Собак содержу с 1989 года, но по-настоящему увлёкся только к году 94-му, когда от первой ротвейлерицы Айны оставил себе дочку Ирму. Очень уж мне понравилось с ними заниматься. В первых "Евразиях" мы участвовали, и уже состояли сразу аж в нескольких клубах Электростали, Ногинска, и московском "Голд Стар". Тогда-то я и решил найти то учебное заведение, где учат на племенника. Не просто чтоб ходить с псом вдоль забора охраняемого объекта, а чтобы и обучать, и лечить, и разведением заниматься. Короче говоря, стать специалистом во всех сферах. И такое место нашлось! Правда, в саму РКФ не так-то просто пробиться, но кроме неё существовали и другие организации. О лидерстве РКФ тогда ещё, "бабушка на двое сказала", а СКОР, ЕНКАР и МГОЛС тоже составляли сильную конкуренцию. РКФ прикрепилась к международной федерации FCI, остальные- к другой международной IKU. Вот как раз МГОЛС набирал учащихся. Клуб имел небольшое полуподвальное помещение в жилом доме рядом с метро "Семёновская" в Москве. Руководителем курсов была Ирина Георгиевна Греч, сами курсы- авторские, преподавателей приглашали из ВУЗов и кинологических структур города. Но как мы там занимались, мне понравилось, и чему учились, хорошо помню до сих пор. Конечно, основные принципы были не "первой свежести", какие сейчас приняты в РКФ, поведение собак изучали всё ещё по Павлову, разведение, слава богу, не по "теории" Лысенко, и раритетная ныне книга Ильина считалась хорошим учебником. Сейчас наука ушла резко в отрыв, и через 8 лет в РКФ мы уже многое переучивали в сильно исправленном и дополненном виде. Там, во МГОЛСе, я и познакомился с людьми, которые предложили мне первую кинологическую работу.
Тогда, в 96 году, ситуация была такова, что в Ногинске всё собаководство окончательно развалилось, и только в пригородке, в Обухове существовал общественный клуб, работавший на чистом энтузиазме. Проводились бесплатные(!) занятия на самоорганизованной площадке, где активисты клуба обучали собаководов, в основном подростков, дрессировке собак, выставочному хендлингу, грумингу парикмахерских пород. Клуб уже переживал не лёгкие времена, но три человека продолжали самоотверженно работать. Это Елена Абрамовна и Виктор Иванович Зятенковы, и председатель, Владислав Петрович Сугоняко. Скольких нынешних специалистов они подготовили! И даже проводили открытые выставки, запись на которые стоила всего несколько рублей.
Вот там, в Обухове, мне и нашлось место в охрану фирмы на Горьковском шоссе. Хозяйство, доставшееся мне, состояло в основном из 4-х собак, но хотели развивать, взять ещё молодых щенков. Две пожилые овчарки, Дик и Рада, служили там всю жизнь. Потом привезли кавказца Барона, грубо испорченного притравкой в юном возрасте. Пса с явно изуродованной психикой прежние сотрудники даже кормили, спуская ведро с едой через сетку, и запирали в вольере на амбарный замок. Потом привезли помесь азиата Джесси. Она тоже была воспитана как попало. Вот ими мне и предстояло заняться...
Надо сказать, что заниматься приходилось далеко не только собаками. Хозяева фирмы экономили и на собаках, и на людях. Приходилось и заборы ремонтировать, и на шлагбаумах стоять, но зарплату мне всё ж сделали побольше, чем у прежних собачников. В основном, за счёт того, что мне удалось организовать привоз мяса для собак с Ногинского мясокомбината, добывать для них подкормки, лекарства, прививки, врачебную помощь...
Однако основным питанием так и оставались остатки пищи из столовой. Я жаловался начальству, что вместе с отбросами повара бросали в собачью еду и пробки, и стёкла, и куриные кости. А ведь как Барон лопал! Ему же куриные кости нельзя, они ранили ему желудок! Я как мог, старался, выбирал кости. Другие этого не делали. Считали, мол, ах, ты у нас ведущий, вот на тебе и вся ответственность, а мы умываем руки. Вот и подавился Барон костью. Мне с фирмы звонят: "Барон умирает"! Я быстро в машину, а у того кровь горлом идёт. Поехал за врачом, но не успел. В Ногинске ветлечебницу внезапно закрыли, поехал в Сталь, к нашему замечательному доктору, Пал Палычу. Вернулся... всё. Нет больше Барона. Хотя все его не любили, мягко сказано, а на самом деле панически боялись. Мне и самому досталось от его зубов, но хотя бы была надежда улучшить его управляемость. Барон очень не любил Дика. Как-то Дик прорвал сетку в вольере Барона, тот вырвался, и собаки сцепились. Дело было ночью. А я с ними один. Приезжавшие на ночное дежурство ВОХРовцы попрятались в караулке. Иногда они были даже с бодуна, и потому собаки их не любили. И мне пришлось в одиночку растаскивать собак. Барон своим весом прижал Дика к земле, я схватил кавказца за загривок, еле оторвал такую махину от земли, откинул Дика в сторону, пока тот не успел опомниться. Только тогда затащил кавказца в вольер. А потом лечил обоих.
Как-то мне рассказали, что в Купавне бродит бесхозная московская сторожевая. Я привёз её на фирму в свободный вольер. Собака была в плохом состоянии, грязная, с поломанными зубами. Её назвали Багира. Но начальство не позволило её оставить, видите ли, выла ночью. А рядом жилые дома, и руководство не хотело портить отношения с жителями, даже не дав мне возможности выходить собаку. И её увезли обратно...
А ещё в Обухове была эпидемия энтерита. От неё умерли двое щенков кавказцев, которых привезли зимой, и посадили в холодный вольер. Денег на выращивание катастрофически не хватало, кормёжка- те же остатки, на дешёвые подкормки удалось выпросить какие-то копейки. Щенков словно в издёвку назвали Казбек и Сахра (покурить и выпить). Когда болезнь, не смотря на сделанные прививки, проявилась, я закупил лекарства, добавив даже своих денег. А начальство всё отказывалось верить, туда ли идут средства? Несколько дней колол антибиотики, выпаивал щенков растворами. Им стало даже лучше. Но я тоже не могу вечно сидеть у них! Объяснил сменщикам, что делать, показал как. Приехал потом- лекарства все целы, никто не позаботился. Я велел забрать щенков в помещение, но их в моё отсутствие опять выкинули на мороз! Помню, приходилось отдирать тела ото льда.
Единственная собака, к которой отнеслись на фирме по-человечески, была сенбернарша, и то, потому что отказавшийся от неё прежний хозяин, был крутым "братком" из Балашихи. Зашевелилось "осиное гнездо", когда я доложил, что у собаки мёрзнут лапки. Но обошлось, её забрал хороший человек, бригадир рабочих по территории. Я расписал ему трактат о кормлении и выращивании, заказал на мясокомбинате кормёжку.
Когда увольнялся, получил отходные деньги- резко меньше положенных. Фирма сэкономила на всех, но я не собирался экономить на подопечных. Съездил в Электросталь, привёз собакам последние гостинцы. Как ни расстраивался за такое отношение, за непонимание, а душа болит...
Вот, такова она, собачья жизнь в захолустном охранном хозяйстве... Недавно был там. Фирма выросла, охранная система теперь там самая современная. Кругом камеры, сигнализация, милиция по ночам сторожит. А вот собак... даже вольеров не осталось. На всё средства нашлись, только не на человеческое отношение к собакам...