Письмо пришло усталое и тощее…
Упало от бессилья у двери…
На нем, как адресат стоит «Чудовищу»,
И тридцать слов неласковых внутри…
………………………………….
Дождь моросил несмелой болью ноющей…
И мостовой мне каждый минерал
Напоминал: «Ты, знаешь, ты – чудовище..»
И три постскриптума твоих напоминал…

Постскриптум первый был еще сокровищем,
Ты, видимо, его шутя писал:
«Ты – удивительно красивое чудовище…
Мне все равно». И точек целый шквал…

Второй постскриптум – тонкой раной колющей
Добавил дырку в узеньком ремне:
«Ты – отвратительное нежное чудовище»
И восемь скобок улыбалось мне.

Наверно, время - плутоватый кровельщик
Оно латает крышу, коль тепло…
И сухо…Но дождей осенних сборище
Проверит прочность…И на смарку все…
PS:« Я не злюсь, что ты – чудовище…
Я ненавижу ТО, ЧТО НЕ МОЕ…»

Она танцевала, как фея,
И плавала голой в реке.
Она говорила со змеями
На древнем, чужом языке.
И змеи ее понимали,
Не жаля сухую ладонь.

Она все любовные письма,
Смеясь, побросала в огонь.

Я Вам пишу, не пытаясь приблизиться,
Вы на меня не смотрите с опаскою.
Знаю одно – невозможно унизиться
Ласкою, ласкою, ласкою, ласкою...
Скоро весна, только снова завьюжило,
Надо бы пальцы согреть онемелые,
Да и на сердце морозное кружево
Белое, белое, белое, белое...

В ваших ресницах снежинки запутались,
И заискрились на них безмятежные,
Ветви деревьев в сугробы укутались
Снежные, снежные, снежные, снежные...
Вот бы разлить по бокалам шипучее,
И пригубить, Вы слегка зарумянитесь…
Вы мне по воле нежданного случая
Нравитесь, нравитесь, нравитесь, нравитесь...

Нервы как струны звенят оголенные
Словно играю в игру я азартную…
Только судьба вновь играет крапленою
Картою, картою, картою, картою...
Глупо рыдать над судьбою капризною,
Пусть ею щедрых авансов не роздано,
Просто, все где-то, когда-то записано
Звездами, звездами, звездами, звездами...

Валерий Старков