню? Но никто не хотел тонуть в наводнение.

Между тем на высоких местах Приневья новгородцы с XII века строили поселения. Самым большим и хорошо укреплённым было поселение на Охтенском мысу между реками Невой и Охтой. Место высокое и никогда не затапливалось.

В 1300 г. на Охту заявились шведы и построили там крепость Ландскрону. Но уже в следующем году русские разнесли оную крепость по брёвнышкам. И далее там вновь было новгородское поселение.

В Смутное время, в 1611 г. шведский генерал Эверт Горн построил на Охте Невское укрепление — Ниеншанц. В 1632 г. крепость получила статус города и стала называться Ниеном.

В 1691 г. случилось самое страшное наводнение на Неве. Вода поднялась на 7,72 метра. Для сравнения, в 1777 г. — 3,21 м, в 1824 г. — 4,21 м, в 1924 г. — 3,62 м. Центр нынешнего Петербурга был весь затоплен, а у стен Ниена — только небольшие подтопления, в город вода не пришла.

С 25 апреля по 1 мая 1703 г. Пётр I осаждал Ниен. В конце концов, комендант крепости Иван Аполлов согласился на почётную капитуляцию — шведский гарнизон и жители свободно покинули крепость. Между прочим, Аполлов был потомственным русским дворянином, предки которого с незапамятных времён жили в Приневье. Их в 1617 г. вместе с землёй сдал шведам царь Михаил Романов.

Пётр переименовал Ниеншанц в Шлотбург, что в переводе с голландского означало «замок-город». Несколько недель Ниеншанц был царской резиденцией. До 28 июня Пётр местом отправки письма указывал: «Шлотбург».

Голландский посланник в Москве Хендрик ван дер Гульст писал в Амстердам 23 мая 1703 г.: «Его царское величество изволил назначить премию в 500 червонцев первому шхиперу, которой из Голландии или другого места приведёт своё судно в Ниеншанц, которой переименован в Шлотбург, 300 червонцев назначено шхиперу второго судна и 100 червонцев шхиперу третьего судна».

Умышленно привожу такие подробности, дабы подчеркнуть намерение Петра сделать Шлотбург (Ниеншанц) если не столицей, то главным портом России. Впрочем, сейчас это не имеет значения — и «Питербурх», и шведский Ниеншанц уже в 1950-х оказались в центре Ленинграда.

Однако царь передумал, и 28 июня 1703 г. на Заячьем острове основал Петропавловскую крепость. Пётр знал, что Невское устье и Кронштадт периодически затопляются, но более надёжного места для создания «северного щита» России и морских портов не было.

Уже три века идут дебаты о целесообразности строительства новой столицы в невских болотах. Кстати, по-фински Neva означает «болото».

Между прочим, Пётр Великий собирался основать столицу в другом месте и даже начал строительство. Но это тема совсем другого рассказа. А 300-летняя история России показала правильность выбора места для Санкт-Петербурга.

В 1978—2009 годах в северной столице был построен «Комплекс сооружений по предотвращению наводнений». Владимир Путин торжественно открыл его в 2011-м. Действующий президент сыграл большую роль в завершающих работах этой грандиозной стройки. В истории наводнений в Санкт-Петербурге была поставлена жирная точка.

https://svpressa.ru/