Я могла бы сделать тебя...
Я могла бы сделать тебя просто плюшевым мишкой,
Оторвать тебе лапы, вспороть, вытрясая опилки.
Их кидая, как руны, по старой магической книжке
Изучать твою суть, чтоб узнать, насколько ты пылкий.

Я могла бы сделать тебя слугой-Артемоном,
Чтобы ты воплощал, как дурак, все капризы мальвиньи.
Чтоб заваривал чай по утрам. Непременно с лимоном.
Чтоб забыл, что пытался смотреть хоть немного невинней.

Я могла бы сделать тебя всеми куклами сразу.
(А чего ж ты хотел от улыбчивой маленькой ведьмы?)
Впрочем, знаешь, я лучше тебе наколдую разум –
Не хочу, чтобы ты невозможным так рьяно бредил.

Не хочу стать бедою лихой седого мальчишки.
Я же знаю, как больно, когда, обнадёжив, гонят.
Я могла бы сделать тебя просто плюшевым мишкой.
Но не стану – уже довольно с тебя агоний.

Скажи мне просто: «Будь моим!»
Я стану маленьким таким,
Что умещусь в кармашек сумочки в руках.
Скажи: «Надеждой будь моей!»
Я стану преданней вдвойне,
Судьбой твоей на долгие века.

Скажи мне лишь: «Не уходи!»
И я, свернувшись на груди,
Стук сердца телом буду согревать.
Скажи: «Люби меня всегда!»
И я забуду про года,
С тобою буду жить и умирать.

Скажешь: «Забудь меня на век!»
И я рассыплюсь, словно снег,
Но незаметной легкой пеленой,
Я упаду на воротник,
Слезами стаю в тот же миг
И просочусь в тебя горячею волной.

У каждой женщины мелодия своя.
В одних звучит тревожная струя,
Другим присущ неистовый мажор,
Насвистывают третьи вечный вздор.

О, как твоя мелодия легка!
Она скользит, как в небе облака.
И ручейком журчит, коль зной жесток.
И бабочкой садится на цветок.

С тобой – весна.
Но ты уйдёшь опять.
И долго звукам болью замирать.
А самый нежный – медленной струной
Всё время будет таять надо мной.

С тобой легко.
Но тяжело, когда
Мелодия умчится без труда,
Чтоб прежних дней прервав живую нить.
Ещё кому-то душу бередить.

Красивых много... Даже слишком много.
Но сердцу мало просто красоты.
И юноши пускаются в дорогу,
С пустынными ветрами став на "ты".
И, значит, остается что-то кроме,
Как говорили предки: "Ясным днем
Невеста в дом вошла - светлее в доме.
Жена вошла - теплее стало в нем..."
А мы все топчем пыль, сминая версты,
Рвем удила, меняем лошадей...
И с неба равнодушно смотрят звезды
На вечные метания людей.
Как хочется нам девственно-кристальных
Прелестниц, умниц, лапушек...А что ж?
Хоть сами мы совсем не идеальны,
Но идеал нам вынь да и положь!
А те, чья внешность красками убога,
Кто в стороне от столбовых дорог?
Потупившись, вздыхаем у порога:
"Дай бог им счастья..." Но не щедр бог.
А мы опять в рассветной дымке таем,
Со старой скукой - в новые пути...
И снова ищем. Ищем - и теряем
Ту, что могли и не смогли найти.

Поссорились! Тирада за тирадой –
Нечаянно переругались в хлам!
Поссорились, и так тебе и надо -
Развод, и сбереженья – пополам!

Как будто мы в лесу какие звери,
В таких с тобой попревращались злючек!
Захлопнулись распахнутые двери,
И каждая на свой закрылась ключик.

Весь дом уже окутал мрак кромешный,
У нас в окне – разряд! Еще разряд!
Мы завтра не помиримся, конечно,
И встретились мы в этой жизни зря!

Наутро в мыслях хаос и броженье,
И первые позывы извиниться…
Но чтобы не спадало напряженье,
Мы делаем обиженные лица.

…А вещи по гармонии тоскуют,
На этот не взирая эпизод…
Слились зубные щетки в поцелуе,
И тапочка твоя к моей ползет.
Маша Дубиковская

Я не люблю выдавливать стихи,
Как будто краски (тюбик - вдохновенье).
Иссякли мысли - скромные штрихи
Моих эмоций. Сладкие мгновенья
Рассыпались словами по столу,
Создав в душе ненужную карьеру.
Я выкурю влюблённость на ходу -
Зарядка для моих уставших нервов.
В пыли - тетрадь. И сломано перо
Попытками признаться... бес-по-лез-но!
Больна стихами... В общем-то давно...
Лечение кому-нибудь известно?
А ложь с поличным взяли. Пополам
Делю добычу - выцветшее время.
С улыбкой отправляю в папку "Спам"
Чужое безразличие... А вены
Разбухли от заметок на полях -
Коллаж из фотографий прежней жизни.
Когда пишу - вся власть в моих руках...
Не думая о том, что это лично,
Выбрасываю в строки негатив.
Стихи застряли комом в моём горле...
И рифмой боль опять остановив,
Начну писать красивую love story.

С того прекрасного мгновенья,
С того касанья губ губами,
Воздушного, как дуновенье
Ночного ветерка над нами,
Твой путь с моим путем скрестился,
Душа оттаяла, добрея,
И поцелуй не поместился
В двух жизнях, в тишине апреля,
И, нам свою являя милость,
Неведомое откровенье,
Божественно остановилось
И стало вечностью мгновенье.
Римма Казакова

Просыпаясь, уже понимаешь, что началось;
кто-то выкрутил все настройки – другой контраст
и другая яркость; и собственный цвет волос
не узнать теперь – не говоря уж о цвете глаз.
Кто-то, видимо, Там изучает тебя на срез,
проверяет на слом и испытывает на вкус.
Просыпаясь, ты видишь, оглядываясь окрест,
что проснулся в родной и знакомый терновый куст.

По сиреневым молниям, прячущимся в рукав,
между рам оконных – цветению трав степных.
Просыпаясь, ты видишь, что всё это был вулкан –
и теперь даже пол обжигает тебе ступни,
и теперь хоть пляши, хоть ломайся, хоть бей челом, –
притяжения нет, изогнулась земная ось,

и не страшно теперь уже, Господи, ничего,
кроме этого вот – ну, которое началось.

"Он"-как кокетка,соблазняет всех.
При этом ничего не обещая.
Подразнит ,на мгновенье вызвав смех,
Слегка воображенье возбуждая.

Воздушный он,но иногда,порой,
Тебя в душе сомненья посещают...
Доступен всем?Иль все таки он твой?
И что тебя в дальнейшем ожидает?

ОН-поцелуй-не настоящий ,но...
Как и весна ,живое пробуждает.
И потечет желанное тепло,
Туда,где сердце по любви скучает.

Красивый жест-Воздушный поцелуй..
Совсем бессмысленный,но все ж располагает.
Не прикасаясь, легкою струей,
Надежду на сближение вселяет...

Купив бутылку джина,
Открыл её мужчина.
А из бутылки джина
Внезапно вылез Джинн
И говорит мужчине,
Мол, у тебя отныне,
Не будет и в помине
Проблем, мой господин.
Всегда я буду рядом,
Проси, мол, то, что надо
И даже что не надо –
Исполню всё в момент.
«Хочу, - сказал мужчина,
Взглянув в упор на Джинна, -
Огромный дом с камином.
Начнём эксперимент?!».
Воскликнул Джинн:
«Создатель! Ну, ты загнул, приятель.
Ты, милый мой, мечтатель
И грезишь наяву.
Открой глаза пошире,
Ведь мы в реальном мире.
Смотри, в какой квартире
Я сам сейчас живу!»

Я не клеюсь и в жёны не мечу,
И не то, чтоб я даже любила...
Просто выдался странный вечер,
Просто я тебе вдруг позвонила.
Не была я тебе, как тень,
Всё сама по себе гуляла,
Просто выдался странный день,
Просто я по тебе скучала.
Мы с тобою любить не смели -
Не враги, и не то, что дружим...
Просто выдалась так неделя:
Почему-то ты стал мне нужен.
Никогда мы не будем вместе,
Слишком разные с тобой мы, что ли?
Просто выдался странный месяц,
И хотелось к тебе - до боли.
Может быть, это всё пройдёт,
Упадёт в никуда, быть может...
Просто выдался странный год:
На Любовь это так похоже!

Пока все было лишь игрою слов,
А легкий флирт взаимно интересным,
Я и не вспоминала, что любовь
Бывает и духовной, и телесной.

Я знала: ты женат, и мы друзья,
И на тебя спокойно я смотрела.
Заучено, что можно, что нельзя,
И от грехов чисты душа и тело.

Но из-под гнета всяческих табу
От слова, жеста и прикосновенья
Моих желаний яростный табун
Рванул к тебе, ведомый вожделеньем.

А ты меня давно уж разгадал
И, наблюдая, хитро улыбался.
Ты в древнюю игру со мной играл
И развлеченьем этим забавлялся.

Ты ж "тертый", ты умеешь управлять,
На поводке держа, как собачонку,
Чтоб я могла хвостом тебе вилять
И восхищаться. Хватит. Не девчонка.

Я женщина. И я тебя хочу.
И я узнаю этой страсти тайну,
Иначе от любви не излечусь...
Ты сам сказал: все в жизни не случайно...

Гафт Валентин Иосифович (р.1935),

Я - поле, минами обложенное,
Туда нельзя, нельзя сюда.
Мне тратить мины не положено,
Но я взрываюсь иногда.
Мне надоело быть неискренним
И ездить по полю в объезд,
А заниматься только рысканьем
Удобных безопасных мест.
Мне надоело быть безбожником.
Пора найти дорогу в Храм.
Мне надоело быть заложником
У страха с свинством пополам.
Россия, где моё рождение,
Где мои чувства и язык,
Моё спасенье и мышление,
Всё, что люблю, к чему привык.
Россия, где мне аплодируют,
Где мой отец и брат убит.
Здесь мне подонки вслед скандируют
Знакомое до боли: ''жид!!!''
И знаю, как стихотворение,
Где есть смертельная строфа,
Анкету, где, как преступление,
Маячит пятая графа.
Заполню я листочки серые,
На всё, что спросят, дам ответ,
Но, что люблю, во что я верую,
Там нет таких вопросов, нет!
Моя Россия, моя Родина,
Тебе я не побочный сын.
И пусть не всё мной поле пройдено,
Я не боюсь смертельных мин.

ах, если б я была мадемуазель
из Ваших снов, месье... притягивая взоры,
по капелькам пила б любви Мартель,
лаская снифтера хрустальные узоры…
наивный взмах ресниц… и Вы со мной,
неутомимый искуситель адюльтером…
губами губ коснувшись, мой покой
нарушат шорохи задёрнутой портьеры…
ах, если б я была мечтой, месье…
той самой нежной, что приникнув к изголовью,
рассыпав поцелуев монпансье,
как в детстве сказками, укроет Вас любовью…
коснуться Ваших снов… и умереть
последним солнечным лучом в объятьях ночи…
чтобы с рассветом "маленькая смерть"
вдруг превратилась в карамель безумных строчек…
ах, если б я была…
Елена Копенко

Я опять – опоздал, пропустил, не нашёл, разминулся.–
Поворотам судьбы так мешают ошибок углы.
Ты вошла в мою жизнь мимоходом, всего на минуту,–
Моих строк безнадёжность – улыбкой своей оголив.
Я опять опоздал... День короче, чем – фразы о счастье,
Бесконечность ночей, неподвластная нежности рук.
Повороты судьбы – почему-то бывают не часто, –
И следы твоих ног, на песке – утром волны сотрут.
Я опять опоздал... Или, может, я рано вернулся?..
Мелким бисером строк – испишу целомудрие стен.
Если я тебя жду, то, наверно, тебе это нужно. –
Я опять опоздал, ничего не имея взамен…

Я так хочу с тобой вдвоём стареть:
Вязать тебе носки из мягкой шерсти,
Носить тобой подаренные перстни
Да вечерами «Новости» смотреть.

Гулять с тобою под большим зонтом
В пальто давно уж вышедшем из моды.
Беречь тебя от хворей, непогоды.
Беседовать об этом и о том.

Сидеть в широких креслах у огня,
Укутывая ноги теплым пледом.
Варить борщи, кормить тебя обедом
По воскресеньям в середине дня.

Взбивать тебе подушки из пера,
Хранить в шкатулке милые открытки,
И распускать, не торопясь, на нитки
Давнишние шарфы и свитера.

Болтать с тобой вдвоём о пустяках,
Читать стихи и спорить о поэте.
И знать, что наши собственные дети
Всё ж помнят иногда о стариках.

Я так хочу с тобой вдвоём стареть.
Поверь, стареть вдвоём – такое счастье,
И это, милый, в нашей общей власти:
Ты только отыщи меня и встреть.

Ты только отыщи меня и встреть –
Найди меня в толпе среди прохожих,
И ты поймёшь: мы так с тобой похожи,
Что друг без друга не прожить нам впредь.

Глаза прекрасны! Я молчу...
Событий вроде звездопада
Мне описать не по плечу,
Как и чарующего взгляда.

Неповторимый контур губ
В улыбке, грусти и покое.
Губам нежнейшим воздух груб.
Я не дышу, они – святое.

Вздымающая чувства грудь.
Мой пульс – рекорд на каждом вдохе.
Мне так хотелось бы прильнуть,
Побыть в раю хоть на пороге.

Её влекущий внешний вид
Лишает разума мгновенно.
Мужским глазам живой магнит.
Походка, голос – всё бесценно.

Не устаю о ней мечтать,
Глаза сомкну – она. О боги!
Я мог бы на колени встать,
Ласкать божественные ноги.

В ней чары женщин всех времён
Сулят безумство наслаждений.
Кто согрешил с ней, тот пленён
В приятнейшем из всех сражений.

Мы говорили каждый о своем.
Мы бредили соединившим небом.
И радостно питались этим бредом,
Забыв о том, в котором мы живем.

Одновременно и восхищены,
И не вполне довольные друг другом,
Назначенным нам замкнутые кругом
Лишь в этой точке встретиться должны.

Но это озарение судьбы,
Копившееся столько лет под спудом,
Предстало мне невероятным чудом
Среди непониманья и борьбы.

И на мгновенье светом ослеплен
Я огляжусь, а дальше - неизбежность.
Болезненно-прощальная небрежность.
Разрыв соединившихся времен.

Словами заполняя пустоту,
От боли и от счастья замирая,
И снова в жизнь обычную играя,
На отведенном временем посту,

И разреженным холодом дыша,
Не думая, не смея, не надеясь,
Я направляюсь, дальним светом греясь,
Куда меня влечет моя душа.

Ничего, утихнет. Уймись. Проглоти комком.
Вылепишь заново жизнь – это всё та же глина.
Будешь потом смеясь вспоминать о том,
как была любовницей этого господина.
Ну что ты теперь заладила – дрянь да дрянь,
да все мужики такие, от цезаря до солдата,
тоже мне исключение, да ты хоть на фотку глянь,
ты блядскую его морду видела хоть сама-то?!
Ох, все мы дурищи те еще, господи нас прости,
а тут еще муж и возраст, londacolor, морщины…
Бесы так и толкают, дескать, не упусти,
дескать, не каждый же день молоденькие мужчины,
дескать, и думать нечего, дескать, момент лови,
дескать, пора, допрыгалась, климакс не за горами.
А он к тебе – словно к девочке. А он тебе – о любви,
и всё, понимаешь, искренне, возвышенными словами!
Ври теперь, что, мол, страсть одолела на старости лет,
нет уж, моя дорогая, не этого ты хотела.
Пей кофе, а то остынет. Юности больше нет.
Есть просто духи и тушь. И крем дорогой для тела...

Мы встретились.
И небо не разбилось?
И звёзды не посыпались в туман?
Ведь жизнь, как незаслуженную милость,
Дала мне этот сладостный обман.

Ты тоненький росток на почве зыбкой,
Таинственная нотка бытия.
Мне чудится, что медленною скрипкой
Истает вдруг мелодия твоя.

Когда былинку вновь подхватит ветер,
В ней доводы рассудка не вольны.
И всё же ты сильнее всех на свете
Мгновением испуганной весны.

Я встану на колени.
Боже правый,
Как горек чувств мучительный обвал!
Для удовольствий и пустой забавы
Никто ещё тебя не целовал.

Будь разной, но сама собой,
А интуиция подскажет:
Весёлой, заводной, любой,
Игривой в озорном кураже.

Цвет серый скучен – он не твой,
В унынье от него природа.
Будь искромётной, огневой,
Не траться поисками брода.

А мир таков, каков он есть:
Не враг, не друг для человека.
Он в красках разноцветных весь,
Понять его – не хватит века.

Вопрос трагедий: быть – не быть
Отбрасывай – и без оглядки.
Ты создана любить и жить,
И для кого-то стать загадкой.

Изящной, как Шанель Коко,
Незабываемой, особой.
Не будь ты только никакой:
Простой бездушною амёбой.

Сердечных не страшись затрат –
Пусть переменчивое счастье.
Богине-Женщине – виват!
Будь лишь с собой всегда в согласье.

ну и что же, что жизнь протекает со знаком бемоль,
ведь гарантий никто не давал на тюльпаны и розы...
только я не смирюсь, не хочу зарифмовывать боль!
мне хватает её в ежедневной и будничной прозе.


появились морщинки у глаз, серебро в волосах
и нередко себя ощущаю подстреленной дичью.
всё равно: не намерена свой формулировать страх:
не желаю того, чтоб обрёл этот демон обличье!


и пускай говорят, что легко и красиво живу,
пусть подумают, что не бываю грустна и угрюма.
снова встать, натянув на изношенный лук тетиву,
помогает лишь только родной всеспасающий юмор!


так помилуй же, Господи! знаю, гордыня есть грех,
может быть, самый страшный из всех, потому-то и смертный.
но меня не изменишь уже: проповедую смех,
и пытаюсь пропалывать звёзды, чтоб не было терний...
Анна Людвиг

Он изъездил страну поперёк и, как водится,- вдоль.
Он искал понимание в лицах случайных прохожих…
Он почти перестал ощущать безучастия боль,
А она рисовала морщины на высохшей коже…

Он глядел на афиши театров сквозь стекла очков,
Он глядел на безумие мира сквозь призму азарта.
Он жалел беспризорных детей и бродячих щенков,
Наблюдая за жизнью в немытые окна «плацкарта».

Он смеялся, когда от грозы цепенела земля,
Он придумывал разнообразные цели и смыслы,
И развенчивал их, и выращивал снова «с нуля»,
Поражая прохожих исправным течением мысли…

Он грустил иногда, если вдруг оставался один,
Он терпел одиночество стойко ночами слепыми.
А, с рассветом, счастливый, на берег реки выходил,
И шептал непонятное что-то на мертвой латыни.

Так и жил… без особых грехов и ненужных затрат,
Так и умер … без лишнего шума, никем не любимый...
Не отец и не дед, не супруг никому и не брат…
Человек. А прохожие шли, как положено, мимо…
В.Сенькина

Не о том разговор, как ты жил до сих пор,
Как ты был на решения скор,
Как ты лазал на спор через дачный забор
И препятствий не видел в упор..

Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос,
Сладко елось тебе и спалось,
Только жизнь чередует жару и мороз,
Только жизнь состоит из полос...

И однажды затихнут друзей голоса,
Сгинут компасы и полюса,
И свинцово проляжет у ног полоса,
Испытаний твоих полоса...

Для того-то она и нужна, старина,
Для того-то она и дана,
Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена
С этих пор и на все времена.

Ты её одолей. Не тайком, не пешком,
Не в объезд - напрямик и пешком,
И не просто пешком, то бишь вялым шажком
А ползком, да ещё с вещмешком!...

И однажды сквозь тучи блеснут небеса
И в лицо тебе брызнет роса -
Это значит, что пройдена та полоса,
Ненавистная та полоса...

А теперь отдыхай и валяйся в траве,
В безмятежное небо смотри...
Только этих полос у судьбы в рукаве
Не одна, и не две, и не три....
Леонид Филатов

Если б я эти годы косые
Провела на планете другой,
Я могла бы сегодня в России
Громко топнуть волшебной ногой!..

Для начала права бы качала,
Под изгнанницу сильно кося, -
Благодарность бы я получала
Уж за то, что я выжила вся.

И Россия была бы виновна
За моё на чужбине житьё,
Но прошляпила Юнна Петровна
Невозвратное счастье своё.

Не вернусь я теперь ниоткуда,
Потому что осталась я здесь
Наглядеться на русское чудо,
На его самоедскую бесь,

На его механизмы презренья
К никуда не удравшей стране,
Где по воздуху стихотворенья
Мой Читатель гуляет ко мне.

Он – поэтской Луны обитатель,
Обладатель поэтской струны,
Никуда не удравший Читатель
Никуда не удравшей страны.
Юнна Мориц http://www.morits.owl.ru/

На Россию катят бочку,
Дать хотят ей тумака,
Кто не может в одиночку
С ней расправиться пока.

На Россию дружно давят,
Ставят ей себя в пример,
Но никак мозги не вправят
Ей на выгодный манер,

Чтоб она не возникала
Впредь нигде и никогда,
Не имела ни Байкала,
Ни арктического льда,

Чтоб Россия стала спорной
Территорией земли,
Чтоб Россию в список чёрный,
Как мерзавку, замели.

Но прекрасен опыт близких,-
Мне, мерзавке, повезло,
Я всё время в чёрных списках,
Там светлО и веселО.
Юнна Мориц

Страна, проигравшая исторически,
Народ, вымирающий катастрофически,
Весь изуродован генетически,
Болен физически, болен психически,
Не окультурен демократически,
Всем угрожает автоматически,
В гроб не ложится эгоистически,
Сопротивляется фантастически,
Ещё огрызается периодически,

Ни на что не способен практически,
Грохнул гитлеров он гитлерически,
Не тактически, не стратегически,
Механически грохнул, трагически,
На победу не смотрит критически,
Не покаялся истерически,
Уважения требует демагогически,
Унижений не терпит категорически,
Ещё огрызается периодически,
Матом ругается патриотически,
Порнографически и политически,
Мыслит ракетно и баллистически,
В гроб не ложится эгоистически,
Сопротивляется фантастически,
Нагло ведёт себя, идиотически,
С плохими парнями он спелся фактически,
Хороших парней костерит сатирически,
Ещё огрызается периодически,
Но скоро исчезнет теоретически,
Чего нам и следует ждать героически.

Так на мозги наезжают всячески,
Так на мозги наезжают зомбически,
Так наезжают террористически,
Так страхуячески – ически – ячески
Вооружённые Силы Слов.
Юнна Мориц

Та ведь боль еще и болью не была,
Так... сквозь сердце пролетевшая стрела,
Та стрела еще стрелою не была,
Так... тупая, бесталанная игла,
Та игла еще иглою не была,
Так... мифический дежурный клюв орла.
Жаль, что я от этой боли умерла.
Ведь потом, когда воскресла, путь нашла, -
Белый ветер мне шепнул из-за угла,
Снег, морозом раскаленный добела,
Волны сизого оконного стекла,
Корни темного дубового стола, -
Стали бить они во все колокола:
"Та ведь боль еще и болью не была,
Так... любовь ножом по горлу провела".
Юнна Мориц

Как тебе объяснить? Под луной не найти идеала.
В голове у любого живёт не один таракан.
На себя каждый тянет единственное одеяло.
Ни наполнить, ни выплеснуть тот пресловутый стакан.

Слишком много людей. И каких-то дурных ситуаций.
У Адама и Евы был выбор совсем небольшой.
Но не трахать же Змея? Не Змею идти отдаваться?
"Что-то кушать охота..." - "Вот яблочко" - "Ммм..хорошо!"

Нам гораздо сложней. Мы запутаны альтернативой.
Но, когда вечереет, пустеет бурлящий базар.
Можно взять по дешевке заморское дивное диво.
Или взять что-нибудь. И смириться, зажмурив глаза.

Как тебе объяснить? Если счастье - когда понимают,
То попробуй понять. Будет счастлив хотя бы один.
И ты можешь не верить, но всякое в жизни бывает.
Хочешь, я буду Змеем? Ну, вот тебе груша. Иди.

Скажи мне зеркало, кого в тебе увижу?
Мне так легко, когда я ненавижу,
Наш мир - театр, играют люди роли...
И весь мой гнев - забвение от боли.

Играют роли, мы опять как в сказке,
Но я ищу лицо - а вижу маски,
Но я ищу тепло - а вижу холод,
Но весь мой мир кусочками расколот.

Я знаю. Вкус побед - и вкус прощаний,
Любовь, предательство, ненужность оправданий,
И пустоту. Она одна вокруг, на годы.
Неужто боль... цена любой свободы?
Джесс Фьюри