Пролог

Англия, наше время

- Ты полное ничтожество! Распугав всех вокруг себя, ты так же постаралась упасть и в моих глазах. Ну что же, я тебя поздравляю, теперь ты одна! - сколько бы не прошло времени, голос четко был слышен, словно вот только что все это было произнесено. Создавалось ощущение, что дверь снова с оглушительным грохотом закрылась за выходящим.

Вот только случилось это все настолько давно, а в памяти всплывало, словно случилось только вчера. Да я находилась во все той же комнате, в самой мрачной и наполненной воспоминаниями. На протяжении всех этих лет она стала символом тьмы и порока. Темные дубовые панели, тяжелая дубовая мебель обитая алой парчой, зеркальный потолок, картины и статуи обнаженных тел. Комната услады - так называла ее моя мать, а для меня она стала комнатой гибели и позора. Именно в этой комнате все и случилось, именно здесь я потеряла себя...

Хейнрих уже около недели находился в дороге не выпуская из рук маленькую княжну. Черный экипаж мчался по ухабистому бездорожью и все дальше увлекал его и Шарлотту от границы княжества Ангальт-Цербст. Сейчас он никак не мог понять, почему Христиан сказал, что девочке отведено очень мало времени. Еще до отьезда он сразу же вызвал в свой дом целительнуцу, которая жила неподалеку, и потребовал обследовать девочку. Все его мысли тогда занимало, что девочка скорее всего смертельно больна и лихорадка только ускорит день ее кончины, но... Но старуха опровергла все это и проделав несколько манипуляций, сказала, что вскоре лихорадка отступит и девочка будет очень крепенькой и здоровой. Что же тогда вынудило князя избавиться от собственной дочери? Эту загадку еще предстояло разгадать, но сейчас он все же выполнял волю друга. Он увозил его дочь подальше от княжества, подальше от германских земель.

- Ничего, у тебя будет новая жизнь Шарлотта и новая семья, я об этом позабочусь. - голос Хейнриха звучал клятвенно, а взгляд был устремлен на личико маленького ребенка.

Одиночество — великая вещь, но не тогда, когда ты один.

Бернард Шоу

Англия, наше время

Сквозь тяжелые занавеси пробивался утренний луч света, что причиняло жуткую боль глазам. Никто из моей семьи никогда не сталкивался с солнцем и ярким желтоватым светом исхожящем от него, никто, кроме меня. Кто-то думал, что моя мать прибегла к самой древней черной магии, чтобы наделить меня этим даром. Дар *света*, как шептались за моей спиной, хотя он себя не оправдывал. Я спокойно могла находится днем на солнце, но первые утренние лучи доставляли немало хлопот. Если утренний свет касался моего тела, то требовалась целая неделя, чтобы снова стать собой, чтобы принять форму человека.