О роли большевиков в Февральской революции 1917 года

На самом деле за публичное распространение подобных версий — о неучастии большевиков в свержении царя — в СССР полагались бы репрессии. Ведь это резко противоречило генеральной линии Компартии, которая не только не скрывала, но и хвасталась тем, что раздувала Гражданскую войну в России и свергала монархию. В частности, в «Кратком курсе истории ВКП (б)» по этому поводу было сказано буквально следующее: «Большевистская партия оказалась единственной пролетарской партией, которая осталась верной делу социализма и интернационализма и организовала гражданскую войну против своего империалистического правительства… Рабочие России и партия большевиков … прорвали фронт империализма, свергли царя». Накануне 104-я годовщины Февральской революции, вопрос о ее значении и сути снова оказался в центре внимания. Неокоммунистические идеологи предпринимают все новые попытки изобразить большевиков русскими патриотами, которые якобы не участвовали в свержении царя и не раздували Гражданской войны. А иные мифотворцы доходят до того, что распространяют «версии» о том, что за Лениным якобы изначально стоял … Генштаб Русской армии, а Сталин был родственником императора и потому спас его вместе с семьей. И подобный бред уже захватил в свою орбиту миллионы людей! Читать далее

www.stoletie.ru/territoriya_istorii/bolsheviki_i_fevralisty_269.htm

 о правильной и неправильной работорговле

 Александр Крымцев

Сегодня лишь неуравновешенные белые американцы или европейцы почему-то считают себя — похоже, исключительно по расовому признаку — ответственными за поведение каких-то людей, живших за 200-300 лет до нас.  

Практически невозможно себе представить, например, чтобы сегодняшние арабы — где-нибудь в странах Залива — встали бы на колени перед белыми или чёрными резидентами своих стран, прося прощения у них за века арабской работорговли — длившейся в той же Африке в разы дольше!  

Потому что западный (=левый и прогрессистский) Агитпроп и современная западная (=левая и прогрессистская) образовательная система убедили — безо всяких на то исторических оснований — уже несколько поколений людей Запада в том, что преступным, с сегодняшней точки зрения, занятием, работорговлей запятнали себя в прошлом только белые европейцы и американцы.  

Между тем, т.н. трансатлантическая работорговля, осуществлявшаяся в XVII-XVIII вв. европейскими подданными, вовсе не была чем-то исключительным по своей аморальности и преступности — даже если иметь в виду лишь историю Нового времени, и не лезть в дебри Античности и Средневековья. Она была лишь эпизодом — хотя и важным эпизодом — в весьма долгой истории этого бесчеловечного (и общечеловеческого) промысла.  

Гораздо старше и разветвлённее была т.н. арабская работорговля; этот давно устоявшийся научный термин означает длившуюся много веков добычу рабов в Западной Азии, Северной и Юго-Восточной Африке, а также на Пиринейском полуострове и на острове Сицилии (когда эти части европейской территории были захвачены арабами), с последующей продажей их на невольничьих рынках Ближнего Востока и Северной Африки.  

В связи с тем, что нормы шариата разрешали мусульманам обращение в рабство лишь захваченных в плен врагов, но никак не свободных единоверцев, главным поставщиком живого товара на рынки исламского мира с самого начала стали пограничные с ним территории: первоначально это были Средняя Азия, Кавказ и Европа, а в Новое время — преимущественно Африка.  

Европейцы, например, лицом к лицу столкнулись с арабо-мусульманской работорговлей уже в VIII-IX вв., в период экспансии Фатимидского халифата в Европу. Но особенно масштабной эта торговля стала — в первую очередь, в Средиземноморье — с начала XVI в., т.е. сразу после завершения Испанией Реконкисты и открытия Америки. Причём в этой работорговле европейцы — вплоть до начала XIX в. — участвовали преимущественно в качестве рабов, а не работорговцев.  

Известно также, что в арабской работорговле количество сделок с «женским товаром» было гораздо большим, нежели в трансатлантической, американской: там рабыни составляли лишь от четверти до трети общего объёма продаж. А на восточном рынке рабыни ценились много больше рабов, нежели на западном, поскольку использовались не только в качестве служанок, но и для сексуальных и «репродуктивных» услуг своим владельцам. 

По идее, современные американские и европейские феминистки левого толка должны были бы особенно возмущаться именно этой сексуальной эксплуатацией, носившей в арабо-мусульманском мире, в отличие от американского Юга, системный характер. Однако этого пока не происходит: в сердцах нынешних американских мятежников клокочет ненависть лишь по отношению к двум столетиям трансатлантической работорговли, о которых им рассказывали школа и Голливуд. А вот про 1 200 лет арабо-мусульманской работорговли этим безграмотным мятежникам ни школа, ни Голливуд ничего не рассказывали. 

Поэтому они просто не ведают о том, что в период VII-XX вв. из Европы, Азии и Африки арабскими работорговцами было вывезено, через Сахару, Средиземное и Красное моря и Индийский океан, по разным оценкам, от 14 до 15 млн. чел. Это — больше, чем 11 млн. чел., вывезенных европейцами через Атлантику в Северную и Южную Америку. 

Не ведают эти мятежники и о том, что именно страны арабского Востока вплоть до середины ХХ века всеми силами противились шедшим — в течение всего XIX века — именно из Европы требованиям прекратить рабовладение и работорговлю!  

Не догадываются они также о том, что власти ряда африканских государств и племенные вожди на протяжении столетий были бенефициарами работорговли, активно поставляя живой товар как для европейских, так и для арабских работорговцев.   

К 1830-м гг., после окончательного решения вопроса о средиземноморском пиратстве, европейские страны начали повсеместно запрещать и африканскую работорговлю, приравняв её к морскому разбою. В частности, Россия сделала это в 1845 г., а Франция — в 1848 г.  

Но в середине XIX в. реальный запрет на работорговлю осуществлялся только в Западной Африке, в то время как на востоке Чёрного континента деятельность арабских работорговцев продолжалась: они, как и их упомянутые выше поставщики, живого товара, считали рабовладение совершенно естественным институтом. В 1873 г. работорговля была запрещена на Занзибаре, а в конце XIX в. британские власти запретили её в перешедшем под их контроль Египте. Но на малодоступных для европейских сил обширных внутренних территориях континента в рабство ежегодно уводили примерно по миллиону человек.  

Европейская колонизация Тропической Африки и особенно меры, предпринятые в принадлежавшей королю Бельгии Леопольду II колонии Конго, резко сократили объёмы арабской работорговли. И на Брюссельской конференции 1890 года европейские державы (плюс присоединившиеся к ним Персия и Занзибар) выработали систему международных мер, направленных на искоренение рабовладения и работорговли в Африке. Таких, например, как устройство укреплённых пунктов, прокладку дорог и телеграфных линий; охрану караванных коммуникаций и побережья, использование подвижных «летучих» отрядов для защиты туземцев.  

Следует иметь в виду, что рудименты работорговли в этой части света оказались весьма живучими и существовали вплоть до ХХ в. Например, в преимущественно христианской, ориентировавшейся на Европу, Абиссинии попытки запретить рабство начались лишь в 1920-х гг. А в Саудовской Аравии (между прочим, бывшей одним из первых членов ООН и основателем Лиги арабских стран), запретили рабство только в 1962 г., тогда же его запретили в Йемене. При этом даже в 1983-2005 гг, во время Второй гражданской войны в Судане, нелегальное рабство там было распространено очень широко. Хотя еще в конце XIX в., с учреждением Англо-Египетского Судана, британцы пытались покончить с этой архаичной практикой. 

Надо сказать, что в 2010 г., незадолго до своей трагической гибели, лидер Ливийской Джамахирии Муаммар Каддафи на II Афро-Арабской встрече в верхах нашёл в себе силы весьма достойным образом извиниться — от имени всех арабов — за века их работорговли в Африке. В то время, если кто забыл, Ливия была одной из самых развитых стран Африканского континента и важнейшим спонсором Африканского Союза. Поэтому на всех присутствовавших произвело большое впечатление то, каким образом её глава — прямо и без обиняков — выразил своё глубокое сожаление относительно морально неприемлемого, с современной точки зрения, поведения своих соплеменников, «особенно богатых арабов, смотревших на африканских братьев как на низших существ, рабов», резко осудив подобные взгляды и соответствующую практику. 

И выбранный Муамаром Каддафи способ расставания с неприглядными страницами прошлого выглядит гораздо более серьёзно и значительно, нежели нынешние отвратительные сцены коллективных коленопреклонений (не перед Божественным величием, а перед грешными людьми) и коллективной же чистки чужой обуви!  

Очевидно при этом, что для Каддафи не было разницы в поведении арабских и западных работорговцев прошлого, одинаково бесчеловечно относившихся к африканцам: он осуждал их в равной степени. Но никто из арабских лидеров Каддафи не поддержал. 

А для лево-либеральных и просто левых масс-медиа такая разница, очевидно, существует: по крайней мере, об арабо-мусульманской работорговле они сегодня ничего и никому не рассказывают, предпочитая критиковать исключительно трансатлантическую работорговлю. 

Да и это они делают весьма односторонне, рассказывая свою, идеологически выдержанную версию событий, густо замешанную на анти-белом расизме. Очевидно, будучи уверенными в том, что никто никогда не опровергнет эту версию, не объяснит несчастным жертвам школы и масс-медиа того, что историческая реальность была — совсем иной, не такой, какой её сегодня рисуют! 

zavtra.ru/blogs/nemnogo_o_rabstve

08 июля 2019

У нас популярно теперь превозносить до небес успехи в войне СССР, и поливать грязью «слабого Царя», который, де, плохо приготовил Российскую Империю к I Мировой Войне и так, де, сам (!) «вызвал» этим революцию (дескать «сам виноват…»). Так как с образованием у нас всё хуже и хуже, как и положено в правильной демократии, попробуем всё-таки тем, кто хочет сохранить мозги в целости и получить некоторые знания, представить: как на самом деле в России – при этих диаметрально противоположных по своим целям властях – обстояли дела в первые 3 года каждой из Мировых войн, в которых они участвовали. Причём такой сокрушительный аргумент, как военные и людские потери – не берём, чтобы чувства наших нежных сталинистов пощадить. Подчёркиваем: только экономика! Итак – просим:
----
Любимый конек «обличителей» Российской Империи – поиск цитат из документов и воспоминаний современников, в которых говорится о тяжелом положении России и Русского народа в Царское время. Когда речь идет о последнем периоде перед революцией, особенно часто вспоминают генералов М.В. Алексеева, начальника штаба Верховного главнокомандующего в 1915-1917 годах, и А.А. Маниковского, начальника Главного артиллерийского управления в те же годы, которые критически высказывались о состоянии экономики во время Первой мировой войны, писали о транспортном кризисе, «металлическом голоде», зависимости от поставок по импорту и других бедах, мешающих удовлетворять потребности армии.

Казалось бы, кому же и знать, как не им? Те, кто во время Первой Мировой Войны жил в России, писали о совершенно реальных трудностях, которые видели своими глазами, которые мешали работать и воевать. Но чтобы объективно оценить их критику, надо знать, какой была ситуация в других воюющих странах. Факты говорят о том, что по сравнению с ними экономическое положение России было лучше, а тяготы войны меньше.

В предыдущем обзоре мы сопоставили развитие промышленности Российской Империи и других воюющих стран. Вопреки привычным со школы шаблонам оказалось, что по сравнению и с союзниками, и с противниками дела в России шли совсем неплохо – насколько это возможно в условиях Мировой Войны. Читать далее

Источник

www.rusimperia.tv/catalog/7055.html

А. Махотин

Столетняя годовщина высадки войск Антанты в России вызывает в определённой части Рунета резонанс, весьма похожий на истерику. Средь откликов можно встретить и «До чего подлая нация!», и «Можем повторить!» И проклятия белым, якобы пригласившим кровавых интервентов. И рассуждения о том, что советская власть недоработала – оставила контру на расплод.

Самое нелепое в этих бурных чувствах – что именно американский контингент на Дальнем Востоке (вместе с итальянцами) вёл себя подчёркнуто нейтрально-равноудалённо. При этом на севере и востоке России летом 1918 года не было ещё никаких белых – против большевиков действовали силы, собравшиеся вокруг альтернативных красных (эсеровских) правительств в Самаре, Архангельске, Омске, да повстанцы есаула Семёнова. (Некоторые упорно отождествляют Семёнова с Колчаком, но с таким же успехом можно путать с Лениным если не Махно, то Григорьева).

Заявленные цели иностранных контингентов были сугубо тактическими. В Мурманском порту после Брестской капитуляции Российской республики отряды Антанты взяли под охрану союзное военное имущество, чтобы избежать его захвата германцами.

На Дальнем Востоке после распада неоккупированной германцами части России союзники обеспечивали эвакуацию чехословацких и итальянских частей, набранных из австро-венгерских пленных.

Разумеется, доподлинно всё было сложнее. Американцы приглядывали за всё более многочисленным японским корпусом. Британцы и канадцы – за теми и другими.

Так или иначе, взятие под контроль портов союзной державы, капитулировавшей перед общим врагом и распавшейся, – дело предсказуемое. Двумя годами ранее Россия стала просто вести боевые действия в разбитой германцами Румынии. Никакой изощрённой низостью тут и не пахнет, и воображаемые румынские белые здесь ни при чём.

Наиболее известное из советской мифологии злодеяние интервентов – расстрел 26 бакинских комиссаров Закаспийским правительством, ещё одним альтернативным красным режимом, возникшим в результате антибольшевистского рабочего восстания в Ашхабаде. Неловко было объяснять широким массам, что первых руководителей новой власти в Закавказье расстреляли не англичане, а неправильные рабочие – за участие в бакинской резне на стороне армян и за сдачу города туркам и азербайджанцам.

Ещё вспоминают якобы сожжённого «японскими интервентами и белогвардейцами» Сергея Лазо, коего расстреляли то ли японцы за массовое убийство японских граждан красными в приморском Николаевске, то ли уссурийские казаки – за истребление русских пленных на станции Верино под Хабаровском.

Всё остальное – выдумки Маяковского и позднейших Сергеев Алексеевых, писавших для младшего школьного возраста.

Словом, красная риторика о злодействах Антанты внятно никак не подтверждается. Белые особо ужасны тем, что якобы пригласили интервентов. Интервенты особо ужасны тем, что якобы поддерживали белых.

На белый же взгляд, злодеяние Антанты очевидно: союзную страну, честно клавшую жертвы на алтарь победы вместе с французами и британцами, победители просто сдали прогерманским экстремистам.

Михаил Булгаков писал в ноябре 1919 г. в терской газете «Грозный»: «Англичане, помня, как мы... били Германию, оттаскивая её от Парижа, дадут нам в долг ещё шинелей и ботинок...». На большее он и не рассчитывал. Для белых обувь и патроны были главной ценностью. «Не верь союзникам – союзники сволочи, они продались большевикам», – горько пошутил он впоследствии в «Белой гвардии».С концом 1918 года, когда Мировая война завершилась, а Гражданская разгорелась по-настоящему, самые оптимисты среди обывателей и белых (и красные, мыслившие не по Демьяну Бедному, а по оперативной обстановке) быстро убедились: присутствие войск Антанты на территории России – это жёсткие переговоры союзных держав с большевиками (и одновременно были жёсткими переговорами победителей друг с другом).

В 1918 году сил у большевистского режима было где-то столько же, сколько у Венгерской Советской Республики годом позже. В 1919-м, конечно, побольше: где-то столько же, сколько у США в 1863 году. Спрашивается, товарищи: какими ресурсами, кроме «Ленина в башке и нагана в руке», большевики одолели весь мир?

Разумеется, политику большевиков, с 1914 г. выступавших за поражение России, оправдывали тем, что Ленин видел далеко, на много лет вперёд.

Мол, стремились в виде программы-максимум любой ценою вырвать Россию из цепи империализма и русским примером сокрушить мировой капитал, а в виде программы-минимум – взять «передышку похабного Бреста», чтобы спасти социалистическую революцию в отдельно взятой стране. Авантюра с мировой революцией не удалась, за попытку спасибо, зато советская власть устроила-де великий красный проект на страх капиталистам. Кто же знал, что коммунизма не получится, развитой социализм хрустнет на ухабе, а все нацобразования, возникшие по итогам Брестского мира (включая Белоруссию), будут от России отторгнуты!

Но в Лондоне, Париже, Вашингтоне тогда сидели стратеги отнюдь не хуже Ленина или Троцкого. Они задавили «бронированных немцев» и расчётливо приложили руку к февралю. Делали всё это в процессе подковёрной войны друг с другом – и дома у себя обошлись без государственного краха и народного мора. Неужели такие хищники не просчитывали всех вариантов? Даже когда в Кремле 4 марта 1919 г. был провозглашён III (Коммунистический) Интернационал? Если бы победители захотели свергнуть большевиков – их за пару месяцев раскатали бы несколькими корпусами. И ошалевшие от ужаса Петроград и Москва сказали бы только спасибо – послеоктябрьская реальность весьма отличалась от позднейших агиток. В обществе преобладало одно желание – выжить.

От союзников не требовалось ничего непосильного: не нужно было переброски уставших от войны и готовых-де взбунтоваться людей, ни дорогостоящих поставок, на которые, мол, поскупились капиталисты, поняв, что несметных богатств от белых не получат.

В Европе говорили «Прощай, оружие!» миллионам стволов. Но в отвоевавших армиях имелось полно «лихих людей», которым понравилось воевать. Из самых цинических соображений лучше было их занять, чтоб не подались в бандиты или в те же коммунисты. Хватало молодёжи, добравшейся до фронта, когда всё было кончено, и желавшей славы. Идеалистов, готовых драться с безбожниками из представлений о благодарности русским, свободе и христианском человеколюбии. Немалую долю тяжести Мировой вынесли на себе добровольцы, приплывшие из Австралии, Новой Зеландии, Америки – не только герои Хэмингуэя и Фицджеральда, но и простые рабочие и сельские ребята, пошедшие на призывные пункты потому, что «в газетах пишут: ихний Вильгельм – хам, нужно защитить эти самые... наши идеалы».

Миротворческая экспедиция в Россию в сравнении с европейским окопным адом показалась бы многим иностранцам экзотическим приключением – адом для белых Гражданскую войну сделала именно нехватка всего, не говоря о постоянном численном перевесе противника.Герой Манчжурии и покоритель Трапезунда генерал Юденич рвался к Петрограду, по сути, с единственной дивизией, одетой во что придётся и вооружённой чем попало, наполовину состоявшей из студентов, гимназистов, восставших рыбаков с Чудского озера, петроградских рабочих, перешедших на сторону белых на поле боя. Называвшие себя Северо-Западной армией бойцы Юденича надеялись, что в Петрограде начнётся восстание, а с Балтики их поддержит артиллерия британского флота – «Воевали же вместе!».

Окончательно придавленный приездом Троцкого Петроград не шевельнулся – в нём физически не осталось людей, способных организовать выступление. Британцы промолчали. Их новые клиенты эстонцы сочли обещанную северозападникам помощь нецелесообразной. Интернированные северозападники вместе с русскими беженцами наполовину погибли от эпидемий в эстонских лагерях. Эстония получила несколько российских уездов, 15 млн рублей царским золотом (11,6 тонны) и 1 млн десятин леса в концессию. Ленин назвал Тартусский договор «неслыханной победой над всемирным империализмом».

Кричащие сегодня, что Красная армия мистическим образом разгромила кровавых завоевателей со всего мира и «можем повторить», вряд ли скажут, где и когда проходили серьёзные сражения с настоящим зарубежным противником. В манёврах нескольких английских батальонов вокруг Архангельска был, вероятно, дальний политический умысел, но вряд ли вожди Британской империи пытались полтора года завоевать Россию через Северную Двину.

Единственное масштабное столкновение большевистских сил с относительной заграницей – это война с Польшей, советской конфедерацией проигранная. Разумеется, всевозможную помощь полякам оказала Франция, создававшая свой собственный «Варшавский договор» из останков несостоявшегося российского блока. Один из заваривших февральскую кашу, британский посол в Петрограде Джордж Бьюкенен, писал, что Англии для своевременной победы над большевиками хватило бы 50-тысячного добркорпуса. По здравому размышлению, у Антанты запросто нашлись бы и силы вдесятеро большие. И операция по установлению в России любого небольшевистского, компромиссного режима вряд ли стоила бы западным союзникам бóльших жертв, чем советский поход во Львов и Брест в 1939 году.

Настоящие хозяева мира этого просто не захотели. Как не захотели они и создать реальный плацдарм для русской эмиграции, подобный тому, что русские императоры содержали в России для беженцев из революционной Франции, покуда не одолели Бонапарта.

Чем же победители в Мировой войне занимались в ходе военных операций на бывшей русской территории? Полного ответа на этот вопрос мы никогда не узнаем. Судя по всему, великие державы занимались блефом и торгом.

Блефом – поскольку предателей никто не любит, и нужно было изображать какую-то помощь гибнущему русскому союзнику перед своей общественностью и геополитическими партнёрами.

Торгом – поскольку главная цель международной игры не «завоевать всех», а не допускать усиления конкурентов даже за счёт победы над общим врагом.

Франции Россия нужна была ослабленной, не притязающей на Восточную Европу, но способной противостоять и немцам, и британцам. Британия давно считала Россию своим заклятым врагом. США колебались между французской и английской позициями. Похоже, к началу 1917 г. западные державы условились, что их устроит латиноамериканизация России. Япония не прочь была разжиться частью русской территории, но старшие потребовали: «Руки прочь от Советской России!». Врангелевский остров Крым под защитой Лиги Наций, Сибирская русская автономия даже в составе Японской империи стали бы центром притяжения русских, угрозой для большевистского проекта. «Уезд от нас останется, и оттуда пойдёт русская земля», – объяснял Телегин в шулерском «Хождении по мукам». Победители заметно постарались, чтобы ни уезда русской земли не осталось вне большевиков – во всяком случае, ничего не сделали ради обратного.

И если, как писал Аверченко, «в тысяча девятьсот таком-то году большевики наконец завоевали всю Россию», Запад это вполне устраивало.

vz.ru/opinions/2018/8/31/939789.html

Об опыте дореволюционной полиции по пресечению массовых беспорядков молодёжи …

Отметив 300 лет создания полиции, МВД России сделало серьёзную заявку на использование опыта дореволюционных сотрудников главного правоохранительного ведомства Империи. Поучиться у голубых мундиров, право, было чему. Как известно, в 1913 году на всемирном конгрессе полицейских в Швейцарии российских сыщиков признали лучшими в мире. Не отставала от «сыскарей» и «охранка» – как в советское время пренебрежительно называли сотрудников Отделения по охранению общественной безопасности и порядка или офицеров Отдельного корпуса жандармов, входивших в состав МВД. 

 

Между тем в оставленных потомкам воспоминаниях бывших офицеров «охранки» есть немало интересного из опыта по борьбе с терроризмом, экстремизмом или массовыми беспорядками, участниками которых чаще всего была учащаяся молодёжь. Чем сегодня ситуация кардинально отличается от тогдашней? По большому счёту ничем: те же угрозы терроризма, экстремистские выходки, та же протестующая «золотая молодёжь» на улицах! 

 

Предлагаем вниманию читателей анализ одной из таких операций по воспоминаниям бывшего тогда начальником Московского охранного отделения, жандармского полковника Александра Спиридовича из его книги «Записки жандарма». 

 

Ох уж эти детки! Несмотря на определённые успехи полиции, общественно-политическая и криминогенная ситуация в начале ХХ века в России выглядела неблагополучно. К тому времени, силами МВД были фактически разгромлены главные нарушители спокойствия прошлого века – народовольцы. Но на смену им скоро пришли леворадикальные и марксистские организации, целью и методами которых оставались захват власти, дестабилизация обстановки и индивидуальный террор. Свою вербовочную базу лидеры левацких партий безошибочно определили среди молодёжи и особенно студенчества.

 

«Захватило новое движение и Москву, - пишет Спиридович. - В конце января (1902 года. –Р.И.) началось у нас глухое брожение среди студентов университета, вылившееся, наконец, в большую сходку в актовом зале. Сходка носила политический характер. Кроме студентов разных учебных заведений, на ней были курсистки и, правда, немного посторонних лиц. Была принята политическая резолюция и из окна был выкинут флаг с революционной надписью. Жгли какой-то научный кабинет, жгли документы и раздавали прокламации…».

 

Сегодняшние беспорядки хотя и не назовёшь сугубо студенческими, но участие в них молодёжи очевидно. И они так же носят сугубо политический характер. Не изменилась и роль т.н. «заправил» со стороны. Есть у этих волнений и зарубежные заказчики. В результате естественного отбора и определённой зачистки политического поля лидером недовольной части молодёжи стал Алексей Навальный. Организованные его сторонниками акции недовольства выливались и в массовые беспорядки, но наши правоохранительные органы в целом реагировали адекватно, действуя достаточно жёстко. А как было тогда? Читать далее

 

Подготовил Роман Илющенко, ветеран МВД, подполковник запаса, при участии офицера Росгвардии, персональные данные которого не раскрываются по понятным причинам

ruskline.ru/news_rl/2018/08/29/delikatnaya_ohranka/

 В.Г. Хандорин

До сих пор некоторые "новые белые" упорно повторяют легенду, будто Колчак "не был таким упоротым едино-неделимцем, как Деникин", пытаясь привязать Верховного правителя к своей дружбе с украинскими и иными лимитрофными русоненавистниками. И ведь были публикации на эту тему, но нет - всё равно повторяют. Ну вот, ещё в очередной раз вам цитаты:

Из телеграммы Верховного правителя адмирала А.В. Колчака министру иностранных дел С.Д. Сазонову в Париж от 1 ноября 1919 г.: "Категорически заявляю, что ни при каких обстоятельствах я не дам со стороны своей заверения о признании независимости Финляндии" (Шмелёв А.В. Внешняя политика правительства адмирала Колчака. СПб., 2017. С. 140. Источник: Hoover Institution Archives. Mikhail N. Girs papers, box 5, folder 1).

Из телеграммы Верховного правителя адмирала А.В. Колчака министру иностранных дел С.Д. Сазонову: "Никаких соглашений за счёт русской территории я не допускаю и не считаю себя правомочным решать подобного рода вопросы. Тенденции новых государственных организаций, возникающих за счёт России, использовать тяжёлые условия, в которых мы находимся, мне понятны, но удовлетворить аппетиты создавшихся за счёт России и руками союзников за письменным столом в Версале государств я не могу и не буду. Если новые государства не понимают своего положения, тем хуже для них" (ГАРФ. Ф. р-200, оп. 1, д. 115, л. 181).

Из телеграммы Верховного правителя адмирала А.В. Колчака министру иностранных дел С.Д. Сазонову от 5 декабря 1919 г.: "Образование самоопределяющихся республик в виде Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украйны и других социалистических образований, ставит Россию в положение Московии после Столбовского трактата. 300-летний исторический путь России даёт основание считать, что в дальнейшем будущем Россия не откажется от этого пути, определяемого государственными операционными направлениями на морские пути сообщения. Отказ от этих направлений и суверенных прав на территории, соприкасающиеся с выходами на Балтийское, Чёрное и Средиземное моря и в Тихий океан, означал бы историческую гибель русского народа и одичание его в глубине равнин Европейской России и Сибири" (ГАРФ, ф. р-200, оп. 1, д. 333, л. 52).

Ну и - чтобы два раза не вставать - ещё раз в опровержение сплетен о Колчаке как "агенте англосаксов". Английский историк П. Флеминг о реакции официального Лондона на переворот 18 ноября 1918 г. и приход Колчака к власти: ""Крайне неудачное развитие событий. Похоже на настоящую катастрофу. Колоссальное препятствие нашим планам" - именно такими фразами отреагировал Лондон на новости из Омска... Главная причина заключается в том, что военный кабинет только что - 14 ноября - принял решение de facto признать Директорию (свергнутую в результате переворота - В.Х.) как правительство России" (Флеминг П. Судьба адмирала Колчака /Пер. с англ. М., 2006. С. 123). О том же свидетельствуют другие западные историки (Пайпс Р. Русская революция / Пер. с англ. Т. 3. М., 2005. С. 45; Перейра Н. Белая Сибирь: политика и общество / Пер. с англ. М., 1996. С. 86–87).

Управляющий Министерством иностранных дел Российского правительства Колчака Ю.В. Ключников - о том же: "После дождя приветствий, который был раньше, наступило молчание" (За спиной Колчака: документы и материалы / Под ред. А.В. Квакина. М., 2005. С. 306–307).

О том же: генерал К.В. Сахаров в своих воспоминаниях писал, что на другой день после переворота глава британской военной миссии генерал А. Нокс "встретил меня очень взволнованно и сказал, что теперь будет плохо, что союзники могут даже прекратить помощь" (Сахаров К.В. Белая Сибирь. Мюнхен, 1923. С. 37).

В ответ на вручённый ему в декабре 1918 г. мандат французского генерала М. Жанена, уполномоченного Антантой командовать всеми войсками в Сибири, в т.ч. русскими, Верховный правитель адмирал А.В. Колчак заявил, что скорее вообще откажется от иностранной помощи, чем согласится на это. В итоге Жанен получил командование только над союзными войсками (Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. М., 2005. Кн. 2. С. 94, 97–98; Гинс Г.К. Указ. соч. С. 275; ГАРФ. Ф. р-200. Оп. 1. Д. 330. Лл. 22–22об, 40–40об).

Из воспоминаний управляющего делами правительства Колчака Г.К. Гинса: "Отношения адмирала с союзниками ухудшались. Он перестал им верить. Скрывать своих чувств адмирал не умел. Он был для этого слишком искренен и экспансивен. И вот однажды произошёл такой конфузный случай. К адмиралу явился весь корпус дипломатических представителей гражданских и военных. Они предложили адмиралу взять под международную охрану золотой запас и вывезти его во Владивосток. Адмирал ответил им... - Я вам не верю, - сказал он, - и скорее оставлю золото большевикам, чем передам союзникам" (Гинс Г.К. Указ. соч. С. 440).

И ещё яркий пример. После информации о подготовке восстания во Владивостоке в сентябре 1919 г. командующий военным округом генерал С.Н. Розанов ввёл в город дополнительные войска, в т.ч. на территорию, занятую японцами и американцами. Союзное командование в ответ потребовало полного вывода русских войск из Владивостока, угрожая силой. Реакция Верховного правителя была предельно жёсткой. В приказе Розанову от 29 сентября 1919 г. адмирал писал: "Повелеваю Вам оставить русские войска во Владивостоке… Сообщите союзному командованию, что Владивосток есть русская крепость, в которой русские войска подчинены мне и ничьих распоряжений, кроме моих и уполномоченных мною лиц, не исполняют. Повелеваю Вам оградить от всяких посягательств суверенные права России на территории крепости Владивосток, не останавливаясь, в крайнем случае, ни перед чем… Адмирал Колчак" (Гинс Г.К. Указ. соч. С. 443–444). В свою очередь, правительство Колчака в ответной ноте на союзный ультиматум писало, что "заявление иностранного военного командования выходит из круга ведения последнего и является несовместимым с понятием суверенитета русской власти", а поэтому русское командование "по повелению Верховного Правителя будет до конца отстаивать права и достоинство России" (ГАРФ. Ф. р-200. Оп. 1. Д. 118. Л. 100). Благодаря проявлению твёрдости Колчак достиг результата: союзники стушевались и предпочли замять дело.

Всё это, конечно, в первую очередь опровергает злобные сплетни кургиняновских (...), но и бьёт по сегодняшним союзникам разнообразных русофобов-сепаратистов.

64vlad.livejournal.com/306084.html

Дмитрий Зыкин

 Визитной карточкой социально-экономических достижений ранней советской власти являются два проекта: ликвидация безграмотности (ликбез) и «электрификация всей страны» по плану ГОЭЛРО. При этом дореволюционную Россию рисуют в виде темного царства, причем как в прямом, так и в переносном смысле.

Изображение с сайта aftershock.news

Согласно советской литературе, и уровень грамотности населения был крайне низким, и по выработке электричества Россия «находилась на одном из последних мест в мире». Это - буквальная формулировка, взятая из второго издания Большой советской энциклопедии.

Значит, Латинская Америка, Азия и Африка – «обгоняли» нашу страну в сфере производства электричества. Вот до какой нелепости доходили советские агитаторы. Впрочем, не будем их судить строго. Они лишь выполняли установку сверху, а в те годы ослушаться высшего начальство было опасно, иногда опасно для жизни.

Что касается пресловутой неграмотности, то в России в 1913 году на 1000 человек приходилось 4,9 учащихся гимназического уровня. Для сравнения:  во Франции примерно в те же годы (1911 год) было 3,6 ученика соответствующего уровня. В период 1911-14 гг. на 10 000 населения в России было 8 студентов вузов, и ровно столько же студентов в те же годы было в Англии.

Подчеркиваю, речь идет об Англии-метрополии, то есть для сравнения взята наиболее развитая в техническом, экономическом и образовательном смысле часть Британской империи. Но, как видим, Россия не уступает и при таком сравнении.

Даже по советским данным в 1913 году процент грамотных призывников в армию достиг 73%. Но история царской России не оканчивается 1913 годом. Несмотря на войну, дореволюционная программа просвещения продолжилась. В 1916 году в России работало около 140 000 школ разных типов при населении порядка 171 миллиона человек. Соответственно процент грамотных призывников повышался.

Вновь обратимся к советским цифрам, на этот раз за 1920 год. Оказалось, что грамотных призывников уже 83%. Итак, в 1913 году было 73%, а в 1920 году - 83% (Большая советская энциклопедия,  т.18, статья «Грамотность», с. 776. 1930 год).

Налицо прирост 10 процентов, из которых на до большевистское время приходится 3 года 10 месяцев. Чье это достижение? Может быть, красных? Вообще-то на этот момент Ленин находился у власти 3 года и 2 месяца. Из них примерно полтора года большевики не контролировали значительную часть территории страны.

Учтем еще и то, что призывник – это совершеннолетний человек, учившийся в подростковом или даже детском возрасте, то есть до Октября-1917. Однако как грамотный он был учтен в 1920 году. Очевидно и то, что Гражданская война с ее разрухой, гибелью учителей и шире – резким сокращением образованного слоя – фактор, тормозящий развитие страны.

В любом случае программа повышения грамотности населения началась задолго до 1917 года и шла быстрым темпом без всяких революций, и на этот счет тоже есть статистика, признаваемая советскими историками:

Годы призыва, процент грамотных: 1896 г. - 40%; 1913 г. – 73%, то есть темп 2% в год, причем на фоне огромного прироста населения. Кстати, при сохранении те же темпов, получаем, что к 1918 году грамотных призывников должно было быть 81%, и эта цифра хорошо согласуется с 83% за 1920 год. Ясно, что по ряду причин, отмеченных выше, вклад большевистского ликбеза в эти 83% никак не может быть существенным.

Теперь посмотрим, как обстояли дела с энергетикой Российской империи, и каких показателей добились большевики, реализовав широко разрекламированный план ГОЭЛРО. Когда читаешь соответствующие материалы, то первое что бросается в глаза, так это сравнение достижений с 1913 годом. Но позвольте, промышленный рост царской России не закончился в 1913 году. Ни кто иной как известнейшей советский историк А.Л. Сидоров писал, что в 1916 году промышленное производство на 21,5% превысило показатели 1913 года. Не стояла на месте и электрификация дореволюционной России.

Первый трамвайный маршрут, подчеркиваю не конка, а трамвай на электрическом ходу появился в 1891 году в Киеве, последний – в 1916 году в Архангельске. За 1916 год трамваи Москвы перевезли 395 млн пассажиров, Петрограда – 383 млн, Киева – 108 млн, Одессы -55 млн, Самары – 38 млн, Ростова-на-Дону – 38 млн, Харькова – 35 млн, Екатеринослава – 27 млн. Четверть трамвайных предприятий были казенными (муниципальными), остальные – частные. Электрифицированные железные дороги использовались и для перевозки товарных грузов.

Электрические фонари к 1916 году давно уже перестали быть диковинкой, и освещали улицы не только «двух столиц», но и многих других городов империи. Среди них Оренбург, Ярославль, Смоленск, Рига, Уфа, Барнаул, Вятка, Калуга, Красноярск, Омск, Хабаровск, Благовещенск, Владивосток, и это далеко не весь список.

Отдельное направление электрификации – фабрично-заводские электростанции, обслуживавшие производственные нужды. И здесь дореволюционная Россия также добилась значительных успехов. Впрочем, лучше всего об уровне электрификации страны скажут обобщающие цифры, в которых отражена итоговая выработка электроэнергии.

Какой статистикой мы располагаем в этом вопросе? Здесь нам вновь помогут документы советской эпохи. Дело в том, что группа инженеров-разработчиков плана ГОЭЛРО провела определенную работу по сбору соответствующих данных за 1916 год. Ясно, что мотива преувеличивать дореволюционные показатели у них не было и быть не могло. Скорее наоборот. Более того, их цифры относятся не ко всей стране, а к следующим регионам: Северо-запад, Центральный промышленный район, Приволжский район, Урал и Донбасс.

Так вот даже такая, неполная статистика показала выработку электроэнергии за 1916 год на уровне 4,73 млрд кВт*час. Это примерно уровень Англии, и больше, чем во Франции, Италии и Японии. Для сравнения в 1928 году СССР выработал (опять же по советским официальным данным) 5 млрд кВт*час. По сути, в 1928 году план ГОЭЛРО лишь вывел нашу страну на дореволюционный уровень. Однако это не помешало именно в 1928 году заявить о выполнении Плана, о чем есть свидетельство в советской литературе.

Обогнать 1916 год удалось в 1929 году - 6,2 млрд кВт*час. И это при условии, что советская статистика не преувеличивает достижения советской власти и не приуменьшает показатели царской России. Но за те годы, что большевики занимались ликвидацией разрухи, порожденной их же собственной политикой, другие страны ушли далеко вперед.

В 1929 году Франция (14,4 млрд кВт*час), напомню, отстававшая от царской России, существенно превосходила Советский Союз. Далеко вперед ушла Англия – 15,8 млрд кВт*час, Япония – 13,3 млрд кВт*час, Италия -9,8 млрд кВт*час.

Значительное улучшение в СССР произошло позже, уже в результате выполнения Генерального плана электрификации 1931 года. Не стоит путать две разные программы – ГОЭЛРО и Генплан-1931. Так вот в 1935 году СССР вышел на третье место в мире, уступив США и Германии. Ну что ж, Россия в 1916 году делила с Англией третье-четвертое место.

Подчеркиваю, об этом мы знаем по советским источникам, а насколько они корректны в отношении царской России? И тот же самый вопрос мы можем задать по поводу того, как советская статистика отражала выполнение пятилеток в СССР.

Как бы то ни было, а миф о «темном царстве» под названием «дореволюционная Россия» несостоятелен.

P.S.

Желающие более подробно узнать о ходе электрификации до революции, рекомендую монографию доктора исторических наук Николая Симонова «Развитие электроэнергетики Российской империи: предыстория ГОЭЛРО».

Вопросы, связанные с народным просвещением, подробно отражены в работах доктора исторических наук Бориса Миронова, доктора филологических наук Алексея Любжина, ведущего научного сотрудника Института истории естествознания и техники им. С.И.Вавилова Российской Академии Наук Дмитрия Сапрыкина.

При подготовке статьи ряд цифр и тезисов взяты из монографий вышеупомянутых авторов.

www.km.ru/forum/v-rossii/2017/11/13/istoriya-rossi...-dva-mifa-na-fone-dostizhenii-

 По-николаевски, а не по-сталински

Самый длинный в Российской империи железнодорожный мост из 26 пролётов, проложенный через реку Аму-Дарью близ г. Чарджуя (ныне Туркменабад). Фото: С.М. Прокудин-Горский. 1911 г.

– Почему вы считаете, что нам в качестве примера надо брать николаевскую, а не сталинскую индустриализацию?

– На самом деле, если говорить о возможности и модели гипотетического научно-технического и социально-экономического прорыва, то исторически мы располагаем тремя или даже четырьмя сценариями. В царствование Николая II эту проблему пытались решить двумя разными способами – в начале царствования и во второй его половине. Первый период, где-то с 1894 года и по 1903–1904 годы, обычно связывают с именем Витте, второй – с именем Столыпина. В первый период много вкладывались в металлургию и тяжелое машиностроение. В значительной степени делалась ставка на иностранный капитал и иностранные технологии. Так, построенный при Витте и уничтоженный в Цусимском бою флот был сооружен в основном по французским технологиям.

Николаевская индустриализация носила не «догоняющий» характер, как сталинская, а опережающий

Но после 1906–1907 годов подход поменялся. Стали осуществляться новые большие судостроительные программы и связанное с ними строительство заводов. Но теперь ставилась задача все производить самим и были задействованы в основном русские инженерные силы, воспитанные в тех самых институтах, которые были основаны в начале царствования Николая II. Новый Императорский флот строился в опоре на оригинальную научную концепцию, разработанную русскими учеными, в том числе профессорами А.Н. Крыловым и И.Г. Бубновым, стоявшими во главе отечественного кораблестроения. Опираться стали в основном на собственные инженерные силы и научные разработки. Конечно, это не значит, что ничего не покупалось из-за границы: лицензии, оборудование и т.д. Но даже если говорить о техническом руководстве тех заводов, где большую роль играл иностранный капитал, то управляли ими воспитанники русской инженерной школы. И эта волна индустриализации носила не «догоняющий» характер, как виттевская или как сталинская, а опережающий, потому что в данном случае делалась ставка на свои инженерные кадры, свои разработки, в том числе новые технологии переднего края – как, например, в нефтехимии, технологии новых материалов, агротехнологиях и пищевой промышленности, некоторых областях машиностроения и в авиации.

Кроме того, в николаевское время равномерно развивалась промышленность, ориентированная на нужды людей, и тяжелая, в том числе оборонная промышленность, связанная с потребностями государства и крупной индустрии. То есть был некий баланс между государственной составляющей и тем, что делалось для людей.

Сталин же начал «индустриализацию» в 1929 году с того, что посадил три тысячи русских инженеров и привлек примерно такое же количество немецких и американских специалистов. В первую пятилетку ставка делалась на импортные технологии и кадры, а многие наши старые и опытные инженеры были подвергнуты травле и отстранены как неблагонадежные. Есть ряд научных работ, которые показывают, что роль американцев и немцев в индустриализации в первую пятилетку действительно была большой, но надо понимать, что это было следствием политических решений советского правительства и в том числе репрессий против «буржуазных спецов». В то же время большое количество русских инженеров и ученых оказались за границей, в эмиграции. На фоне арестов инженеров и ученых в 1929–1930-х годах из страны сбежали, например, крупнейшие русские химики В.Н. Ипатьев и А.Е. Чичибабин. Первый из них – царский генерал и академик – фактически стоял во главе химической промышленности Российской империи, а потом СССР в решающий период ее становления. После эмиграции он сильно помог и становлению американской нефтехимической и полимерной промышленности.

Потом эти ошибки первой пятилетки были как-то смягчены: многие «царские спецы» были выпущены на свободу и участвовали в развитии советской промышленности, американцы и немцы отправлены к себе на родину, и к войне готовились уже со своими кадрами. Таким образом, можно даже сказать, что не только «николаевских», но и «сталинских» индустриализаций было две. Первая заключалась в том, что надо продавать ценности и ресурсы, а на вырученные деньги нанимать иностранцев и с нуля создавать индустрию. Эта идея провалилась. Но была и вторая индустриализация со ставкой во многом на свою школу, что не исключает, конечно, того, что и разведка работала, и по-прежнему многое покупалось за рубежом.

Это миф, когда говорят, что российская дореволюционная промышленность контролировалась иностранцами

– Но в целом вы хотите сказать, что главный пример нам сегодня надо брать с индустриализации николаевского времени после 1907 года?

– Да, потому что она носила более органичный характер, делала ставку на естественное развитие своих сил, в том числе интеллектуальных, на новые перспективные направления в опоре на собственные научные разработки. Она не чуждалась сотрудничества с иностранцами, но не отдавала им контроль над промышленностью. Аккуратный подсчет показывает, что иностранные инвестиции в русскую промышленность составляли не более 20%, а вовсе не 50%, как пишут в пропагандистских статьях еще со сталинских времен. Правительство, начиная со Столыпина, не давало иностранцам возможности контролировать стратегические предприятия. Это всего лишь миф, когда говорят, что российская дореволюционная промышленность контролировалась иностранцами.

Таким образом, это была нормальная индустриализация без лагерей и репрессий, со спокойным сотрудничеством с иностранными компаниями и привлечением иностранных инвестиций, но без передачи им контроля. Со ставкой на свои инженерные кадры и с развитием новых очень перспективных направлений вроде самолетов Сикорского, нефтехимии или резиновой промышленности. С одновременным развитием стратегических, в том числе военных, отраслей и промышленности, ориентированных на потребительский рынок. Разрушение нормального потребительского рынка после революции, кстати, нанесло колоссальный ущерб развитию промышленности и технологий.

В этом плане, конечно, следует ориентироваться на столыпинскую фазу николаевской индустриализации. А не на сталинскую индустриализацию, которая носила экстенсивный характер, вся построена на крови, гипертрофированной милитаризации и преимущественном развитии добывающих отраслей.

«Советской власти досталось колоссальное наследие»

Путиловский завод

– Тем не менее хотел бы вам возразить, что такие важнейшие отрасли, как атомная и космическая, никак не отнесешь к достижениям николаевского времени.

– Тут мы во многом переходим в область гипотез. Да, атомная промышленность и ракетостроение у нас, как и в Германии и в США, начали развиваться через многие годы после революции. Но дореволюционная Россия даже и тут имела достаточно серьезный задел. И поэтому непонятно, почему к этим достижениям нельзя было бы прийти и при нормальном течении обстоятельств – без уничтожения и изгнания большого числа русских людей, в том числе лучших руководителей промышленности, ученых и инженеров. Без революции и советского режима. Например, теория ракетного движения была создана И.В. Мещерским – ректором Петербургского политехнического института, создателем целой школы инженеров-механиков. Первые эксперименты с ракетами военного назначения были начаты в Первую мировую войну. То же и с радиоактивностью. Исследования по радиоактивности (тогда это был радий, а не уран), финансируемые государством и крупным бизнесом, начались также еще до революции.

Конечно, советская система, разрушив потребительский рынок и работающие на нем процветающие до революции области промышленности, смогла сконцентрировать ресурсы страны на немногих стратегических направлениях – оборонке, космосе, авиастроении. Но методы такой концентрации и планирования при распределении колоссальных ресурсов тоже во многом были найдены во время Первой мировой войны. Я уже говорил, что Первая мировая война дала большой опыт государственного регулирования экономики и управления колоссальными ресурсами в условиях дефицита.

– Но ведь мало направить и перенаправить ресурсы, надо еще суметь организовать дело.

– Советской власти досталась одна из величайших стран мира. Конечно, Николай II не был демиургом, создавшим Россию, и он никогда и не претендовал на такую роль. Россия создавалась с Божией помощью в течение столетий, трудами многих поколений людей. И вот это колоссальное наследие – 10% мировой экономики и 8–9% мировой промышленности в 1916 году – досталось большевикам. Они тоже были людьми достаточно незаурядными, то есть у них были серьезные ресурсы, в том числе интеллектуальные, и они, конечно, сумели их по-своему использовать.

Но я уверен, что и при нормальном течении обстоятельств не меньшие достижения были бы получены и царской властью. Хотя, может быть, мы бы не первыми полетели в космос, а вторыми.

– У советской власти был пафос: мы везде должны быть первыми.

– Это неплохо с государственной точки зрения – стремиться быть первыми. Но вопрос: стоит ли развивать ударными темпами космос и атом и ради этого во многом жертвовать гражданскими отраслями? Российскую ткань, например, с морозовских мануфактур можно было брать «не глядя», такого она была качества. А русские резиновые фабрики «Треугольник», «Проводник» и «Богатырь» не просто так продавали свои резиновые изделия, не только галоши, но и еще десятки видов продукции по всему миру. Они были лучшего в мире качества. И обладая соответствующим производством и мощностями, эти фабрики смогли в 1916 году произвести миллионы противогазов, защитив нас от первого оружия массового поражения – немецких ядовитых газов. И в пищевых технологиях российские ученые первыми добились серьезных успехов. Что важнее – «быть первыми» в космосе и атоме или производить линкоры и самолеты с пушками и одновременно хорошую обувь, ткани, лучшие в мире сливочное и машинное масло и прочие товары народного потребления?

– Знаете, у меня есть еще один вопрос, сложный и глобальный. Вы говорите, что за пример надо брать николаевскую индустриализацию, а не сталинскую. Но ведь Сталин в каком-то смысле был успешнее. Он решил главную задачу – выиграл войну, а царская Россия рухнула в феврале 1917-го. То есть могут сказать, что Николай II и его индустриализация задач, стоящих перед страной, не решили.

– При Николае II был сделан прорыв в науке, образовании и промышленности. Были построены дороги, заводы, институты, школы. После этого произошли революция и гражданская война. Но считать, что «После этого – значит, вследствие этого» – «Post hoc ergo propter hoc», – это банальная логическая ошибка, о которой знали еще древние. Если бы при императоре Николае II, под его руководством и при его поддержке не были сооружены стратегические дороги, в частности Транссиб и дорога на Мурманск, не были бы построены огромные новые заводы, целые новые промышленные районы, отрасли и инфраструктура, не были бы созданы институты и школы, то наша страна не только не смогла бы несколько лет с успехом вести тяжелейшую Первую мировую войну и не победила бы в Великой Отечественной, но скорее всего перестала бы существовать еще в 20-е годы ХХ века (а может быть, даже и в 1906–1907 годах). Именно образовательный, научный, промышленный, инфраструктурный потенциал, созданный при Государе, дал России шанс сохраниться и добиться значительных успехов, несмотря на либеральные и большевистские эксперименты и несмотря на страшные испытания, выпавшие нашей стране в ХХ веке. Именно в начавшуюся во всем мире эпоху войн и революций Россия, ее образование и промышленность показали колоссальную устойчивость, способность развиваться и восстанавливаться в таких условиях, которые, казалось бы, просто невозможно выдержать. В этом, я считаю, есть прямая заслуга Государя как выдающегося руководителя нашей страны.

www.pravoslavie.ru/113013.html

Беседа с историком Дмитрием Сапрыкиным

Сегодня до сих пор господствует мнение, что только в советское время Россия совершила решающий рывок в своем научно-техническом и промышленном развитии. Между тем, как считает руководитель отдела междисциплинарных исследований Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова Российской академии наук, историк науки и образования Дмитрий Сапрыкин, можно говорить и об опыте Николаевской индустриализации, прорывного научно-технологического развития, имевшего место в России в царствование Николая II. Мы беседуем с ним о том, что это был за прорыв и почему эта тема очень важна для нас сегодня.

Игорь Сикорский (справа) на носовом балконе Русского Витязя

– Дмитрий Леонидович, скажите, почему, на ваш взгляд, важна тема Николаевской индустриализации, развития российской науки, образования и промышленности при Николае II?

– Сегодня очень важной является тема научно-технологического и социально-экономического прорыва. Об этом, например, говорил президент В.В. Путин сразу после своей инаугурации и тут же выпустил новый «майский указ», определяющий национальные цели развития страны на период до 2024 года. Он буквально так и начинается: «В целях осуществления прорывного научно-технологического и социально-экономического развития Российской Федерации…»

Однако тут надо понимать, что для того, чтобы добиться выдающихся достижений в области технологий, здравоохранения и образования, нужна работа в течение десятилетий. Подобные исторические достижения являются результатом не одномоментных действий государственной власти, а большой совместной работы тысяч людей и последовательной государственной политики на протяжении нескольких поколений.

Тем не менее есть отдельные исторические периоды, периоды концентрации сил и решающих рывков, когда развитие идет наиболее интенсивно и закладывается основа для дальнейшего движения страны на многие десятилетия вперед. И я считаю, что при Николае II Россия как раз и совершила такой рывок, или прорыв, – в науке, образовании и промышленности. Его уроки могут быть для нас сегодня очень важны и поучительны.

Передовая научная держава

Древо Лузина, изображающее преемственность в московской математической школе, созданной известным русским математиком Н.Н. Лузиным

– Каково было состояние русской науки и образования при Николае II? Есть наивное представление, что советская наука была создана практически на пустом месте.

– Конечно, русская наука возникла не в советские времена, и даже не при Николае II. Она складывалась на протяжении последних минимум трехсот лет. К началу царствования Николая II в России уже были серьезные научные школы во многих областях. Но после восшествия Государя на престол в 1894 году началась волна преобразований в высших учебных заведениях и создание новых институтов. Была проведена реформа высшей школы, потом средней школы, а с 1906–1907 годов – и системы начального образования. В образование были вложены большие деньги, как государственные, так и частные. Было создано много новых институтов, лабораторий, школ. Все это, конечно, было результатом определенных политических решений, консенсуса государственной элиты и образованного слоя. Но в целом представлять себе дело так, что вот власть решила усиленно развивать науку и буквально завтра в ней уже возникли выдающиеся достижения, – неправильно. Образование и наука не могут улучшиться одномоментно. Сегодня ты создаешь институт, через 5–7 лет из него выходят первые выпускники, еще через 10–12 лет они начинают получать первые серьезные результаты, через 20 лет появляется второе поколение и так далее. Тем не менее именно этот период – царствование Николая II – как в науке, так и в промышленности был периодом наибольших достижений.

В научных областях, суливших наибольшие практические перспективы, развитие было наиболее быстрым

Российская империя накануне революции была великой научной державой, одной из немногих стран, которая имела выдающихся представителей практически во всех научных областях. Иногда говорят, что русские отличались большими успехами в области фундаментальных наук, но отставали в прикладных исследованиях. Это, конечно, не так. Скорее наоборот: именно в тех научных областях, которые сулили наибольшие практические перспективы, развитие было наиболее быстрым: это и прикладная механика, и химия с наукой о материалах, и биология с приложениями к медицине и сельскому хозяйству. Успехи русских ученых в биологических науках были отмечены двумя Нобелевскими премиями – И.П. Павлову и И.И. Мечникову. Российская научная школа занимала сильные позиции и в большинстве бурно развивавшихся тогда направлений биологии, и в новых направлениях, например в зарождавшейся тогда генетике и нейрофизиологии. В нейрофизиологии, к примеру, кроме школы Павлова была школа Н.Е. Введенского, к которой принадлежал князь А.А. Ухтомский. Последний, кстати, одновременно был не только великим нейрофизиологом, но и достаточно серьезным богословом, окончил Московскую духовную академию. В области генетики и селекции в 1910–1920-е годы едва ли в какой-то другой стране мира было такое выдающееся созвездие ученых: Н.И. Вавилов, А.С. Серебровский, С.С. Четвериков, Г.Д. Карпеченко, перед революцией только начавшие путь в науку, были учениками уже всемирно известных тогда ученых Н.К. Кольцова, С.И. Жегалова, Д.Н. Прянишникова.

В 1915 году в России должен был состояться Мировой химический конгресс. Это было признание достижений русской химии во всемирном масштабе, во всех областях этой науки. В имеющей огромное прикладное значение физической химии, науке о материалах и металловедении, кристаллографии и т.д. В это время только Германия превосходила Россию по числу выдающихся химиков.

Так же, как в биологии и химии, в математике и механике русская научная школа тоже относилась к числу сильнейших в мире. Причем накануне Первой мировой войны в науку пришло чрезвычайно сильное, богатое прорывными идеями новое поколение. В Москве сложилась школа Н.Н. Лузина и Д.Ф. Егорова, которая потом прославила советскую математическую науку. Санкт-Петербург в то время был, вероятно, крупнейшей математической столицей мира. В нем одновременно было несколько сильнейших школ в математике, механике и математической физике. Сильные математические школы были в Казани, Киеве, Харькове, Варшаве и других университетских центрах империи. Читать далее

www.pravoslavie.ru/113013.html

 100 - летие Гражданской войны – этого громадного «белого пятна» в истории России, даёт множество поводов к развенчанию мифов, рожденных победившими тогда большевиками. Один из них – оккупация интервентами Русского севера.

В Мурманск через Брест

    Официальная версия, вошедшая в советские учебники по истории, гласит: «В марте 1918 года в Мурманске высадились английские, французские, а затем американские войска. В августе интервенты оккупировали Архангельск». В действительности, на основании получивших огласку документов, всё было несколько иначе.

    Март 1918 – это заключенный советским правительством с Германией позорный Брестский мир, когда немцы получили доступ к углю Донбасса, железной руде Криворожья, портам Причерноморья и салу с пшеницей. Однако, уступив добрую часть российской земли немцам, Ленин не оставлял попыток экспорта революции другим народам, в частности получившим из его рук с этим расчётом независимость финнам.

    Его усилия не пропали даром и в Суоми в конце января 1918 года на фоне политического кризиса и нехватки хлеба – привычных спутников революций, началась гражданская война, которая не могла не привлечь сюда интересы третьих стран. Большевики конечно же делали ставку на левых, которые создали свою красную гвардию и правительство - Совет народных уполномоченных Финляндии (СНУФ). Не согласные с этим финны были автоматически зачислены в белые. Их поддержала Германия, шведские и польские добровольческие отряды. Немцы высадились в финских портах в начале марта и уже через месяц красные были разбиты, а представители СНУФ бежали в Петроград.

    Почувствовав вкус быстрой победы, немцы подстрекали возглавлявшего тогда финское правительство П.Свихувуда развивать всеми путями успех. При помощи бывшего российского генерала К.Маннергейма был разработан план «Валлениус», согласно которому, восточная граница финского государства должна была проходить через Кольский полуостров, выйти к Белому морю, а затем к западному берегу Онежского и Ладожского озёр. Однако, этому плану не суждено было сбыться.

Британский интерес

     Но он не мог не встревожить правительства стран Антанты, которые не планировали открыть фронт с немцами на русском севере, в Заполярье. Англичане и французы начали активизировать свои дипломатические усилия, в поисках контактов с большевиками в Мурманске и Архангельске. Эти действия увенчались успехом, ведь и большевики не готовы были на расширение зон германской и особенно финской оккупации. Тем более, что входивший в состав советского правительства Л.Троцкий представлял там интересы как раз англичан и американцев. В Мурманске начались переговоры между местным совдепом в лице его главы А.Юрина и представителями Антанты. Курировать этот вопрос по линии Совнаркома было поручено И.Сталину.

    22 февраля 1918 года в пику развития германского наступления на Петроград, состоялось заседание ЦК РСДРП(б), рассмотревшее предложение англичан и французов по оказанию содействия в обороне от германских войск на севере. Большинством голосов предложение было принято. Ленина на нём не было, но он прислал записку, отдавая свой голос в поддержку интервенции.

    Уже 1 марта 1918 года глава мурманского совдепа А.Юрин телеграфировал в Совнарком о предложении британского адмирала Т.Кемпа взять под охрану Мурманскую железную дорогу. Нарком по иностранным делам Л.Троцкий, затягивающий переговоры с немцами в Бресте, здесь действовал на удивление оперативно. В тот же день в Мурманск ушло его согласие «принять любое содействие союзных миссий».

     И 2 марта Юрин заключил с британским военно-морским командованием устное соглашение о совместной обороне края от немцев и финнов. Особо было оговорено, что иностранцы не будут вмешиваться в управление краем, но берут на себя снабжение его всем необходимым. Британский генерал Пуль, принявший на себя объединённое командование союзными войсками на русском Севере, уточнил цели пребывания: «Союзники здесь для защиты своих интересов, нарушенных появлением в Финляндии германцев».

    Скоро в Мурманске высадилось около батальона томми, 14 батальонов солдат из стран Британского содружества, 5 тысяч американских морпехов, 2 тысячи французов и около тысячи польских, итальянских и сербских стрелков. Первое время никаких трений между советскими вооруженными формированиями и союзниками не возникало, особенно пока была реальной опасность германского или финского вторжения.

     Однако, у англичан и французов были свои планы в отношении будущего России, которые хотели видеть ее своей активной союзницей в продолжавшейся войне, для чего большевики не годились. Скоро это поняли и большевки.

Легализованная оккупация

     Однако, советская власть в Архангельске и Мурманске вполне мирно уживались с приглашенными интервентами, что всё больше тревожило Кремль. Продолжал поддерживать иностранное присутствие на севере и Троцкий, хотя и завершивший неудачную карьеру дипломата по Бресту, но став наркомом по военным делам.

     26 марта 1918 года В.Ленин и И.Сталин в разговоре по прямому проводу пытаются добиться от Юрьева признания за англичанами статуса оккупационных войск и заключить с ними письменный договор, где очертить круг полномочий иностранцев: «Вы должны в очень любезной форме предложить англо-французам признать эти заявления насчёт оккупации соответственно действительности… Если Вы добьётесь этого, то это будет серьёзным шагом к скорой ликвидации того запутанного положения, которое создалось, по нашему мнению, у Вас, помимо Вашей воли. Ваш отчёт правительству должен быть совершенно официальным, но секретным, т.е. не подлежащим публикации. Одновременно на днях посылаем Вам отряды вооруженных красногвардейцев и одно лицо, которое будет постоянным связующим звеном между Вами и Москвой».

     Одновременно Ленин всячески старается замести следы сотрудничества своего правительства с Антантой. 18 апреля 1918 года он требует от замнаркома по морским делам И.Вахрамеева, передать Мурманскому совету требования опубликовать опровержения факта согласия местных властей на высадку англо-французского десанта, о чём уже появились сообщения в печати. Однако, на практике эти отношения ещё некоторое время продолжались.

Не при делах

     Об этом скоро разнюхали немцы и в категорической форме потребовали от большевиков прекратить любые сношения с врагами Германии. Ленин лихорадочно забрасывает Архангельск и Мурманск телеграммами с требованиями прекратить поддерживать отношения с британцами, в ответ получая мотивированные и обоснованные отказы, мол, дело зашло уже слишком далеко. В одной из них тот же Юрьев откровенно заявил: «Противосоюзническая политика крайсовдепа невозможна».В результате он объявляется Лениным вне закона, а англичане, используя эту возможность, немедленно сформировали под себя умеренное, «розовое» правительство, состоявшее в основном из эсеров. Вскоре после этого, получив разрешение от нового правительства, они высадились и в Архангельске.

    В результате такой мягкой смены власти, большевики фактически потеряли контроль над северными областями России. Их место попытались занять офицерские белогвардейские организации, устроившие в сентябре 1918 года попытку переворота. Однако, вмешательство англичан не позволило этого сделать.

    Интервенты всё больше увязали в русских делах, пытаясь расширить сферу своего влияния, продвигаясь вглубь России под предлогом прикрытия границы, застряв в итоге где-то между Мурманском и Петрозаводском. Всё более активное вмешательство иностранцев в русские дела, играло против них, вызывая недовольство и красных, и белых, и местного населения.

    В апреле 1919 года вновь избранное правительство Северной области признало над собой власть верховного правителя России адмирала А.Колчака. Германия к тому времени капитулировала, угроза финской экспансии так же миновала, т.ч. формального повода оставаться здесь у англичан, французов и американцев больше не было и в сентябре 1919 года последний корабль бывших союзников покинул север. Власть окончательно перешла к русскому правительству во главе с генералом Е.Миллером. Правда ненадолго. Но это уже другая история.

    По утверждению советского учебника истории за период 1,5 годичной оккупации Русского севера: «в тюрьмы было брошено свыше 50 тысяч человек, больше 4 тысяч расстреляно». Так закончилась история званых интервентов.

Роман Илющенко

radonezh.ru/2018/05/08/interventy-po-priglasheniyu