«Вначале было слово, и слово было у Бога и слово было Бог», — говорит Священное Писание. Словами были созданы свет и тьма, небо и земля, животные и человек. Однако животные всё-таки раньше человека. Может быть, именно поэтому сегодня мы называем их «братьями нашими меньшими», хотя сложно принизить таким образом небо или землю, созданные ещё раньше. У человека и животного всегда было много общего, но многое их разделяло, прежде всего, человеческая жестокость. Однако во все времена животные, особенно «домашние животные», делили с людьми дни их жизни, становились верными друзьями и даже музами — недаром художники-анималисты изображали и продолжают изображать их на своих полотнах.
Художники интересовались анималистической темой со времени отхода искусства и его певцов исключительно от темы Евангелия, однако изображения животных — как диких, так и одомашненных, существовали уже в глубокой древности. Вспомним первые наскальные рисунки наших далёких пращуров, цветные росписи египетских дворцов — животные там занимают такое же важное место, как и человек. Животные обожествляются, люди уподобляются животным.
Вероятно, это происходит из-за извечной «зависти» человека к зверю — более сильному, ловкому, наделённому различными способностями, недоступными Homo sapiens. Египетские боги представляют собой удивительное сочетание животных и человека, боги Олимпа нередко превращаются в зверей, на Руси появляется необычное божество — летающая собака, предвестница счастья и семейного благополучия.
С приходом христианства животные отступают на второй план, хотя и здесь они играют свою роль — Христос появляется на свет в хлеву, в окружении животных, что кажется невероятно символичным, как и всё в этой прекрасной божественной истории. Рисуя Рождество, художники изображают овечек, коров и прочий домашний скот, памятуя об этом.
Во времена позднего Средневековья излюбленными анималистическими персонажами мастеров кисти становятся собаки — самые верные и преданные друзья человека, помощники на охоте, компаньоны в быту. Некоторые художники, например Веронезе, изображает их и на своих полотнах, посвящённых божественной истории. У этого виднейшего венецианского живописца XVI века собаки присутствуют везде, где ступает нога Спасителя. На полотне «Брак в Канне» красивые собаки охотничьей породы занимают первый план картины, в левом углу заметна ещё одна породистая псина, а в правом, на пиршественном столе и вовсе спокойно расхаживает крохотная собачонка.
Не менее известное полотно Веронезе «Тайная вечеря» также не обошлось без присутствия четвероногих друзей. В центре картины, чуть ниже фигуры Спасителя, около стола пристроилась большая собака, как бы тоже участвующая Причастии. Условно это полотно поделено на три части: в центральной располагается Христос с учениками и собака, а по бокам — множество людей, далёких от идеи Тайной Вечери и, кажется, ничем с нею не связанных. Лица центральной группы торжественно-серьёзны, даже у собаки задумчивое выражение морды, она смотрит налево — на суету сует, открывающуюся в боковой части картины. Там разряженные аристократы демонстрируют черни своё величие, арапы подносят корзины с едой, кипит обычная бытовая жизнь, далёкая от Таинства, происходящего буквально рядом.
Эта картина Веронезе бесконечно символична, она напоминает нам о необходимости каждый день, каждую минуту помнить о том, что где-то рядом может совершаться и, скорее всего совершается, великое чудо веры, в то время как мы, грешники, заняты своими утилитарными делами и насущными проблемами. Бог рядом, стоит только обернуться и увидеть Его, но вот этого-то мы никак не успеваем сделать, погрязая в заботах и хлопотах о хлебе насущном, который Он раздает ученикам со словами: «Едите и пиите, сие есть кровь моя, яко же за вы за многие изливаемая. Во оставление грехов…»
Сюжет Тайной вечери с участием собаки используется и ещё одним венецианским художником — Тинторетто. На его полотне «Омовение ног» мы видим как Сам Христос омывает ноги своим апостолам, а позади него, словно охраняя таинство помазания, сидит собака. У неё снова спокойное, даже возвышенное выражение морды. Она всё понимает и находится здесь неслучайно.
Но не только в Страстную неделю собаки сопровождают Богочеловека на Его пути к Воскресению. Тьеполо, например, помещает лакающего пса на берега реки Иордан, где Иисус принимает крещение водой от Иоанна Предтечи. Голубь-святой дух сияет над Христом и всеми, кто окружает Его в эту торжественную минуту. Та же собака со скорбью наблюдает над муками Спасителя во время несения им Креста, её морда видна сразу за тяжелым деревянным орудием пытки, ставшим символом Новой жизни.
Вообще собаки появляются на картинах европейских мастеров довольно часто: крупные охотничьи породы и крохотные комнатные собачки занимают своё место в истории искусства, и место довольно заметное. Причем, они переходят с одной картины на другую, вне зависимости от жанра и стиля художника. У того же Веронезе они присутствуют почти в каждой картине, изображающей трапезу, посвящённую вечере, в полотне «Ужин в Эммаусе» маленький пёсик сидит на руках мальчика, а огромная чёрная собака наслаждается детскими ласками прямо у стола, за которым сидит Спаситель.
Потрясающий образ животного, на этот раз — овечки, — написан Тинторетто в полотне «Распятие». Здесь маленькая кудрявая овечка, видимо, олицетворяющая паству Христа, по крайней мере, одну душу из неё, держит крест — символ страдания и Воскрешения, смерти и жизни, тьмы и света. А рядом с таинственной овечкой, у ног истекающего кровью Господа, стоит Чаша Грааля, в которую, уже из груди овечки, льется струя алой крови…
Безусловно, на этом полотне Христос сопоставляется с овечкой, присланной на землю на закланье, поэтому животное и наделено крестом, а за ним — следует Предтеча Сына Божия, Иоанн Креститель, перстом указующий на распятую фигуру умирающего Царя Иудейского.
Не обходится без животных и античная тематика, столь же любимая художниками эпохи Возрождения. На картине Тинторетто «Леда и Лебедь» , помимо царственной птицы, у ног красавицы Леды скачет крохотная болонка, пытаясь запрыгнуть на богатое убранное ложе. На полотне же Тьеполо «Пир Клеопатры» на руках красавицы, волею художника принявшей образ скорее дамы высшего света XVII-XVIII столетия, сидит левретка, а у ног Цезаря — огромный охотничий пёс.
Мало какой художник ни разу не изображал в своих картинах животных, но встречались особо выдающиеся мастера, которые создали истинные шедевры анималистической живописи, великие полотна. Одним из таких гениев был Давид Тенирс Младший, также часто и с удовольствием изображавших на своих картинах собак, но прославившийся благодаря… обезьянам. Его картины, посвященные этим животным, полны жизни и внутреннего юмора, самоиронии. Обезьяны Тенирса изучают науки, так «Обезьяны в школе» как прилежные ученики сидят за партами с книжками в лапах и старательно постигают некую грамоту, в то время как одного из провинившихся наказывает веником учитель…
Самое знаменитое полотно Терниса «обезьяньей» серии — «Обезьяны в кухне» — сложно отнести только к шедеврам анималистической живописи. Это — картина-слепок с жизни людей, реального быта, окружающего нас каждый день и не всегда приглядного. Исследователи творчества художника видят в ней изображение иерархической лестницы и с этим трудно не согласится.
В этом случае обезьяна в красном берете, безусловно, занимает самый высокий пост, восседая на табурете над остальными представителями своего рода. За ним притаились заговорщики — видно, что они вынашивают коварные планы, возможно даже, хотят отнять у обезьяны в берете её табурет. Вот только как они потом его поделят…
Еще она группа собралась в самом центре картины, один из них также носит головной убор — только не красный, а синий, и перо у его берета более потрёпанное. Вместе с двумя обезьянами он ест апельсины, а, возможно, и выпивает вино — ещё ближе к краю произведения стоит бокал и графин.
Одинокий представитель семейства обезьяньих готовит на очаге еду, а другой отщепенец сидит за столом, кстати, тоже на табурете, но он почему-то ни у кого не вызывает зависти, и собирается выпить бокал вина… Перед ним много хлеба и второй нетронутый бокал.
Как близки и понятны нам эти образы! И то, что они изображены при помощи отождествления животного и человека никоим образом не мешает понять, кто кого представляет и изображает, или даже — кто кем является.
В заключение хочется отметить, что талант художника не зависит от предмета, с которым связано выражение его творчества. «Если б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда!» — признаётся Анна Ахматова, тем самым, объявляя во всеуслышание, что для настоящего творца нет низшего и высшего, достойного и недостойного, а есть — искусство.
Их журнала "Антикватория" №2(27) 2008
