Есть в нашем славном учебном заведении замечательные достопримечательности. Ну это в каждом институте свое, и своих навалом! - скажите вы. Однако речь идет не о дырке в заборе и не о памятнике какому-либо герою России. Речь о живых существах! и даже не о курсантах! =)
На территории института нашли себе приют сдворняжки, причем целой стаей. Размеры некоторых представителей больше доходят до габаритов молодого теленка, превышая человека.
Живут "братья меньшие и не очень" в подвалах, проходах, ночуют в коридорах учебных корпусов. Питаеются весьма недурными подчас(для собаки) отходами с камбуза и вообщем-то живут припеваючи. Много раз уже пытались ловить их, гонять наши не всегда радивые начальнички, но каждый раз они вновь возвращались. А еще один парадокс - когда вводится режим "Дыня" и институт ждет какую-то проверку - собак сдувает как ветром в неизвестное "вникуда". Но как только проверяющая порядок комисся исчезает за горизонтом - псы вновь выползают из своих нор и вальяжно разваливаются посреди плаца греясь на солнышке. Бывает возвращаешься поздно ночью по пустынному плац в роту, или же ранним утром часов в 6-7, когда институт будто вымер и не подает признаков жизни, подходишь к крыльцу - а там Они всей сворой, уже караулят, гавкают, треплют каку-нибудь мерзость, выкопанную из под снега и недобрыми голодными глазами смотрят на тебя =) И походка начинает как-то слегка ломаться, руки потеть, глаза бегать, а мышление рисует ужасающие картины расправы, в которой никто не сможет помочь...=) И только пройдя мимо и поднимаясь уже по пролету, когда мурашки на спине перестают чувствовать на спине прожигающие суровые собачьи взгляды, вздыхаешь с некторым облегчением.

(на фото развалившиеся посреди плаца собаки дают своим видом понять, что развод заступающего наряда им не мешает)
Была одна псинушка, овчарка - она жила у нас прямо на факультете. Она всегда обособленно держалась от остальной своры, и очень редко с ними "тусовалась". Можно сказать даже служила с нами- на всех пробежках и уличных построениях всегда и неизменно присутствовала рядом, при этом нисколько не нарушая дисциплину строя пыталась инстинктивно занять положениое уставом место ! Звали ее .... а как же ее на самом деле звали - никто толком сказать не сможет - у нее было несколько имен от каждой роты по одному. Шаверма, Ибра, Котлета, Псина... - это не полный список имен , на которые она отзывалась.
Кода мы были на первом курсе, она ощенилась тихонечко в подвале корпуса, и по выходным, когда жизнь в системе замирает, вытаскивала черных, как смоль, щеночков проветриться на улицу. Как и положено заботливой матери, никого к ним не подпускала, одним своим видом внушая грозную материнскую защиту, хотя со временем по-тихонечку привыкла к вниманию курсантов, и даже молча разрешала немножко с ними поиграть, однако держа на готове оскалившиеся зубы. Один раз курсанты отловили Ибру, и надели на нее обрезанную синюю робу с форменным синим воротником, затянув на животе уставным ремешком и в таком виде отправлили восвояси веселить народ. У меня даже где-то завалилась фотография на старом телефоне, но найти ее я пока что не смог. Вот это было чудо природы!восторгу Поповцев не было предела - настоящий военно-морской пес!
Время шло, щеночки выросли в здоровенных дворняг "овчарской национальности" и разбежались кто куда по своим собачьим делам.. Мы взрослели и переходили на старшие курсы... Так и Ибра с нами вместе набирала года, будучи и так уже не молодой собачкой.
Ибра бегала с нами вместе на трехкилометровых кроссах за строем, важно следила за нами на построениях, пересчитывая все ли на месте, и как это свойственно - гавкала всегда на проходящих гражданских, людей в штатском. Коих (преподователей, электриков, сантехников и т.д. ) устрашающий размер зубов Ибры принуждал избирать путь подальше от места ее постоянной дислокации.
Однажды мы стояли в наряде ДПВ и патрулировали ночью аллеи института. Было ужасно холодно и к 4 часам ночи мы стали покрываться инеем не смотря на десяток тулупов намотанных на нас. Встретившись на одном из темных перекрестков ночного института с Димой Крупским, словно двое уголовников, мы воровски сговорились под тусклым светом фонаря, бросить это гиблое дело и сходить пропустить по кружке горячего чая в роте.
Сказано - сделано! Притопали, сбросили слой льда и снега, выпили по кружке чая... даже согрелись и собирались уже идти назад. Вдруг за окном в ночной тиши раздался тревожный но очень громкий лай Ибры. Мы моментом смекаем, что Ибра лает только на гражданских людей, не гавкая даже на переодетых в гражданку курсантов !! Мы бегом вскочили, на ходу заправляя "шинели в трусы" и помчались на зов. По аллее Кости Несмияна, в тусклом свете фонарей маневрируя противолодочными зигзагами шло тело неоопознанного пола и происхождения, ворча что-то под нос. А вокруг него бодро подпрыгивая и гавкая, кружилась Ибра, увидев нас заметно приободрилась, но гавкать стала в полголоса (чтобы никого больше не разбудить). Мы с Димой остановились на пути Тела и ждали когда оно доползет ближе. По мере приближения Тело начало обретать облик институтского электрика, по смешному прозвищу Билли Колумбиец, старого пьяницы и пройдохи.
Как практически всегда, старый недотепа Билли, добровольно приведя себя в вид, оскорбляющий человеческое достоинство путем употребления горюч-воды, направлялся в свой "дерьмодемонский" подвал на автопилоте.
Ибра, уже зрелая и умудренная опытом собака, прыгала как щенок вокруг него, всем своим видом показывая нам служебное рвение, чем приводила его в неописуемую ярость. Разобрать что он говорил было невозможно, да и незачем. Отведя в сторонку Ибра, мы проводили взглядом Билли до подвала, где он с другими дерьмодемонами-сантехами обитал, и довольные собой, поглаживая гордую Ибру удалились на свои посты.
Остаток ночи мы провели с ней в обнимку в сугробе, согреваясь друг об друга. Собаки очень горячие существа - и все кто имел с ними дело, особенно на службе, это подтвердят. Мягкие и пушистые, они обладают потрясающим теплом... И пусть брезгливые не воротят носы! Кто в армии служил - тот в цирке не смеется!
Таким образом - за время несения нашего наряда замечаний не произошло, институт спасен и сохранен от гражданского проникновения, Билли благополучно приземлился в своем подвале, а весь наш наряд ДПВ, усиленный собакой =))), отстоял на 5 баллов, а довольная Ибра получила на завтраке порцайку рисовой каши с рыбой.
Ибра верой и правдой служила с нами все время, что прожила в институте - каждый день она была рядом с нами. Развалившисьна солнце на крыльце, она умными добрыми глазами смотрела на происходящее вокруг, стараясь с пониманием относиться к организации внутреннего порядка. Зимними ночами она спала под батареей в предбаннике факультета. Активно участвовала во всех факультетских мероприятиях и даже как-то раз бегала с нами вместе на очередную драку с гражданскими. Бывало выйдешь на крыльцо факультета, присядешь покурить обдумывая свои невеслые мысли по поводу очередного "происшествия или нововведения" - а она как почует! Встрепенться из положения "калачик" и подойдет, лизнет руку, заглянет в глаза. Печальные и мудрые собачьи глаза, повидавшие своей жизни больше, чем суждено некоторым людям. и как бы одним своим видом, молча подбодрит. Как порой неодобрительно тявкала на шумящих возящихся или дерущихся в шутку курсантов, мол "Тихо я сказала! Хорош тут чудить !" как весело радовалась наступлоению весны, лета - валялась в траве сквера на плацу резвясь в тени деревьев и тяфкала как щенок, гоняясь за бабочками и жуками.
Она умерла в ноябре 2008 года. умерла в мучениях от какой-то ужасной заразы. Последние 1,5 месяца старалась даже не ходить, только лежала, скулила и лизала отвратительную ужасную опухоль, выросшую на животе, один вид которой вызывал приступы тошноты. Лежала и молчала, по собачьи лизала опухоль, как царапинув надежде, что та заживет, чувствуя холодное дыхание смерти, а мы не в силах ей ничем помочь сочувственно проходили мимо, иногда поглаживая беднягу, подбрасывая чего-нибудь.
Никто не знает точный день ее смерти - просто в один из дней она перестала шевелиться вообще, замерев в привычной ее позе в своем любимом месте - у крыльца факультета.
Младший курс, по приказу начальства "убрать эту херню отседова" хладнокровно похоронил Ибру на внешнем обьекте - зеленой зоне аллеи связистов. Даже в неизвестном никому , кроме "зондеркоманды", месте. Не будет ни палки, ни камня и ни тем более креста над могилой нашей верной спутницы курсантской жизни.
Пусть этот рассказ будет ей реквиемом и надгробным камнем...

В колонках играет - "лунная соната" Л. Бетховен
Настроение сейчас - лирически-печальное

Был теплый летний вечер. Душный вечер августа. Подмосковное Протвино накрыла темная мгла, на небе ярко светили звезды. Тихая подмосковная (хоть это и Калужская область) улочка со забавным названием для маленького города «Фестивальный проезд»
Я стоял на балконе, втихаря расстегнув немного стесняющий ворот синего кителя, смотрел на звезды и на тихую улицу, свет фонарей мягко отливался на асфальте. Где-то среди этих звезд есть и «наша звезда» – вот она, сияет на темном небосклоне мягким светом, чуть правее высотной точки. Сейчас мы ближе, чем никогда, и сердца наши бьются в едином ритме... Где-то в тиши промчался автомобиль, сверкнув за стеной деревьев проблеском фар. На дереве запела ночную трель птичка...
Мое сердце переполнено любовью, теплом...Оно готово выскочить из груди и умчаться ввысь, к этим звездам... Здесь настолько уютно и тихо, что на 5 этаже, где я стою, объятый мраком, слышен в траве стрекот цикад.
...”Я люблю»..!
Как много в этой простой фразе, но ведь истинный смысл и красота в том, в чем нет ничего лишнего!
Из-за моей спины, через открытую дверь струятся божественные звуки сонаты Бетховена...Той, что названа «Лунной сонатой». Вся улица купается в сладком ее звучании... Я вижу маленьких птиц, замерших на ветках деревьев, будто завороженных этой ночной симфонией любви.
Там, за дверью, за стареньким роялем сидит Она... И музыка эта исходит из ее сердца. Проходит сквозь меня и растворяется в вечерней прохладе улицы. Она нежно ласково трогает клавиши рояля, будто пархая ручками над ним. Я бросаю взгляд назад, вижу ее в лучах мягкого света лампы, освещающего клавиатуру рояля в полумраке..
«...Я люблю..!!!»
Звуки нисходят на тротуар...Пара, проходящая внизу с упоением поднимает взгляд наверх.
...Сквозь вечерний сумрак я вижу их улыбки... Вот им по 40 с лишним лет и они видимо любят друг друга, а значит - у нас еще все впереди, и все только начинается...! Мы молоды, полны сил, любовь переполняет нас обоих –ведь за долгие полтора года мы даже ни разу толком не поссорились! Трудно вспомнить любой мало-мальский конфликт, имевший место между нами! Мы спорили о цветах, дискуссировали о «Кармэн» Бизе, о яркости музыки Р. Вагнера.. о нравственности, о живописи и музыке, о нежности вальса и страсти танго… Без всякой яростной слепоты иных спорщиков, рушащих свое счастье своими же собственными руками . Пожалуй самым сильным упреком для нее было «моя упрямка», за непрошибаемую целеустремленность, а для меня «пароходик» - за проклятую привычку покуривать… Конечно же делалось это с улыбкой лучезарной доброты, толкающей нас навстречу друг к другу вновь и вновь. Две ярчайшие звезды, две харизматичные личности, яркие словно кометы, мы не раз заставляем восхищаться собой друзей, знакомых и незнакомых людей! Но встретившись вместе, полюбив... Мы дополняли друг друга всецело... Я никогда не забуду прохожих на улице, что оборачивались нам в след кто с удивлением, кто с восхищение, кто непониманием - но все по-доброму восхищались нами... Разочаровавшиеся в жизни люди вновь начинали верить в любовь, глядя на нас - столь возвышенной, чистой и непорочной она была! Да, мы любили так, как теперь не любят! Мы любили искренне, не взирая на невзгоды, обстоятельства, на весь окружающий нас мир, сходивший с ума от жестокости и разврата.
«...Я люблю...»
Я стою молча смотря на небо, на звезды, на тихие, недвижимые деревья... На свет из домов... И мне кажется что я это не я... Что настоящий я сейчас там, у звезд, в ночном небе... Мы парим там вместе на белых пушистых крыльях, кружась вокруг друг друга, играясь... беремся за руки и вновь отпускаем, улыбаясь друг другу улыбками искреннего счастья! Мы парим вдвоем в этом звездном небе, взирая со своей высоты на огни засыпающего города, на его дома и улицы, на сосны и ели, меду которыми лежит лесной чудо-город Протвино, на окна этих домов, в одном из которых…
«… Я любим !...»
Она играет на стареньком видавшем на своем веку, но надежном рояле С. Бекштейн «Лунную Сонату» Бетховена... Играет для меня... Вся сила ее бесконечной любви, сердца, души проходит через нейроны импульсами заставляя пархать волшебными пальчиками по клавиатуре… Сила маленького сердечка заставляет несоразмерно огромный инструмент, повидавший на свое веку всякое, издавать Божественную музыку…
Не прошло и двух недель, как я пережил сущий ад, едва не стоивший мне.. нет не жизни! Она не высшая ценность, что дана людям… Я едва не лишился разума от пропасти , в которой был. Она казалась бесконечно далекой от меня - нас разделяли сотни километров дорог, но такой близкой – фотография всегда была со мной, а образ в душе… Выдержал лишь благодаря нашим чувствам, нашей любви. Выдержал, еще тогда зная, что будет и этот прекрасный вечер, и музыка, и волны любви, ласка, нежность… Биение двух сердец в едином ритме… И этот полет. Полет в ночном небе наших грез. С стремительной силой мне вдруг хочется закричать, упасть на колени, забиться в истерике – Я дошел! Я дожил! Мы рядом! Мы вместе !!! Тень сомнения в реальности происходящего вдруг накрыла мои мысли… Может я все таки сошел с ума и все это блажь? И я сейчас лежу где-то в госпитальной палате или казеном изоляторе в грязной пропитанной болью, бредом и потом, армейской койке с байковым одеялом грязно-синего цвета и тремя такими же грязными серыми полосками и бьюсь в припадке блажи, а кто-то, может даже знакомый, стоит надо мной и смеется над моим бредом и что-то пишет, оценивает, смотрит… ?! А я лежу и брежу вытянув к небу сломленные руки с разодранными пальцами, взывая к какой-то Валькирии, личность которой установят позже. А может я свел счеты с жизнью и уже мертв..? Кажется, грешники умирают не так… Перед глазами закружились деньги, вымогательства, издевательства, начальники, командиры, уголовное дело, испорченный кем-то бильярдный ротный стол, сессия, экзамены, зачеты, вымогательство, отпускной в чужих руках, злой смех, горечь обиды, унижение, зло.... крики, вопли, матерщина, наряды, деньги... мелькали злые рожи, сменяя друг друга, искаженные яростными гримасами, с кривыми нахальными улыбками безнаказанности, срыв, мой кулак бьет в одну из них... метелки, листья, - "...Два года дисциплинарного батальона!! это я тебе обеща.... ", "даешь деньги - все решим", "Ты никогда не уедешь в отпуск!" ...
НЕТ !! К Черту !!!
Я все там же, на балконе...
Смотрю во дворик, на замершие деревца, вдыхая слегка душный сладкий запах летней ночи. Я чувствую эти волны проходящие сквозь меня… Холод? Какая-то ледышка внутри не дает покоя. Игла в сердце…! Зло? Нет, Прочь! После того, что мы оба пережили, грезя этим сладким месяцем отпуска, все будет хорошо! Я уверен!
«…Я люблю! Я любим… Мы всегда будем рядом»
Я спокоен и на лице не дрожит не один мускул….
Я любуюсь ночью и улыбаюсь, впитывая тепло клавишных переборов родной мне любимой души…
Я вижу там нас - на небе, у нашей звезды...
(за 2 месяца "до" ...)



Уже второй год, как я вспоминаю этот день... В моей памяти он останется навсегда. Таким какой он описан здесь...
Уже второй год, как я выслушиваю от друзей призывы бросить это все, забыть.
Уже второй год я отвечаю вам "да конечно, сам знаю.. да надо!" - и делаю все по-своему. Потому что я бы и сам рад, но не могу. Пробовал уже почти все способы, кроме наркотиков =)
И ведь правда - добра желают, искренне! Все вокруг так и горят желанием надавать мне советов, наставить на истинный путь, забыть то, что не забывается. Стереть то, что сотрет только могила.
- "Ванечка, время лечет" - говорят они.
- "Угу..." - отмалчиваюсь я, активно кивая головой для верности.
- "Забудь, забей, забрось!столько девок вокруг - цапай любую!" - говорят они - "найдешь себе с десяток еще лучше !!"
- "Да, найду! обязательно! А как же иначе? Вот прямо сейчас пойду и найду!" - говорю я проводя взглядом по десятку "серых" телефонных номеров в запсиной книжке. "Серых", потому что среди них нет нужного мне "цвета".
- "Да сколько можно уже убиваться-то?? Ты себя уважаешь? ей на тебя плевать !" - не унимаются они
- "Эх да! уважаю! сам вижу..." - говорю я, скорчив рассерженное лицо... И нежно взглядом провожу по пачке затертых писем на полке...
- "Да выброси же ты наконец ее из головы! "
- "Да выбросил уже! Будь уверен!" - я улыбаюсь и задумчиво беру первые аккорды "сонаты ре-минор" Л. Бетховена на фортепиано...
Они говорят я одержим. Они говорят - я упиваюсь своим горем и я мазахист! )) Но пусть даже и так - меня это не коробит. Едва ли можно назвать это слабостью или силой духа... Одержимый! Я Улыбаюсь в ответ.
Не в силах понять или помочь, он разводят руками, крутят пальцем и виска бьют об стену кулаками, пускают слезу сочувствия и жалости, скорби... злость,отвращение, зависть, восхищение ..!

Я хочу чтобы в моем аду после смерти играла "Лунная соната",звучал "Людвиг Ван Бетховен". А в небе мигала холодным светом наша недоступная звезда...