Сегодня самосвал навоза нагребла. А это вам не посты в Дневник писать. Это надо вилами кидать высоооокооооо! И на руки плевать, чтобы вилы в руках не скользили. А потом ждать: прорвутся мозоли или втянутся. Развяжется пуп или только пукнешь от натуги.
У меня руки теперь – наждак. Воля – кулак. Сосед Сенечка, инвалид по психическому заболеванию, заглядывается, завтра сватов, наверное, пришлет.
- Больно малахольная девка! – сбивает его с панталыку маманька евойная.
- Не журись, мамаша, откормим ее на наших харчах, - говорит Сенечка. - Зато до работы жадная. Будет с нее больше прибытку. Только вот беспокоит меня, что корову доить не умеет…
А я все крашу и крашу, А Гошка все наступает на крашеное и наступает…Беда с ним прямо…

Я тут на маминых харчах чисто Забава Путятична:
- Ты ряженку ела? – вкрадчиво спрашивает искуситель-мама.
А через полчаса:
- А компот?
- Бешбармак будем вечером или шашлыки?
Баба Тая тоже пощупала меня в первый день отпуска, и я ей, лядащая, не понравилась. Сегодня пришла, мы лапшу из петуха едим, по подбородку течет, она и говорит про меня:
- Ну совсем другое дело, налилась девка! Выправилась. Молоко парное пьешь? Мы на молоке поросят дошлых поднимаем...

По вечерам у нас баня. Маманька засмотрелась «Столицу греха», и в бане сделалась мартеновская печь (она у нас на газе, просто забыла перекрыть вентиль– прим.авт.). Меня в баню отправили первую, как самую смелую и самую грязную. Им кажется, раз у меня руки наждак, солома в волосах, и навоз в декольте, то мне ожоги будут очень даже к лицу. Я тазы переворачивала в перчатке из трусов. На полу плясала, как йог. Шампунь закипел, жидкость для каменки оплавилась, как свеча. В общем, мыться мы пошли через полчаса, пока все не выветрилось…