Скелет звезды? Паучьи ножки?

Корона древнего вождя?..

Да нет, я пальцем на окошке

рисую атомы дождя.



Я знаю все! Ничуть не меньше.

Я свой в космических краях.

На Марсе – явно нету женщин.

А наше Солнце – в лишаях.



Рисую знаки Зодиака...

(И вдруг подумаю о том,

куда

бежит

вон та

собака –

с таким торжественным хвостом?!).



АРКАДИЙ КУТИЛОВ.

дай ему, боже, силы не закричать
и не желать веснушчатого плеча
так, как желают жизни в предсмертный час…
отче наш, иже… иже….. приди на помощь!

в этом райке, где властвует черный Ра,
старый сухой потрескавшийся араб,
только взгляни, как мучается твой раб,
тот, чьего имени, господи, ты не помнишь…

только услышь, как просит твоя раба,
та, что грешна, поэтому так слаба:
боже, ударь в свой гро'мовый барабан,
сделай меня отчаянней и смелее!..

дай ей терпенья, боже, и успокой
и угости таблеточкою такой,
чтобы запил водичкой – и всё легко,
и ни о чём не плачешь и не жалеешь …
---------------------------------------
высунись из своей голубой дали,
и одари, и впредь их не раздели
телепортируй их на Бали, в Мали
ты ж это любишь, - тварей по парам, - боже!..

там они будут в небо твое плевать
и народят детишек («уа!», «уа!»)
и не ворвутся с «будете продлевать?»
в их неземное счастье земные рожи.

боже, им больше некого попросить,
выведи их, укрой, посади в такси…
после сиди на облачке и еси…
спи-отдыхай и зри чудеса воочью…

что же ты, боже? что же ты не творишь?..
слышишь, а может, вырубишь до зари
эти призывно- красные фонари?…
дашь ей хотя бы выспаться этой ночью….
Катя Волкова

говорить положено про мосты,
если он к тебе, например, остыл.
говорить про время, что лечит всё,
про другого/нового, кто спасёт,
и про боль, с которой "скажи, как жить?",
и про реку слёз, и про море лжи...

говорить-то хочется, что не жаль...
мол, стою я гордо, в руках - кинжал,
подо мной - гора, надо мною - Бог,
всё вокруг - лилово и голубо!
под горой, как сонмы слепых котят
копошатся те, что со мной хотят...
что хотят до дрожи, до немоты...
я нужна им всем... мне не нужен ты!..

но мосты горят и шумят моря,
с "тазепамом" время стоит в дверях,
боль болит... и мчится через леса
тот, кому придется меня спасать...
и слеза бежит, и река течёт...
- как ты там, любимый?
- да так, ничё...

не беда, казалось бы... ерунда...
а нельзя от этого никуда...

Катя Волкова

Мій дикий коню, норовистий коню!
Все так би і іржав, все так би ти й летів.
А я тебе спиню і розсупоню
на роздоріжжі всіх оцих світів.
А от постій. А от не бий копитом.
Закинем геть хомут і остроги.
Хтось буде кпити. Схоче хтось купити.
А чайка все кричатиме: киги!

А ми з тобою обминемо торжища,
де гендлярі вимахують пером.
Не дам тебе плескати і которгати.
Ходім, я напою тебе Дніпром.
Я нагодую очі твої степом.
Могили України покажу.
Ніяких віжок на тобі не стерплю,
в Чумацький Віз — і то не запряжу.

Правічний шлях ковтатимуть яруги,
чіпкі примари схоплять з-за плечей.
Пахуче сіно скошеної туги
жуватимеш із рептуха ночей.
А потім я візьму тебе за повід
та й поведу по зоряній соші.
Самі до себе прийдемо на сповідь
і всі дрібниці витрусим з душі.

Гривастий грім, лоша моє невкоськане! —
цвістиме в зорях ніч, як бульденеж.
І що нам шум і всі оті стовковиська?
Отишимо ходу. Не вийдем на манеж.

Хай там без нас гуде азартом траса.
Це все — рекорди втоптаних орбіт.
Реве глядач. І ставить на Пегаса.
Поет стає жокеєм — і привіт.
Замкнулось коло. Вихід замурований.
Квапливий старт, і в мислях метушня —
чи сам себе жокей пронумерований
пережене, умиливши коня?

А що від того у віках зостанеться?
Хто наше поле вивершить в стоги?
У нас, мій коню, шлях, а не дистанція.
А чайка все кричатиме: киги!..

Ліна Костенко

Позабывшие про ужин,
ошалевшие от весны,
по апрельским безбрежным лужам
бродят мокрые пацаны.

И, ветвями махнув на годы,
не дождавшись от сна чудес,
по колена залазит в воду
за мальчишками старый лес...



С. Тараканов

Ты - герой! Ни больше и ни меньше,
А на личном фронте - западня:
В целом мире идеальных женщин
Ты зачем-то выискал меня.

У других порядочные жёны,
Полные задора и огня,
А у нас - то избы не зажжёны,
То коней никто не выгонял.

У других - податливое тело,
И всегда горячая плита,
Отвечают коротко! по делу!
И преумножают капитал.

А тебе не повезло со мною -
Я твой нераскрытый парашют.
Я всё время ною - ною - ною…
А потом прошу - прошу - прошу…

Ты мечтал о женщине полезной,
Приобщённой к шпаге и копью.
Я же то куда-нибудь залезу,
То случайно что-то разобью...

Если это - "светлое начало",
Где же пара крыльев за спиной?
Пальмовых ветвей - не получала,
Нобелевских премий - ни одной.

А пороть меня - себе дороже
(Не ценю святую доброту),
Даже бросить ты меня не можешь -

Я же непременно пропаду!

Сола Монова

пам'ять дощами вимило
розум вітрами вимело
хто тебе мила вимолив?
хто тебе з неба виманив?
звідки ти щастя випало?
взяло мене і випило..
хто тебе в бога вигадав?
і для чиєї вигоди?
а не було вже виходу
окрім дурного випадку
сам я тебе і вихопив
як випадкову вигадку
сам же тебе і вимислив
сам же тебе і вичислив
і як пречистий вимисел
поміж рядками вичитав
я тебе мила вимолив
з божого саду виламав
і небеса відкрили ми
і обгорнули крилами
і не забракне сили нам
поки шепочуть губи:
мила а хто ти мила?
любий а хто ти любий?

Іздрик

Опять планету заметает
Быльем и слабостью чужой
По перекрестиям трамвайным,
И воздух горек и тяжел.

Факир был пьян – сюжет проигран,
И героиню гнет к земле.
Мелькает снег подобно титрам
В отдельно выпавшей зиме.

И больше ни вздохнуть, ни охнуть,
Свою обиду теребя
Прекрасной мыслью, что неплохо
С землей сравнять бы и тебя.

Формальная Логика

Сдается мне, что кто-то наверху
Опять нетрезв, поэтому и спутал
Пробирки с реактивами и пух
Забыл, зато пролил дожди и смуту.

До ситца и шелков как до луны,
А до тебя еще сложней и дальше.
По курсу справа звезды – галуны
Сверкают, будто сотканы из фальши.

И слева светит та же дребедень,
Пульсируя заученной морзянкой,
Что есть еще в пробирке новый день,
И он прольется завтра спозаранку.

Формальная Логика

Бренчит несносный колокольчик,
Роняя бойкое "Пока!",
И спотыкаются на кочках
В багете пьяного окна
Такой же дворик, на старушке
Давно женатый Паркинсон,
Пизанский тополь, птичьи тушки
И шпиц, виляющий хвостом.
Мне сводит зубы так, что если
Бы не боялась крови - жуть! -
Могла бы выбраться из кресла
И покусать кого-нибудь.

Формальная Логика

Колонны сосновых стен:
корни ломают сеть городских систем.
В детском саду зайчиха растит зайчат.
А на столбах репродукторы.

Все молчат.

Я не особо представить могу себе...
скажем, себя самолично в такой борьбе.

Как это – в бездну сыпать
песок, карбид,
когда третий ангел рядом с тобой трубит?
Чувствовать сердцем каждый проклятый Рад.

Через четыре дня первомай, парад,
сотни детей... Господи, иже еси!
Не говори, не думай, песок неси.

Сложно представить, проще – не знать совсем.
И почему-то стыдно.

Ушедшим всем –
тщедушным противогазам, закатанным рукавам,
сгоревшим, не отступившим.

Спасибо вам.

Саша Кладбище

Я иду по улице,
улица волнуется,
в лужах неуклюжие
голуби целуются.

Я иду по площади,
в небе скачут лошади,
тучами могучими.
Н-но, мои хорошие!

Я иду по стрелочкам,
улыбаюсь девочкам
и, конечно, мальчикам,
а в карманах мелочи

хватит на пирожное
и еще останется.
Счастье невозможное -
быть, любить и нравиться.

Елизавета Киризий,

Когда окно твоей жизни треснуто и занавешено,
считаешь анабиоз необходимым последствием,
Вселенная просто подарит тебе затрещину
новой любовью,
музыкой
и путешествием.


Дарья Соль

В колонках играет - Трофим "Весенний блюз"

Ну, что, красотки,
кажется - Весна ?.

Я видел кошку
бьющую кота
под гай грачиный.

Ножик перочиный
достав,
строгает веточку пацан.

Уже, не ангелок.
Ещё, не хулиган.

Присматривать за ним
устанет скоро мать
и станет громко,
на весь двор,
кричать:

- Ииидиии дааамоооой...

Дай Бог, чтоб приходил...

Всегда!

Живой.

Чтоб, девочка его
однажды став женой,
могла кричать во двор
такие же слова...

И, чтоб, сосед, угрюмый,
подумал вслух:
Весна.

Александр Кандараков

Моя шкурка изрядно поношена –
как-никак не «шышнадцать» уже!
Всяко было – плохое, хорошее…
В общем – самый обычный сюжет.
И порой на чужое обличие
я смотрела, ворча про себя:
«Эх! Вот мне б этой шкуры наличие…
Ух, как много бы сделала я!»
Ну а кто-то ответно завидовал
незатейливой шкурке моей:
Мол, не так презентабельна с виду, но
что-то есть интересное в ней.
Годы шли… Подросла, поумнела ли,
но сжилась я со шкуркой своей!
Ведь по мне она скроена-сделана,
нет дороже её и родней.
Пусть чужое – красивое, яркое,
но пенять на своё – не резон:
по размеру, к лицу и немаркое,
и притом- эксклюзивный фасон!

Евгения Ренар

Время сказок прошло.
Ни тебе Белоснежек, ни Санты.
Вместо роста - одни только трудности роста.
А стихи... Что стихи? Ведь они, как и сам ты,
состоят из воды
процентов на девяносто.

Да и эта вода - к сожалению, не питьевая,
с никому не приятной на вкус
концентрацией соли.
Разве ж только сойдет для какой-нибудь глупой Ассоли
меж коротеньких двух
остановок трамвая.

Перечти «Фигаро». Последи за игрой «Барселоны»,
пустотелой бездарности
больше ни словом не выдав...
И не нужно,
не нужно взирать на высокие горные склоны,
где орёл золотой да животные сказочных видов.

И не нужно ни пошлой киношной тоски,
ни безудержной спеси,
ни панических взглядов на быстрые стрелки часов...
Просто жить,
то, что хочешь, и то, что умеешь, на чашках весов
до приемлемой скромной погрешности
уравновесив.

А.Габриэль

Я люблю этот проклятый город.
Его улицы в пролежнях снега,
Его дождик, плюющий за ворот,
И замшелых клёнов побеги,
И бомжачьи запойные рожи,
И трусливых собак бродячих,
И бегущих по кругу прохожих,
Тупо-глухо-немых-незрячих,
И разбитые в хлам дороги,
Где зевнёшь – и схлопочешь грыжу.
Этот Богом забытый город…
Я люблю его. И ненавижу!

Тяжко оловянному солдатику, тяжко
в глиняном мирке свиней-копилок,
в мире маркированных бутылок;
как сквозь строй, сквозь муторные годы -
ни любви, ни жизни, ни свободы.
Стыдно, оловянному солдатику, стыдно
стыть под оловянною шинелью
там, где все слова перегорели,
по утрам страдать отходняками,
саблю брать дрожащими руками.
Грустно оловянному солдатику, грустно:
в печь склоняет он лихую голову,
растекаясь ручейками олова.
Будь ты ложкой - черпал бы капусту,
будь ты ложкой - не было бы грустно.


Т.Ремова