Ну и ветер свищет..Ну и пурга... Загрустила что-то Баба-Яга. Затушила свечку, забралась на печку, Помело — под ухо, и сопит старуха, Будто нос у ней не нос, а — насос.
Утром к ней Кащей Бессмертный приходил. Злато-серебро на лавке разложил: "Сыгранем в картишки или в шахматишки?" Но Яга Кащея Вытолкала в шею: "Ты чего пристал, Кащей, как репей?!"
А намедни Змей Горыныч зазывал. Чуть, трехглавый, телефон не оборвал. Все шипел на ушко: "Прилетай, подружка!" Еле отбрыкалась: ступа, мол, сломалась. Неохота к Змею ей. Хоть убей!
Ей бы к Лешему веселому сгонять — чай с малиновым вареньем похлебать, А потом — на санки: Рощи да полянки, соснячки, дубравы... Покатай, кудрявый! Но не скинуть ног с печи. Хоть кричи! Ну и ветер свищет..Ну и пурга... Заболела, что ли, Баба-Яга?
Ноябрьский денёк постукивает по стеклу дождинками,
видимо, желает поведать нам какую-то историю.
Интересно, какая она будет?
***
Холодное дыхание зимы рисует на окне твоем узоры и старенький фонарь, очерчивая круг, поскрипывает что-то в вечеру..
Я знаю, ты не спишь, быть может, оторвав свой взгляд от книги, считаешь за окном бесшумные снежинки, которые танцуют на ветру.
Быть может, увлеченный своей музой из суеты осеннего денька ты извлекаешь ноты, как слова из подсознания промозглого дождя.
И сильною уверенной рукой, ты гладишь черно-белых клавиш простыню и, улыбаясь, только лишь глазами, ты наполняешь звуком пустоту, а может, возвращаешься с прогулки, любуешься замерзшею рекой подмигиваешь, словно заговорщик, уснувшим окнам, хранящим чьи то сны и наблюдаешь как забияка-ветер ,швыряется опавшею листвой, а может быть в неясном свете звезд, танцуешь танго, удивляя фонари...
Крадется ночь по крышам черной кошкой, роняет звезды вперемешку с черепицей мурлычет в подворотне вместе с ветром, читает город, страницу за страницей там за углом, в одном из переулков идет декабрь так похожий на тебя уверенный, спокойный и бесстрашный, в глазах умело прячущий смешинки в его карманах прячутся мечты, и ярмарочный шум и глупые снежинки что тают на губах...и время замирает в ожиданье чуда, надеждами искрясь...
Ну а пока ноябрь пьет горячий чай, раскуривает листья на аллеях, укутывая улицы в туман, и как художник смешивает краски, и как художник постоянно полупьян и красит город в монохромный цвет, и ветер гонит тучи равнодушно и плачет лес багряною слезою...и осень раздевает наши души...
1. Можно лежать на мосту и смотреть, как течет вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко!
2. Все очень неопределенно и это-то меня и успокаивает.
3. Понимаешь, в темноте все кажется страшнее, чем на самом деле.
4. Это очень опасно — говорить кому-то о своих самых сокровенных мечтах.
5. Когда у тебя возникает желание что-то сделать, нужно немедленно принимать решение и не ждать, пока это настроение пройдет.
6. Каждый человек должен совершить свои ошибки.
7. Тебя и так окружает слишком много вещей. И тех, о которых ты вспоминаешь, и тех, о которых ты только мечтаешь.
8. Товарищ не прощает, он только забывает, а женщина — она все прощает, но не забывает никогда.
9. Как жаль, что все самое интересное кончается тогда, когда его перестаешь бояться, и когда тебе, наоборот, уже становится весело.
10. Странная штука — любовь. Чем больше любишь кого-нибудь, тем меньше он думает о тебе.
11. Запах — очень важная вещь, он напоминает о том, что пережито, он похож на тонкое, но надежное покрывало, сплетенное из воспоминаний.
12. Незачем ссориться. Жизнь и без того тяжелое испытание, зачем же наказывать людей, прошедших его.
13. «Ну никакого порядка на свете, — недовольно подумал Мумми-тролль. — Вчера жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать.»
14. Река похожа на жизнь. Одни плывут медленно, другие — быстро, третьи переворачиваются вместе с лодкой.
15. «Удивительные всё же эти дороги и реки, — размышлял Снифф. — Смотришь, как они убегают вдаль, и тебе самому хочется очутиться где-то далеко. Бежишь за ними поглядеть, где же они кончаются…»
Ноябрь — это обнажённость… Чувство лёгкости и смущения от сброшенной природой одежды и хрупкой незащищённости… Пахнущий морозной накрахмаленной свежестью новый неисписанный лист… Убраны уставшие яркие краски… Время графики… Время моно… Время соло… Обострённое желание тепла…
Медленный переход осени к зиме — вовсе не плохая пора. Это пора, когда нужно собрать, привести в порядок и сложить все свои запасы, которые ты накопил за лето. А как прекрасно собирать все, что есть у тебя, и складывать поближе к себе, собрать свое тепло и свои мысли, зарыться в глубокую норку — уверенное и надежное укрытие; защищать его как нечто важное, дорогое, твое собственное. А после пусть мороз, бури и мрак приходят, когда им вздумается. «В конце ноября»
Toutes les histoires, commencent pareilRien de nouveau sous la lunePour qu'une etoile s'eteigneIl faut qu'une autre s'allume...On s'aimera toujours, on s’aimera si fortEt puis, doucement, sans le vouloirOn passe du coeur, a la memoire*
«У всех историй одинаково начало, Ничто уже не ново под луной; И чтоб звезда путь мирно завершала, Путь начат должен быть другой звездой».
«У всех историй одинаково начало, Ничто уже не ново под луной…»
Но именно она ночь освещала, Мир тишины наполнив красотой.
Она Его тогда ещё не знала, И вовсе не искала встречи с Ним;
В ту ночь Она стихи Его читала – Всё то, что Он писал давно – другим.
И восхищенью не было предела: Какая стройность мыслей, рифм и слов!
Душа смеялась, плакала, летела, Освобождаясь от земных оков.
И той же ночью полнолунно-светлой Её экспромт Он в первый раз читал…
И, не заставив долго ждать ответа, Другое имя нежное Ей дал.
Она была Его немного старше, Но впрочем, Он был зрел не по годам;
Сближая, разводила их всё дальше Судьба – по разным странам, городам.
Она издалека Ему писала, Успев Его улыбку полюбить,
И каждый вечер что-то присылала, Чтоб Он не мог успеть Её забыть.
Она, как Он, любила звуки песен, А Он так восхитительно их пел,
Когда грустил или когда был весел, И просто каждый раз, когда хотел.
Ещё Она стихи читать любила И даже сочиняла их сама –
Ему Она немало посвятила Тех строчек, что шептала Ей луна.
Сначала Он в ответ писал: «Красиво…», А иногда – немного поправлял,
И каждый раз Ей говоря «Спасибо», Быть может, Он о строках размышлял.
Что было в них? – расчетливость кокетства? Наивные признанья? Стройность слов?
Игра фантазий? Беззаботность детства? Влюблённость? Или, может быть, Любовь?
Потом, без лишних слов, свои улыбки В ответ Её стихам Он присылал;
Она, под звуки вальса нежной скрипки, Мечтала, чтобы с Ней Он танцевал,
И наяву уже хотела встретить Того, чей образ стал так близок Ей…
Он и Она хранили два билета И ждали этой встречи много дней.
Потом Она ещё Ему писала, Он чувствовал интригу этих строк –
Но истину сама Она не знала, А Он, не веря, догадаться мог.
Она в стихах о чувствах говорила И знала, что в Неё Он не влюблён;
Она Его тогда уже любила, А Он был рад и многим удивлён.
Но время шло, уменьшив расстоянье; Давно уже известен день и час,
Когда случится первое свиданье – Всё было решено на этот раз.
Они так долго ждали этой встречи, И наконец момент тот наступил:
Сиял луной и звёздами тот вечер, Прозрачно-чист морозный воздух был,
И зал концертный наполняли песни, Их души пели с ними в унисон,
Тогда Они впервые были вместе И точно знали: это был не сон.
Но краток миг счастливого свиданья: Их ждали повседневные дела.
Всё обошлось без долгого прощанья, И слёз Она в разлуке не лила.
Он Ей писал по-прежнему любезно, Не обещая ничего в ответ,
А Ей казалось это всё прелестным, Ей нравился Его улыбок свет.
За те полгода, что прошли, то ближе, То дальше расходились Их пути;
Всё началось и кончилось Парижем… А может быть, всё только впереди.
«У всех историй одинаково начало, Ничто уже не ново под луной…»
Но слишком нежно сердце здесь звучало, Чтоб не тревожить памяти покой.
