http://www.pravmir.ru/nam-lyudmi-nekogda-zanimatsya-a-vyi-koshkami/

Высокие технологии примирения

                                                                   Епископ Иона (Черепанов)  12 марта 2016 г.

В нашу цифровую эпоху правила жизни диктуют высокие технологии. На их разработку брошены лучшие умы планеты, за их развитием с замиранием сердца следят миллионы. Человек не тратит столько сил и средств на исследование собственного внутреннего мира, а, наверное, зря…

Что происходит, если человеку никто не нужен Как простить обиду? Целый космос, вселенная сокрыты в нас самих. И один из важных законов, которые должны в этом космосе царить, – «аще возможно, будьте в мире со всеми».

Как мир с ближними сохранять и приумножать, как выживать, когда он потерян, и что делать, чтобы вернуть его обратно, накануне главного примирительного дня – Прощеного воскресенья – мы говорим с епископом Обуховским Ионой.

– Очень часто толчком к примирению для нас служит либо наше намерение причаститься, либо – как сейчас – Прощеное воскресенье и наступающий вслед за ним Великий пост. Такая привязка к дате ведь не является чем-то предосудительным? Иначе бы многие ссоры существенно затягивались…

– А вы знаете, что перед причащением нужно примириться не только с теми, кого мы обидели, но и с людьми, обидевшими нас? В Последовании ко Святому причащению читаем такие строки: «Божественную же пия Кровь ко общению, первее примирися тя опечалившим». То есть не с тем, кого ты опечалил, – это само собой разумеется, но и с теми, кто опечалил тебя. Этим, можно сказать, задача усложняется. 

– Захотят ли «тя опечалившие» примиряться? Да и идти искать мира с людьми, которые причинили боль и особо, может быть, даже не переживают по этому поводу, мягко говоря, тяжеловато.

– Мы знаем слова Господа в Священном Писании: «Мирись с соперником твоим скорее». Знаем слова: «Солнце да не зайдет во гневе вашем», «аще возможно, будьте в мире со всеми». Это достаточно четкие инструкции к действию, наш будильник, звоночек, служащий напоминанием о том, как жить, чтобы не страшно было умирать. Ведь, и правда, страшно умереть, не примирившись. Не зря в давние времена существовала традиция собираться у постели умирающего. В наше время родственники приходят, как правило, чтобы всячески подбодрить, уверить, что всё на самом деле хорошо, «мы с тобой еще повеселимся, съездим на моря», хотя прекрасно понимают, что жить больному, скорее всего, осталось считанные дни, а то и часы. Раньше люди, чувствуя приближение смерти, старались собрать возле себя родных и близких. Также и родственники, зная, что их любимый человек готовится к смерти, стремились попасть к нему. Для чего? Не просто выказать свое сочувствие, со скорбным видом постоять у постели больного, а для того, чтобы примириться, чтобы человек отошел в мир иной в мире со всеми. Перед лицом смерти уже не до каких-то амбиций, не до отстаивания своей правоты. Если человек христианин, если критически относится к себе и понимает, чего на самом деле стоит и насколько далек от евангельского совершенства, он будет стремиться осознать свои ошибки, примириться и иметь мир в душе на пороге смерти. Собственно, такое состояние, как мне кажется, должно быть присуще христианам во все дни их жизни. Это то, о чем говорили древние: «Помни последняя твоя и вовек не согрешишь». А неприязнь к кому-либо из наших ближних является, на мой взгляд, одним из тяжелейших грехов. 

– Какая-то парадоксальная получается ситуация. Нам причинили боль, мы страдаем оттого, что испытываем обиду, и мы же при этом должны выступить инициаторами примирения…

– Вспомните, где сказано: «И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим…» К слову, молитва «Отче наш», к огромному сожалению, стала настолько обыденной, так вошла в привычку, что мы читаем ее, не особо задумываясь над тем, что произносим. А ведь это молитва Господня. В отличие от многих других она составлена не людьми, пусть даже святыми, а дана Самим Господом. Каждое ее слово ювелирно отточено – это бриллиант, драгоценность. В каждое нужно вдуматься и вслушаться. Эта молитва, среди прочего, побуждает нас к постоянному причащению. Под прошением «хлеб наш насущный дай нам сегодня» имеется в виду отнюдь не хлебобулочное изделие. Слово «насущный», если его переводить на русский язык более точно, это «НАДсущный» – тот, что над сущностью. Имеется в виду евхаристический хлеб, хлеб причащения Тела Христова. Получается, мы просим подавать нам этот хлеб каждый день, хотя на деле постоянно уклоняемся от причастия под различными предлогами. И хотя сейчас мы не сможем жить как первые христиане, которые причащались, действительно, каждый день, но приступать к Христовым Тайнам регулярно, насколько можно чаще, мне кажется, по силам любому христианину. Но вернемся к должникам. «Остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим» – в этих словах указание на существующую прямую зависимость. О ней читаем и в другом месте Евангелия, где Господь говорит: «Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». Поэтому очень важно хотя бы в душе иметь мир и спокойствие к ближним – к тем, кто нас обидел, к тем, кого обидели мы.

– Может, можно простить обиду самому, отпустить ее и не держать зла? Или идти мириться надо обязательно?

– Почему-то когда слышим о примирении, всегда хочется, чтобы примирились с нами, попросили прощения у нас. И зачастую не хотим потрудиться, покопаться в себе и подумать, кого и где могли обидеть мы. Причинить боль очень просто – мимоходом, не замечая того, можно ранить словом или поступком. Грешить вообще легко. Как в известной фразе – легко камни разбрасывать, а собрать их обратно достаточно проблематично. Поэтому очень важно потрудиться, заставить себя переступить через свою гордость и примириться в какой-то словесной форме, от всего сердца сказать: «Прости меня!» Это один из подвигов, если хотите, даже епитимья, которую требует от нас Господь: «Оставь жертву у жертвенника, пойди, примирись с братом твоим, и только потом приноси жертву». Конечно, это легче сделать, если имеем дело с некими будничными прегрешениями, которые случаются на каждом шагу. Значительно тяжелее – и оттого значительно важнее для нас – постараться исправить в себе застарелые язвы, разрешить ситуацию, когда обидели мы или когда обидели нас, и привести ее в исходное состояние – до ссоры, до нанесения обиды. В любом случае, непрощение просто непродуктивно – для нас самих. Если не прощаем, держимся за обиду, то страдаем от этого, в первую очередь, сами. Наш обидчик живет своей жизнью и в ус не дует, а мы переживаем, не спим, строим планы отмщения. Хотя, надо признать, зачастую люди даже услаждаются своим чувством обиженности – вот я такой бедный, несчастный, страдаю. Особенность человеческой природы такова, что мы склонны себя жалеть и в этом находить какое-то услаждение.

– К слову о том, что надо мириться в словесной форме. Мы очень много грешим против ближних осуждением и злословием. Как мириться, если человек о нашем по отношению к нему грехе даже не знает? Стоит ли ему объяснять, какими словами, когда и сколько ты его обсуждал или ругал?

– Злословие, осуждение – это постоянный, многовековой бич человечества. И нынешнее поколение и верующих, и неверующих исправно в этом грехе упражняется. В идеале необходимо всеми силами стремиться вообще не разговаривать о третьем лице. Я как-то читал, что один из оптинских старцев запрещал своим духовным чадам в каком-либо контексте говорить о человеке, который при разговоре не присутствует. Потому что, к сожалению, практически любой разговор об отсутствующем сводится к его осуждению или какому-то суждению, близкому к злословию. Никто из нас не застрахован от ситуаций, когда ради красного словца, или поддержания разговора, или из-за невозможности покинуть помещение, где кого-то осуждают, сами совершаем этот грех. В данном случае, мне кажется, не всегда полезно просить прощения у человека вслух. Одно дело, когда была ситуация, и мы словом или делом ему досадили, или он нам – в такой ситуации просить прощения нужно обязательно. Но все мы немощные и слабые. И если кому-то скажем «прости меня, я тебя осуждал», да еще уточним, как именно, ситуация только ухудшится. В данном случае уместно будет «уклониться от зла и сотворить благо» – покаяться, на исповеди сказать, что был такой грех, и положить в сердце своем всеми силами, насколько возможно, избегать какого-либо суждения о ком-либо.  Когда видим, как в грех осуждения впадает кто-то из наших знакомых, особенно если это касается дорогих и близких нам людей, нужно попытаться адекватно донести свое мнение до осуждающего. Если знаем, что он нас послушает, постараться такой разговор пресечь. Если не станет слушать, лучше отойти в сторону и прекратить общение. В тех ситуациях, когда приходится сталкиваться с осуждением постоянно, лучше прямо показывать, что нам это неинтересно, неприятно и возмутительно. Если дело происходит в Сети, где, собственно, и раскинулось сейчас основное поле для осуждения, лучше отписаться от такого пользователя, не иметь с ним никаких точек пересечения.

– Кстати, о Сети. Бывает, пользователи в соцсетях обсуждают друзей публично и довольно бесцеремонно. Огорчительно всё это наблюдать, особенно когда говорят о тебе или о твоих друзьях и близких. Но ведь люди считают, что они правы и просто говорят правду. Как мириться с такими обидчиками?

– Разные бывают случаи. Если человек нам близок и у нас с ним есть контакт, конечно, лучше подойти и сказать прямо: прости, наверное, я смутил тебя какими-то своими поступками, раз ты обо мне так говоришь и пишешь. Если взаимоотношений тесных нет, тогда потерпите и посмиряйтесь. В житии преподобного Ефрема Сирина есть рассказ о том, как однажды он безо всякой вины попал в тюрьму. Сидя в заключении, он сетовал, что страдает за то, чего не совершал – а ему приписывали чуть ли не уголовное преступление. По такому поводу он впал в уныние, пока ему не явился Ангел со словами: «Помнишь, в такое-то время ты совершил вот такой поступок, и тебе за это ничего не было?» – «Помню». – «И вот это преступление было, и ты за него не получил наказания». – «Помню». – «Так чего же ты сейчас ропщешь? Ведь страдаешь за то, за что тогда не пострадал». У всех нас есть проступки, за которые нам нужно хоть как-то пострадать, понести наказание. Поэтому если видим незаслуженное, на наш взгляд, злословие в свой адрес, лучше вздохнуть и сказать: «Господи, достойно по грехам моим приемлю». Это первое. А второе – нужно помолиться за злословящего. Реально помогает, много раз с этим сталкивался. Ведь это, по сути, исполнение слов Господа, Который заповедовал: благословляйте проклинающих вас. Если будем поступать именно так, если не будем пыхтеть, строить планы отмщения и готовить ответный удар, а просто от всей души помолимся за человека, это подействует. Господь Своей благодатью и нас умирит, и обидчика – потому что поступаем по-Евангельски. Ведь всё-таки Господь попускает нам попадать в какие-то неприятные ситуации для того, чтобы мы совершенствовались, чтобы из каждой ситуации, из каждого искушения выходили победителем – не отстоявшим свою правоту, а последовавшим подвигу мучеников, которые до смерти исповедовали свою верность Христу. Хоть это и нескромно – сравнивать себя с мучениками, но каждый наш евангельский ответ на искушение является победой. А Господь победителя всегда увенчивает – в данном случае миром с теми людьми, которые, возможно, обозлились без всякой причины. Также очень полезно бывает при встрече всячески высказывать благорасположение к тому человеку, который нас злословит и делает гадости. Яркий пример – преподобный Серафим Саровский, вышедший навстречу пришедшим его грабить разбойникам. Будучи физически сильным, он не стал сопротивляться и простил их, избивших его чуть ли не до смерти.

– Можно ли, примирившись, всё же прекратить общение, если оно совсем стало в тягость?

– Как и в предыдущих случаях, нужно смотреть на контекст ситуации. Насколько важно наше общение для этого человека? Если у ближнего скорби, болезни, если это лежачий больной, а мы для него чуть ли не единственная отдушина, как бы неприятен он ни был, нужно потерпеть. Как сказано, «друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов». В данном случае исполнением закона Христова является несение немощи этого нашего ближнего. Как ему помочь? Выслушать, поговорить, отнестись насколько можно с терпением и любовью. Если прекращение общения никак человека не травмирует, а для нас общение неприятно, неполезно или тяжко, тогда, возможно, лучше уклониться. Не декларировать вслух: «Я тебе прощаю, но вот общаться с тобой не буду», просто постараться реже пересекаться.

– Напоследок такой вопрос. Как вы думаете, почему нам легко примириться с теми, кого мы очень любим – детьми, родителями, с близкими друзьями, а по отношению к чужим людям механизм прощения включается очень сложно?

– В данном случае, на мой взгляд, имеет место разница мотиваций. Если это наши близкие и родные, зачастую мы легко прощаем, потому что нам с ними жить, их мы видим постоянно, и нам же лучше быть с ними в мире. А с чужими редко видимся, и такая мотивация мириться не срабатывает.  Хотя бывает и наоборот: на ближних человек, как говорится, отрывается, зная, что всё равно они его простят, потерпят, покроют любовью. А посторонним демонстрирует некую демо-версию замечательного, доброго, милого себя. По своей гордыне и тщеславию, чтобы показаться не таким, как есть, человек сдерживает себя в каких-то проявлениях. Это как раз тот случай, который описывает Иоанн Лествичник: бес беса гонит – демон тщеславия гонит демона немирности.

– Где искать силы для примирения?

– Только у Господа. Наше сердце грешное, лукавое, слабое и немощное, оно очень эгоистично, хочет, чтобы нам было только хорошо. Но для того и дано нам мышление, дан разум, чтобы мы могли его применять, чтобы у нас действительно был ум Христов. Ум Христов мыслит в контексте Евангелия. Если будем его включать, в ненужных вещах тормозить, а благие чувства и состояния ускорять, поддерживать и культивировать, думаю, недалеки мы будем от спасения.

Нужно над своей гордыней поиздеваться Источник: Сайт Горловской и Славянской епархии Слово митрополита Горловского и Славянского Митрофана к прихожанам накануне Великого поста Нужно над своей гордыней поиздеваться 14 марта 2016 г. Всечестные отцы, дорогие братья и сестры! От всей души поздравляю вас с сегодняшним святым вечером, который знаменует собой начало особого периода в жизни каждого православного христианина — Святой Четыредесятницы. Есть несколько мыслей, которые я хотел бы разделить с вами в этот святой вечер. У христиан принято с Постом друг друга поздравлять. Уже одно это говорит о том, что Пост — это не время уныния, не время скорби, не время, когда мы должны жаловаться друг другу на то, что поменялась пища или более продолжительным стало богослужение, а время, которое для каждого из нас должно нести радость. Можно сказать иначе: поститься насильно никто из нас не должен. В этом нет ни смысла, ни пользы. Мы не должны поститься, потому что нас заставляет муж, жена или родители, или потому что так сказал батюшка. Поститься мы должны только тогда, когда мы хотим сознательно сделать какой-то шаг в борьбе со своими собственными страстями и какой-то шаг навстречу Богу. Пост — это дело трудное, а поэтому добровольное. Именно потому, что это непростой подвиг, он должен быть человеком воспринимаем с любовью и с радостью. Как больной с любовью воспринимает горькое лекарство, не отвергая руку врача, так и человек постящийся должен благодарить Бога за то, что наступило время, когда у него появляется больше возможностей что-то сделать. Как человек, который приходит в спортзал и, несмотря на то, что там трудно, не отказывается от тренировки, а наоборот, радуется этому, так и человек в духовном делании должен радоваться, что у него есть возможность потрудиться. Никакой другой причины поститься нет. Можно не поститься вообще. Давайте вспомним слова апостола Павла: «Братие, брашно нас не поставит пред Богом» (1Кор. 8:8). Едим мы или не едим, ближе нас это к Богу не делает. Тот, кто ест, того, кто не ест, не осуждает, а тот, кто не ест, не осуждает того, кто ест, потому что Бог принимает всех — и тех, кто постится, и тех, кто не постится (ср. Рим. 14:3-4). Если вы думаете, что я не прав или я что-то выдумал, вспомните, о чём говорит святитель Иоанн Златоуст в пасхальную ночь: Приидите вси — и постящиеся, и не постящиеся, и те, кто работал с первого часа, и кто пришёл в одиннадцатый час, и те, кто трудился, и те, кто не трудился, насладитесь сего великого торжества, потому что Владыка для всех закалается и всем подаёт радость в эту ночь. Пост — это дело для тех, кто уже имеет какой-то вкус к духовной жизни, кто уже что-то познал, кто уже хочет чего-то большего, чем просто прийти в церковь в воскресенье поставить свечку. Пост — это для тех, кто уже захотел идти. Помните, три воскресенья подряд мы пели песнь людей, которые собираются в дорогу — «На реках Вавилонских…»? Эта дорога должна привести к Богу. Пока человек ещё молод духовно, пока он делает первые шаги, он свято верит в то, что он сможет сделать всё, если захочет. Достаточно просто пожелать поститься — и поститься получится, достаточно захотеть молиться — и молиться тоже получится, достаточно захотеть что-то доброе сделать — и всё у тебя пойдёт как по маслу, и все тебя примут с распростёртыми объятиями. Человек, который уже приобрёл какой-то духовный опыт, знает, что никаких духовных усилий не достаточно, если Сам Бог не сделает тебе то, что Он должен сделать, и не поменяет в тебе то, что Он должен поменять. Сам по себе человек не изменится в результате того, что он сорок дней попостился, вычитал все каноны и правильно постоял на службе во все дни. Если бы было так, с одной стороны это было бы трудно, потому что у каждого человека свои силы, но с другой стороны было бы легко — нам была бы понятна технология: делай вот это и вот это, и можешь считать себя святым. Настоящие, подлинные изменения происходят только тогда, когда сердца касается Божественная благодать. Мы знаем из Евангелия, что благодать Божия никогда не войдёт в сердце человека гордого и самолюбивого. Поэтому в сегодняшний вечер, когда мы начинаем поститься, нам нужно отказаться от своей гордыни, причём сделать это самым беспощадным к себе способом: подойти и попросить прощения у того, кого ты считаешь себе должным. Мы сейчас будем у ста человек просить прощения, и в 99 случаях мы это сделаем формально, потому что они нам ничего не должны, мы им ничего не должны — всё здорово, поклонились, поцеловались, улыбнулись друг другу и побежали дальше. Форма соблюдена, мы собой довольны — Прощёное воскресенье провели здорово, прощения попросили. Но в жизни каждого из нас есть человек, которого мы считаем должным нам: он нас обидел, сделал по отношению к нам что-то неправедное и несправедливое — и вот к этому человеку ноги как-то не идут просить прощения. Ко всем идёшь, а к нему почему-то нет. У всех прощения просишь, а у этого человека почему-то нет. А если даже просишь, то это делает язык, а в сердце — не могу я, не получается у меня. Нужно не у этих 99 попросить прощения — хотя это тоже неплохо, — а у этого одного. Подойти к нему — который нам должен, на которого мы обижаемся, при воспоминании о котором у нас в сердце что-то закипает — и сказать ему: прости меня ради Бога. Без всяких условий. Нужно над своей гордыней поиздеваться. Самому себе нужно наступить на горло. Это очень трудно, но именно в результате такой борьбы ломается наша гордыня. Господь видит, что мы её хотим сломать, и мы не сами её сломаем, а Господь поможет нам. В результате этой борьбы Бог посылает в сердце благодать. Там появляется то, чего не было раньше, и тогда уже можно говорить, что мы ведём духовную жизнь. Мы сейчас будем очень скрупулёзно подсчитывать, что мы съели или не съели, сколько раз были на службе, какую пропустили. Давайте зададим себе ещё вопрос: кого мы научились любить за это время, кроме себя, кого мы искренне, от души простили, кому мы сделали что-то так, чтобы нас не обязаны были потом благодарить. Мы готовы делать добрые дела, но потом возникает вопрос: я делаю-делаю, а в ответ ничего — где благодарность за моё добро? Вот это всё — то, от чего нам предстоит поститься и воздерживаться в дни Святой Четыредесятницы. Учиться делать добро, не ожидая благодарности, прощать, причём не один раз, а много раз, осознавать свою немощь перед Богом — что сами по себе, без помощи Божией, мы ничего в себе исправить не можем. Я думаю, что сейчас это не каждый поймёт. Мы будем ещё долго и упорно верить, что мы сами можем в себе всё исправить, и не обязательно, чтобы Бог нам помогал… Я искренне, от всей души тех, кто хочет с рвением, с усердием и с радостью войти в дни Святой Четыредесятницы, поздравляю с этим временем. Тех, у кого нет такого желания, кто унывает, тоже поздравляю: не унывайте, ничего страшного, Бог вас не накажет за то, что вы съедите что-то не то. Небо на землю не упадёт, и в ад вы не попадёте от этого, и земля не разверзнется, если вы вдруг поститься не будете. Но дай Бог, чтобы наступило время, когда вы эти дни будете встречать с большой радостью, когда вы захотите в эти дни что-то сделать. Когда каждый захочет понять, что для того, чтобы идти навстречу Богу, нужны не внешние обстоятельства и дни в календаре, а горячее искреннее желание в сердце. Дай Бог, чтобы мы в эти дни Бога благодарили, не унывали, искренне трудились; чтобы удалось в сегодняшний день попросить прощения у того самого важного в нашей жизни человека, у которого надо попросить прощения. Дай Бог, чтобы наша надежда на помощь Божию и милосердие Божие — а Господь ведь на нас смотрит и сейчас, и завтра будет смотреть — были с нами. Чтобы Господь сжалился над нашей немощью и слабостью, уврачевал наши страсти, укрепил наши душевные и телесные силы. Чтобы каждый из нас ощутил себя любимым ребёнком, которому Господь уже всё подарил, но которому только предстоит это осознать, и от этого его сердце наполнилось бы бесконечной благодарностью и любовью к Богу. С праздником вас наступающей Святой Четыредесятницы

«Знай, что твоё хорошее настроение просветляет лица сестёр и превращает монастырь в рай. Знай, что радость и хорошее настроение сестёр зависят только от тебя... Мзда твоя будет велика, если ты станешь для них человеком, сообщающим радость. Я тебе это очень советую, потому что сам соделал это принципом своей жизни».

                                                                                                                     Святитель Нектарий (1846-1920)

Какая простая и в то же время гениально мудрая мысль!  Как было бы хорошо в мире, если бы все жили по этому принципу!

Многие наставления старца в Греции разобраны на цитаты. «Во время молитвы изгоняй вон из мыслей всякого человека. Говори: „Я только Христа моего хочу сейчас, никого другого“». «Об умилении надо просить. Говори в конце повечерия: „Господи, видишь, что я не могу молиться, как хочу. Помоги мне!“» «Добрая совесть — это самое великое из всех благ». «Смириться — это значит отсечь свою собственную волю»

                                                                   

 

 

 Статья из журнала  "Фамилия" № 2 за 2012 год.

Автор - игумен Петр (Мажетов).

 

 

                               Жизнь в священном восторге

Человек создан для счастья. Это такое состояние души, когда ты всем доволен и всё вокруг себя видишь идеально устроенным. В Православии счастье напрямую связано с понятием «дух мирен», под которым подразумевается душевный мир. И, конечно же, оно неотделимо от духовной радости, духовного восторга. Мало того, именно священная радость в Боге, радость о воскресшем Христе делает нас христианами. Поэтому стяжать радость — наша задача.


Но если мы оглянемся вокруг, увидим множество грустных лиц. Вместо духа радости обнаружим дух уныния, депрессии, озлобленности, подавленности свободы воли. Мы заметим, как много православных верующих объяты неким трагизмом, печалью, страхом, тревожным ожиданием каких-то неопределённых катаклизмов и нездоровым самоукорением. Современный человек называет себя счастливым только в качестве какого-то стимула, самовнушения. Он натягивает на себя улыбку, будучи в глубине души несчастным, переполненным внутренними проблемами и горечью, обиженным на жизнь. Он пытается казаться бодрым и сильным только потому, что на него смотрят другие — родственники, дети, друзья, знакомые.

Уныние — это не что иное, как обида на Бога и людей, а природа уныния — недовольство и самим собой, и тем, что Бог создал вокруг. Все виды обиды озлобленности — будь то на ближнего, на окружающий мир, на самого себя, на погоду, на общество, на правительство — устремляются к Богу и не дают человеку быть с Ним в мире и любви.

Только осознайте: Новый Завет — это не что иное, как союз любви человека и Бога, и исповедание Православия — это непрестанное общение человека с Богом во взаимной любви. И вот человек, находясь в состоянии уныния, раздражаясь и обижаясь на Бога, самопроизвольно отрекается от Него. Может быть, вам покажутся мои слова жёсткими, но надо видеть правду: безрадостность, уныние — не что иное, как кощунство, хула на Духа Святаго, о которой Сам Христос говорит в Евангелии: «Всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам» (Мф. 12, 31).


Эта хула рождается в сердце, которое не верит Богу, не верит, что Он настолько приблизился к нам, что освятил Собою не только наше прошлое, но и настоящее и грядущее — все наши силы души, все события, все чувства, все способности к добру. Дерзну назвать такое состояние человека аскетическим атеизмом, и замечу, что оно присуще не только мирянам, но и монахам. Это нежелание поверить, что Господь всегда близ тебя, что Он в тебя буквально погружён, что Он так тебя любит, что живёт тобою и постоянно тебя освящает. Состояние, когда человек верит в Бога, но не верит Богу — тому, что Он ждёт не многолетнего самоистязания-покаяния, а прежде всего искреннего, пусть даже односекундного, но покаянного вздоха с горячей любовью к Нему. И такой человек и исповедуется, и причащается, и молится, и постится, но при этом не имеет главного – не переживает и не исповедует непрестанное присутствие Бога в своей жизни, Его Промысл над собой и над всем миром, в котором мы все всегда пребываем. И поэтому переживает и унывает из-за всяческих мелочей жизни.

Как описать механизм пагубного действия уныния и его абсурдность?

Допустим, пришёл человек в храм на литургию. Вдруг у него посреди службы зазвонил телефон, который он забыл выключить. И человек тут же начинает себя за это так укорять, буквально истязать, что доходит до своего недостоинства находиться в храме. Вслед за тем он наказывает себя: выходит на паперть, продолжая самоугрызение, и так лишается и молитвы, и Причастия, ради которого он пришёл в храм. А потом всю жизнь не может себе простить этого нелепого случая и носит его всегда в сердце, которое доверху переполнено памятью о подобных «грехах». Такая ситуация в жизни, конечно, вряд ли случится. Но она хорошо раскрывает абсурдную реальность происходящего в нашем внутреннем духовном мире. Вспомните слова апостола Павла: он называет православного верующего храмом Божиим, в котором живёт святой Дух (1 Кор. 3, 16-17). По словам апостола, человек есть нерукотворный храм, в котором, не переставая, ежесекундно идёт служба Богу. И это непрестанное богослужение человека только тогда действительно совершается, когда он пребывает в духе радости. В тот момент, когда человек начинает печалиться, он выходит из своего нерукотворного храма, а происходит это зачастую по любому пустяку. И это, можно сказать, самый настоящий грех. Все же пустяковые поводы прекратить славословную литургию Богу в храме души подбрасывает человеку демон — это его излюбленная коварная уловка. Поэтому мы должны всегда помнить, что Дух Божий — Дух радости. Если мы отрекаемся от радости, то Он нас оставляет, а точнее, мы его вытесняем из сердца. И должны всегда знать, что всякая покаянная мысль, которая приносит чувство подавленности, опустошённости, исходит от дьявола — это псевдо-покаяние.

Нарисуем ещё один образ уныния, не менее нелепый. Допустим, кто-нибудь из братии некого монастыря разбил чашку и поверил, будто игумен выгонит его за это из обители. Приняв этот помысел, он собирается с вещами и идёт к воротам. «Ты куда?» — спрашивает его игумен. — «Но Вы же выгоните меня». — «За что?» — «Я чашку разбил». Не может быть, чтобы я тебя выгнал! Неужели я заслужил такое отношение к себе, что ты можешь поверить в такое?»

А мы подобную хулу на Бога принимаем порой каждую минуту: будто бы за какой-то проступок Бог меня оставил. Почему? От помыслов уныния: «Мы плохие, потому что грешные». Простите, но кто вам сказал, что плохой (в смысле, гадкий, отверженный и безнадёжный) и грешный — это одно и то же? Грешный — значит склонный к греху, не более. Это понятие относится к каждому человеку без исключения.

К сожалению, многие извращённо воспринимают понятие «грешный». Видят за ним удалённость от Бога, некое проклятие. Такое понимание лишает человека жизненной силы и веры в любовь Творца, оно ведёт к апатии и нерадению, так что когда человек в ответ на призыв Бога прийти на Его пир радости отвечает: «Имей мя отреченна» (Лк. 14, 18–19), «Я грешный, мне это не дано». Называя себя грешным в извращённом понимании этого слова, человек делает себя свободным от соблюдения евангельских заповедей. Он не верит в ту свободу от страстей, которую в потенциале даровал нам Господь, — только раскрывай её.

Теперь давайте взглянем на человека, который очистился крещением и покаянием и начал жить чистой жизнью. Ему постоянно докучают те или иные мелкие прегрешения, да ещё дьявол приводит на память прежние тяжкие грехи, заставляя разувериться в любви Бога: «А помнишь, у тебя то-то было? А что ты скажешь на это?..»

Вспомните историю праведного Иова Многострадального. Он жил в строгом благочестии, но в одночасье лишился всего нажитого и всех своих многочисленных детей, да ещё оказался поражён тяжёлой неизлечимой болезнью — проказой. Одинокий, Иов сидит вне дома и терпит невыразимые телесные страдания. И далее происходит нечто для нас малопонятное. К Иову приходят друзья и настойчиво твердят о том, что он как-то особо грешен, потому что, по их понятиям, так Бог наказывает только грешников. Они буквально требуют от него покаяния. А Иов их как бы не слышит. Он отталкивает такое «покаяние»: ни в каких тяжких и тайных согрешениях совесть его не обличает.

Православному человеку двадцать первого века трудно представить себе высоту духа праведного Иова: в своём, казалось бы, горе он славит Бога, благоговеет перед Ним и утешается в Нём, в молитве к Нему. Он, ни много ни мало, вопреки всему происходящему благодушествует. Друзья ему твердят: «Ты не имеешь права утешаться в Боге, потому что ты грешный». Они как бы говорят ему: «Лишись, наконец, надежды на Бога». Жена Иова предлагает ему вообще страшную вещь: «Похули Бога и умри» (Иов. 2, 9). А Иов твёрдо Его прославляет. Он не желает Бога хулить, он Его исповедует.

Я хочу сказать, что таким же образом дьявол приступает к современному человеку. Он постоянно предлагает похулить Бога, искушая различными помыслами уныния. Говорит подобно друзьям праведного Иова: «Ты не имеешь права утешаться в Боге, потому что ты грешный, то есть гадкий, безнадёжный и потому отверженный Творцом». И если человек не отвечает дьяволу так, как это делал праведный Иов Многострадальный, и годами не может простить себе грехи, они всё время всплывают и подавляют душу. Господь грехи простил, полностью от них очистил, а человек в это не верит.

Если грех будет вспоминаем, он не даст душе покоя. Именно поэтому святые отцы учат не вспоминать совершённые ранее грехи. Преподобный Марк Подвижник поясняет, почему: воспоминание о грехах, представление их вредит благонадёжию, то есть надежде на благость Божию.

Здесь хотелось бы уточнить, что такое покаяние: ведь если человек неверно воспринимает понятие «грешный», он и о покаянии имеет извращённое представление. Покаяние — это не постоянное пребывание в подавленности сердца, самоугрызение, самокопание и связанное с ним болезненное отслеживание помыслов и протоколирование их в блокнот для предъявления священнику. Покаяние связано не с подавленностью сердца, но с его сокрушением. А это есть, по словам того же преподобного Марка, отречение от излишнего сна, излишней пищи, излишней неги и прочих излишеств, и при этом — восприятие всех скорбей жизни с радостью. Говоря кратко, это отсечение греха в духовной бодрости.

К сожалению, современный человек этого не вмещает, потому что вместо духа покаяния принимает дух отчаяния. Почему так происходит? Давайте вспомним путь покаяния древних подвижников. Ученик преподобного Силуана Афонского архимандрит Софроний (Сахаров) именует его святым отчаянием. Это путь, при котором человек погружается умом в глубины ада, представляя себя достойным там находиться, но при этом не лишается надежды на спасение, не отчаивается, но всё сильнее и сильнее разжигает в сердце жажду Бога и любовь к Нему. Великие мужи прошлого умели находиться в таком сильнейшем душевном напряжении и при этом несли глубокий подвиг поста, уединения, молитвы, особой аскезы. Укоряя себя подобным образом, они впадали в крайнюю степень смирения, которое есть цель всех духовных деланий. За такую напряжённую надежду на Бога они получали от Него величайшую благодать.

Мы же настолько немощны, что не то что в глубины ада не способны погрузить свой ум, но даже если всего-то назовём себя грешными в извращённом понимании, тут же лишимся надежды надежды на Бога, силы духа, решимости, дерзновения. Поэтому наша мера покаяния — это путь обретения благонадёжия, путь святой любви, святого благодарения. О нём говорил ещё преподобный Серафим Саровский, а в настоящее время предлагают нам и недавно почивший афонский старец Порфиций Кавсокаливит (теперь – через книги), и другие современные православные подвижники. Мало того, это путь христианских апостольских времён: именно священное славословие помогало им взирать на бушующее вокруг демоническое зло – не бояться его, смотреть на тигров, которые неслись навстречу по арене цирка, чтобы растерзать их, - при этом славить Бога. Первые христиане горели сильнейшей радостью богоприсутствия, они торжествовали на богослужениях, зная при этом, что завтра кого-то их них распнут, сожгут на костре или отдадут на съедение зверям.

Идя путём святой любви, при решительном оставлении греха необходимо понуждать себя к частому славословию Бога, буквально проникнуться духом славословия, задышать им. И пусть вас утешит заверение в том, что дух славословия способен полностью преобразить человека — мне лично известно немало таких примеров.

Что же предстоит сделать в первую очередь, вступая на такой путь покаяния?

Освятить славословием Бога своё прошлое и через это утвердиться в духе благонадёжия. А затем уже непрестанно воспринимать в священной радости всё происходящее вокруг.

К сожалению, большая проблема современного человека — болезненное, презрительное отношение к прошлому, когда все события, все переживания прошлого недооцениваются, видятся по преимуществу в свете ошибок и неудач, когда всю прошлую жизнь человек приучается проклинать. Это немалый грех. Поместите человека в унылую, некрасивую комнату с мрачными обоями и отпугивающими изображениями на стенах. Живя в ней, со временем он начнёт испытывать подавленность духа, ему в ней будет тяжело дышать.

А если комната будет чистой, уютной, светлой, проветренной, украшенной, жать в ней человеку будет вольготно, душа его запоёт.

То же происходит и с нашим сознанием. Если прошлое по воле человека давит и обжигает его теми или иными тягостными воспоминаниями, оно поневоле подавляет его дух. А так как прошлым непрерывно становится каждая последующая минута, даже секунда нашей жизни, это состояние подавленности духа, порождаемое отношением к прошлому, распространяется на будущее — человек автоматически навыкает презирать и его. Получается замкнутый круг уныния.

Но ведь Господь освятил Собою каждую секунду нашей жизни, а значит, и моё прошлое и будущее. Когда мы крестились во Христа, а затем в первый раз причастились Его Тела и Крови, Богочеловек так глубоко погрузился в глубины нашего «я», что Сам стал нашим вторым «я». Он освятил наши тело, разум, сердце, в котором рождаются чувства и мысли, освятил всё наше сознание, которое живёт переживанием прошлого, ожиданием будущего и мгновенным настоящим. С этого момента Христос ежесекундно живёт в нас. Мы связаны с Ним духовным рождением от Него, и поэтому наше имя вписано в Его родословие, а жизнь наша стала частью Священного Писания и мы не можем взирать на себя иначе как на нечто священное. Только подумать: я — человек, а во мне поселился Бог! Я наконец-то увидел, что Бог всегда трепетно держал меня в Своих ладонях, направляя ко спасению, не смотря на совершаемые мною грехи. Эти ладони Христа — и есть моё прошлое. А моё будущее — Его лик, на который мне необходимо взирать каждую минуту своей жизни и наслаждаться этим.

Если мы в таком ключе будем рассматривать нашу жизнь, то мы не имеем никакого другого права, кроме как благоговеть перед нею. Теперь всё во мне перестаёт быть причиной подавленности, но является причиной к подвигу, к славословию Бога.

Когда мы полюбим своё прошлое и себя в нём, когда почувствуем, что вся наша жизнь священна, нам останется только радоваться этому и в благодати радости совершенствовать свою душу. Умение увидеть в своей жизни присутствие чего-то божественного (скажем прямо, Промысла Божьего) есть христианская любовь к себе. Научившись себя так любить, мы сможем исполнить вторую по значимости заповедь Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39).

Конечно, важно сказать, что путь священной радости только с первого взгляда кажется лёгким. На самом деле он предполагает аскетическое делание, сильнейшую духовную брань и с собою, и с дьяволом, и с внешним миром. А поэтому нужно набраться реши мости и приготовиться к духовной борьбе.

Священная радость — это дар Божий. Получение её на девяносто девять процентов зависит от Бога. Но даёт её Господь человеку только видя горячее намерение её получить, видя решимость на это, выраженную в славословной молитве к Нему, превосходящей все возникающие, но всегда иллюзорные препятствия. И священная радость — это уже не естественный оптимизм, когда верующий человек в искушениях подбадривает себя фразой: «Слава богу за всё!» Такой оптимизм сроднен упражнению, которое практикуют современные психологи: при встрече с человеком они обыгрывают тот или иной помысел уныния внушением противоположной мысли. Например, человека с обезображенным лицом убеждают, что у него превосходная внешность. Или в случае какой-то тяжёлой ситуации утверждают, что на самом деле всё складывается интересно, красиво и весело. Когда человек привыкает играть в оптимизм, обыгрывать себя, что, мол, всё хорошо, всё к лучшему, он незаметно для себя может вступить в брань с самим демоном. А как известно, способность демона переигрывать человека гораздо сильнее, чем способность человека спорить с ним. Говоря святоотеческим языком, нельзя бороться с искушением только с помощью игры помыслов.

Отличие естественного оптимизма от священной радости разительное: путь священнословия предполагает не аутотренинг, а живое благодатное общение с Богом, диалог с Ним. А Господь, как известно, не просто вступает в общение — Он вливает в человека Свою благодать, Свою силу неиссякаемой духовной радости.

Давайте представим себе духовную брань, которая предстоит на пути священнословия. Приходит помысел и говорит: «Ты плохой, такой сякой». А я в это время не выхожу из мысли, что вся моя жизнь не просто какая-то удачливая, хорошая, интересная — она священная. Помысел приводит на память что-то неприятное из прошлого, даже греховное — а я обращаюсь к Богу в молитве: «Слава Тебе, Господи, что Ты мне это послал, через это смирил и научил покаянию». Таким образом воспоминание греха превращается в память о величии Божием, которое проявилось в моей жизни благодаря греху: «Слава Тебе, Боже, что Ты мне его простил!»

Или вдруг приходит помысел злопамятности: «Ах, ведь он меня оскорбил, он меня предал! Почему он так сделал?! » И на этот помысел необходимо в тот же момент решительно сказать Богу: «Господи, слава Тебе! Твори волю Свою». А благодать славословия даст почувствовать, что это искушение на самом деле — явление Бога в моей жизни. Мало того, необходимо каждый раз усматривать в приходящем на память событии соответствующий евангельский сюжет и опять же благодарить Бога: «В моей жизни произошло евангельское событие, я стал причастен Евангелию! Слава Тебе, Господи, за это!»

Человек призван славословить Бога, благодарить Его за всё. Он может благодарить Бога, даже находясь в состоянии преодоления греха, в состоянии глубокой покаянной скорби от своей зависимости. Например, он страдает от пристрастия к алкоголю или от блудного вожделения. Такому человеку необходимо напряжённо взывать к Богу о помощи именно в предвкушении радости избавления от греха. И в этом и заключается для него славословие Бога: « Господи, слава Тебе, что Ты показываешь мне сугубую немощь! Приди и исцели меня!»

Теперь представьте себе, что я славословлю Бога постоянно, даже в самых мелочах — за всё произошедшее и происходящее, в радости и в неприятностях. Находясь в славословии Бога, мне легче встречать проявления главной страсти, с которой приходится вести борьбу.

Допустим, я в своё время много дрался, хулиганил, и в моей душе сложилась сильнейшая страсть гнева, которую приходится всякий раз преодолевать. В духе священной бодрости, в духе славословия легче ожидать нападения этой страсти и отражать её.

В священнословии проявляется моя непоколебимая вера в любовь Бога и моя любовь к Нему. Через непрестанное славословие я приобретаю и свободу творить добро, и священный восторг, и духовную радость о Боге, и крепость и бодрость духа. Я призван сродниться с духом духовной бодрости, чтобы на всякий миг привычно прогонять славословием всякий греховный помысел — обиды, зависти, осуждения, неверия в то, что Бог от меня неотделим. Так проникнуться благодарением, чтобы в священной радости научиться воспринимать и будущее. Когда мы славословим Бога за всё, что было, есть и будет, то мы неожиданно наше будущее делаем тоже спокойным, оно перестаёт нас тревожить, потому что уже пережито нами в славословии. И это очень важный духовный аспект: многие святые проявляли глубокое смирение в связи со всем происходящим, потому что, возблагодарив Бога, успели проникнуться любовью к Нему за всё, что Он принёс, приносит и будет приносить.

Я не имею права лишаться духовной радости, даже когда вижу или вспоминаю мировые беззакония. Откройте Евангелие — и вы увидите, что оно в самом своём начале предлагает нам воспринимать страшные беззакония в бодрости духа. Прочитайте главу об избиении Иродом сорока тысяч Вифлеемских младенцев: в ознаменование рождения Мессии, Бога Сына на глазах у матерей их их младенцам вспарываютют животы и отрубают головы. Евангелие призывает нас, узнавших об этом беспримерном примерном злодеянии, оставаться в духовной бодрости, в исповедании Промысла Божьего, в любви к Богу.

А теперь перенесёмся в настоящее: допустим, вы узнали из газеты, что какой-то вор обокрал детский дом. Попробуйте воспринять эту новость так, чтобы не лишиться духа бодрости, не озлобиться на этого вора. Вспомните евангельский сюжет о благоразумном разбойнике, который совершил бездну преступлений, но смог в момент казни над ним покаяться и даже первым, вслед за Христом, вошёл в рай. И превратите это воспоминание в славословную молитву о воре: «Милосердный Господи, слава Тебе! Твори волю Свою!» Так за каждым беззаконием человек навыкает видеть Христа и Его Промысл о спасении каждого человека.

Очень важно понуждать себя славословить Бога осознанно. Чтобы ум понимал, за что славословит. Это открывается человеку постепенно, по мере навыкания в славословии. Он не сначала постигает суть событий — а затем славословит. Наоборот, ум человека прозревает в результате священнословия.

 Чтобы преодолеть все искушения на пути духовной радости, я должен научиться искать утешение исключительно в Боге. Забываться не в пиве, не в сплетнях, не в телевизоре, но в молитве, в чтении Священного Писания, в чтении духовной литературы. На молитвенном правиле преисполняться благодатной радостью, воспламенять в себе чувство благодарности, буквально наслаждаться именем Иисуса Христа — тем, что Он есть у меня, и я есть у Него.

Просто так радость не придёт. Нужна крайность, постоянное усилие над собой в духе священнословия, а не пассивное ровное терпение происходящего. Идя покаянным путём священной любви, человек научается везде и всюду замечать присутствие Бога. От созерцания всего, что имеет вокруг себя и в себе, он приходит в радость. Видит окружающих людей — и радуется им и благодаря им. Видит бытовую обстановку — и радуется ей. Видит те или иные происходящие события — и чувствует, что в них кроется попечение Промысла Божиего именно о нём. Он оглядывает себя в прошлом, заглядывает в будущее — и от прошлого приходит в успокоение, а от будущего в ободрение. В состоянии духовной радости он в каждом ближнем видит своего друга или, по меньшей мере, человека, достойного понимания и прощения.
Важно ни на секунду не допускать уныние в своё сердце. Во всяком обстоятельстве прибегать к молитве. Пусть это будут отрывки из псалмов и акафистов, или обычная покаянная молитва Иисусова. А «Аще дух владеющаго (уныние) взыдет на тя, места твоего не остави» (Еккл. 10, 4) — начинай славить Бога. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, слава Тебе!» — такое славословие должно стать дыханием нашей души.

Наконец, мне очень хочется вас заверить, что наша священная радость обязательно начнёт вливаться в сердца наших близких.
 

…Сегодня имя старца Николая Гурьянова известно тысячам людей в России и за рубежом. Он – один из любимейших, самых почитаемых духовных наставников Русской Православной Церкви XX века, поддерживавших Ее в тяжелое время открытых гонений на Православие.

Но когда-то все обстояло иначе: батюшка принадлежал к поколению исповедников, претерпевших за веру и преданность Богу притеснения от властей, тюремные и лагерные заключения и ссылки. А после освобождения целые годы провел в безвестности, трудах и молитве на отдаленном рыбацком острове. Отец Николай не оставил обширного духовного наследия, трудов по аскетике или по богословию, но его краткие слова и простые наставления одинаково трогают сердца «простецов» и «мудрецов». Для многих и многих он стал тем человеком, с которого начинается путь к Богу.

В один из дней в конце мая, по одним сведениям в 1909-м, а по другим – в 1910-м году, в селе Чудские Заходы Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии в благочестивой купеческой семье родился мальчик, нареченный в крещении Николаем в честь одного из самых почитаемых в России святых — Святителя Николая Мирликийского-Чудотворца. Был он третьим сыном в семье, и как будто, ничем не отличался от старших братьев, но именно ему был уготован путь особый. —

Пройдут годы, и он окажется в ряду чудом выживших в 20–30-е годы  православных священников. Схиархимандрит Захария из Троице-Сергиевой Лавры и схиархиепископ Антоний (Абашидзе) из Киево-Печерского монастыря, московский старец — святой праведный Алексий Мечев и архимандрит Серафим (Тяпочкин), преподобномученик Амфилохий Почаевский и недавно почивший архимандрит Иоанн (Крестьянкин), — вот только наиболее известные из них.

 Все они разделили удел исповедников и были удостоены Богом высоких духовных дарований. Их прозорливость — способность предсказывать события будущей жизни, а порой — и знание о прошлом людей и совершенных ими ошибках, дар исцеления и изгнания нечистых духов — привлекали к ним верующих со всех концов России.
                                      «Между верой и благополучием»

Сохранились свидетельства о том, что в молодости Николай Гурьянов отличался достаточно сильным характером, и ему требовались усилия, чтобы научиться владеть собой. Но именно на нем остановился однажды взгляд отца, неожиданно обратившегося к его матери со словами: «Екатеринушка, как эти (старшие дети) — не знаю, а этот — тебя доглядит». Отец Николая Гурьянова умер молодым, все братья погибли во время Великой Отечественной войны. Ему же предстоял путь священства и несение заботы не только о престарелой матери, но и о десятках духовных детей, и о сотнях паломников, приезжавших к нему издалека.
Личный выбор Николая между верой и относительным спокойствием, которое сталинская государственная система обещала тем, кто готов был следовать установленным нормам, состоялся еще до начала массовых репрессий — когда он был студентом Ленинградского Педагогического института. В 1929 г. Студент Гурьянов был отчислен с первого курса за то, что позволил себе высказаться против закрытия одного из храмов. Путь к высшему образованию оказался для него, таким образом, закрыт, несмотря на то, что он успешно окончил в 1928 г. Гатчинский педагогический техникум. Вернувшись на родину, Николай служил псаломщиком в церкви, преподавал математику, физику и биологию в школе. В 1930-х годах последовал арест. Заключение в «Крестах», ссылка в лагерь под Киевом, а затем — на поселение в Сыктывкар — составили основные вехи его исповеднического пути.
Условия содержания заключенных были чудовищны. В Заполярье Николай оказался среди тех, кто прокладывал железную дорогу. Годы спустя батюшка вспоминал ту ночь, когда ему пришлось долгие часы стоять в воде и в ледяном крошеве вместе с другими заключенными. Бесконечной показалась эта ночь страданий. Поддерживала его молитва. А наутро пришедшие охранники обнаружили, что он оказался единственным, кто остался жив.
Из-за болезни ног, поврежденных в заключении, Николай Алексеевич не был мобилизован в годы войны. После лагеря он преподавал в школах Тосненского района, а после оккупации Гдовского района, был перемещен в Прибалтику. В годы войны в его жизни состоялось событие, определившее всю его последующую судьбу. — Подготовленный пережитыми испытаниями к «тесному пути» служителя Церкви, 15 февраля 1942 г. в Риге, в праздник Сретения Господня, он принимает сан священника. Первое время он служил в храмах и монастырях Прибалтики, а в 1958 г. по откровению одного из старцев, указавших ему место его будущего служения, ходатайствовал о переводе на уединенный рыбацкий остров Талабск (более известный под названием рыболовецкого колхоза им. Залита). Здесь отец Николай провел сорок лет жизни и пастырского служения.

                                                       Бог и душа

Приехав сюда никому не известным священником, возбуждавшим подозрения у неверующего населения, через несколько лет он снискал искреннее и глубокое уважение рыбаков. Поселившись вместе с матерью в самом крошечном домике на окраине поселка, он служил один, своими силами ремонтировал церковь, латал и перекрывал кровлю, пек просфоры, а в свободное время, не ожидая просьбы о помощи, появлялся на пороге домов тех, кто больше всего нуждался в поддержке. Семьи рыбаков подолгу оставались без кормильцев. Незлобивый и кроткий, батюшка выполнял работы по хозяйству, оставался с детьми, помогал престарелым и немощным. Многие с благодарностью вспоминали потом его заботу о семьях, где хозяин выпивал. Отец Николай мог, например, вынуть бутылку у пошатывающегося мужичка и тут же разбить ее: его тихое слово покорно принимали люди, казавшиеся безнадежно опустившимися.
В первые годы было и тяжело. Порой подступало уныние: годами он служил в пустом храме. Приходила и мысль уехать с этой тяжелой земли. Но однажды, когда вещи были уже уложены, его остановил детский голос — крошечный ребенок, почувствовав его грусть, вдруг горячо попросил его не уезжать. Батюшка принял детские слова, как изъявление воли Божией и напоминание об указании служить здесь, данном ему через старца. Шло время — отец Николай терпеливо продолжал нести свой крест. Через несколько десятков лет, Талабск, представлявший собой в момент его приезда пустынный островок, покрылся садиками и островками зелени, которые батюшка высаживал и заботливо поддерживал, таская по сотне ведер воды с озера. Озеленение острова было особым его подвигом. С материка и из паломнических поездок, он привозил саженцы, составившие знаменитый «сад памяти», напоминавший ему о местах его заключения. Он почти не спал: днем служил и работал, а ночью молился.
Наконец «сухая почва» дала всходы. Отношение рыбаков к батюшке обнаружил следующий эпизод: когда одна жительница поселка под давлением уполномоченных написала донос на отца Николая, грозивший ему новым заключением, рыбаки выразили ей единодушное порицание — никто из вернувшихся с лова не положил по обычаю на ее тарелку рыбы. С этого времени в церковь потянулся народ. Тогда, в 60-е годы, во время усиления гонения на храмы, к отцу Николаю пожаловали представители местной власти, разговаривая очень грубо и пообещав на следующий день вернуться за ним. Батюшка всю ночь простоял на молитве, а наутро на озере поднялась страшная буря, которая не утихала в течение трех дней. Талабск стал недоступен. После того, как буря стихла, об отце Николая как-то забыли и больше не трогали.

                                                         Старчество

В 70- е годы к отцу Николаю на остров стали приезжать люди со всей страны — его начали почитать, как старца. Не только церковные люди тянулись к нему, но и падшие души, чувствуя тепло его сердца. Некогда забытый всеми, порой, он не знал ни минуты покоя от посетителей, и чуждый мирской славе только потихоньку сетовал: «Ах, если бы вы в церковь так бежали, как за мной бегайте!». Его духовные дары не могли остаться незамеченными: он называл незнакомых людей по имени, приоткрывал забытые грехи, предупреждал о возможных опасностях, наставлял, помогал изменить жизнь, устроить ее на началах христианских, вымаливал тяжелобольных.
Сохранились свидетельства того, что по молитвам батюшки, ему открывалась судьба людей, пропавших без вести. В 90-е гг. известный на всю страну Печерский старец — архимандрит Иоанн (Крестьянкин) свидетельствовал об отце Николае, что он является «единственным, по-настоящему, прозорливым старцем на территории бывшего СССР». Он знал произволение Божие о человеке, многих направлял по кратчайшему пути, ведущему ко спасению.
Батюшка был чужд человекоугодия. Принимал не всех. Некоторых и разворачивал со словами: «Ты зачем сюда пришла?». К нему побаивались ездить даже маститые священники. Отец Николай обличал. Известен случай, когда к нему приехали двое гостей в дорогих облачениях, имевшие весьма внушительный вид. Окадив их со словами:

«Сижу я на боцке (на бочке),

А под боцкой мышка.

Мой миленок — комсомолец,

А я коммунистка…»

— старец невозмутимо продолжал службу. Иногда он довольно ощутимо постукивал пришедших к нему по щеке или по лбу: таким образом, он отгонял нечистых духов, которых ему дано было видеть воочию. Но когда он «побивал», на него никто не обижался, потому, что во всем чувствовалась любовь. Батюшка приучал людей следить за собой, за своими помыслами, проверяя себя: в вере ли ты? На вопрос, как жить, он отвечал: «Жить так, словно ты завтра умрешь».
Как, в какой форме ему открывалось то, что сокрыто — тайна Божия, но бывали такие вот случаи. Матушка К., приехавшая к нему издалека, с Урала, шла к старцу с трепетом — после перенесенной травмы мучили головные боли, да так сильно, что она боялась потерять рассудок. Что произнесет батюшка? К чему готовится? Долго ли осталось жить? — А старец посмотрел на нее внимательно, ласково, взял за плечи и произнес: «Поносишь еще платьице-то, поносишь…». По простоте смысл слов поняла не сразу, только, как ребенок, отозвалась на ласку и ободрение. А уж, когда о. Николай помазал лоб маслицем, благословил на дорогу, на обратном пути догадалась: мол, «рано с телом прощаться. Поживешь еще».
Удивительны бывали и его благословения. То в едва знакомых спутниках, он прозревал будущих мужа и жену, то в «младенце духовном» — будущую монахиню. Приехала как-то к старцу женщина, через «буреломы» и «колдобины» страданиями приведенная Богом в храм, поднятая чудом с одра болезни. И все, что знала-то она тогда о жизни во Христе, почерпнула из нескольких книг, среди которых оказалась и книга о подвижниках Кавказа. В душе — «рай» от сознания милости Божией к ней, и точного знания, куда, в каком направлении идти — к Господу, в Церковь — нашлась «монетка потерянная».
А на глазах слезы, и слово «монашество» вымолвить страшно по недостоинству своему. А батюшка ей: «Ну, поезжай на Кавказ, поживи в горах, посмотри». Стояла, будто солнце в руки получила. Келейницы ей вслед: «Целуй калитку. Батюшка за все годы ни одного такого благословения не дал! Монахов туда не благословляет!» И до последнего, до исхода своего из жизни временной уже в монашеской мантии, вспоминала она, как все сложилось — и деньги Бог послал, и попутчиков, и проводника. И такой молитвы, как там, в горах, как она говорила, уже не было. Православное «детство» — радость, когда Господь укрепляет, поддерживает на каждом шагу, связано было для нее с о. Николаем Гурьяновым и его благословением.
 …Простые наставления старца о том, что надо трудиться, опасаться праздности, избегать пристрастия к вину, любить ближних и по заповеди, быть всем, как слуга, доходили даже до сердец людей, запутавшихся в жизненных обстоятельствах и ожесточенных. Молитвы и акафисты, которые батюшка распевал тоненьким слабым голоском, разошедшиеся в записях, воспоминания о нем духовных детей, его фотографии и сегодня напоминают об этом замечательном священнике, пронесшем крест своего служения до самого конца. Уже тяжело больной, он наотрез отказался покинуть место своего служения и перейти на покой в один из монастырей, ради приезжавших к нему тысяч людей. Пожалуй, одним из самых известных стало одно из последних напутствий православным христианам: «Верующий человек, он должен любвеобильно относиться ко всему, что его окружает. Любвеобильно!»

Если по ночам вас мучают кошмары, появляются различные страхи, читайте молитву 

                               "На немощного и не спящего".

       Боже Великий, хвальный и непостижимый, и неисповедимый, создавый рукою

человека рукою твоею, персть взем от земли и Образом Твоим почтивый его,

явися на рабе Твоем (имя) и даждь ему сон упокоения, сон телесный здравия и

спасения и живота, и крепость душевную и телесную: Сам убо Человеколюбче

Царю, предстани и ныне наитием Святаго Твоего Духа, и посети раба Твоего

(имя), даруй ему здравие, крепость и благомощие, Твоею благостию: яко от тебе

есть всяко даяние благо, и всяк дар совершен. Ты бо еси Врач душ наших, и

Тебе славу и благодарение, и поклонение возсылаем со Безначальным Твоим

Отцем и с Пресвятым, и благим, и животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и

во веки веков. Аминь.

Кроме этого, читать Псалмы: № 9, № 13 (трижды в день), № 90.

Телеса ваша храм живущаго в вас Святого Духа суть
1 Кор. 6, 19.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Возлюбленные братия! В настоящее время, когда мы приуготовляемся сделаться причастниками всесвятого Тела и всесвятой Крови Богочеловека, благоприлично нам войти в рассмотрение того, какое значение имеет наше собственное тело. Значение его необыкновенно важно. Значение это изобразил святой Апостол Павел так: Телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть.

Братия! обращали ли мы должное внимание на значение нашего тела? Не смотрели ли мы на этот предмет легко и поверхностно, как на предмет, ненуждающийся ни в каком рассматривании? Между тем Бог возвещает нам устами Апостола: Телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть.

От земли было взято тело человеческое, но сотворено не для земли. Оно ниспало в тление, — сотворено было не для тления. Сотворенное, благоукрашенное Создателем для вечности и вечным, оно, немедленно по сотворении, оживлено бессмертною и святою душею, вместе с нею восхищено с земли в светлый рай для пребывания в нем, для духовной деятельности, для духовного наслаждения; для плотских наслаждений оно было неспособно. Оно не могло выйти из рук Всесвятого Творца иначе, как вполне чистым и святым; впоследствии исказил, обезобразил его грех. Его око было так непорочно, что не видело наготы прочих членов, которые, в свою очередь не представляли ничего, что бы нуждалось быть прикрытым. Душа не была обуреваема и волнуема страстями; не было волнуемо ими и тело. Не закипала кровь от гнева и не охлаждалась она от печали и уныния. Смерть была несвойственна этому телу; несвойственны ему были недуги; не имело оно нужды ограждаться от влияния стихий; оно не было узами и темницею для души: оно было для нее чудною, вечно новою одеждою.

Человек пал. Грех поразил смертию и душу его и тело его. Область смерти над человечеством так всеобща и так могущественна, что ни один из многочисленной семьи человеческой не избег ее; каждый человек родится уже с началом смерти в себе, может подвергнуться ей ежечасно во время земной жизни, и непременно подвергается в свой известный час. Безошибочно можно признать всех странников земных движущимися мертвецами! Что наша жизнь на земле, как не непрестанная борьба с смертью? Из такого состояния мы никак не можем умозаключить о состоянии, которое было естественным человеку до его падения; по телу нашему никак не можем судить о теле первозданных. Первозданное блаженное и бессмертное состояние мы можем созерцать только в Божественном Откровении. Мы можем видеть опытное, полное доказательство его в Господе нашем Иисусе Христе и частию в тех избранниках Божиих, которые проявили не только в душах, но и в телах своих силу искупления, дарованного Богочеловеком человечеству.

Тело Адама не утопало в водах, не сгорало от огня, было неприступно для смерти[1]. Таким явилось тело нового Адама, Господа нашего Иисуса Христа; оно вкусило смерть, но вкусило единственно по благоволению Богочеловека: вкусивши смерть, оно не преставало быть живым, потому что, разлучившись с душею, не разлучалось с Божеством. Оно вознеслось на небо, повторяя с избытком восхищение тела Адамова в рай. Туда оно привлечет тела истинных христиан: идеже тело всесвятое, тамо соберутся и духовные орли (Лук. 17, 37). Хотя и видим, что теперь тела усопших отцов и братий спускаются в мрачную могилу, и покрываются землею; хотя ожидаем, что та же участь постигнет и наши тела; но веруем и знаем, что эти тела не пребудут навсегда в земле. Они воскреснут. Мало того: воскресшие праведники и живущие праведники—праведниками называю истинных христиан — не останутся на земле: они в последний день мира сего преходящего, в начале невечернего дня вечности будут восхищены с телами своими на воздух, в сретение Господа, и тако всегда там — на небе, пребудут с Господом[2]. Посеянное в могилу тело в тление, восстанет в нетлении, восстанет в славе, восстанет в силе; тело земное соделается телом небесным, тело душевное — телом духовным[3].

Таково назначение тела человеческого. Родится оно зараженным смертью и грехом, родится оно в смерть, по образу того тела, каким сделалось тело первого, сотворенного из персти и возвратившегося в персть, погибшего человека; но возрождается в купели крещения во спасение по образу тела, которое приял Небесный Человек, зачавшийся и родившийся от Духа Святого и Пречистой Девы: елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. 3, 27). Посредством чудного таинства Евхаристии наше тело соединяется с телом Самого Христа, — соединяется тело с Божественным телом, кровь с Божественною кровию. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, сказал Господь, во мне пребывает, и Аз в нем (Иоан. 6, 56). Ядущий всесвятое тело Христово и пиющий всесвятую кровь Христову, при посредстве такой полноты вкушения, приходит в совершенное соединение с Богочеловеком: тело его делается телом Богочеловека, кровь его соделывается кровию Богочеловека. Истинный христианин почивает в Господе, и Господь почивает в нем; христианин облечен во Христа, и опять в христианине — Христос. Созерцая это величие христиан, Апостол взывает к нам: Телеса ваша удове Христовы суть (1 Кор. 6, 15). Тело Господеви и Господь телу (1 Кор. 6, 13). Облецытеся Господем нашим Иисус Христом, и плоти угодия не творите в похоти (Рим. 13, 14). “Дары Святаго Духа”, сказал некоторый великий угодник Божий[4], “уже естественны естеству обновленному”. Уже естественно телу, составляющему собою единое с телом Христовым, быть храмом Святаго Духа: где Христос, там неслитно и неразлучно со Христом и Дух Святый.

Многие истинные служители Божии проявили во время земной жизни присутствие Святого Духа в телах их и тем опытно доказали, что тела христиан должны и могут быть храмом Святого Духа. Тень святого Апостола Петра исцеляла больных[5]; принадлежности из полотна, которые имел святой Апостол Павел для своего употребления, были приносимы к больным — и больные от прикосновения к ним исцелялись, а нечистые духи оставляли мучимых ими[6]. Ехидна, этот самый ядовитый змей, ужалила Апостола; но он остался невредим, как бы вовсе неподвергшийся укушению змея. Некоторые Святые ходили по водам, протекали, как крылатые, значительные пространства в самое короткое время, при молитвах возвышались телами своими от земли, как бы предначиная, по выражению некоторого святого писателя[7], будущее восхищение на воздухе и являя к такому восхищению способность. Не только в душах их, в самых телах воздействовал Святой Дух! Как в телах человеческих, низведенных к подобию скотов несмысленных, кипят различные страсти: так, напротив, в освященных телах кипит и преизливается Божественная благодать, услаждая тело небесною и духовною сладостию, и вместе умерщвляя его для греха. По разлучении души с таким телом тление не дерзает прикасаться к нему: потому что, несмотря на отсутствие души, соприсутствует ему Дух Святой, обнаруживая присутствие Свое различными, достойными Духа и свойственными Духу знамениями.

Отчего тела наши чужды духовного освящения? Отчего тела наши способны только к ощущениям скотоподобным, между тем как Дух Святой засвидетельствовал, что ина плоть человекам, ина же плоть скотом (1 Кор. 15, 39)? Оттого, что не внимаем предостережению Господа нашего, Который сказал: Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пьянством и печальми житейскими (Лук. 21, 34). Отяготели сердца наши, прилепились к земле души наши: такое положение духа низводит в дебелость тело, и мы остаемся чуждыми опытного познания, что плоть наша может возрадоваться о Бозе живе (Пс. 83, 3): Горе имеим сердца, и повлечется туда, вслед за сердцем, тело. Возлюбим Господа так, как Он повелел любить Себя, всем сердцем, всею душею, всем умом, всею крепостию (Марк. 12, 30), чего невозможно исполнить без участия тела. Соделаем тела наши духовными, небесными! Избавим их от горестного перехода из темницы в темницу: из темницы могильной в темницу ада. На нас лежит непременная обязанность совершить это: мы первоначально сотворены для неба, впоследствии, по падении, мы искуплены для неба. Мы вполне принадлежим Богу, а не себе. Несте свои, говорит нам Апостол: куплени есте ценою, ценою бесценной крови Сына Божия. Прославите убо Бога в телесех ваших, и в душах ваших, яже суть Божия: яко и телеса ваша, не только души, храм живущаго в вас Святаго Духа суть (Кор. 6, 19–20). Аминь.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)




[1] Прп. Макария Великого, слово 4-е, глава 3

[2] 1 Кор. 15, 51–52; 1Сол. 4, 15–17

[3] 1 Кор. 15, 40, 46

[4] Великий Сисой. См. Скитский Патерик

[5] Деян. 5, 15

[6] Деян. 19, 12

[7] Каллиста и Игнатия Ксапфопулов о безмолвии и молитве, гл. 25. Добротол., ч. 2

Великим постом каждый день - с вечера воскресенья по пятницу -  читается удивительная молитва Ефрема Сирина

Молитву, которую предание приписывает одному из великих наставников духовной жизни, св. Ефрему Сирину, можно действительно назвать великопостной молитвой, т. к. она особенно выделяется среди всех песнопений и молитв Поста.

Вот текст этой молитвы:

Господи и Владыко живота моего,
Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабуТвоему.
Ей, Господи, Царю! Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего,  яко благословен еси во веки веков.
Аминь.

 Эта молитва читается дважды в конце каждой великопостной службы от понедельника до пятницы (по субботам и воскресениям она не читается, т. к. богослужения этих двух дней, как мы увидим позже, отличаются от общего Великопостного строя). При первом чтении этой молитвы после каждого прошения кладется земной поклон. Потом 12 раз про себя читается молитва: «Боже, очисти мя, грешнаго», — с поясными поклонами. Затем вновь читается вся молитва, после которой кладется один земной поклон.

 Почему эта короткая и простая молитва занимает такое важное место во всем великопостном богослужении? Потому что в ней перечисляются особым, свойственным только этой молитве образом все отрицательные и положительные элементы покаяния и определяется, так сказать, список наших индивидуальных подвигов. Цель этих подвигов, прежде всего, — освобождение от какого-нибудь основного недуга, направляющего всю нашу жизнь и препятствующего нам вступить на путь обращения к Богу.

 Основной недуг — праздность, лень, нерадение, небрежность. Это — та странная лень и пассивность всего нашего существа, что тянут нас всегда «вниз», а не поднимают «вверх», что постоянно убеждают нас в невозможности, а потому и нежелательности что-либо изменить. Это поистине глубоко укорененный в нас цинизм, который на каждый духовный призыв отвечает: «зачем?» и благодаря которому в течение всей нашей жизни мы растрачиваем данные нам духовные силы. «Праздность» — корень всех грехов, потому что она отравляет духовную энергию у самых ее истоков.

Плод праздности — уныние, в котором все учителя духовной жизни видят величайшую опасность для души. Человек во власти уныния лишен возможности видеть что-либо хорошее или положительное; для него все сводится к отрицанию и пессимизму. Это воистину дьявольская власть над нами, т. к. дьявол прежде всего лжец. Он лжет человеку о Боге и о мире; он наполняет жизнь тьмою и отрицанием. Уныние — это самоубийство души, потому что, если человек находится во власти уныния, он совершенно неспособен видеть свет и стремиться к нему.

Любоначалие! Любовь к власти. Как ни странно это может показаться, но именно праздность, лень и уныние наполняют нашу жизнь любоначалием. Лень и уныние извращают все наше отношение к жизни, опустошают ее и лишают ее всякого смысла. Они заставляют нас искать возмещения в совершенно неправильном отношении к другим людям. Если моя душа не направлена к Богу, не ставит себе целью вечные ценности, она неизбежно станет эгоистичной, эгоцентричной, а это значит, что все другие существа станут средствами для удовлетворения ее желаний и удовольствия. Если Бог не Господь и Владыка моей жизни, то я сам превращаюсь в своего господина и владыку, становлюсь абсолютным центром моего собственного мира и рассматриваю все с точки зрения моих необходимостей, моих желаний и моего суждения. Любоначалие, таким образом, в корне извращает мое отношение к другим людям, стараясь подчинить их себе. Оно не всегда побуждает нас действительно командовать и властвовать над другими людьми. Оно может выражаться также в равнодушии, презрении, отсутствии интереса, внимания и уважения к другим людям. Дух праздности и безнадежности в этом случае направлен на других; и духовное самоубийство соединяется здесь с духовным убийством.

После всего этого — празднословие. Только человек среди всех созданных Богом тварей получил дар речи. Все святые Отцы видят в этом «отпечаток» Образа Божия в человеке, потому что Сам Бог явлен нам как Слово (Ин 1,1). Но, будучи высшим даром, он в то же время и наибольшая опасность. Выражая действительно саму сущность человека, его самоисполнение, он именно благодаря этому может стать средством падения, самоуничтожения, обмана и греха. Слово спасает и убивает; слово вдохновляет и слово отравляет. Правда выражается словом, но и дьявольская ложь пользуется словом. Обладая высшей положительной силой, слово поэтому имеет огромную отрицательную силу. Оно создает положительное и отрицательное. Когда слово отклоняется от своей божественной природы и назначения, оно становится праздным. Оно «подкрепляет» дух праздности, уныния и любоначалия, и жизнь превращается в сущий ад. Слово становится тогда действительно властью греха.

Покаяние, таким образом, направлено против этих четырех проявлений греха. Это препятствия, которые надо удалить. Но только Один Бог может это сделать. Поэтому первая часть этой великопостной молитвы — крик из глубины человеческой беспомощности. Затем молитва переходит к положительным целям покаяния.Их тоже четыре.

Целомудрие! Если не придавать этому слову, как это часто делают, только его сексуальное, побочное значение, то его надо понимать как положительную противоположность духа праздности. Праздность, прежде всего, означает рассеяние, разделение, изломанность наших мнений и понятий, нашей энергии, невозможность видеть вещи, как они есть, в их целом. Противоположность праздности и есть именно целостность. Если обычно считают целомудрие добродетелью, противоположной сексуальному развращению, то это происходит только благодаря тому, что изломанность нашего существования нигде так себя не выражает, как в сексуальном разврате, в отчуждении жизни тела от жизни духа, от духовного контроля. Христос восстановил в нас целостность, восстановил настоящую иерархию ценностей, приведя нас обратно к Богу.

Первый чудесный плод этой целостности или целомудрия — смирение. Мы уже говорили о нем. Оно, прежде всего, — победа правды в нас самих, уничтожение всей той лжи, в которой мы обычно живем. Одни смиренные способны жить по правде, видеть и принимать вещи так, как они есть, и благодаря этому видеть Божие величие, доброту и любовь ко всем. Вот почему сказано, что Бог смиренным дает благодать и противится гордым.

За целомудрием и смирением естественно следует терпение. «Падший» в своей естественной природе человек — нетерпелив, т. к., не видя самого себя, он скор на суд и осуждение других. Это понятия обо всем неполные, изломанные, искаженные. Поэтому он судит обо всем согласно со своими вкусами и со своей точки зрения. Он равнодушен ко всем, кроме как к самому себе, поэтому он хочет, чтобы жизнь для него стала немедленно удачной.

Терпение поистине божественная добродетель. Господь терпелив не потому, что Он «снисходительно» к нам относится, но потому, что Он видит реально самую глубину вещей, которую мы по своей слепоте не видим, и которая открыта Ему. Чем больше мы приближаемся к Богу, тем терпеливее мы становимся, тем более отражаем в себе свойственное одному Богу бережное отношение, уважение к каждому отдельному существу.

Наконец, венец и плод всех добродетелей, всех усилий и подвигов есть любовь, та любовь, которая, как мы уже сказали, может быть дана одним Богом. Это тот дар, который является целью всего духовного подготовления и опыта.

Все это сведено воедино в последнем прошении великопостной молитвы, в котором мы просим: «видеть свои прегрешения, и не осуждать брата своего». В конце концов, перед нами стоит одна опасность: гордыня. Гордость — источник зла, и зло — источник гордости. Недостаточно, однако, видеть свои прегрешения, потому что даже эта кажущаяся добродетель может обратиться в гордость. Писания святых Отцов полны предостережением против этого вида ложного благочестия, которое на самом деле, под прикрытием смирения и самоосуждения, может привести к дьявольской гордыне. Но когда мы «видим наши грехи» и «не осуждаем брата своего», когда, другими словами, целомудрие, смирение, терпение и любовь соединяются в нас в одно целое, тогда и только тогда наш главный враг — гордость — уничтожается в нас.

После каждого прошения молитвы мы кладем земной поклон. Но не только во время молитвы св. Ефрема Сирина кладут земные поклоны; они составляют отличительную характеристику всего великопостного богослужения. Но в этой молитве значение их раскрывается лучше всего. В долгом и трудном подвиге духовного возрождения Церковь не отделяет души от тела. Человек отпал от Бога весь целиком, душой и телом. И весь целиком человек должен быть восстановлен, чтобы вернуться к Богу. Греховное падение состоит именно в победе плоти (животной, похоти в нас) над духовной, божественной природой. Но тело прекрасно, тело свято. Так свято, что Сам Бог «стал плотью». Спасение и покаяние тогда — не презрение к телу, не небрежение им, но восстановление тела в его настоящем служении, как выражения жизни и духа, как храма бесценной человеческой души. Христианский аскетизм не борьба против тела, но за него. Вот почему весь человек — душой и телом — кается. Тело участвует в молитве души, так же, как и душа молится не вне, а в своем теле. Таким образом, земные поклоны, «психо-телесный» знак покаяния и смирения, поклонения и послушания, являются отличительной чертой великопостного богослужения.

Чудотворная икона Богородицы «ЗНАМЕНИЕ»

 (День памяти: 10 ДЕКАБРЯ) 

Икона Божией Матери, именуемая «Знамение», изображает Пресвятую Богородицу, сидящую и молитвенно подъемлющую руки Свои; на груди ее, на фоне круглого щита (или сферы) — благословляющий Божественный Младенец — Спас-Эммануил. Такое изображение Богоматери относится к числу самых первых Ее иконописных образов. В усыпальнице святой Агнии в Риме есть изображение Богоматери с распростертыми в молитве руками и с Младенцем, сидящим на Ее коленях. Это изображение относится к IV веку. Кроме того, известен древний византийский образ Богоматери «Никопеи», VI века, где Пресвятая Богородица изображена сидящею на троне и держащею обеими руками перед собой овальный щит с образом Спаса-Эммануила.

Иконы Божией Матери, известные под именем «Знамение», появились на Руси в XI-XII веках, а называться так стали после чудесного знамения от Новгородской иконы, случившегося в 1170 году. История иконы «Знамение» Новгородская Сообщения о чудесах, приписываемых иконе Знамение Пресвятой Богородицы, относится к 1170 году, когда войска князя Андрея Боголюбского и его союзников осадили Новгород Великий. Силы были неравны, и новгородцы начали молиться Господу о чуде. По преданию, на третью ночь осады архиепископ Новгородский услышал глас, повелевший ему вынести из церкви Спаса Преображения на Ильине улице икону пресвятой Богородицы и обнести ею крепостную стену. Знаменский собор был построен для размещения иконы в 1682-88 гг. Во время крестного хода осаждающие выпустили тучу стрел, и одна из них поразила лик Богородицы. Из глаз Богородицы полились слёзы, и она обратила лик свой к народу новгородскому. В это время враги стали объяты неизъяснимым ужасом, побросали оружие и, побивая друг друга, стали поспешно отходить от города. Новгородцы преследовали противника и одержали полную победу (см. Чудо от иконы Знамение (Битва новгородцев с суздальцами)). В память об этом чуде архиепископ Новгородский Илья ещё в XII веке установил празднование в честь иконы Знамение Богородицы, совершаемое в Русской церкви по настоящее время. В 1354 году икона была перенесена в Церковь Знамения Богородицы (Знамения Божией Матери), сооружённую по велению архиепископа Моисея.

В 1560 году икона вновь находится в церкви Спаса Преображения, а затем переносится в Знаменский собор. Находившийся на Руси в день празднования иконы Знамение Богородицы Афонский иеромонах Пахомий Логофет написал на этот праздник два канона.

После Октябрьской революции 1917 года икона попала в музейное собрание. Во время Великой Отечественной войны икона была эвакуирована и по окончании войны возвращена в музей. 15 августа 1991 года состоялось возвращение иконы РПЦ из Новгородского музея-заповедника.

На Руси были известны многочисленные списки с этой иконы. Некоторые из них — чудотворные, и названы по месту, где свершилось чудо: Абалакская, Курская-Коренная, Корчемная, Новгородская и др. 

Перед иконой Пресвятой Богородицы "Знамение" молятся об избавлении от междоусобной брани, во время бедствия и нашествия врагов, об исцелении слепоты и болезней глаз, от холеры, об охране и благословении наших соотечественников, вынужденных скитаться по свету, об умирении враждующих.

 Молитва Пресвятой Богородице перед Ея иконой,

именуемой “Знамение” Новгородская

О Пресвятая и Преблагословенная Мати Сладчайшаго Господа нашего Иисуса Христа! Припадаем и поклоняемся Тебе пред святою чудотворною иконою Твоею, воспоминающе дивное знамение Твоего заступления, великому Новуграду от нея явленное во дни ратнаго на сей град нашествия. Смиренно молим Тя, Всесильная рода нашего Заступнице: якоже древле отцем нашим на помощь ускорила еси, тако и ныне нас, немощных и грешных, сподоби Твоего Матерняго заступления и благопопечения. Спаси и сохрани, Владычице, под кровом милости Твоея Церковь Святую, град Твой, всю страну нашу православную и всех нас, припадающих к Тебе с верою и любовию умиленно просящих со слезами Твоего заступления. Ей, Госпоже Всемилостивая! Умилосердися на ны, обуреваемыя грехи многими, простри ко Христу Господу Богоприимныя руце Твоя и предстательствуй за нас пред благостию Его, просящи нам прощения прегрешений наших, благочестнаго мирнаго жития, благия хри-стианския кончины и добраго ответа на Страшнем Суде Его, да, спасаеми всесильными Твоими к Нему молитвами, блаженство райское унаследуем и со всеми святыми воспоем Пречестное и Великолепое Имя Достопоклоняемыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, и Твое велие к нам милосердие во веки веков. Аминь.

 Молитва Пресвятой Богородице перед Ея иконой,

именуемой “Знамение” Корчемная

О, Пресвятая Владычице Богородице, Небеснаго Царя Мати, Богоизбранная Отроковице! Ненадежных надеяние, больных исцеление, сирым предстательнице, скорбящим утешение и радость, обидимым покровительнице и всем в бедах и напастях сущим скорое поможение и заступление! Помози, о Мати Божия, и нам грешным в скорби нашей, возвесели радостию сердца людей Твоих; управи в мире и тишине жизнь нашу и не даждь во отчаяние впасти. Ты бо Едина еси паче всех святых и паче всех Горних умов Предстательница наша к Богу, яко Всеблагаго Царя Благая Мати. Темже мы, грешнии, на Пречистый Твой образ “Знамения” взирающе, умиленно преклоняем колена и, благоговейно лобызающе, молим Тя, Благосердая Мати: не отрини смиреннаго моления нашего и яви нам знамение милости Твоея: никтоже бо, к Тебе прибегая со упованием, исходит от Тебе посрамлен, но просит благодати и приемлет дар к полезному прошению, прославляя Сына Твоего и Бога, и Тебе с Ним, во веки веков. Аминь. 3. Молитва перед иконою, именуемою “Знамение” Курская-Коренная Царица наша Преблагая, надеждо наша, Богородице, Приятелище сирых и странных Предстательнице, скорбящих Радосте, обидимых Покровительнице, зриши нашу беду, зриши нашу скорбь; помози нам, яко немощным, окорми нас, яко странных, обиду нашу веси, разреши ту, яко волиши, избави отечество наше, страждущую землю Российскую, от лютаго безбожников обстояния, спаси и сохрани рабов Твоих (имярек) и всех нас, зде предстоящих и молящихся, и покрый нас от всякаго зла честным Твоим Омофором, яко не имамы иныя Помощи разве Тебе, ни иныя Предстательницы, ни благия Утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши нас и покрыеши во веки веков. Аминь.

«Приходите ко мне на могилу…»
 15 февраля, 2012 
 Газета "Крестовский Мост"

«Для меня он — святой, — говорит об отце Валентине Амфитеатрове протоиерей Димитрий Смирнов. — В нашем храме Благовещения есть святыня — дубовый крест с его могилы, чудом сохранённый в годы большевистской власти. Думаю, канонизация отца Валентина — дело времени. Надо просто подождать. Но уже сейчас каждый может келейно молиться ему, просить его помощи, иметь у себя дома его икону».

Могилу сравняли с землёй

Валентин Амфитеатров — один из самых почитаемых московских священников — родился в 1836 году, умер в 1908-м. Проживи он ещё лет пятнадцать — вероятно, стал бы мучеником. А так мученическую смерть за веру приняли некоторые из его духовных чад. Например, Анна Зерцалова — первый биограф, преданная ученица отца Валентина. После его кончины она начала собирать свидетельства благодатной помощи старца. Издала четыре книги. В них — сотни случаев прозорливости, исцелений, чудес… После революции продолжала ухаживать за могилой своего батюшки на Ваганьковском кладбище. Туда приходили люди, молились, служили панихиды, собирались на поминальные трапезы.

Новая власть увидела в этом контрреволюцию. В 1918-м крест вырвали из земли. Духовная дочь Наталия Ширяева сохранила его, а на могиле поставили новый. В 1937-м власти вообще сровняли захоронение с землёй. Пытались вскрыть могилу, чтобы уничтожить мощи, но произошла неожиданность: яма, которую принялись рыть, стала быстро заполняться водой. Тогда осквернители побросали туда куски цемента, землю, всё заровняли и запретили посетителям кладбища даже приближаться к этому месту. Поставили специального дежурного. И всё же люди украдкой проходили мимо и молились отцу Валентину…

Анну Зерцалову арестовали. Сохранились протоколы её допросов в НКВД. Понимая, что ей грозит, она держалась с удивительным мужеством. «Да, я вела подготовительную работу для канонизации старца Валентина, — говорила она. — Вела записи, которые свидетельствуют о его необыкновенных свойствах. Это совершалось и при его жизни, и после его смерти».

В ноябре 1937 года её расстреляли на полигоне в Бутове. Главное обвинение звучало так: «В контрреволюционных целях прославляла могилу умершего попа Валентина Амфитеатрова, организовывала на неё паломничества верующих».

Уходил голодный, но радостный

Отец Валентин происходил из орловского рода Амфитеатровых, давших России выдающихся служителей Церкви. Дядя его отца — знаменитый митрополит Киевский Филарет, ныне прославленный как святой. В 11 лет Валентин поступил в семинарию, позже окончил Духовную академию в Москве. Он знал десять иностранных языков, был необычайно начитан. В Москве 18 лет служил в церкви св. Константина и Елены в Тайнинском саду Кремля (в 1928 году её уничтожили большевики). Тогда и потянулись к нему сотни верующих.

«Основой его служения была необыкновенная любовь к людям и к Богу, — рассказывает правнучка Валентина Амфитеатрова Евгения Николаевна Викторова. — Он приходил в храм рано утром и уходил поздно, как он сам пишет, «голодный, но радостный». Когда молился, казалось, что все святые, к которым он обращается, здесь, в храме. После службы с каждым остановится, поговорит, утешит, даст совет… За эту любовь, полную самоотдачу Господь дал ему особые духовные дары».

Просфора иногда заменяла операцию

Прихожане часто замечали: стоит укрыть от батюшки какой-нибудь грех, слукавить на исповеди — он как-то узнаёт об этом и помогает покаяться. По его молитвам выздоравливали безнадёжные больные. Бывали случаи: к нему приходили накануне хирургической операции попросить духовной поддержки. Батюшка давал просфору, её кушали — и в операции уже не было нужды. Один мужичок, из самых простых, привёл свою жену, согнутую дугой от давней болезни позвоночника. «Погляди на меня», — попросил её отец Валентин. К изумлению присутствующих, женщина подняла голову и стала медленно выпрямлять спину…

У отца Валентина были два редких качества. Во-первых, удивительное смирение. Порой к нему с трудом приводили людей, которые не хотели приходить в храм, их уговаривали подойти к священнику, — он терпеливо ждал, а потом не жалел времени на беседу с новым человеком.

Во-вторых, скромность и бескорыстие. За всю жизнь он ничего не накопил, хотя среди его прихожан были состоятельные люди. Ему часто давали немалые деньги, и он тут же передавал их неимущим. Старался даже сам деньги не брать: если появлялись благотворители — сразу указывал им, кому нужно помогать. В одном из писем он признался другу, что сидит без копейки: вся зарплата ушла кредиторам. Он не имел собственного дома в Москве, лишь в конце жизни, когда вышла замуж одна из его дочерей, его в 1907 году перевезли в её дом в Очакове.

За шесть лет до смерти отец Валентин ослеп. Алтарь пришлось покинуть, но он продолжал поддерживать тысячи верующих, которые приезжали к нему в Очаково.

Почему и поныне, когда прошло более ста лет после его кончины, у него столько почитателей? Ответ прост: он продолжает помогать. Не было бы его помощи — не было бы и такого почитания.

«Батюшка у нас богатый»

В сороковые годы на месте, где похоронен отец Валентин, власть устроила воинские могилы. Сегодня там стоят недалеко друг от друга два креста. Один был установлен по благословению патриарха Пимена в 1990 году, другой — несколько лет спустя почитателями старца. Был и третий крест — недалеко от храма Воскресения Словущего на Ваганьковском кладбище. «Такой вот богатый у нас батюшка», — говорит, улыбаясь, его правнучка Евгения Викторова.

И везде, где люди молятся, просят отца Валентина о поддержке, они получают помощь. Незадолго до своей кончины старец говорил: «Когда умру, идите на мою могилку и поведайте мне всё, что вам нужно, и я услышу вас, и не успеете вы ещё отойти от неё, как я всё исполню и дам вам. Если кто даже и за версту от моей могилки обратится ко мне, то и к тому я отзовусь».

Михаил Устюгов

Как исполнить заповедь о любви?

Протоиерей Валериан Кречетов

9 февраля 2012 г. Источник: «Нескучный сад»

Заповедь «возлюбить ближнего» порой кажется совершено невыполнимой. Ведь в мире столько людей, творящих беззаконие! Однако Господь заповедал любить всех. Как же стать по-настоящему любящим и милосердным? Практические и духовные советы дает духовник Московской епархии, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово, протоиерей Валериан Кречетов.

 

Как принять правильное решение в сложных ситуациях, не оступиться и под мыслью о видимом благе не причинить вреда ни ближним, ни себе? Например, мы встали на благой путь веры, помощи ближним, милосердия. И встречаем человека, жизнь которого полна зла и ненависти, его поступки не поддаются оправданию, в них нет ни капли сострадания к невиновным, которых он использует. Но сколько бы добрых дел вы ни сделали, очень нужных и важных, высшее милосердие, которое человек может совершить на земле — это молитва о прощении грешника. Не стоит рассуждать: «Да как же он так мог, как его земля носит?». Надо просто молиться. Это нелегко. Вы попытаетесь и поймете, что такая искренняя молитва — это подвиг. Подвиг, которым покрываются многие наши грехи. Но пусть это буду ваши первые шаги к самому трудному. У всего есть свое начало. Как люди становятся милосердными? Не может человек в один день вдруг стать образцом добродетели. Но и старание вознаградится. Иоанн Златоуст говорит: «Когда не можешь быть милостивым, отдавай хотя бы то, что тебе совсем не нужно. Потом постепенно ты станешь отдавать то, что нужно, но не очень, а потом и любое сможешь отдать». Но еще выше всех этих благ — молитва. В одной притче говорится о том, как к некоему рабу Божьему пришел просящий, и он ему отдал свою новую одежду, подумав: «Что уж, я в старом похожу». А позже в видении увидел он ангела, который открывает перед ним сундук с сокровищами и подает ему царские одежды. «Ты свою одежду отдал — вот Господь и отдает тебе твои одежды». После того, как видение ушло, этот человек со временем сам стал искать нуждающихся — отдавал им еще свои одежды. В конце концов, он все раздал, отдал даже свой дом. Ушел в монастырь, а там заскорбел: «Что же я все раздал и ем эту пресную кашу? Кому я теперь нужен? Я даже помочь никому не могу». Ему явился ангел и сказал: «За то, что ты отдавал другим, Господь тебе многое воздал. В монастырь же приходят за духовным кормлением. Если пища для тела столь ценна, то для души она бесценна. Ты еще больше пользы для людей принесешь, молясь за них». Поэтому высшее благодеяние — это молитва. Молитва за душу. Как бы ни было много нуждающихся в одежде, нуждающихся в духовном одеянии намного больше. А лучшая, брачная одежда для души — это покаяние, которое очищает от греха. Есть еще одно духовное повествование. Одна послушница в видении увидела себя как бы стоящей в храме. Увидела иконостас, а рядом девушку необычайной красоты. Она к ней потянулась и подумала: «Какая же красавица, бывает же такая чистая красота на земле». И тут эта девушка превратилась в страшную старуху-каргу. «Это, — говорит явившийся ангел, — твоя душа. Сначала та, которая дана тебе была при рождении, а потом — то, во что ты ее превратила». Поэтому молитвенная одежда всем нам необходима, ведь все мы отсюда уйдем. Но с чем? И самое тяжелое, когда люди об этом вообще не думают. Душа моя, что ты спишь? Конец приближается! «За покаяние прибавлю, за беззаконие убавлю», — говорит Господь. Поэтому молитва о прощении грехов за себя и за ближних есть самое высшее благодеяние и проявление любви. Смотрите, с какой скоростью время идет: только что было Рождество, Крещение, а вот уже и Пасха приближается. Так и добежим до Страшного Суда. Думать о конце нужно, но в добром смысле. Человеку жизнь дана, чтобы исполнить эту волю Божию. Зачем человеку зубы? Когда человек просит о прощении грехов у Бога — это не просто просьба о прощении, это уже результат. Человек уже понимает, что будет стараться своих ошибок не повторять. Сталкиваясь с тем, что не так легко победить в себе грехи, он, встречая грешников, поймет, что не все так просто, и не осудит. Если человек сам со своим грехом борется, он понимает, что тот грешник, может, так же, как он, борется, но пока не всегда может с собой справиться. Что говорить, далеко не всегда исправление грехов дается легко, это нужно понять, пережить. Вспоминается моя юность. Нас было три брата. Я самый младший. У нас, знаете, было как в сказке. Старший — важный детина, средний – и так, и сяк, третий — сами знаете. Третий — ваш покорный слуга. Я учился в техническом вузе, нужно было делать проект, а я все не соберусь. Старший брат спрашивает: «Валерьян, ты собираешься делать проект?». Я отвечаю: «Не знаю». «Ты же вылетишь!». «Ну и что!». Мне бы сказать: «Собираюсь, помоги мне!». А гордыня не пускала. Вроде мелочь, но хорошо помню это состояние, когда хотелось одного: чтобы он тут не командовал. Он-то переживал, а мне главное было отстоять себя. Понял и полностью осознал я все это много-много лет спустя, смотря на своих детей и внуков. Так хочется им все втолковать, ан нет, многое им самим нужно пройти, почувствовать, осознать. У меня пять сыновей, две дочери и 32 внука. Мои внуки- мальчишки иногда дерутся, плачут, что-то отнимают друг у друга. Я понимаю, чтобы отнять, нужна физическая сила, а чтобы уступить — нужна сила воли, смирение. А у кого из детей оно с рождения есть, это смирение? Ему учатся. Вот ребята схватятся, а я говорю: «А ну, ребятки, у кого смирение есть?». Они сразу отпускают свою хватку и друг другу игрушку отдают. Что у человека нельзя отнять? Непонятно, вроде, при желании сильный у слабого все может отнять. И те ,у кого все время что-то отнимают, не знают, как ответить на этот вопрос. А отнять нельзя умение. Для умения нужно не иметь, а уметь. И это умение бывает разным: рукоделие, ремесло, а бывает, умение владеть собой. Этот навык приобретается таким же трудом, как виртуозная игра пианиста, даже большим. И этот труд каждый должен совершать. Без этого умения можно спотыкаться и спотыкаться в жизни. Представьте, человек рождается и начинает есть. А зубов нет. Ест и ест. Больше чем полгода спустя только появляются зубы. А потом, когда он становится стариком, они выпадают, а он продолжает жить. То есть человек ест с рождения до смерти, а зубы у него есть не всегда. Получается, что зубы нам даны не для еды? Без зубов, оказывается, тоже можно есть, пусть и не все. А когда же эти зубы появляются? Перед тем, как человек начинает говорить. Знаете, думаю, для чего? Чтобы человек держал язык за зубами, чтобы у него была преграда. Очень важно иметь это преграждение для языка. Не смущайтесь злом вокруг Сдержанность от гнева дает мир душе. Душу свою надо перестраивать Евангелием. Кто долго трудится над своей душой, тому легче будет, поверьте. Почему в одних и тех же условиях один человек может быть благодушным, другой — считать себя несчастным? Один доволен пенсией, другой несчастен, что ему на мерседес не хватает. Ведь еще апостол сказал: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь». А знаете, как непрестанно молиться? Очень просто. Обо что-то споткнешься, что-то уронишь, что-то разольешь, говори: «Господи, помилуй мя грешного!». И постепенно, смотришь, уже и не так раздражаешься, а потом и вспоминаешь про молитву сразу вместо раздражения. У одного сподвижника спросили: «Кто тебя научил молиться?». Он отвечает: «Бесы. Они нападали — а я за молитву. Они опять нападали, я снова за молитву, вот и привык». У нас обычно жалеют того человека, которого обидели, а истинной жалости достоин тот, кто обидел. Есть такое изречение: «Сделал ты кому-то добро — забудь, сделал тебе кто-то что-то доброе —помни всегда». Можно к этому добавить: «Кого ты обидел — запомни, кто тебя обидел – забудь». Но у нас все наоборот. Помним и свое добро, и тех, кто причинил обиды. Остальное забываем. Поэтому и нужно перестраивать свою душу на Евангельский строй. Не смущайтесь злом вокруг вас, работайте над собой, и постепенно все станет налаживаться. Возрастите любовь в душах ваших. Один афонский монах сказал паломнику: «Учись растить любовь. Все остальное — хуже смерти». Если человек поступает по-злому, он делает больно только самому себе. Но и не нам его обличать. Чье-то неверное поведение может вызывать сожаление, грусть, но не гнев. Почему? Потому что пусть сердце ваше будущим живет. Будущим веком Неба.

Один из корней слова «простить» — «просто». Когда мы прощаем, нам становится жить просто. В этом состоянии отсутствует двойное дно — обида как некий внутренний, часто безсознательный мир, который находится в состоянии постоянного конфликта. После грехопадения человек утратил простоту, цельность, расщепился на «добро» и «зло», которых возжелал. А состояние расщепления — это постоянный конфликт, немирность, вражда — самого с собой, с другими, с Богом. Человек вместо некой целостностной картины мира получил две картины мира — один мир внешний, управляемый законом Того, Кто его создал, другой мир — внутренний, управляемый по законам плоти. В психологии именно конфликты (неврозы, психозы) лежат в основе личностных проблем.

Первым в истории был конфликт Каина с Авелем. Каин был старшим сыном, он наследовал дело отца, Адама, которому заповедано было возделывать землю. Каин гордился своим первородством, тем, что может приносить жертву Богу. По слову дьявола, искусившего человека соблазном «будете как боги», в своей системе ценностей Каин им и стал сам для себя, и теперь воспринимал жертву Богу как возможность с Ним поделиться, уделить Богу некую часть от «своего». Он был совершенно уверен, что Бог должен принять его жертву.

В то время как Авель понимал, что он «не первый», никаких «прав» на наследство у него нет и все в его жизни зависит от Господа. Поэтому Авель ничего не присваивал себе и отдавал Богу лучшее. В церковнославянском переводе (почти точной копии с греческого и отличной от русского) это звучит так. Когда Бог принял жертву Авеля, а жертву Каина не принял, «опечалися Каин зело, и ниспаде лице его. И рече Господь Бог Каину: "Вскуе прискорбен был еси» («почему ты опечалился»); «Вскуе ниспаде лице твое?» («почему лицо твое поникло?»). «Егда аще право принесл еси, право же не разделил еси, не согрешил ли еси? Умолкни: к тебе обращение его, но ты тем обладаеши» (Быт.4:5-8). Что Господь видит в душе Каина? Исходную ошибку в отношении к Тому, Кому не нужны жертвы, потому что Бог Сам — податель всего, но Ему нужно правильное отношение, то есть смирение Каина: «право же не разделил еси». И дальше Бог говорит: «Умолкни: к тебе обращение его, и ты тем обладаеши». Кому — «умолкни»? Бог говорит о зле, которое родилось в душе Каина и начало действовать. Каин огорчился и лицо его поникло, потому что он не ожидал, что его жертву не примут, его гордость ущемлена и, как следствие, возникла обида, злоба и желание мести. Бог предупреждает его: «К тебе обращение его (зла внутри тебя), но ты им обладаеши». Во власти человека либо дать этому злу выход, либо овладеть им. Что значит овладеть злом? Во-первых, взглянуть на себя и увидеть: что мной движет? Бог, обращаясь к Каину, предлагает ему разобраться, увидеть, что его главный грех — гордость, сделавшая жертву нечистой. Но Каин уже не слышит Бога, потому что он «сам бог», он судит свои поступки собственным судом, а суд Божий не признает, отвергает. Во-вторых, овладеть злом, не дать ему хода означает — простить своего брата, который вдруг стал первым, несмотря на первородство Каина. Но Каин уже видит в этом подвох со стороны Авеля.

Самосуд, который вынес Каин своему брату Авелю, мы теперь выносим «автоматически», априорно. Одним из следствий разделения человека на «добро» и «зло» стало расщепление всего его состава: ума, чувст и воли. Сердце, совесть могут нас осуждать, а ум подбирать оправдания. Но недаром Господь призывает Каина посмотреть, что происходит в его душе.

История Каина и Авеля — история развития греха, который лежит в основе обиды. Она также говорит, почему прощение — это выполнение сразу двух главных заповедей: любви к Богу и ближнему: мы не можем без любви к Богу, без принятия Его правил простить ближнего. И мы не можем, сохранив обиду на ближнего, говорить о том, что мы любим Бога. «Кто говорит «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин.4:20-21). И поэтому тема прощения — ядро аскетики, ведь пока сердце человека замутнено обидой, злопамятством, агрессией, бессмысленно говорить о том, что человек может соединиться с Тем, Кто его создал.

Обижаясь, мы проявляем уязвимость, слабость, а признавать свою слабость сложно. Легче сделать вид, что прощаю. Кстати, один из мифов о прощении: простить — значит забыть. Но тем, кто хочет разобраться с обидой, надо честно признать это чувство. Берите пример с Иова. В чем разница между Иовом и его друзьями? В искренности. Иов, потеряв все, продолжал благодарить Бога, принимать Божий суд, хотя он и не был ему понятен. Но когда трое его друзей, решивших спасти его душу, стали убеждать Иова, что он великий грешник и должен покаяться, Иов не вытерпел и разгневался, обида выплеснулась, он стал высказывать Богу свой ропот, потому что не видел за собой великих прегрешений. Он не стал каяться «на всякий случай», ему важна была правда в отношениях с Богом, и Бог ответил на честность Иова, а друзей упрекнул: «…горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов. 42: 7). Друзья Иова выступили в роли благочестивых апологетов мнимой праведности. Почему мнимой? Они не страдали так, как Иов, и говорили от ума, а не от сердца. Позиция друзей Иова — это позиция людей, которые не сочувствовали, а осуждали. Осудить — значит поставить свой суд вместо суда Божиего.

Осуждению мы привержены в огромной степени. Был такой страшный эксперимент в одном из университетов Америки: студентов-психологов произвольно разделили на две группы: «надзирателей» и «заключенных» — и закрыли на неделю. «Надзиратели» должны были поддерживать порядок. Через три дня эксперимент был остановлен, потому что начались пытки и издевательства. Участники эксперимента — истеблишмент общества. И всего за три дня эти бывшие друзья, приятели, единомышленники разошлись по разным сторонам баррикад! Одни стали наказывать других, вдруг увидев в них нарушителей, достойных наказания, а в себе людей, могущих судить о «добре» и «зле». Легко осуждать вертухаев ГУЛАГа, фашистов и т.д., которые творили зло, но кто нам дал хоть какие-то гарантии, что мы сами не стали бы теми «надзирателями», окажись на их месте.

Осуждение противоположно прощению. Когда человек просит прошения, он просит не суда, не того, чтобы полностью разобрать ситуацию, и даже не того, чтобы обнаружить чью-то правоту и чью-то неправоту. Он признает, что принес боль и сожалеет об этом. И другой, прощая, понимает, что долги могут и остаться, но он тоже не судит. Слова «Бог простит» означают, что и я грешник, я тебе не судья. В этом суть христианского прощения. Не случайно Прощеное воскресенье — это и воспоминание Адамова изгнания. А Адам — это кто? Все мы. Все в Адаме согрешили, все грешники, все нуждаемся в прощении.

Конечно, в отношениях Каина с Авелем Каин был неправ, а Авель безгрешен. Сегодня почти невозможно найти в каком-либо конфликте абсолютно правого и абсолютно виноватого. Семя Каина мы все несем в себе — эгоизм, злость, мстительность. И обратную его сторону: страх, агрессию, чувство вины, а значит и готовность на обиду. Но когда мы говорим о своей обиде, мы хотим, чтобы нас выслушал кто-то неосуждающий и сочувствующий, непохожий на друзей Иова. Человеку важно быть принятым таким, каков он есть, и если им владеет обида, сначала надо разобраться, что ее вызвало, а не просто говорить: «Обижаться нехорошо». Такая безоценочность — единственное условие того, что человек будет ощущать себя безопасно и доверится тому, кто стремится ему помочь, а не навязать ему какую-то свою веру, идеологию и т. п. Потому что за обидой часто стоит перенесенное зло, ущерб, насилие, и обида может возникать как защитная реакция. И чем более похожа по сути ситуация на первоначальную, сформировавшую реакцию обиды-защиты, тем острее человек будет переживать это чувство. Например, у человека жесткий начальник и часто порицает его. Но у него был жесткий властный отец, и реакция на начальника накладывается на реакцию на отца, усиливая первую, даже если человек умом понимает, что просто начальник строгий. Но он уже травмирован ситуацией с отцом и не может не страдать, не обижаться. Вся психология неврозов — это психология защитных механизмов. Если личность сформировалась в неблагоприятных условиях, очень трудно выйти за рамки выработанных в стрессовых условиях форм поведения, мышления, реагирования, где человек во всем видит подтверждение своих страхов и обид. Зло проникло в душу и «законсервировалось» в виде защиты. Человек сформировал призму, с помощью которой теперь видит мир искаженным, как Кай сквозь кривое зеркало тролля, — это гениальная метафора Андерсена. Но именно эта искаженность дает ему устойчивость. Почему обида так устойчива? В эмоции обиды очень много энергии самосохранения. Но, сохраняя то, что есть, обида не дает развиваться дальше, парализует отношения с миром, людьми. Помочь в этой ситуации — значит найти ресурсы, которые дадут возможность жить дальше.

Когда человек в безопасной обстановке начинает говорить о своих обидах, то зло, которое находится в нем, имеет шанс выйти наружу, он может себя от этого зла отделить, понять, что оно не тотально, что это только часть его жизни. И когда некое травматическое событие восстановлено, он может сформировать уже новое к нему отношение. Это может стать первым шагом к прощению: например, отпустить человека, который причинил боль. Что значит отпустить — воспринять другого не как некое внутреннее зло, а как личность, у которой есть как положительные, так и отрицательные черты. Почему большинство неврозов у людей основано на детско-родительских отношениях? Потому что родитель для ребенка в детстве — самый значимый персонаж, могущественный, идеальный. К нему предъявляются очень высокие требования. Но на самом деле любой родитель — это всего лишь человек, со своими добродетелями и недостатками, в его отношениях могли быть и любовь, и эгоизм. И когда взрослый человек, который понимает, что сам небезгрешный, сам стал родителем, видит, как сложно им быть, и вот так по-новому посмотрит на своих родителей, — может возникнуть понимание, восстановление отношений с реальным, а не с идеальным родителем.
Чем достоинство отличается от гордости?
Осознать свою вину, тем более попросить прощения часто мешает страх потерять себя, свое достоинство, свои ценности. Вопрос: что это за ценности? Есть ощущение собственного достоинства, где человек чувствует, что он не может тот образ Божий, который есть в нем, дать на попрание псам. Другое дело — ценности эгоистические, модель победителя, «удачника», который рожден выигрывать всегда и во всем. Эта ценность сегодня — движущая сила, и все то, что ей противоречит, рассматривается как угроза собственной самооценке, ощущению безопасности. Это тот самоцен, который Феофан Затворник по святоотеческой традиции называл источником всех страстей. Пока мы держимся за идеальный образ собственного «я», нам очень трудно и прощать, и просить прощения. Чтобы научиться прощать, надо разрушить миф о собственной праведности, абсолютности собственных представлений.

Как проявляется самоцен в жизни? Когда мы начинаем чувствовать некую самоидентичность, понимаем, что мы другие, нежели все окружающие, мы, в силу поврежденности человеческой природы, бессознательно склонны считать себя лучше других. Свое собственное мнение мы полагаем истинным, а все те мнения, которые с ним не согласуются — ложными. И начинаем с этими чужими мнениями бороться, явно или неявно, потому что чужой взгляд начинаем воспринимать как некую агрессию против себя, угрозу своей системе ценностей.

Например, человек жил в семье, у него сформировались определенные семейные принципы, представления о том, как должен вести себя муж, как должна вести себя жена, как надо воспитывать детей, т.е. возникла система правил. Она может быть либо положительная («я буду действовать так, как вели себя мои родители по от ношению ко мне»), или может быть отрицательной («я никогда не позволю себе такого поведения, которое допускал мой отец или моя мать, я во всем буду стараться быть непохожим на них»). Семью создают два человека, то есть сталкиваются две системы. И, когда проходит состояние влюбленности, которое, по сути и есть выход из своей системы, за пределы эгоистических интересов, начинаются самые большие в жизни обиды и разочарования: как же так, он меня обманул, представлялся таким хорошим, а на самом деле он совсем другой. Он меня предал!

Обида здесь возникает как разрушение возникшей в процессе жизни человека системы идеальных отношений, которую он считал справедливой, в которую верил, но тут произошло вероломство, разрушение того, как казалось, гармоничного, мира, который служил основой его жизни. И то чувство достоинства, на котором базировались ценности человека, терпит катастрофу, потому что основывалось оно не на реалиях жизни, не на реальных качествах другого человека, а на собственных иллюзиях по поводу себя, жизни и другого.

Самоуважение — все же больше ветхозаветная категория. Ветхий и Новый Завет — это как мертвая вода и живая; Ветхий Завет дает структуру, систему правил, а Новый Завет дает то, что позволяет человеку подняться над этой системой. Но одного без другого быть не может, потому что любовь — это не отвержение закона, а исполнение этого закона, не по форме, а по сути.

Прощение как прощание

Раньше, прощаясь, говорили не «до свидания», а «прости меня Христа ради» и отвечали: «Бог простит, меня прости Христа ради». Так было не только в монашеской среде, но и среди мирян. «Попрощаться» означало «попросить друг у друга прощения»; сейчас такой обычай сохранился у старообрядцев. В чем была его суть: если мы общались, то могли вольно или невольно друг друга обидеть. Психологически это очень верно, потому что прощать легче в самом начале, когда эмоция обиды не превратилась в мысль, не обросла деталями, фантазиями. Так же как и в ответ на какое-то действие против нас — сразу задуматься: а я что делал против других? Эмоция обиды в этой ситуации, подрубленная на корню, ослабевает.

Тьма изгоняется светом, зло изгоняется добротой, и, если не получается простить, позаботиться о человеке, который причинил тебе зло, можно позаботиться о ком-то другом.


Андрей ФОМИН