(и еще 14919 записям на сайте сопоставлена такая метка)
Другие метки пользователя ↓
welcome to израиль анекдоты аномальная россия антисемитизм арабо-израильский конфликт афоризмы видео возвращение в ссср вторая мировая война дети знаменитые женщины знаменитые мужчины из истории государства российского израиль искусство красивые фото красота спасет мир кулинарные секреты легенды и мифы литература любимый город. мужчина и женщина мысли народная медицина невероятно но факт невероятные евреи неизвестное об известном неизвестные факты о здоровье о сексе палачи полезные советы потрясающе! преступления путина преступления российской власти преступления советской власти преступная россия путешествия по миру рецепты смехуечки стихи тайны древних цивилизаций тайны и загадки истории тайны хх века удивительные животные фальсификация истории фразы холокост чтение юмор
Денежная единица Швейцарии |
Дневник |
| x |
Денежная единица Швейцарии - франк, отлита главным образом из
зубного золота КОНЦЛАГЕРЕЙ
БОРЬБА за НАЦИСТСКОЕ ЗОЛОТО в ШВЕЙЦАРИИ
Из награбленных нацистами 579
миллионов долларов 410 миллионов
в конце войны находились в
Швейцарии. Американцы и
англичане знали об этом, но их
юридическое давление на
«альпийских гномов» ни к чему не
приводило — у них не было
«ключа», то есть номеров счетов,
на которых лежали награбленные
нацистами богатства, и паролей к
ним.
«И тут союзникам повезло. В
одном из лагерей для
военнопленных они разыскали
хранителя чудовищного
“золотого счета” Третьего
рейха, штурмбанфюрера СС Бруно
Мелмера, скрывавшегося под
личиной нижнего армейского
офицерского чина. На допросе с
пристрастием Мелмер назвал
союзникам банк, номер счета, куда
поступало золото Рейхсбанка, и
известный только ему пароль. А
так как на “металлический
счет”, открытый на имя Мелмера,
поступало золото из нацистских
концлагерей, это грозило
Швейцарии обвинением в
пособничестве военным
преступлениям гитлеризма.
Швейцарская оборона была
прорвана.
После этого 25 мая 1946 года в
Вашингтоне было подписано
секретное соглашение между
швейцарской дипломатической
миссией и правительствами США,
Великобритании и Франции о
“возвращении из Швейцарии
золота, незаконно вывезенного
Германией из оккупированных
стран во время войны и
отправленного в Швейцарию”. В
соответствии с ним Швейцарский
национальный банк (SNB) перевел 250
млн “обеспеченных золотом
швейцарских франков” в золотой
пул Тройственной комиссии».
В Bank of England швейцарские банки
тайно перевели нацистское
золото на сумму 40 миллионов
фунтов стерлингов, а англичане
поделились с Федеральным
резервом США и Banque de France; затем швейцарцы передали США
нацистского ценного имущества на 197 миллионов фунтов. Иными словами,
замаранные сотрудничеством с нацистами, швейцарские банки начали
активно сотрудничать с банками союзников, дав им возможность
наживаться на награбленном. Это позволило «гномам» оставить себе две
трети попавшего к ним нацистского золота.
Однако «наказания без вины не
бывает» (Бл. Августин), и в 1990-е
годы грянул скандал. Всемирный
еврейский конгресс обвинил
швейцарские банки в незаконном
хранении «золота холокоста»
(чуть позже эксперты доказали,
что денежная единица Швейцарии,
франк, отлита главным образом из
зубного золота). На помощь
израильтянам бросился президент
США Клинтон, учредивший комиссию
по золоту холокоста (сами США
«закрыли тему» до 2055 года), и
бюрократ Айзенстат заставил
«гномов» выплатить сначала 8
миллиардов, затем еще 6
миллиардов долларов.
150 швейцарских страховых фирм
признали себя банкротами. А вот
банк «Credit Suisse» вывернулся: во
всех его отделениях
одновременно произошли пожары,
уничтожившие всю отчетность: нет
бумаг — нет дела. И виновных нет.
Впрочем, можно сказать, что
швейцарцы, выражаясь простым
языком, «огребли по полной».
Хотя, конечно же, осталось у них
много, а еще больше хранится в
США — получается, что именно на
них сработал своим грабежом
Адольф Гитлер.Источник: NewConcepts.
|
Метки: вторая мировая война |
Смильг Григорий, Инженер, Израиль А они молчали... |
Дневник |
80 ЛЕТ НАЗАД, 01.09.1939 года НАЧАЛАСЬ ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА...Нас всегда воспитывали, что Великая Отечественная Война началась 22.06.1941 г.
Но этот очередной миф я попытаюсь развеять, изменив порядок повествования, и сначала изложу о послевоенном синдроме всенародного молчания, а потом, в хронологическом порядке опишу все исторические события от начала Второй Мировой войны 01.09.1939 года до начала Великой Отечественной войны СССР с Германией 22.06.1941 года.
Но знайте и помните:
с 17.09.1939 года по 01.08.1940 года 130 тыс. семей советских
военнослужащих получили “похоронки” на своих отцов, сыновей, братьев и сестёр.Из комментарий на публикации в Ф.Б о жизни наших дедов в годы Второй Мировой Войны. Ксения Малышева (Украина, Киев): Не хотят рассказывать, только слёзы глазах.
Нина Лозовская (Россия, Н. Новгород) …Они молчали.Лето 1945. После окончания Войны Армия вела демобилизацию.
Город Горький. Детский сад завода им. Ленина, в конце ул. Пятигорской. Мне 6 лет. Всё вижу и помню, как сейчас. Во дворе детсада деревянная лодка, а я в ней.
К лодке подходят двое военных в пилотках и с почерневшими лицами. Один из них протягивает мне руки и говорит: “ Гарик,
это я, твой папа.” Во мне что- то замкнуло, и я бросился к нему
в объятия. Потом пошли в магазин, расположенный рядом
с детсадом. Мама была на работе, и когда и как у папы с мамой произошла встреча я не помню.
.
Потом, ясно вижу, как отец с товарищем сидят дома, в нашей комнате за столом пьют водку и молчат, опустив головы.
Сослуживец отца взял меня на руки и прижал к себе.
В знак доверия, я выскользнул из объятий и решил поделиться
своим богатством из ящика с игрушками. Я принёс показать ему солдатские погоны.
Он выхватил их у меня из рук и бросил под диван. Я испытал детский шок.
Позднее, всю жизнь я пытаюсь понять, что двигало чувствами демобилизованного солдата после четырёх лет войны.
А они пили и молчали…
Поселковая школа N 48. 1946 – 1954 г.г.
Практически все учителя-мужчины были демобилизованными
военнослужащими, за 10 лет учёбы в двух школах я ни разу не слышал от них каких то воспоминаний.
Они молчали...
Семьи однокласcников.
Так как мы жили в посёлке завода Ленина, то наши все
родители были его работниками и все знали всех, взрослых и детей. Соответственно, мы одноклассники знали друг друга
ещё знали друг друга ещё по детсаду и постоянно ходили друг к другу домой.
Я не помню, чтобы чьи- то отцы рассказывали что то о Войне.
Они молчали…
Соседи по квартире.
До 1964 года мы жили в коммунальной квартире. За 25 лет моей жизни с родителями сменилось много соседей.
А после войны соседями были обычно молодые семьи
в возрасте 30 – 40, как и мои родители. Все мужчины были участниками Войны, но никто ничего не рассказывал.
Они молчали…
Семейные праздники.
Так как 1946 - 1947 года в стране был голод, то приглашать гостей начали с 1949 года.
В это же время, в конце 1948 года родился уже брат Миша.
В доме на все праздники и дни рождения собирались родственники и близкие знакомые. В середине стояла
большая миска с винегретом и затем весь джентельменский
набор, соответствующий духу времени – бутылка водки, бутылка вина, селёдка с луком, варёная колбаса, сыр.
На горячее подавались котлеты с картофельным пюре.
Отец ходил вокруг стола и всё восклицал: “Шикарный стол! Шикарный стол!’
Всегда все веселились, пели, танцевали и отдыхали от души, радовались Жизни.
Все мужчины были участниками Войны, но никогда не звучало никаких воспоминаний. …
Они молчали…
Окружающая обстановка.
После Войны на улицах и в общественных местах было раненых и инвалидов. Они собирались всегда около столовых
столовых (в те времена они почему- то назывались Чайными
Там продавались горячая еда, вино, водка.)
И вдруг осенью 1949 года все инвалиды внезапно исчезли.
Только через много лет мы узнали, как Страна отблагодарила
их. Перед 70-тилетием Сталина (21 декабря 1949 года) все города и посёлки были очищены от инвалидов, а их отправили
организованно умирать в отдалённые места, в том числе на остров Валаам.
Все молчали…
Учёба : Техникум, Институт.
В этот период с 1956 по 1964 г. во всех учебных заведениях
было много фронтовиков. Они выделялись от обычных преподавателей наградными планками.
Но никогда не было никаких воспоминаний.
Они молчали…
Работа на стройках Страны
Во всех строительных организациях во главе первичных
партийных организаций стояли, назначенные из райкомов партии офицеры запаса в звании не ниже подполковника. До начала 1980 годов они все были участниками Войны.
У нас, в Строительно-Монтажном Управлении с 1970 по 1985
годы продолжали служить подполковник Кураев А.Н. и подполковник Буданов Г.А.
Хорошие были мужики!!! Честные и Мудрые офицеры. Светлая им Память!
Было много торжественных событий, но не было никаких воспоминаний о Войне.
Они молчали…
Незаживающая рана в душе и сердце граждан страны.
1.По статистике СССР за период Отечественной Войны 1941-1945 в плену у немцев оказалось 5,70 млн. военнослужащих
Советской Армии (За половину 1941 года в плен попали около
4,0 млн. чел. ), только 1,90 млн. чел. вернулись в СССР. Более 3,0 млн. человек погибли, 0,20 млн. человек – невозвращенцы.
Все военнопленные и невозвращенцы были автоматически
объявлены предателями, а те пленные, которые после Войны вернулись на Родину, были подвергнуты репрессиям.
2. На работу в Германию насильственно было отправлено 5,27 млн. молодёжи с оккупированных немцами территорий, из них выжили и вернулись домой только 2.65 млн. чел. (Стат. СССР)
3. Всего общее количество "невозвращенцев" составило около 0,50 млн. чел. из числа военнопленных и насильственно угнанных.
А теперь представьте 10 млн. семей в СССР, которых постигла
трагедия потерь и неизвестности за своих родных и близких.
Они молчали...
Отношение к Холокосту в СССР,
Все сейчас уже знают, что во Второй Мировой Войне было
уничтожено 6,0 млн. евреев, в том числе в СССР около 3,0 млн. чел. Вся эта трагедия произошла при молчаливом содействии
и участии прогрессивного человечества в лице стран Европы и примкнувшей к ней Америки. А в СССР на эту тему был заговор молчания, мало того, после
окончания Войны Сталин взял курс на дальнейшее уничтожение евреев. Вспомните эпоху борьбы с космополитизмом, а евреи были объявлены презренными
его агентами (по переписи 1946 года в СССР оставалось 2,3 млн. евреев.)
Но все молчали….
День Победы праздником был объявлен 9 мая 1965 года.
Ровно через 20 лет после окончания Войны А Они продолжали молчать.
За 20 лет было написано много книг и снято много фильмов,
где советские солдаты были самые умные, сильные и всегда всех побеждали.
И потом нам сообщили, что погибших было не 7 млн. чел, а 20 млн. человек.
А в марте 2017 года, в Гос. Думе были опубликованы новые
данные о погибших - всего 42 млн. чел: из них 19 млн. военнослужащих и 23 млн. гражданского населения.
Но до сих пор закрыты архивы, связанные со 100 летней
историей страны, начиная с Революции 1917 года, включая период Отечественной войны 1941 – 1945 года.
И недавно Дума продлила запрет на публикацию документов до 2040 года.
Но я хочу дать пищу для размышлений:
Для полноты информации об истории Второй Мировой войны
советую прочитать книгу в 6-ти томах, написанную в 1953 году У. Черчиллем “Вторая мировая война.”
В 1955 году Черчилль за эту работу получил Нобелевскую премию.
Всего в годы Второй Мировой войны погибло около 80 млн. чел.
из них только в СССР количество погибших 42 млн. чел. К концу войны в военных действиях принимали участие 53 государства.
А мы это не проходили. Об этом молчали.
А сейчас из истории известно:
- 23 августа 1939 был подписан протокол Молотова – Риббентропа.
- 1 сентября 1939 года Германия вторглась на территорию Польши и началась Вторая Мировая Война.
17.09.1939 – 28.09.1939 Война CCCР с Польшей
17 Сентября 1939 года Красная Армия начала войну против Польши (всё по протоколу) и до 28 сентября оккупировала Восточную часть Польши, включая бывшие территории Западной Украины и Белоруссии (196 тыс. кв. км - 50%, с населением 12.8 млн. человек.)
22 сентября в Бресте прошёл парад победы войск Вермахта и Красной Армии.
Потери СССР (смотри речь Молотова В.М. на сессии В. Совета)
Убитых - 1173 чел. (Как всегда цифры занижены.)
Раненых – 2000 чел.
Пропавших без вести - 300 чел.
Взято в плен 455 тыс. польских солдат и офицеров.
Польша потеряла 3500 чел. убитыми и 20 000 чел. ранеными и пропавших без вести.
После оккупации Польши в период 11.1939 – 6.1941 последовало 4 волны репрессий и депортаций местного населения.
Смотри речь Вышинского А.Я. на сессии Верховного Совета – была озвучена цифра 390 тыс. человек. Другие независимые источники называют цифру – 520 тыс. чел. из них 320 тыс. чел. было выслано в Сибирь.
И в завершении раздела – количество репрессированных жителей на присоединённых территориях в период 1944 – 1956 года составило 1 млн. 350 тыс. чел
30.11.1939 – 12.03.1940 Война СССР с Финляндией.
Война началась по тому же сценарию, как началась Вторая Мировая война. Агенты НКВД с территории Финляндии обстреляли территорию СССР, и повод для начала войны был найден. Сведения о потерях смотри Военную энциклопедию. 8 томов. Воениздат 2004 год.
Потери СССР
Убитых - 126.875 тыс. чел. (согласно именных списков)
Раненых – 265 тыс. чел.
Потери Финляндии
Убитых - 25 тыс. чел.
Раненых - 43 тыс. чел.
Финны потеряли 40 тыс. кв. км территории (11%) и были вынуждены переселить с оккупированных территорий 400 тыс. чел. вглубь Финляндии.
Обратите внимание на соотношение потерь убитыми и ранеными военнослужащих СССР и Финляндии.
А в декабре 1939 года СССР как агрессор был исключён из Лиги Наций.
14.06.1940 – 16.06.1940. Оккупация и аннексия стран Прибалтики.
Сценарий опять был отработан войсками Германии при захвате Австрии - 1938 год, Чехословакии – 1939, Люксембурга и Дании в 1940 году.
На 14 июня 1940 года СССР сосредоточили на границе с Прибалтикой 368 тыс. военнослужащих, 5,5 тыс. орудий и миномётов, около 2000 танков и 2075 самолётов.
Латвии, Литве, Эстонии бал предъявлен ультиматум, который под давлением такой силы был принят.
15 июня 1940 советские войска вошли в Литву, 16 июня –
Латвию и Эстонию. В течении 2-х дней было оккупирована территория в 175 тыс. кв. км. с населением 6 млн чел.
Международными институтами захват Прибалтики был квалифицирован как агрессия и оккупация с последующей аннексией.
Сразу после оккупации республик начались массовые репрессии и депортации местного населения. За период 06.1940 – 06.1941 года было депортировано вглубь России 44,50 тыс. человек
26.06.1940 – 3.07.1940 Оккупация и аннексия территории Румынии
По тому же сценарию советские войска 26.06.1940 вторглись в Румынию и оккупировали территории Бессарабии и Северной Буковины в 50 тыс. км. с населением 3,70 млн. чел.
Подобные действия СССР так же были квалифицированы как агрессия и оккупация.
01.08.1940 года на 7- ой сессии Верховного Совета В.М. Молотов c гордостью доложил под горячие и продолжительные аплодисменты депутатов, что в дружную семью советских народов в течении года влились 22.5 млн. чел. с территорией 422 тыс. кв. км.
CCCР с сентября 1939 до июля 1941 года снабжал Германию
стратегическим сырьём, а Англия в течении 1939 - 1941 года одна противостояла Германии.
Читайте и открывайте для себя по- новому историю Войны.
Отражение Великой Отечественной Войны в советской литературе.
Те, которые не молчали.
Многим нашим писателям – фронтовикам понадобились
долгие годы для осмысления прошедшей Трагедии и только потом через десятки лет в муках, преодолевая цензуру, начала появляться Правда о Войне.
Приведу несколько примеров:
Василий Гроссман “Жизнь и Судьба”
Писатель умер в 1964 году Написано в 1959 году
Так не увидев публикации книги. Опубликована в 1980 году в Швейцарии, в 1988 году в России.
Николай Никулин “Воспоминание о Войне “ Написано - в 1975 году, Опубликовано в 2007 году
Даниил Гранин, Олесь Адамович “Блокадная книга"Написано в 1979 году, Опубликовано в 1987 годуВиктор Астафьев “Прокляты и убиты
Написано в 1993 году, Опубликовано в 1995 году
Нельзя оставить без внимания и другие правдивые книги о Второй Мировой Войне.
С. Алексиевич “У войны не женское лицо” (Нобелевская премия 2017 году)
Й. Деген “ Война никогда не кончается”. М. Дудин “Где наша не пропадала”
В. Некрасов “В окопах Сталинграда”. Д. Гранин “Мой лейтенант”.
Г. Попов “Война и правда” (1941-1945, заметки о войне)Г. Бакланов “Мертвые сраму не имут”. В. Богомолов “В августе сорок четвёртого”.
А. Бек “Волоколамское шоссе” . Б. Васильев “В списках не значится”.
А. Смирнов “Соколы, умытые кровью”. В. Кондратьев “Отпуск по ранению”.Честь и хвала многим другим уважаемым писателям, нашим
советским и зарубежным, не подверженным советской цензуре.
Изучайте действительную историю о Войне, чтобы противостоять тем, кто беснуются с призывами: “Если надо, повторим".
Подобное никогда не должно повториться.
В каждой семье есть потери и незаживающие раны, поэтому вспомните всех погибших, раненых, пропавших без вести.
Вечная Слава и Память всем Участникам боевых сражений.
Помните, что Победа далась высокой ценой. На полях сражений погибли 19 млн. наших солдат, офицеров и генералов
Вечная Память всем гражданам СССР, погибших от бомбёжек,
уничтоженных нацистами, умерших от болезней и голода. Помните, мы потеряли 23 млн. чел.
Честь, Слава, и Память всем работникам тыла – мужчинам, женщинам и детям.
Честь, Слава, и Память нашим Мамам, растившим нас в это трудное время.
Честь, Слава и Память погибшим на фронтах солдатам армий
союзников, а также морякам США, Англии, Канады, обеспечивающих поставки в СССР продовольствия, боеприпасов и вооружений по программе Лендлиза.
Всем, Всем вечная Память и Слава!!!
Передайте эту Память детям и внукам.
За жизнь, чтобы все жили долго и помнили!
Ариэль. 06.08.2019
Метки: вторая мировая война |
Единственное место в мире, где не пострадал ни один еврей |
Дневник |
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ANATOLIGREEN
Когда цена жизни равна нулю, когда кровь на руках считается нормой, когда человечество теряет человечность, в этой мгле обязательно найдутся люди с большим сердцем - люди, которые перевернут представление о страхе, потому что приняли единственное правильное решение.
Метки: вторая мировая война антисемитизм |
Феликс Лившиц - Плач Скрипки |
Дневник |
Метки: вторая мировая война холокост |
Из воспоминаний академика Лихачева. "Правда о ленинградской блокаде никогда не будет напечатана." |
Дневник |
| x |
|
5 февр. 2019 г., 04:05 (1 дн. назад)
|
 |
||
|
||||
Из воспоминаний академика Лихачева:
"Эту ледовую дорогу называли дорогой смерти (а вовсе не «дорогой жизни», как сусально назвали ее наши писатели впоследствии).
Машины часто проваливались в полыньи (ведь ехали ночью). Рассказывали, что одна мать сошла с ума: она ехала во второй машине, а в первой ехали ее дети, и эта первая машина на ее глазах провалилась под лед. Ее машина быстро объехала полынью, где дети корчились под водой, и помчалась дальше, не останавливаясь. Сколько людей умерло от истощения, было убито, провалилось под лед, замерзло или пропало без вести на этой дороге! Один Бог ведает! У А. Н. Лозановой (фольклористки) погиб на этой дороге муж. Она везла его на детских саночках, так как он уже не мог ходить. По ту сторону Ладоги она оставила его на саночках вместе с чемоданами и пошла получать хлеб. Когда она вернулась с хлебом, ни саней, ни мужа, ни чемоданов не было. Людей грабили, отнимали чемоданы у истощенных, а самих их спускали под лед. Грабежей было очень много. На каждом шагу подлость и благородство, самопожертвование и крайний эгоизм, воровство и честность.
*
Самое страшное было постепенное увольнение сотрудников. По приказу Президиума по подсказке нашего директора — П. И. Лебедева-Полянского, жившего в Москве и совсем не представлявшего, что делается в Ленинграде, происходило «сокращение штатов». Каждую неделю вывешивались приказы об увольнении. Увольнение было страшно, оно было равносильно смертному приговору: увольняемый лишался карточек, поступить на работу было нельзя.
На уволенных карточек не давали. Вымерли все этнографы. Сильно пострадали библиотекари, умерло много математиков — молодых и талантливых. Но зоологи сохранились: многие умели охотиться.
*
Директор Пушкинского Дома не спускался вниз. Его семья эвакуировалась, он переехал жить в Институт и то и дело требовал к себе в кабинет то тарелку супа, то порцию каши. В конце концов он захворал желудком, расспрашивал у меня о признаках язвы и попросил вызвать доктора. Доктор пришел из университетской поликлиники, вошел в комнату, где он лежал с раздутым животом, потянул носом отвратительный воздух в комнате и поморщился; уходя, доктор возмущался и бранился: голодающий врач был вызван к пережравшемуся директору!
*
Зимой, мыши вымерли с голоду. В мороз, утром в тишине, когда мы уже по большей части лежали в своих постелях, мы слышали, как умиравшая мышь конвульсивно скакала где-то у окна и потом подыхала: ни одной крошки не могла она найти в нашей комнате.
*
В этой столовой кормили по специальным карточкам. Многие сотрудники карточек не получали и приходили... лизать тарелки.
*
А между тем из Ленинграда ускоренно вывозилось продовольствие и не делалось никаких попыток его рассредоточить, как это сделали англичане в Лондоне. Немцы готовились к блокаде города, а мы — к его сдаче немцам. Эвакуация продовольствия из Ленинграда прекратилась только тогда, когда немцы перерезали все железные дороги; это было в конце августа.
Ленинград готовили к сдаче и по-другому: жгли архивы. По улицам летал пепел.
*
Город между тем наполнялся людьми: в него бежали жители пригородов, бежали крестьяне. Ленинград был окружен кольцом из крестьянских телег. Их не пускали в Ленинград. Крестьяне стояли таборами со скотом, плачущими детьми, начинавшими мерзнуть в холодные ночи. Первое время к ним ездили из Ленинграда за молоком и мясом: скот резали. К концу 1941 г. все эти крестьянские обозы вымерзли. Вымерзли и те беженцы, которых рассовали по школам и другим общественным зданиям. Помню одно такое переполненное людьми здание на Лиговке. Наверное, сейчас никто из работающих в нем не знает, сколько людей погибло здесь. Наконец, в первую очередь вымирали и те, которые подвергались «внутренней эвакуации» из южных районов города: они тоже были без вещей, без запасов.
Голодали те, кто не мог получать карточек: бежавшие из пригородов и других городов. Они-то и умирали первыми, они жили вповалку на полу вокзалов и школ. Итак, один с двумя карточками, другие без карточек. Этих беженцев без карточек было неисчислимое количество, но и людей с несколькими карточками было немало.
*
Были, действительно, отданы приказы об эвакуации детей. Набирали женщин, которые должны были сопровождать детей. Так как выезд из города по личной инициативе был запрещен, то к детским эшелонам пристраивались все, кто хотел бежать...
Gозднее мы узнали, что множество детей было отправлено под Новгород — навстречу немцам. Рассказывали, как в Любани сопровождавшие «дамы», похватав своих собственных детей, бежали, покинув детей чужих. Дети бродили голодные, плакали. Маленькие дети не могли назвать своих фамилий, когда их кое-как собрали, и навеки потеряли родителей.
*
Некоторые голодающие буквально приползали к столовой, других втаскивали по лестнице на второй этаж, где помещалась столовая, так как они сами подняться уже не могли. Третьи не могли закрыть рта, и из открытого рта у них сбегала слюна на одежду.
*
В регистратуре лежало на полу несколько человек, подобранных на улице. Им ставили на руки и на ноги грелки. А между тем их попросту надо было накормить, но накормить было нечем. Я спросил: что же с ними будет дальше? Мне ответили: «Они умрут». — «Но разве нельзя отвезти их в больницу?» — «Не на чем, да и кормить их там все равно нечем. Кормить же их нужно много, так как у них сильная степень истощения». Санитарки стаскивали трупы умерших в подвал. Помню — один был еще совсем молодой. Лицо у него был черное: лица голодающих сильно темнели. Санитарка мне объяснила, что стаскивать трупы вниз надо, пока они еще теплые.
Когда труп похолодеет, выползают вши.
*
Уже в июле началась запись в добровольцы. /…/. А Л. А. Плоткин, записывавший всех, добился своего освобождения по состоянию здоровья и зимой бежал из Ленинграда на самолете, зачислив за несколько часов до своего выезда в штат Института свою «хорошую знакомую» — преподавательницу английского языка и устроив ее также в свой самолет по броне Института.
Нас, «белобилетчиков», зачислили в институтские отряды самообороны, раздали нам охотничьи двустволки и заставили обучаться строю перед Историческим факультетом.
Вскоре и обучение прекратилось: люди уставали, не приходили на занятия и начинали умирать «необученными».
*
Помню, как к нам пришли два спекулянта. Я лежал, дети тоже. В комнате было темно. Она освещалась электрическими батарейками с лампочками от карманного фонаря. Два молодых человека вошли и быстрой скороговоркой стали спрашивать: «Баккара, готовальни, фотоаппараты есть?» Спрашивали и еще что-то. В конце концов что-то у нас купили. Это было уже в феврале или марте. Они были страшны, как могильные черви. Мы еще шевелились в нашем темном склепе, а они уже приготовились нас жрать.
*
Развилось и своеобразное блокадное воровство. Мальчишки, особенно страдавшие от голода (подросткам нужно больше пищи), бросались на хлеб и сразу начинали его есть. Они не пытались убежать: только бы съесть побольше, пока не отняли. Они заранее поднимали воротники, ожидая побоев, ложились на хлеб и ели, ели, ели. А на лестницах домов ожидали другие воры и у ослабевших отнимали продукты, карточки, паспорта. Особенно трудно было пожилым. Те, у которых были отняты карточки, не могли их восстановить. Достаточно было таким ослабевшим не поесть день или два, как они не могли ходить, а когда переставали действовать ноги — наступал конец. Обычно семьи умирали не сразу. Пока в семье был хоть один, кто мог ходить и выкупать хлеб, остальные, лежавшие, были еще живы. Но достаточно было этому последнему перестать ходить или свалиться где-нибудь на улице, на лестнице (особенно тяжело было тем, кто жил на высоких этажах), как наступал конец всей семье.
По улицам лежали трупы. Их никто не подбирал. Кто были умершие? Может быть, у той женщины еще жив ребенок, который ее ждет в пустой холодной и темной квартире? Было очень много женщин, которые кормили своих детей, отнимая у себя необходимый им кусок. Матери эти умирали первыми, а ребнок оставался один. Так умерла наша сослуживица по издательству — О. Г. Давидович. Она все отдавала ребенку. Ее нашли мертвой в своей комнате. Она лежала на постели. Ребенок был с ней под одеялом, теребил мать за нос, пытаясь ее «разбудить». А через несколько дней в комнату Давидович пришли ее «богатые» родственники, чтобы взять... но не ребенка, а несколько оставшихся от нее колец и брошек. Ребенок умер позже в детском саду.
*
У валявшихся на улицах трупов обрезали мягкие части. Началось людоедство! Сперва трупы раздевали, потом обрезали до костей, мяса на них почти не было, обрезанные и голые трупы были страшны.
*
Так съели одну из служащих Издательства АН СССР — Вавилову. Она пошла за мясом (ей сказали адрес, где можно было выменять вещи на мясо) и не вернулась. Погибла где-то около Сытного рынка. Она сравнительно хорошо выглядела. Мы боялись выводить детей на улицу даже днем.
*
Несмотря на отсутствие света, воды, радио, газет, государственная власть «наблюдала». Был арестован Г. А. Гуковский. Под арестом его заставили что-то подписать1, а потом посадили Б. И. Коплана, А. И. Никифорова. Арестовали и В. М. Жирмунского. Жирмунского и Гуковского вскоре выпустили, и они вылетели на самолете. А Коплан умер в тюрьме от голода. Дома умерла его жена — дочь А. А. Шахматова. А. И. Никифорова выпустили, но он был так истощен, что умер вскоре дома (а был он богатырь, русский молодец кровь с молоком, купался всегда зимой в проруби против Биржи на Стрелке).
1 Мне неоднократно приходилось говорить: под следствием людей заставляли подписывать и то, что они не говорили, не писали, не утверждали или то, что они считали совершенными пустяками. В то время, когда власти готовили Ленинград к сдаче, простой разговор двух людей о том, что им придется делать, как скрываться, если Ленинград займут немцы, считался чуть ли не изменой родине.
*
наш заместитель директора по хозяйственной части Канайлов (фамилия-то какая!) выгонял всех, кто пытался пристроиться и умереть в Пушкинском Доме: чтобы не надо было выносить труп. У нас умирали некоторые рабочие, дворники и уборщицы, которых перевели на казарменное положение, оторвали от семьи, а теперь, когда многие не могли дойти до дому, их вышвыривали умирать на тридцатиградусный мороз. Канайлов бдительно следил за всеми, кто ослабевал. Ни один человек не умер в Пушкинском Доме.
Одна из уборщиц была еще довольно сильна, и она отнимала карточки у умирающих для себя и Канайлова. Я был в кабинете у Канайлова. Входит умирающий рабочий (Канайлов и уборщица думали, что он не сможет уже подняться с постели), вид у него был страшный (изо рта бежала слюна, глаза вылезли, вылезли и зубы). Он появился в дверях кабинета Канайлова как привидение, как полуразложившийся труп и глухо говорил только одно слово: «Карточки, карточки!» Канайлов не сразу разобрал, что тот говорит, но когда понял, что он просит отдать ему карточки, страшно рассвирепел, ругал его и толкнул. Тот упал. Что произошло дальше, не помню. Должно быть, и его вытолкали на улицу.
Теперь Канайлов работает в Саратове, кажется, член Горсовета, вообще — «занимает должность».
*
Женщина (Зина ее знала) забирала к себе в комнату детей умерших путиловских рабочих (я писал уже, что дети часто умирали позднее родителей, так как родители отдавали им свой хлеб), получала на них карточки, но... не кормила. Детей она запирала. Обессиленные дети не могли встать с постелей; они лежали тихо и тихо умирали. Трупы их оставались тут же до начала следующего месяца, пока можно было на них получать еще карточки. Весной эта женщина уехала в Архангельск. Это была тоже форма людоедства, но людоедства самого страшного.
*
власть в городе приободрилась: вместо старых истощенных милиционеров по дороге смерти прислали новых — здоровых. Говорили — из Вологодской области.
*
Я думаю, что подлинная жизнь — это голод, все остальное мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни оказались замечательные, беспримерные герои, другие — злодеи, мерзавцы, убийцы, людоеды. Середины не было.
Модзалевские уехали из Ленинграда, бросив умиравшую дочурку в больнице. Этим они спасли жизнь других своих детей. Эйхенбаумы кормили одну из дочек, так как иначе умерли бы обе. Салтыковы весной, уезжая из Ленинграда, оставили на перроне Финляндского вокзала свою мать привязанной к саночкам, так как ее не пропустил саннадзор. Оставляли умирающих: матерей, отцов, жен, детей; переставали кормить тех, кого «бесполезно» было кормить; выбирали, кого из детей спасти; покидали в стационарах, в больницах, на перроне, в промерзших квартирах, чтобы спастись самим; обирали умерших — искали у них золотые вещи; выдирали золотые зубы; отрезали пальцы, чтобы снять обручальные кольца у умерших — мужа или жены; раздевали трупы на улице, чтобы забрать у них теплые вещи для живых; отрезали остатки иссохшей кожи на трупах, чтобы сварить из нее суп для детей; готовы были отрезать мясо у себя для детей; покидаемые — оставались безмолвно, писали дневники и записки, чтобы после хоть кто-нибудь узнал о том, как умирали миллионы. Разве страшны были вновь начинавшиеся обстрелы и налеты немецкой авиации? Кого они могли напугать? Сытых ведь не было. Только умирающий от голода живет настоящей жизнью, может совершить величайшую подлость и величайшее самопожертвование, не боясь смерти. И мозг умирает последним: тогда, когда умерла совесть, страх, способность двигаться, чувствовать у одних и когда умер эгоизм, чувство самосохранения, трусость, боль — у других.
Метки: вторая мировая война |
Больше никто не обидит мою Симону |
Дневник |
|
15:10 (3 ч. назад)
|
|
||
|
||||
>
>
Я – мастер тату, вгоняю людям под кожу краску, вырисовывая самые разные изображения. Работаю с удовольствием – в маленьком салоне почти в самом центре Москвы. «Мы не делаем наколок, мы делаем настоящие шедевры» – наш рекламный слоган. Большинство посетителей – девушки приятной наружности, все они хотят усилить свою сексапильность, нарисовав на ягодицах, лопатках, в зоне пупка или на лодыжке пантеру, розу, скорпиона. Чаще всего решение сделать татуировку принимают осознанно.
Совсем другое кино – отчаявшиеся домохозяйки, мы уже подумываем ввести ради них должность штатного психолога. С этими работать сложно – сначала плачут, рассказывая, что муж перестал обращать на них внимание, затем излагают историю всей своей жизни. В девяноста процентах случаев так и уходят ни с чем.
Есть и молодые пары, которые сначала увековечивают на своих телах имена друг друга, а спустя год-два приходят поодиночке их сводить.
И, конечно же, байкеры – куда же без них.
Родители считают, что я занимаюсь странным делом для человека, окончившего архитектурный вуз. Бабушка плюётся и называет меня маргиналом. Моей девушке в целом всё равно, главное, чтобы зарабатывал достаточно для походов в ночные клубы. Честно говоря, денег вполне хватает сразу на нескольких девушек, чем я часто пользуюсь.
А недавно к нам в салон зашёл совсем нетипичный посетитель – дедушка лет восьмидесяти. Сначала подумали, что он перепутал нас с соседней аптекой, хотя вывеску на двери сложно не заметить. Он остановился и несколько минут пристально всматривался в картинки на стенах. Глядя на него, я вдруг подумал, что хотел бы выглядеть так же в его возрасте: он совершенно не вызывал жалости, которую часто чувствуешь при виде стариков. От него не пахло нафталином, одет был опрятно и аккуратно.
Старик снял пальто, подсел к нам с напарником и твёрдо произнёс:
– Мне нужно навести наколку.
Только мы приготовились отбарабанить дежурный слоган салона, как дедушка закатал рукав рубашки и показал левую руку, на которой был наколот шестизначный номер.
– Это очень дорогая для меня вещь. Сможешь не испортить? – сурово посмотрев на меня, произнёс старик.
– Постараюсь, – замешкавшись, ответил я.
Тут свои пять копеек решил вставить Пашка, мой сменщик и неизменный напарник:
– Кажется, такой номер давали в концлагерях.
– Прикуси язык, – шепнул я.
– Да пусть. Это хорошо, что знает, – оборвал меня старик.
– Тогда зачем вам такая память? Может, лучше свести? – никак не мог успокоиться Пашка.
Повисла пауза. Я боялся взглянуть на старика, мне казалось, что такой вопрос задавать как минимум бестактно.
– Нет. Не хочу, – недружелюбно ответил он.
Разговор явно не клеился. Я встал, пододвинул клиентское кресло и попросил дедушку пересесть. Он исполнил мою просьбу, затем снова закатал рукав и положил руку на стол. Я стал настраивать лампу – свет упал на татуировку. Обычно работаю в перчатках, а тут мне до жути захотелось дотронуться до цифр голыми пальцами. Пробежала мысль: а смогу ли вообще?
Я не решался дотронуться. Противно? Странно? Чувства были смешанные, сам себя не понимал. «Я же не фашист, не буду наводить эти цифры», – говорил внутренний голос. Пока вытаскивал всё необходимое, задумался: а чем тогда кололи? Какие были инструменты? Их раскаляли на огне? Совсем ничего об этом не знаю. Одна мысль опережала другую, и я неожиданно выдал:
– Кололи под наркозом? Обезболивали?
Старик с ухмылкой ответил:
– Ага. Ещё рюмочку шнапса и шоколадку давали.
– Шутите? Смешного мало. Откуда мне знать? – с обидой ответил я.
– А ты губы вареником не делай, – смягчившись, ответил старик. – Просто удивляюсь, что ничего вам не надо. Мы-то о вас думали, мечтали. А вам и неинтересно совсем, как это было.
– Было бы неинтересно, не спрашивал бы.
Продолжая подготовку, я пересилил страх и стал водить пальцем по татуировке, прощупывать кожу. Это важный момент – понимаешь, насколько грубая или, наоборот, тонкая кожа в том месте, где нужно вводить иглу. Я не мог сосредоточиться. Комбинация цифр постоянно лезла в сознание: 180560. Видимо, у меня было испуганное лицо, поэтому старик спросил:
– Хочешь знать, как это было?
– Хочу. Правда, хочу.
Он откашлялся, помолчал. Затем, глядя в сторону, заговорил:
– Я попал в Аушвиц-Биркенау в июле сорок четвёртого. Мне было четырнадцать. Настоящий еврейский ребёнок – никчёмный, не приспособленный к жизни. Мама решала за меня всё: что и когда есть, какой свитер надеть. До войны я был толстым, это было заметно даже в лагере. Один из немцев сказал, что меня убивать не стоит, смогу долго пропахать, жира хватит на несколько месяцев.
Больше всего я боялся провиниться – тогда бы меня загнали в камеру пыток. Это такой вертикальный бетонный пенал, чтобы протиснуться туда, нужно было пройти через узкую дверь. Даже самый худой взрослый мог находиться там только стоя. Там многие умирали, я бы точно не выдержал. Постоянно представлял жуткую картину: пытаюсь протиснуться в эту дверь, а немцы смеются и, упираясь сапогом мне в лицо, проталкивают внутрь.
Старик ненадолго замолчал, будто вспоминал какие-то детали, а может быть, думал о том, способны ли мы с напарником вообще понять его слова. Временами я забывал, что Пашка сидит рядом, мне казалось, что всё рассказывалось только для меня.
– Со мной в лагере была только мама, отца забрали уже давно, и мы могли только предполагать, что с ним. В сентябре мне исполнилось пятнадцать, и именно в день рождения сделали вот эту наколку. У каждого узника был такой номер. Я плакал от боли, обиды, страха – евреям по Закону вообще нельзя уродовать тело какими-либо изображениями, об этом мне рассказывал дедушка. А ещё он говорил, что любого, кто обидит еврея, Бог сильно накажет. А ведь я верил, фантазировал, как сильно все они будут мучиться, что всё им вернётся в десятикратном размере. Представлял, как их лица будут изуродованы татуировками, и даже получал от этого удовольствие.
Несмотря на моё настроение, мама попросила меня пройти по бараку и благословить всех на долгую жизнь: у нас считается, что именинник обладает особым даром, особым счастьем. Я подходил к каждому, все старались сделать радостные лица, ведь у меня был праздник. Иногда мне даже кажется, что я спас многих тем, что искренне просил у Бога вызволения для них.
Дойдя до угла барака, увидел девочку. Тогда мне сложно было определить, сколько ей лет, не слишком-то в этом разбирался. Она усердно пыталась стереть с запястья свой номер – тёрла землёй и грязной тряпкой. Рука была в крови от свежих уколов татуировочной иглы.
– Что ты делаешь? – воскликнул я. – Ты же умрёшь от заражения крови!
У нас в семье много поколений медиков, поэтому я понимал, о чём говорил.
– Ну и что? Лучше сдохнуть, чем быть таким уродом, – продолжая тереть, ответила она.
– Какой же ты урод? Ты очень красивая, – неожиданно для себя выпалил я.
Эти слова прозвучали очень нелепо в устах такого неуклюжего толстого парня.
А ведь она действительно была очень мила. До этого момента я никогда не задумывался о том, какой должна быть красивая девочка. Мне всегда казалось, что моя жена будет точно такой же, как мама – милая, добрая, всегда любящая отца. До войны мама была слегка полновата, маленького роста, с округлым носом, прямыми каштановыми волосами. У этой девочки была совсем другая внешность: рыжие кудрявые волосы, тонкая шея, тонкие черты лица, вздёрнутый нос и зелёные глаза. Обратил внимание на её длинные белые пальцы, они были просто созданы для пианино.
Я подсел к ней, и мы вместе стали рисовать на земле. Она знала, что у меня сегодня праздник, я чувствовал, что со мной ей не так одиноко. Несмотря на неразговорчивость, мне всё же удалось кое-что выспросить. Её звали Симона, ей шёл пятнадцатый год. В бараке у неё никого не было – родителей немцы забрали несколько месяцев назад как переводчиков, оставив Симу с бабушкой, которая вскоре умерла.
С того дня мы стали тянуться друг к другу. По крайней мере, мне так казалось. Сима была скрытной, возможно, так проявлялась защитная реакция. Порой я подумывал больше к ней не подходить: пусть бы посидела в одиночестве и поняла, нужна ей моя поддержка или нет.
Всё изменилось, когда Сима заболела, у неё началась горячка. Я сидел рядом и молился, вспоминая всё, чему меня учил дед: как правильно обращаться к Богу, как давать Ему обещания. И тогда я пообещал Небесам, что если она выживет, я стану для неё всем – братом, мужем, отцом, всеми теми, кого у неё отняла война. Приму любую роль, какую она сама для меня выберет. Я был готов убить любого, кто хоть как-то обидит мою Симону. Я был никто по сравнению с ней, умной, талантливой, неземной.
Она выжила. Из нашего барака почти все выжили, нас спасли в конце января сорок пятого. Не буду рассказывать об ужасах, всю жизнь стараюсь забыть их. Хочется помнить только минуты счастья, ведь они тоже были.
Мы стали жить одной семьёй: я, мама и наша Сима. Конечно, мы были как брат с сестрой, о другом сначала не могло быть и речи. Но внутренне я знал, что когда-нибудь мы обязательно поженимся.
Мама умерла, когда нам было восемнадцать – она заболела туберкулёзом ещё до лагеря. Спустя два года мы с Симой поженились. На свадьбе не было никого, кроме нас и раввина, который заключил наш брак перед Богом в подсобном помещении одного из городских складов Кракова.
Какое-то время мы ещё пытались найти родителей Симы, но безрезультатно. Создали хорошую семью, родили троих детей. Все трудности, а их было много, переносили вместе, сообща. Вечерами она играла для меня на пианино. В эти минуты не было на свете людей счастливее. Только в одном Сима подвела меня – ушла первой, шесть лет назад.
Сегодня мой день рождения – тот самый день, когда мне и ей сделали наколки. И в память о жизни, которую мы прожили вместе, я хочу навести этот номер, чтобы он был ярче. Чтобы не стёрся.
Он закончил. А мы молчали. Я не знал, что сказать и уместно ли говорить что-либо. Сделал то, что должен был, – навёл номер. Ещё никогда я так не старался сделать татуировку. Ни о каких деньгах за работу, конечно же, не могло быть и речи. Я первый раз был благодарен посетителю просто за то, что он пришёл, за то, что в какой-то степени открыл мне и моему напарнику глаза на жизнь. Я впервые задумался о том, что вторая половинка – это не просто красивое тело и лицо, а человек, с которым придётся прожить до конца.
Вечером, убирая инструменты в ящик, я вдруг снова вспомнил эти шесть цифр, они частично совпадали с датой рождения моего отца. Я снял трубку и позвонил ему. Просто захотелось услышать его голос.
Метки: вторая мировая война |
Восемнадцатое мгновение весны: Мартин Борман-младший. |
Дневник |
Адольф Мартин Борман
Фантастически интересное повествование! Давно не читала ничего подобного.
Автор ГРИГОРИЙ КАТАЕВ ( GREGORY KATAEV )
«ОДНОЗНАЧНОСТЬ ПРИВЛЕКАЕТ, БЕЗУМИЕ ЗАХВАТЫВАЕТ, ОНО ЗАРАЗИТЕЛЬНО»
Прогулка в Цюрихе или «Семнадцать мгновений весны» в реальности.
Метки: тайны хх века вторая мировая война |
Гладиаторы Сталина |
Дневник |
Если самоубийственная глупость Гитлера позволила Советскому Союзу избежать разгрома летом 41-го, а многогранное участие в войне союзников помогло выстоять в 42-43 годах, то превращением этих благоприятных обстоятельств в конечную победу мы обязаны Сталину. Победа - это Сталин, безо всякой иронии и кавычек. И победил товарищ Сталин отнюдь не случайно. Он готовил победу с неукротимой силой своей стальной воли, он строил фундамент её из года в год, не отвлекаясь на традиционные глупости диктаторов (дворцы, яхты, охота, бабы). Чудо-оружие, принесшее победу в войне, создавалось заранее, его испытали, отточили, размножили в небывалом количестве. И оно сработало, даже на краю гибели - сработало!
Метки: вторая мировая война |
Три варианта |
Дневник |
На этом прервем утомительный поток цифр. Чем могли - они нам помогли, дальнейшие оценки будут неизбежно субъективными, проверить калькулятором "альтернативную реальность", увы, невозможно.
На мой взгляд, наиболее вероятным является следующий вариант развития событий. Узнав о том, что союзники его "кинули", Сталин делает то, что в реальной истории произошло 28 июня 1941 года - уезжает на "ближнюю дачу", отключает телефон и проводит два дня в глубокой задумчивости (или в глубокой прострации - не знаю, свидетели мемуаров не оставили). Вечером второго дня к нему приезжают ближайшие соратники. После этого Сталин (или те, кто убьет Сталина) посылают гонца к Гитлеру. Неделю спустя заключается новый "Договор о дружбе и границе", но в отличие от документа с аналогичным названием, в реальности подписанного 28 сентября 1939 года, граница устанавливается не по рекам Западный Буг и Сан, а по Северной Двине и Волге.
Метки: вторая мировая война |
Ноль-ноль четыре процента |
Дневник |
Даже в реальной истории (слово "даже" относится к тому, что "Тигры" и "Пантеры" применялись тогда в штучном количестве) с весны 1943 года превосходство танка Т-34 было полностью утрачено в результате появления новых модификаций основного немецкого танка Pz-IV с усиленной до 80 мм лобовой броней и длинноствольной (48 калибров) пушкой. Бессильными против такой брони оказались и самая массовая в системе советской ПТО 45-мм пушка (даже в её новой модификации М-42), и дивизионная "трехдюймовка" ЗИС-3.
Метки: вторая мировая война |
Пушки вместо пушек |
Дневник |
Шпеер в своих мемуарах пишет, что "небо Германии охраняли 10 тысяч зенитных орудий". Память бывшего министра не подвела: по состоянию на август 1944 года на вооружении числилось 10,9 тыс. зениток калибра 88-мм и 2 тыс. вдвое более тяжелых зениток калибра 105-мм (и это не считая многие тысячи малокалиберных систем и 503 единицы 128-мм зенитных монстров). А вот со следующей его фразой ("и если бы не воздушный фронт над Германией, мы бы удвоили количество противотанкового оружия") придется поспорить. Гораздо больше, чем вдвое!
Метки: вторая мировая война |
Альтернативная война |
Дневник |
"История не знает сослагательного наклонения". Интересный пример вопиющей глупости, которая от многократного повторения приобрела статус непреложной истины.
Метки: вторая мировая война |
50 Хиросим в месяц |
Дневник |
Если война на море обескровила немецкую экономику в неком метафорическом смысле, то война в воздухе испепелила Германию в самом прямом значении этих слов. Объектами массированных бомбардировок до конца 1944 года стали четыре пятых немецких городов с населением 100 и более тыс. человек; в 70 городах было разрушено не менее половины жилых строений, без крова осталось 7,5 млн. человек. В среднем от 12 до 15 млн. немцев каждую ночь просыпались от воя сирен воздушной тревоги и, хватая в охапку детей, бежали в бомбоубежища - с понятными последствиями для производительности их труда на следующий день. Самым же главным последствием бомбардировок стала гибель 593 тыс. человек (данные Статистического бюро ФРГ за 1962 год), число раненых, которым потребовалась госпитализация, приближается к миллиону.
Метки: вторая мировая война |
В небесах и на море |
Дневник |
Не имея возможности (точнее говоря, убедившись практически в своей неспособности) высадить армию вторжения на Британские острова, Гитлер пытался задушить строптивых англичан удавкой морской блокады. Союзники упорно, а затем и успешно, сопротивлялись такому намерению. В водах Атлантики, в морских глубинах и в заоблачных высях над океаном шла грандиозная война.
Метки: вторая мировая война |
Самоликвидатор Гитлер |
Дневник |
Через три недели после начала операции немецкие генералы могли констатировать, что первая задача, поставленная перед ними по плану "Барбаросса" ("Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Запад ной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев"), в основном уже выполнена.
Метки: вторая мировая война |
Могла ли Германия победить? |
Дневник |
Как и во многих иных случаях, правильный ответ начинается с правильной постановки вопроса. Что такое победа Германии? Размещение немецкого гарнизона в каждом поселке от Бреста до Владивостока? Но столь абсурдная задача никогда и не ставилась.
Метки: вторая мировая война |
Еврейское золото Второй Мировой |
Дневник |
слитки еврейского золота В годы Второй мировой войны в банки этой страны потоком хлынули средства из Германии. Это были как деньги в различной валюте, так и драгоценности в виде благородных металлов и камней. Банкиров вовсе не волновало происхождение всех этих богатств, а имена вдруг разбогатевших клиентов надежно хранила презумпция тайны финансовых вкладов. Банкиры от этого выиграли даже вдвойне. Ведь после завершения военных дейст
Читать далее: https://isralove.org/load/14-1-0-2181?utm_source=copy
Метки: вторая мировая война холокост |
Kакое событие Второй мировой войны было самым важным ??? |
Дневник |
Советую, обязательно прочтите !
В Норвегии, исходя из официальных данных, погибло 45% евреев,
а в Испании никто не погиб и, наоборот, Франко спас многих европейских евреев, и я тоже считаю, что он заслуживает звания Праведник
мира. Сейчас война в Испании в 1936 году оценивается по-другому.
------------------------------
Мнение, какое событие Второй мировой войны было самым важным,зависит от того, кого вы спросите.
Русские ответят, конечно, что это Сталинградская битва.
Американцы ответят, наверное, что это высадка союзников в Нормандии в 44-м.
Можно ещё спросить немцев.
....Герман Геринг в нюрнбергской тюрьме сообщил:
"Гитлер проиграл войну, когда отказался от намерения сразу же вслед за падением Франции вступить в Испанию- с согласия или без согласия Франко, - захватить Гибралтар и вторгнуться в Африку".
....Адольф Йорген заявил на Нюрнбергском процессе:
"Неоднократно подтвержденный отказ генерала Франко разрешить немецким вооруженным силам пройти через Испанию для овладения Гибралтаром явился одной из причин поражения".
Третейским судьёй можем взять Уинстона Черчилля.
В своих мемуарах Черчилль записал:
"Если бы Гитлер овладел Гибралтаром,исход войны был бы другим"....
Судьбоносная встреча Адольфа Гитлера и генерала Франко,единственная их встреча, состоялась в октябре 1940 года в Эндайе на франко-испанской границе. Описание её историками почти комично. Бесноватый фюрер требовал от каудильо пропустить немецкие войска для захвата Гибралтара. Франко ни за что не соглашался. Гитлер вдохновенно живописал:
"Мы перебросим танки на африканский берег и двинем их на восток".
Фpанко монотонно возражал: "Танки увязнут в песке".
После 10 часов бесплодных переговоров Гитлер в бешенстве покинул встречу.
"Я нюхом чую в нём еврея. У него чисто семитская рожа.Один нос чего стоит", - разорялся фюрер..
Но двинуть войска на Франко он не решился.
Сколько европейских лидеров устояли перед Гитлером?
Премьеры гордых Англии и Франции без единого выстрела сдали Гитлеру в Мюнхене Чехословакию.Да и свою свободу Франция защищала всего 12 дней.
Сталин домогался дружбы фюрера. Главы либеральных Бельгии и Норвегии предоставили Гитлеру свои страны без возражений..
Сейчас Норвегия выступает моральным ментором мира, определяя главного миротворца года.
В 1940 году Квислинг создал правительство,приветствовавшее немецкую оккупацию Норвегии.Национальная гордость норвежцев, нобелевский лауреат Кнут Гамсун поддержал нацизм и отправил своего сына сражаться в войсках СС. Географически вся Норвегия- граница со Швецией. Однако норвежцы зорко следили,чтобы евреи не могли спастись, сбежав в нейтральную Швецию. Норвежские евреи были депортированы из своей страны в концлагеря на территории Польши без приказа из Германии. Характерно, что выжившие в лагерях норвежские евреи после войны в Норвегию не вернулись..
А что же Испания и "враг прогрессивного человечества"генерал Франко? Только за 1940 год укрытие в Испании нашли 40 000 евреев, а за всю войну цифра спасённых испанским диктатором евреев приближается к 200 тысячам.
В крупнейшем еврейском центре юго-восточной Европы Салониках Франко спас от департации в Освенцим 5000 евреев, объяснив это тем, что как сефарды, чьи предки были изгнаны из Испании за 460 лет до того, они имеют право на въезд в Испанию. Франко спас 1600 евреев из Берген-Бельзена. В разных странах - называют Венгрию,Румынию, Грецию и вишистскую Францию - посольства Испании получили инструкцию выдавать въездные визы евреям. Это как раз такое деяние, за которое мы почитаем шведского дипломата Валленберга и японского дипломата Сугихару героями и заслуженно присвоили им звание Праведников народов мира. Но напрасно вы будете искать в этом почётнейшем списке имя генерала Франко.
Так чем же объясняется неблагодарность евреев генералу Франко? В гражданскую войну 1936-39 годов в Испании мятежные войска под его предводительством разбили армию правительственной коалиции сталинистов, троцкистов,социалистов и анархистов, распавшейся ещё во время войны.
Об этом распаде можно прочесть в книге Джорджа Оруэлла"Памяти Каталонии" или в мемуарах Ильи Эренбурга.
За коалицию сражались интернациональные бригады,состоявшие в большой степени из европейских евреев,а также из "военспецов", посланных в Испанию Сталиным.
Это поражение и не могут простить Франко левоориентированные люди. Недаром опереточный злодей Никита Хрущёв в пору работы главой СССР стучал в ООН ботинком по трибуне во время выступления представителя франкистской Испании. А многие евреи как в Израиле,так и в Америке до сего дня ориентированы в ту же сторону,что и Хрущёв.
Будучи не из крупнейших игроков в глобальной драме Второй мировой, Франко демонстрировал чудеса эквилибристики,поддерживая Германию в войне против России, оставаясь нейтральным в войне западных союзников против Рейха и поддерживая Америку в войне с Японией. И когда по окончании войны казалось, что коммунизм поглотит Европу(Франция и Италия были на грани прихода к власти коммунистических партий), антикоммунист Франко выстоял против бойкота и международной изоляции и с середины 50-х повёл страну к тому, что экономисты назвали "испанским чудом",когда темпы экономического роста в стране уступали только японским.
По поводу интуиции Гитлера: по материнской линии Франко происходил из почтенного еврейского рода Пардо,давшего известных раввинов Иосифа, Йошеа и Давида Пардо.
По отцовской линии он также происходил из марранов /насильственно крещёных евреев/.
Последние годы в Испании разрушают памятники генералу Франко.. В 2009 году, спустя 34 года после смерти Франко мэрия Мадрида лишила его, спасшего Испанию от двух страшных напастей ХХ века - от коммунизма и нацизма, всех титулов и наград. Память праведного Иосифа, спасшего когда-то Египет от голода, впрочем, тоже не хранится в современном Египте..
Метки: вторая мировая война неизвестная война |
9 форт |
Дневник |
05.01.2018
|
Метки: вторая мировая война побег |
Лулек, или Невероятная история акробата из гетто |
Дневник |
— И все-таки я не понимаю, — восклицает парень с длинными рыжими пейсами. То есть, конечно, он рыжий вообще, но волосы скрыты под серой кепкой с большим козырьком, а пейсы свисают. Впрочем, поди разбери, у кого какого цвета волосы — свет в синагоге довольно тусклый, большинство ламп погашено, а за окном уже фактически ночь. Но молодежи некуда спешить, вот они, родные, и бушуют.
— Чего ты не понимаешь?! — возмущается юный сефард с орлиным носом и орлиным взором.
— Не понимаю, что значит «как самого себя»? Как можно любить другого, как самого себя?
Старый раввин, сидящий во главе стола, вздыхает. Устал он за день. Да и за жизнь, должно быть, устал.
Я тоже стар, но не настолько. И устал не настолько. Я зашел в синагогу у автовокзала одного из городов, расположенных на израильской прибрежной равнине. Помолился — и вдруг слышу, что раввин собирается дать урок минут на двадцать. А у меня автобус только через сорок минут. Почему бы не послушать? Но урока что-то не получается.
— А то и значит, что ты должен смотреть на ближнего, словно на самого себя! — горячится сефард. На то он и сефард, чтобы горячиться.
— Как это — «словно на самого себя»? — недоумевает рыжий пейсоносец.
— Ну-у… — сефард на долю секунды запинается. — Ну, представлять, что ближний — это ты и есть.
— С какой это стати?!
— А с той, — вдруг вступает в дискуссию, словно очнувшись, раввин, — что всегда может оказаться, что он это и есть ты.
— Чего-чего?! — в изумлении произносим мы все трое: ребята — на родном иврите, а я от неожиданности — по-русски.
— Расскажу-ка я вам одну историю, — начинает раввин, и я мысленно потираю руки: значит, урок все-таки будет, правда, с пятиминутным опозданием, но ничего, автовокзал близко.
— Дело было в конце шестидесятых, — рассказывает старик. — Телевидение тогда только появилось и поначалу обещало быть почти исключительно учебным. Религиозные люди еще не успели усмотреть в нем источник зла, и мы, ешибохеры, с удовольствием бегали к редким обладателям «волшебных ящиков» и наслаждались льющейся из них белибердой, безвредной или казавшейся нам безвредной. И вот однажды по единственному израильскому каналу выступает некий пожилой еврей по фамилии Бартов и сообщает, что его сыну предстоит тяжелая операция и понадобится переливание крови. Но вот беда — у сына очень редкая группа крови, и он никак не может найти донора. Поэтому, он, Бартов, обращается… В общем, спасай, кто может!
Ну, разумеется, на следующий же день вся иешива — и ребята, и раввины — дружно пошли сдавать кровь. И — о чудо! У одного из наших парней та самая группа крови! Ну, мы его, конечно, поздравляем, ведь это какая удача выпала — возможность спасти человеческую жизнь! Звоним в больницу, выясняем, что операция состоится ровно через неделю, на второй день Песах. А назавтра парень является на занятия жутко удрученным и рассказывает, что отец ему категорически запретил сдавать кровь для сына этого самого Бартова. Мы все потрясены. Религиозный еврей отказывается спасти жизнь другого человека! Как такое может быть?! Наш однокашник пожимает плечами — отец ничего не объяснил ему. С людьми, пережившими Холокост, зачастую бывает трудно разговаривать — упрутся молча, и все. Я гляжу на часы. Неторопливая манера изложения сама по себе очень приятна, но когда у тебя времени в обрез… Ладно, добегу как-нибудь.
— Тогда наш раввин вызвал к себе юношу и попросил объяснить ему, что вообще происходит, и есть ли шанс как-то повлиять на заупрямившегося родителя. Парнишка почесал затылок и, подумав, сказал: «Знаете, есть вариант. На Пасхальном седере отец, выпив традиционные четыре бокала вина, обычно добавляет еще, причем частенько не вина, а чего-то покрепче… (перед глазами предстает этакая толстобрюшечка, в которой плещется пейсаховка — самодельная виноградная водка, каковой положено, как и любой водке, быть сорокаградусной, но у некоторых умельцев количество градусов, говорят, доходит до семидесяти). Папаша размякнет, и тогда…»
В общем, ровно через неделю раввин наш проводит, поглядывая на часы, седер у себя дома, по-скоренькому проглатывает праздничную трапезу, в резвом темпе исполняет весь ритуальный репетуар от «Дай-дайейну» до «Хад гадья», хватает непочатую бутылку кошерного бренди и рысью — к отцу юного талмид-хахама.
Хозяин дома принял его приветливо, справился о здоровье, пригласил за стол. Но стоило нашему рабби открыть рот насчет несчастного сына несчастного Бартова, из глаз собеседника, словно два штыка высунулись. Однако наш рав не сдается. Вытаскивает бренди, наливает себе и слегка нагруженному уже упрямцу и произносит трехминутный «лехаим» с упоминанием той самой заповеди любви к ближнему, которую вы только что с таким жаром обсуждали. Упрямец выпивает, закусывает и погружается в молчание. Через какое-то время наш раввин вновь прерывает молчание, наливает и произносит речь с упором на великую заповедь. Опять молчание. И когда после третьего пламенного монолога о любви и последующего возлияния раввин жалобно произносит: «Ну…», его оппонент не выдерживает.
— Ладно, — говорит он, — я расскажу вам, как дело было, а вы уже судите. Я родом из Кракова. До войны у меня была сапожная мастерская, был дом… Но главное сокровище, которое у меня было, — мой сыночек Лулек. Он был гимнаст! Он был танцор! Он был акробат! У мальчика было гуттаперчевое тело. С девяти лет он начал выступать перед публикой — сначала для удовольствия, а затем и денежки стал в дом приносить. Не то чтобы я в этих деньгах нуждался, деньги эти шли в основном на сладости и прочие гостинцы для самого Лулека, но ведь сколько гордости — дескать, зарабатываю, как взрослый. И зарабатывал!
А потом пришли немцы — и начался ад. Всяческие запреты, унижения, желтые звезды, а затем — гетто. В гетто, как известно, повальная нищета. И тут моей семье не дал умереть с голоду все тот же Лулек. Началось с того, что он стал выступать перед жителями гетто не за деньги, а просто чтобы их подбодрить. И очень скоро оказался в немецкой комендатуре. Я думал — конец. А он появляется дома живой и здоровый в сопровождении полицейского, да еще с мешком картошки. Оказывается, немцы решили проверить, на что мой мальчик способен, и он произвел такой фурор, что мало того что они освободили его, еще и стали регулярно забирать на различные выступления — перед разными частями их гарнизона, перед офицерами, перед разными высокопоставленными гостями. И за все платили продуктами. Мы сами ели почти досыта, да еще и тех кормили, с кем нас в одной комнате поселили, и другим соседям подбрасывали. А немцы… Они ведь сами не хотели, чтобы их любимый актер вдруг ослабел или заболел цингой, вот и подкармливали мальца.
Словом, в аду вдруг появился просвет. И все бы ничего, если бы не Брандт! Кто такой был Брандт? Один из руководителей юденрата! О, это был мерзавец страшнее любого немца. И он возненавидел моего Лулека! Встречая на улице, оскорблял, орал на него! Когда Лулек выступал перед евреями, чтобы хоть как-то поднять им настроение, поддержать в них жизненные силы, приходилось делать это в тайне — нет, не от немцев — от Брандта! Стоило ему узнать о концерте лично, негодяй, являлся, чтобы запретить! «Я добьюсь своего! — кричал он. — Тебя отправят в концлагерь!» И, похоже, добился. Настал страшный день, когда Лулека забрали в комендатуру. В тот день была проведена облава, и многих подростков увели. Но я почему-то думаю, что за Лулеком охотился лично Брандт. Я ходил в комендатуру, я умолял отпустить моего мальчика! Я твердил немецкому офицеру: «Вы же сами так любите его номера!» А тот смеялся мне в лицо: «Обойдемся!»
Весь день я как потерянный бродил по гетто. Я не мог прийти домой. А ночью… Словно какое-то шестое чувство заставило меня подняться на крохотный, покрытый пылью и паутиной чердак, непригодный для жилья, где я не бывал со дня нашего переезда в гетто. «Тс-с-с…» — услышал я, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме. Это был мой Лулек! Он сбежал от немцев и теперь прятался, ибо даже соседи по дому не должны были знать, что он здесь. О, как я был счастлив! Но, увы, радость моя была преждевременной. На следующий день явился Брандт с пистолетом — представляете, немцы даже это ему позволили — с офицером и двумя солдатами! Они поднялись на чердак, стали заламывать моему Лулеку руки, вывели его на улицу. Мы с женой бросились на защиту нашего мальчика, но куда там! Солдаты скрутили нас, а Брандт, негодяй, заорал: «Уведите их!» — и нас потащили в комендатуру. Уже издалека я услышал за спиной пистолетный выстрел и понял: нет больше Лулека…
Нас отправили в Освенцим. Жену сразу же в газовую камеру, а меня в рабочий лагерь. Видно, не хотели тратить на меня циклон «Б» — сочли, что и без него можно обойтись — куда торопиться, результат все равно будет тем же. Они были правы, все шло к тому, и не раз я позавидовал участи жены. А как начинал думать о Лулеке… Потом нас пешком погнали в Германию… Рабби, вы слышали о «Марше смерти»? Вы представляете, что такое перешагивать через трупы тех, кто только что шел впереди, и думать о том, что кто-то из идущих сзади вот так же будет перешагивать через тебя?
Когда Берген-Бельзен освободили французы, первым делом они занялись захоронением трупов. Один из трупов при погрузке зашевелился. Это был я.
Рассказчик налил себе еще бренди, глотнул и продолжил:
— На свободе меня никто не ждал. Жена погибла. Лулек погиб. Сионистские эмиссары предложили мне отправиться в Палестину. Почему бы и нет? Здесь я сменил имя, женился, у меня родились сыновья. И вдруг на экране телевизора я увидел этого Брандта! Только теперь он — Бартов! И он, убивший моего сына, просит, чтобы мы с моим Мойше помогли спасти его сына? Не будет этого!»
Чуть ли не до самого утра просидел там наш раввин, убеждая несчастного человека отпустить Моше в больницу. Что он говорил? Наверное, объяснял, что сын за отца не должен отвечать, что надо спасти человека, что мы не должны уподобляться этому самому Брандту, что человек — творение Всевышнего и, следовательно, человеческая жизнь священна…
/evreimir.com/wp-content/uploads/2018/05/detihol3sss-300x245.jpg" target="_blank">https://evreimir.com/wp-content/uploads/2018/05/detihol3sss-300x245.jpg 300w, https://evreimir.com/wp-content/uploads/2018/05/detihol3sss-168x137.jpg 168w" style="margin: 0px; padding: 0px; border: 0px; vertical-align: baseline; font-family: inherit; will-change: opacity; opacity: 1; transition: all 0.4s ease-in-out; max-width: 100%; height: auto;" width="400" />
Дети Варшавского гетто
«Любопытно, — подумал я. — Рассказчик знает об этой встрече со слов своего раввина. При этом монолог отца ешибохера он передает так, будто сам его слышал, а вот о том, что сказал раввин, говорит: «Наверное». И вообще, интересно, который час?»
Но на часы я так и не посмотрел.
— …Короче говоря, вырвал он у отца нашего Моше вожделенное «пусть делает, что хочет! Я к этому отношения не имею». И на второй день Песах возле дома Моше останавливается машина, в которой сидит раввин, а из подъезда выходит… Нет, не Моше, а отец нашего Моше собственной персоной! В субботнем сюртуке! И с важным видом направляется к машине, а Моше семенит за ним. Решил, значит, все-таки!
Приезжают они в больницу. Моше забирают, готовят к переливанию крови. В общем, операция прошла успешно, все хорошо, и Брандт, он же Бартов, заливаясь слезами благодарности, встает на колени перед отцом Моше. Вот тут-то карты и раскрываются! «Негодяй! — грохочет тот. — Посмотри на меня! Я отец Лулека! Я отец того несчастного ребенка, которого ты, выродок, собственноручно застрелил! Я…» И, задыхаясь от ярости, он бросается с кулаками на Брандта.
«Выслушайте меня, — прошептал Брандт, когда их растащили. — Выслушайте меня, пожалуйста!» И когда наступила тишина, начал свой рассказ:
— Я был не только членом юденрата, я еще был и руководителем подполья. Мы организовывали доставку в гетто провизии, медикаментов, даже оружия — мы готовили восстание! Но главное, мы переправляли людей из гетто на свободу — подыскивали семьи, которые могли их укрыть, устанавливали связь с партизанами. Кто же были нашими связными? Дети! Бесстрашные мальчишки, которые незаметно от немцев и полицаев выскальзывали из гетто. Их называли «шмуклерами» — контрабандистами. У меня была целая армия шмуклеров. И знаете, кто был лучшим из них, кто был моим любимцем, кто был моим главным связным? Ваш Лулек! Этот парень просто творил чудеса. Казалось, он может сквозь стану проходить, сквозь толстую кирпичную стену, которой нацисты отгородили нас от мира. Я обожал его. Конечно, на людях мне приходилось его всячески третировать, чтобы немцы ничего не заподозрили. Даже пару раз, по договоренности с ним же, я приходил запрещать его выступления и разгонять публику. При этом я делал вид, будто об остальных его выступлениях знать не знал. Все это — для отвода глаз. И все-таки… как веревочке ни виться…
Сцапали немцы Лулека! Пока его не успели увезти, мне удалось устроить ему побег из комендатуры. А дальше? Решили, что день он пересидит на собственном чердаке, а затем… Все приходилось делать очень быстро. Я должен был прийти, чтобы якобы арестовать его, а потом незаметно вывести из гетто. Я понимал, что, возможно, вместе со мной на эту операцию отправят какого-нибудь немца. Ну что ж, ведь командование само доверило мне «вальтер». Пусть пеняют на себя! Моя жена должна была присоединиться к нам позже. Но все пошло не так. Вместо одного немца, со мной послали сразу троих — офицера и двух солдат. С тремя мне было не справиться, и пока мы шагали к вашему дому, я все ломал голову, как выпутаться из ситуации. И — о радость! Вы с женой мне помогли, когда бросились защищать Лулека! Солдат я отправил с вами, а с офицером… С офицером справился сам. Мы с Лулеком выбрались из гетто и на следующее утро уже вышли к хутору, который давно служил перевалочной базой для наших беглецов. Вот только моя жена не успела! Немцы схватили ее и выместили на ней злобу — отправили в Освенцим! К счастью, она осталась жива, и после войны мы встретились. Но лагерные врачи ставили на ней эксперименты, и она уже никогда не могла иметь детей.
«О, вот ты и попался на вранье! — заорал притихший отец Моше. — Не могла иметь детей? А твой сын, которому мы сегодня спасли жизнь?!»
«Это не мой сын, — ответил Бартов. — Это Лулек!…»
Кажется, тишина, наступившая после того как раввин закончил рассказ, никогда не прекратится, будет греметь вечно. Я, наконец, заставляю себя посмотреть на часы. Ну, конечно же, мой автобус давно ушел, а следующий неизвестно когда будет, и будет ли. Да и черт с ним!
Александр КАЗАРНОВСКИЙ
Метки: вторая мировая война холокост |
«Ах, скажите, скажите скорее…» Татьяна Вольтская |
Дневник |
Ах, скажите, скажите скорее,
Метки: вторая мировая война холокост |
ЗОЛОТЫЕ ЗУБЫ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА |
Дневник |
|
Метки: вторая мировая война золото умерщленных |
"ЕВРЕЙСКАЯ ДЕВОЧКА ВСЯ В КРОВИ" |
Дневник |
Метки: вторая мировая война |
ПАВЕЛ ПОЛЯН. Недостающее звено в предыстории Холокоста |
Дневник |
«Полит.ру» публикует первую часть статьи Павла Поляна«Недостающее звено в предыстории Холокоста», в которой автор обнародует неизвестный ранее документ, позволяющий по-новому взглянуть на предысторию Холокоста. Это письмо Е.М. Чекменева, начальника и председателя коллегии Переселенческого комитета при СНК СССР, Председателю СНК В.М. Молотову, датируемое 9 февраля 1940 года и позволяющее говорить о существовании в немецком руководстве ранее неизвестного проекта «решения еврейского вопроса» - посредством депортации немецко-австрийского, чешского и польского еврейства в СССР. Кроме того, этот же документ содержит отказ советского руководства от подобной идеи и позволяет говорить о дополнительной мотивировке последовавшего нападения Германии на СССР. «Победа над СССР и оккупация большей части его европейской территории открывала перед стратегами антисемитизма совершенно новые и еще более заманчивые перспективы "окончательного решения еврейского вопроса". Европейских евреев было бы достаточно депортировать на Крайний Север или в Сибирь, где они, скорее всего, и сами бесследно исчезли бы», - считает Полян. Статья опубликована в последнем номере журнала «Неприкосновенный запас» (2006. № 47).
В Российском государственном архиве социально-политической истории (бывшем Партархиве СССР) хранится поразительный документ[1]. Это письмо начальника Переселенческого управления при СНК СССР Евгения Чекменева председателю Совета народных комиссаров Вячеславу Молотову от 9 февраля 1940 года.
Вот его полный текст:
Вх. 3440
СССР
Переселенческое управление при Союзе ССР
9 февраля 1940 г.
№ 01471с
г. Москва, Красная площадь, 3
Телеграфно - Москва Переселенческая
Телефон К 0 95-03
Председателю Совета Народных Комиссаров
т. Молотову В.М.
Переселенческим управлением при СНК СССР получены два письма от Берлинского и Венского переселенческих бюро по вопросу организации переселения еврейского населения из Германии в СССР - конкретно в Биробиджан и Западную Украину.
По соглашению Правительства СССР с Германией об эвакуации населения, на территорию СССР, эвакуируются лишь украинцы, белорусы, русины[2] и русские.
Считаем, что предложения указанных переселенческих бюро не могут быть приняты.
Метки: вторая мировая война холокост |
массовые изнасилования женщин и девочек» |
Дневник |
|
 |
|
Метки: вторая мировая война |
Цифры вас ужаснут, но их важно знать. |
Дневник |
Метки: вторая мировая война |
"Подвиг свой ежедневный вы совершали достойно и просто" |
Дневник |
Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане - мужчины, женщины, дети.
Рядом с ними солдаты-красноармейцы
... Знай, внимающий этим камням
Никто не забыт, ничто не забыто"
Скорбные и гордые слова Ольги Берггольц, высеченные на граните плит Пискаревского кладбища, знакомы каждому с детства. Сегодня на Пискаревское мемориальное кладбище - самое большое в мире захоронение жертв Второй мировой войны - придут сотни людей. В день 70-летия прорыва ленинградской блокады к монументу матери-Родины, на припорошенные снегом братские могилы лягут живые цветы. Здесь вспомнят тех, кто не дожил до дня, когда смертельное кольцо было разомкнуто, кому не суждено было встретить полное снятие блокады год спустя 27 января 1944 года и кто повседневным мужеством отстоял родной город.
В городе сегодня будет много торжественно-памятных событий: заседание президиума совета Российского исторического общества с участием его руководителя-председателя Государственной Думы Сергея Нарышкина в Музее обороны и блокады, встречи в Обществе жителей блокадного Ленинграда, открытия тематических выставок в музеях и представление долгожданной полной версии "Блокадной книги" Алеся Адамовича и Даниила Гранина.
Книга, вышедшая почти тридцать лет назад, была изуродована цензурой. К 70-летию прорыва блокады издание увидело свет без купюр, и кроме того - с подробным предисловием, посвященным драматической истории ее создания и запрета в городе, мученическому героизму которого она посвящена. На фоне огромного количества серьезной документальной, публицистической, мемуарной литературы о блокаде, вышедшей в последние два десятилетия, ее появление закономерно воспринимается уже не как документальная сенсация, но как символический акт. И приговор власти, беспомощность и бессовестность которой со всей беспощадностью высветила правда войны. Власти, узурпировавшей право на подлинную память о трагедии и подвиге города-героя, скрывавшей страшную правду буквально с первых дней блокады и десятилетия спустя после ее окончания.
Кольцо вокруг Ленинграда замкнулось 8 сентября 1941 года. Но в Ставку об этом не докладывали почти две недели, надеясь, что советские войска скоро прорвут блокаду, и можно будет доложить верховному главнокомандующему Иосифу Сталину об "успешном дезавуировании фашистской провокации". Это недоверие стоило Ленинграду сотен тысяч жизней - решение комиссии Госкомитета обороны о срочном ввозе продовольствия в Северную столицу в связи с угрозой осады было принято катастрофически поздно - в конце августа. Разумеется, о блокаде не сообщалось и населению. Более того, 13 сентября газета "Ленинградская правда" опубликовала сообщение Совинформбюро: "Утверждение немцев, что им удалось перерезать все железные дороги, связывающие Ленинград с Советским Союзом, является обычным для немецкого командования преувеличением".
Ольга Берггольц записала в этот день в дневнике (впервые опубликованном в 2010 году): "Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно... Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена. Ведь немцы все идут и идут... Артиллерия садит непрерывно... Не знаю, чего во мне больше - ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, - к нашему правительству... Это называлось: "Мы готовы к войне". О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!"
В осажденном городе осталось 2 млн 544 тыс. гражданского населения, в том числе свыше 100 тыс. беженцев из Прибалтики, Карелии и Ленинградской области. Вместе с жителями пригородных районов в блокадном кольце оказались 2 млн 887 тыс. человек.
На 21 июня 1941 года на ленинградских складах имелось муки на 52 дня, крупы - на 89 дней, мяса - на 38 дней, масла животного - на 47 дней, масла растительного - на 29 дней. В день начала блокады город нещадно бомбили, пожары пылали повсюду. Самый большой пожар в этот день возник на продовольственных складах им. Бадаева, где сгорела значительная часть имевшегося в городе продовольствия: запасы города на 1-3 дня, по действовавшим нормам. Советская версия о том, что именно этот пожар был главной причиной голода 1941-1942-го, не соответствует действительности, так как запасов продовольствия в них к тому времени оставалось максимум на десять дней по довоенным нормам потребления. Поскольку к сентябрю уже действовала карточная система распределения продуктов, оставшиеся запасы растянули на месяц. Никакого НЗ вопреки всем правилам обеспечения жизнедеятельности мегаполиса до войны в Ленинграде не было. (Не меньшим нарушением являлось и то, что все продовольствие было сосредоточено в одной точке.)
С 20 ноября ленинградцы стали получать самую низкую норму хлеба за все время блокады - 250 г по рабочей карточке и 125 г по служащей и детской. Рабочие карточки в ноябре - декабре 1941 года получала только третья часть населения. В ленинградском хлебе муки было 40%. Остальное - жмых, целлюлоза, солод. Зима 1941-1942-го была страшно суровой: температура воздуха колебалась в декабре - феврале от минус 20 до минус 32 градусов, в квартирах, обогреваемых лишь "буржуйками", зимой она редко была плюсовой. Электричество было отключено, канализация не работала уже с декабря 1941-го.
Городское и областное руководство проблем с продовольствием не испытывало: "В правительственной столовой (Смольного. - Ю.К.) было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле. Фрукты, овощи, икра, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Пекарня выпекала разные торты и булочки", - это дневник сотрудника столовой Смольного. Из воспоминаний ленинградского инженера-гидролога: "Был у Жданова (первый секретарь Ленинградского горкома. - Ю.К.) по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода... Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные".
В этом контексте абсолютно логичной выглядит телеграмма Андрея Жданова в Москву с требованием "прекратить посылку индивидуальных подарков организациями в Ленинград... это вызывает нехорошие настроения". Более того, в Москве, в частности, в партийно-номенклатурном руководстве Союза писателей, сложилось мнение, что "ленинградцы сами возражают против этих посылок". Берггольц по этому поводу воскликнула в дневнике: "Это Жданов - "ленинградцы"?!"
А вот фрагмент (запись от 9 декабря 1941 года) дневников сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Николая Рибковского: "С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак - макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед - первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе - котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе - свинина с тушеной капустой". Весной 1942 года Рибковский был отправлен "для поправки здоровья" в партийный санаторий, где продолжил вести дневник. Еще один отрывок, запись от 5 марта: "Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Это семидневный дом отдыха в Мельничном ручье (курортная окраина города. - Ю.К.). С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с теплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги... Каждый день мясное - баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное - лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день... и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину... Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая... Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий...". Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП(б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор. Как и информация о содержании спецпайков партийной номенклатуры и меню столовой Смольного.
Весной 1942 года ленинградцы с радостью собирали траву на городских газонах. Заготовку и переработку травы вел фасовочно-пищевой комбинат. Были созданы пункты по приему растений. Сборщикам выдавали дополнительные карточки на хлеб за не менее чем 25 кг травы. Траву продавали в Елисеевском магазине на Невском. Ленинградский Ботанический институт выпустил брошюру с перечнем съедобных растений, которые можно было найти в городских парках и садах, и рецептов блюд из них - например, салат из одуванчиков, суп из крапивы, запеканка из сныти.
"Социологический срез" высказываний, отправленный для ознакомления наркому внутренних дел Лаврентию Берии 13 марта 1942 года: "Наше правительство и ленинградские руководители бросили на произвол судьбы. Люди умирают как мухи, а мер против этого никто не принимает".
Из справки Управления НКВД по Ленинградской области о смертности населения по состоянию на 25 декабря 1941 года:
"Если в довоенный период в городе в среднем ежемесячно умирало до 3500 чел., то за последние месяцы смертность составляет:
в октябре - 6199 чел.,
в ноябре - 9183 чел.,
за 25 дней декабря - 39 073 чел...
В течение декабря смертность возрастала:
с 1 по 10 декабря умерло - 9541 чел.,
с 11 по 20 декабря - 18 447 чел.,
с 21 по 25 декабря умерло - 11 085 чел.".
В феврале в среднем за сутки умирало 3 тыс. 200 человек - 3 тыс. 400 человек. В феврале того же года за каннибализм было осуждено более 600 человек, в марте - более тысячи. "Запрещено слово "дистрофия" - смерть происходит от других причин, но не от голода. О, подлецы, подлецы!" - в отчаянии от чудовищной лжи власти записала Берггольц.
"К сожалению, в городе нет организации, которая могла бы называть точную цифру умерших в городе Ленинграде людей за период с 1 декабря 1941 г. по 1 июня 1942 г.", - сообщало в 1943 г. городское управление предприятиями коммунального обслуживания о работе с июня 1941 года по июнь 1942-го. В документе сказано, что "...в связи с дальнейшим ростом смертности и ослаблением живых, количество желающих оформить в ЗАГСах и своими силами захоронить умершего падало, а подбрасывание покойников возрастало..." Возможен был только учет на кладбищах, но их работники были заняты в первую очередь тем, чтобы быстрее захоронить поступающих покойников, поэтому кладбища не вели точного учета. По данным кладбищ города, далеко не точным, ими за период с 1 июля 1941-го по 1 июля 1942-го захоронено более миллиона человек. Точный учет умерших не велся до 1943 года.
Только на Пискаревском кладбище погребено более 400 тысяч ленинградцев. (Сохранившаяся фрагментарная статистка дает преставление о масштабах трагедии - 15 февраля 1942 г. доставлено 8452 умерших, 19 февраля - 5569, 20 февраля - 10 043.) После снятия блокады в 1944 году сводить воедино и обнародовать данные о смертности в Ленинграде было строжайше запрещено.
Впервые данные о количестве погибших (названные "точными") появились в книге бывшего уполномоченного ГКО по продовольствию в Ленинграде Дмитрия Павлова: 641 803 человека. Эта информация вплоть до 90-х годов считалась "единственно правильной". В действительности же это число погибших от голода с ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. Согласно же современным данным, число жертв блокады - от одного миллиона двухсот тысяч, до полутора миллионов человек.
Уже после первой блокадной зимы партийное руководство города пыталось направить в "нужное" русло коллективную память ленинградцев. Решено было сделать фильм о блокаде. На всех этапах работы над фильмом - от написания сценария до выпуска его на экран - шла непрерывная работа по изъятию слоя за слоем фрагментов, свидетельствовавших о глубине ленинградской трагедии и проявившейся при этом слабости власти. В обсуждении подготовленной к показу документальной картины "Оборона Ленинграда" в студии кинохроники приняло участие все руководство города. Общее мнение выразил председатель горисполкома Петр Попков: "Насчет покойников. Куда их везут? Причем их очень много показано. Впечатление удручающее... Я считаю, что много не нужно показывать - зачем вереница?.. Или, скажем, идет человек и качается. Неизвестно, почему он качается, может быть, он пьян. Это сгущает краски, создает тяжелое впечатление". Его дополнил второй секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Алексей Кузнецов, четко назвавший истинную причину запрета выхода картины: "Получается чересчур много трудностей. Разваленный город, разбомбленный, захламленный, кругом пожары, все покрыто льдом, люди едва движутся, а борьбы не показано. Разве это оборона. Вот, скажут, правители, довели город до такого состояния. Направление взято неправильно". Итог подвел Жданов: "Картина не удовлетворяет".
Побывавшая в 1942 году в Москве Берггольц испытала шок: "О Ленинграде все скрывалось, о нем не знали правды так же, как о ежовской тюрьме. Я рассказываю им о нем, как когда-то говорила о тюрьме, - неудержимо, с тупым, посторонним удивлением... Трубя о нашем мужестве, они скрывают от народа правду о нас. Мы изолированы, мы выступаем в ролях "героев" фильма "Светлый путь". Тогда она горько призналась самой себе: "Для слова - правдивого слова о Ленинграде - еще, видимо, не пришло время... Придет ли оно вообще?"
Правды о блокаде власти боялись всегда, как и самого мироощущения жителей города, где в годы войны, по выражению Даниила Гранина, интеллигентность слилась с народностью. "Теперь-то мы хорошо почувствовали свою силу!" - воскликнула Ольга Берггольц в эфире Ленинградского радио 18 января 1943 года, в день прорыва блокады. Но именно сильный народ властям был не нужен. Они не доверяли городу непокоренных. Городу, стойкость жителей которого не могло не признать даже гитлеровское командование. В Центральном архиве ФСБ России хранится циркуляр командующего группой армий "Висла", рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. "Висла" весной 1945-го прикрывала подступы к Берлину, и Гиммлер на примере непобедимого Ленинграда описывал качества наступающего на столицу рейха противника.
"Секретно.
Генералам и командирам дивизий войск группы "Висла". 19.2 1945.
Настоящим посылаю для изучения материалы по обороне Ленинграда... Пусть каждый узнает, с каким грубым, холодным как лед противником мы имеем дело...
...Обязанностью каждого жителя города было выполнение только таких работ, которые стояли в непосредственной связи с обороной города с тем, чтобы отбросить врага, или просто работ, связанных с ведением войны. Жители обучались военному делу, рыли окопы и работали на промышленных оборонных предприятиях. Воля населения к сопротивлению не была сломлена. Проведение оборонных мероприятий было всеобщим. Эти мероприятия проводились полностью даже при бесчисленных атаках немецких войск. Пригородные районы и сам город перерезали противотанковые рвы и система окопов. Каждый дом был превращен в крепость, подвальные помещения связаны в линии обороны. Ненависть населения стала важнейшим мотором обороны".
Вот этой несломленной воли к сопротивлению, как и ценой неимоверных жертв завоеванного права на честную память, партийное руководство после войны опасалось более всего. И "в назидание" организовало сначала погромное постановление о журналах "Звезда" и "Ленинград" в 1946 году, а потом, в 1949-м, "Ленинградское дело". В 1949 году был уничтожен и открывшийся еще во время войны Музей обороны и блокады, экспонаты для которого собирали сами ленинградцы. Его руководство репрессировали по "Ленинградскому делу". Создатели экспозиции музея, как резюмировала прибывшая с проверкой комиссия ЦК ВКП(б), "незаслуженно приписали" подвиг воинам и горожанам, "создавали миф об особой "блокадной" судьбе Ленинграда" и даже "принизили роль товарища Сталина в обороне города". Блокада Ленинграда, теперь уже информационная, продолжалась. "Ведь они же утвердятся в случае победы, им зачтут именно то, что они делают", - еще во время войны предчувствовала Берггольц. И снова не ошиблась - "они" укрепились, и "им" действительно зачли деятельность по умерщвлению правды. Одним из таких "укрепившихся" стал начавший свою партийную карьеру после "Ленинградского дела" и доросший до должности первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов. Именно он, невзирая на просьбы ленинградцев, не разрешал вновь открыть Музей обороны и блокады: музей открылся лишь после отъезда Романова в Москву, в середине 80-х. Он же, несмотря на письма блокадников, запретил хоронить Ольгу Берггольц на Пискаревском кладбище. А еще товарищ Романов наложил вето на издание в Ленинграде "Блокадной книги" - даже с цензурными купюрами (первая, журнальная, публикация состоялась в Москве в 70-х). И уже в 2004 году в интервью "РГ" не постеснялся откровенно ответить на вопрос о том, почему негативно воспринял "Блокадную книгу": "Вы знаете, я и сейчас плохо отношусь к Гранину, точнее к тому, что он говорит и пишет о блокаде. Это все неправильно, необъективно... Руководители города, включая Жданова, сделали все, чтобы спасти Ленинград". (См. "РГ" от 27.01.2004.) Бывают странные сближения - в 2010 году, за несколько дней до празднования 100-летнего юбилея Ольги Берггольц, Смольный во главе с предыдущим губернатором, вопреки протестам творческих деятелей и простых горожан, принял решение "в целях увековечения памяти государственного деятеля Григория Васильевича Романова" об установлении мемориальной доски на доме, где он жил. Петербуржцы прозвали ее "доской беспамятства". Несколько позже то же правительство Петербурга признало аварийным памятник архитектуры ХIХ века - Дом литератора на Невском проспекте, 68. Дом литератора начали восстанавливать сразу после прорыва блокады Ленинграда. Он стал первым возрожденным историческим зданием города-героя, причем возрожденным благодаря подвижничеству жителей, добровольно приходивших помогать реставраторам. Пытаясь спасти легендарный особняк, деятели культуры (среди которых были Михаил Пиотровский и Александр Сокуров) напоминали и об этом, считая его своеобразным памятником духовному подвигу горожан. Безуспешно. Его, не дрогнув, снесли. Теперь на месте исторической памяти возводится броский архитектурный новодел.
Кто не забыт и что не забыто?
Промышленное производство в Ленинграде 1941-1942 годов
На оборонных работах, организованных в городе к концу июня 1941 года, были заняты в подавляющем большинстве женщины, подростки и старики. В строительстве оборонительных сооружений под Ленинградом работали более 475 тыс. человек. Было вырыто 626 км противотанковых рвов, сооружено 15 тыс. дотов и дзотов. В самом Ленинграде на 110 узлах обороны было построено 25 км баррикад, 570 артиллерийских дотов, около 3600 пулеметных дотов.
Только с 15 декабря 1941 г. по 15 марта 1942 г. в Ленинграде было отремонтировано 53 танка, 43 артиллерийских орудия, 37 самолетов, 700 оптических приборов, большое количество минометов и стрелкового оружия. Основное же внимание обращалось на выпуск новой продукции. За тот же период было изготовлено и передано фронту 88 полковых пушек, 2657 автоматов, 479 минометов, 95 тыс. корпусов снарядов и мин, снаряжено 256 тыс. выстрелов снарядов и мин, произведено 435 тыс. взрывателей, 29 млн капсюлей.
Уже в 1942 году промышленность Ленинграда освоила производство более 50 новых видов вооружения и боеприпасов, выпустила свыше 3 млн снарядов и мин, около 40 тыс. авиабомб, 1260 тыс. ручных гранат. Тогда же на фронт было отправлено 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, выпущенных в блокадном городе.
Метки: вторая мировая война блокада |
Смертельный стриптиз в Освенциме |
Дневник |
Метки: вторая мировая война холокост |
Память и месть |
Дневник |
Метки: вторая мировая война холокост |
Виктор Астафьев: «Не надо лгать. Хотя бы себе!» |
Дневник |
Виктор Петрович Астафьев (1924 - 2001), писатель, фронтовик, Герой Социалистического труда, лауреат 5 Государственных премий.
|
Метки: вторая мировая война преступления сталина |
БОРИС ГУЛЬКО КО ДНЮ ПОБЕДЫ |
Дневник |
|
Метки: вторая мировая война антисемитизм преступная страна |
Ян Валетов: Накануне |
7 май, 2018 в 11:57
Что интересно,сам факт победы пытаются растащить,поделить и присвоить.Лично мне, что 8,что 9-е - без разницы.Можно и два дня.Лишь бы понимали,что помним,и почему "никогда больше".И причины.И последствия.И бесчеловечность.И вину за.И признательность за.И жертвы за.И почему они были такими большими.
Чтобы знали,что на Первом Украинском фронте воевали не только украинцы.А на Белорусском - не одни беларусы.
Чтобы не забывали,что по Украине и Беларуси два раза прошлись раскаленным железом туда-сюда.
Чтобы уяснили,почему "гениальные" военачальники катились аж до Волги,и благодаря кому и чему смогли двинуться на запад от Сталинграда.
И про анкеты,в которых указывали,был ли в оккупации.И про анкетный вопрос по поводу родственников в плену.И про лесоповал,на котором валили лес.И о шарашках,где ковали щит.
Чтобы помнили про сотрудничество с Гитлером,про "шапками закидаем",про миллионы пленных,попавших в лагеря врага и не переживших жуткую зиму 1941-42...и про других, выживших,а потом прошедших еще и сталинские лагеря как предатели.
У случившегося были свои причины.И у провалов,и у побед.У всего была своя цена, заплаченная не виноватыми непосредственно - они еще долго махали всем с трибун,а нашими предками,которые не вернулись домой.
И про то,кому "освобождение" стало рабством,и о тех,кому рабство стало возможностью карьерного роста.О "коллаборантах" и коллаборантах.О многом другом,что стыдливо прикрывают бравурными маршами.
Нам повезло,что наше чудовище победило гитлеровское чудовище,но от этого оно не перестало быть чудовищем.
История - страшная штука,обоюдоострая.Знать страшнее,чем не знать.
А 8-го или 9-го...без разницы.Вспомним погибших.Достанем из шкатулок старые ордена.Без аффектации,без фальши,без пьяных криков "диды воевали" и погони у бассейнов за немецкими туристами.Без картонных танков и надписей "на Берлин" на Мерседесах и БМВ.
Как люди,имеющие память,понимание и достоинство.
Метки: вторая мировая война |
Ян Валетов: Еще один аспект |
7 май, 2018 в 16:54
Думал написать или до,или после.Но идиотов так много,что придется написать сейчас.К дате,так сказать.Чтобы показать еще один аспект победы и ее цены.
Мой прадед,убитый айнзацкомандой в Мариуполе в конце октября 1941 года,не ушел из дома на Восток,хотя время у него было.
"Не говорите глупости, - сказал Давид Львович доброжелателям. - Быть того не может! Я немцев помню по Первой мировой - они приличные люди!"
Прадед воевал в Великую войну,в том,что немцы уже не те немцы,он и его зять лично убедились 23 октября.
Прадед мог уйти.Многие из полутора миллионов погибших евреев могли уйти.Да и не только евреи могли взять в руки самое необходимое и пешком двигаться на спасительный восток.Спрятаться по селам,конце концов.
Знаете,в чем парадокс?В начале военных действий между СССР и гитлеровской Германией, ни евреи,ни не евреи понятия не имели о политике государственного антисемитизма,о планах по "Окончательному решению еврейского вопроса".
После 1936 года советская пресса писала о Гитлере и его режиме или хорошо,или никак.Я попытался найти в Правде и Известиях статьи о Хрустальной ночи 1938 года - и ничего не нашел.Не писали о гонениях на немецких евреев,об экспроприациях их имущества.О том, что евреи бегут из Германии,чтобы остаться в живых,тоже не писали ни строчки.
Гитлер был другом и союзником,немецкий народ - братским народом,национал-социалистическая партия - прогрессивной,а еврейский вопрос...Ну,кому это интересно?
Тут не могу не сказать о том,что и Англия с США не сильно рвались пускать беженцев к себе или на подконтрольные территории,так что на совести союзников тоже много чего числится.Но информация о том,что творится у Гитлера,была открытой,об этом писали, сообщали,осуждали.
А наши полтора миллиона ждали в неведении,пока "братья по оружию" не установят пулеметы напротив так удачно отрытых противотанковых рвов.
Почитайте советские газеты того периода.Насладитесь атмосферой.Почувствуйте дыхание времени.
Ни словом.Ни делом.Что надо,то и писали.
А потом наступил 1941 год.22 июня в 03.00 по Москве последний эшелон с сырьем и продовольствием для братьев по оружию прошел на Запад.А ровно в 4 часа...
Можно сколь угодно долго рассказывать мне про гениальность Сталина,отодвинувшего границы,чтобы создать врагу сложности в продвижении.Действительно,дальновидный был парень.
Отодвинул барьеры,создал сложности,а потом принялся заманивать немцев на нашу территорию - и заманивал аж до самой Волги.Отдал в плен 3 миллиона 350 тысяч солдат и офицеров в 1941 году,многие из которых просто не пережили холодную зиму.Потерял территории,технику,укрепления,ресурсы...
Хитрый был план.Очень.Следы исполнения сего дальновидного маневра до сих пор откапывают в старых траншеях.
Но речь даже не об этом.
Скажите мне,сколько людей покинуло бы Киев,зная о том,какая судьба их ждет?Сколько жизней бы спасла вовремя полученная информация?
А ведь мы судим о трагедии по Бабьему Яру,по Мариупольской Агробазе,по Днепропетровскому Ботсаду,забывая десятки опустевших городков в Беларуси,десятки сел, в которые никто не вернулся после той войны.Миллионы жизней...Миллионы не рожденных.
Конечно,это счастье,что мы оказались среди выживших победителей.Особенно при таком подходе и руководстве.
Когда мне говорят,что я должен вспоминать исключительно героизм советского народа и его самоотверженную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками,я вспоминаю прекрасную фразу (не помню чью),что проявление нижними чинами чудес героизма говорит о чудовищном про*бе командования.И не иначе.
Вспоминая о Второй мировой войне,я не могу отделить подвиг простых людей от действий циничных мерзавцев,которые руководили страной в то время.Смерть людей в оккупации - это не только зверства гитлеровцев,это еще и преступление власти,державшей свой народ в неведении,бросившей миллионы сограждан на произвол судьбы,позволившей миллионам попасть в плен,вина бездарностей,командовавших армиями,вина мерзавцев,мечтавших о мировом господстве,вина идеологов,которым было плевать на граждан.
А после победы власть еще и поглумилась всласть над теми,кто побывал и выжил в плену, над теми,кто перенес на своей шкуре тяготы оккупации,что тоже добавляет к ним симпатии.
Я не могу помнить одно и не помнить другое.Вы уж меня простите.
Я намеренно не стану касаться вопросов советской оккупации,Варшавского договора, Холодной войны и прочего.Потом поговорим.Я просто хочу сказать,что говоря о победе во Второй мировой,мы должны помнить,что победили в ней люди,а не власть.И победили вопреки,а не благодаря.
Пока все.
Помните.И никогда больше.
|
Метки: вторая мировая война |
Как молодая любительница музыки стала членом СС и начальником концлагеря |
Дневник |
|
Метки: вторая мировая война палачи |
Заговор Холокоста |
Дневник |
|
Метки: вторая мировая война холокост |
«Мама первая прыгнула в яму…» |
Дневник |
"Всю жизнь руки по швам! Не смел пикнуть. Теперь расскажу… В детстве… как себя помню… я боялся потерять папу… Пап забирали ночью, и они исчезали в никуда. Так пропал мамин родной брат Феликс… Музыкант. Его взяли за глупость… за ерунду… В магазине он громко сказал жене: «Вот уже двадцать лет советской власти, а приличных штанов в продаже нет».
|
Метки: вторая мировая война антисемитизм холокост |
Татуировщик |
Дневник |
Правообладатель иллюстрацииALAMYЛале Соколов больше 50 лет хранил страшную тайну своего прошлого. Он рассказал о том, чем ему пришлось заниматься в Освенциме, когда ему уже было 87 лет.
К тому времени Лале уже давно жил в Австралии, в пригороде Мельбурна. Книга, основанная на его рассказе, только что вышла в Британии.
Лале был татуировщиком Освенцима.
"Этот человек, татуировщик самого известного нацистского концлагеря, хранил свою тайну, потому что ошибочно думал, будто должен это скрывать", - говорит писательница Хезер Моррис.
Это она три года записывала рассказы Лале до самой его смерти в 2006 году. Из этих бесед составлена ее книга "Татуировщик Освенцима", рассказывающая о том, как он наносил номера на руки заключенных, которых не отправляли в газовые камеры.
Лале боялся, что его будут считать приспешником нацистов. Скрывая свою тайну и живя с этим тяжким грузом вины, он надеялся защитить свою семью. Только после смерти своей жены Гиты он рассказал свою историю - историю не только спасения, но и большой любви.
"Ужасы пребывания в лагере на всю жизнь вселили в него навязчивый страх, - говорит Хезер. - Три года ушло у меня на то, чтобы распутать всю эту историю. Нужно было сначала завоевать его доверие, чтобы он был готов серьезно разобраться в самом себе, чего требовали некоторые части его повествования".
Родился Лале в 1916 году под именем Людвиг Эйзенберг в еврейской семье в Словакии.
В 26 лет, в апреле 1942 года, он попал в нацистский концлагерь Освенцим.
Когда нацисты пришли в его родной город, Лале предложил им себя в качестве разнорабочего - он надеялся, что это спасет его родных. В отличие от братьев и сестер Лале не был женат. В то время он еще не знал обо всех ужасах этого концлагеря в оккупированной немцами Польше.
Номер 32407 он получил по прибытии в лагерь взамен своего имени. Поначалу Лале строил бараки, как и многие другие заключенные: лагерь расширялся.
Он работал и старался не попадаться на глаза охранникам-эсэсовцам, зная их непредсказуемую жестокость.
Вскоре Лале заболел брюшным тифом. О нем заботился тот самый человек, который вытатуировал номер на его руке, это был французский ученый по фамилии Пепан.
Когда Лале выздоровел, Пепан взял его ассистентом, учил его делать татуировки и держать язык за зубами.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGESОднажды Пепан пропал. Лале так и не узнал, что с ним случилось.
Лале знал несколько языков - словацкий, русский, немецкий, французский, венгерский и немного польский. Это сыграло свою роль, и его сделали главным татуировщиком Освенцима - "тетувирером". Ему выдали инструменты для татуировок и справку с надписью "Политический отдел".
Теперь Лале работал на политотдел СС. К нему был приставлен офицер, наблюдавший за Лале, и это давало какую-то видимость защиты.
В своей новой должности Лале был на шаг дальше от смерти, чем другие заключенные. Он питался в здании администрации и получал дополнительный паек. Когда работы не было, он был свободен заниматься своими делами.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES"Он никогда, ни на секунду не считал себя добровольным помощником нацистов", - говорит Хезер Моррис.
После войны многие считали коллаборантами заключенных, работавших на административных должностях в концлагерях.
"Он делал это, чтобы выжить. У него не было выбора, какой работой заниматься, - продолжает Моррис. - Он рассказывал, что в лагере рады любой работе, ведь это значит, что есть шанс проснуться утром живым".
Несмотря на преимущества его должности, опасность висела над Лале постоянно. Он регулярно видел Йозефа Менгеле, выбиравшего себе "пациентов" среди новоприбывших и посылавшего их к Лале, чтобы пронумеровать.
Менгеле то и дело, насвистывая, подходил к Лале и грозил: "Однажды, татуировщик, я заберу и тебя".
За два года Лале нанес номера сотням тысяч заключенных. Эти татуировки на бледных предплечьях стали одним из самых узнаваемых символов холокоста и самого страшного концлагеря: татуировали только заключенных Освенцима и его подразделений - Биркенау и Моновица.
Правообладатель иллюстрацииALAMYИх номера стали наносить на тело в 1941 году, а к 1943 все заключенные получили по татуировке-номеру.
Поначалу использовалась металлическая печать: в рану от нее втирали чернила. Этот метод был признан неэффективным и эсэсовцы заменили его приспособлением с двумя иглами. Этот инструмент и использовал Лале.
Когда заключенные прибывали в Освенцим, их отбирали для принудительных работ, а не подошедших для физического труда отправляли на смерть.
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGESИх брили, забирали все вещи. Сменив свою одежду на рубище, они выстраивались, чтобы получить номер-татуировку. Это была финальная часть процедуры регистрации, рассказывает доктор Петр Сеткевиц, глава исследовательского центра мемориала и музея Освенцима.
Татуировка была частью унизительной, бесчеловечной процедуры, которую испытывал на себе каждый узник лагеря.
"Во-первых, это было больно, - говорит доктор Сеткевиц. - А во-вторых, в этот момент человек понимал, что он потерял свое имя. Теперь вместо имени он должен был использовать этот номер".
Июль 1942 года. Лале передали очередной листок бумаги, на нем пять цифр: 3 4 9 0 2.
Одно дело - наносить татуировку на руку мужчине, но сейчас он держит худую руку молодой девушки. Лале в ужасе.
Пока он даже еще не главный татуировщик лагеря. Пепан требует, чтобы он начал делать, что ему говорят. Непослушание карается смертью.
Что-то есть в этой девушке с ясными глазами.
Много лет спустя Лале скажет Хезер Моррис, что, пока он наносил номер на ее левую руку, она впечатала свой номер в его сердце.
Ее звали Гита, она была заключенной женского лагеря Биркенау. Через приставленного Лале охранника СС он передавал ей письма, а затем им удавалось тайно встречаться за ее бараком.
Он старался заботиться о ней, передавал ей свой дополнительный паек. Ему удалось добиться, чтобы ее перевели на более легкую работу. Он старался дать ей надежду.
Гита сильно сомневалась, что сможет выжить.
"Она не видела будущего, - рассказывает Хезер Моррис. - Он же глубоко внутри всегда знал, что выживет. Он выжил благодаря удаче, способности оказываться в нужном месте в нужное время и умении использовать случай, который ему выпал".
Понимая, как ему повезло, Лале помогал не только Гите. Пользуясь своим положением татуировщика, он доставал еду для своих бывших соседей по бараку, для друзей, а также для оказавшихся в концлагере семей цыган.
|
Метки: вторая мировая война холокост |
Рождество жидово. |
Дневник |
лял Рождество – просто не мой праздник. Но год назад я впервые выпил за этот день. Мы провели весь тот день в Каунасе – в печально известном Девятом форте, ставшем могилой для 80 000 евреев. И именно там я впервые услышал невероятные, кажущиеся фантастическими подробности знаменитого побега из этого форта. Это был самый дерзкий и блестящий по своему замыслу и исполнению побег из заключения.
К декабрю 1943 года в Девятом форте осталось всего 64 узника. Нацисты оставили эту группу в живых, чтобы с её помощью попытаться скрыть следы своих страшных преступлений. Этих евреев заставляли выкапывать трупы из мест массовых захоронений, сжигать их на кострах, а затем растирать обугленные кости в прах и смешивать его с землей. Сложно представить, что чувствовали в своей душе эти евреи, но они точно понимали – никто их самих живыми из Девятого форта тоже не выпустит. Как только они закончат убирать за немцами, их сразу убьют. Выход был только один – бежать.
Первый план побега Алекс Файтельсон, Берка Гемпель, Шимка Эйдельсон и Моше Левин разработали в начале декабря 1943 года. В сущности, это был план восстания – надо было перебить внутреннюю охрану, потом с помощью захваченного оружия уничтожить охрану по периметру Девятого форта, а затем – бежать. Но план этот большинством узников был отвергнут: немецких охранников было слишком много, всех не перебить, а от форта до ближайших домов пришлось бы бежать сотни метров по открытой и хорошо простреливаемой местности.
Новый план, утвержденный всеми узниками, предполагал побег через тоннель, в котором хранились дрова и старая немецкая униформа. Однако проход в этот тоннель закрывала тяжелая железная дверь, и подкоп под ней сделать было невозможно. Тогда узники самодельными сверлами просверлили множество дырок в двери, чтобы в назначенный час просто выломать из нее прямоугольник. За день удавалось просверливать всего несколько отверстий, которые затем залеплялись глиной или хлебным мякишем – чтобы немцы не заметили. Всего таких отверстий надо было просверлить 350 – и тогда достаточно было удара, чтобы в двери появилась «форточка».
Помню, как я стоял год назад у этой «форточки» и не мог поверить, что через нее вышли на свободу 64 человека. На мой взгляд, в лучшем случае через нее могла пролезть только кошка. Про себя со своей фигурой гиппопотама я вообще не говорю. И еще я смотрел на ботинки, которые носили эти узники – весили они килограммов пять, а то и больше. И как в них вообще можно бежать – непонятно. Одновременно с пробоинами в стене еврейские умельцы изготовили дубликаты ключей камер и лестничных проходов, по которым они должны были спуститься со стены форта.
Сам побег был назначен на исход субботы, в ночь на Рождество – в расчете на то, что вся охрана форта в этот день перепьется и не заметит того, что творится у нее под носом. И этот расчет сработал! К вечеру немцы дали узникам шесть литров водки и каждому по пачке сигарет, но Алекс Файтельсон водку пить запретил – беглецам необходимо было сохранить трезвость. Решение же немцев в честь праздника закрыть камеры не в семь, а в девять вечера узников совсем не обрадовало – это означало два дополнительных часа ожидания.
Наконец после девяти вечера, когда немцы ушли, Шимка Эйдельсон отодвинул заранее ослабленную штангу двери своей камеры, выбрался в тюремный коридор и, выполняя указание Файтельсона, начал открывать изготовленными ключами камеры. Люди выходили молча, организованно, стеля на полу одеяла, чтобы охрана не услышала звуков шагов. Затем одеяла были расстелены вдоль коридора и на лестнице, ведущей к тоннелю. У входа в тоннель все беглецы в соответствии с договоренностью выстроились в две колонны – каждый точно знал свое место.
Когда дверь в тоннель была проломлена, узники так же организованно бежали из тюрьмы, а потом в маскировочных халатах-простынях с помощью саморучно сшитых тряпичных лестниц спустились со стен Девятого форта. Немцы спохватились через четыре часа. На поиски 64 беглецов нацисты бросили полицию Каунаса, бойцов гестапо, части СС и даже армейские подразделения, но так никого и не нашли.
Судьбы бежавших в ту ночь из Девятого форта сложились по-разному. Часть из них не дожила до конца войны, погибнув в Ковенском гетто. Другие выжили, многие спустя десятилетия репатриировались в Израиль. Сам Алекс Файтельсон написал замечательную книгу воспоминаний о тех событиях и скончался в израильском городе Гиватайме в 2010 году.
В прошлое Рождество в Каунасе дул пронизывающий ветер. Было холодно, но без снега. В ту ночь, когда они бежали, было, по воспоминаниям Файтельсона, куда холоднее. Когда мы вернулись вечером в гостиницу, я плеснул себе в стакан виски и поднял бокал в символическом жесте. Я впервые в жизни пил за Рождество – пусть, возможно, и по другому поводу, чем остальные жители простиравшегося за окном Вильнюса. Но я пил за Рождество. Потому что, если бы не Рождество, вся эта блестяще спланированная операция была бы невозможна. В ту ночь эти евреи родились заново – для каждого из них это было его личное Рождество.
|
Метки: вторая мировая война холокост |
Самсон Мадиевский >>>> НАРОДНОЕ ГОСУДАРСТВО ГИТЛЕРА |
Дневник |
>>>>> в Германии вышло историческое исследование Гётца Али под названием: «Hitlers Volkstaat - Raub, Rassenkrieg und nationaler
>>>>> Sozialismus», т.е. «Народное государство Гитлера - грабёж, расовая война и национальный социализм».
>>>>>>>>
>>>>>>>> Али задался простым вопросом: в чём причина поддержки Гитлера огромным большинством немцев? – И ответил: « …национальый социализм Гитлера» был не пропагандистским лозунгом - его реализовывали в действительности.
>>>>>>>> Вот выборочный ряд мер по осуществлению социальной политики Гитлера до войны: введение оплаченных отпусков для рабочих и служащих; удвоение выходных; поддержка массового туризма; создание первого дешевого и доступного «народного» автомобиля – «Фольксваген»; введение системы пенсионного обеспечения и прогрессивного налогообложения… Список можно продолжать… а уже после начала войны -обеспечение семей солдат деньгами (они получали 85% зарплаты-нетто кормильца, в то время как семьи британских и американских солдат -менее половины).
>>>>>>>> А затем, уже в ходе войны неслыханных масштабов, нацизм сумел обеспечить немцам невиданный, даже ранее, уровень благосостояния, социального равенства и вертикальной социальной мобильности. Вот почему режим чудовищных массовых преступлений, - констатирует Гётц Али, был в то же время режимом огромной народной популярности.
|
Метки: вторая мировая война |
Доктор дьявола |
Дневник |
Можно ли быть личным врачом одного из самых страшных палачей фашистской Германии и при этом остаться великим гуманистом, врачом с большой буквы, человеком, спасшим от смерти более 60 000 людей? История Феликса Керстена – мануального терапевта, массажиста и личного врача рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера подтвердила, что это возможно.
[nore=]
Уже в середине тридцатых годов прошлого столетия в Берлине Феликс Керстен был известным мануальщиком, целителем, врачом, который лечил короля Румынии и немецких аристократов. Он был гражданином Финляндии. В свое время знания получил у тибетских целителей. Один из его учителей вернулся на Тибет и оставил практику своему талантливому ученику. Керстен становится известным в Германии врачом. Ему давали отличные рекомендации. Он брал пациентов, от которых отказывалась традиционная медицина. И он делал ошеломляющие вещи. Короли, их семьи, немецкие промышленники и аристократы записывали в очередь на волшебное лечение сказочного целителя. Керстен женился на немке, купил особняк. Деньги текли к нему рекой.
В то же время к власти пришли нацисты. В Германии и во всей Европе стало тревожно. Нацисты старались контролировать все сферы жизни, подчинить себе и своей идеологии. Стали строить новый порядок во главе с единым вождем-фюрером.
Керстен ничего общего не имел с политикой. Он был врачом. И все-таки остаться полностью в стороне от происходящих в Германии событий ему не удалось. А началось с личного знакомства с Генрихом Гиммлером, на которое Феликс пошел сам.
Ему было известно, что Гиммлер– один из самых ярых сторонников Гитлера. Авторитет его был непререкаемым. Физически это был маленький тщедушный человечек. Крысиные усики, подслеповатые глазки, вечное пенсне на носу, тонкие безвольные губы. При этом Гиммлер обладал огромными внутренними амбициями. И сделал блестящую карьеру от вечного секретаря и знаменосца фюрера до магистра тайного черного ордена СС, который опутал своей паутиной всю Германию и Европу. И по существу стал всемогущим государством СС в нацистском государстве Германия. В дальнейшем он и всю страну хотел превратить в СС. Именно Гиммлер начал мировую бойню, обсуждая с высшими избранниками Третьего рейха вопросы завоевания Европы, СССР и всего мира в своей мистической резиденции – замке Вевельсбург. Именно Гиммлер решал еврейский вопрос. Его называли тенью Гитлера, потусторонним существом, воплощающим всемирное зло. Дьяволом.
Почему Керстен сам отправился к такому страшному человеку? Неужели он не понимал, чем это ему грозит и к чему может привести?
Понимал, конечно. И очень этого боялся. Но он был врачом. И знал, что Гиммлер страдает от страшных желудочных колик, которые буквально сводят его с ума. Он мог оказаться полезным Гиммлеру как врач, а людям, связанным с прогрессивными силами Германии и других европейских стран, как посредник и информатор, имеющий доступ к самому влиятельному человеку после Гитлера. Власти стали открыто преследовать внутренних врагов, взвалив на них все беды, обрушившиеся на Германию. В качестве этих врагов называли евреев, коммунистов, прогрессивных общественных деятелей, писателей, ученых. Многие из друзей Керстена предлагали ему связаться с Гиммлером для того, чтобы помочь предотвратить их аресты и преследования.
«Нет, нет, я не хочу туда ехать. Это плохо кончится!» – воскликнул Керстен. «Феликс, ты должен поехать. Просто осмотри его, больше ничего», – настаивали друзья. И он согласился.
19 марта 1939 года, когда доктор переступил порог дома Гиммлера, он был вне себя от волнения. Ему предстояла встреча с дьяволом. Ему не нравилась эта идея. Когда он вошел и поднялся по ступенькам, жена подумала, что больше его не увидит. Люди знали, что так случается с теми, кто входит в контакт с тенью самого фюрера. Перед встречей Керстен поговорил с представителями посольства Финляндии. Они убедили его в важности этого шага. Недоступный ни для кого человек, который тайно влияет на историю Германии и всего мира, должен был приоткрыть завесу полной тайны и стать предметом обсуждения общественности. Чтобы человечество могло узнать об его коварных дьявольских замыслах и по возможности предупредить их. Такая миссия была чрезвычайно важна и опасна. И Керстен согласился, в надежде получить от Гиммлера полезную информацию.
«Спасибо, что пришли, доктор, – сказал Гиммлер. – Возможно вам удастся избавить меня от болей в желудке, которые не дают мне ходить и сидеть». Перед Керстеном сидел больной и усталый человек. И в нем пробудилось сочувствие и гуманизм простого врача.
«Я должен провести двухнедельный курс лечения и обследования. Я должен понять, как вам помочь, тогда я скажу, возьмусь ли я вас лечить или нет», – ответил он.
Феликс Керстен положил Гиммлера на спину. Несколько минут массажа, и боли исчезли. Это чудо повторялось вновь и вновь. Видя свою власть над организмом больного, Керстен сказал, что готов лечить Гиммлера, но при определенных условиях. Гиммлер воскликнул: «Все, что угодно. Скажите, что, и я все сделаю».
Так Феликс Керстен стал личным врачом Гиммлера. С этого времени он вел подробный дневник, в котором фиксировал все их встречи. Это бесценное свидетельстводля историков.
«Вы должны понять, что вы обычный пациент. Я сам буду приезжать к вам. Я не хочу, чтобы меня вынуждали вступать в какую-нибудь организацию, типа СС, СА, гестапо и т.д. Я должен иметь свободу передвижения. Я гражданин Финландии», – несмотря на вопиющую наглость врача, Гиммлер вынужден был согласиться с его требованиями. Ведь доктор просто творил чудеса. Когда Керстен накладывал ладони на живот, боль уходила как по волшебству. Рейхсфюрер чувствовал, что воскресает. Он называл Керстена «мой удивительный Будда».
Гиммлер рассказывал Керстнеру такое, чего не рассказывал никому другому. Во время одного из сеансов он заявил, что должна начаться война. Сказал, что врач должен окончательно поселиться в Германии, чтобы Гиммлер могу обеспечить его безопасность. По существу, поставил условие: если не Германия, то тюрьма.
Керстен обосновался в доме к северу от Берлина. Он и его семья стали заложниками Гиммлера. Его козырь был в том, что он освобождал Гиммлера от боли. Владел приемами тибетской медицины. Убеждал пациента вести здоровый образ жизни. Он утверждал, что мысли оказывают непосредственное влияние на здоровье. Иногда он заставлял Гиммлера принимать решения, чтобы облегчить муки совести. Берлинские друзья начинают просить Керстена о помощи.
У врача возникла идея, он решил не брать деньги за лечение, а менять его на освобождение людей. Однажды он сказал Гиммлеру: «Мой гонорар – свобода этого человека!» Гиммлера передернуло. Но он ответил: «Если вы так просите, я выполню это!»
Так Керстен понял, что в его руках находятся жизни людей, он решил облегчать Гиммлеру страдания в обмен на жизни людей. Находясь в логове зверя, он спасал арестованных и преследуемых СС и гестапо. Присутствие Керстена в окружении Гиммлера вызывало сомнения тайной полиции. Его занесли в черный список.
Он был на большом подозрении. Иностранец, который запросто являлся к Гиммлеру, часами остается с ним, и никто не знает, о чем они говорят и что делают. Ищейки гестапо крутились вокруг врача, готовые в любой момент его арестовать. Но власть Гиммлера была непреложной.
Между тем, вермахт продолжал победное шествие. А желудочные боли Гиммлера усилились. Керстен брал огромные гонорары. Ему разрешалось звонить за границу. Только два человека получали почту из-за границы: Гитлер и Гиммлер. Их письма не вскрывали и не просматривали. И врач пользовался почтовым ящиком рейхсфюрера, чтобы получать сведения о тех, кому требовалась его помощь. Он забывает об личной безопасности. Выбирает удобные минуты во время массажа и защищает пленников.
В 1941 году началась война на Востоке. Гиммлер выехал на фронт. Он приказал врачу сопровождать его в специальном бронепоезде. В нем ехали обслуга и врач. У Керстена был шестой вагон, в котором он долгое время прожил, следуя за Гиммлером. Находясь в поезде, он получал информацию в столовой, где обедали офицеры. От них можно было узнать много нового. Потом врач расспрашивал об этом у Гиммлера, узнавал все подробности и передавал своим друзьям. Но о концлагерях ничего не знал. Как узнал об этом, спросил: «Вы, действительно, истребляете евреев? Так вот откуда ваши страшные боли!»
«Да, доктор, но это не ваше дело, никогда не упоминайте об этом». «Неужели вы хотите войти в историю, как палач еврейского народа?»
С этого момента Керстен стал спасать знакомых ему евреев. Доверие палача к доктору росло. Друзья засыпали его письмами о спасении разных людей. Но насчет евреев Гиммлер поначалу был непреклонен.
Это вошло в определенный порядок, после каждого сеанса Керстен спасал одного человека. Иногда это был какой-нибудь еврей. Но этого казалось мало, особенно, когда он узнал о существовании газовых камер.
Впервые врач попросил освободить большую группу евреев. Гиммлер так страдал от колик, что согласился выпустить из лагеря смерти 2600 евреев на Швейцарскую границу. Нацисты старались сотрудничать с Красным Крестом, допускали его в тюрьмы, но не в лагеря смерти. С помощью Керстена было спасено сразу тысячи узников. Лед тронулся. Этого удалось добиться втайне от Гитлера. Керстена вдохновил успех. Он знал, что Гиммлер полностью зависел от него. Оба они видели конец войны. И теперь рейхсфюреру важно было завоевать доверие его будущих подданных, ведь он видел себя преемником Гитлера.
Как известно, это ему не удалось. Он умер, прикусив ампулу с ядом, когда его, переодетого в форму штурмовика, поймал английский конвой.
В Конце войны Керстен воссоединился с семьей в Швеции. Люди благодарили за помощь. Более 60 000 тысяч евреев были спасены с его помощью во время войны.
Но удивительное дело, правительство Швеции обвинило Керстена в том, что он нацист. Его хотели выслать в Финляндию. Спокойная жизнь Керстена быстро закончилась. Шведы, которым он помогал, обвиняли его в преступлениях и пособничестве фашистам. Швеция забыла о роли Керстена в освобождении евреев. Возможно, потому, что они сами были связаны с нацистами и не хотели ворошить прошлое. Он был один в чужой стране.
И тогда врач обратился к королеве Голландии и попросил восстановить его доброе имя. Королева встретилась с королем Швеции. «Если вы обвиняете его в преступлении, вы обвиняете и меня», – сказала она. Голландцы наградили его государственной наградой. Швеция все-таки дала ему вид на жительство. Керстен был оправдан.
В ноябре 1960 года по пути во Францию, куда он ехал, чтобы получить орден почетного легиона из рук де Голля, Феликс Керстен умер. Но имя этого мужественного врача-гуманиста навсегда останется в памяти того, кого он спас.
|
Метки: вторая мировая война |
Без заголовка |
Дневник |
|
Его нет на земле уже несколько лет, а я так и не научилась говорить о нем в прошедшем времени. Сказать «Марек Эдельман умер» для меня равно сказать, что умерла большая часть моей души. Я люблю его, как любила всегда. Я встречалась с ним, была удостоена доверия, писала не раз о нем, снимала его. Пленка с его рассказом о том, как все было на самом деле, доступна каждому — она в архиве фонда «Шоа»
Встреча первая — на экране
Марек Эдельман: «Играла музыка, когда нас убивали»
Что вы знаете о Варшавском гетто? И вообще — с чего вы взяли, что вы что-то о нем знаете? Большой режиссер Михаил Ромм, приступая в шестидесятые к работе над фильмом «Обыкновенный фашизм», думал, что знает. Он послал в командировку в Польшу авторов сценария Юрия Ханютина и Майю Туровскую и велел им привезти рисунки детей из Варшавского гетто. Они явились в Варшаве в «Музей истории польских евреев» и попросили женщину-смотрительницу с глазами, глядевшими внутрь, а не наружу, как вспоминала Туровская, показать им рисунки детей гетто. Женщина посмотрела на них с легким недоумением и переспросила на всякий случай: «Рисунки? Вы разве не знаете, панове, что от Варшавского гетто остался только пепел?»
Они не знали. Им стало неловко. Они потупили глаза и... увидели вытатуированный номер у женщины на руке. С тем и вернулись в Москву к Михаилу Ромму — чтобы сообщить ему, что он ничего не знает о Варшавском гетто. И не было в фильме «Обыкновенный фашизм» ни одного детского рисунка, нарисованного в гетто...
На излете двадцатого века о Варшавском гетто удалось узнать побольше: в архивах была найдена неизвестная кинопленка... Какой-то фашист то ли по собственной инициативе, то ли по приказу командования — теперь уже не узнать, — включил кинокамеру и отснял многие десятки метров пленки. Спасибо ему за то, что мы смогли увидеть... себя.
Спасибо молодой полячке по имени Иоланта Дулевска, которая родилась в 1962 году, чтобы снять в 1993-м, к пятидесятилетию уничтожения Варшавского гетто, фильм «Хроника восстания Варшавского гетто глазами Марека Эдельмана». Это великий фильм, который войдет в антологию Холокоста и останется непревзойденным, потому что никогда уже не удастся так трепетно и нервно соединить два свидетельства: кинохроники и живого человека — очевидца событий.
Марек Эдельман — единственный герой этого фильма. Родился в двадцатых годах в Польше в интеллигентной семье, увлеченной идеями Бунда больше, чем Пятикнижием Моисеевым. В годы войны работал в госпитале. Помог избежать депортации в лагеря смерти сотням людей. Во время подготовки восстания Варшавского гетто был одним из заместителей командира Мордехая Анилевича (М. Анилевич покончил с собой в ночь перед восстанием). После войны он — известный польский врач-кардиолог, почетный доктор Йельского университета, участник движения «Солидарность», друг и соратник многих свободно мыслящих людей Польши и мира. В момент съемок — в городе Лодзь. Женат. Имеет дочь.
Он-то и знает, как и что было в Варшавском гетто. И рассказывает об этом.
Фильм условно делится на три части: в первой — немые кадры хроники. Самые ранние датированы 1940-м годом, когда евреи только начинают переселяться в гетто.
...Хозяйственно везут они свой скарб на тележках — матрасы, подушки, шкафчики. Несут кровати. До слез режет глаз кадр, в котором дети несут стулья: строем, как пионерский отряд, идут они по брусчатой мостовой одной из улочек гетто, и у каждого на голове стул. Сиденье — прижато к макушке, а ножки стульев задраны вверх и плывут на фоне серого лоскутка неба...
Ты смотришь на экран и знаешь, что не сидеть им на этих стульях, а быть развеянным пеплом. А они — несут себе стульчики, потому что собираются жить.
 Вилли Георг летом 1941 года пробрался в гетто и отснял на свою «Лейку» четыре пленки. Пятую пленку и фотоаппарат у него конфисковал военный патруль при задержании.
Хроника затягивает, и ты невольно впиваешься глазами в лица людей в гетто — в каждую морщинку стариков, в распахнутые глаза молодых — и понимаешь, что магия хроники в том и состоит, что ты уже знаешь, что им всем предстоит, а они — нет. Они только чуют каждой клеточкой беду, которая обступила со всех сторон, как вода в половодье, и вот-вот будет по горло.
Хроника идет, как поезд в Треблинку, — монотонно и бесповоротно. И сердце стучит в ритме колес под оглушительное молчание экрана.
...Молчат люди в кадре на улицах древней Варшавы. Только скупые надписи титров: год, а также краткий перевод мелькающих приказов немецкого коменданта Варшавы, из которых явствует, как смыкалось кольцо вокруг евреев: нельзя входить туда-то и туда-то, нельзя ездить в трамваях, потом — в автобусах, потом — сидеть на скамейках в городском саду. А вот уже расклеен на афишных тумбах приказ нашить желтые звезды на одежду. А вот уже и велено собраться в определенном месте...
 |
|
Метки: вторая мировая война антисемитизм холокост |
Мало кто об этом знает |
Дневник |
>>> Русский полководец
>>>
>>> когда к командующему русской армией Брусилову обратился
>>> главврач армии с просьбой купить обезьян для опытов по спасению
>>> раненных, командующий ответил: "Возьми жидов, я их все равно расстреляю"
>>>
>>>
>>>
>>> Финский полководец
>>>
>>>
>>> Мало кто об этом знает и далеко не все об этом слышали... Финские власти, и в первую очередь маршал Маннергейм, твердо и решительно противостояли попыткам "решения еврейского вопроса", которого настойчиво добивались немцы.
>>>
>>> В июле 1942 г. рейхсфюрер СС Гиммлер прилетел в Финляндию. Целью визита было добиться согласия финских властей на депортацию финских евреев в нацистские лагеря смерти. Сомнений у нацистов не было - ведь власти и население всех оккупированных и союзных с Германией стран - русские и литовцы, украинцы и белорусы, французы и венгры - с огромным желанием участвовали в геноциде своих еврейских сограждан.
>>> Однако только в Финляндии нацисты натолкнулись на твердый отказ финнов соучаствовать в геноциде. Главнокомандующий финской армии маршал Маннергейм заявил членам правительства: "Из моей армии не возьмут ни единого еврейского солдата для передачи Германии. Разве что только через мой труп. Не может быть также и речи о выдаче родных и близких моих военных, поскольку подобные действия могут отрицательно отразиться на боевом духе армии."
>>> Личность маршала Маннергейма, единственного государственного лидера в Европе, отказавшегося от сотрудничества с нацистами в "окончательном решении еврейского вопроса", заслуживает отдельного отношения.
>>> К сожалению, он до сих пор не признан "Праведником народов мира".
>>> Маршал Маннергейм решительно выступал против антисемитизма еще в бытность свою генералом русской армии.
>>> Известен такой факт: во время 1-ой Мировой войны 1915 году, когда русская армия несла тяжелые потери, русские антисемиты по традиции обвинили евреев в том, что, мол, они являются причиной
>>> разгрома русской армии в Галиции, Польше и Прибалтике.
>>> Русское командование отдало секретный приказ осуществить депортацию еврейского населения из прифронтовой полосы.
>>> Это был акт геноцида - в ходе депортации русские войска уничтожали тысячи евреев, шел грабеж еврейского имущества, совершались все возможные преступления против мирного еврейского населения.
>>> Генерал-майор барон Маннергейм, бывший в то время командиром 12-ой кавалерийской дивизии, отказался выполнять этот преступный приказ. Как свидетельствуют очевидцы, он велел старшему адъютанту дивизии положить "весьма секретную" директиву под сукно:
>>> "…Это не приказ, а глупость. Спрячьте его подальше от глаз офицеров. Визировать его не будем"
>>> Аналогично действовал и премьер-министр Финляндии Ю.Рангель, заявивший немцам, что евреи являются верными финскими гражданами, и правительство не позволит кому-либо покушаться на их законные права.
>>> Известны два случая выдачи финскими властями немцам евреев-граждан других стран и военнопленных.
>>> В ноябре 1942 г. 8 еврейских беженцев, имевших австрийское гражданство Георг Колман , Франц Улоф Колман, его мать, Ханс Эдуард Szubilski, Генрих Юппер, Курт Юппер, Ханс Мартин и Роберт Корн были переданы финской тайной полицией Германии, где семеро из них были немедленно убиты.
>>> Этот случай вызвал взрыв возмущения финской общественности. В знак протеста ряд министров вышли в отставку, резко выступили против высылки еврейских беженцев лютеранский епископат и руководство Социал-демократической партии Финляндии.
>>> Германский посланник в Финляндии У. фон Блюхер докладывая об этом случае, выразил свою озабоченность по поводу негативных последствий немецкой расовой политики на настроения финского народа, отказывающего принять антисемитизм.
>>>
>>> В 2000 году премьер-министр Финляндии Пааво Липпонен опубликовал официальное извинение еврейскому народу за эту депортацию 8 еврейских беженцев.
>>> Памятником 8 еврейским беженцам стала "финская деревня "Яд-а-Шмона" (Памяти восьми), построенная финнами в окрестностях Иерусалима.
>>>
|
Метки: вторая мировая война |
Людские потери СССР во Второй Мировой слагались, в том числе, и из этого |
Дневник |
Партизаны были главными защитниками мирных жителей, символом освобождения от фашизма - так утверждает официальная советская история. Советская история идеализировала образ «народного мстителя», и говорить о его проступках было немыслимо. Только через шесть десятков лет уцелевшие жители белорусской деревни Дражно Стародорожского района решились рассказать о страшных событиях, пережитых ими в 1943 году.
|
Метки: вторая мировая война |
Орден Ленина для израильской семьи: Россия ищет родственников авиастроителя Шенкмана |
Дневник |
Как сообщают Вести Израиль, Матвей (Мордух) Шенкман сделал невозможное: наладил массовое производство штурмовиков Ил-2 и внес огромный вклад в победу над нацизмом. Благодарные россияне хотят вручить его награду израильским родственникам.
Эта удивительная история началась летом 2015 года. В окрестностях Нижнего Тагила местный житель совершенно случайно обнаружил обломки самолета времен Второй мировой войны. Вызванные на место специалисты общества "Сокол" сообщили, что обломки принадлежат советскому военно-транспортному самолету Ли-2. Внутри самолета были обнаружены останки пяти человек, у одного из которых была найдена высшая награда СССР - орден Ленина.Общество "Сокол" занимается поисками и идентификацией останков жертв Второй мировой войны и увековечением их памяти. Исследователям надо было понять причину аварии, а также выяснить, кто и куда летел на этом самолете.
По номеру ордена Ленина определили его владельца. Им оказался директор Воронежского, а затем и Куйбышевского авиационных заводов Матвей (Мордух) Борисович Шенкман.
Столь высокой советской награды Матвей Шенкман был удостоен за настоящий трудовой подвиг. Именно под его руководством в тяжелейших условиях эвакуации удалось в кратчайшие сроки наладить в Куйбышеве, а затем и в Нижнем Тагиле массовое производство самого грозного советского самолета Второй мировой войны - штурмовика Ил-2. Вместе с Матвеем Шенкманом в разбившемся в уральских горах самолете находились и другие руководители предприятия.
Матвей Шенкман родился в городе Овруч Житомирской области, в семье ремесленника. В ноябре 1918 года вступил добровольцем в Красную армию. Воевал с Петлюрой и Юденичем.
В двадцатые годы после окончания института работал руководителем среднего звена в различных советских учреждениях. В 1928-м был снова призван в армию.
Ездил в специальную командировку в Германию, потом работал в аппарате ЦК компартии, занимаясь делами авиации. С 1938-го стал директором Воронежского авиационного завода.
После нападения Германии на Советский Союз под его руководством в Куйбышеве, а затем и в Нижнем Тагиле на мощностях эвакуированных сюда Воронежского и Московского авиазаводов был налажен серийный выпуск легендарных штурмовиков Ил-2.
Последний полет Матвея Шенкмана состоялся 12 мая 1942 года. Открытых документов, которые могли бы объяснить цель полета, не найдено. Предполагается, что директор вместе со своими заместителями летел в Москву на доклад к Сталину. Погодные условия для полета были неблагоприятными, но перенести вылет к верховному главнокомандующему было абсолютно невозможно.
Узнав об авиакатастрофе, Иосиф Сталин лично приказал установить на территории Куйбышевского авиационного завода бюст погибшему директору.
После идентификации Шенкмана организация "Сокол" начала розыски его родственников, чтобы вручить им орден Ленина погибшего директора. Стало известно, что его вдова Елизавета Львовна и дочь Нелли Матвеевна еще в пятидесятые годы выехали на постоянное место жительства в Израиль. Члены организации обратились в израильское посольство в Москве с просьбой помочь им найти ближайших родственников Матвея Шенкмана. Однако запрос в регистрационные органы ничего не дал.
В связи с чем посольство Израиля в РФ обратилось с просьбой ко всем, кто хоть что-то знает о судьбе родственников Матвея (Мордехая) Шенкмана, написать в посольство по электронной почте isrpress1@gmail.com.
Посол Израиля в Российской Федерации Гарри Корен сказал в этой связи: "Эта очень грустная история. Крайне важно, чтобы родственники одного из героев той ужасной войны знали, что наконец-то, через много десятилетий, найдены его останки. Это останки человека, сделавшего так много для победы над нацизмом".
|
Метки: вторая мировая война самолеты |
Семейная реликвия. Одесса. |
Дневник |
Всё случилось в считанные секунды..
Всё случилось в считанные секунды.. Рыжеволосая женщина с силой толкнула девочку прямо Лиле в руки и, не оглядываясь, быстро пошла вперёд. Лиля инстинктивно прижала дрожавшего ребёнка к себе, ловко закрыв краем широкой шали. А обе соседки, не сговариваясь, сделали шаг вперёд, загородив собой Лилю и малышку.
С величайшей предосторожностью Лиля привела ребёнка домой. Вместе с Полей они решили сначала выкупать девочку и переодеть в чистое, ведь на ней были жалкие обноски. Румыны отбирали у обречённых на смерть всё, включая одежду. И тут женщин ждал сюрприз. На шее у ребёнка на прочном шнурке висел маленький кожаный мешочек. Лиля высыпала содержимое на стол – несколько массивных золотых колец, тяжёлая витая цепочка от часов, три золотые царские монеты и шестиконечная Звезда Давида, украшенная россыпью мелких бриллиантов.
– Несчастная мать заплатила тебе, чтобы ты спасла её дитя, – тихо сказала тётя Поля, и…В детстве бабушка любила повторять мне одну фразу: «Запомни, внученька, золото и украшения, которые хранятся в семье, можно продавать только в случае крайней необходимости. И никакого обмена на тряпки или модные вещи – это исключено!»Бабушка уже пережила 2 мировые войны и одну кровопролитную революцию, она знала, как бесценны могут быть драгоценности. Она отлично помнила, как в середине двадцатых с мамой ходила в магазин, похожий на большой склад, где за роскошное жемчужное ожерелье им выдали бутылку постного масла, небольшой мешок муки, пакет перловой крупы и несколько кусков хозяйственного мыла. Склад принадлежал американскому бизнесмену Арманду Хаммеру, который бойко выменивал у голодных жителей разорённой страны бесценные предметы искусства, антиквариат, меха и уникальные драгоценности на минимальный набор продуктов питания. Этот ловкий заокеанский «благодетель» стал при жизни почётным доктором 25 университетов и отошёл в мир иной с французским орденом Почётного легиона на груди.В начале прошлого века, когда японцы ещё не научились выращивать жемчуг искусственно, а за каждым драгоценным зёрнышком полуголым ловцам приходилось нырять на изрядную глубину, – такое украшение стоило целое состояние. Но в ту страшную зиму прабабушкино ожерелье помогло спасти от голодной смерти всю семью.«Ценность украшений в том, что они не только могут снабдить тебя хлебом, они также могут спасти тебе жизнь, по-настоящему, понимаешь?» – наставляла меня бабушка. В подтверждение своих слов она поведала мне историю, что произошла прям на её глазах в послевоенные годы.У бабушки была близкая подруга Лиля. Та скромно жила в крошечной квартирке на Молдаванке вместе с отцом и полуслепой сестрой Полиной, которую все звали тётя Поля. Ах, эти прелестные молдаванские дворики, так подробно описанные Бабелем и воспетые Паустовским! Представьте себе небольшой двухэтажный дом буквой «П» из медово-жёлтого пиленого ракушника, с крышей из тёмно-красной «марсельской» черепицы и ажурными коваными воротами, которые закрывались ночью на огромный амбарный засов. По всему внутреннему периметру второго этажа шла просторная деревянная галерея, густо увитая виноградом, куда выходили не только окна, но и двери всех квартир. Попадали туда по старинной чугунной лестнице, такой музыкально-гулкой, что бесшумно подняться наверх было практически невозможно..Летом вся жизнь дома сосредотачивалась именно на этой галерее и во дворе. Душными летними ночами жильцы дружно покидали свои комнаты, чтобы спать на ватных матрасах на галерее или на скрипучих, порыжевших от времени раскладушках посреди двора. Днём хозяйки выставляли на галерею грубо сколоченные табуретки. С утра и до позднего вечера там шипели медные примусы. Варить летом борщ, уху или жарить бычков «у помещении» было не принято!Словом, не двор, а огромная коммунальная квартира, где все обитатели – невольные свидетели самых интимных подробностей жизни соседей.В глубине двора имелись обширные погреба – «мины», вырытые ещё в те легендарные времена, когда контрабандисты прятали там бочки с итальянским вином и греческим оливковым маслом, тюки турецкого табака и французских кружев. Бандиты, доморощенные революционеры и анархисты устраивали в погребах склады с оружием и боеприпасами. Сложная система ходов и тоннелей соединяла «мины» с городскими катакомбами. Зная их расположение, можно было без труда пробраться на морское побережье или выйти далеко за город в безлюдную степь.Вот в таком молдаванском дворике родилась и выросла Лиля.Она с успехом окончила медицинское училище и поступила на работу в одну из городских больниц. В самом начале войны молодую медсестру перевели работать в военный госпиталь. Когда немцы стали бомбить город, а в окопы на линии обороны можно было доехать на трамвае, Лиля вместе с коллегами-медиками сутками вывозила тяжелораненых бойцов в порт. Оттуда суда уходили в Крым и Новороссийск.Сама Лиля уезжать не собиралась. Ей было страшно оставлять беспомощную Полину и спивавшегося отца-художника. Это была официальная версия её отказа эвакуироваться на восток вместе с отступавшей армией. Но существовала ещё одна серьёзная причина, по которой Лиля осталась в городе. Но об этом знали всего несколько человек.Буквально с первых дней оккупации в Одессе начал действовать подпольный штаб антифашистского сопротивления. Лиля как ни в чём не бывало вернулась на работу в больницу. Полина по мере сил занялась домашним хозяйством, а отец неожиданно бросил пить и с головой погрузился в творчество. Он рисовал неплохие копии с полотен известных художников, вроде Куинджи «Дарьяльское ущелье. Лунная ночь» или «Большая вода» Левитана. Румыны охотно меняли его картины на мясные консервы из солдатских пайков и ворованный на немецких складах керосин.Тот холодный октябрьский день 1941 года Лиля запомнила на всю жизнь. Оккупанты гнали по городу длинную колонну серых от страха полуодетых людей. Женщины, старики, дети шли молча. Тишину нарушало только зловещее шарканье тысяч ног да бряцание оружия румынских конвоиров, которые сопровождали колонну. Жители домов, мимо которых текла эта немая человеческая река, с ужасом смотрели на нескончаемый поток людей, обречённых на смерть. Евреев вели за город, где их расстреливали и сбрасывали в противотанковые рвы, вырытые в середине лета во время обороны города. Многих загоняли в сараи, обливали керосином и сжигали заживо.Вместе с двумя соседками Лиля стояла на обочине, не в силах повернуться и уйти. Вдруг в этой скорбной людской толпе она заметила молодую рыжеволосую женщину с девочкой лет семи. На лице несчастной матери было такое дикое отчаяние, что Лиля содрогнулась от жалости и собственного бессилия. Внезапно шедший впереди старик споткнулся и упал. Движение колонны приостановилось. К старику тут же подскочили конвоиры. Солдаты начали избивать беднягу прикладами винтовок, заставляя подняться.Всё произошло в считаные мгновения. Рыжеволосая женщина с силой толкнула девочку прямо Лиле в руки и, не оглядываясь, быстро пошла вперёд. Лиля инстинктивно прижала дрожавшего ребёнка к себе, ловко закрыв краем широкой шали. А обе соседки, не сговариваясь, сделали шаг вперёд, загородив собой Лилю и малышку.С величайшей предосторожностью Лиля привела ребёнка домой. Вместе с Полей они решили сначала выкупать девочку и переодеть в чистое, ведь на ней были жалкие обноски. Румыны отбирали у обречённых на смерть всё, включая одежду. И тут женщин ждал сюрприз. На шее у ребёнка на прочном шнурке висел маленький кожаный мешочек. Лиля высыпала содержимое на стол – несколько массивных золотых колец, тяжёлая витая цепочка от часов, три золотые царские монеты и шестиконечная Звезда Давида, украшенная россыпью мелких бриллиантов..– Несчастная мать заплатила тебе, чтобы ты спасла её дитя, – тихо сказала тётя Поля, и обе женщины расплакались.Всем, кто осмелился прятать евреев, грозил расстрел. К чести соседей, на Лилю не донёс никто, хотя в городе было предостаточно негодяев, которые регулярно «стучали» в румынскую сигуранцу. Ради возможности занять чужую комнату, поживиться имуществом или отомстить за старую обиду. Спасённая девочка осталась в семье Лили. Для всех она была дочерью погибшей при бомбёжке двоюродной сестры из Аккермана, о чём имелась искусно изготовленная в подпольной типографии справка. Все звали девочку Рита, хотя настоящее имя её было Рахель.– Запомни, детка, – твердила Лиля, – тебя зовут Ри-и-та!.. А я – твоя тётя Лиля.Как выжить в оккупированном городе – тема отдельного рассказа. Работая в больнице, Лиля доставала продукты, медикаменты, гражданскую одежду и передавала подпольщикам, прятала в глубине двора партизанского связного и помогала известному в городе хирургу оперировать раненых советских солдат, которых прятали в катакомбах.А потом наступил апрель 1944 года. Жизнь в освобождённом от фашистов городе стала постепенно входить в мирную колею. Возвращались из эвакуации соседи, на улицах города появились раненые бойцы, приехавшие в санатории для лечения, спешно восстанавливали разрушенные причалы порта. В том году удивительно рано зацвела знаменитая белая акация. Её хмельной аромат кружил голову, наполнял городские улицы душевным праздничным настроением.Лиля решила в свой выходной день вымыть окна и постирать шторы. А тётя Поля вместе с Ритой устроилась на галерее, чтобы почистить на обед картошку. Сосед инвалид, опершись на костыль, грелся на солнышке и неторопливо играл сам с собой в шахматы.Лиля не сразу заметила коренастого молодого офицера с пыльным вещмешком на плече.. С потерянным видом военный вошёл во двор, огляделся, тяжело вздохнул…– Товарищ капитан, вы кого-то ищете? – участливо спросил сосед. Офицер не успел ответить. На весь двор прозвучал детский крик:
– Папа!!!Громко стуча босыми пятками по чугунной лестнице, к капитану кинулась маленькая Рита-Рахель. Офицер рывком сбросил вещмешок на землю и подхватил девочку на руки. Они замерли посреди двора, крепко обхватив друг друга руками, словно альпинисты, зависшие над бездонной пропастью, в которую рухнула и исчезла навсегда их довоенная, спокойная и счастливая жизнь.Капитана накормили жареной картошкой, напоили чаем. Рита сидела рядом, вцепившись в рукав отцовской гимнастёрки, словно боялась, что тот может внезапно исчезнуть.– Как вы нас нашли? – не скрывая удивления, спросила Полина.Капитан помолчал, вытащил из кармана пачку папирос, повертел в руках, сунул обратно, смущённо кашлянул, прикрыл глаза ладонью и наконец ответил:
– Можете не верить, но несколько раз мне снилась жена… Она уверяла, что ей удалось спасти нашу дочь. Откровенно говоря, я не надеялся… мистика какая-то… Простите, я выйду… покурю…На следующий день капитан возвращался на фронт. Его короткий отпуск заканчивался. Перед отъездом он записал Лиле адрес своей сестры, которая до войны жила в Виннице, но летом сорок первого успела эвакуироваться в Ташкент.– Спасибо вам за всё, – прощаясь, сказал капитан. – Даже не знаю, смогу ли отблагодарить вас.Осенью сорок пятого за Ритой приехала её родная тётка из Винницы. Она привезла скорбную весть – отец девочки погиб в конце мая под Веной. Лиля попыталась уговорить женщину не забирать Риту. Но та со слезами на глазах объяснила:
– Этот ребёнок – всё, что у меня осталось. Обещаю вам, мы никогда не забудем вашу доброту.Лиля перестирала и тщательно погладила Ритины вещички, аккуратно сложила всё в узелок и неожиданно засуетилась.– Постойте! Заберите ещё вот это.Достала кожаный мешочек, принялась смущённо объяснять:
– Пришлось продать одно кольцо, чтобы купить дрова. Уж очень холодная зима выдалась в сорок втором.
– Нет-нет, что вы! Оставьте себе… Вы заслужили..В женский спор неожиданно вмешался Лилин отец.– Мадам, – торжественно сказал старик, – за кого вы нас имеете? Заберите ваши сокровища. Это же семейные реликвии. Риточка скоро невестой станет. Для девочки это память о матери и готовое приданое.Рита уехала, и жизнь Лили потекла своим чередом.Вскоре в соседнюю пустовавшую комнату на втором этаже вселился новый постоялец Аркадий Степанович, солидный мужчина лет сорока, с нашивкой за ранение и широкой орденской планкой на полувоенном кителе. С собой он привёз две подводы серьёзного имущества – железную кровать, резной комод, массивный стол, ящики с книгами и посудой, трофейный патефон и портрет Сталина в тяжёлой резной раме. Любопытные соседки выяснили, что Аркадий Степанович холост и работает завхозом в одном из санаториев города. Новый жилец был обаятелен, подтянут, охотно угощал соседей папиросами, утром благоухал одеколоном «Шипр», а по воскресеньям любил сидеть на галерее и читать свежую газету. Словом, положительный во всех отношениях персонаж и завидный жених. Впрочем, новый сосед имел одно увлечение, заинтриговавшее всех.Как-то раз тётя Поля, осторожно спускаясь по лестнице, столкнулась с Аркадием Степановичем, за которым робко шла незнакомая молодая женщина.– Вот, встретил старинную приятельницу, пригласил на чай, – объяснил Аркадий Степанович, помогая женщине преодолеть последнюю ступеньку.Закрыв за собой дверь, Аркадий Степанович включил патефон. Старый молдаванский двор наполнился популярной мелодией танго «Брызги шампанского».Потом в гости к нему заходили бывшая одноклассница, коллега, подруга детства, троюродная сестра из Киева… Три-четыре раза в неделю соседи получали бесплатный концерт и богатую пищу для сплетен. Блондинки, брюнетки, в основном молодые женщины – у Аркадия Степановича был отменный вкус! Кстати, ни одна женщина не приходила дважды. У жителей двора время от времени возникали серьёзные дискуссии на тему морали. Неутомимый Аркадий Степанович имел яростных сторонников, которые приводили аргументы в его защиту. После войны молодых неженатых мужчин катастрофически не хватало. Для одиноких женщин такой мимолётный «санаторный роман» – единственный способ получить крошечную порцию женского счастья.В самом конце лета у Аркадия Степановича появилась новая пассия. Симочка была из породы тех женщин, которые привлекают внимание абсолютно всех мужчин, включая грудных младенцев и парализованных старцев. Длинноногая, с отличной фигурой, атласной кожей и копной смоляных кудрей, она благодаря острому на язык соседу инвалиду получила прозвище Кармен. К всеобщему удивлению, Кармен пришла и на следующий день. А потом стала являться регулярно. Она угощала детишек во дворе леденцами, а к Лиле прониклась особой симпатией, подарив французский шёлковый шарфик и плитку настоящего шоколада Московской фабрики имени Бабаева.Тёплым воскресным утром, когда все жители дома неспешно занимались домашними делами, Аркадий Степанович вместе с Симочкой вышел на галерею. Его белоснежная рубашка и тщательно отутюженные брюки привлекли всеобщее внимание. Сиявшая Сима в новом крепдешиновом платье была неотразима..– Внимание, товарищи! – громко сказал Аркадий Степанович. – Хочу в вашем присутствии сделать важное заявление!Тут он по-гусарски опустился на одно колено, взял узкую руку Кармен в свои широкие сильные ладони и торжественно объявил:
– Многоуважаемая Серафима Юрьевна! Предлагаю вам свою руку и сердце. Я люблю вас и не мыслю своей жизни без вас…Все закричали «Ура!» и зааплодировали. Аркадий Степанович вытащил из кармана маленькую коробочку и торжественно вручил розовой от смущения невесте.В коробочке лежала роскошная брошь. Золотой жук-скарабей с бирюзовой спинкой держал в золотых лапках шарик из бледно-розового коралла.– Семейная реликвия, – потупившись, объяснил Аркадий Степанович. – Единственная память о покойной матушке. Вещь уникальная!Соседки восхищённо заохали, а Симочка почему-то побледнела и, сославшись на неотложные дела по случаю предстоящей свадьбы, вскоре ушла.Аркадий Степанович, казалось, не заметил стремительного бегства своей возлюбленной. Он был занят организацией традиционного мальчишника, с домашним вином, обильной закуской и, конечно же, танцами под патефон. Праздник длился до глубокой ночи. А рано утром к Аркадию Степановичу пришли с обыском.Лилю и соседа инвалида пригласили в качестве понятых. В тот же день бледная Лиля прибежала к моей бабушке. Всхлипывая и вытирая слёзы, Лиля залпом выпила стакан воды с валерьянкой и начала свой рассказ.Их было четверо – рослый мужчина в штатском, местный участковый и ещё два милиционера, один из которых остался на галерее, загородив входную дверь.– Вчера в присутствии свидетелей вы подарили это ювелирное изделие гражданке Полянской? – спросил человек в штатском, вытаскивая из кармана скарабея.Аркадий Степанович в шёлковой пижаме, слегка опухший от вчерашнего застолья, спокойно кивнул головой.– Всё верно. Эта семейная реликвия принадлежала моей покойной матери.
– Как её звали?
– Пелагея Васильевна… Я не понимаю, к чему эти странные вопросы?Мужчина повертел жука в руках, ловко поддел что-то пальцем. С тихим щелчком зеленовато-голубая спинка скарабея раскрылась, словно два крошечных лепестка.– Здесь написано «Ребекка», – насмешливо сообщил мужчина в штатском и показал надпись понятым.
– Ну да… Так звали мамину подругу, которая сделала ей этот подарок, – не моргнув глазом нашёлся Аркадий Степанович.
– Начинайте обыск! – последовала команда.Лиля отвернулась к окну. Ей было мучительно неловко смотреть, как выворачивают ящики комода, роются в чемоданах, простукивают подоконники и внимательно изучают крашенный коричневой краской пол. Аркадий Степанович сидел на стуле под портретом Сталина и невозмутимо наблюдал за происходившим.– Встаньте и отойдите в угол! – вдруг скомандовал ему человек в штатском.Только тут Лиля заметила, что у внешне спокойного соседа на висках выступили капли пота. Участковый осторожно снял портрет, а человек в штатском подошёл к стене и стал пристально рассматривать обои.– За портретом в стене нашли тайник. В нём было спрятано семнадцать мешочков, около килограмма золота! – прошептала Лиля и опять заплакала. – Семнадцать! Ровно столько малышей загубил этот мерзавец.Позже участковый рассказал, что такие, как Аркадий, специально охотились за детьми с мешочками на шее. Они отбирали золото, а ребёнка толкали назад в колонну или приводили на следующее утро в сигуранцу. Прошлой зимой прямо на улице Аркадия опознала женщина, но ему удалось выпутаться. Он понял, что нужно срочно уезжать из города. Однако получить легальную прописку в другом месте по тем временам было невозможно. И тогда этот подлец придумал простой, как всё гениальное, план. Решил срочно найти себе жену. Причём женщину из уважаемой семьи, со связями и особым статусом.
Метки: вторая мировая война одесские историиЧетверг, 09 Ноября 2017 г. 15:33 + в цитатник
Mаргарет Тэтчер !!!
Дневник
- да будет земля ей пухом...
Один из журналистских комментариев, прозвучавших по радио в соообщениях о смерти Маргарет Тэтчер, сказал мне больше о ее личности, чем множество хвалебных статей, которые шли сегодня сплошным потоком. Журналист упомянул вычитанную им где-то историю о том, что отец юной Маргарет, хоть и был небогатым человеком, откликнулся на призыв премьер-министра Черчилля к британцам не остаться равнодушными к судьбе спасенных из Европы еврейских детей и принял в семью еврейскую девочку, которую вырастил вместе со своими детьми.
Когда эта история всплыла в ходе предвыборной кампании Маргарет Тэтчер, рассказал далее журналист, и ей задали вопрос об этом в ходе ее очередного выступления, Маргарет подтвердила факт, но сказала, что не собирается распространяться об этом: ее отец сделал доброе дело, но это не причина использовать эту историю как предвыборный козырь. Отказаться использовать этот факт семейной истории как козырь - при том, что баллотировалась Тэтчер от Финчли, населенного евреями района Лондона - на это способен лишь исключительно порядочный и достойный человек.
Мне захотелось прочитать об этом более подробно, и я начала искать подробности в интернете, и через некоторое время среди многочисленных некрологов и статей, посвященных одному из величайших премьер-министров Британии, обнаружилась статья на эту тему.
Оказалось, что израильский журналист либо слышал эту историю в искаженном виде, либо память его подвела, и он перепутал факты. Выяснилось, что начинающий политик Маргарет Тэтчер скрыла доброе дело, сделанное не ее отцом, а ею самой. И лишь много лет спустя, уже уйдя с поста премьер-министра с величайшими в истории ее страны политическими достижениями, она сказала, что самым большим событием ее жизни было то, что она помогла спасти из лап нацистов еврейскую девочку из Австрии.
В 1938 году старшая сестра Маргарет, 17-летняя Муриэль Робертс, переписывалась со своей ровесницей из Австрии, Эдит Мулбауэр. В своих письмах Эдит рассказывала о том, как ухудшается ситуация вокруг евреев после "аншлюса" - захвата Австрии нацистской Германией. Однажды она задала прямой вопрос: не поможет ли ей семья Робертс бежать из Австрии? Нацисты начали хватать евреев на улицах и вывозить их из Вены, и семья Эдит опасалась, что она может оказаться одной из следующих жертв.
Альфред Робертс, отец Маргарет и Муриэль, был всего лишь мелким бакалейщиком; он владел двумя лавками, над одной из которых семья жила в небольшой квартирке. У семьи не было ни места, ни ресурсов, чтобы принять к себе Эдит. Но Маргарет, которой тогда было всего 12 лет, вместе со старшей сестрой начала собирать деньги среди жителей городка и сумела заразить своей идеей местный клуб "Ротари", члены которого согласились помочь спасти еврейскую девочку.
Эдит приехала и на протяжении следующих двух лет поочередно жила в более чем двенадцати семьях, в том числе и в семье Робертс. Затем она смогла получить необходимые документы и переехать к своим родственникам в Южную Америку.
Когда Эдит жила у Робертсов, она ютилась в комнатке Маргарет, на которую она произвела незабывемое впечатление. "Эдит была высокая, красивая, явно из небедной семьи", - писала много позже Маргарет Тэтчер в своих воспоминаниях. На самое главное, "она рассказывала нам, что значит жить, будучи евреем, под властью антисемитского режима. Один из рассказанных Эдит моментов особенно врезался мне в память: евреев заставляли скрести улицы". Для Тэтчер, которая считала, что всякая работа должна иметь смысл, это было столь же бессмысленно, сколь возмутительно.
Если бы не вмешательство семейства Робертс, вспоминала годы спустя Эдит, "я бы осталась в Вене, и нацисты меня бы убили".
Маргарет Тэтчер на всю жизнь запомнила этот урок. "Никогда не следует колебаться, когда можешь что-то сделать, потому что может оказаться, что ты спасешь человеческую жизнь", - сказала она в одном из выступлений, когда Эдит, живую и невредимую, удалось найти в Бразилии.
Как написал историк Чарльз Джонсон, это обостренное чувство справедливости осталось в ней навсегда. Тэтчер решительно пресекала британские инициативы помощи арабскому бойкоту Израиля, выступала перед советскими властями, протестуя против преследования еврейских отказников, добивавшихся разрешений на выезд в Израиль, не колеблясь, включала еврейских лидеров в свой кабинет министров (к расстройству многих). Тэтчер стала первым действующим британским премьер-министром, посетившим Израиль с государственным визитом. Благодаря всему этому, и многому другому, в коллективной еврейской памяти она навсегда останется как наш добрый и дорогой друг.
"Я думаю, что мерой ее величия может служить та масса ненависти, которую все еще выливают на нее левые, двадцать лет спустя после того, как она ушла с поста премьер-министра", - написал один из читателей в откликах на статью. Это, несомненно, верно: ненависть врагов не так просто заслужить. "Если вы намерены добиваться любви, вы будете идти на любые компромиссы в любой момент и ничего не достигнете", - сказала она как-то, отмечая 10-ю годовщину своего премьерства.
Мне, однако, думается, что еще в большей степени мерой ее величия может служить тот факт, что за всю политическую карьеру она ни разу не напомнила своим избирателям-евреям о своей роли в спасении еврейской девочки. Это впрямую соответствует одному из принципов иудаизма: сделал мицву - не хвастай, добрые дела нужно делать без лишней огласки.
Метки: знаменитые женщины антисемитизм вторая мировая войнаСуббота, 28 Октября 2017 г. 20:51 + в цитатник
Золото мертвых
Дневник
Отрывки из книги о «золотой лихорадке» на пепелищах концлагерей
Документальные исследования профессора Принстонского университета Яна Томаша Гросса в Польше считаются экстремистскими и подрывными. Американский профессор был даже вызван на допрос польской прокуратурой после публикации книги "Соседи": в ведомстве были возмущены утверждением автора о том, что поляки во время немецкой оккупации убили больше евреев, чем немцев. Гроссу такая реакция непонятна — он всего лишь собирает факты и свидетельства. Его очередная книга "Золотая жатва" — о "золотой лихорадке" на пепелищах концлагерей — тоже стала бомбой*. "Огонек" публикует отрывки из нее
Фотография, послужившая толчком к написанию этой книги, впервые была опубликована в "Газете Выборчей" (Gazeta Wyborcza) за 8 января 2008 года. Она произвела на меня тогда огромное впечатление, и я не понимал, почему она совершенно не вызвала читательских откликов. Она принадлежала одному из жителей Волки-Округлик — местности, находящейся около Треблинки, и изображает окрестное население вокруг черепов и костей, вырытых на поле, оставленном лагерем.
Авторы статьи в "Газете Выборчей" "Золотая лихорадка в Треблинке" журналисты Петр Глуховский и Мартин Ковальский сообщают, что обнаружили фотографию в одной из халуп в Вольке, местности около Треблинки, и что она была сделана после акции, в которой войско задерживало крестьян, перекапывающих территорию лагеря в поисках золота и драгоценностей. Задержанных крестьян называли "копателями". Сейчас снимок находится в Музее борьбы и мученичества в Треблинке. По другой правдоподобной версии, люди, изображенные на фотографии, согнаны для приведения в порядок ранее раскопанных могил. Однако трудно игнорировать информацию журналистов "Газеты Выборчей", согласно которой владелец снимка однозначно назвал изображенных на снимке "копателями, схваченными милицией".
Лагеря смерти после войны
Известно, что приведением в порядок территории Треблинки власти не занимались до 1958 года (а снимок относится ко второй половине 1940-х годов), но даже тогда милиция и люди, занятые наведением порядка, охотно включались в поиски золота.
Первое сообщение об освобожденной территории лагеря уничтожения в Треблинке представила польско-советская комиссия по расследованию преступлений, совершенных в концлагере Майданек, уже 15 сентября 1944 года. В том же месяце великий российский писатель Василий Гроссман, в качестве военного корреспондента сопровождавший фронтовой отдел Красной Армии, опубликовал репортаж о посещении лагеря с подробным описанием функционирования этого центрального очага холокоста.
Участники польско-советской комиссии "в отчете постановили собрать и сохранить документы, которые находятся на этой территории, раскопать общие могилы с целью раскрытия тайн совершенных там немецких преступлений". Но в последующие годы для этого не было сделано совершенно ничего, за исключением того, что в 1947 году вокруг территории лагеря был поставлен забор (sic!).
Увековечение лагерей смерти — Треблинки, Белжеца, Собибора и Хелмно — произошло лишь в 60-х годах прошлого века. Немаловажно было, что в Германии как раз в это время начались процессы над лагерными охранниками, и польские власти боялись быть скомпрометированными, если бы немецкий суд потребовал осмотра мест преступления.
Книга Яна Томаша Гросса при участи Ирены Грудзиньской-Гросс "Золотая жатва" (перевод с польского Леонида Мосионжника) только что вышла в издательстве "Нестор-История"
Одним из самых первых свидетельств о том, что происходило в Треблинке сразу после войны, мы обязаны Михалу Калембасяку и Каролю Огродовчику, которые прибыли на территорию лагеря13 сентября 1945 года и отметили среди прочего следующее: "По прибытии на место мы убедились, что на месте, где находился лагерь, оказалось изрытое поле, перекопанное окрестным населением. Поле было так изрыто, что в некоторых местах были ямы до 10 м глубины, в которых виднелись человеческие останки — берцовые кости, челюсти и т.п. <...> Нынешнее состояние Треблинки представляет большое поле, кое-где с зарослями деревьев. Все находившиеся там бараки сожжены или разграблены начисто окрестным населением. Мы застали только остатки. О большом числе убитых тут людей свидетельствует факт, что выкопанные ямы десятиметровой глубины переполнены человеческими костями. <...> Под каждым деревцом были дыры, выкопанные искателями золота и бриллиантов. Запах трупов и газа так ударил нам в голову, что у нас с коллегой началась рвота и жуткое царапанье в горле.
Продвигаясь дальше по территории, мы застали людей, которые копались в ямах, разрывая землю. На наш вопрос: "Что вы тут делаете?" — они ничего не ответили. На расстоянии от высшей точки (около 300 м), где раньше находился крематорий, мы заметили группу людей с лопатами, которые рылись в земле. Увидев нас, они начали убегать. <...> Чрезвычайно удивляет, что место, освященное мученической смертью миллионов невинных людей, до сих пор не было защищено от грабежа и алчности окрестной деревенщины. <...> На раскопке этой территории — каких-нибудь двух квадратных километров — должны были работать тысячи людей, потому что объем вырытых ям колоссален. <...>
Нужно упомянуть, что на территории, где находится Треблинка, господствуют чудовищные отношения. Население, обогатившееся золотом, вырытым из могил, занимается грабежом и ночными нападениями на соседей. Мы пережили огромный страх, когда в одной халупе, в нескольких сотнях метров от той, где мы ночевали, женщину жгли огнем, добиваясь таким способом, чтобы она выдала место, куда спрятала золото и ценности".
Похожее свидетельство о посещении Треблинки в ноябре 1945 года оставила Рахела Ауэрбах, направленная туда Главной комиссией по расследованию немецких преступлений. Она написала небольшую книжку о своих впечатлениях, а главу о деятельности "копателей" озаглавила "Польское Колорадо (вероятно, должно было стоять "Эльдорадо"), или Золотая лихорадка в Треблинке". Юзеф Кермиш, дважды посетивший Треблинку, также писал об окрестном населении, которое "целыми толпами копало песчаный грунт"...
Добавим, что копателей, по свидетельству очевидцев, было иногда по несколько сот человек, поэтому их деятельность придавала территории лагеря (размером со спортивный стадион) вид муравейника. Местное население продолжало раскопки непрерывно в течение десятков лет.
Население, обогатившееся золотом, вырытым из могил, занимается грабежом и ночными нападениями на соседей. В одной халупе женщину жгли огнем, добиваясь, чтобы она выдала место, куда спрятала золото и ценности
"Первые работы по упорядочению и инвентаризации на территории лагеря начались весной 1958 года,— пишет современная исследовательница этого вопроса Мартина Русиняк,— и во время предварительного упорядочения бывало и так, что работники вместе с милицией присоединялись к искателям". Сообщения из Белжеца очень похожи, за исключением того, что раскопки на территории лагеря (который, как и Треблинка, был запахан немцами, засеян люпином и для завершения камуфляжа кое-где обсажен молодыми деревьями) начались еще во время оккупации. Когда немцы об этом узнали, они угнали местных жителей. Согласно информации сопровождающих нас представителей Министерства обороны, раскапывание территории лагеря осуществлялось окрестным населением, искавшим золото и бриллианты, оставшиеся от убитых евреев. На раскопанной площади лежат различные разрозненные человеческие кости: черепа, позвонки, ребра, берцовые кости, челюсти, каучуковые зубные протезы, волосы — в основном женские, часто заплетенные в косы; кроме того, куски сгнивших человеческих тел, как то: руки, нижние конечности маленьких детей. Сверх того, на всем вышеописанном поле лежат массы пепла от сожженных останков, а также остатки сожженных человеческих костей. Из глубоко разрытых ям доносится трупная вонь. Все это говорит о том, что территория лагеря вдоль северной и восточной границы представляет собой одну общую могилу убитых в лагере людей. Заслушанный через неделю после посещения комиссии заместитель коменданта поста Министерства обороны в Белжеце Мечислав Недужак разъяснил следователю, что "местная милиция после бегства немцев из Белжеца пыталась помешать раскапыванию территории лагеря, но это очень трудно: стоит прогнать одну партию, как тут же является другая".
Комиссия очень добросовестно выполнила свое задание и помимо заслушивания нескольких десятков свидетелей произвела осмотр территории. "Кладбище лагеря смерти" было раскопано в девяти местах, чтобы добраться до дна могил, в одном случае на 10 м вглубь. "Во время раскапывания всех ям установлено, что территория лагерного кладбища ранее уже была перекопана", а также что "в настоящее время территория лагеря полностью раскопана окрестным населением, разыскивающим ценности".
Копатели в основном работали поодиночке, не раскрывая своих планов друг перед другом, так как удачливый добытчик мог легко стать жертвой нападения других искателей. В Белжеце и Треблинке забирали домой вырытые черепа, чтобы уже там, без свидетелей, "спокойно их обыскать".
Бывали и накладки, мешавшие некоторым работать, были более и менее золотоносные участки кладбища. Так называемый банкир Белжеца, владелец местного кирпичного завода, например, имел команду "ныряльщиков в выгребную яму" — копателей, работавших в окрестностях отхожего места, откуда доставали исключительно богатую добычу. Скорее всего, евреи, лишившиеся надежды и понимавшие, что их ждет, последним жестом протеста бросали туда ценности, вместо того чтобы, как было приказано, отдавать их своим палачам. В выгребной яме наткнулись также на маленькие скелеты, как можно предположить, утопленных там еврейских детей.
Об эксплуатации же окрестным населением праха миллиона евреев, убитых в Освенциме, бывший работник Государственного музея Освенцим-Бжезинка пишет на интернет-форуме: "Эта сделка была основана на том, что под покровом ночи кули с прахом грузили на какое-нибудь транспортное средство, а потом промывали их в Висле. Да! Именно так, как делалось иногда во время золотой лихорадки на Диком Западе. <...> Не секрет, что все Плавы, Харменже и половина Бжезинки вымощены еврейским золотом. Еще долго после войны каждый день приезжали целые караваны с "урожаем" на "промывку", притом из очень отдаленных деревень".
В журнале лесного отдела, действовавшего в Подлясье через год после окончания войны, мы находим упоминание о "контрибуции" с населения, перекапывавшего прах евреев, убитых в Треблинке. Таким путем остатки "еврейского золота", не попавшие в казну Рейха, через посредничество копателей укрепляли после войны бюджет антикоммунистического подполья. Грабеж еврейского имущества был существенным элементом циркуляции благ, составной частью структур социально-экономической жизни на этих землях, а тем самым — общественным явлением, а не отклонением от нормы у группки аморальных типов.
Нажиться на концлагере
Окрестности лагерей уничтожения действительно, по словам Рахелы Ауэрбах, были "польским Эльдорадо", но не только в связи с послевоенными поисками, но и в результате хозяйственной деятельности во время войны. Обитатели соседних с лагерями местностей во время войны заметно повысили свое материальное благосостояние в результате торговли между персоналом лагерей и местным населением. О произошедших там переменах житель одного из имений неподалеку от Треблинки писал: "Соломенные крыши исчезли, сменившись жестью, и все село напоминало Европу, перенесенную в этот захудалый уголок Подлясья".
Что скрывается за этим замечанием наблюдательного крестьянина? Так вот, кроме созданной эсэсовцами небольшой обслуги Треблинки были там освобожденные советские военнопленные, в основном украинцы, приученные к своей новой роли в лагере для обучения в Травниках. Обычно их называли заимствованным из немецкого языка термином: вахманы, или "черные" (по цвету мундира). Эти молодые парни, которых там было около сотни, к которым немецкие коллеги относились с презрением и которые легко могли найти общий язык с жителями окрестных сел, стали желанными гостями в польских домах. Главной причиной было то, что они располагали неограниченным количеством денег и ценностей. Охранники Треблинки торговали с местным населением, покупая водку, вкусную еду и сексуальные услуги. Денежное вливание, которое таким образом получили окрестности лагеря, были несравнимы ни с чем, происходившим до тех пор. Ведь это явление основывалось не на частичном перехвате имущества местных евреев, более или менее доведенных до нищеты своими соседями-католиками, как в других местах Польши. В Треблинке, Собиборе и Белжеце было убито более полутора миллионов людей, в том числе население нескольких больших городов. И деньги, и ценности, которые масса евреев, обреченных на смерть, взяла с собой в последний путь, надеясь, что в последний момент еще можно будет подкупить судьбу, в немалой части перешли в руки местного населения.
Как писал инженер Ежи Круликовский из Варшавы, направленный в этот район во время войны для строительства железнодорожного моста, "ручные часы продавались в то время дюжинами, так что местные крестьяне носили их в кошелках для яиц — в подарок новоприбывшим". В селе появились "проститутки из ближнего города, даже из Варшавы, охочие до золотых монет, а водка и закуска были во всех хижинах".
При этом местное население не собиралось уступать приезжим в том, чтобы доставлять развлечение лагерным стражникам, поскольку вознаграждение за оказываемые услуги было астрономическим. Украинцы платили за еду и водку, "не считая денег", и лишь под конец функционирования Треблинки, в 1943 году, "продавали бриллианты на караты, а не на штуки". Ценный местный информатор, уже цитировавшийся крестьянин-эндек, описывает господствовавшие отношения еще подробнее: "Недалеко от Треблинки лежит село Вулка-Окронглик. Хозяева из этого села посылали своих жен и дочерей к украинским стражникам, работавшим в лагере, и не скрывали возмущения, если эти женщины приносили слишком мало колечек и других ценностей, оставшихся после евреев и полученных в уплату за специфические услуги. Очевидно, что такая сделка в материальном плане была очень выгодна".
Жители Треблинки и окрестностей зарабатывали не только на мертвых евреях. Они занимались хозяйственной деятельностью с того момента, когда вагоны, полные привезенных на казнь людей, останавливались на станции. Как вспоминает уже цитировавшийся инженер Круликовский, по прибытии поезда к станции подходили жители соседних с Треблинкой сел. "Когда издалека я впервые увидел этих людей возле поезда, я думал, что крестьяне пришли из благородной щедрости, чтобы накормить и напоить запертых в вагонах и изжаждавшихся людей. Работники, которых я спросил, развеяли мое заблуждение, сказав, что это обычная торговля водой и продовольствием, притом по высоким ценам. Как я потом узнал, именно так оно и было. Когда транспорт конвоировали не немцы, которые никого к нему не допускали, а любые другие категории немецких наемников, сбегались толпы с ведрами воды и бутылками самогона в кошелках. Вода была предназначена для продажи людям, запертым в вагонах, а самогон — на взятки конвоирам, которые за это соглашались пропустить в вагон. Когда самогона не было или конвоиры не брали такую взятку, девушки обнимали их за шею и осыпали поцелуями, чтобы только получить разрешение на вход в вагоны. Когда разрешение было получено, начиналась торговля с несчастными узниками, умиравшими от жажды и платившими по 100 злотых за кружку воды. Бывало и так, что купюру в 100 злотых брали, а воду не давали".
Жительница Белжеца говорила после войны, что людям из ее мест во время оккупации трудно было соблюдать приличия...
Гиены в человеческом обличье
Цитата
Из предисловия профессора Яна Грабовского к польскому изданию "Золотой жатвы"
"Золотая жатва" — это книга об алчности, о грабежах, об убийствах и о мучениях, которые перенесли евреи. Дело происходит как бы "вокруг холокоста" — там, где еврейские жертвы, отчаянно искавшие спасения, сталкивались с местным населением. И вот тут доходило до страшных преступлений — тем более страшных, что чаще всего они оставались без разоблачения и наказания.
Очевидно, что вина за холокост лежит на Германии. Но правда и то, что единственный путь спасения для евреев проходил через контакты с местным населением. И именно тут события протекали драматично, нередко страшно и гибельно.
Какую-то роль во всем этом, вероятно, сыграл предвоенный антисемитизм, но насколько стереотипы и идеология замешаны в сути описываемой трагедии, настолько же главным мотивом действий оказывается жажда грабежа. Именно на периферии холокоста заметны гиены в человеческом обличье, пожирающие живых и мертвых евреев. Ибо жажда грабежа простирается и за могилу: свидетельство тому — территории лагерей смерти в Белжеце и Треблинке, тщательно перекопанные после войны сотнями сельчан, искавших среди останков жертв золотые зубы, драгоценности или колечки.
В какой-то момент после оккупации наступил внезапный ценностный сдвиг там, где речь шла о евреях и обо всем еврейском. Это не был "точечный" процесс, касающийся каких-то конкретных "пораженных" районов или сел, но явление европейского масштаба: ведь убийства и грабежи происходили везде, где появлялись еврейские беженцы от нацизма. Просто-напросто в какой-то день или неделю, где-то летом или осенью 1942 года, внезапно стало ясно, что уже все можно. Если воспользоваться химической метафорой, наступила своего рода "сублимация агрессии". Именно такая сублимация агрессии в отношении евреев происходила повсюду на территории оккупированной Польши. Предвоенная неприязнь к евреям, выталкивание их на границу общественной жизни или даже за эту границу — все это внезапно перешло в физическое уничтожение или в согласие с ним. Преступления сопровождались отсутствием чувства вины. Откуда бы взяться этому чувству, если в глазах столь многих евреи перестали быть людьми, а превратились в дичь, травимую с азартом и лютостью? Цитируемый в книге Здзислав Клюковский так писал в своем "Дневнике из лет оккупации Замойщины" о ликвидации гетто в Щебрешине: "Некоторые принимали личное участие в травле. Указывали, где скрывались евреи, молодые люди гонялись даже за маленькими еврейскими детьми, которых [польские] полицейские убивали у всех на глазах". Станислав Жеминьский из Лукова записывал по свежим следам: "В Тшебишове местные крестьяне, патрулирующие ночью от бандитских нападений, получили приказ схватить всех местных евреев и доставить их в Луков. Евреев вытаскивали, хватали в полях и лугах. Еще гремели выстрелы, а наши гиены уже искали, что украсть из оставшегося от евреев".
Масштаб этого явления поразителен: в свидетельствах уцелевших евреев и в послевоенной архивной документации (еще недавно известной лишь узкой группе специалистов) обнаруживаются тысячи и тысячи жертв, погибших "на периферии холокоста", выданных немцам или убитых местным населением. Те, кто хотели чем-то помочь евреям, бросали вызов не только оккупантам, но и всем согражданам, для которых "неарийское население" осталось за чертой сферы взаимных обязанностей. Речь идет не только о людях темных, примитивных, легко поддающихся аргументам зла. Винцент Соболевский, врач из-под Сандомира, образованный человек, 29 января 1943 года записал в своем дневнике: "Поскольку Господь Иисус дал евреям почти две тысячи лет на исправление, но увидел, что они и дальше остались при своих бреднях, то послал на них кару".
"Золотая жатва" — это страшная книга, но до боли правдивая и нужная.
Метки: вторая мировая война холокостВторник, 17 Октября 2017 г. 11:04 + в цитатник
Почему Алиса Фрейндлих записалась русской
Дневник
Метки: вторая мировая война блокадаПонедельник, 02 Октября 2017 г. 19:26 + в цитатник
Кровавая река Красного Берега
Дневник
Симпатичные скамеечки? Беленькие, аккуратные, сделаны из бетона. Кто помнит школьные парты, тот сразу вспомнит, как сидел в школе за подобными партами.
Так и было задумано. Скамеечки эти и должны изображать школьный класс. Только не обычный класс, а мёртвый.
И течет из него река крови. Детской крови.
Это мемориал в деревне Красный Берег в Гомельской области. Во время войны здесь находился один из самых жутких концлагерей Второй мировой. Сюда немцы собирали наших белорусских детей в возрасте от 4 до 15 лет из соседних районов Гомельской области. Собирали для того, чтобы выкачивать у них кровь. Детская кровь предназначалась для переливания раненым немцам в госпиталях. Считалось, что детская кровь более здоровая, чистая, чем у взрослых, вот и высасывали её из детей, сколько могли.
В основном кровь забирали из вен, но здесь, в Красном Береге, был апробирован и новый — «научный» — метод забора крови. Детей подвешивали под мышки, сжимали грудь. Для того чтобы кровь не сворачивалась, делали специальный укол. Кожа на ступнях отрезалась — или в них делались глубокие надрезы. Вся кровь стекала в герметичные ванночки.
А потом – всё, обескровленный отработанный материал. Тела ребятишек увозили и сжигали.
Без малого 2000 детей прошло через это страшное место. Большинство погибло. Кто был покрепче и выживал, тех продавали в рабство в Германию. Выжило всего 9 человек.
На доске этого «Мертвого класса» воспроизведено письмо одной из девочек, оказавшейся в аду рабской жизни. Разум отказывается воспринимать эти простые слова, настолько чудовищно то, о чем пишет эта девочка, одна из многих-многих тысяч.
Тех, кто иной раз принимается идеализировать немцев, мол, они себя культурно вели, полезно привезти в Красный Берег и рассказать, что тут было, как тут вели себя «культурные» немцы.
Мемориал совсем не пафосный, занимает небольшую площадку среди яблоневых садов.
Скульптура девочки, вскинувшей руки в жалкой попытке защититься, «Мертвый класс», кораблик несбывшейся мечты да витражи из детских рисунков – вот и всё.
Да, ещё карта детских концлагерей на территории Беларуси, так как Красный Берег был не один. Их было 14.
Вот на прошлой неделе показывали визит Папы Римского в Освенцим, как он там ходит, картинно кланяется, а кругом куча фоторепортеров щелкает фотокамерами.
В Красном Береге нет репортеров, только редкие туристы. Вряд ли Папа когда-нибудь слышал о Красном Береге. Наша боль болит только нам.
Хорошо, что делают такие мемориалы. А то ведь старики, помнящие войну, вымирают, скоро и не будет кому рассказать, что творилось в войну на нашей земле. Забывать этого нельзя. Если такие беды забывать, они могут повториться.
Метки: вторая мировая война детиВоскресенье, 01 Октября 2017 г. 02:03 + в цитатник
Путин запретил этот фильм в России Секретные материалы НКВД
Дневник
Метки: исторические хроники вторая мировая война
О проекте
