Изначально рабочее название этой статьи начиналось со слова "Почему". Но такая формулировка была бы сугубо неточной, формирующей ложное представление о том, что победа СССР в войне против гитлеровской Германии была чем-то закономерным, неизбежным, предопределенным - как падение яблока вниз с яблони. Задача историка в такой система отсчета сводится лишь к выявлению "объективных причин победы". Впрочем, чего искать-то, когда все они уже давно найдены: "Прочность и великие преимущества социалистического общественного и государственного строя, дружба народов СССР, советский патриотизм и пролетарский интернационализм, безраздельное руководство Коммунистической партии". Конец цитаты

Увы, реальность была сложнее. Да, война закончилась в Берлине, закончилась полной и безоговорочной капитуляцией Германии, и, как верно заметил Виктор Суворов, "Сталин в мундире Генералиссимуса выглядел гораздо лучше, нежели обгорелый труп Гитлера". Но к этому триумфу вела цепочка удивительных, не всегда поддающихся логическому объяснению событий, странных решений и действий политических лидеров; будущий победитель не раз оказывался в полушаге от гибели, а победа его противника порою казалась неизбежной.

        Могла ли Германия победить?

Как и во многих иных случаях, правильный ответ начинается с правильной постановки вопроса. Что такое победа Германии? Размещение немецкого гарнизона в каждом поселке от Бреста до Владивостока? Но столь абсурдная задача никогда и не ставилась.

Реальные цели войны сформулированы в Директиве "фюрера и верховного главнокомандующего" № 21 (план "Барбаросса"), в разработанных на её основе планах стратегического развертывания вермахта, в выступлениях Гитлера перед высшим генералитетом, в его переписке с Муссолини. Всё это рассекречено, доступно, давно и многократно опубликовано, поэтому, не утомляя читателя обильным цитированием, сразу перейдем к конечному выводу: перед германскими вооруженными силами была поставлена задача ослабить военно-экономический потенциал Советского Союза (посредством разгрома наличных сил Красной Армии, посредством захвата важнейших промышленных центров, посредством перемещения границы на восток) до такой степени, какая сделает невозможным вмешательство СССР в европейские дела Гитлера. По меньшей мере, на срок до завершения войны против Британской империи.

По поводу желаемого политического переустройства никаких ясных указаний в документах не обнаруживается. Однако в письме, которое Гитлер вечером 21 июня отправил в адрес Муссолини, есть и такие слова: "Если бы я даже вынужден был к концу этого года оставить в России 60 или 70 дивизий, то все же это будет только часть тех сил, которые я должен сейчас постоянно держать на восточной границе". 60 или 70 дивизий против пустого места не оставляют; можно предположить, что на тот момент Гитлер считал приемлемым такой финал военной кампании, при котором некая "урало-сибирская Россия" сохраняет свое полу-независимое существование.

Что же касается географии "восточного похода", то в Директиве № 21 она была сформулирована следующим образом: "Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск".От Белостока и Львова до названной линии порядка 1,5 тыс. км. Много, но не бесконечно много. Да и с указанием этой линии немцы изрядно "перестраховались" - так далеко можно было не ходить.

Четыре пятых боевых самолетов в СССР выпускалось на 4 заводах: два в Москве, один в Горьком (Нижнем Новгороде), один в Воронеже. Почти весь выпуск моторов для них обеспечивали четыре завода: в Москве, Рыбинске (270 км к северу от Москвы), Перми и Запорожье. Производство танков и танковых моторов накануне войны практически полностью сконцентрировано в Ленинграде и Харькове. Наиболее массовые артсистемы (противотанковые 45-мм, полковые и дивизионные пушки калибра 76-мм, гаубицы калибра 122-мм и 152 мм) выпускались в Ленинграде, Подлипках (Подмосковье), Горьком, Перми с окрестностями. Основные типы стрелкового оружия - в Подмосковье (Подольск, Загорск, Тула, Ковров) и Ижевске.

Если на географической карте СССР провести две линии (по странной случайности они пересекаются под прямым углом) - Ленинград, Горький и Горький, Запорожье - то к западу от них окажутся почти все перечисленные выше города. На 600-800 км восточнее этого треугольника остаются только Ижевск и Пермь, что, впрочем, в плане "Барбаросса" было учтено: "В случае необходимости последний индустри­ альный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парали­ зовать с помощью авиации".

Критически важным условием реализации плана "Барбаросса" был высокий темп наступления. 1000-1400 км от западной границы СССР до линии Ленинград, Горький, Запорожье надо было пройти быстрее, нежели противник успеет организовать полноценную эвакуацию военных заводов, т.е. за 1-2 месяца. Возможно ли это?

На подобный вопрос нет и не может быть однозначного ответа. Пространство не сопротивляется, сопротивляются люди (точнее говоря, вооруженные и организованные в армию люди). Летом 1918 года горсть плохо вооруженных людей (не более 25 тысяч, без артиллерии), называемых "чехословацкий корпус", свергла Советскую власть на гигантском пространстве от Пензы до Томска. В ноябре 1942 года 35 тыс. хорошо вооруженных, оснащенных бронетехникой и автомобилями людей прошли в непрестанном наступлении 1800 км от Сафи до Бизерты, причем идти им пришлось по безлюдной и безводной пустыне (операция "Торч", высадка американского десанта в Северной Африке). Так что помешать немцам дойти от Бреста до Горького могло только сопротивление Красной Армии, а не километры как таковые

        Самоликвидатор Гитлер

Через три недели после начала операции немецкие генералы могли констатировать, что первая задача, поставленная перед ними по плану "Барбаросса" ("Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Запад­ ной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев"), в основном уже выполнена.

Танковые гусеницы прогрохотали по мостам через Буг, Неман, Западную Двину, Березину, Горынь и Случь. 10 июля немцы заняли Псков, 16 июля - Смоленск. Две трети расстояния от западной границы до Ленинграда и Москвы были пройдены. Войска Прибалтийского и Западного военных округов (более 70 дивизий, 1 млн. человек) разгромлены, рассеяны по лесам или взяты в плен. Чуть позднее то же самое произошло с Юго-Западным и Южным фронтами. Особенно тяжелый урон понесли крупнейшие в мире советские танковые войска: к середине июля потеряно 12 тыс. танков, и остатки некогда могучих мехкорпусов начали официально расформировывать. Авиация западных округов потеряла не менее 80-85% самолетов; впрочем, и оставшиеся в списках боевые машины в большинстве своем считались неисправными. К 1 августа 1941 г. потери советских ВВС достигли 10 тыс. самолетов, из которых 5.240 числились как "неучтенная убыль".

И вот начавшаяся таким образом война закончилась в Берлине. Первым (по хронологии, а может быть - и по значимости) творцом "великого перелома" стал Адольф Гитлер. Величайший преступник и изувер вроде бы не был клиническим идиотом, однако перечень безумных ошибок, совершенных им в 41-м году, не перестает удивлять.

Начнем с простого и малого. Оказавшись в Смоленске, надо было, невзирая ни на какие угрозы флангам, идти, ломиться, рваться к Москве. Такое решение не есть вопрос оперативного искусства (в бесконечных спорах о котором каждый будет по своему прав). Это главная философия войны, "человеческий фактор", который такой мастер управления толпой как Гитлер должен был бы понимать. Потеря столицы, символа власти и величия страны, да еще и через месяц после начала боевых действий, не могла не произвести ошеломляющее впечатление на армию и народ. Выражаясь более содержательным языком, захват Москвы многократно повышал коэффициент положительной обратной связи ("война всё равно проиграна, чего ради я должен гробить свою единственную жизнь", и армия превращается в разбегающуюся толпу, что еще более ускоряет продвижение противника).

И не забудем о том, что в Директиве № 21, самим же Гитлером и подписанной, именно захват Москвы был обозначен главной задачей: "Захват этого города означает как в политическом, так и в экономическом отношениях решающий успех, не говоря уже о том, что русские лишатся важнейшего железнодорожного узла". Тем, кто этого давно не делал, рекомендую взглянуть на карту железных дорог СССР - основные магистрали стянуты в одну точку, и эта точка в Москве. Тем не менее, после форсирования верхнего течения Днепра и выхода к Смоленску начинаются многонедельные дискуссии, итогом которых становится решение повернуть подвижные соединения Группы армий "Центр" на север (к Ленинграду, Тихвину) и на юг (к Киеву). В результате операция "Тайфун" (битва за Москву) начинается только 30 сентября, на размытых осенними дождями дорогах - два с половиной месяца бездарно потеряны.

Эта ошибка была (для немцев) пагубной, но не сказать, чтоб сильно удивительной, ибо она стала логическим следствием другой, гораздо более серьезной ошибки - вермахт отправился (точнее говоря, был послан "фюрером и верховным главнокомандующим") воевать с крупнейшей сухопутной армией мира, имея минимальные, абсолютно неадекватные задаче, резервы. Всего с 22 июня и до конца 1941 года на Восточном фронте из резерва ГК в бой было введено 2 танковые, 1 моторизованная и 25 пехотных дивизий - и это в ситуации, когда противник бросал на фронт новые соединения сотнями, да и геометрическая протяженность самого фронта выросла более, чем в два раза. Вот и приходилось немецким генералам заниматься "латанием тришкиного кафтана" в те моменты, когда для развития успеха требовалось ввести в бой мощные свежие силы.

Не менее красноречива и динамика пополнения танковых войск. За первые два с половиной месяца войны (как было уже отмечено, в такой срок надо было или разгромить "восточного колосса", или застрелиться) весь Восточный фронт получил на восполнение потерь 89 (восемьдесят девять) танков. Причем ровно половину от этого "огромного количества" составляли легкие чешские Pz-38(t). Всего же до конца 41-го года на Восточный фронт было отправлено 513 танков и "штурмовых орудий". Так можно воевать на фронте в полторы тысячи километров? С противником, который считает танки тысячами?

Но, быть может, Германии просто нечем было снабжать свою воюющую армию? Без лишних слов приведу три цифры: 89, 515, 3160. Первая - это упомянутая выше поставка танков на Восточный фронт. Вторая - средний по 41-му году объем двухмесячного производства танков. Даже работая спустя рукава, в одну смену, со всеми праздниками и выходными днями, при 40-часовой рабочей недели Германия способна была каждые два месяца обеспечить танками три новые дивизии. А третья цифра - это средний объем двухмесячного производства танков и "штурмовых орудий" в 1944 году. Это то, что сделали под градом бомб, с потерей важнейших источников легирующих добавок для танковой брони.

В то время (июль 41-го), когда Смоленской группировке вермахта нечем было продолжать наступление на Москву, 45 пехотных и 2 танковые дивизии бездействовали во Франции и на Балканах, 8 пехотных дивизий готовились отражать мифическую высадку англичан в Норвегии. На этапе подготовки к войне против СССР (с момента окончания французской кампании и до апреля 1941 года) из вермахта было демобилизовано (!) 500 тыс. человек, т.е. личный состав, достаточный для укомплектования 30 пехотных дивизий… Перечень подобных фактов можно продолжать долго, но все они, в конечном итоге, свидетельствуют об одном - о запредельно авантюристической недооценке противника (Красной Армии).

Невероятно, но факт: война против СССР изначально рассматривалась Гитлером как мелкий эпизод в Великой Битве против Британской империи ("разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии"). Директива № 32 с задачами Вооруженных сил Германии на период после завершения "Барбароссы" была составлена 11 июня 1941 года. Это не опечатка. 11 июня, за 10 дней до начала "Барбароссы" (правда, в тот день её Гитлер не утвердил, и составленная на ее основе директива была подписана 14 июля; предполагалось "значительно сократить состав сухопутных сил", а высвободившиеся ресурсы направить на всемерное развитие люфтваффе). А ведь говорили же им: "Не хвались, идучи на рать…"

Какими бы странными и губительными не были упомянутые выше решения, все они бледнеют на фоне главной, воистину фатальной ошибки Гитлера: разглагольствуя про "глиняный колосс без головы", он так и не понял, что разгромить Советский Союз чисто военными средствами не удастся, и "глубокое выдвижение танковых клиньев" имеет смысл только в качестве внешнего ДЕТОНАТОРА, инициирующего внутренний политический взрыв. Вот для этого, главного, не было сделано ничего - даже в ситуации, когда победа над сталинской империей буквально валилась Гитлеру в руки.

В национальных окраинах СССР (Прибалтика, Западная Украина, позднее - Северный Кавказ и Кубань) полыхал полномасштабный вооруженный мятеж, приведший к появлению во Львове, Риге и Каунасе самозванных правительств самопровозглашенных "государств". К концу лета 41-го года в плену у немцев было полтора миллиона бывших военнослужащих Красной Армии, в течение сентября-октября 1941 г. это число увеличилось вдвое. Фактически, это был огромный "призывной контингент", с готовым командным составом, с военными специалистами всех сортов и с циклопическими горами боеприпасов и оружия - от винтовок до танков включительно - которые ведь не испарилось бесследно, а остались на контролируемой вермахтом территории.

Генералы вермахта, которые видели ситуацию в Красной Армии и в лагерях для военнопленных с близкого расстояния (в частности, читали те протоколы допроса советских военнопленных, переводы которых выложены на моем сайте), неоднократно обращались к Гитлеру с предложением использовать уникальную ситуацию. Совершенно реальной представлялась возможность повторить опыт 1918 года, когда Германия, поддержав смену власти в России, заключила с новым правительством сепаратный Брестский мир и обеспечила себе таким образом свободу рук для наступления на Западном фронте.

К счастью для человечества, Гитлер упустил свой шанс. Он даже не попытался "подсластить пилюлю" и представить свою агрессию против СССР как "освободительный поход". Пленных красноармейцев, от которых отказалось советское государство, сгоняли на огромные, опутанные колючей проволокой поляны и морили там голодом и дизентерией. Когда командующий группы армий "Центр" генерал-фельдмаршал фон Бок отправил в Берлин проект создания "освободительной армии" из 200 тысяч добровольцев и формирования русского правительства в Смоленске, то его доклад был возвращен в ноябре 1941 с резолюцией Кейтеля: "Такие идеи не могут обсуждаться с фюрером".

У меня нет никакого рационального объяснения для подобной самоубийственной глупости. Разве что остается вспомнить высказанную покойным Игорем Буничем мысль про некий загадочный "самоликвидатор", который Судьба встраивает в механизм тоталитарной диктатуры. Мистика? Тогда давайте обратимся к абсолютно конкретной и проверяемой науке - метеорологии.

В полдень 16 ноября 2014 г. температура воздуха в Москве была минус 4 градуса, осадков нет, снежного покрова нет. 16 ноября 2013 года - плюс 3 градуса, вечером слабый дождь, снега нет. 16 ноября 2012 года - плюс 5, слабый дождь, снега нет. 2011 год - минус 3, осадков нет, снега нет. 2010 год - плюс десять, осадков нет, легкая дымка. Это не "альтернативная история", это реальная погода. И 16 ноября 1941 года, в тот день, когда у разъезда Дубосеково произошел известный бой, тоже могло бы быть плюс 10. А еще лучше (для немцев лучше) - минус 3, легкий морозец и скованные холодом бесснежные поля под Москвой, превратившиеся в проходимую для всех видов транспорта дорогу… 

         Рузвельт. Американское чудо 

СССР и Германия воевали не в одиночку. У них были (появлялись, уходили) союзники. На Гитлера, как известно, "работала вся Европа". Интересная такая "всяевропа", в составе которой не было Англии, Ирландии, Испании, Португалии, Швеции, Швейцарии (последние две если что-то и продавали, то за деньги), в оккупированных Сербии и Греции шла партизанская война, а на спасение своего главного союзника, Италии немцам пришлось потратить уйму ресурсов всякого рода. И тем не менее, историки старательно подсчитывают: вот тут трофейными французскими танками был вооружен танковый батальон вермахта, вот союзная Болгария получила сотню французских истребителей "Девуатин" D-520, а вот и сами немцы приняли на вооружении люфтваффе 248 трофейных "девуатинов", да еще и приказали собрать 150 штук новых, и все они где-то в тыловых округах ПВО утюжили небо…

После 22 июня 1941 г. у Сталина тоже появился союзник, причем такой, что его ресурсы соотносились с упомянутой "всяевропой", как бревно с соринкой из известной евангельской притчи.

Согласно широко распространенному заблуждению, Соединенные Штаты стали супердержавой в 1945 году - но это неверно; абсолютным лидером мировой экономики США стали гораздо раньше. Уже к концу 20-х годов объем промышленного производства Америки превосходил (в стоимостном выражении) показатели Великобритании, Франции, Германии, Италии и Японии вместе взятых.  По выплавке стали США в 1,4 раза превосходили Англию, Францию и Германию, по выработке электроэнергии - в 1,7 раза, по выпуску автомобилей в 1930 году США в 3 раза превосходили весь остальной мир, доведя свой собственный автопарк до 24 млн. единиц. И с началом мировой войны эти цифры начали многократно возрастать.

В 1940 году в СССР было произведено 60 тыс. тонн алюминия, план 41-го года предполагал выход на отметку в 100 тыс. тонн, фактически же произошло обрушение производства, и к довоенному уровню удалось вернуться лишь в 43-м году. США в 1935 году произвели 54 тыс. тонн алюминия, в 1941 году - 280, в 1942 г. - 473, в 1943 г. - 835 тыс. тонн.

Нефти в СССР было много, накануне войны добывалось порядка 30 млн. тонн в год - абсолютное первое место среди стран Старого Света (ближайший в восточном полушарии конкурент, Иран добывал в три раза меньше). Добыча нефти в Румынии была в пять раз меньше, чем в СССР, причем поставки румынской нефти в Германию никогда не превышали отметки в 3 млн. тонн. США в годы войны добывали в среднем по 232 млн. тонн нефти в год - и это не опечатка.

В 1940 году СССР производилось 18,3 млн. тонн стали, начавшаяся война и потеря важнейших индустриальных районов привели к резкому сокращению производства: в 1942 году было выплавлено всего 8,1 млн. тонн и лишь к 45-му удалось поднять выпуск до 12,3 млн. тонн. В Германии (с учетом аннексированных и оккупированных территорий) в 41-43 годах производилось порядка 32-35 млн. тонн стали в год. США во время войны выплавляли в среднем по 85 млн. тонн стали в год.

Основа всякого промышленного производства - энергетика. Выработка электроэнергии в СССР в 1942 году сократилась до 29 млрд. кВт-ч, но к концу войны увеличилась до 43 млрд. Англия в среднем за время войны вырабатывала по 53 млрд. кВт-ч в год, США - 280 млрд. И так далее. Огромный, многократно превосходящий возможности прочих участников мировой войны экономический потенциал Америки позволил её развернуть производство самого разнообразного вооружения, причем в ошеломляющем количестве. Кое-что от этого изобилия досталось и Советскому Союзу.

В частности: 18 тыс. боевых самолетов, 12 тыс. танков и САУ, 7 тыс. бронетранспортеров, 520 кораблей разных классов, 375 тыс. грузовых автомобилей, 50 тыс. полноприводных "виллисов" и 35 тыс. мотоциклов, 2 тыс. паровозов, 11 тыс. вагонов и 620 тыс. тонн железнодорожных рельсов, 7 тыс. бортовых авиационных радиопередатчиков, 16 тыс. танковых и 53 тыс. разных прочих радиостанций, 619 тыс. телефонных аппаратов и 2 млн. км телефонного провода (можно 48 раз обмотать Землю по экватору), 3 тыс. км пожарного шланга, 10 млн. радиоламп, 170 наземных и 370 бортовых радиолокаторов, 12 тонн драгоценного цезия и 10 тыс. тонн графитовых электродов, 45 тыс. металлорежущих  станков  и 104 тяжелых пресса, 8 тыс. малокалиберных зениток и 18 млн. снарядов к ним, 6 тыс. комплектов полуавтоматических зенитных прицелов и 903 тыс. детонаторов разных типов, 603 млн. патронов ружейного калибра и 3 млн. снарядов для 20-мм авиапушек, 6 тыс. тонн тетраэтилсвинца (антидетонационная присадка к авиабензину) и 1.170 тыс. тонн готового авиабензина (с учетом высокооктановых "светлых фракций"), 13 млн. пар кожаных армейских ботинок и 40 млн. грамм стрептоцида…

По поводу этого (разумеется, далеко не полного) перечня в обществе есть два мнения. Первое (устаревшее): "Спасибо и на этом, но могли бы и больше прислать". Второе, современное: "Гады, сволочи, паршивой тушенкой от войны откупились…" Лично у меня нет мнения, но есть вопрос: "Зачем? С какой стати Америка должна была дарить Сталину хотя бы один ржавый гвоздь?"

Соединенные Штаты вступили в войну (сначала фактически, затем и формально-юридически) с определенными, публично объявленными целями. 6 января 1941 года, выступая перед Конгрессом с обоснованием того, что в дальнейшем получило название "ленд-лиз", президент Ф.Д. Рузвельт заявил: "Давайте скажем демократическим странам: «Мы, американцы, жизненно заинтересованы в защите вашей свободы. Мы предлагаем вам нашу энергию, наши ресурсы и нашу организационную мощь для придания вам силы в восстановлении и сохранении свободного мира". Прекрасно! И какое же отношение к столь благородным идеям могут иметь поставки вооружения для сталинской империи? Это что, "демократическая страна"? Тирания, превзошедшая в своей жестокости, тотальности и лживой подлости худшие черты гитлеровского режима - это "свободный мир", которому объявившая себя "арсеналом демократии" Америка должна была подарить 17 млн. тонн разнообразного военного снаряжения?

Ладно. Забудем про идеалы и поговорим про интересы. Грубые, приземленные, прагматические интересы. С ними-то все еще проще - коль скоро два диктатора (Гитлер и Сталин) не смогли полюбовно договориться о дележе добычи и вцепились друг другу в глотку, то у США в такой ситуации был вполне понятный интерес: "и пусть они воюют как можно дольше и убивают друг друга как можно больше". Что - с точки зрения интересов США - могло быть лучше, чем взаимное истребление нацизма и коммунизма, осуществленное чужими руками, без пролития крови американских солдат?

Да, есть два важных уточнения. На начальном этапе войны (лето-осень 41-го года) существовала реальная вероятность (с точки зрения интересов США - опасность) быстрого разгрома одной из сторон (Сталина) и/или заключения между ними вынужденного мирного соглашения ("второе издание Брестского мира"). Вот этого следовало избежать, однако именно на данном этапе помощь Америки была минимальной (первый протокол о поставках был подписан только 1 октября 1941 г., и подписание еще не есть поставка реальных товаров).

Во-вторых, продвижение немцев в Северной Африке (Ливия, Египет) создавало реальную угрозу захвата ими ближневосточной нефти, а это могло перевернуть глобальную стратегическую ситуацию (катастрофическое ослабление Британской империи и огромные дополнительные возможности для Гитлера). Безучастно смотреть на это американцы не стали, и их совместные с английскими войсками действия (операция "Факел", высадка крупного морского десанта на побережье Марокко и Алжира, начавшаяся 8 ноября 1942 г.) понятны и сообразны цели. Но вот после капитуляции германо-итальянских войск (15 мая 1943 г., в плен тогда попало порядка 250 тыс. человек) США могли с сознанием хорошо выполненной работы прекратить всякое вмешательство в военные действия на европейском континенте, оставить Гитлера и Сталина наедине с их незавидной судьбой, а самим заняться деятельной подготовкой к тому моменту, когда две тоталитарные диктатуры обескровят друг друга.

Строго говоря, такую "подготовку" они вели и в реальной истории. В сентябре 1942 года состоялся первый полет, и в следующем году началось серийное производство стратегического бомбардировщика В-29 Superfortress. В сравнении с современными ему бомбардировщиками это было даже не "следующее поколение", а другая эпоха. Напомню, что в советских ВВС "дальним бомбардировщиком" тогда считался Ил-4 (ДБ-3ф) максимальным взлетным весом в 11 тонн. Более совершенный 14-тонный Ер-2 так и не удалось (главным образом по причине отсутствия адекватных моторов) "довести до ума". 30-тонный Пе-8 (ТБ-7) выпускался в мизерном количестве (несколько десятков в год) и как реальный инструмент войны не состоялся. Венцом усилий немцев по созданию "урал-бомбера" стал 30-тонный крайне ненадежный He-177, выпуск которых на конец 43-го года составил порядка 400 машин (ни одна из которых в небе над Уралом так и не появилась).

Американcкая "Суперкрепость" - это 63 тонны взлетного веса и 9 тонн максимальной бомбовой нагрузки; с нагрузкой в 4,1 тонны самолет мог пролететь 5310 км, т.е. с аэродромов в южной Англии можно было бомбить Ленинград, Москву и Киев, от Тегерана - Пермь, Свердловск и Челябинск. Четыре мотора по 2200 л/с каждый, с мощным турбонаддувом, обеспечивали максимальный потолок в 11 км и скорость 575 км/час. Гермокабина для всех членов экипажа, дистанционно управляемые пулеметные турели, баллистический вычислитель, сопряженный с радиолокационным стрелковым прицелом… На стратосферной высоте самолет бы практически неуязвим для зенитной артиллерии и истребителей своего времени; не многим эффективнее оказались против него и реактивные истребители следующего времени - за три года войны в Корее (1950-1953 г.г.) армады В-29 сбросили порядка 185 тыс. тонн бомб при уровне боевых безвозвратных потерь один самолет на пятьсот вылетов.

К середине 1945 года американские заводы выпустили более 3 тыс. таких бомбардировщиков. В реальной истории "принуждение к капитуляции" с использованием В-29 происходило следующим образом: в ночь с 9 на 10 марта 1945 года 279 бомбардировщиков сбросили на Токио 1.665 тонн зажигательных бомб, и развившийся "огневой шторм" выжег дотла 40 кв. км городской застройки. Геометрически это площадь круга диаметром 7 км, арифметически - в 8 раз больше зоны разрушения в Хиросиме. За одну ночь в Токио погибло 84 тыс. человек.

В ночь с 12 на 13 марта 274 В-29 совершили налет на Осаку, уничтожив 21 кв. км городской застройки. В ночь с 16 на 17 марта по городу Кобе отбомбились 331 В-29, но не столь успешно - сгорело дотла "лишь" 8 кв. км... Всего в марте 45-го "Суперкрепости" выполнили 1.505 вылетов, уничтожив 82 кв. км в четырех крупнейших городах Японии (Токио, Кобе, Осака, Нагоя). Убито и ранено 220 тыс. человек.

Темп дальнейшего истребления ограничивался только графиком доставки многих тысяч тонн бомб на аэродромы Марианских островов. В ночь с 13 на 14 апреля 327 В-29 совершили повторный налет на Токио, сбросив 2.100 тонн бомб. В мае-июне в налете на один объект  участвовало до 470 бомбардировщиков. Итог этой серии - полное разрушение 40% площади застройки атакованных городов. К июню крупные города в Японии закончились, и американские ВВС приступили ко второй части операции - налетам на 58 городов с населением по 100-200 тыс. человек. В июле 1945 года В-29 совершили 6.697 вылетов, сбросив более 43 тыс. тонн бомб; всего в течение двух месяцев было выжжено дотла 187 кв. км. На этом фоне атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была лишь мелким эпизодом, правда, оказавшим сильнейшее психологическое воздействие на японское руководство.

В реальной истории всё это произошло с Японией, которая была принуждена капитулировать прежде, чем первый американский солдат ступил на её землю. Теоретически рассуждая, разрушение основных промышленных центров СССР заняло бы несколько больше времени и потребовало бы большего расхода обычных и ядерных боеприпасов, но ничего принципиально невозможного в этом не было. И если бы Америка не тратила колоссальные ресурсы на ведение войны в Европе (на ленд-лиз для СССР в частности), то и атомная бомба, и армада стратегических бомбардировщиков могли бы появиться раньше и в большем количестве.

Можно даже попытаться оценить эти "раньше" и "больше" в конкретных цифрах. В рамках поставок по ленд-лизу Советский Союз получил всякого добра на 9,5 миллиарда долларов. И не будем забывать, что эти 17 млн. тонн товаров сами по воздуху не прилетели, их надо было загрузить в трюм грузового судна и перевезти на многие тысячи морских миль. Для решения такой задачи американцы запустили и успешно реализовали феерическую программу строительства судов типа "Либерти". Огромные океанские суда (длина 135 м, водоизмещение 14 тыс. тонн, грузоподъемность 9 тыс. тонн) были построены в количестве 2.750 единиц! На это ушло еще порядка 1,9 млрд. долларов - разумеется, не считая топливо, которое израсходовал этот гигантский флот, и не считая материальные затраты на эскортирование караванов военными кораблями и самолетами.

А весь проект "Манхэттен" (создание атомной бомбы, включая строительство гигантских заводов по выработке расщепляющихся материалов) обошелся "всего лишь" в 2 млрд. долларов. Одна тысяча бомбардировщиков В-29 стоила казне 0,8 млрд. долларов. Простая арифметика показывает, что без ленд-лиза для СССР американцы смогли бы потратить на "Манхэттен" в пять раз больше денег, да еще и добавить 3,5 тыс. дополнительных к 3 тысячам реальных "Суперфортрессов". При всей условности такого расчета, он все же позволяет оценить масштаб явления. И если бы участие США в европейской войне ограничивалось одним только ленд-лизом!

             В небесах и на море

Не имея возможности (точнее говоря, убедившись практически в своей неспособности) высадить армию вторжения на Британские острова, Гитлер пытался задушить строптивых англичан удавкой морской блокады. Союзники упорно, а затем и успешно, сопротивлялись такому намерению. В водах Атлантики, в морских глубинах и в заоблачных высях над океаном шла грандиозная война.  Грандиозная не по числу прямо задействованных в морских сражениях людей, а по затратам материальных и интеллектуальных ресурсов - и эти затраты не становятся меньше от того, что советский/российский человек про эту составляющую мировой войны почти ничего не знает.

Германия вступила в войну, имея 57 подводных лодок, причем почти все они (50 из 57) были "прибрежными" лодками водоизмещением 250 тонн (II серия). Для большой океанской войны с Британской империей этого было мало, поэтому бешеным темпом началось строительство новых подводных кораблей. В 1942 году каждый месяц (!) со стапелей сходило от 18 до 26 подводных лодок, причем это было субмарины VII и IX серий с надводным водоизмещением, соответственно, 700 и 1100 тонн.

А теперь немного посчитаем. В первом полугодии 1942 г. (а это и Керчь, и Ржев, и Харьков, и начало наступления на Сталинград) в Германии (с учетом заводов оккупированных стран) производилось в среднем 360 танков в месяц, бОльшую часть которых составляли Pz-III весом 20 тонн. Итого порядка 43.200 тонн совокупного веса. Построенные за эти же 6 месяцев 123 подводные лодки имели совокупный вес порядка 86.100 тонн (фактически, с учетом тяжелых "девяток", еще больше).

Таким образом, даже по совокупному весу, т.е. расходу металла, строительство подводного флота поглощало вдвое больше ресурсов, нежели танковое производство! Однако тонна тонне рознь. При всем моем уважении к танкистам, подводная лодка по "плотности заполнения" сложнейшими системами (гидроакустика, автономная навигация, дальняя радиосвязь, жизнеобеспечение экипажа, оптика, гидравлика, пневматика, аккумуляторы и пр.) значительно превосходит танк.

В первой половине 1942 года немцы теряли по 3-4 подводные лодки в месяц, во втором полугодии - уже 11, но производство перекрывало потери, и численность субмарин Деница в океане непрерывно росла. За год они потопили 1.160 судов совокупным водоизмещением 6,27 млн. тонн. Три океанских корабля в день. Но это в среднем, а вот в марте было потоплено 273 судна - девять в день. Для полной ясности напомню, что весь торговый морской флот СССР накануне войны "весил" 1,8 млн. тонн, в 55 году - 3 млн., в 1960 - 4,8 млн., т.е. потерять 6 млн. тоннажа мы бы не смогли "при всем желании".

Перелом наступил в мае 1943 года, когда союзники отправили на дно морское 41 немецкую субмарину. В ответ на это Германия запускает программу строительства огромных (1600 тонн надводного водоизмещения) океанских лодок XXI серии, которые предполагалось делать в темпе 33 единицы в месяц! Размеры газетной статьи не позволяют рассказать подробнее про этот шедевр инженерной мысли, поэтому ограничимся краткой исторической справкой. Потратив всего-то шесть лет на изучение готового образца, советская судостроительная промышленность начала в 1951 году выпуск подводных лодок "проект 613", удивительно похожих на немецкую субмарину XXI серии. За семь мирных лет, без града бомб, падающих на заводские цеха, было построено 215 таких лодок, что сделало их самыми массовыми в истории советского подводного флота.

Немцы с июля 43-го (официальное начало программы) до мая 45-го построили 118 подводных лодок XXI серии. Да, не все они были доведены до полной боеготовности, многие были уничтожены в доках ударами авиации союзников, но нас в данном случае интересует не боевое применение, а затраты материальных, производственных, людских ресурсов Германии на ведение океанской войны. Всего с 39 по 45 годы спущено на воду 1.113 подводные лодки совокупным тоннажем в 960 тыс. тонн. Считая самым примитивным способом, по весу, это соответствует 40 тысячам средних танков типа Pz-III или Pz-IV. Много ли это? Фактически за все время войны было произведено 8,3 тыс. Pz-IV и 5,8 тыс. Pz-III, а также 13,8 тыс. САУ на их шасси, всего порядка 28 тыс. единиц бронетехники среднего класса.

Подводные лодки были для немцев главным, но далеко не единственным инструментом войны на море. Так, в 1942 году (самом тяжелом для западных союзников) в дополнение к 1.160 кораблям, ставших добычей подводных лодок, 142 корабля были потеряны от действий немецкой авиации, 85 потоплены надводными судами, 34 подорвались на минах, 137 потеряны при невыясненных обстоятельствах. В целом за все годы войны на долю подводных лодок пришлось 56% от общего числа потопленных торговых судов союзников (2.882 из 5.150) и 67% от их совокупного тоннажа (14,5 из 21,6 млн. тонн). Как видим, другие рода войск (прежде всего - авиация) внесли свой, и весьма значительный вклад, да и столь результативные действия подводных лодок были бы невозможны без постоянной воздушной разведки на огромном океанском ТВД.

Все это означает новые колоссальные затраты: тысячи самолетов, сотни тысяч тонн авиабензина, высотные торпеды, низковысотные торпеды, мины, локаторы, радиоуправляемые планирующие бомбы Fritz-X, крылатые противокорабельные ракеты Hs-293 (два последних типа оружия, опередившие свое время на десятилетие, были в количестве более 500 единиц применены в боевых действиях, произведено же их было втрое больше). Именно в морскую авиацию была передана большая часть выпущенных бомбардировщиков "новых типов" - дальние двухмоторные Do-217 и гигантский 30-тонный "урал-бомбер" Не-177.

            50 Хиросим в месяц

 Если война на море обескровила немецкую экономику в неком метафорическом смысле, то война в воздухе испепелила Германию в самом прямом значении этих слов. Объектами массированных бомбардировок до конца 1944 года стали четыре пятых немецких городов с населением 100 и более тыс. человек; в 70 городах было разрушено не менее половины жилых строений, без крова осталось 7,5 млн. человек. В среднем от 12 до 15 млн. немцев каждую ночь просыпались от воя сирен воздушной тревоги и, хватая в охапку детей, бежали в бомбоубежища - с понятными последствиями для производительности их труда на следующий день. Самым же главным последствием бомбардировок стала гибель 593 тыс. человек (данные Статистического бюро ФРГ за 1962 год), число раненых, которым потребовалась госпитализация, приближается к миллиону.

Принципиальное решение о переходе к "ковровым бомбардировкам" немецких городов было принято 14 февраля 1942 года, и в ночь с 28 на 28 марта старинный Любек исчез в дыму и пламени. Убито и ранено 1.100 человек, полностью разрушено 1.044 здания. Таким было начало, отдаленная зарница надвигающейся грозы. Первый налет с участием тысячи бомбардировщиков (Геринг не поверил донесению и истошно кричал в телефонную трубку на "паникеров") состоялся в ночь с 30 на 31 мая 1942  г. В течение полутора часов на Кёльн обрушилось 1.455 тонн бомб, которые привели к возникновению 1.700 пожаров. Но у англичан на тот момент всего (опыта, тяжелых бомбардировщиков, систем ночной радионавигации) было мало, истребителей прикрытия не было вовсе, и год закончился на скромной отметке в 50 килотонн бомбового груза.

Настоящий ад надвинулся на Германию в следующем, 1943 году. Англичане сбросили 157 килотонн, американские "летающие крепости" добавили еще 44. Переломной точкой стало уничтожение Гамбурга в ходе многодневной (с 25 июля по 3 августа) операции под кодовым названием "Гоморра" («и пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь от Господа с неба»). В ходе четырех основных рейдов тяжелые бомбардировщики выполнили 3095 вылетов и сбросили на город 9 килотонн разнообразной "нагрузки", включая полтора миллиона мелких зажигательных бомб. После второго налета, в ночь на 28 июля в городе развился "огненный шторм", в пламени которого сгорели дотла 16 тыс. многоэтажных домов на площади 21 кв. км - в четыре раза больше зоны разрушения в Хиросиме. Тяжелые повреждения получили 300 тыс. жилых и 580 промышленных зданий, уничтожено 12 мостов, в гавани потоплены суда общим тоннажем 180 тыс. тонн. Большая часть города превратилась в 40 млн. тонн строительного мусора.

Среди развалин были найдены тела 32 тыс. погибших - это те, от кого остались поддающиеся учету останки; по оценкам историков всего в Гамбурге погибло от 40 до 50 тыс. человек. Отнюдь не желая оскорбить патриотические чувства, замечу, что именно эта трагедия, а не бои на какой-то загадочной "дуге" за тысячи км от Германии, потрясли в тот момент немецкий народ. "Судьба Гамбурга привела меня в ужас - пишет в своих мемуарах бывший рейхсминистр вооружений Шпеер. 29 июля на заседании в управлении централизованного планирования я сказал: «Если авианалеты будут продолжаться в таких же масштабах, то через три месяца мы избавимся от всех проблем". Шпеер ошибся - агония "тысячелетнего рейха" продолжалась еще без малого два года.

В течение 1944 года на Германию обрушилось 915 килотонн бомб. В отдельные месяцы "тоннаж" доходил до 110 килотонн. Для адекватной оценки этих цифр стоит привести данные из документа, составленного американскими военными экспертами, изучавшими после окончания войны последствия атомной бомбардировки Хиросимы. Они тогда скрупулезно подсчитали, что для достижения такого же разрушительного эффекта (разумеется, без учета радиационного заражения) потребовалось бы сбросить 2,1 килотонн обычных боеприпасов (400 т. фугасных, 500 т. осколочных и 1.200 т. зажигательных бомб).

К концу 1944 года промышленная и транспортная инфраструктура Германии была разрушена до основания, но массированные бомбардировки продолжались с неослабевающим напором вплоть до последних дней войны. За четыре месяца 1945 года на Германию было сброшено более 400 килотонн бомб. И хотя не все они падали на города (авиация союзников мощными ударами поддерживала наступление наземных войск, на что также расходовались килотонны бомб и сотни тысяч самолето-вылетов), даже записанная на бумаге статистика заставляет ужаснуться. 21 килотонна сброшена (суммарно, за все время войны) на Штутгарт, 22 на Дортмунд, 35 на Кёльн, 36 на Эссен. Берлин за время войны бомбили 363 раза, на город сброшено 45,5 килотонн бомб, уничтожено 612 тыс. жилых зданий, зона полного разрушения достигла 26 кв. км; официально учтены 14.186 убитых, реальное же их число оценивается в 50 тыс. человек.

На юго-западе Германии, неподалеку от столь полюбившегося русским помещикам Баден-Бадена, в живописной долине лежит небольшой (современное население 120 тыс.) город Пфорцхайм. А над городом возвышается поросшая лесом гора. Эта гора - рукотворная. В ночь на 23 февраля 1945 года Пфорцхайм превратился в груду битого кирпича. Погибло то ли 9, то ли 17 тыс. человек. Уцелевшие люди собрали уцелевшие трамвайные рельсы, нашли пару уцелевших трамваев и вывезли на них остатки своего города. Получилась гора…

Разумеется, Германия пыталась сопротивляться. Самыми разнообразными, но всегда неизменно дорогостоящими (!) способами. Начиная с самого "простого", с пассивной защиты населения.

Как уже заметил внимательный читатель, число убитых людей постоянно меньше (иногда - на порядок меньше) числа разрушенных домов. Такой результат появился не сам собой, за ним стоит огромная работа и огромный расход материальных ресурсов: система раннего оповещения, бомбоубежища, пожарная служба, резервные источники воды и электричества, медицинская служба... Затем, когда выяснилось, что в условиях массированного бомбового удара подземные убежища превращаются в коллективные могилы, в крупных городах Германии началось строительство т.н. "зенитных башен". Это были циклопические сооружения (высотой до 45 м), огромные железобетонные "термитники", в которых должны были укрываться по 8 тыс. человек, а фактически набивались и все 18 тысяч; перекрытие толщиной в 3 метра из особо прочного бетона выдерживало прямое попадание тяжелой авиабомбы, на крыше устанавливались зенитки, локаторы и прожектора. Сколько материалов, энергии, людского труда пожрала эта гигантская стройка?

В любом случае, гораздо меньше, чем было израсходовано на активную оборону. Шпеер в своих мемуарах пишет: "Треть оптических предприятий была занята выпуском орудийных прицелов для зенитной артиллерии. Около половины заводов электронной промышленности производили радары и коммуникационное оборудование для защиты от авиабомбардировок. На территории рейха и на западных театрах военных действий небо охраняли 10 тысяч зенитных орудий. Эти зенитки мы могли бы использовать в России против танков и других наземных целей и если б не новый фронт, воздушный фронт над Германией,  – удвоили бы количество противотанкового оружия".

Для того, чтобы охранять небо, зенитки должны стрелять. Часто и много, очень дорогими зенитными снарядами. Выстрел 88-мм зенитки стоил 80 рейхсмарок - это себестоимость четырех пистолетов "Парабеллум" с запасными обоймами, три выстрела стоили как один пехотный пулемет. По статистике на один сбитый бомбардировщик немцы в среднем расходовали 3.343 снаряда 88-мм зенитных орудий, т.е. 267 тыс. марок (не считая износ и стоимость ствола, ресурс которого отнюдь не безграничен); на такие деньги можно было бы "купить" два истребителя "Мессершмидт" Bf-109G со средним танком Pz-IV в придачу и отправить их на Восточный фронт.

Поскольку традиционные средства ПВО оказались бессильны остановить воздушное наступление союзников, немцы вводили в строй и в бой всё более и более сложную военно-техническую "экзотику". Простое перечисление того, что успела изобрести и испытать сгорающая под бомбами Германия, заняло бы всю газетную полосу. Наземные радиолокаторы, бортовые радиолокаторы, сопряженные с радаром автоматические зенитные прицелы, средства постановки помех для бортовых локаторов вражеских бомбардировщиков, 4-тонная радиоуправляемая зенитная ракета "Вассерфаль", неуправляемые реактивные снаряды для залповой стрельбы по бомбардировщикам, ракетный истребитель Ме-163, двухмоторный реактивный истребитель "Мессершмидт" Ме-262, ракетный истребитель вертикального старта (своеобразная "пилотируемая зенитная ракета") Ва-349, реактивный истребитель Не-162…

Всё перечисленное реально летало, стреляло, излучало. Реактивный Ме-262 был выпущен в количестве 1.433 единицы, ракетных Ме-163 сделали более 400. Гигантские ресурсы пожрала реализация идеи-фикс Гитлера о способном изменить ход войны "оружии возмездия". Германские инженеры создали первую в мире крылатую ракету Fi-103 (она же "Фау-1"): беспилотный самолет с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем при стартовом весе 2160 кг способен был пролететь 250 км с боевой нагрузкой в 800 кг взрывчатки (после войны, имея образец для копирования, КБ Челомея десять лет промучилось с аналогом, да так и не смогло довести его до ума). Производство "Фау-1" было поставлено на поток, выпущено порядка 8 тыс. крылатых ракет.

Беспримерным достижением стал запуск в серийное производство баллистической ракеты средней дальности "Фау-2". Ни в одной стране мира ТАКОГО не было даже на чертежах. Огромное сооружение высотой с 4-этажный дом разгонялось жидкостным ракетным двигателем (совершенно "настоящим" двигателем, с турбонасосной подачей компонентов, использованием жидкого кислорода в качестве окислителя, прокачкой горючего через двойные стенки камеры сгорания, внутри которой полыхало адское пламя в 2700 град. С) до гиперзвуковой скорости 1700 м/сек, ракета выходила за пределы атмосферы (высота траектории 90 км) и доставляла тонну взрывчатки на расстояние в 320 км. Перехват "Фау-2" средствами ПВО той эпохи был абсолютно невозможен. Несмотря на огромную стоимость (120 тыс. рейхсмарок, и это с использованием дармового труда заключенных), ракета производилась с темпом 600-700 единиц в месяц, и совокупный выпуск составил 5200 единиц!

А теперь представьте, что ничего этого не было.

         Альтернативная война

"История не знает сослагательного наклонения". Интересный пример вопиющей глупости, которая от многократного повторения приобрела статус непреложной истины. Сослагательное наклонение неуместно в хронологической таблице; действительно, довольно странно выглядит фраза: "Король Луи-14 мог бы родиться в … году". Но историография как разновидность гуманитарного знания (я старательно избегаю определения "наука") гораздо шире и глубже составления хронологических таблиц. А вот для понимания смысла исторических событий, их причин и последствий проведение "мысленного эксперимента", т.е. рассмотрение возможных альтернативных сценариев, столь же полезно, как и проведение технического эксперимента в физике или химии.

Итак, условия эксперимента следующие: в первые три года мировой войны (с сентября 1939 до осени 1942 года) всё происходит как и в реальной истории; участники войны, их ресурсы, их мотивация и способность добиваться поставленных целей соответствуют реальным. Затем, где-то на рубеже 42 и 43 годов, практически убедившись в том, что "блицкриг" Гитлера на Восточном фронте не удался, но и Красная Армия, отброшенная на тысячу км от границы, во всех смыслах далека от скорой победы, западные союзники радикально меняют стратегию своих действий. Бомбардировки Германии прекращаются, "ленд-лиз" в СССР прекращается, в Северной Африке союзники ограничиваются обороной. Гитлер намек понял, и война в Атлантике по обоюдному негласному решению прекращается.

С этой минуты все ресурсы Германии направлены на достижение победы на одном-единственном, Восточном фронте. Огонь и сера не льются с неба на землю Германии. В небе светит солнце. Немецкий рабочий идет на завод. Он хорошо выспался, плотно позавтракал, его дети живы, и ему не надо беспокоиться о том, будут ли они живы завтра, его жена не набивает кровавые мозоли на разборке завалов. А когда на душе легко, то и работа спорится, т.е. производительность растет, а процент брака падает. Но этот фактор мы даже учитывать не будем, оставим его "про запас".

Командование люфтваффе не держит две трети истребителей на Западе (включая систему ПВО рейха) - там нет противника; эти истребители перемещаются на Восточный фронт, и таким образом численность немецких истребителей в небе над Россией возрастает в три раза. Дальние бомбардировщики, в реальной истории занятые воздушной разведкой над Атлантикой, отправляются на Восточный фронт. Бомбардировщики Ju-88 и дальние 2-моторные истребители Ме-110, которые в реальной истории оснащали радарами и использовали в качестве ночных истребителей, отправляются на Восточный фронт для использования по прямому назначению. Технические проблемы "урал-бомбера" Не-177 успешно разрешены (это сделали те инженеры, которые в реальной истории изобретали феерические ракетно-реактивные вундерваффли), и сотни этих бомбардировщиков (даже в реальной истории было выпущено без малого тысяча штук) заняты тем, для чего их и проектировали.

Если этого окажется мало, то авиазаводы Германии - которые никто не бомбит, которые не надо разрывать на части и прятать в подземных укрытиях, которые не тратят время и дюраль на выпуск сложной и дорогостоящей "экзотики" - могут выпустить дополнительно многие тысячи "обычных" боевых самолетов, но, скорее всего, для Восточного фронта этого и не потребуется. И не только потому, что количество советских самолетов там заметно сократилось (нет 18 тыс. боевых самолетов, полученных из Англии и США, и нет ленд-лизовского алюминия и проката высокопрочной стали для собственного производства).

Самолеты святым духом не летают, их надо заправлять бензином. А с бензином в советских ВВС беда. Его и в реальной-то истории, с учетом американских поставок, обеспечивших две трети общего ресурса, остро не хватало, а что же будет теперь, без ленд-лиза? В 1941 году советские заводы производили в среднем 608 тонн высокооктанового (Б-78 и Б-74) бензина в день, в 1942 году - 943 тонны в день. Германия, соответственно, 2.436 и 3.800 тонн в день. В четыре раза больше - но его приходилось делить на все фронты.

В следующем, 1943 году немцы в среднем выпускали по 4.890 тонн в день, а в начале 44-го, до массированных ударов авиации союзников по заводам синтетического горючего, дошли до уровня 5.500-6.000 тонн в день, советские же заводы дают от 1.150 до 1.450 тонн в день. У немцев теперь уже в пять раз больше бензина, и по условиям "эксперимента" весь он уходит на Восточный фронт!

К тому же, в реальной истории половину "собственного" производства авиабензина (240 тыс. тонн в год, т.е. 660 тонн в день) в СССР обеспечили четыре полнокомплектных американских з